Текст книги "Осень (СИ)"

Автор книги: Сергей Дормиенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Интересно, – после паузы сказал кто-то из комитетчиков. Председатель, видимо, тянул время, переваривая услышанное. – Но не хотите ли для начала ответить на вопросы?

– Вы снова затребуете миллиарды, Икари, – поддакнули слева. – Не отчитавшись за прошлые вложения в ваши аферы.

– Аферы? – переспросил командующий почти оскорбительным тоном. – Если бы не периметр и моя база, Ангел бы уже гулял по улицам Токио.

– Вы умеете предсказывать поведение Ангелов, Икари? – спросил председатель. – Потому что три года назад, когда вы запросили деньги на периметр, никто не верил, что Ангелы выйдут из той зоны, что установили себе сами.

– Ваша жена была бы вами довольна, – поддержали председателя откуда-то справа.

Повисла тишина. Командующий молчал, а Кацураги снова вспомнила ученого, которого объявили безумным. Ученого, который обещал примирить людей с Ангелами. Майор не могла припомнить одного: чтобы командующий хоть раз как-то отреагировал на упоминания о своей знаменитой оплеванной жене.

– Если мы закончили с издевками, то я бы предпочел ближе к делу.

«То ли они его достали, то ли он хочет, чтобы они так думали».

– Как скажете, – преспокойно сказал председатель. – Мы знаем, что при ликвидации Ангела погиб ваш сын. Примите это.

Из тени вышел распорядитель и неслышными шагами поднес к столу футляр с роскошным син-гунто в ножнах.

– Ваш сын награжден посмертно как герой человечества, – произнес кто-то слева.

– Это все? – спокойно спросил командующий, даже не взглянув на положенную на стол награду.

– Икари, Икари, – примирительно прогудел председатель. – Не надо.

Снова тишина. Мисато буквально слышала, как в тень вокруг нее убегают секунды. Темный зал с глыбами кресел ждал чего-то своего, и чего-то ждал командующий Икари. Это была тяжелая игра в гляделки с мраком.

– Мой план таков, – сказал Гендо, прекращая соревнование и превращая его в эффектную паузу. – Последний Ангел, как вы знаете, дал странные пост-эффекты…

Прервали его почти сразу же: поднялся шум, и тонкий голос выкрикнул:

– Странные? Мы бы сказали, катастрофические!

Мисато хорошо понимала настроение Комитета: частицы Ангела три раза волной обошли земной шар с востока на запад, почти парализовав цивилизацию между тридцать вторым и сорок пятым градусами северной широты. Магнитные бури, шаровые молнии, активизация спонтанных перемещений предметов, прочие аномальные явления – все это уже пять суток трясло довольно широкий пояс в северном полушарии. Запуганные аналитики скромно намекали на месяц этого ада.

– Это вопрос семантики, – пожал плечами Икари. – Суть в том, что эпицентр и пространство радиусом в пятьсот километров вокруг него не пострадали. Более того, по данным разведки и орбитальных средств наблюдения, снизилась аномальная активность в самих отчужденных территориях.

– И в чем состоит ваш план?

– Его суть проста. В течение двух недель стянуть в свободную от частиц зону восьмую и двенадцатую бригады, пятую воздушную группировку и силы ВМФ.

Комитет заледенел, и снова Мисато сочувствовала старикам: командующий предлагал фантастически наглую дорогую затею, но зато в голове у тактического командира начала складываться схема, и даже забрезжила цель, в которую метил Гендо. А уже спустя пару секунд командующий подтвердил догадки майора:

– Этими силами мы в кратчайшие сроки сможем очистить отчужденные земли от повстанцев. Риски – до сорока тысяч живой силы и примерно вдвое меньше единиц техники. Треть оценочных потерь боевые, две трети – на счету аномальных факторов.

– Считаете повстанцев слабаками? – опомнился кто-то из комитетчиков.

– Считаю их разрозненными и разбросанными.

Мисато с волнением следила за сражением Икари против стариков. В плане командующего зияла огромная брешь, и женщина все ждала, каким образом он заполнит нишу противодействия Ангелам. И снова, как в коридоре, Икари будто прочитал ее мысли.

