Текст книги "Миров нехоженные тропы (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

   Пиотта начал свой рассказ. Вначале он сбивался, не знал с чего начать, но затем в голове выстроилась целостная картина его жизни, и он пошел рассказывать, как по-писанному. Ко времени закипания воды в котелке Владимир знал всю историю жизни мальчика. Доля досталась ему нелегкая, но так случилось со многими детьми, проживающими вокруг.

   Бурлящий кипяток выплеснулся из котелка на раскаленную поверхность и зашипел. Пиотта подхватился и побежал к печке. Сунул ухват и вынул парящий котелок.

   – Надо накрыть чем-нибудь, чтобы не остыл быстро?

   – Я его потом с краю поставлю, там он долго не остынет.

   – Хорошо, давай тарелки, вон те, деревянные, сейчас я угощу тебя прекрасным блюдом – лапшой быстрого приготовления.

  Пиотта схватил со столика две тарелки и заинтригованно поднес их Владимиру. Мужчина взял цветастый пакетик с изображением сочной куриной голени, разорвал его и высыпал содержимое в тарелку. Откусил край пакетика со специями и жиром, и тоже высыпал в лапшу. Повторил те же действия со вторым пакетиком. Подошел к котелку и зачерпнул деревянным половником кипяток. По дому распространился аромат специй.

  – Химия, конечно, но изредка есть можно. К тому же прекрасно подходит для походов. – Из этого комментария Пиотта не понял ровным счетом ничего. – Пять минут ожидания и ужин готов. Пока лапша настаивается, я расскажу тебе, о том, что лежит в этих красивых упаковках. Это. – Владимир поднял синюю с белым баночку. – Сгущенка. Мечта моего детства. За пять баночек мог продать родину. Это сладость, как и большинство разложенного тут. Это. – Владимир поднял плитку в зеленой упаковке. – Шоколад с орехами. Сладкий и богат серотонином. Будешь есть шоколад, никогда злиться не будешь. Это вафли. Слаще чем печенье, но могут быть приторными, хорошо употреблять с несладким чаем. Это – печенье. Не такие сладкие, как вафли, но подходят для долгого чаепития перед телевизором. – Владимир осекся. – На печке, долгими зимними вечерами. Я думаю, что печенье и у вас делают? – Пиотта утвердительно кивнул головой. А это – консервы, рыба в масле. Несладкая, но тоже вкусная. Килька в томате – вообще шедевр, особенно если до дома еще три дня идти, а ничего другого из еды не осталось. Шучу. Тушенка – в этой маленькой баночке уместилась почти половина туши поросенка. Опять шучу, но тушенка очень хорошая вещь для дальних путешествий. И наконец – чай в пакетиках с ароматом малины. Когда ты замерз или устал, брось один пакетик в кипяток и выпей его, на выбор: со сгущенкой, с шоколадкой, с вафлями или печеньем, и ты снова согреешься и взбодришься.

  Пиотта слушал, открыв рот. Владимир заглянул в тарелку с лапшой.

  – На вид, готово. Хлеба у меня нет, только сухари. Ты как, ешь сухари?

  – А то! Я все ем.

  – Тогда, предлагаю отведать сего блюда. На выбор предлагаю открыть рыбу в масле или томате. – Пиотта кивнул головой в знак согласия.

  Владимир достал большой нож и проткнул банку с рыбой в масле. Затем разрезал и отогнул крышку. Мальчик с благоговением смотрел на действия странника. Страх перед тем, что незнакомец может оказаться опасным, прошел полностью. Пиотте даже показалось, что присутствие взрослого человека в доме возвращает его в беззаботные детские времена. Владимир поставил открытую банку на середину стола.

  – Предлагаю приступить к ужину. – Владимир достал свой многофункциональный перочинный нож, вынул из него вилку и подцепил лапши из тарелки.

  Пиотта попытался подцепить своей деревянной ложкой хоть сколько-нибудь лапши, но та упрямо вываливалась назад в тарелку. Владимир засмеялся над бесплодными попытками мальчика.

  – Держи, думаю, с тебя начнется культура использования вилок в вашем мире. – Мужчина обтер вилку о чистую тряпицу и передал ее мальчику.

