Текст книги "Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 47 страниц)

В войне 1914–1917 годов наш фронт был скорее вторым, хотя и очень важным. И англичане, и французы несли немереные потери и воевали отчаянно. Против нас была не Европа и не тоталитарный фашистский режим, а две страны – Германия и Австро-Венгрия. Мы проиграли тогда. И отвечает за проигрыш лидер. А также господствующий класс.

Отнять у Сталина лавры победы невозможно. Как нельзя и игнорировать то, что Николай II приведенному военному, политическому, а значит, и историческому результату.

Так все же как надо относиться к трагедии царской семьи? Должны ли мы оплакать людей, которых казнили столь свирепым образом? Безусловно, должны. Не станем же мы воспевать казнь, тем более казнь детей! Нужно ли возносить казненных на духовный пьедестал (что уже сделала РПЦ)? Это дело РПЦ. Ей виднее. Я никогда не вмешивался ни в один спорный вопрос, который как-то задевал Русскую Православную Церковь. Потому что Церковь все-таки хранит хоть какие-то исторические традиции и хоть как-то поддерживает моральный дух в весьма проблематичном российском обществе.

Я готов бесконечно благодарить любого, сколь угодно далекого от идеи развития священника, если он внушит своей пастве хоть что-нибудь моральное. Если он в чьем-то сознании проведет какую-нибудь грань между добром и злом. Если он как-то будет противостоять нарастающей криминализации, одичанию, бесконечному духу наживы и стяжательства.

Но, даже если он не будет этого делать, я все равно ничего не скажу – хотя бы потому, что это не мое дело. Пусть говорят те, кто находится внутри системы. Диомид или кто-то еще. Я буду следить за этой дискуссией без всякого злорадства и искренне надеясь, что победит дух, способный сохранить Церковь как одну из каркасных государственных конструкций. Как нельзя было при любом отношении к КПСС воевать против нее в конце 80-х годов (поскольку было слишком ясно, что это обернется крахом страны), так нельзя сейчас воевать против РПЦ, слишком сильно связанной с устойчивостью российского государства.

Церковь решила возвести царскую семью на пьедестал великомученичества? Ее полное право, заслуживающее нашего уважения. Но это религиозный пьедестал. И его надо отличать от пьедестала политического.

Много говорится о сострадании и о примирении. Но исторический опыт неопровержимо показывает, что сострадание приводит к примирению только тогда, когда оно адресовано всем участникам исторической драмы. Кроме того, политика диктует меру в вопросе о сострадании. Каждый из нас должен сострадать созвучно своей душе. А все мы вместе имеем право сострадать лишь в той степени, которая не является политически гибельной.

РОССИЯ – КАК ВСЕ МЫ ВМЕСТЕ – ИМЕЕТ ПРАВО СОСТРАДАТЬ КАЗНЕННЫМ ЦАРСТВЕННЫМ ОСОБАМ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ФРАНЦИЯ СОСТРАДАЕТ МАРИИ-АНТУАНЕТТЕ, А АНГЛИЯ КАРЛУ I.

РОССИЯ – КАК ВСЕ МЫ ВМЕСТЕ – ИМЕЕТ ПРАВО СОСТРАДАТЬ СВОИМ ЖЕРТВАМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ США СОСТРАДАЮТ ЖЕРТВАМ СВОЕЙ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ.

В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ РОССИИ НЕ БУДЕТ.

Если мы нарушим этот принцип, то мы «лохи», а не моральные люди.

Мы идиоты, недостойные заниматься политикой.

Мы глупые рыбешки, клюющие на двусмысленную моральную наживку.

Мы преступники, запускающие новые кровавые разборки якобы ради того, чтобы переосмыслить и переоценить пролитую когда-то кровь.

В этом урок «перестройки–1». Этот страшный урок должен вбить в сознание всех российских политиков одну заповедь: никогда нельзя каяться больше других.