– В случае появления Ангела мы задействуем эвакуированную Еву-01.

– Это очень интересный вопрос, Икари, – задумчиво сказал председатель. – Кто будет пилотировать? Ваша…

– Капитан Сорью, – подсказали слева.

– …Капитан Сорью под следствием. Что скажете?

– Это исключительный случай, – ответил Икари. – Следствие можно отложить ради операции, определяющей будущее Тихоокеанского региона. Надеюсь, вы понимаете, что покончив с ядром сопротивления власти NERV…

– Да, понимаем. Однако лояльность пилота основного оружия должна быть неоспорима.

Мисато сцепила зубы. Вспышка надежды на то, что судьба Аски может выпрямиться, что ей дадут шанс проявить себя, гасла. «Чертовы старые пердуны. Если бы вы не превратили академию „Мардук“ в интернат для богатеньких ублюдков, мы бы уже имели очередь из пилотов. А так только плодим „золотую молодежь“, которая козыряет шевронами на своих пьянках да по борделям. Кого-то удивляет, что это быдло откупается от фронта?»

Погруженная в свои мрачные мысли, майор не заметила, что Икари по-своему интерпретировал придирки Комитета – и оказался снова прав.

– У вас есть альтернатива?

– Есть кандидат, – сварливо сказали слева. Старик явно маялся одышкой.

– Подходит, – сказал Икари, и последний луч надежды для Аски погас. Мисато с трудом сдержала разочарованный выдох: нет, она не ждала, что командующий кинется защищать уже почти зарытую девушку, но больная обида колом торчала в горле.

– Тогда пока все, Икари, – подвел итог председатель. – Озаботьтесь передать детальные выкладки. Мы обдумаем риски плана и вызовем вас. Свободны.

– Всего доброго. Майор Кацураги, примите дело вашего нового подчиненного, – распорядился Гендо, вставая.

Уже получая из рук распорядителя тоненькую папку, майор услышала беседу двух глыб мрака:

– Кацураги?

– Да. Я так понимаю, его дочь?

– Она, без сомнения. Отцовская выправка.

– Отец командовал Икари, а теперь Икари командует дочерью…

Повернувшись на каблуках, Кацураги зашагала за своим командиром. Комитет неизменно оставлял ей мерзкое впечатление: этот мрак, эта роскошь, эти шепотки – майор всем сердцем ненавидела супер-магнатов.

«Ненавижу, но служу. Похоже, я бы не отказалась добавить пометку „устаревшее“ к слову „честь“».

* * *

Когда тяжелые двери закрылись за посетителями, от стены отлип высокий силуэт в темном френчевом костюме и пошел к месту докладчика. Редзи Кадзи был задумчив, он даже не стал садиться – просто опирался на стол, глядя поверх голов выжидающе молчаливых стариков.

«Я чуть не упустил… Как же я чуть не упустил?»

– Кадзи, вы по-прежнему верите, что его можно свалить? – не выдержал председатель Лоренц.

– Наглец после такого провала пришел с отличным планом, – добавил Фьолдинген, чья одышка от негодования становилась все сильнее.

– Он даже хаос использует, чтобы выкрутиться, – буркнул Маноэйра.

Инспектор кивнул:

– Да, экселенцы. Я более чем уверен, и я это сделаю.

Тень помолчала: глыбы мрака ждали вердикта председателя.

– Выполняйте, Кадзи.

Инспектор кивнул и пошел к выходу. «Бесполезное совещание, Икари переиграл их вчистую. Бесполезная трата времени, но кто бы мог подумать, какой полезной окажется пустая старческая болтовня?»

По дороге к дверям Редзи Кадзи наметил план «Б». Уже в коридоре он раздосадовано вспомнил, что форсированная обработка Сорью идет уже четыре часа, а в новых обстоятельствах она совсем не нужна.

Ни форсированная обработка, ни сама Сорью.

* * *

Аска очнулась на полу в своей камере и очень об этом пожалела. Ее тело будто взбесилось: воздействие на центры боли имело чудовищные вторичные эффекты. Под оглушительно воющей щекой прыгал бетон, скрюченная под животом рука вцепилась в мышцы пресса, а холодный сквозняк бритвой резал висок.

