Текст книги "Миссия Девы"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Сергей Пономаренко
Миссия девы

Тайна заставляет человека думать – а это вредно для здоровья.

Эдгар По

Пролог
Хроника Плачущей Луны. 1478 год от Р. Х. Крымское ханство

В жестокой борьбе с Джанибеком, сыном хана Большой Орды Ахмада и своим старшим братом Нур-Даулетом хан Менгли-Гирей вновь, в третий раз, вернул себе престол Крыма. Турецкий падишах Мехмед II, сюзерен Крымского ханства, не вмешивался в эту борьбу, мудро рассудив: двум крысам в одной бочке не ужиться, так пусть победит сильнейший.

На этот раз новой столицей хан Менгли-Гирей выбрал построенный отцом в долине речки Чурук-су город Бахчисарай, который теперь в спешном порядке отстраивался, так что стройных башенок минаретов, голубых куполов мечетей, караван-сараев, каменных домов беков и мурз становилось все больше и больше. Вот только еще не до конца был достроен роскошный ханский дворец, и хану приходилось больше времени проводить в крепости Кырк-Ерк, как и предыдущее десятилетие, прошедшее в борьбе за престол. Он не внял пожеланиям муфтия, предложившего вновь сделать столицей древний Солхат, ныне именуемый Крым, давший название всему ханству, с его медресе и древними мечетями, помнившими грозного повелителя хана Узбека. Может, не захотел, чтобы его все время с кем-то сравнивали, что было невозможно: разве можно сравнить между собой солнце и луну?!

Он ввел в чин калги своего старшего сына Мухамада, который теперь, независимо от воли беков и пожеланий муфтия, наследует ханское достоинство сразу после его смерти. Мир и спокойствие царят на крымской земле, и в этом заслуга его, хана. Московский каган Иоанн Васильевич ежегодно шлет богатые дары в обмен на спокойствие в своем княжестве, предлагает помощь в борьбе с Большой Ордой, польский круль Казимир [1]1
  Польский король – великий князь литовский Казимир IV Ягайлович.


[Закрыть]тоже готов любой ценой поддерживать добрые отношения, но он чрезвычайно хитер и ведет за его спиной переговоры с Ахмадом.

«Все хорошо – на крымской земле с междоусобицей покончено, и вместе с властью, полученной со священной тамгой и ярлыком османов на ханство, можно рассчитывать на помощь Ногайской, Казанской и Астраханской Орд, и теперь уже Ахмаду, хану Большой Орды, нужно поберечься, попытаться добиться моего расположения. Мой давний недруг Ахмад – сколько еще времени будет носить его земля?! Видно, пока не иссякло у Аллаха терпение! Но я умею ждать, ибо сказано: кто умеет шагать медленно, может пройти больше, чем тот, кто ступает быстро».

Всесильный хан Менгли-Гирей I, стоя у бойницы крепости над обрывающейся вниз пятидесятиметровой пропастью, настороженно вглядывался вдаль, но, не видя зеленой долины, горных вершин, пытался внутренним взором постичь грядущее.

– Великий хан… – услышал он дрожащий голос минника [2]2
  Командир тысячи воинов.


[Закрыть]– мурзы Ибрагима.

Хан обернулся и смерил взглядом коленопреклоненного мурзу, осмелившегося оторвать его от размышлений.

– Встань! Говори – если у тебя есть что важное сказать!

– Получены известия о печальной участи принцев, твоих сыновей, пропавших четыре года тому назад, – их принес странствующий дервиш, который узнал об этом от софу, живущего высоко в горах. Я скорее отрежу себе язык, чем расскажу о подробностях смерти достойнейших принцев. – Мурза согнулся в низком поклоне.

– Язык тебе отрезать я и сам всегда успею. Рассказывай!

Горечь утраты, за эти годы ставшая не такой жгучей, охватила хана с прежней силой, заглушая гнев.

