Текст книги "Клинок для героя. Трилогия"

Автор книги: Сергей Бадей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц)

Глава 38

У–у–у! Вот и наступила самая нелюбимая мною часть программы – расплата за хорошо проведенное время. Похмелье, или, как говорят в народе, бодун. Интересно, а как говорят в местном народе? Или нет. Неинтересно! Голова реагирует сильной болью на каждое резкое движение. Впрочем, и на нерезкое движение тоже. Глаза категорически не хотят смотреть на этот мир. На другие миры, кстати, тоже не хотят.

Я застонал, героическим усилием все–таки распахнув глаза. Ну распахнув – это сильно сказано. Ладно, едва их приоткрыв, попытался осмотреться. Почти сразу наткнулся на взгляд эльфийских очей. Мутный, кстати, взгляд. Сема, морщась, восседал на кресле в моей комнате, не сводя с меня осуждающего взора.

– Сколько раз я зарекался пить с тобой, – услышал я непременную фразу в таких ситуациях. – Я думал, что хоть здесь–то ты будешь сдержаннее.

– Кто бы говорил о сдержанности! – прокряхтел я, принимая сидячее положение и расплачиваясь за это очередной порцией головной боли. – Я уж, во всяком случае, помню, что и как было во время того как.

– А что было? – подозрительно спросил Сема.

– Всякие извращения с твоей стороны были, – сердито ответил я.

– Какие извращения? Что ты несешь? – возмутился Семен.

– Как это – какие? А страстные объятия с пнем – это что, по–твоему? Я не присматривался, но не исключено, что вы даже целовались.

Тут уж Семен зашипел, как раскаленная сковородка, на которую разбили первое яйцо для яичницы–глазуньи.

– Вот за это я не буду распространять на тебя излечивающее заклинание. Ходи с больной головой, раз уж ты так шутишь.

– Испугал, – скривился я в ответ. – Я сейчас мотнусь в ближайший кабак и подлечусь. А потом настанет момент моей страшной мести!

Я постарался подобрать самую подлую улыбку из своего богатого арсенала и натянуть ее на морду лица. Видимо, меня таки страшно перекосило. Потому что Сема обеспокоенно дернулся и поспешно заговорил:

– Ладно, ладно! Подлечу и тебя. Ты уж побереги свое здоровье. Не надо сегодня больше никуда ходить.

– Ты заканчивай разговоры и давай лечи, – хмуро попросил я.

– Сейчас. Только вспомню ключевые слова, – пообещал Семен и попытался воздеть глаза к потолку.

Не получилось. Сема застонал, обхватив голову руками.

Именно в этот момент в комнате (без стука, между прочим) появился Фориэль.

– Ага! Позор нашего народа. Страдаете! – грозно заговорил он.

– Мы страдаем не от позора, – проинформировал его я. – Нам до позора пока нет никакого дела. Нам бы головную боль снять. Ты уж сделай одолжение, а там, глядишь, и до позора дойдем.

Фориэль с некоторым отвращением посмотрел на меня. Видимо, он готовил блестящую, изобличающую, посрамляющую и уничижающую речь, а я ему всю подготовку свел насмарку. Но главное он понял. Все равно в таком состоянии его старания до нас не дойдут. Тяжело и демонстративно вздохнув, Фориэль сделал несколько плавных пассов в нашу сторону и прошептал какое–то слово.

– Учись, студент! – облегченно сказал я Семену, испытывая наслаждение совершенно здорового человека.

– Как ты его назвал? – заинтересовался посланник.

– Студент. А что тут такого? У вас что, студентов нет?

– Сначала я хотел бы разобраться, что это такое и не оскорбительно ли это для Семенэля.

– Не оскорбительно, – пояснил Сема. – Это у нас так называют молодых людей, которым основного образования оказалось недостаточно, и они проходят дополнительное.

– Академусы? – повернулся к Семену Фориэль.

– Что–то вроде этого.

– Итак. Вы сейчас уже нормально себя чувствуете?