«Жива. Надо еще что-то вспомнить…»

Глубоко дыша назло бунтующим легким, она села, опершись на стену.

«А, да. Я ничего не подписала».

Из тела словно вынули несколько иголок, и девушка облегченно улыбнулась, стараясь не зацикливаться на том, что ощутили при этом ее губы.

– О, очнулась, – произнес спокойно-удивленный голос.

Аска вскинула голову. На ее кровати сидел парень в свободном сером костюме – свободном и дорогом: ткань почти светилась в полумраке камеры. Девушка всмотрелась в него и выдохнула:

– Йо… Йокай…

– Хм. Йокай? Ну что ты, – сказал тот, улыбнувшись одними губами. – Всего лишь капитан Нагиса Каору. Твоя замена.

10: Просто скучный день

Рей стояла посреди небольшой комнаты, выдолбленной в стене пещерного зала. Помещение было обшито необтесанными деревянными досками, потолок тяжело опирался на сучковатые бревна, а все пространство вокруг освещала одна-единственная люминесцентная лампа без плафона. Лампа светила тускло и постоянно моргала, раздражая глаза Аянами: девушке все еще было больно после разъединения с «Ружьем» – даже спустя пять часов крепкого сна.

Напротив Рей за широким слегка перекошенным столом сидел старик в выцветшей форме генерала Сил Самообороны. За его спиной висел флаг Японии, а стол укрывала слегка растрепанная карта региона с множеством обозначений. Старик задумчиво смотрел на карту, делая какие-то пометки.

– Генерал, – нарушила тишину Аянами, понимая, что так может продолжаться очень долго. Старик перевел глаза на девушку и произнес:

– А, Рей, наконец-то ты вернулась. Докладывай.

– При помощи «Ружья» сбита одна Ева. Пилот взят в плен, но потерян при эскортировании. Передовой северо-западный лагерь и полевой лагерь Икари Юй уничтожены Ангелами. Судя по всему, выжила только я.

– Проклятье, – ругнулся старик, – Юй ведь была почти у цели…

«Цели?» – подумала Аянами, но переспрашивать не стала.

– Но главное, что с тобой все в порядке. Ты единственная из всех, кто способен управлять «Ружьем Лонгиния» и дожил до сегодняшнего дня.

– Генерал?

– NERV недавно уничтожил Ангела, после чего мир впал в хаос, сопоставимый по последствиям с днем «Первого появления».

– Я не понимаю о чем вы, – покачала головой девушка.

– Мы редко говорим о том дне, девочка, – кивнул старик, – наверное, пришло время рассказать и тебе. Все началось, когда над Южным полюсом появились крылья. Спутники хорошо зафиксировали этот момент: льды Антарктики вздыбились, и из их толщи в небо взметнулись два огромных ярких крыла. Как только они расправились, произошла вспышка, которая испарила ледник. Одновременно с этим на всей территории Земли произошли массовые сбои в технике и людских организмах.

– Частицы Ангела?

– Они самые. Но их не было над самой Антарктикой. Беспилотный самолет-разведчик, что был там, – не пострадал, поэтому мы и знаем о произошедшем. А в тот день и следующие за ним дни, когда люди еще ничего не понимали, разбились сотни аппаратов…

Фуюцки пожевал губами и горько усмехнулся:

– Из всего, что было в небе, там остался лишь беспилотник у самого эпицентра катастрофы. Чудовищная ирония, Рей. Так вот и сейчас над Японией ясное небо, а весь мир вновь переживает маленькое «Первое появление». NERV наверняка воспользуется этим и постарается нас прикончить.

– Вы думаете, что они пойдут в зону отчуждения? – с легким недоверием в голосе поинтересовалась Аянами. Ей не верилось, что найдутся безумцы, готовые рисковать своими жизнями ради нескольких тысяч повстанцев.

– Если бы Кацураги был жив, я был бы уверен, что нам ничего не угрожает. Но полковник мертв, а NERV в руках Икари Гендо. Жаль, Кацураги не раскусил его сразу. Хотя… Раскусить Гендо – та еще задача, даже в былые времена. Это ведь не без советов Икари Кацураги и другие военные сдали нашу страну ООН, прикрывшись идеей защиты от Ангелов. Полковник так хотел защитить Японию от одного врага, что сам отдал её другому. Хорошо, что он погиб в бою и не увидел последствий своей ошибки.