Кто-нибудь отказывается от «Марсельезы» в связи со зверствами Французской революции? Никто! А почему не отказываются? Потому что знают, что в случае такого отказа государство погибнет. И потому там ведут себя взвешенно.

Ну, так и мы будем вести себя взвешенно. ВЗВЕШЕННО. Мы не будем потирать руки и повизгивать: «Так им и надо было, коронованным мерзавцам!» Но мы признаем сами (и добьемся признания от других), что многие народы вели себя в революциях весьма и весьма свирепо. Ничуть не менее свирепо, чем народ нашей страны. Конечно, это прискорбно. И что? Мало ли прискорбного содержит в себе жизнь?

Я никоим образом не собираюсь Противопоставлять мораль политике. Но вряд ли кто-то и впрямь считает, что политическая мораль тождественна морали обычной. Что для обычного человека морально, то подчас для политика безответственно.

Мария-Антуанетта и Людовик XVI до конца вели политическую борьбу. Они не хотели сдавать власть. И в этом смысле поступали политически ответственно.

Подписание отречения от престола, которое произошло в России, не имеет мировых прецедентов. Оно в чем-то равносильно фантастическому сценарию, в котором Сталин перед Сталинградской битвой подает в отставку по состоянию здоровья, а партия эту отставку принимает. Как известно, положение обязывает. А положение помазанника Божия обязывает особо: кто дал, тот и взял.

Но даже без этого неизымаемого сакрального фактора проблема политической морали и ее отличия от морали обычной весьма и весьма болезненна. Как говорят в таких случаях, «хороший человек не профессия». Никоим образом не хочу проблематизировать духовную оценку, данную Церковью. Но ведь не может же Церковь или кто-либо другой не ощущать, что речь идет не только о духовном, но и о политическом лидере. А значит, кроме духовной оценки, обязательно должна существовать и оценка политическая. В противном случае, не надо ни той, ни другой оценки. Нельзя выводить политическую оценку из духовной. Духовная оценка может быть экстремально позитивной, а политическая – экстремально негативной.

Справился ли Николай II с ролью Верховного Главнокомандующего? Вопрос риторический, ибо результат всем известен.

Справился ли он с ролью политического лидера? Вопрос, опять-таки, риторический.

А если лидер не справился с взятой на себя военной и политической ролью, то как можно его избавить от исторической вины, неотделимой от политической ответственности, которая с человеческой моралью находится по понятным причинам в очень непростых отношениях? За то, что Николай II не справился с взятой на себя ролью военного и политического лидера, русский народ заплатил страшную цену. Так кто перед кем должен каяться? Русский народ перед Николаем II? Или наоборот?

Я задам сейчас страшный вопрос: можно ли наращивать прославление Николая II, соединив в этом прославлении духовное и политическое, и не проклясть свой народ, не предать его? Неужели непонятно, к чему стремятся при этом не искренние ревнители белой правды (которую я не разделяю, но уважаю), а подлинные архитекторы такого далеко идущего начинания? Они хотят показать (использую имена не буквально, а сугубо метафорически), что Николай II – это как бы Христос, а русский народ – это как бы Иуда.

Яд этого замысла растворен в приправах и соусах. Но если замысел сработает, то прокляты будут все: повара, официанты и едоки.

А может быть, мы слишком большое значение придаем второстепенным вопросам? Так ли важно, в конце концов, какова будет оценка роли личности Николая II в истории России? «Дела давно минувших дней…» Почему бы не пойти тут на определенные уступки? Кому-то хочется, чтобы эта роль была оценена позитивно. А нам-то, по большому счету, не все ли равно?

Продолжая такую – глубоко порочную по сути, но авторитетную – линию рассуждений, можно сказать: «А так ли важно, где будет лежать Ленин? Какие символы будут находиться над кремлевскими башнями, как будут называться те или иные улицы, где будут захоронены те, кто сейчас покоится у Кремлевской стены? Там ведь разные личности упокоены – как заслуживающие безусловного уважения всех наших сограждан, так и проблематичные для многих».