Дождавшись наших горячих заверений, что–таки да, мы себя чувствуем очень даже нормально, Фориэль удовлетворенно кивнул и разразился прочувственной речью. На нас обрушился поток слов, выражений и характеристик. Нам пришлось выслушать немало образных сравнений и эпитетов в наш адрес.

Не знаю, как Семен, но я слушал эту речь зачарованно.

Закончил Фориэль патетическим взмахом руки и вопросом:

– Какого демона вам не сиделось в лесу? Зачем вас принесло сюда, на мою голову?

– Вот! – наставительно поднял палец я. – Вот она, главная мысль! Что мы здесь делаем?

– Как это что? – поднял голову Сема. – Знакомимся с миром.

– И все? – подозрительно спросил Фориэль.

– Нет, не все! – рассердился я. – Еще мы ищем Катрину.

– Какую Катрину? – растерянно уставился на меня посланник.

– Девушку моей мечты, наверное, – отозвался я.

Пришлось поведать историю нашей встречи этому ушастому. Тот долго переваривал эту историю, потом выдал вердикт:

– Тут таких девушек нет! Да и так смело никто из женщин себя не ведет.

– Ага! Ты вчера был занят беседой с королем, а то бы ты увидел, как смело ведут себя некоторые из женщин, – не выдержал я.

– Надеюсь, обошлось без эксцессов, – встревожился Фориэль.

– Обошлось. Благодаря мне, – скромно похвастался я. – Я вовремя заметил и пресек.

– Молодец! – с чувством сказал Фориэль.

– Да, – согласился я. – Тут просто этот поединок подкатил, мне нужен был секундант.

Раздался стон со стороны посланника.

– Ну зачем тебе нужно было вызывать графа на поединок? – страдающим голосом вопросил он.

– Я вызывал?! – Настала моя очередь возмущаться. – Это он вызвал. Мне просто деваться некуда было. Впрочем, я и не хотел никуда деваться. Как раз такое настроение было. А все из–за вас, между прочим.

– Из–за нас? – непонимающе повторил Фориэль.

– Ну да! Ему пришлось внеочередной комплимент королю выдумывать. А если бы он растерялся? Это бы был такой конфуз!

– Тебе повезло, что граф оказался человеком благородным и великодушным! – перешел в наступление Фориэль. – Если бы бой был насмерть, то это могло бы породить проблемы.

– Ну какие проблемы может породить поединок двух благородных людей? – заинтересовался я.

– Если бы граф убил тебя, то это непременно бы вызвало конфликт, – разъяснил Фориэль. – Ведь никто не подозревает, что ты не эльф. А если бы ты убил Колмира, то вам бы пришлось спешно покинуть территорию королевства. Король очень ревностно относится к своему праву казнить и миловать. А граф, между прочим, ходит в его любимчиках.

– Как хорошо, что нам не придется спешно покидать столицу! – язвительно сказал я.

– Да, – кивнул Фориэль. – Вам придется покинуть ее неспешно. Вам здесь делать нечего, а мне не хочется быть все время в напряжении, как бы чего не вышло. Поэтому – краткое ознакомление с городом, обед и трогательное прощание. Примерно вот такая программа. И чтобы никакой отсебятины! От меня ни на шаг! Это особенно тебя касается, Владиэль.

– Не пойдет! – решительно возразил я. – Кетван обещал мне показать таверну, в которой подают лучший эль. Его отец, граф Колмир, пригласил меня завтра на обед, а барон что–то упоминал об охоте на обнаглевшего оборотня. Знаешь ли ты, Фориэль, что я тут считаюсь в некотором роде экспертом по нечисти? Поэтому последний пункт твоей программы снимаем как преждевременный.

На посланника было больно смотреть. Сказать, что он был растерян, – значит ничего не сказать. Брови Фориэля стремились забежать на затылок, глаза были круглые и, по–моему, выпучены. Рот посланника успешно пародировал дыхание рыбы, вытащенной на свежий воздух. Руки изображали нечто среднее между сдавливанием моего горла и скручиванием моей шеи. Ну такое впечатление было, что именно моей.