  Пиотта, вначале неумело, но потом все сноровистей обращался с незнакомым инструментом. Он громко хрустел перемалываемыми сухарями, подобно пылесосу втягивал лапшу с вилки. Лицо его раскраснелось от горячего. Пиотта шмыгал носом и постоянно подтирал выступающие сопли рукавом. Ел он с превеликим аппетитом. Когда лапша в тарелке закончилась и осталась одна жижка, Пиотта схватил свою деревянную ложку и дохлебал остатки. Затем, громко поставил пустую тарелку на стол и переключился на консервы, которые вмиг опустели. Пиотта откинулся на стуле и осоловело посмотрел на Владимира.

  – Ну, как, наелся?

  – Ага, очень вкусно, только спать захотелось.

  – Сейчас еще чай попробуешь и можешь ложиться.

  По дому разошелся аромат фруктового чая. Пиотта уже перехотел спать и ожидал в нетерпении нового ощущения. Владимир раскрыл все упаковки со сладостями, вскрыл банку сгущенки и выставил на стол. Придвинул к мальчику кружку с парящим чаем.

  – Осторожно, очень горячо. Вначале откусываешь сладость, а потом запиваешь чаем. – Владимир взял печенье, откусил немного и запил. Пиотта повторил. Он перепробовал все, что положил на стол Владимир. На лбу и носу мальчика выступили капельки пота. Однако доедать все мальчик не стал.

  – Почему не доедаешь? – Осведомился Владимир.

  – Не лезет уже, и сестре хочу оставить. Она тоже такого не ела никогда. Можно?

  – О чем вопрос, конечно можно. Передай ей целую банку сгущенки. – Владимир залез в рюкзак и достал еще одну банку.

  – Спасибо! – Мальчик схватил банку, сгреб со стола все, что не доели и унес прятать в другую комнату.

  Изба, со второй охапки хвороста нагрелась, стало тепло и уютно. Осенний дождь стучал в окно, и оттого дома становилось еще уютнее. Пиотта постелил отцовский тулуп на печь и забрался на него спать. Владимиру он отвел место в передней комнате, на родительской кровати. Прежде, чем уснуть Владимир поразмышлял о судьбе мальчишки. Парень смышленый, но без взрослых ему будет трудно. Нужно проведать его посреди зимы, а завтра непременно решить вопрос с дровами. Негоже топить таким хворостом.

  Пиотта проснулся, потянулся, вспомнил про вчерашние события, соскочил с печки и пробежал в переднюю избу. Там никого не было, кровать стояла заправленной. Мальчик побежал на улицу и в сенях наткнулся на рюкзак. Он открыл дверь и увидел Владимира, по пояс голого, плещущегося холодной водой из бадьи. Мужчина фыркал и охал, но явно наслаждался процессом. Пиотту передернуло. Владимир заметил его и помахал. Мальчик помахал в ответ.

  – Неси дрова, ставь воду, сейчас позавтракаем и пойдем насчет лошади договариваться.

  Пиотта, стараясь игнорировать холодный и сырой воздух осеннего утра, прошел в сарай и вернулся с охапкой хвороста. Через полчаса на столе стояли два 'дымящихся' бокала, и упаковка печений.

  – Кого можешь порекомендовать посговорчивее, чтоб лошадь дали? – Владимир обратился к Пиотте, с удовольствием отхлебывающим чай.

  – Можно у Захария спросить, он с братом тоже без родителей остался. Можно у Гуньков спросить, до чумы их все добрыми считали. Пастор держит лошадей, но вам к нему лучше не ходить.

  – Это почему?

  – Он просил обо всех подозрительных людях докладывать, потому что лихие люди из леса стали выходить и грабить дворы. А вы выглядите немного подозрительно, не по-нашему.

  – Хорошо, пастора не трогаем. Начнем, с тех, кто ближе, а там посмотрим.

  – Может, вы переоденетесь в одежду отца, он был вашего размера, а то нам точно лошадь не дадут. – Пиотта поднял крышку сундука.

  Захарий, оказался пареньком, по виду года на три старше Пиотты. Он не по годам вел себя основательно, словно убеленный сединами отец семейства.

