Текст книги "Осень (СИ)"

Автор книги: Сергей Дормиенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Вот Капитан – детство в переездах, война, война, отражение угрозы, нападения.

Это неполное сознание сделало какой-то свой вывод, и последним, что видела Аска, была почему-то огромная тень Евы, встающая возле Ангела.

«Ты все выпендриваешься, дурачок».

* * *

Синдзи не понял, что произошло с ним. Пройдя две точки маршрута и увидев за все это время лишь группу праздношатающихся повстанцев, на которых не было времени отвлекаться, он стал спускаться под облака на третьей точке, как вдруг что-то больно ударило по мозгам.

Прямиком по мозгам, игнорируя кости.

Выпустив рычаги из рук, Синдзи схватился за голову. Хотелось орать, мычать, биться головой об стенку, катапультироваться и бежать, бежать, бежать… Но он стиснул зубы и пытался терпеть, благо Ева шла своим ходом.

– Больно… – прохрипел он, едва понимая свой голос.

Медленно приходило осознание того, что так бывает, когда случаются проблемы с синхронизацией. Когда появляются причины, по которым она начинает рваться не по взаимному согласию, а с какой-то одной стороны. Обычно причиной обрыва является сам человек, который принимает решение катапультироваться или же по каким-то причинам закрывает свой разум от машины.

Но в этот раз именно машина рвала с ним связь. Не потому что умирала, а целенаправленно отсекала от себя пилота. В каждый нейрон, что общался с машиной, будто втыкалась игла, и по нему пропускали электрический ток. Эта вакханалия импульсов разрывала голову.

«Внимание, обнаружен Ангел», – предупредила Синдзи та часть системы, что еще сохраняла стабильный контакт.

Подняв голову, он увидел буквально в пятистах метрах от себя нечто, напоминающее огромную сияющую ярким светом птицу. Машинально схватившись за рычаги, Икари попытался свести прицелы, но те словно взбесились.

«Что такое…»

Системы работали через одну. Можно было навести орудия, но цель не захватывалась, и Ева отказывалась открывать огонь. Заранее проложенный курс пропал и прямо на глазах Синдзи был исправлен. Теперь все затмил обратный маршрут – прямиком на базу.

«Ангел вторгся в тебя?», – спросил Еву Синдзи, но тут же получил мощный удар по мозгам, от которого потемнело в глаза.

«Ева! Экстренное понижение синхронизации до минимума, отключить все вспомогательные модули! Выставить ручное управление!»

Пилот не хотел этого, но единственный шанс – он и есть единственный шанс.

«Вы уверены?»

«ДА! БЫСТРЕЕ!»

Находясь в шаге от потери сознания, Синдзи получил мощный импульс, который устроил в голове настоящую кашу. Полетные данные, координаты, уроки в младших классах, фамилии и имена сослуживцев, меню на завтрак, обед и ужин за всю жизнь. Все это вспыхивало и рассеивалось практически мгновенно, устроив жуткую какофонию в голове пилота.

Последним воспоминанием, которое его чуть не добило, было просто человеческое имя – Аска. Оно же придало сил потянуть рычаги на себя и медленно поднять Еву к облакам. Мутным взглядом он видел каких-то людей, стреляющих по Ангелу. Многочисленные пожары, окутывающие базу внизу огненным вихрем. Борьбу рыжеволосой и седой девушек.

«Аска…»

«Если эвакуация невозможна – свести перекрестия, огонь».

«Если видишь Аску и не можешь ее подобрать – ты не видишь Аску и летишь дальше. Это приказ!»

«Мисато-сан, это не приказ…»

«Приоритет – защита Евы».

Поднимая Еву все выше и выше, он опустошенным взглядом смотрел на Ангела и на то, как седая девушка тащит на себе рыжую. «Это все так… странно». Аска так близко и так далеко. Ангел не сражается с ним, но просто вламывается в Еву, продолжая громить базу повстанцев. И Ева, чья работа не мыслима без связи с пилотом, летит практически как простой VTOL, лишенная большей части своих преимуществ. И очень мягкие последствия экстренного понижения синхроуровня – почти до порога, за которым лежит полный разрыв связи. Синдзи мог даже думать, медленно и заторможено, как сам плавный полет Евы. Но он все же понял две вещи: во-первых, последнее воспоминание об Аске спасло его, а во-вторых, Ангел придет к ним на базу.