Семен застыл, с благоговейным ужасом наблюдая за развитием событий. По его лицу было видно, что он не сомневается в моей смерти, но только любопытствует, какой способ для моего умерщвления изберет Фориэль.

– Слово было дано, – твердо сказал я. – А мы, эльфы (я с особым удовольствием выделил это слово), благородные создания и слово должны держать.

– Ты и на уничтожение оборотня тоже дал слово? – дрогнувшим голосом спросил Фориэль.

Я наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

– Вроде бы нет. Но обещал подумать, – пришлось мне отреагировать на облегченный вздох посланника.

– Ни в коем случае! – рявкнул Фориэль. – Иначе будет еще один поединок. И я приложу все усилия, чтобы на нем тебя прикончить. Никаких санкций не последует, так как это уже будет нашим внутренним делом. А Владыка мои действия одобрит. Я знаю, что ему сказать в оправдание.

– Хорошо, – покладисто согласился я. – Я не буду давать согласия на охоту. Но таверну и обед у графа оставим в нашем плане мероприятий.

– О Демиург! – застонал Фориэль. – За что мне такое наказание?! Мне же придется сопровождать тебя, дабы ты не влип в какую–нибудь неприятность.

– Мне тоже придется тебя сопровождать, чтобы поддерживать твою личину, – печально присоединился к стонам посланника Семен.

– Личину его поддерживаю я, – сварливо отреагировал Фориэль. – Если бы не это, то он уже сотню раз ее потерял. Особенно в тот момент, когда ты, пьяный как сапожник, валялся на поляне.

– Это он виноват! – сердито ткнул в меня пальцем Сема. – Он всегда так подло поступает. Я с ним и алкоголиком когда–нибудь стану. Ему–то что! В него бочку залей – ему хоть бы хны.

– Что? – рассвирепел и я. – Во–первых, бочку – это ты уже загнул! Во–вторых, я что, виноват, что у тебя всасываемость лучше?

Дело в том, что у меня есть своя теория. Я считаю, что степень опьянения определяется интенсивностью всасывания алкоголя стенками пищевода. Семен, между прочим, о моей теории знает.

– Да пошел ты со своей всасываемостью! – взревел Сема. – Говорила мне мама, чтобы я с тобой не дружил. Что ты плохой мальчик и научишь меня плохим вещам!

– Ах какой маленький мальчик! – ехидно ответил я. – До сих пор, в двадцать шесть лет, слушает свою маму.

Фориэль, ошалев, смотрел на нашу перебранку. Ну да, на свежего человека она производит примерно такое впечатление.

– Дети! – с отвращением глядя на нас, наконец процедил он.

– Я бы попросил! – вскинулся я. – Может быть, по вашим эльфийским меркам Семенэль и ребенок. Я бы даже сказал, младенец, не вышедший из пеленок. А вот по нашим, человеческим, меркам я уже совершеннолетний и отвечающий за свои поступки человек.

– Как же я сразу не догадался! – продолжал сокрушаться, не слушая меня, Фориэль. – Только детям свойственно вот так влипать в самые непредвиденные ситуации, а как выпутываться из них – это уже не ваша забота. Да будь моя воля, я бы еще лет двести – триста вас из леса не выпускал!

– Да? – возмутился я. – Да я бы там издох от старости или от скуки. Причем второе – гораздо вероятнее.

– А так ты хочешь, чтобы умер я? – огрызнулся посланник. – Что я скажу Владыке, если умру от нервного истощения? Если за один–единственный день вы умудрились такого наворотить.

– Да что мы такого наворотили? – изумленно спросил Сема. – Мы же еще ничего не успели сделать!

– Это вы думаете, что не успели, – сердито отозвался Фориэль. – А вот у меня другие сведения. Я представляю, что должно случиться, чтобы вы сказали сами: «Ну, мы и наворотили!»