  – Нету там дров никаких. Я всю округу объехал по нескольку раз. Все собрали. Хотел уже к лесничему с просьбой ехать, да повстречал в лесу мужика из Строглово. У него картошка совсем не уродилась, погнила в низинке. Мы вот с ним и сделали обмен. А так и я не знаю как зимовал бы. Братку жалко, я-то уже большой. – Маленький брат Захария, лет пяти, услышав, что о нем упомянули, привстал с кучи песка и подошел к брату. – Только по деревням ездить осталось, может там предложат дельное?

  Пиотта безысходно посмотрел на Владимира.

  – Послушай, Захарий! Ты просто дай нам телегу с лошадью, а дрова мы найдем где взять. Нам больше лошадь нужна. А ты в долгу не останешься. Мы тебя хорошо отблагодарим. – Захарий удивленно посмотрел на Пиотту, заметив нездешний выговор мужчины. – Держи задаток. Остальную часть отдадим дровами. – Владимир протянул Захарию яркий небольшой предмет. – Зажигалка.

  Захарий взял необычную вещь. Покрутил, повертел ее в руках, совершенно не представляя, как с ней обращаться. Владимир жестом попросил вещицу назад. Захарий отдал. Владимир показал как ее нужно разместить в ладони, положил большой палец на колесико и крутанул. Небольшое пламя выбилось из яркого предмета. Захарий отпрянул от неожиданности. В его глазах зажегся интерес. Владимир это заметил.

  – У кого ты говоришь, можно еще спросить лошадь? – Обратился с нарочитым вопросом к Пиотте Владимир.

  – У Гуньков.

  – Не надо к Гунькам, я слышал, что лошадь их приболела, еще падет по дороге. Согласен. Забирайте мою Пчелку, на сутки даю. – Захарий протянул одну руку к зажигалке, а другой передал сбрую, запряженной в телегу Пчелки, в руки Пиотты. – Не забудьте овса ей дать, а то привередничать будет.

  Пиотта принес из сарая большой топор и двуручную пилу. Владимир достал из бездонного рюкзака небольшой котелок и несколько банок консервов. Закинул за плечо предмет, назначение и название которого Пиотта еще не успел узнать. Они сложили свою кладь на дно телеги, уселись по краям ее, и, дернув вожжи, тронулись в путь.

  Телега, скрипя несмазанными колесами и трясясь на ухабах плохо скрепленными бортами, уезжала все дальше от села. Листок привязался бежать следом. Через некоторое время он устал, и мальчик подсадил его в телегу. Пес важно прошел в переднюю часть и, щурясь на встречный ветер, смотрел вперед. Пиотту разбирало любопытство. Ему хотелось узнать о незнакомце как можно больше.

  – А как далеко вы живете от наших Копачей?

  Владимир, прежде чем ответить усмехнулся и задумался.

  – Вообще, я живу очень далеко. Если ты соберешься придти ко мне в гости, то никогда не дойдешь. Но с другой стороны я живу достаточно близко. Я могу придти к тебе за несколько часов, если у вас имеют понятие о таком измерении времени. Но измерить расстояние от моего дома до твоего, скорее всего, невозможно. – Владимир посмотрел на реакцию мальчика. Тот сморщил лоб, пытаясь понять сказанное.

  – Не понял. Это намного дальше, чем наш Козельск?

  – Я не знаю, где находится ваш Козельск, но только так мерить не получится. Для тебя – дальше, а у меня, как выйдет. Захочу – быстро дойду, захочу – буду наслаждаться дорогой, тогда получится гораздо дольше.

  – Я совсем не понимаю. Может, вырасту, понятней будет. – Пиотта замолчал на время. – Я бывал на ярмарках в городе, и ни разу не видел там таких пестрых оберток, как у вас. И про чай я не слыхал. Мои родители пили траву, собранную в лесу или в поле. Чабрец, душицу и еще какие-то травы. Но такого вкусного чая мы не пили никогда. И эту...сгущенку в железной банке я никогда не видел.

  – Неудивительно, Пиотта, где ты был, кроме Козельска и своих Копачей? Мир намного больше, чем ты себе можешь представить, и в нем очень много интересных вещей, о которых мы не слышали.

  – А что это за штука, которую вы вешаете на плечо? – Пиотта ткнул пальцем на продолговатый железный предмет.