Трепещущий мурза поведал, что оба сына хана были хитростью завлечены в ловушку синхов, горного племени разбойников, предводитель которых называет себя Властителем гор. Принцев обвинили в каких-то тяжких преступлениях против веры синхов, и они были принесены в жертву кровожадной богине неверных.

Хан страшно разгневался и объявил, что не будет знать покоя, пока ему не принесут голову последнего синха, и неважно, будет это голова ребенка, девушки, женщины или воина. Синхи должны быть полностью изничтожены, и за каждую голову полагалась награда: за ребенка, женщину – двадцать аспров, за воина – пятьдесят аспров, за вождя племени, так называемого Властителя гор, – пятьсот аспров.

* * *

Остатки племени синхов, одного из племен некогда могучего народа тавров, уходили все дальше в горы, спасаясь от преследования татарских и турецких отрядов, наступающих им на пяты. Уже было уничтожено последнее селение синхов, и они теперь превратились в беглецов, не имея возможности где-либо остановиться на длительное время. Видно, главное божество тавров – Дева-Орейлохе – прогневалась, отвернулась от них, следовательно, их участь была предрешена.

На этот раз, скрываясь от осенней непогоды, синхи нашли приют в Кара-Кобе, Черной пещере, где намеревались остаться на пару дней, чтобы дать небольшой отдых женщинам и детям, измученным непрерывным бегством на протяжении последних месяцев. Но их надежды так и не сбылись. Вражеские лазутчики их выследили, и еще не взошла луна на небосводе, как синхи узнали, что полностью окружены, все пути отхода перекрыты.

– Сколько их? – спросил вождь племени Тиург, носящий также гордое имя Властитель гор, уже много веков передаваемое вместе с властью над племенем.

– Более сотни, я видел бунчуки мурзы Ибрагима. Думаю, они ожидают подкрепление и на рассвете пойдут на штурм, – ответил Тасар, лучший разведчик синхов. – Они жгут костры, усилили дозоры с приближением ночи, опасаясь, что тогда мы ударим, как в прошлый раз. Мурза стал значительно осторожнее.

– Неужели ты не разведал никакой тайной тропы, чтобы мы могли просочиться через их посты?

– К сожалению, нет. Если только не научимся летать, не превратимся в птиц, мы обречены.

– Летать… Возможно, ты подсказал выход. Иди и позови верховную жрицу Мару. Никому не рассказывай то, что узнал.

Воин склонил голову и пошел выполнять поручение, пробираясь среди расположившихся на отдых людей, еще не знающих о нависшей над ними смертельной опасности. Два десятка воинов, полсотни женщин и детей – вот и все, что осталось от некогда могучего племени, на протяжении тысячелетий властвующего в горах, которое не смогли покорить ни киммерийцы, ни скифы, ни римляне, ни готы, ни греки, никто другой, являвшийся как захватчик в этот благословенный край. Но теперь… Тасар не хотел даже представить то, что их ожидало через несколько часов.

– Вождь Тиург, мне Тасар передал…

Голос девушки, казалось, возник из ниоткуда – темная одежда, скрывавшая все тело с головы до пят, делала невидимой ее в темноте, которую лишь слегка рассеивал одинокий факел. Ее лицо покрывала черная матерчатая маска. Две сотни шагов – такова была протяженность Черной пещеры; заканчивалась она глухой стеной, возле которой расположился в одиночестве вождь племени – сорокалетний мужчина крепкого сложения. Черная борода и длинные волосы с множеством серебряных нитей делали его гораздо старше своего возраста.

– Мы обречены, у нас нет сил, чтобы вырваться из этой пещеры, которая стала для нас западней, разве только мы превратимся в птиц или… – Тиург замолк.

– Или… – глухо повторила девушка, ибо знала, что за этим последует.

– Или уйдем в Иной мир, – закончил вождь.

– Но у нас нет маски Орейлохе, значит, путь назад, в этот мир, будет закрыт! Я виновата в этом – не уберегла ее и заслуживаю смерти!