– А конкретнее можно? – заинтересовался я. – Что за сведения и откуда они вот так вот, вдруг, появились?

– И ничего не вдруг! Утром я имел удовольствие встретиться с личным советником его величества. Он сообщил мне, что более двадцати оскорбленных мужей и отцов жаждут вызвать на поединок одного, а лучше двоих прибывших в столицу эльфов, чье поведение заставило их жен и дочерей забыть нормы морали. Но этого мало! Почти тут же граф Колмир, присутствовавший при короле, заявил, что берет этих двух достойных и благородных эльфов под свою защиту. И тот, кто захочет нанести этим эльфам обиду, будет иметь дело с самим графом и его друзьями – графом Унгоро и бароном Танарисом. Это заявление вызвало удивление, но заставило притихнуть горячие головы. Одновременно с этим о своей защите заявил орден Сумрачных Походов. А кавалерами его являются отпрыски самых влиятельных родов королевства. И хотя они еще ничем особым не прославились, но разнести под пьяную руку любой особняк по камушку эти молодцы вполне способны. Подобные прецеденты уже были. И вы говорите, что ничего особого не натворили? Если началось такое волнение? Ты говоришь, Владиэль, что Кетван пригласил тебя посетить таверну, в которой подается лучший эль? А знаешь ли ты, что Кетван – кавалер этого самого ордена? А таверна, совершенно случайно, не называется «У веселого Барбуса»?

– Ну то, что Кетван кавалер, я помню, – нахмурился я. – И вроде бы название его ордена такое. Но вот название таверны он мне пока не озвучил.

– Не вздумай давать согласие на то, чтобы стать членом этого ордена! – предупредил меня Фориэль. – Впрочем, я буду тебя сопровождать и лично прослежу за этим.

– Только давай сядем в каком–нибудь укромном уголке, – внес свою лепту Семен, – подальше от этих алкоголиков. Лучше будем оттуда наблюдать.

Фориэль внимательно посмотрел на Сему и кивнул, соглашаясь с его предложением.

– Учти! – строго сказал он. – Если ты начнешь делать глупости, я вынужден буду предпринять самые решительные действия. Вплоть до магического вмешательства.

– Что–то типа полетов крыши таверны над городом? – деловито спросил я.

– Нет! – отрезал посланник. – Что–то типа полетов одного лжеэльфа и нескольких человечьих лоботрясов под крышей таверны. – И, заметив нездоровый интерес в моих глазах, добавил: – Это еще не все! Сегодняшнее похмелье будет ничто по сравнению с тем, что постигнет тебя в случае неразумных действий.

А вот это уже было серьезно! Пришлось дать торжественное обещание, что я ограничусь только дегустацией эля и дружеским общением с Кетваном.

– Да что вы имеете против этого ордена? – все же поинтересовался я.

– Ничего, – честно признался Фориэль. – Мы выше этого. Просто, если кто–то из эльфов вступит в человеческий орден, даже если это и не настоящий эльф, то весь наш народ здорово проиграет на этом. Ведь получится, что мы открыто признаем то, что и среди нас есть придурки.

Глава 39

Фориэль удовлетворенно щурился. По его мнению, посещение таверны удалось на славу. Надо ли говорить о том, что я придерживался противоположного взгляда?

Каждый глоток эля, который и вправду был отличным, я делал под пристальным взглядом этих двоих извергов. Они хищно гипнотизировали меня взглядом из своего угла, где был устроен наблюдательный пункт.

Кетван со товарищи встретили нас у нашего особняка и проводили в таверну, которая действительно называлась «У веселого Барбуса». Соорденцы Кетвана оказались веселыми парнями и неплохими собеседниками. Они быстро сообразили, что два эльфа осуществляют негласный надзор над третьим. Видимо, именно поэтому предложений по вступлению в их славный орден не последовало. Вместо этого звучали многочисленные тосты, прославляющие блестящего бойца с нечистью, второго блестящего бойца с нечистью, человеческо–эльфийскую дружбу и эльфийско–человеческую соответственно.