* * *

Синдзи практически ничего не понимал: ни как приземлился на базу, ни как умудрился в ручном режиме загнать машину в ангар, ни то, как его вытащили из кабины и поднесли горячего чаю. Находясь буквально между сном и явью, он глотал обжигающую жидкость и пытался сфокусировать взгляд на окружавших его людях.

– Что произошло? – с порога спросила вбежавшая в ангар майор.

– Ангел, – по буквам выговорил Синдзи.

– Где? Как? Рицко, что с данными с Евы?

– Нету ничего, – хмыкнула Акаги, молотя по клавиатуре. На клавиши срывался пепел с сигареты. – Каша. Не пойму ни байта. Попробую расшифровать, но это займет время. Одно скажу точно: вернулся он на «ручниках».

– Ты понизил уровень синхронизации до минимума? – удивилась Кацураги.

– Да.

– Но зачем?

– Он вторгся в Еву.

– Вторгся? Синдзи, ты понимаешь, что ты несешь? – женщине хотелось врезать капитану хорошую затрещину, но майор и командир прекрасно понимала, что Синдзи не от большого желания ведет себя как овощ.

– Я понимаю… Ангел знает, где находится база. Он видел. Он придет сюда… – пробормотал пилот и упал без сознания.

Железная полупустая кружка со звоном упала на бетонный пол, расплескивая остатки чая, а самому Синдзи повезло быть пойманным Мисато. Передав парня в руки солдат, она приказала отвести его в лазарет, а сама почти бегом направилась к командующему.

«Вот теперь мы точно встряли. Особенно если Синдзи прав, и Ангел идет сюда. Только бы парень в себя пришел к его приходу».

* * *

Рей сидела на пригорке и смотрела в дымящуюся равнину.

Там, где был лагерь, клубилась мгла, все не желающая оседать. Молочное сияние утреннего солнца освещало густой кисель, от которого даже сюда доносилась кислая гарь. Густые тучи, бледный диск на востоке и тупая боль от мимолетного прикосновения разумов.

«Она поступила глупо».

Рей оглянулась: дрожащая мелкой дрожью рыжая лежала на охапке листьев. Аянами держала руки на «Ружье», невидяще смотрела вниз и думала о том, что произошло. На этот раз передовому лагерю не повезло, но повезло самой Рей: она дважды за двое суток нарвалась на Ангела и выжила. И второй раз вокруг гибнут люди.

Сложив ладони перед грудью, она отрешилась от всех мыслей на несколько секунд.

«Они поступили глупо, – предательски шепнула первая же мысль. – Достаточно было послушать Икари-сан».

Снова оглянувшись на капитана, Рей вспомнила, как та, оглушенная защитой «Ружья», горячо шептала: «Я ничего не скажу Синдзи, Юй-сан, обещаю».

Рей зажмурилась. Она тащила на себе этого несносного пилота, которая возомнила себя способной противостоять Ангелу. Рей думала о том, что сохраняет ценного языка, но сейчас, глядя в наполненный вязким дымом котлован, она уже не могла себя обманывать.

Слишком явственно вспоминались ей собственные мысли у костра.

«А ведь была еще короткая стычка в пыли».

В голове у Рей не укладывалось произошедшее: Сорью продолжала сражаться там, где уже все проиграно. Повстанец очень хорошо понимала, что капитан не паниковала, как те, кто открыли огонь по Ангелу.

«Она солдат до последнего».

Рей гладила свое оружие, способное убивать и Ангелов, и тех, кто с ними воюет, и разница между повстанцами и армией встала перед ней во всей горько-дымной красе.

«Мы смирились со вторым видом на планете, хотя он нас пугает. А Сорью и такие, как она, – нет».

Чужая «птица» отступила. Рей могла попытаться лишить NERV второй машины, пока та совершала непонятные пируэты вокруг Ангела. Но если Аянами не изменяла память – а она вряд ли ей изменяла – то вытаскивая свою пленницу из пылающего лагеря, Рей думала о том, что у нее на самом деле было две цели.

Впервые она на мгновение посчитала своей целью и Ангела.