– Ты виновата и понесешь наказание… Будешь жить в одиночестве в этом мире! Мы все уйдем, только ты останешься и найдешь маску Орейлохе, сколько бы для этого ни потребовалось времени! Ты родишь детей, которые продолжат поиски, пока маска Орейлохе не будет обнаружена. Пусть это будет через сто, двести лет, но ее надо найти!

– Я не могу иметь детей, принадлежать мужчине – я ведь жрица и посвящена богине Деве!

– Ты совершила преступление, потеряв маску Орейлохе, и не заслуживаешь звания жрицы! Властью вождя я тебя освобождаю от обета целомудрия. Эта ночь для нашего племени будет последней в этом мире. В твоем распоряжении только два часа – ты определишь отца будущего ребенка, и это будет один из воинов нашего племени. После придешь ко мне. Тасар обнаружил в пещере расщелину, где может спрятаться человек. Ты заберешься в нее, и мы заложим тебя камнями. Когда татары уйдут, выберешься оттуда и уйдешь, чтобы выполнить то, что тебе предначертано.

– Кто совершит обряд ухода в Иной мир?

– Ты сама знаешь – Миола, жрица, твоя помощница. Теперь, на несколько часов, она станет верховной жрицей.

– А почему я, а не она… – начала бывшая жрица, но была прервана вождем.

– Я так решил! У тебя мало времени – ты должна определить отца своего будущего ребенка.

– Я уже сделала выбор.

– Кто он?

– Кто как не сам вождь должен быть отцом последнего синха в этом мире? Я выбрала тебя, Тиург.

– Что ж, пусть будет по-твоему. Ты хорошо запомнила место, где затонул корабль с маской Орейлохе?

– Да, но там большая глубина, которая не позволяет донырнуть до него лучшим ныряльщикам, если только они не превратятся в рыб.

– Надеюсь, что в будущем это станет возможным. Но следует учитывать, что Велла могла тебя обмануть и маски Орейлохе на корабле не было.

– Но у нее не было маски при себе – она не могла ее спрятать под короткой туникой. Ты ведь знаешь, каковы результаты поисков: у пиратов маску Девы не обнаружили.

– А если Велла спрятала маску и, когда ты ушла, благополучно ее достала?

– Как я жалею, что не убила ее тогда!

– Не жалей – ты правильно поступила. Найдешь Веллу – найдешь маску. Ты знаешь ее настоящее имя, то, под которым ее следует искать. Скажи мне его.

– Беата ди Аманди из Лигурии.

– Найди ее и не убивай, пока не убедишься, что маски Орейлохе у нее нет… Но у нас мало времени.

Тиург подошел к девушке и протянул руку, собираясь сорвать маску с ее лица.

– Не делай этого – ты знаешь: кто увидел лицо жрицы богини Девы, тот заглянул в лицо смерти. И только обряд может освободить меня от способности так влиять на людей.

– У нас нет времени на обряд! – Тиург сорвал маску с лица девушки, помог ей раздеться и увлек на ложе, представляющее собой несколько бараньих шкур, лежащих прямо на камнях.

* * *

На рассвете татарские воины пошли на штурм пещеры, но, к своему удивлению, не встретили сопротивления. Осторожно продвигаясь по узкому проходу, они достигли подземного зала, где вперемешку лежало множество тел – мужских, женских, детских, образовав несколько концентрических кругов вокруг уродливой каменной бабы – древнего божества синхов. Вот только было непонятно, что послужило причиной их смерти. На телах не было никаких видимых повреждений и ран, не походило это и на отравление. Впечатление было такое, что, когда они поклонялись своему божеству, их настиг сон, а вслед за ним и смерть.

– Слава Аллаху! Они испугались моей десницы и сами отправились в преисподнюю! – рассмеялся довольный мурза Ибрагим. – Отрубить всем головы – отвезем их нашему повелителю, хану Менгли-Гирею, и получим заслуженную награду. Внимательно осмотреть пещеру, чтобы никто живым не вышел отсюда! Ищите золото – его должно быть полно у неверных, столетиями промышляющих разбоем в этих горах!