Каждый раз, когда я выпивал чарочку (ну не чарочку, а кружечку), напряжение в углу, занимаемом моими надзирателями, нарастало. Когда видимых последствий не наблюдалось, оно так же неохотно спадало.

Мне пришлось рассказать о славном побоище во владениях барона Каронака, как это происходило, и об ударах, коими я потчевал упырей. Ну что можно рассказать об ударах? Их же надо показывать! Именно к этому мы и приступили, когда первая неловкость была снята.

Хозяин таверны пугливо жался за каким–то столом, стоящим у входа на кухню. Было видно, что он не прочь туда улизнуть, но не может оставить без надзора то, что оставалось в зале. Середина зала была освобождена от мебели. Ее кругом обступили члены ордена и бурно приветствовали каждый мой выпад и взмах меча. Абсолютно трезвые Фориэль и Семен пристально следили за мною. Они пока воздерживались от вмешательства. И правильно делали, между прочим. Я был не пьян. Так, легкая эйфория, и не более.

Короче, ничего экстраординарного в этот вечер не было. Таверна осталась целой, мордобой не произошел, я похмельем на следующее утро не мучился. Теперь предстояло второе па Марлезонского балета – обед у графа Колмира. Вот в отношении этого достойного вельможи у Фориэля были существенные подозрения.

– Граф очень неглупый человек, – рассуждал посланник, расхаживая по комнате. – А вот вы, в пьяном виде, могли выдать ему что–нибудь из того, что людям знать не полагается.

– Семенэль не мог, – коротко сообщил я.

– Почему?

– Потому что он, пока не выпил, был трезвым. Поэтому – не мог. А потом, когда выпил, он сразу выпал в осадок. Поэтому – тоже не мог.

– Но ты–то в этот самый осадок не выпал! – прокурорским тоном изрек Фориэль.

– Граф и его товарищи оказались такими интересными рассказчиками, что я больше слушал и пил, чем пил и рассказывал, – покаянным тоном поведал я.

– Но ты все же что–то рассказывал? – продолжал допытываться Фориэль.

– Ну я рассказал графу о его сыне. Как он славно держался в бою. Что твои, между прочим, уроки пошли ему на пользу.

– Мои уроки? – фыркнул Фориэль. – Да, он брал у меня уроки. Но этот балбес ничего не смог усвоить из них! У него только одна тактика – берешь меч и крошишь все, что попадется, в капусту. Сверху вниз и изредка справа налево.

– Ну ты же понимаешь, что я такого не мог сказать графу, – хитро улыбнулся я.

– Все равно, на обеде ты должен внимательно следить за тем, что говоришь, – строго напомнил мне посланник. – В письме Мармиэля были и строки Владыки. Он особо указал на то, что твое инкогнито должно быть соблюдено.

– Но зачем? – удивленно спросил я. – Что тут такого?

– Политика! – многозначительно поднял палец Фориэль. – Если люди узнают, что ты не эльф, то возникнут ненужные вопросы.

– Как будто кто–то решится их вам задать, – ухмыльнулся я.

– Задать не решатся, – согласился Фориэль, – но вопросы останутся.

– Катрина? – Граф удобно расположился в кресле, настроившись на приятную беседу после великолепного обеда. – Что–то знакомое… Уж не та ли это девица, которая так славно отделала одного моего бойца? Он, правда, бабник изрядный… был. После этой девахи – ни–ни! Две седмицы встать не мог! Если бы я сам не видел, то никогда бы не поверил, что девушка может вот так вот здорового крепкого мужика уронить. Так ведь не просто мужика! Он воин не из последних.

– А ей за это что было? – спросил Фориэль, расположившись в кресле напротив графа. – Все–таки это твой воин.

– Мой, – согласился граф. – Но тут уж так. Нечего было ему к ней приставать. Я не одобряю такое. Если бы она его тогда не поломала, то я бы его не помиловал. Одно плохо. Это мой человек, и только я имею право наказывать или миловать. Но она так быстро ускакала, что я не успел ей втолковать эту простую истину. …Да! Точно! Ее звали Катрина. Но тогда получается, что вы ее здесь зря ищете. Нет ее в столице.

