Текст книги "Сияние жизни (СИ)"

Автор книги: Сергей Дормиенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

10,5: Послеглавье

Кроткие волны несмелыми толчками тыкались в бетон, словно напрашиваясь вглубь зараженных земель. Могучий Тихий океан был там, за пологом тяжелой мглы, а здесь царила какая-то выхолощенная, придушенная сила, ничем не напоминающая величие лазурного простора, и само представление о цвете с отвращением бежало грязно-белых вод. Северная окраина порта «Токио-3» – достойное продолжение недостойного океана – пустовала: поврежденный неудачно выведенным транспортом пирс был закрыт, и сиротливые обломки причальных конструкций тщетно взывали к низкому небу, надеясь на лучшие времена для базы.

– Присядем?

– Слушаюсь, командующий.

Двое в серых пыльниках и темно-серых масках – стандартной экипировке Тихоокеанского фронта – уселись на огромный причальный отбойник, вытащенный на берег, и один из них поставил между ногами мешок, отозвавшийся металлическим лязгом.

– Слушаю.

– Командующий, разведка Лоренца перешла к активным действиям.

– Лоренца. Не Степанкова?

– Нет. Резидентура Степанкова не при чем.

– Допустим. Дальше.

– Дальше – доказательства.

Говорящий опустил руку в мешок и вынул оттуда металлический предмет, состоящий из одной мощной гнутой трубки, оплетенной несколькими поменьше. Резьба, контактные провода и маркировка говорили о том, что это лишь небольшая деталь куда более существенного механизма.

– Что это?

– Доктор Акаги сказала, что этот узел отвечает за катапультирование пилота ЕВЫ «Тип-00». Она доложила, что в техническом отделе оказалось на одну такую деталь больше, чем положено. Между тем, без нее кабина не закрылась бы. Таким образом, в последнем бою…

– Кто исполнитель?

Из кармана пыльника вылетел небольшой листок и порхнул к командующему.

– Ясно. Задержан?

– Нет. Его пока просто «ведут». Ожидал вашего личного распоряжения, командующий.

Маска посипела немного, а потом кивнула и задала следующий вопрос:

– Что-то еще?

– К сожалению, да. Если в инциденте с пилотом Аянами этот узел ничего не решал, – атомный взрыв все же, – то вот находка лишнего узла от «Типа-01»…

Говорящий сделал паузу, но если он и рассчитывал на реакцию, то ожидания не оправдались.

– …четко дает понять, что перед нами часть давно построенного плана. Доктор Акаги проверила машину и изучила этот блок, но он оказался заменен деталью, которая мешает отстрелу кабины. Полагаю, в «Типе-00» была такая же…

– В «Истребителе» ничего такого не нашли, – прервал Икари.

– Точно.

Командующий помолчал, а потом медленно произнес:

– Грубая работа, но тонкий расчет.

– Именно, – кивнул головой собеседник. – Убить вашего сына или его волю. Или обоих сразу. Хотя…

– Да?

– Я не думаю, что работа грубая. Лишние детали спрятали именно среди подобных, – их не вынести из ангара и не уничтожить незаметно, – и если бы я не предположил, где искать диверсию, этого могла бы не заметить даже доктор Акаги или ее замы.

Командующий направил маску прямо на собеседника:

– Кадзи, ты разбираешься в конструкции ЕВ?

– Нет, господин командующий, но я прикинул, какую функцию абстрактной боевой машины можно незаметно испортить и при этом не попасться на первой же проверке. Автоматическая катапульта в этом списке у меня была на третьем месте, плюс именно ее подтвердила телеметрия последнего боя.

– Интересно.

Кадзи вслушался, пытаясь уловить интерес в ровном голосе Гендо Икари, но ничего подобного, естественно, не нашел. Командующий отвернулся к океану и, глядя во мглу, сказал:

– Выводы.

Кадзи едва слышно хмыкнул.

– Выводы… Примерно так. Во-первых, Лоренц хочет сорвать именно «Прорыв», не создавая проблем обороне фронта: потеря даже одного пилота отложит операцию. Предполагаю, его просто устраивает текущая ситуация. Во-вторых, угроза прямого устранения вашего сына теперь незначительна. Предполагаю, Лоренц рассчитывает, что Синдзи стал слабее. В-третьих, фельдмаршал подозревает вас в том, что вы знаете больше, чем говорите. Предполагаю, он считает, что объект «Табрис» рассказал вам и о содержимом Шестой Скрижали…

– А как ты сам считаешь?