Но, к его удивлению, золота-серебра оказалось меньше ожидаемого – он не знал, что по велению вождя Тиурга основные сокровища были замурованы вместе со жрицей.

Когда Мара выбралась из своего укрытия, то при свете факела увидела страшное зрелище – пол и стены пещеры были залиты кровью, наполовину раздетые обезглавленные трупы женщин, детей, воинов были свалены в одну кучу. Но бывшую жрицу, проводившую обряды кровавых жертвоприношений, не мог испугать вид крови и трупов. Она бесстрашно растаскивала обезглавленные тела, ища тело Тиурга, но его не оказалось – видно, татары захватили с собой тело Властителя гор, чтобы бросить к ногам хана.

ЧАСТЬ 1
Верну любимого – недорого

1
Судак. Ноябрь 2006 года. Дочь мумии

Владлен Петрович вышел из гостиницы и спустился по Морской к набережной. Возле шлагбаума, который в межсезонье был постоянно открыт, его обогнало желтое такси и свернуло в сторону рыбачьего стана.

Погода, как и обещал телевизионный прогноз, была омерзительная: с моря дул пронизывающий ветер, поднимая полутораметровые волны, которые разбивались о камни мола, вздымая тучи брызг. Море в ноябре, как женщина без макияжа утром, имеет совсем другое лицо, не то, к которому привыкаешь. Летом море ласковое, и редкие дни ненастья убегают из памяти, когда вспоминаешь свой отпуск на юге. Другое дело, когда наступает поздняя осень, сезон штормов, – море начинает показывать свой буйный нрав, охваченное жаждой разрушения, оно неутомимо бросает на берег бесконечные шеренги воинов-волн. Редкие отдыхающие прогуливаются вдоль кромки прибоя, кутаясь в теплые куртки, в душе ругая себя за то, что выбрали столь неудачное время для отдыха. Но тем, кто испытывает тягу к одиночеству, – меланхоликам по натуре, ипохондрикам с нулевой потенцией и пессимистам по жизни – нравятся безлюдные, тихие курортные города, которые словно полностью выплеснули всю свою энергию-экспрессию за короткие летние месяцы.

Владлен Петрович не был ипохондриком, да и отдыхающим он не был – в Судак его привела работа, ибо он был археологом, притом довольно известным в профессиональных кругах. Здесь, на территории старинной Генуэзской крепости, проводил раскопки его товарищ и коллега Андрей Герасименко, который попросил его приехать для консультаций. Вчера он оказал необходимую помощь товарищу, затем был приглашен на ужин, который затянулся далеко за полночь, и утром Владлен Петрович не рискнул сразу сесть за руль, решив немного побродить вдоль берега, подышать морским воздухом. Но теперь, подвергаясь атакам пронизывающего ветра, он понял: от такой прогулки удовольствия мало, так что лучше вернуться в гостиницу и поскорее отправиться домой, в Симферополь.

Его внимание привлек шум, крики на городском пляже. Через решетку он увидел развеселую компанию, которая, скорее всего, никак не могла остановиться после вчерашнего. Двое мужчин разделись и под ободряющие крики приятелей и приятельниц и собственное улюлюканье смело бросились в набегающие коричневые волны, но их запала хватило лишь до того момента, когда они почувствовали безжалостный холод воды, в мгновение пронизавший до самого сердца, высосавший энергию без остатка. Они, обессиленные, выбрались по скользкой гальке на берег, не имея сил даже на улыбки, уже не разделяя веселья встречающих. Им поднесли пластиковые одноразовые стаканчики, очевидно с водкой, вдохнув этим жизнь, заставив почувствовать себя героями и присоединиться к веселью. Представление закончилось.

Владлен Петрович с раздражением отвернулся.

«Как все прозаично, предсказуемо и однообразно. Напиться, чтобы развеселиться, напиться, чтобы почувствовать себя героем, напиться, чтобы быть остроумным, веселым, желающим и желанным. А утром прийти в себя в постели, с головной болью, полностью опустошенным, с женщиной, имени которой никак не можешь вспомнить, как и она твоего, с огромным желанием как можно быстрее ее спровадить, как и головную боль».