– А где она есть? – быстро спросил я.

Наконец–то что–то начало проявляться! Это похоже на нее. Мне помнится, что наша первая, и пока единственная, встреча произошла при схожих обстоятельствах. Нравятся мне девушки, которые могут постоять за себя. Только не хочется мне быть тем, кого они «постоят». Но если правильно подойти к делу, то можно нормально пообщаться.

– …Помнится мне, что мы тогда сопровождали нового посла в ваш лес. – Граф прижмурился, видимо вспоминая тот приятный вояж. – Ну да! Там еще есть перекресток дорог. Вот как раз в сторону заброшенного рудника она и ускакала.

– Заброшенного рудника? – встрепенулся Семен. – А что там ей делать?

– На этот вопрос могу ответить я, – откликнулся Фориэль. – Этот рудник основали гномы. Уж больно там много каменьев драгоценных было. Но потом они не поделили это место с горными духами и вынуждены были уйти. Долго там никого не было, но лет тридцать назад там появились люди. Несколько семей. Уж не знаю, как они поладили с этими духами, но добыча камней возобновилась. Королевские приставы не мешают им. Это свободные люди. Места там не очень спокойные. Горы, лес. Защищать себя они привыкли. Оружием владеют с детства. Очень независимы. Неудивительно, что эта девушка, если она оттуда, так решительно отстаивает свое достоинство.

– А вам–то какой интерес в этом деле? – Колмир глотнул вина из высокого бокала.

– Уж очень она приглянулась моему другу, – ехидно улыбнулся Семен. – Хотя должен сказать, что девушка действительно очень привлекательна.

– Забудь, Владиэль! – благодушно посоветовал граф. – Там не погуляешь. Нравы уж больно строги. Если что, то и твое мастерство владения мечом не поможет.

– А может, у меня в отношении нее серьезные намерения, – огрызнулся я.

– У эльфа к человеческой девушке серьезные намерения? – Брови графа поползли вверх. – Это что–то новое! Тем более что, насколько я знаю, такого понятия, как узы брака, у вас нет.

– У нас это называется «временный союз», – приятно улыбнулся Фориэль. – Очень удобно, знаете ли.

– Ну да, ну да, – согласился граф. – Вам–то что. У вас времени много. Сошлись – разошлись. У нас с этим сложнее.

– Если подумать, то все союзы временные, – философски заметил я.

– Только, по нашим законам, людские союзы разрушить может одна смерть, – назидательно заметил граф.

– Что, у вас не существует разводов? – удивленно спросил Сема.

– Разводов? – повернулся к нему Колмир. – Это еще что такое?

– Ну это когда мужчина и женщина понимают, что не подходят друг другу. Они тогда разрывают официально свои отношения.

– Что значит «не подходят»? – пришел в еще большее изумление граф. – Если уж ты вступил в это дело, то хода назад нет. Заключение семейного союза – дело серьезное. Родители сто раз подумают, прежде чем подберут пару своему сыну или дочери.

– Так у вас родители решают, кого женить? – пришел черед удивляться Семену.

– А кто же еще? – откликнулся Колмир. – Этим должны заниматься люди опытные, прожившие жизнь, имеющие ум.

– А такого понятия, как любовь, у вас что, нет? – пристал к нему Семен.

– Какое отношение имеет любовь к семье? – возмутился граф. – Любовь, любовь! Люби себе на здоровье, а семья должна быть нерушимой. Любая любовь имеет паршивое свойство – она когда–нибудь заканчивается. И что потом? Меня женили родители, и я об этом не жалею. Вы видели мою Суси. Мы друг друга уважаем, но особо не любим. Отсутствие любви только помогает нам трезво оценивать ситуацию и вести по жизненному морю наш корабль. И этот разгильдяй, Кетван, женится на той, которую ему выберем мы.