Общие дискуссии по поводу того, важно это или не слишком, могут длиться бесконечно. Поскольку в эти дискуссии вмонтированы ценности, тут вообще проблематично какое бы то ни было достижение договоренностей. В российском обществе нет реального идеологического консенсуса ни по одной стратегической проблеме. И, уж тем более, по поводу собственной истории. Так может ли в этом вопросе быть какая-то «точка схода»? Может ли быть предъявлена такая политическая очевидность, которая преодолеет идеологические противоречия, тонкие различия в подходах к истории, вкусовые предпочтения, принадлежность к тем или иным «внутренним партиям» и многое другое?

Мне кажется, что подобная очевидность наглядно предъявлена всем нам. И не сегодня. Я уже говорил об этой очевидности. Она называется «Декларация о порабощенных народах». Этот омерзительный документ был принят Конгрессом США в 1959 году, утвержден президентом Эйзенхауэром и превращен в главный инструмент подрыва территориальной целостности СССР. А также в нечто большее. В инструмент такого же подрыва территориальной целостности нынешней Российской Федерации. Поскольку в Декларации говорится об «освобождении от порабощения» Казакии, Идель-Урала (то есть поволжских народов) и других.

Обо всем этом я уже говорил, но вскользь, стремясь не уходить от проблемы развития слишком далеко. А также считая, что речь идет о многократно обсужденной теме. Декларация о порабощенных народах до сих пор не отменена. В ней есть еще одна позиция, которая превосходит по своей подлости и разрушительности все остальное. Дело в том, что русский народ вообще не входит в число народов, «порабощенных коммунизмом». Ну, не входит, и все! Из чего следует сразу несколько совершенно конкретных и беспощадных политических максим.

Во-первых, уже упоминание Казакии, Идель-Урала и прочего лишает русских права на какое-либо вменяемое государство, выходящее за пределы скромного куска Восточно-Европейской равнины. Кстати, о том, что русские и не должны иметь права на другое государство, не раз (вскользь, но красноречиво) проговаривались в прессе высокие представители нынешнего американского политического истеблишмента.

Во-вторых, неупоминание русского народа в числе народов, «порабощенных коммунизмом», означает, что русский народ, в отличие от прочих, не был порабощен коммунизмом, а сам породил это «чудовище», впитал его в каждую пору своего национального тела. И в этом смысле неисправим.

В-третьих, такое «во-вторых» означает, что русские и являются поработителями. Они, а не какой-то там коммунизм! Коммунизм сам по себе – дух (для авторов документа злой, конечно, но дух). Но этот дух нуждается в теле, причем в таком, из которого злой дух изгнать невозможно. Из других национальных тел можно, а из этого – нет.

Соединение этих трех максим означает, что хороший русский – это мертвый русский. И что настоящий враг – конечно, все-таки именно русский народ, а не коммунизм.

Скажут, что я преувеличиваю, возвожу напраслину, стращаю. Но я убежден, что сказать так на самом деле могут только те, кто (а) не читал внимательно эту самую Декларацию и (б) совсем не в курсе того, кто конкретно ее сооружал.

Между тем тут есть полная историческая ясность. Это не тайна за семью печатями. Сооружали данный документ конкретные представители специфических украинских сил. Тех самых сил, которые обобщенно именуются бандеровцами. Доказать это не составляет никакого труда. Фамилии известны. Люди, писавшие Декларацию, гордятся плодами своей работы. Излагать тут детали мне бы не хотелось. Это действительно уведет в сторону. Но я отвечаю за каждое свое слово. Возможно, тема станет настолько острой, что придется посвящать ей отдельное исследование. Но в рамках данного исследования я ограничусь этим минимумом.