  – О, это очень опасная вещь. Она называется – винтовка, или карабин. Мне она нужна для охоты и самообороны. У ваших воинов должны быть луки, скорее всего?

  – Раньше были, говорят, сейчас все с арбалетами ходят.

  – Так вот, арбалет, постоянно улучшаясь, может стать такой вот винтовкой. Стреляет дальше, точнее и быстрее. Когда мы отъедем от деревни достаточно далеко, я покажу тебе, как работает эта штука.

  Лесная дорога, устланная разноцветными опавшими листьями, петляла между вековыми деревьями. Пиотта замолчал, размышляя над сказанным Владимиром. Владимир в свою очередь, тоже затих. Его взгляд рассеялся и смотрел в никуда. Со стороны казалось, что человек находится без сознания, только с открытыми глазами. Мужчина сидел к мальчику спиной и тот не замечал ничего необычного. Вдруг, Пиотта завертел головой, осматриваясь по сторонам.

  – Владимир! – Обеспокоенно окликнул мужчину Пиотта. – Я не узнаю эти места? За поворотом должен быть Волчий Лог, а это совсем другое место. Я в своем лесу все знаю, это не наш лес!

  Владимир встрепенулся, словно вышел из сна.

  – Не волнуйся Пиотта, мы едем туда, где остались дрова, в вашем лесу их уже не осталось, ведь правда?

  Пиотта опасливо посмотрел на Владимира. Ему хотелось верить, что мужчина именно тот человек, за кого себя выдает.

  – Ты кто, леший, морок, нечистый? Только лешие или мороки могут водить по лесу, чтобы человек заблудился и сгинул.

  – Успокойся Пиотта! Я не леший, и не морок, и тем более не нечистая сила. Как ведут себя животные рядом с этими персонажами, а? Сейчас бы эта Пчелка погнала нас куда не следует, а то ведь смотри, идет себе спокойно, никого не боится, и тебе не стоит меня бояться. Листок тоже спокоен. Мир не такой, как тебе видится из твоих Копачей. Гораздо больше, если не сказать – бесконечнее. Просто сейчас ты узнаёшь немного больше, чем любой из вашей деревни.

  – А куда делся Волчий Лог? – Не успокаивался мальчик.

  – По той дороге, мы никогда не приедем в место, где можно разжиться дровами, поэтому я немного изменил путь.

  – Но там одна дорога, мы не сворачивали в лес?

  – Пиотта, давай, ты будешь мне доверять, а я помогу тебе с дровами. Я не смогу объяснить тебе, каким образом я выбрал другую дорогу. Просто смотри по сторонам и наслаждайся окружающими пейзажами. Можешь задавать мне вопросы на разные темы, я постараюсь ответить, только не волнуйся, никакой опасности для тебя нет. Хорошо?

  Пиотта критично осмотрел Владимира, словно увидел его заново. Прикинул расстояние до топора и будто случайно подсел поближе к нему. В голове мальчика пронесся вихрь мыслей, в основном, сожаление о затеянном мероприятии. Нужно было принять гостя, дать ему кров на ночь и утром отправить восвояси. Владимир снова замер. Пиотта беспокойно озирался, стараясь увидеть следы морочащего наваждения. Дорога шла по почти такому же осеннему лесу, к какому с детства привык мальчик. Но все равно, это был не его лес. Изредка попадались неизвестные деревья. Даже сосны, к которым он привык, отличались от тех, что росли в его лесу. Приближался полдень, утренний туман рассеялся, и стало немного припекать. Владимир скинул тулуп и остался в камуфляжной куртке.

  Лошадь зашла в поворот и вывезла своих пассажиров на большую поляну выгоревшего леса. Черные, обгорелые стволы деревьев, стояли как кресты на кладбище. Лиственные деревья, погибшие в огне, были похожи на ажурные кресты, благодаря оставшимся ветвям. А хвойные деревья, походили на свечи, поставленные гигантами за упокой чьей-то души.

  – Ну вот, смотри, сколько дров есть в этом лесу! На всю деревню хватит, и еще останется.

  Пиотта спрыгнул с телеги, за ним Листок. Мальчик подбежал к ближайшему дереву, провел ладонью по обгоревшему стволу, затем осмотрел ладонь, она осталась чистой.