«Тяжело, наверное, быть руководителем», – почему-то подумалось Рей.

– Аянами, – произнес Фуюцки на выдохе, – мы ударим первыми. И ты будешь на острие атаки.

– Это безумие, – не задумываясь, ответила девушка.

– Я знаю, но выбора нет. Гендо нападет в течение двух-трех недель: быстрее просто не выйдет собрать группировку. Мы не сможем долго противостоять массированному нападению. Пора прекращать эту агонию. Либо мы нападем и покончим с NERV, пока международные силы заняты своими проблемами, либо погибнем. Тем более теперь, когда ты уничтожила одну из Ев – нам будет проще.

«Я бы предпочла, чтобы все шло по-прежнему».

– Что от меня требуется?

– Ты пойдешь с Майей Ибуки в Токио, где вы свяжетесь с подпольщиками. Они дадут тебе нужную информацию о Евах, и ты должна будешь уничтожить это оружие NERV, чтобы армия ничего не могла противопоставить Ангелам.

– А если появится Ангел? Мы не сможем его уничтожить.

– Враг моего врага – мой друг. Ангелы не уничтожают нас целенаправленно, не забывай.

«Забудут ли это души погибших в течение этой недели?» – Аянами все это чертовски не нравилось. Ей казалось, что она понимает, чем руководствовался полковник Кацураги, «предавая» Японию.

– Еще кое-что, – задумчиво произнес Фуюцки, – перевал, через который вы пойдете – на нем расположилась банда уголовников. Не знаю, откуда они взялись, но уничтожь их – не хочу, чтобы выродки мешали нам, когда я поведу людей в атаку.

– Я поняла, – кивнула Рей, – когда мне выдвигаться?

Старик неожиданно ласково улыбнулся и с грустью в голосе сказал:

– Я знаю, что ты очень устала, но время не ждет. Отправляйся сегодня же, как только подготовишь все для похода.

– Слушаюсь, – Аянами кивнула и, развернувшись на месте, пошла к двери.

– Удачи тебе. И… – старик замолчал на секунду, – что бы не произошло, постарайся хотя бы выжить. Ты еще слишком молода, чтобы умирать за идеалы такого старика, как я.

– Спасибо, генерал, – ответила девушка, и тут же шепотом, так чтобы старик не слышал, добавила, – но своих идеалов у меня нет.

* * *

В туннелях, соединяющих весь подземный комплекс, дышалось удивительно легко: не было ни сырости, ни духоты, чего можно было ожидать от пещерных укреплений. Тот, кто строил этот подземный город, все хорошо продумал. Сотни ходов связывали между собой подземные казармы, склады, казематы и многочисленные укрытые на поверхности горы огневые точки. И всему этому была придана великолепная система вентиляции, поддерживающая стабильную комфортную температуру и влажность. Единственной проблемой оставалось тусклое и часто пропадающее освещение – но это уже из-за нехватки топлива для электростанции.

«Сейчас бы „Ружье“», – подумала Аянами, почти на ощупь пробираясь по коридору. Девушке приходилось ориентироваться на свет из далекой двери, ведущей в арсенал, поскольку лампочки на потолке давно уже были вывинчены и использованы где-то в другом месте.

– Койчи? – позвала Рей, оказавшись в арсенале.

В просторной комнате царила тишина. Из-под темного потолка на тонком проводе спускалась стоваттная лампа, нависающая на тонком проводе прямо над столом. Кроме знакомой девушке оружейной смазки, в воздухе кружили запахи припоя, канифоли и почему-то камфоры. Среди пружин и затворов от разнообразного оружия щедро рассыпали электронную начинку, а в углу стола остывал паяльник.

– Койчи? – снова позвала Аянами.

– Ммм…

Пройдя вперед на звук ленивого ворчания, девушка заглянула за стол. Там на низенькой тахте, закутавшись в плащ, спало неопределенного вида тело.

– Койчи, «Ружьё Лонгиния» готово?