Почему для меня так важно установить обобщенно-бандеровский генезис данного документа? Украинский народ, безусловно, является одним из самых близких к русскому, и братство этих народов никогда не может быть поставлено под сомнение. Но веками осуществлялась определенная работа, направленная на создание внутри братского украинского народа такой русофобской субкультуры, рядом с которой любые другие виды русофобии меркнут. В этой субкультуре «москаль» (то есть русский) – это недочеловек. Степень сочности, с которой описывается, НАСКОЛЬКО «москаль» недочеловек, однозначно говорит о том, ради чего нужны подобные описания. Они нужны не только для того, чтобы освободиться от «гнета русских» (весьма проблематичного, по моему мнению), которые якобы погубили Украину. В конце концов, мнения могут быть разными. А исторический счет к русским самодержцам у Украины есть. Как есть и обратный счет. Реальная история не предполагает идиллий.

Но то, что за несколько веков взрастили на украинской почве конфессиональные конкуренты православия, это не идеологическая система, призванная обеспечить национально-освободительную борьбу или конфессиональный прозелитизм. Это нечто совсем другое! Это оружие уничтожения и русских как народа, и русской государственности в любой ее исторически приемлемой ипостаси.

Конфессиональные конкуренты православия, начиная с гения по имени Игнасий Лойола, специализировались на взращивании «крыс, убивающих крыс». И если кому-то кажется, что речь идет только о рецептуре по созданию евреев-антисемитов, то этот «кто-то» глубоко заблуждается. Речь шла и о том, чтобы разжигать вражду между самыми близкими этническими родственниками (в том числе славянскими). При этом считалось, что именно такая вражда будет главным – смертельным и окончательным – оружием.

Декларация о порабощенных народах – смертный приговор русскому народу в его коммунистическом или любом другом обличье. Именно таким образом восприняли эту Декларацию отнюдь не только в Кремле. Таким образом ее восприняли и в широчайших слоях русской белогвардейской эмиграции.

Русские, давно работавшие с ЦРУ по широкому кругу вопросов (и, конечно, по вопросу борьбы с коммунизмом), стали криком кричать по поводу Декларации, хорошо понимая, кто, почему и как ее сварганил. Они кричали, что эта Декларация по своим целям абсолютно тождественна нацистскому «окончательному решению русского вопроса» и что они, как русские люди, бок о бок с теми, кто выдвинул Декларацию, работать не могут. В итоге они, конечно, работали. А как иначе, если Декларация стала стратегическим ориентиром американской политики, а люди, о которых идет речь, были и остаются вписаны в эту политику так, что дальше некуда.

И тем не менее отношение к Декларации о порабощенных народах было всегда хоть какой-то, пусть и очень лукавой, демаркационной линией. По одну сторону стояли те, кто хотя бы на словах как-то связывал себя с каким-то – конечно же, глубоко дебольшевизированным – русским вектором. Предполагающим и сохранение дебольшевизированного народа, и существование русского государства. А по другую сторону стояли другие.

Эта – давно очень больная – тема стала еще болезненнее после распада СССР и предъявления миру ельцинской России, отмежевавшейся от коммунизма. В ответ на это (а также на поднимаемый Козыревым платок госсекретаря США, гарвардских советников Гайдара и Чубайса, «друга Билла» и «друга Бориса» и т. д.), казалось бы, надо было отменить Декларацию о порабощенных народах. Но ее не отменили! Разговор об этом заходил многократно. И каждый раз, холодно глядя в глаза своим – не до конца чуждым русофильству – консультантам, их американские хозяева твердо говорили, что этого не будет. А консультанты понимали, почему этого не будет.

Теперь – о неких важных хронологических нюансах.

Декларация о порабощенных народах, принятая Конгрессом США в 1959 году, обязывает американских президентов ежегодно подписывать специальную «прокламацию о порабощенных народах» и провозглашать третью неделю июля «Неделей порабощенных народов».

На практике президент США обращается к народу с соответствующей прокламацией в конце третьей недели июля и объявляет следующую неделю (в 2008 году это было 20–26 июля) «Неделей порабощенных народов».