  – Давно пожар был, золу всю смыло. И поросль уже лезет. – Со знанием дела заключил юный следопыт.

  Владимир остановил повозку и достал инструмент.

  – Пиотта, возьми мой топор и лезь вон на те деревья, рубить ветки. – Владимир указал на стоявшую особняком, обгоревшую группу кленов или ясеней. – А я буду рубить эти мачты. Будь внимателен, чтоб не зашибло ненароком. Ну как, страх прошел?

  – Еще не совсем, но я доверяю Листку, он у меня плохих людей издалека чует, а на вас он ни разу не тявкнул. Если здесь не колдовство какое сильное, то вы – хороший человек. – Пиотта подбоченился, желая продолжить философствование на тему оккультизма, но Владимир перебил его.

  – Стоп, времени у нас в обрез, расходимся по своим местам. Через три часа обед, тогда и поговорим.

  Поляна наполнилась стуком топоров. Пиотта старался, как мог. Пересохшее дерево звенело, но понемногу поддавалось его усилиям. Вниз, одна за другой, падали ветки. Вскоре, раздался треск, и упала первая сосна, сбившая по дороге еще немного веток. Через три часа, как и положено Пиотта увидел дым разгорающегося костра.

  – Бросай стучать, как дятел, иди, отдохни немного. – Владимир позвал мальчика.

  Пиотта с удовольствием бросил работу и слез с дерева. Рука уже с трудом поднималась. Топор, казавшийся в начале работы легким, теперь весил целый пуд. Вокруг костра лежали три срубленных сосны.

  – А князь не накажет нас потом за это? – Пиотта махнул рукой в сторону сосен.

  – Это место не находится под юрисдикцией князя. Если хочешь знать, то здесь людей вообще нет. Только дикая природа и ей совершенно наплевать, на то, что два человека рубят сухостой в ее лесу.

  – Я начинаю привыкать, что вы говорите непонятными загадками. Раз вы так говорите, значит, так оно и есть. Когда стану взрослым, пойму.

  – Вот именно, а сейчас будь полезным, принеси мне пару веток потолще, чтобы угли подольше не прогорали.

  Мальчик подхватился и через мгновение вернулся, таща за собой, срубленные им кленовые ветви.

  – Ого, а ты молодец, такие толстые осилил. Неси пилу, мы их сейчас распилим, а то топор уже в руке не держится.

  Пиотта имел большой опыт владения двуручной пилой, как и Владимир, проживший большую часть жизни в сибирской деревне. Ветки удалось перепилить в мгновение ока. Получившиеся чурбачки Владимир расколол пополам и подбросил в костер. Неподалеку от горелой поляны протекал ручей с кристально чистой водой. Владимир набрал полный котелок воды и подвесил его над костром.

  – Ну, все, ждем, когда закипит, бросим ингредиенты и пообедаем. А пока я покажу тебе, как управляться с винтовкой, как и обещал.

  Владимир взял в руки небольшой чурбак и отнес его метров на тридцать в сторону. Затем вернулся и взял в руки карабин. Отсоединил магазин и вынул патрон.

  – Смотри, это патрон. Внутри него находится заряд, который взрывается и толкает вот эту пулю, через ствол. – Владимир свое объяснение дублировал руками. – Ствол служит направляющей для пули, поэтому, ствол нужно наводить на цель. Для этого на оружии имеются специальные приспособления. Целик с прорезью и мушка. Их совмещают и подводят под цель. Сейчас я тебе покажу, только уши зажми, будет очень громко.

  Владимир встал на одно колено, приподнял карабин, обвил в натяг ремень вокруг левой руки и приложившись правой щекой к прикладу, замер. Пиотта понял, что мужчина целится в чурбак, но как-то невероятно было, что он сможет попасть из этого необычного оружия так далеко. Грохнул выстрел. Пиотта присел от неожиданности, а Листок дал деру в лес.

  – Смотри. – Владимир махнул в сторону стоявшего чурбака. Его там не было. – Сейчас принесу, покажу.

  В чурбаке зияла сквозная дыра. Пиотта вертел его, осматривая со всех сторон. Он никак не мог поверить, что маленькая и безобидная с виду железная пуля, как ее назвал Владимир, может пробить довольно толстый чурбак. А сколько грохоту она наделала. У мальчика до сих пор свистело в ушах.