Начальник разведки группы армий «NERV» кивнул и просто сказал:

– Я в этом уверен.

– Хорошо, – кивнул командующий. – Твое предположение по поводу второго пункта… Интересно. Ты считаешь, что мой сын не выполнит приказ?

Кадзи склонил голову и, видимо, задумался, но размышления не заняли много времени – Икари едва успел окинуть взглядом опустевшие склады и волглую серую бетонку, ведущую к причалу.

– Думаю, выполнит. Но я сомневаюсь, что содержимое Шестой Скрижали – простое испытание для духа. Вы ведь не планируете его готовить…

– Нет, Кадзи. И не обсуждается, – резко сказал командующий.

Во мгле, клубясь и толстея, повисло молчание.

– Я приму во внимание твое мнение, – сказал, наконец, Икари, вставая. – Хорошая работа в целом. Это за один день?

– Так точно.

– Напомни мне, я обещал тебе увольнительную?

– Благодарю, господин командующий…

– У тебя день. Потом ты мне нужен в Лондоне.

– Но…

– Полковника Кацураги я тоже на день полностью освобожу от работы.

– Благодарю, командующий.

Две фигуры уходили в туман, оставив безжизненный причал – клочок истинных Атомных земель на окраине периметра.

* * *

Командующий Икари шел по безлюдным недрам линкора «Ясима». Узкие коридоры грузового трюма, выкрашенные в грязно-серый цвет, едва освещались тусклыми красными лампами, почти не дававшими теней. Окровавленный воздух, почти бордовые стены, давящая атмосфера – все, мимо чего он проходил, напоминало о щедро разлитом жизненном соке, даже сам запах горячего металла.

Пройдя до двери в переборке, Икари дернул рычаг, и прислушался: тихое гудение за бронированной стеной стихло. Лязгнул замок, и навстречу ему вскочили часовые, чтобы воротом поднять решетку, по которой несколько секунд назад текло высокое напряжение. Он терпеливо ждал. Позади него уже остались два таких поста, но здесь решетка была куда тяжелее, к тому же прямо на ней на изоляторах висели автоматические пулеметы, нацеленные туда, куда держал путь Икари – в самые глубины трюма. Пригнувшись, он прошел под заграждением и, не оглядываясь, двинулся дальше, а позади вслед за тихим щелчком загудел вновь пущенный ток.

Последняя дверь перед его целью была наспех сварена из толстых металлических плит, облицованных свинцовыми пластинами, и тут не было ни часовых, ни гидравлики: чтобы захлопнуть дверь, достаточно небольшого усилия, а вот для открытия требовалось изрядно попотеть, вращая огромный ворот.

Командующий расставил ноги и одним махом провернул колесо на четверть оборота, слегка приподнимая конструкцию и выдвигая ее на себя. Следующие толчки дались куда тяжелее – они выжимали дверь все дальше от пазов, и высокий лоб Икари от напряжения покрылся капельками пота. Последнее усилие – и громоздкие врата отъехали в сторону.

В центре крохотного помещения под единственной лампочкой на цепи сидел одетый в мешковатый комбинезон парень. В неизменном для трюма линкора свете его волосы выглядели кроваво-красными, а скованные за спиной руки казались отрезанными и забинтованными крыльями. Парень давно уже следил за грохочущей дверью, и теперь вглядывался в лицо пришедшего.

– Приветствую, командующий Икари.

– Табрис.

Они смотрели друг на друга, и словно что-то осязаемое двигалось между ними, как маятник, словно они тяжело перебрасывались чем-то.

– Не надоело ворочать эту дверь?

Голос парня был глумлив и спокоен и звучал вовсе не как голос узника. Командующий молчал, поощряя продолжать. Названный «Табрисом» криво ухмыльнулся:

– Видимо, нет, командующий… Я вот только не пойму – чего ради?

– Не понимаешь. Или это новая игра?

– Как сами пожелаете, Икари, это же ваш игорный дом.