То есть было заранее ясно, что 18 июля, перед началом «недели порабощенных народов», Буш озвучит нечто в духе приравнивания коммунизма к нацизму (или, как минимум, в духе категорического осуждения коммунизма). И было столь же ясно, что в России максимальный накал страстей в связи с 90-летием убийства царской семьи придется на дату убийства, 17 июля.

А значит, если в России превратят поминовение последних Романовых в антикоммунистическое радение, то подыграют Бушу, который именно на следующий день переймет эстафету. Ни российские политики (предположим, что и антикоммунистические, почему бы нет?), ни те, кто отвечает за наполнение телепрограмм, ни Русская Православная Церковь это обстоятельство не могли не понимать.

Повторяю, «обращение» Буша «о порабощенных народах» 18 июля 2008 года было абсолютно предсказуемым. Ничего сверхординарного в этом «обращении» не было. Коль скоро американский президент обязан каждый год подписывать такое «обращение», а народы, согласно Декларации, порабощены коммунизмом, то Буш должен что-то оказать об этой порабощенности.

Экстраординарно не «обращение» Буша, а все в совокупности. Вокруг России действительно сжимается какое-то кольцо… Дебольшевизаторская мировая истерика, явно увязываемая с косвенным, но очень напористым «отмыванием» фашизма, наличествует. И мало ли что еще наличествует!

В любом случае, к «обращению» надо было быть готовым. И либо отвечать на него, либо «умываться».

Буш заявил, что «в XX веке зло советского коммунизма и германского фашизма были побеждены и свобода распространилась по миру с появлением новых демократий».

ЧЕМ ПО СУТИ ЭТО ЗАЯВЛЕНИЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ НАШИХ ВНУТРЕННИХ АНТИКОММУНИСТИЧЕСКИХ ДЕМАРШЕЙ? И от того антикоммунистического крещендо, которое закатила РПЦ именно в те самые дни, когда в Америке готовились отметить, как я показал выше, вовсе не избавление от коммунизма, а будущую зачистку и нашего государства, и народа, и Церкви.

26 июля (с задержкой на восемь дней) последовало заявление МИД России, в котором «обращение» Буша оценивается как подпитка «усилий тех, кто в политических корыстных целях стремится сфальсифицировать факты и переписать историю заново. Все это происходит на фоне удивительной толерантности, проявляемой в Соединенных Штатах к тем, кто в ряде европейских стран пытается обелить «своих» приспешников нацистов».

Далее МИД заявляет: «Осуждая злоупотребления властью и неоправданную суровость внутриполитического курса советского режима того времени, мы тем не менее не можем равнодушно отнестись к попыткам уравнять коммунизм с нацизмом и согласиться с тем, что они были движимы одними и теми же помыслами и устремлениями… Исторические факты непреложно свидетельствуют, что именно СССР внес решающий вклад в победу над германским фашизмом. Именно благодаря Советскому Союзу, ратному и трудовому подвигу советских людей Европа была спасена от нацистской оккупации и порабощения. Память об этом навсегда сохранится в сердцах благодарных потомков».

Я полностью поддерживаю каждое слово в этом заявлении. И считаю его очень крупным и позитивным событием последнего времени. Но возникает естественный вопрос. Если МИД, а значит, и государство заявляют на весь мир такую позицию в том, что касается не только роли СССР в войне, но и принципиального неравенства двух идеологий – нацистской и коммунистической (которые движимы, согласно заявлению МИДа, разными помыслами и устремлениями), – тогда что значит все, что мне тут пришлось разбирать? Включая вопли по поводу «красных проектов»…

Уж что-что, а графики у нас составлять не разучились. А из графика следовало, что «как только, так сразу». Как только (просто по графику событий) достигнут апогея антибольшевистские радения по поводу 90-летия убийства царской семьи, так сразу настанет время Бушу подхватывать тему и говорить нечто о так называемых поработительских ужасах коммунизма.