Конечно, было заманчиво списать все на поведение «Ружья», которое зафиксировало чужака. Ментальный удар, какое-то крошечное вторжение чужого разума – и вот оно, непонимание, сомнение, недоумение. Аянами взвесила варианты и пришла к неутешительному выводу: оружие не при чем.

Капитан Сорью зашевелилась и попыталась сесть. Рей следила за ее несобранными движениями и невольно потерла горло: удар нервовца едва не смял его. Красноглазка думала о том, как чуть не лишилась оружия, как она ошиблась и оказалась поверженной. Главный вопрос для девушки звучал так: а стоит ли вообще продолжать вести эту вздорную пленницу?

Рей посмотрела на пустую кобуру, где еще недавно лежал пистолет этой самой Сорью.

«Остается нож».

Все так легко: просто один взмах – и конец сомнениям, конец напряженному ожиданию очередной выходки, конец маленькому путешествию. Рей погладила рукоять боевого ножа и снова положила руку на «Ружье».

«Это не легко. Это слишком легко».

Сорью все возилась, и Аянами встала, подняла рыжую, помогла ей сесть спиной к стволу дерева. В наличии имелся мутный взгляд, безвольно распущенный рот, и только на самом дне тусклых голубых глаз что-то поблескивало. Что-то, что позволяло однозначно сказать: как бы сильно ни ударило «Ружье» по чужаку, личность уцелела.

«Это воля», – подумала Рей, устраивая рыжую голову, которая все норовила упасть на грудь. Капитан что-то бормотала, пытаясь справиться с непослушными губами, и Аянами смогла разобрать что-то вроде «дурачок». Рей отошла в сторону и легла, положив «Ружье» на грудь. У нее теперь было довольно много времени на то, чтобы разобраться в себе, своих сомнениях, и она твердо настроилась использовать это время с толком.

* * *

С небес сквозь пелену серого киселя глядел злой белый глаз солнца, слабый ветер с предгорья уносил приторную гарь, и в воздухе пахло самой настоящей осенью.

Мерцающий силуэт огромной птицы перевалил через хребет и двинулся к периметру.

7: Солнечный денек

Формальности – они так напрягают. А иногда и просто раздражают. Особенно когда поезд на полном ходу катится в пропасть, а от тебя требуют ответов, как будто нельзя отложить всю эту мишуру на потом, до лучшего времени и лучших миров.

– Докладывайте, – сухо произнес Гендо, стоя у окна.

Взглянув на командующего, который сейчас сквозь узкую щель в жалюзи смотрел наружу, Мисато снова уставилась перед собой, кашлянула для порядка в кулак и, расстегнув верхнюю пуговицу куртки, заговорила:

– База приведена в боевую готовность согласно приказу «А10». Концентрация частиц Ангела в атмосфере снизилась, но у нас по-прежнему нет связи. Поэтому на главную базу в Токио отправлен VTOL, который запросит помощь.

– Майор, когда последний раз удалось победить Ангела силами армии? – спросил Икари, садясь за стол.

Мисато передернуло от вопроса. Она прекрасно знала когда.

«Сволочь».

– Командующий, я запросила бомбардировщик с N^2 бомбами. Если мы сможем продержаться до вечера, то он наверняка уничтожит Ангела.

– Вместе с базой.

«Да, черт возьми. Вместе с этой хреновой базой, на которой ни хрена толком не работает».

– Вспомогательный персонал эвакуируется. Войска расположены так, чтобы максимально долго сдерживать Ангела и не попасть всем разом под взрывную волну. Вам бы я тоже рекомендовала покинуть зону вероятного столкновения.

– Задача NERV – уничтожать Ангелов. И для этого нам приданы Евы.

«Как будто я не знаю. Но нельзя требовать от нас невозможного». Икари Гендо мысли читать не умел, поэтому продолжил:

– Ева-01 уничтожит Ангела. Не тратьте понапрасну людей на сдерживание.

– Я не уверена, что пилот в нынешнем состоянии способен пилотировать.

– Он сделает это. Вы свободны, майор, – сказав это, Гендо встал из-за стола и направился к двери. – Я буду в запасном командном центре в километре отсюда. Выделите человека для поддержания связи.

– Сэр, почему вы так уверены в том, что он справится? – поймав взглядом глаза Икари, спросила Мисато.