Человеку, который читает по лицам, выражениям и гримасам, нечего было делать с этим парнем: его внешность словно прыгала из скорби в радость, из учтивости в издевку, из тоскливого безразличия в безудержное безумие.

– Я знаю, что тебя не удержать даже так. Но остальным об этом знать не нужно.

– А еще я могу есть из воздуха и растворять мозг. Да, я говорил, что начал со своего?

Икари промолчал. Безумие этого существа – да и безумие ли? – проходило по грани острого разума, и вся беда в общении с ним состояла как раз в том, что грань была неуловима.

– Табрис. Я предлагаю сделку.

Парень легко поднялся и встал, горбясь из-за высоко скованных рук:

– Сделку?

– Да.

– Сдеееел-ку, – нараспев повторил он. – И что вкусного в этой сделке?

– Мне нужно, чтобы ты разделил сознание с моим сыном.

Лицо Табриса затанцевало, заплескалось взболтанной водой.

– Ты… Отдаешь мне свою плоть?

– Не просто так. Он должен пройти свой путь до конца, а для этого ты должен дать ему силу.

– Силу… А если у меня нет того, что он захочет? Если его сила и без того больше моей? – глумливо произнес скованный.

Икари ничего не сказал, и парень перед ним заходил из стороны в сторону, лязгая цепью, лицо Табриса потерялось в тени, а губы непрерывно шевелились. Наконец, он остановился, глядя в стену.

– И… Что я получу взамен, Икари?

– Я верну тебе твое обещание.

Табрис рухнул на пол и впился взглядом в лицо командующего:

– Я могу… уйти туда? Весь?

– Да.

– А если я… – вкрадчиво начал парень, подползая к командующему и заглядывая ему в глаза снизу вверх. – Попытаюсь исполнить свое предназначение?..

– Не попытаешься. Ты ненавидишь предназначение, потому и сделал себя безумцем.

С каждым тяжелым, словно отлитым из свинца, словом парень забивался все дальше в угол, все дальше – как от огня, на всю длину цепи, даже попытался вытянуть свою ногу, чтобы избежать давящего взгляда из-под очков. Сгустившийся воздух цвета загустевшей крови немного поредел, и стало видно, как парень согласно кивнул.

– Хорошо, старший сержант Каору Нагиса. Завтра я принесу тебе твои документы.

Парень кивнул из своего угла.

Командующий развернулся на каблуках и пошел к двери. Очень хотелось утереть, наконец, редкие холодные бисеринки пота – они все еще не высохли после упражнения с дверью. По крайней мере, сам Гендо Икари именно так это себе объяснял.

Дверь гулко грохнула, сотрясая собой весь огромный линкор – от форштевня до рулевого пера. Табрис, Каору Нагиса, свободный узник поднял от пола глаза, и в них играл все тот же багрянец, что и во всем вокруг:

– Синдзи Икари… Рад буду видеть тебя вновь.

Часть 2
Пустоши

Глава 11

В комнате было холодно и давяще пусто. Еще были тонкий свист системы очистки воздуха, скрип хлипкой конструкции офицерской «голубятни» и горячая подушка. Синдзи лежал с открытыми глазами, положив подбородок на сплетенные пальцы, и считал секунды до побудки. Их оставалось еще очень много, и он сосредоточенно провожал каждую, не отвлекаясь на звуки и ощущения.

Горн.

Синдзи встал и включил свет. Пустая кровать напротив – привычное утреннее испытание. Он посмотрел на нее и двинулся в ванну, где его ждал еще один ритуал – созерцание собственного лица в потемневшем зеркале. «Жаль, не привык бриться без него», – подумал Синдзи и отметил про себя, что очередной обязательный этап утра – нужная мысль – успешно воплощен. Вглядываясь в свое отражение, он внимательно искал там следы, оставленные на лице этим месяцем «после», и уже привычно ничего не находил. Как всегда – веки, словно обметанные точками шрамов, слегка покрасневшие глаза, едва заметная поросль на щеках, тонкие складки вокруг уголков плотно сжатых губ. Тусклая лампочка над головой подрагивала, опуская тени на лицо, пряча его глаза и сгущая морщины. Младший лейтенант Синдзи Икари был явно и безнадежно жив. Кивнув этой мысли, он покончил с осмотром и принялся за ежедневную рутину.