– Ммм…

– Мне нужно «Ружьё», – слегка раздраженно повторила девушка. – Оно готово?

– Угууу… – вяло ответил хозяин склада.

– Где оно?

Тело зашевелилось, и из-под плаща вылезла рука, которая указала на угол склада. Посмотрев в направлении, указанном мясистыми пальцами, девушка увидела свое оружие.

– Оно в порядке?

– Ммм?

– Я могу его использовать?

– Угууу….

Кивнув соне, она подошла к углу, взяла «Ружьё» в руки и осмотрела его.

«Вроде все в порядке. Подключу потом».

– Мне нужные еще противопехотные патроны.

– Ммм?

– Патроны для уничтожения живой силы, – терпеливо перефразировала Рей.

– Ооо… Ммм… – рука вновь вылезла из-под плаща и указала на стену рядом с ружьем.

Там среди разнообразных снаряженных разгрузок висел пояс с несколькими подсумками, различающимися между собой маркировками.

– Спасибо, Койчи, – сказала Рей, взяв с собой пояс.

– Угу.

«Надо зайти за сухпайками и индивидуальными пакетами». Уже в дверях Рей обернулась:

– Я принесу чего-нибудь сладкого к чаю, когда вернусь.

– Ммм.

* * *

Ходить по темным пещерам с включенным и отлаженным «Ружьём» Аянами нравилось больше. Тем более сейчас, когда она смогла провести нормальную процедуру синхронизации: не было Ангелов, не ходила ходуном земля и никто рядом не умирал. Да и Койчи не подкачал: электроника больше не трещала, а старый поцарапанный дисплей был заменен на новый. Повстанцы вяло суетились вокруг, промокшие и вечно усталые, и Рей не поддавалась их настроению только при активной поддержке «Ружья».

«Надеюсь, оно снова не отсыреет», – подумала девушка, прикидывая свои возможности по полевому ремонту оружия. Возможности стремились к нулю, так что оставалось только вести себя аккуратнее.

Погруженная в свои мысли, она не заметила, как миновала все посты и подошла к месту встречи. Майя уже ждала Рей у выхода из пещеры. Снаружи по-прежнему поливал дождь, так что Аянами захотелось развернуться и нырнуть в теплую постель. Вместо этого она принялась натягивать на оружие влагонепроницаемый чехол и покосилась на спутницу:

– Вы готовы? – спросила девушка, втайне рассчитывая услышать: «нет, я не готова».

– Наверное, – улыбнулась Майя, поправив лямки рюкзака.

Рей еще раз посмотрела на свою спутницу, и ей еще сильнее захотелось пойти куда-нибудь завалиться спать – так, чтобы ее месяц никто не трогал. Перед ней стояло абсолютно невинное и безобидное существо, которое непонятно как оказалось в зоне отчуждения.

– Вы давно были в Токио?

– Да, я сама только недавно вернулась оттуда. Я связная с тамошним подпольем.

– Вы одна переходили через перевал?

– Нет, конечно, – хихикнула Ибуки, – генерал всегда выделяет сопровождение.

«Обуза. Снова обуза».

– Что-то не так? – удивилась Майя, глядя в задумчивые красные глаза Рей, которые не моргали в течение минуты.

– Нет, все в порядке, – качнула головой Аянами. – Просто дождь.

– Да, и притом сильный. Может, переждем?

– Дождь может продолжаться неделю. У нас нет на это времени.

Рей охлопала подсумки с патронами, вытащила из кобуры пистолет и, проверив предохранитель, вернула его на место. Размяв шею, она накинула капюшон поверх синих волос, после чего пошла вперед – прямо в дождь.

– За мной.

Майя недоуменно хлопнула глазами. Через мгновение она сообразила, что может потерять свою провожатую в этом ливне, и побежала вслед за ней.

* * *

Каору закрыл за собой дверь камеры в превосходном настроении. Он ждал многого от назначения на должность действительного боевого пилота, но чтобы в придачу к уникальной машине прилагалось такое развлечение – это было совсем здорово.

– Нагиса-сан, все в порядке?