– Это его работа. Да, и еще кое-что. Если Еву собьют, уводите Ангела подальше от места падения, машину не должно задеть N^2 бомбой.

«Сукин сын».

– Да, сэр.

* * *

В ангаре суетились люди. Оплетенную проводами Еву одновременно перезаправляли и изучали, а сидящая в уголке Акаги Рицко сосредоточенно долбила по клавиатуре лэптопа, к которому тянулись провода от систем машины. В очках инженера отражался по меньшей мере мегабайт текста. Помещение гудело, лязгало, на фиолетовой броне плясали блики фонариков и сварки, и в этом кипящем котле никто даже не обратил внимания на приоткрывшуюся дверцу в створке ангарных ворот.

– Акаги-сан?

– Да, – буркнула инженер, не отрываясь от экрана. – Занята.

– Инспектор Кадзи.

Женщина подняла голову. Перед ней стоял особист и улыбался одними губами.

– Эм, – сказала Акаги, косясь на экран. – Доброе утро. Я и правда несколько занята…

– Пара вопросов по утреннему инциденту, не более.

Кадзи уселся рядом с женщиной, вытянул сигарету и, изучая лохматый от проводов и приборов силуэт машины, закурил.

– Во-первых, какой шанс прихода Ангела?

Акаги, с трудом подавляя желание отодвинуться, прикрыла ноутбук.

– Высокий. Помимо слов пилота мне попались странные фрагменты кода…

– Понимаю. Во-вторых, какова боеспособность Евы-01?

Инженер посмотрел на профиль контрразведчика. «Он что, прикидывает, стоит ли ему драпать отсюда? Ну да, очень в духе его службы».

– Подробный доклад будет позже, но последнее столкновение с Ангелом было сложным.

– Это что, профессиональный вывод?

«Это что, сарказм?»

Акаги достала свои сигареты и посмотрела в потолок.

– Нет, инспектор, это просто упрощенный вариант. Для непосвященных, так сказать. Вряд ли вас интересуют микровольтные колебания в контурах синхронизации стриарной коры. Избегая подробностей, кроме как «сложный бой», я ничего не могу сказать.

Покосившись на инспектора, Акаги обнаружила, что тот слегка улыбается. Вроде как даже искренне.

– Понятно. Проблемы могут быть связаны с пилотом?

Инженер вздохнула. Потом посчитала до трех и вздохнула еще раз. Дым щекотал ноздри, а запах чужого табака в ее ангаре очень раздражал. Правда, не так сильно, как идиотские вопросы.

– Послушайте, инспектор… Вы представляете себе, что такое синхронизированная пара?

– В общих чертах, – прохладно сказал Кадзи.

– А если бы понимали не «в общих», не задавали бы глупых вопросов. Капитан Икари – тряпка и не слишком уж умный малый, но в паре с Евой он на своем месте.

Кадзи встал и потушил сигарету об стену.

– Все защищают капитана Икари. Я, вообразите, сначала полагал, что на базе выслуживаются перед его отцом. Но, как оказалось, даже в армии женщины любят побыть мамочками.

«Это еще на что он намекает?» – возмутилась Акаги. Ноутбук пискнул, привлекая внимание хозяйки к новым данным, и какой-то там инспектор очень быстро скрылся на третий план ее внимания.

– Судя по вашей манере общаться, вы хороший специалист, – сказал на прощание Кадзи, направляясь к Еве.

«А вы – дерьмовый человек», – подумала Рицко, сличая два фрагмента машинного кода.

Если бы она не была так увлечена, то обратила бы внимание, что инспектор поймал старшего техника и что-то спросил о полетных заданиях. А зайдя спустя пять минут в подсобку, Акаги Рицко увидела бы следующую картину: хмуро улыбаясь, Кадзи изучает клочок бумаги, который до того, видимо, судорожно сжимали в кулаке.

Инспектор улыбается, изучая несколько иероглифов.

* * *

Мисато вышла из офиса командующего с больной головой: огромные полномочия, целый штаб в оперативном распоряжении, куча дел, которые надо уложить в три, от силы четыре часа. Она на бегу диктовала вестовым сообщения, набрасывала в голове схему оперативной эвакуации вспомогательного персонала и отчетливо понимала, что база готовится к разгрому.