В этом он был неискренен с собой, ибо до недавнего времени он был таким же, как все. Любил веселые компании и доступных женщин, и недоступных тоже, для разнообразия. Ибо он давно усвоил, что любви нет, а есть только желание, которое ограничено во времени. Да, его можно испытывать годами, но никак не вечно. И разве может рассуждать смертный о вечности своих чувств? Для него вечность – это ограниченный отрезок времени, имеющий разную протяженность для разных наблюдателей. Все имеет свой срок, даже звездные галактики подвластны течению времени. Когда-нибудь, в будущем, погаснет Солнце и земная атмосфера превратится в глыбу льда. Следовательно, для нас вечность ограничена во времени.

Управлять временем – значит, быть всесильным. Со школьной скамьи он усвоил эту аксиому неподвластности времени людским желаниям. С годами он уверил себя, что неподвластен любви, ибо она мешает работе, как обычная болезнь вроде ОРЗ. Подобно пушкинскому Скупому рыцарю, трясущемуся над своими сокровищами, он не разбрасывал слов любви, даже в порыве страсти, даже на доверчиво-просящее «обмани, но скажи мне – люблю» он продолжал молчать, словно это слово могло как-то изменить его.

Но это было в недавнем прошлом, а теперь эти постулаты низверглись в прах, и он знал, что управлять временем возможно, к тому же он теперь был безумно влюблен…

Владлен Петрович, заметив, что находится рядом с длинным двухэтажным зданием ресторана, решил позавтракать и направился к входу. В зеркале стеклянной двери отразился его облик: высокий крепкий мужчина лет сорока, с несмываемым бронзовым загаром на мужественном лице, которому придавал хищное выражение орлиный нос. В целом он был красив той мужской красотой, которая крайне притягательна для женщин неброской внешности и юных девушек. За его спиной по пустынной аллее проехало желтое такси и через десяток метров, скрипнув тормозами, остановилось.

Владлен поднялся по лестнице на второй этаж и своим появлением безмерно обрадовал девушку-метрдотеля. В зале никого из посетителей не было. Он выбрал столик у окна, из которого открывался вид на хмурое море, и углубился в изучение меню.

– Прошу меня простить за то, что отвлекаю, но, если не ошибаюсь, – вы археолог Владлен Петрович? – неожиданно услышал рядом женский голос и поднял глаза.

Перед ним стояла сухонькая старушка с морщинистым лицом, в черном пальто и такого же цвета шляпке.

– Вы не ошиблись, – не скрывая удивления, ответил Владлен – эта престарелая особа была ему не знакома и не интересна.

– Разрешите присесть? – уже усаживаясь на стул, спросила позволения старушка. – Я за вами целое утро езжу. Вчера на работе мне сообщили, что вы отправились в Судак, и даже дали название гостиницы. Сегодня утром в гостинице вас не застала, но там мне сказали, что, возможно, вы пошли к археологам, на раскопки. Там вас тоже не оказалось, но меня направили на рыбный стан к дайверам, и вот только сейчас, случайно проезжая мимо, увидела вас и сразу узнала.

– Желтое такси?

– Что? Ах да – я приехала из Симферополя на такси, оно меня дожидается.

– Вы уже один раз сегодня проехали мимо меня, когда направлялись к рыбному стану.

– Возможно, знаете, зрение уже не то, но очками пользуюсь, только когда читаю газеты.

– Что же вас вынудило отправиться в такой спешке на поиски меня – такси из Симферополя ведь недешевое удовольствие?

– Ничего не поделаешь, у меня уже тот возраст, когда начинаешь ценить каждый прожитый день и не строить долгосрочных планов. Дело в том, что я дочь того человека, мумифицированное тело которого нашли прошлым летом здесь, в пещере под крепостью.

– Что?!