Не оборачиваясь, Каору протянул через плечо купюру, и шустрые пальцы надзирателя утащили добычу. «Все же военная полиция – это скорее полиция, чем военные», – думал капитан, шагая к выходу из гарнизонной тюрьмы. Наследник крупной финансовой империи привык относиться к стражам порядка со всей возможной пренебрежительностью: в мире синих мундиров слишком почитались деньги. Сам Нагиса деньги презирал, что отлично согласовывалось с его баснословным богатством.

– Прошу, господин.

Буквально нырнув в просторную машину, Каору зевнул. Капитан Сорью оказалась интересной – разбитой, слабой и униженной, но все равно интересной. Он задумчиво смотрел в окно, он даже едва понял, что предъявлял удостоверение на КПП, и лимузин теперь нес его к центру столицы. «Армия… Армия прячет это все под мундиры. А мне повезло увидеть вблизи настоящего солдата безо всяких погон и формы».

* * *

Аска лежала в кровати и пыталась собрать себя в одно целое. Было больно, тело реагировало на приказы в случайном порядке, осмысленно получалось только смотреть. А еще был этот Нагиса.

«Ублюдок».

Девушка не могла поверить, что машину Синдзи, машину, в которой он погиб, отдают такому уроду. В том, что Нагиса – урод, сомневаться не приходилось: новоявленный капитан NERV заплатил надзирателям, чтобы посмотреть на униженную предшественницу.

«Просто посмотреть? Да куда там».

Он пришел торжествовать – сидеть, смотреть и подбрасывать светские реплики, чтобы было ясно, кто и зачем здесь находится. Нагиса не стеснялся в выражениях: она – ничтожество, поскольку она проиграла, а он от скуки добился ее места. Перед ней снова появилось видение бледного лица, и Аска сцепила зубы, потому что красноглазая замена страшно напоминала одного повстанца из недавнего прошлого. Это было странное ощущение – примешивать к образу одного человека образ другого, но Сорью ничего с собой поделать не могла. Слишком уж уместным было сравнение.

«– Слабым не место в Еве», – сказал Каору, глядя на нее сверху вниз.

Рей ни разу не назвала ее слабой, даже несмотря на то, что смогла сбить красную машину.

«– Жаль, я не дождался своей собственной Евы. Освободилась машина, минус два пилота – это такое странное совпадение, что неохота ждать».

Рей умеет ждать.

Аска заворочалась и легла на правый бок: лежа на левом, она всем телом чувствовала каждый удар сердца. Она познакомилась в своей жизни с двумя альбиносами – и знакомство с обоими стало настоящим испытанием. «Проклятые мутанты», – подумала Аска и только сейчас заметила, что сравнение повстанца Рей и NERV’овца Каору провела не в пользу сослуживца.

«О чем я думаю? Что за мысли?»

Сероватая мгла камеры будто бы выстудила время. Аска снова вернулась в воспоминания о боли, а потом заснула с мыслью о том, что все было не зря, и проснулась только на рассвете. На потолке лежал тусклый алый отсвет восходящего солнца, будто кто-то раскалил обшивку камеры. Глаза у рыжей слипались, она долго терла их слабыми руками, ее слегка мутило, как после тяжелой болезни, а в животе все было словно после вакуумного взрыва. Сорью покосилась на дверь: на лотке под окошком стоял простывший ужин, до которого еще надо добраться.

Спустя пять минут она сидела на кровати – относительно умытая, по-прежнему слабая и разбитая, но зато на коленях стояла миска с кашей и тушенкой. Только дожевав половину остывшей дряни, Аска поняла, что провела всю ночь в камере. Она понимала, что это вряд ли победа, что нет смысла хотя бы мысленно кого-то благодарить за эту передышку.

Но холодная каша стала немного вкуснее, а день за окном – ярче.

* * *

Сквозь закрытые жалюзи сочился скупой свет осеннего дня, но Кацураги не выключала настольную лампу. В кабинете образовалось два этажа: нижний – залитый желтым электрическим сиянием, исчерканный тенями спинки стула, настольного набора и вешалки, и верхний – сероватый, призрачно-темный. Перекрытия между этажами не было, они словно бы размывали друг друга на уровне глаз майора.