Исключая Еву-01, все подразделения выполняли одну из двух функций: драпать, пока есть горючее, или подохнуть, сдерживая внимание врага.

– Миямура, в машинах научного отдела должны быть полные баки!

– Но, майор Кацура…

– Молчать. Танки бросайте, в том числе и танки обеспечения.

– Третий взвод VTOL сдерживания докладывает о готовности. Заправщики…

– Отлично. Лишнюю горючку транспортным вертолетам. И дайте мне сюда задницу Варуны! Где он?

Майора Кацураги преследовала мысль, что это все зря. Ей казалось, что если она не найдет минутки, чтобы лично убедиться в боеспособности Синдзи, то можно сразу ждать N^2-удар. Но база уже билась в ритме тревоги и требовала внимания к себе.

«Никаких N^2, ясно тебе? Никаких».

Уговаривая себя, Мисато начертила маршрут своих маневров, проложила курс рядом с госпиталем и шлепнулась на заднее сиденье открытого джипа.

– Марш, ты что, Ангела ждешь? – наорала майор на водителя.

Из-под колес хлестнула грязь, и в уже рванувшую машину запрыгнул инспектор Кадзи.

– Доброе утро, майор.

Кацураги хмыкнула. Ослепительно-синее осеннее небо, яркие и четкие тона, насыщенные краски – даже обреченная база выглядела прорисованной и тонкой, будто только что из-под кисти матерого реалиста. Прохладный ветерок холодил лица солдат, которые набивали вещами тягачи. И уже высокое солнце с теплой лаской смотрело на возню людей. Солнце, в отличие от них, никуда не торопилось.

«Определенно доброе утро», – подумала майор, придерживая кепку.

– К капитану Икари? – осведомился инспектор, перекрикивая рев мотора.

– Он наша основная боевая единица, – отрезала Мисато.

– Я думал, что основная единица – это Ева.

– Раз вы так думаете, инспектор, то садитесь в нее и раздолбайте этого гребаного Ангела, – вызверилась Мисато. Водитель невольно покосился на своих пассажиров в зеркальце.

– Ясно, – сказал инспектор. – Ваша главная проблема – это кадры.

Джип скрежетнул тормозами, и майор выпрыгнула поверх борта ко входу в госпиталь.

– Не вижу проблемы, инспектор.

– А я вижу, – сказал Кадзи и поднес к ее лицу измятую бумажку.

Мисато-сан смотрела на свои же кандзи и думала о том, какой же все-таки кривой у нее почерк, какая она дура и какой идиот этот капитан Икари Синдзи.

– Что скажете, майор?

На Кацураги и Кадзи наорали: они разговаривали у дверей, и врачи как раз выкатывали тяжелораненого. Медикам было все равно, кто там стоит и загораживает проход и почему у этих двоих такие напряженные лица.

– Ничего не скажу, – тяжелым тоном сообщила Кацураги. – До военно-полевого суда.

– Его не будет.

Кадзи спрятал листок за отворот френча и принялся застегивать плащ. За его спиной ругались санитары, из грузовика прямо в грязь выкинули чей-то чемодан. Раненого с трудом удалось разместить.

– Видите ли, майор. Мне очень нужен человек вашего ранга и положения…

Кацураги невольно повертела головой: вокруг гремит хаос эвакуации, бездонное небо словно пытается оторваться и улететь от земли, от солнца в глазах золотые мушки, а сотрудник специальной инспекции…

«Это самая, мать твою, дебильная вербовка, какую я только видела».

– Видите ли, инспектор… – начала Кацураги, косо глядя на возмущающегося главврача. Оказывается, это его шмотки улетели в грязь. Ишимура-сан сейчас может докричаться до расстрела, если его не линчуют свои же медики. – У нас тут эвакуация и, вполне возможно, – бой. Предупреждаю прямо: если вы не драпанете в ближайшее время, то вас могут и не найти. Это я так, в знак доверия.

Повисла пауза. Кто-то из врачей таки дал по лицу главному, и патруль уже свистел, подбегая к драчунам, но Кацураги видела это все будто бы смазанным. Редзи Кадзи улыбался.

– Знаете, Кацураги, вот за это я и люблю фронт.