«Обращение» Буша резко и правильно осуждено нашим государством. Но и наша Церковь, и отдельные представители нашей творческой интеллигенции, которым так хочется взять власть в подельники по очередной дебольшевизации народа, – в каком они оказываются положении? Откуда ПО СУТИ (об остальном и думать не хочется) управляется информационная кампания, которую я вынужден разбирать?

Официальная позиция государства и все, что говорится дебольшевизаторами, расходятся…

Официальная позиция Буша и все, что говорится дебольшевизаторами, сходятся…

Государство официально оппонирует позиции Буша.

ТЕМ САМЫМ НАШИ ДЕБОЛЬШЕВИЗАТОРЫ ФАКТИЧЕСКИ ОБЪЕДИНЯЮТСЯ С БУШЕМ ПРОТИВ СВОЕГО ГОСУДАРСТВА, ПОДЫГРЫВАЮТ БУШУ, РАЗМИНАЮТ ДЛЯ НЕГО ТЕМУ.

А теперь рассмотрим, чем это оборачивается в сфере воздействия на общественное сознание.

Время, когда считалось, что в армии вообще не надо заниматься пропагандистско-воспитательной работой, – позади. Теперь уже все понимают, что этой работой надо заниматься, и занимаются. И как прикажете ею заниматься (а это ведь один из частных, но важных вопросов), если пропагандист должен проводить линию государства, но есть отдельная от этой линии линия церкви? А Церковь тоже работает в войсках.

И что происходит в сознании у воина-христианина? Он должен руководствоваться идеологемой, согласно которой параллели между коммунизмом и фашизмом оскверняют его Родину и историю? Или он должен руководствоваться идеологемой, согласно которой «что коммунизм, что фашизм», и дебольшевизировать свою душу?

Соединить эти две идеологемы в своем сознании он не может. То есть может, но это знаменитая «сшибка по Камерону»! На ней основаны американские инструкции по ведению психологической войны и организации хаоса в сознании солдат противника. На ней были основаны деструктивные действия в рамках «перестройки–1». Церковь в виде нового диссидента и идеологического конкурента государства?! Не слабо!

На месте белых патриотов я хотя бы объяснил другим и себе, чем их позиция отличается от позиции Буша, а также многих иже с ним, с кем они вряд ли хотят находиться по одну сторону баррикад (бандеровцев, прибалтийских фашистов и т. д.).

Мне возразят, что государство не оракул и его противоречивые вердикты – не истина в последней инстанции. Я с этим абсолютно согласен. И меньше всего хотел бы выступать в роли цензора, который ловит за руку всех, кто отошел от очень извилистой и не всегда легко обнаруживаемой «государственной линии».

Церковь должна говорить народу правду. Это долг всех, кто занимается общественным сознанием. В том числе и Церкви. Неся свою правду в массы, она может не сверять эту правду не только с позицией власти, но и с интересами государства. Ибо нет ничего выше правды.

Двусмысленность начинается только тогда, когда, с одной стороны, сама Церковь хочет выступать в роли, сходной с той, которую исполнял секретарь по идеологии ЦК КПСС. А с другой стороны, говорить нечто, не сверяясь ни с интересами государства, ни с позицией других членов Политбюро и Генерального секретаря ЦК КПСС.

Тут – либо-либо. Либо мнение Церкви – это одно из мнений. В этом-то ее счастье отделенности от государства. Ее и общества. Церковь может учительствовать без оглядки на что-либо. А общество – внимать и вырабатывать свою нравственную позицию с учетом мнения авторитетного института, имеющего тысячелетнюю традицию.

Либо – нет отделенности от государства. А ведь сейчас сама Церковь осознанно движется в этом направлении. Но, двигаясь в этом направлении, она не имеет права нечто говорить без оглядки на государственные интересы. А также на международную политику, идеологическую игру и прочее.