  – Ну как? Сила! В умелых руках, очень грозная вещь. Хочешь попробовать? – Владимир протянул карабин.

  Пиотта было протянул руки, но отдернул. Оружие немного пугало его.

  – Не бойся, я помогу тебе. Оно не причинит тебе вреда, пока я рядом.

  Пиотта снова протянул руки, и Владимир вложил в них оружие.

  – Смотри, это мушка, а это – целик. Нужно чтобы эта мушка всегда находилась посередине прорези и вровень по верху. А мушку нужно наводить на цель. Выбери цель и попробуй сделать выстрел.

  Владимир сидел справа от мальчика и следил за его манипуляциями. Пиотта прижал курок, зажмурился обеими глазами и дернул за курок. Карабин щелкнул затвором, но не выстрелил.

  – Я вынул патроны, тебе нужно научиться не ждать, и не бояться выстрела. Из-за этого ты закрываешь глаза и дергаешь курок. Попробуй пострелять без патронов. Держи всегда открытым правый глаз, и плавно жми на курок. Тренируйся. – Владимир взял простреленный чурбак и отнес его на двадцать метров от Пиотты.

   Затем, вернулся, взял карабин в руки, отсоединил магазин и вставил в него три патрона.

   – Пробуй. Целься в чурбак и плавно жми на курок. Для новичка, советую найти упор, маловат ты еще на весу стрелять. – Владимир положил винтовку на ствол поваленной сосны. – Садись, бери карабин в руки. Если сделаешь все, как я тебе сказал, обязательно попадешь.

   Пиотта присел на коленки, неумело взял ружье, пытаясь засунуть приклад под подмышку. Владимир поправил винтовку, уперев приклад в плечо.

   – Держи правильно, чтоб отдачи не было.

   Пиотта приник щекой к прикладу. Ствол оружия ходил ходуном. Бахнул первый выстрел. Пуля легла далеко за целью, подбросив вверх комья земли.

   – Ниже бери, пуля высоко пошла. – Мальчик собрался и со всей серьезностью продолжил целиться. Вторая пуля прошла чуть правее, но результат был гораздо лучше.

   – Вооот, уже лучше.– Подбодрил Владимир мальчика.

   Пиотта снова приник к прицелу. Ствол почти замер, казалось, что Пиотта даже перестал дышать. Бам, и чурбак, сделав несколько витков, упал на землю.

   – Ааааа! Я попал, попал! Пойдем, посмотрим, куда. – И Пиотта не дожидаясь, побежал смотреть на свой результат.

   Рядом со старым отверстием появилось новое сквозное отверстие сделанное выстрелом Пиотты.

   – Вот моя дырка, а вот ваша, рядом. Смотрите, чурбак треснул. Такая маленькая пуля, а столько в ней силы! – Пиотта восхищенно торжествовал.

   Вода в котелке закипела. Владимир достал из кармана тулупа несколько цветастых пакетов. Разорвал зубами края и высыпал содержимое в котелок. Вода успокоилась, а по округе разнесся запах еды, что даже Листок, осмелев, вышел на поляну. Он опасливо приблизился к Пиотте. Мальчик успокоил его, потрепав за ушами. Через пять минут обед был готов. Дровосеки пообедали в полном молчании. Солнце миновало зенит и начинало клониться к закату.

   – Поторапливаться надо, а то не успеем до ночи. Захарий твой обидится еще, да пойдет по деревне жаловаться, что у него лошадь со двора свели. А еще хищники всякие по темноте бродить должны, раз тут людей нет. – Владимир вскочил, отерся рукавом и пошел за пилой.

   Пиотта последовал за ним, хотя тело требовало отдыха после такого обеда. Владимир провел пальцем по зубьям пилы, которые ответили на прикосновения музыкальным перебором.

   – Неплохая заточка, на три лесины хватит запросто.