Кетван, скромно сидевший в уголке, только кивнул в ответ на замечание отца.

– Теперь ты понимаешь, что твои поиски могут привести к нежелательным результатам? – обратился ко мне граф. – Ее родители наверняка уже наметили достойного жениха своей дочери.

– Ой, что–то я сомневаюсь в этом, – прищурился Сема. – Судя по тому, как она себя свободно ведет, поиски смельчака затягиваются. Ну не может девушка, у которой уже есть жених, в одиночку разгуливать по опасным местам.

– Оно, конечно, по–всякому бывает, – рассудительно сказал Колмир. – Но в любом случае появление эльфа в планы ее родителей не входит.

Фориэль, до этого сыто созерцавший великолепно вышитый гобелен, висящий в проеме между окнами, решил вмешаться:

– Владиэль ищет не ее родителей, а саму Катрину. А что там входит в их планы или не входит, его как бы и не касается. Вот найдет, а там уже будет действовать по обстановке.

Ну, конечно, ведь Фориэль, в отличие от графа, знал, что я представляю собой на самом деле.

Дверь открылась, и в зал вплыла графиня, переодевшаяся после обеда.

– Господа, что же вы сидите в душном помещении? – промурлыкала она. – Слуги уже накрыли стол в парке. Граф, приглашай своих гостей туда.

– Что? Слуги накрыли еще один стол? – простонал Сема. – А перед этим что было? Я думал, что это называется обед.

– О! Не волнуйся, – успокоил Семена граф. – Там всего лишь легкие закуски и напитки. На свежем воздухе они могут нам понадобиться.

Но было видно, что графу Колмиру понравилось то, что гости вполне отдали должное его хлебосольству.

– Так вы все–таки решили отправиться на эти рудники? – озабоченно спросил Фориэль, наблюдая за нашими сборами.

– Ну надо же Владу с ней встретиться! – Семен осмотрел еще раз комнату в поисках вещей, которые могли мы забыть. – Зная его, могу сказать, что он не успокоится. А когда он беспокойный, я за сохранность мира ручаться не могу.

– А я тебя просил ручаться? – запихивая в сумку парадный камзол, поинтересовался я.

– Ну жить–то всем хочется, – оправдался Сема. – Вспомни, как бедные преподы бегали, когда ты зачеты начинал сдавать.

Да, было такое. На первом курсе я не очень много времени уделял учебе. Так уж сложилось, что у меня в это время был бурный роман с одной миловидной особой. Но роман закончился, а хвосты остались. И я энергично взялся их подтягивать. Да так, что, не имея ни малейшего понятия о том, что, собственно, сдаю, сдал девять лабораторных работ за один день. Куда только не пытался спрятаться милейший препод Константин Петрович, я его находил везде. Под конец дня он уже буквально подвывал, завидев меня. Но я, раз уж не щадил себя, не щадил и никого вокруг. Видимо, весть о том, что происходит, быстро распространилась в среде преподавательского состава. Некоторые сдавались практически без боя. Но находились и глупцы, которые пытались оказывать сопротивление. Их я окружал заботливым круглосуточным вниманием. Загруженный конспектами, в основном не моими, я становился второй тенью преподавателя. Куда бы преподаватель ни ткнулся, он везде встречал мою унылую физиономию и зачетку в моей руке. Долго не мог выдержать никто.

– Ты поведаешь мне эту любопытную историю? – загорелся посланник.

– Ну я не знаю всех подробностей, – засмущался Семен.

Я тихо зарычал. Не хватало еще, чтобы два остроухих типа перемывали мне косточки.

– Мне тоже найдется что порассказать, – пригрозил я Семе. – Вспомни третий курс и твои первые шаги на военной кафедре.

Попытка Семы одновременно отдать честь двум офицерам закончилась серьезным разговором с деканом и пятью нарядами по кафедре.

– Ладно! – мгновенно среагировал Сема, к большому разочарованию Фориэля. – Молчу!