Единственное, чего не может быть в природе, – это чтобы одной стороне доставались все плюсы, а другой ничего. Чтобы одна сторона всем все диктовала так, как будто бы она является рупором идеократического государства, и одновременно могла позволить себе свободу от всякой государственной ответственности.

Впрочем, когда я говорю, что этого не может быть в природе, я вывожу из «могущего быть в природе» одно явление – перестройку. Когда идеологический отдел партии, сосредоточивший в себе всю ответственность за государство и монопольные возможности влияния на сознание граждан, решил разгромить, пользуясь этими возможностями, и сознание, и государство.

Так неужели кто-то хочет воспроизвести эту «внеприродную аномалию»? Но если кто-то хочет этого, то кто-то другой может хотеть и обратного. И этот другой не должен подчинять правду интересам государства. Государство, взявшее на вооружение ложь, обречено.

Хотела ли «внеприродная аномалия» двадцатилетней давности подлинной правды? Теперь мы точно знаем, что она этого не хотела. Есть, например, цифры жертв сталинских репрессий, подтвержденные самыми авторитетными международными инстанциями. Это ужасные цифры, но это совсем не те цифры, которыми приводили в шок советское общество перестройщики, взрывая общественное сознание. Так чем они занимались? Раскрытием правды или манипуляцией?

И чем занимаются сегодня те, кто настаивает (причем весьма и весьма активно) на том, что отречение царя Николая II – это ГРЕХ РОССИИ, за который она теперь должна каяться (надеясь на возможность прощения, и не более того)? Это правда или манипуляция?

РАЗВЕ – СПРАШИВАЮ СНОВА И СНОВА – ГРЕХ ОТРЕЧЕНИЯ МОЖЕТ БЫТЬ ЧЬИМ-ЛИБО ГРЕХОМ, КРОМЕ ГРЕХА САМОГО ЦАРЯ НИКОЛАЯ II?

Разве нет священной обязанности монарха-помазанника держать до конца власть, которую легитимным путем и отдать-то невозможно, ибо она сакральна? Держать власть и пасть в борьбе, если на власть посягнули?

У Павла I хватило на это силы духа. Он смог сказать: «Вы можете меня убить, но я умру вашим императором».

В случае Николая II произошло нечто другое.

Мы не должны тревожить тени мертвых и муссировать, что именно произошло. Но мы же не можем делать вид, что этого не произошло. Мы притворимся – нас разбудят другие политики, которые начнут на это указывать.

Нам предлагают обсудить конспирологию убийства царской семьи? Мол, евреи, ритуалы и прочее. Уклоняться? Апеллировать к хорошему тону?

Да, есть сторонники запрещения подобного рода тем. Я с ними КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ СОГЛАСЕН. Все, на чем я настаиваю, это серьезность обсуждения. Тиражируемые легковесные мифы ничего общего с серьезным обсуждением не имеют. Мы обязаны знать правду о своей трагической истории. Но правду, а не эрзац. Правда же требует интеллектуального усилия. Если хотите – разбирательства фундаментального.

Я никоим образом не претендую на то, чтобы осуществить это разбирательство в данном тексте. Но я занимался темой ничуть не менее тех, кто сейчас выносит скороспелые вердикты. У меня есть по этому поводу как открытая, так и закрытая аналитика. Под аналитикой открытой я имею в виду полное и лишенное некритических экстазов осмысление имеющихся опубликованных материалов. Таких материалов много. Их надо собрать. Освоить. Осмыслить. Я эту работу проводил вместе со своими единомышленниками и готов поделиться результатами.

Есть и другие материалы – не опубликованные, находящиеся в разного рода архивах, включая семейные. Тут нужны такт и, опять же, научная осмотрительность. Потому что определенные данные задевают круг вопросов, не лишенных политической актуальности. Отвечать на эти вопросы в полном объеме надо. Но нельзя сделать это без апелляции и к таким неопубликованным данным, и к данным, которые еще более эксклюзивны.