   Сухие стволы деревьев, пилились легко. Владимир и Пиотта не отдыхали, стараясь успеть до темна. Округа наполнилась непривычными для себя звуками человеческой деятельности. Пила без устали звенела: 'дзынь' – Владимир тянул на себя пилу, 'дзунь' – Пиотта. Пила нагрелась настолько, что если плюнуть на нее, то слюна начинала шипеть, как на раскаленной сковородке. В итоге, задолго до наступления ночи, бревна, накрытые сверху ветками, были уложены и стянуты веревками в телеге. Груз получился тяжелый и Владимир переживал и за сохранность телеги, и за физические возможности Пчелки.

   – Рядом пойдем, ты слева, я справа, будем за колеёй смотреть. Не дай бог, колесо в ямке застрянет, в лучшем случае, бревна скидывать придется, а может и ось подломиться, и Пчелку бедную лишней ношей, которая сама ходить умеет, грузить не хочется.

   – Конечно, Захарий мне не простит, если с его лошадью, что приключится. Она кормилица у него. Он для общины и зерно на ней на мельницу возил, и муку назад. И дрова по лесу собирал опять же. Я же не маленький, рядом так рядом. – Пиотта тряхнул вожжами, и Пчелка с усилием стронула груженую телегу с места. Телега заскрипела на неровностях лесной дороги, грозясь развалиться.

   – Ну как, теперь ты меня не боишься? – Владимир снова затронул прошлую тему.

   – Теперь нет, я же вижу, что вы добрый человек. Но колдовство какое-то в вас имеется. Вещи у вас необычные. Я даже пересказать никому не смогу, потому что мне никто не поверит. И где мы с вами дров набрали я не смогу сам показать, правда же?

   – Смышленый ты мальчишка. Сам не сможешь, конечно. Только это не колдовство. Вещи мои в моем мире делают на каждом углу, для нас это так же привычно, как вот эта лошадь груженая дровами. У нас много таких вещей, которые могут тебе показаться настолько невероятными чудесами, что ваша церковь может признать тебя еретиком или кем-нибудь хуже, если ты начнешь рассказывать о них всем вокруг.

   – А где это – у вас? Откуда вы? – Пиотта сбавил шаг, и шлепал позади телеги, чтобы ему было лучше общаться.

   – На этот вопрос на самом деле нелегко ответить. Все из-за того, что мы по-разному смотрим на расстояния. Если смотреть, по-твоему, то до моего мира не добраться никогда. Но я могу дойти до своего дома за несколько часов. Просто ты не знаешь, что можно делать так, как это делаю я. Никакого колдовства в этом нет. Я даже думаю, что колдовства нет в принципе, как явления, хотя зарекаться не буду.

   – А я бы хотел посмотреть то место, где вы живете? – Пиотта посмотрел на Владимира, пытаясь углядеть в его взгляде намек на согласие.

   Владимира вопрос немного озадачил. Приводить кого-то с экскурсией по своему миру никогда не приходило ему в голову. Путешествие по различным мирам в одиночестве казалось ему вещью абсолютно естественной и непререкаемой. Владимир не сразу нашелся, что сказать мальчику.

   – Возможно, когда-нибудь, когда ты подрастешь, я буду проходить снова по вашей дороге, тогда и прогуляемся по нашему, и по куче других миров. – Пообещал Владимир, совершенно не имея никакого намерения исполнить обещанное.

   Пиотта почувствовал отказ. Он снова догнал телегу, и взявшись правой рукой за борт, продолжил путь в молчании. Воспользовавшись наступившим молчанием, Владимир сконцентрировался на обратном пути. Вскоре, по ту сторону телеги, послышался восторженный возглас Пиотты.

   – Ого! Я уже деревню вижу! Обратно мы приехали гораздо быстрее!

   Мальчик отбежал в сторону, не веря своим глазам, затем отбежал назад, внимательно осматривая дорогу.

   – Следы от колес обрываются там. – Запыхавшийся Пиотта указал назад, туда, где недавно проехала их повозка. – Мы же не ехали по воздуху? Как так получилось?

   – Пиотта, если я начну тебе объяснять, ты все равно ничего не поймешь. Просто уясни себе, что такое возможно.

   Мальчик снова вцепился в борт телеги. Он без перерыва смотрел себе под ноги, под колеса телеги, оборачивался, пытаясь увидеть разгадку фокуса. За этим занятием он не заметил, как въехал к себе во двор.