Мисато-сан пыталась вспомнить, что ей надо к кому-то. Хотелось что-то крикнуть вдогонку уходящему особисту, но все поле зрения занимала втоптанная в грязь злосчастная записка. «Он даже рвать ее не стал», – подумала майор, поворачиваясь к зданию госпиталя.

С этим проклятым днем все шло не так.

* * *

Синдзи пытался понять, как ему быть дальше. Утренний бой выдрал из него огромный кусок воли и с чавканьем сожрал. Непослушная машина, невероятный Ангел, две сплевшиеся в борьбе фигурки, за одной из которых он прилетел, – все это держало его в каком-то скомканном состоянии сознания.

Солнечные лучи прожектором метнулись по стене, полыхнуло голубизной – и потом секунды вдруг взяли тайм-аут, и санитар вошел в палату словно в замедленном кино. Еще капитану показалось, что к нему забегала Хикари, но он не был в этом на сто процентов уверен.

Закрывать глаза Синдзи не хотелось: сквозь черноту приходил распростерший крылья силуэт, который вызывал одну ассоциацию: «свести прицелы – огонь». Но самое ужасное состояло в том, что ассоциация не работала, и беспомощный разум снова и снова смотрел, как в темноте сомкнувшихся век его пожирает ослепительная птица.

– Синдзи, очнись.

«Я не хочу. Просто оставьте меня».

Ему было плохо – и не только по вине Ангела и сорванной синхронизации: Икари сжигало чувство вины за Аску, спасение которой было до обидного близко.

– Синдзи!

Он зажмурился, снова и снова подставляясь под выжигающие мозг удары.

«Не хочу».

– Капитан Икари! Встать!

Синдзи открыл глаза и сел в кровати. В голове сейчас же стало очень тошно, но он даже смог найти взглядом хозяйку властного голоса.

– Вот так-то, – сказала Кацураги, садясь рядом с постелью.

Картинка в глазах подплывала и выглядела мутной, но Икари мог различать детали, и это оказалось неожиданно бодрящим. В частности, обнаружилось, что на майоре полевая форма, и даже на голове кепка вместо лихого штабистского берета.

– О самочувствии спрашивать не буду, – хмуро сказала женщина. – Мне надо знать, сможешь ли ты управлять Евой.

– Это… Наверное, к врачам? – неуверенно сказал капитан. Собственный голос ему очень не нравился: это был голос человека, которому пора на покой. Совсем на покой.

– Врачи… Короче, в задницу врачей. Ты готов сесть в Еву?

Синдзи прикрыл глаза, полюбовался на свой кошмар и снова открыл их.

– Наверное.

– Хорошо.

Дверь с треском распахнулась, и в палату влетел вестовой майора.

– Разрешите! Пятый взвод обнаружил Ангела!

– Расчетное время? – выдохнула Кацураги.

– Около пятнадцати минут до первой линии периметра.

Кацураги обернулась к Синдзи. Капитан кивнул и спустил ноги с кровати. На улице заревела сирена, взмывая к кристально чистому небу. Икари обернулся к окну.

– Майор, вы не знаете, приходила ли…

– Я не знаю, Синдзи. Капрал, подайте каталку.

– Есть.

Синдзи рухнул в каталку.

– Мисато-сан, я хотел сказать, ну, насчет Аски. Что я не смог…

– Помолчи, – вздохнула женщина. – Давай-ка лучше я тебе расскажу, что ты мелкий засранец и меня подставил, а я выкрутилась…

Синдзи слушал, ему вроде как было стыдно за свою забывчивость, он извинился, и не раз, а Кацураги катила его, и на улице вестовой набросил на него одеяло поверх больничной пижамы. На улице было холодно и очень ярко, суетились люди, а капитан слушал рассказ майора о странном особисте, и ему почему-то совсем не было интересно, как так все вышло.

Сирена все терзала и терзала небо, которое очень скоро запачкают.

– Давай, Синдзи.

– Ну, ты помнишь, насчет Евы, да? В целости и сохранности.

Люк с шипением закрылся, и в динамики рухнули звуки разгорающегося боя, а капитан Икари вдруг понял, что последние минуты вне машины куда-то пропали. Синдзи зажмурился, понял, что Ангела под веками больше нет, и стало легче.