Ответить в полном объеме – не значит вынести вердикт. В таких осмыслениях никогда не может быть сделано никаких окончательных выводов. Все, что можно, это резко продвинуться вперед по отношению к сегодняшним беспомощным претензиям на «раскрытие тайн». Тему надо освобождать от подобного мусора. Но очень осторожно – так, чтобы не выплеснуть с водой ребенка.

Имеющиеся данные позволяют утверждать с достаточной уверенностью, что нынешняя публичная трескотня по поводу тайн убийства царской семьи представляет собой НАБОР АБСОЛЮТНО НЕСОСТОЯТЕЛЬНЫХ МИФОВ, ПРЕТЕНДУЮЩИХ НА НЕКУЮ БЕСКОМПРОМИССНУЮ ПРАВДУ.

Все в этой «правде» – ложь. Все – агитационная подтасовка. Подтасовка грубая, нарочито лубочная. И – высказываю робкую надежду – если мы хоть чему-то научились за последние двадцать лет, то с сегодняшним обществом этот номер не пройдет. Ну, если не с обществом, то хотя бы с его мыслящим меньшинством… Может быть, хоть оно не купится на совсем дешевый лубок, приняв его за окончательную правду о своей трагической (и крайне сложной, как все трагическое) истории.

Кому-то больше всего не нравится, что данный лубок (мол, «ритуальное убийство» и прочее) не может не быть антисемитским – лукаво-деликатным или же «по полной программе». А мне больше всего не нравится, что это – лубок. Лубок унижает нацию. Он превращает ее в «коллективного лоха». Дело не в том, что этот лубок кому-то удобен, а кому-то неудобен. Дело в том, что он замарает всех – и тех, кому он кажется неудобным, и тех, кому он кажется удобным. Шла ведь игра с лубками вокруг Сталина. Доигрались?

Я хотел бы, чтобы думающая часть российского общества попыталась получить ответы на некоторые вопросы. И постараюсь сформулировать эти вопросы. Я не превращаю свои вопросы в скрытые ответы. Ничего никому не навязываю. Просто спрашиваю и искренне надеюсь получить вменяемые ответы. Ответы, а не истерический вой, в котором тонет любое позитивное содержание.

Я задаю эти вопросы не только российской, но и зарубежной аудитории. В том числе и той, которая очевидным образом подпитывает нынешнюю истерику с ее лубками. Неужели этой аудитории не хочется знать правду? Касающуюся, в том числе, и нечужих для нее людей с их и впрямь трагической участью? Или эта аудитория знает правду, а распространяет лубки? Это было бы слишком нечестно, я не хочу в это верить.

Прежде всего, надо понять степень достоверности нетривиальных материалов следователя Соколова. Мне достаточно ясно, что Николай Алексеевич Соколов – человек честный, последовательный, абсолютно белый по своим убеждениям, очень компетентный, смелый и в хорошем смысле слова дотошный. Я абсолютно уверен, что он и впрямь нечто запротоколировал. Однако внутри того, что он запротоколировал, есть как очевидные эпизоды, не требующие особой расшифровки, так и эпизоды, которые надо расшифровывать с применением всего арсенала современных аналитических методов. В том числе и методов контекстуального анализа. Ибо сегодня мы располагаем совсем не тем контекстом, которым располагал Соколов.

К сожалению, такой аналитики пока нет. Ее место занимает конспирология. Однако российская аудитория и с сомнительной конспирологической продукцией знакома лишь выборочно. Она питается выжимками из этой продукции. В результате трагедия превращается в трагифарс, а трагифарс самым оскорбительным для жертв трагедии образом переходит чуть ли не в анекдот, очень напоминающий пресловутое «ереванское радио»: «Правда ли, что Бабаян выиграл сорок тысяч в лотерею?» – «Правда. Но только не Бабаян, а Карапетян, не сорок тысяч, а сорок рублей, не в лотерею, а в преферанс. И не выиграл, а проиграл».