Чем дольше Мисато изучала личное дело нового пилота Евы, тем меньше хотела видеть капитана Нагису у себя в подчинении. Официальная часть была неприятно сухой и короткой – слишком короткой. А вот у той части, которую составляла контрразведка, был другой недостаток: она оказалась излишне подробной. Мисато перекладывала фотографии богатых дегенератов – в компании и по отдельности, упитых в хлам и опухших после вчерашнего, – изучала полицейские отчеты, которые навсегда легли под сукно, протоколы допросов, и не понимала одного: зачем человек с таким отношением к жизни и людям пошел в армию?

Особо впечатлил майора протокол допроса агентами бывшей девушки капитана. Недоносок завел себе подружку только для того, чтобы каждодневно над ней издеваться. Не физически – он давно прошел этот этап – но утонченно и даже где-то изысканно. Каору неделями не разговаривал с ней, будил пощечиной среди ночи и смотрел в перепуганное лицо жертвы, которая терялась в ожидании худшего. Он заставлял ее завтракать вместе с ним, а сам ласкался со служанкой. Он…

Кацураги с отвращением захлопнула дело.

«Мудак, похоже, считает себя высшим существом и карьеру подобрал под стать – пилот самой мощной боевой машины. Интересно, как он выжил в учебке?» Майор снова открыла дело, держась за страницы так, словно папкой вытирали сортир. Найдя нужные разделы, Кацураги изумленно потерла глаза: здесь явно что-то было не так, и женщина потянулась за трубкой телефона.

До того, как человек попадал в элитную академию «Мардук», он обязан был пройти год КМБ в тренировочном лагере, где из кого угодно выбивали дурь по полной программе, и толщина отцовского кошелька там никому еще не помогала. Богатенькие сынки обычно получали по сотне взысканий, досконально изучали все возможные виды нарядов, мотали ночные кроссы по раскисшему треку и часто отказывались от блеска капитанских нашивок.

Нагиса Каору – и по официальному досье, и по честному, – был почти образцово-показательным курсантом. Срочно требовалось устранить несоответствие между биографиями «золотого мальчика» Нагисы и курсанта Нагисы, поэтому Мисато сверилась со справочным листом и набрала отдел военной контрразведки.

– Майор Кацураги, оперативно-тактический отдел. Исполнителя дела Нагисы Каору ко мне… Нет, «правильного» дела, разумеется. Хорошо, жду.

Откинувшись на спинку кресла, майор выключила настольную лампу. Виски неприятно ныли, хотелось есть, а в глазах кружили разноцветные мушки. Мисато собралась уже было прикорнуть в ожидании контрразведчика, когда телефон с треском ожил.

«Если окажется, что исполнитель неожиданно улетел на курорт, я не удивлюсь».

– Майор Кацураги.

– Здравия желаю, майор, – сказала трубка голосом Кадзи.

– Слушаю, инспектор, – ответила Мисато, не испытывая ни малейшего желания ни слушать, ни, тем более, разговаривать с Редзи.

– Майор, мне понадобились некоторые подробности ваших показаний. За вами заедут через час.

Кацураги послушала гудки и положила трубку на рычаг. Мелькнула мысль о том, что Сорью раскололи, и девушка дала какие-нибудь показания против своего командира. Или против напарника. Мисато поморщилась: она верила, что Сорью – штучка крепкая, но и ведомство инспектора Кадзи не вчера училось выбивать нужные сведения.

Дверь кабинета приоткрылась, и в проеме показалось лицо Маэды – старшего лейтенанта военной контрразведки.

– Разрешите, майор?

Подвинув свое кресло ближе к столу, Мисато снова зажгла лампу: за окном по-прежнему был сырой темный день, и решительно нужно было сосредоточиться на работе. Мысли об Аске – да и сама рыжая девушка – оказались частью прошлого, а Нагиса оставался неприятной странной перспективой. Женщине стало не по себе от собственных мыслей, и она твердо пообещала себе подать еще одно прошение на свидание с Сорью.

«И все. Хватит сантиментов, Мисато».

– Садитесь, старлей. Я по поводу Нагисы.

Маэда улыбнулся уголком рта и кивнул:

– Я так и понял, майор. И даже догадываюсь, что вы думаете.