«Запрос экстренной синхронизации».

Машина ответила с задержкой, словно раздумывая, стоит ли отвечать хозяину. Синдзи горько улыбнулся: «Ничего подобного. Просто ее контузило еще похлеще, чем меня».

«Запрос принят».

«Ограничители: синхронизировать прямое управление и оружие».

«Вы уверены? Система навигации, радар ближнего радиуса действия, радар дальнего…»

«Подтверждаю. Уверен».

Утренний бой всплесками блевоты плавал в черепной коробке: для битвы с этим Ангелом не нужно много приборов, зато каждая ниточка синхронизации подтягивает пилота к врагу, будто леска рыбака. Много лесок, много крючков – и рыбу рвет на куски еще под водой.

Синдзи потянулся к компенсаторам гравитации. Ворота ангара расходились, их раздвигали уже вручную: Ангел успел повредить энергоснабжение базы. Капитан поерзал в ложементе и беглым взглядом окинул приборы, узкую кабину.

«Так легче, правда? Хоть и страшно».

Тяжелым снарядом фиолетовая машина вылетела из жерла ангара.

* * *

Командный джип грудой бесполезной электроники стоял на холме: из всех его полезных систем работала только одна, и она сейчас вычихивала в осенний воздух пары сожженной солярки. Майор Кацураги, широко расставив ноги, стояла рядом с капотом машины и смотрела в бинокль на то, что еще до недавнего времени было ее базой.

Большая часть территории за северным сектором периметра пылала, и столб жирной копоти с гудением рвался в небо – жарко было даже здесь, в полукилометре от южных кордонов.

– Майор…

У Мисато-сан остался только один вестовой, остальные – «живые рации» – ушли в самый ад, и этот самый последний был одновременно водителем.

«Если что – поведу сама», – подумала майор, прикидывая, что западные батареи стоит развернуть и скорректировать.

– Мао, возьмите байк из багажника и отправляйтесь к пятому батальону…

Серия взрывов прервала ее, и, встав, Кацураги обнаружила, что сержанту повезло: пятый ракетный батальон только что прекратил свое существование. Там еще вспухали оранжевые клубы пламени, а сдетонировавшие ракеты разлетались последними салютами.

– Какого дьявола… – услышала Кацураги. – Почему?

Она не стала оборачиваться: это плакал от бессильной ярости ее последний вестовой, и Кацураги в упор не желала этого видеть. Хотя бы потому, что когда-то давным-давно так же вгоняла ногти себе в ладони маленькая Мисато-тян, заслуженно лучшая ученица своего отца, полковника Кацураги.

Бригада отца без шансов сгорела почти за три минуты. Дотла. Через мгновение пылающий крест N^2– взрыва взметнулся над общей могилой тысяч людей и одного нелюдя.

Ева-01, последняя надежда базы, то выныривала из дыма, то снова врезалась в жаркую копоть, подбирая ключи к обороне врага, и майор с растущим отчаянием видела, что Синдзи катастрофически не хватает одного пустяка.

Маленького злющего рыжего пустяка.

«Давай, Синдзи. Ты все равно давай, хорошо?».

* * *

Машина креном ушла в сторону, и обжигающий луч прошел в полуметре от брони. Активной защиты с этого борта уже не осталось: приступ рвоты у пилота дорого обошелся Еве. Синдзи больше уклонялся, чем вел стрельбу, а Ангел успевал и его держать на поводке и выжигать последние попытки армии удержать его хотя бы между линиями периметра.

Но самое отвратительное заключалось в том, что ему приходилось драться с двумя врагами сразу: Ева выходила из-под контроля раз в десять секунд. «Мерзкое чувство, будто тебя предает твой собственный орган». Пилот дважды прокусил себе язык, пытаясь удержать в повиновении хотя бы системы управления.

«Если считать свой собственный страх, то врагов аж три».

Ангел упорно рвался к разуму пилота, рвался к тем крючьям, которые он там оставил, чтобы уже наверняка. А пилот, содрогаясь на промокшем от пота ложементе, мечтал, чтобы все побыстрее закончилось, как бы просто и безыскусно это желание ни звучало.