– Я понимаю, вам это несколько неожиданно слышать, впрочем, и я была поражена, прочитав об этой находке в старой газете. Это ведь дело случая – вчера пришла к дочке помочь приготовить кое-какую консервацию. Ее муж принес из гаража в мешке трехлитровые банки. Чтобы не побились, они были обернуты газетами.

– При чем здесь банки?

– Так статью я обнаружила в газете, которую вытащила из мешка!

– Вы же без очков газет не читаете…

– Очень хорошо, что вы меня внимательно слушаете. Я заглавие статьи, напечатанное крупными буквами, прочитала, у меня почему-то сердце сделало «тьох», а затем уже я очки достала и статью стала читать. Несмотря на то что дочка даже сердиться начала.

– Если честно, то я не совсем вас понимаю.

– Летом вы обнаружили в подземелье под Генуэзской крепостью тело мужчины, погибшего во время землетрясения, у которого в кармане была пачка фальшивых червонцев. Этого мужчину звали Иннокентий Мефодиевич Коротков. Он в прошлом был штабс-капитаном в армии Врангеля, поэтому скрывался под другой фамилией – Матусевич, рисовал акварели, а заодно и печатал фальшивые червонцы.

– Он был фальшивомонетчиком?

– К сожалению, да, и это его погубило. Но он занимался этим не ради денег, а потому что входил в тайную организацию, которая боролась с властью большевиков.

– А как он оказался в пещере?

– У него там был спрятан печатный станок. В тот день за ним пришли чекисты, арестовали маму, а он от них сбежал, видно, там пытался спрятаться.

– Сколько же вам тогда было?

– Нисколько. Мой отец даже не знал, что мама ожидает ребенка. Она не торопилась сообщить ему об этом, так как до того у нее уже было два выкидыша. Выходит, в то время я существовала только в виде эмбриона. Обо всем этом мне рассказала мама.

– Вас, наверное, интересуют какие-то дополнительные сведения? К сожалению, я ничего не могу добавить к тому, что вы уже и так знаете.

– Меня интересуют два вопроса: во-первых, где захоронено тело отца?

– Я этим не занимался и поэтому не знаю ответа на ваш вопрос. Езжайте в местную больницу, они вам подскажут. А второй вопрос?

– Где сейчас находится золотая маска богини Девы?

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – Владлена бросило в жар, и он почувствовал, что у него горит лицо.

– У отца с собой была золотая маска – это семейная реликвия. Когда-то моя прапрапрабабка вынесла эту маску из осажденной турками Судакской крепости. Тогда эта местность носила другое название – Солдайа – и была…

– Извините, но я ничем не могу вам помочь. Рядом с телом никакой маски не нашли, тем более золотой, поэтому и на этот вопрос я не смогу ответить. К сожалению… Пожалуй, мне уже пора.

– Вы же собирались здесь позавтракать? Я вам помешала своим присутствием?

– Позавтракать или пообедать – какая разница? Я вспомнил о неотложных делах и должен ехать. К сожалению, ничем не могу помочь в ваших розысках.

– Выслушайте меня, уделите хотя бы минуту! Маска Орейлохе – не простая маска, в ней сокрыто зло, хотя она может принести своему владельцу и добро: помочь избежать смертельной опасности.

– Если она была у вашего отца, то, как видите, не помогла. В любом случае, ее не оказалось рядом с его телом.

– Я хочу, чтобы вы прочитали старые записи, которые начала вести еще моя прапрапрабабка бонна Беата ди Негро, урожденная ди Аманди. Эти записи хранятся в нашей семье, и в них говорится об этой маске. Вам как историку будет интересно ознакомиться с этими документами.

– Извините, но я очень спешу.

– А в Симферополе…

– Я скоро уезжаю в Африку и буду очень занят.

– Могу привезти вам домой эти записи или отослать копию по почте.

– По почте – пожалуйста. Главпочтамт, абонентный ящик 21. Всего хорошего. – И Владлен Петрович, не оглядываясь, ринулся к двери, мимо обескураженных метрдотеля и официантки, словно его преследовали злые собаки.