Мисато контрразведчиков не слишком жаловала, но относилась к ним со сдержанным уважением: дураков туда не брали. «Вот гаденьких в смысле методов – как тот же Маэда – берут. А дураков нет, и старлей в жизни не взял бы денег – очень уж у него непыльная и денежная работа».

– И что скажете, проницательный господин старший лейтенант?

– Скажу, что и сам бы не поверил. Засранец стал образцовым курсантом не только на бумаге. Сержанты его чуть ли не боготворили.

Кацураги приподняла бровь:

– Все-таки деньги?

Маэда так мотнул коротко стриженой головой, что чуть не треснул воротничок:

– Все по-честному, майор. Я дважды проверил, и готов подписаться там еще раз.

– Хорошо. Можете идти.

Он поднял с колен фуражку и встал.

– Майор, вы читали мой votum separatum[1]?

Кацураги недоуменно подняла глаза, и старлей кивнул:

– Так я и думал, в академии изъяли все-таки. Я счел нужным сообщить, что муштра только усилила в Нагисе его главные качества, и чтобы «Мардук» не вздумал выдавать ему летный сертификат.

«Эти не вздумают, как же. Единственная армейская структура с опекунским советом частных инвесторов», – подумала майор.

– И что же это за качества такие?

– Если вкратце, майор… То помешанный на чувстве собственного превосходства мудак.

* * *

Когда машина остановилась около одного из центральных ресторанов, Кацураги решила, что им просто надо кого-то забрать, но водитель уже открывал ей дверцу, а от дверей заведения шел Редзи Кадзи, небрежно поигрывая рукоятью открытого зонта.

– Здравствуйте, майор. Прошу.

На языке у Кацураги вертелась острота о пытке несвежими лобстерами, рядом с ней инспектор галантно предлагал ей встать под зонтик, а вокруг бодро трусили под осенним дождем жители столицы, они кутались в истекающие сыростью дождевики, спешили в метро и на парковки. Одетая в свой обыденный камуфляж, Мисато остро ощутила себя на вражеской территории.

– Мисато-сан, уверяю, внутри лучше, – сказал Кадзи со скупой, но вполне отчетливой улыбкой.

– …Это ресторан, который числится особой территорией.

Кацураги вздрогнула и посмотрела на инспектора, наливающего в бокал вина.

«Пару секунд назад он отправил прочь официанта», – вспомнила женщина и заставила себя прекратить осмотр зала. Здесь были благородные оттенки мореного дерева, тяжелые портьеры – все производило впечатление неброского богатства, эдакой парадоксальной скромной роскоши.

– Мисато, вы меня слушаете?

– Так точно, инспектор.

Кадзи откинулся назад, держа свою добычу – высокий бокал с вином.

– Слушаете – хорошо. «Так точно, инспектор» – плохо. Ну да ладно. Так вот. Спецслужбы объявили его «вне интересов». Если кому-то надо пообщаться с агентом или клиентом без лишних ушей, то мы идем сюда.

– Прямо как Швейцария времен Второй мировой? – уточнила Кацураги, слегка обескураженная самой идеей.

– Точно, только еще лучше, – кивнул Кадзи. – Никто никого не слушает, никто ни за кем не присматривает. Конкуренты могут шлепнуть информатора в двух кварталах отсюда, могут изловить и допросить, но поговорить точно дадут.

«Как интересно. И от кого же мы скрываемся?»

– Занятно, – сказала она вслух. – Ресторан? За обед платит контора?

– А как же.

– Трогательная верность идеалам.

Инспектор хохотнул, продолжая играть с бокалом.

– Как я уже говорил, я люблю фронт, Мисато. И за выходки вроде ваших – в том числе. Но почему я должен полностью жертвовать другой стороной?

– Другой стороной?

– Да, Мисато. Вы-то понимаете, на чем балансирует этот мир. Вы живете в одной из чаш весов. Долг, честь, отвага, культура самураев и Спарта. Есть сюзерен – и есть враг.

«Болтун», – подумала Мисато и сама поморщилась от неубедительности этой мысли: Кадзи безо всякого перехода вдруг сделался поэтом. Майор никогда не считала себя знатоком душ, но сейчас с удивлением понимала, что хочет верить этому инспектору, потому что перед ней – настоящий Кадзи.