Ангел повис над складом, и крыша здания просела от жара. С нее сдувало капли металла, и огненный шторм дохнул во все стороны, будто из твари била в землю струя раскаленной плазмы. Ева качалась в обжигающем фейерверке, и автоматические пулеметы напрасно исчеркивали непробиваемое поле вокруг плоти врага.

А навести позитронные орудия все никак не получалось.

«Я так долго не смогу. Я не смогу».

Вывод был прост: все бросить и убежать. Как тогда, когда он встретил первого своего Ангела.

«Не как тогда. У меня четкий приказ».

Синдзи стало холодно и неуютно. Аска – как всегда – могла бы сделать красивый маневр с фланга, пока он выполняет все инструкции и протоколы. Надо лишь разрядить орудия в упор, когда прицелы больше не нужны, надо сосредоточиться на оружии, наплевать на управление – все ради одного выстрела.

«Я по тебе скучаю».

Машина тяжело качнулась, скапотировала и дала по Ангелу очередь из роторного орудия. Ослепительно вспыхнула стена защитного поля, скользнули мимо два рукава раскаленного воздуха, и Синдзи обрадовался, что все удается, когда тяжеленная рука взяла его за горло.

«Кто ты?»

Утопая в бездне своего сознания, проваливаясь в незнакомые ему недра, Синдзи понял, что не может определить, кто задал этот вопрос. Вокруг вихрями носились спутанные ленты образов, будто кто-то намешал все сразу в одну кучу. Угасающему сознанию пилота на секунду даже почудилась картинка чужого мира, настолько чуждого, что хотелось прописать там Ангелов. Мелькнула сломанная игрушка, горящий город на горизонте, все пылало, все взметалось клочьями пепла, а чья-то дрожащая рука жадно листала страницы его памяти, неумело комкала их и выжигала.

«Он просто не умеет читать…»

Синдзи угасал, его руки медленно сползали с управляющих рукоятей, перед ним разгоралась защита, по которой все бил захлебывающийся огнем многоствольный комплекс, и уже можно стрелять из позитронных орудий, пока не сбило тонкую настройку…

С одной из страниц светом сошло яркое, чистое лицо в ореоле копны рыжих волос.

«Не так. У нее была копоть на лице, она боролась в пыли с почему-то седой девушкой».

Синдзи выдохнул: имя рыжей уже сгорело под неумелыми огненными руками, которые торопились прочитать его всего – до дна. И тут пришел голос:

«Синхронизация двигательных систем оборвана. Синхронизация оружейных систем оборвана. Синхронизация с позитронными комплексами – 163 процента».

Этот кто-то был поразительно знакомым – и чужим.

Машина говорила тем самым голосом, память о котором уже сгорела, и невозможный голос гремел до боли знакомыми интонациями.

«Стреляй, Синдзи!».

«Спасибо… Аска».

Умирающий Синдзи с улыбкой нажал на спуск, пылающая рука рассыпалась искрами, но памяти больше не было.

Не было больше ничего.

* * *

Терпкий осенний аромат опавшей листвы, смешанный с холодным дыханием гор, привел Аску в чувство. Вот только чувств, по сути, не было: Сорью увидела слишком много и теперь сожалела, что так все вышло. Иметь дело с врагом, который взял тебя в плен, – это одно. Соприкоснуться с чужой жизнью, разумом и сердцем – совсем, совсем другое. Осознание некоторых вещей лишь все усложняет, усложняет настолько, что иногда мозги делают самую простую вещь – отстраняются от всего.

Но некоторые вещей просто нельзя игнорировать, как бы того ни хотелось. Горы не дадут забыть о себе ни на секунду, крепкой хваткой держа каждого, кто окажется на их территории. Вздрогнув от холода, терзавшего ее тело, Аска открыла глаза.

– Ты… – пробормотала девушка пересохшими, растрескавшимися губами. Рей сидела на старом, поросшем мхом пне.

– Я, – коротко ответила синевласка. – Похоже, ты в порядке. Вставай.

Аска медленно закрыла глаза и запрокинула голову.

– Я видела…

– Я знаю.

– Почему я…

– Потому что Ева и «Ружье Лонгиния» одинаковые.

«Ева… Моя Ева. Ты, сука, убила мою Еву своим гребаным Ружьем», – ярость нахлынула так же внезапно, как и исчезла.