   – Ну все, приехали! – Владимир устало присел на порожек возле входа в сарай. – Сбрасываем своё, а лошадь с долей Захария отгонишь сам. Скажешь, выменяли в соседней деревне, чтоб не боялся он немилости князя.

   Владимир встал, подошел к телеге и развязал веревки, стягивающие воз. Затем забрался на самый верх и скатил верхнее бревно. Пчелка испуганно дергалась и оборачивалась, каждый раз, как бревно ударялось о землю. Когда в телеге осталось пять бревен, Владимир остановился.

   – Этого Захарию хватит с запасом. Подожди, не уезжай, я сейчас печенье его мальцу передам. – Владимир спрыгнул и прошел в дом. Через минуту он вернулся, держа в руках ярко-красную пачку. – Держи, довези только, сам не съешь. Будет спрашивать, кем я тебе прихожусь, скажи, родственник дальний, прознал про чуму и решил проведать осиротевших троюродных племянников.

   – Хорошо. Что я маленький что ли, не съем, конечно.

   Утро следующего дня выдалось тяжелым. Пиотта понял, что в этот день ему придется расплачиваться за вчерашний ударный труд. Правая рука наотрез отказывалась подчиняться. Она словно задеревенела и к тому же болезненно реагировала на малейшие попытки пошевелить ею. Из передней комнаты послышались оханья и аханья Владимира. Видимо, этот труд тоже не был для него ежедневным. А на улице ждала гора не распиленных бревен. Ее требовалось немедленно переработать, иначе она могла намозолить глаза кому-нибудь завидущему на чужое добро.

   – Пиотта ставь чайник, иначе я ни за что не встану сегодня, а лучше бы коньячку, грамм двести.

   Пиотта послушно слез с печки, проверил воду в котелке и вышел на улицу. Через пять минут он вернулся с охапкой дров, наломанных из собственноручно нарубленных веток. Владимир сидел, скорчившись за столом. Правая рука, согнутая в локте, застыла в одном, неразгибаемом положении. Пиотта бросил дрова возле печки и развернулся к Владимиру. Его правая рука точно так же была согнута, на манер, как изображают тираннозавра в книжках по палеонтологии.

   – Я смотрю, у тебя то же самое. Давай я сам дрова в печку закидаю. Садись.

   Владимир открыл дверцу, и с гримасой чрезвычайного усилия над собой , забил печку дровами.

   – Эти толстые, не прогорят быстро, можно и обед сразу приготовить. Давай, мы как раз до обеда поленимся, а потом пойдем дрова пилить.

   – Ага, согласен. Мне сейчас от мысли держать в руках пилу больно становится.

   Чтобы занять время до обеда, Владимир решил ознакомить мальчика с остальным содержимым своего рюкзака. Пиотта приходил в восторг от любой вещи, которая доставалась из рюкзака. Тарелка из нержавеющей стали, кружка с рисунком, зубная паста, зубная щетка, ароматное мыло, нежное полотенце, всевозможные пакетики, в которые все походное хозяйство было упаковано. Пиотта так искренне восторгался содержимому рюкзака, что Владимиру казалось, что идти ему придется отсюда налегке. После проявления таких чувств у ребенка, рука его не поднимется сложить все обратно и унести с собой. Удивление, которое можно сравнить с чувствами глубоко верующего человека, однажды увидевшего ангела, испытал Пиотта, когда Владимир вставил ему в уши наушники и включил плеер. Мальчик долго смотрел в одну точку, затем завертел головой пытаясь увидеть источник звука, потому что музыка звучала не в самих ушах, а вокруг. Пиотта вынул наушники. Звук исчез. Вставил, и вокруг снова заиграли инструменты, и красивый женский голос заполнил пространство. До остального Пиотте уже не было дела.

  Владимир закрыл рюкзак и вышел во двор. Был полдень. Гора бревен немым укором смотрела на него, взывая к совести. За следом вышел Пиотта, все еще в наушниках. Владимир жестами показал мальчику, что пора бы уже приступить к работе.

  – Хорошо, давай начнем! – Громко, словно глухой, прокричал Пиотта.

  Распиловка бревен заняла весь оставшийся день до темна, и весь следующий. Пиотта не снимал плеер, пока не сели батарейки. Казалось, что музыка придает ему силы.