Впереди его ждали поход в столовую, три часа безделья, тесты, обед. «Если до обеда не принесет Ангела, то за супом подумаю о второй половине дня…» – решил Синдзи, ополаскивая бритву.

Серой улицей базы бодро топали сослуживцы, расходясь по столовым блокам. Сквозь ровный шум шагов, хруст гальки и серую глухую мглу доносились обрывки чужих жизней, служб и интересов: «Серым по серому».

– Привет, Икари.

Синдзи обернулся. За сопящей маской скрывался Айда Кенске. Непривычный и какой-то незнакомый Айда Кенске – неуверенный в себе, переминающийся с ноги на ногу.

– Привет.

– Эээ… Икари, как ты сам?

– Нормально, есть вот иду, – сказал Синдзи и пожал плечами. – А ты нет?

– Ну, само собой. Вот, думаю, поговорю с тобой, может, пойдем вместе поедим? Там ребята, и, это…

– Как хочешь.

Невидимый Кенске почему-то продолжал смотреть на него. «Херовы маски», – ругнулся про себя Синдзи, чувствуя растущую досаду:

– Ну что еще? Идем, говорю.

– Правда? Здорово!

«Вот это уже Айда. Что это с ним было?»

– Здорово? – сказал Синдзи вслух. – Чего ты?

Кенске помялся и тихо произнес:

– Ты… Давно не ел с нами…

Синдзи нахмурился, вспоминая себя в столовой: неделю назад, две, три… Выходило с трудом: дни путались, лица сливались в одну сплошную массу. Впрочем, в основном вспоминалась лишь другая сплошная масса – еда в тарелке, и ничего конкретного сверх того. Вот полтора месяца назад… «Стоп». Он помотал головой, гоня прочь щемящее воспоминание.

– Икари?

– Ничего, идем.

Вой и вышибающий дух удар шлюзовой обдувки окончательно привели Синдзи в чувства. «После нее я словно потерял время», – подумал он, раздеваясь, и вдруг понял, что сама мысль об утрате не нашла никакого отклика в душе – как будто неожиданно затихший крик в огромном помещении, где раньше всегда жило эхо.

«Хорошо».

– Эй, Кенске, Икари, давайте к нам!

Аоба, засевший в углу зала, вовсю размахивал обеими руками. Рядом обнаружились Судзухара, Хикари и Ибуки. Синдзи взял свой паек и пошел к ним, обводя зал взглядом. Аски нигде не было. Майя пристально глядела на него, но Синдзи выдержал это и, не всматриваясь в выражение ее лица, кивнул.

– Судзухара, давай, – громко шепнул Аоба, как только Синдзи и Айда устроились. На фоне серой стены смущенная улыбка танкиста выглядела особенно впечатляюще, и Икари даже почувствовал интерес, Тодзи же тем временем чем-то орудовал под столом. Синдзи прислушался: там что-то тихо булькало, а потом на столе начали появляться наполненные оловянные стаканчики, и пахли они далеко не уставно.

– С утра? Выпивка? И Судзухара? – поднял бровь Синдзи. – Что празднуем?

Все как-то странно смотрели на него, а потом вдруг оттаяли и одновременно не в лад загомонили, перебивая друг друга. «Они что, и меня уже похоронить успели?» – задумался он и потому пропустил начало объяснения.

– …так что, сам понимаешь, грех сейчас не выпить, лично я, например, проводить не смогу, – сказал уже порозовевший от крепкого пойла Сигеру.

– А ты сможешь, Синдзи? – спросила Майя.

Он непонимающе огляделся.

Тодзи постучал себя по темечку, а потом повторил то же движение на хихикающей невесте:

– Синдзи, прием! Ты что, в наше счастье не можешь поверить? Мы улетаем, все, служба на Атомных землях окончена!

Икари кивнул, грея в руке стаканчик. Окончена, значит. Фоном его мыслей звучали слова об ухищрениях, на которые пришлось пойти, об отпуске, который плавно перейдет в переписку со штабом группы армий, о комиссии. Синдзи кивал, погружаясь в себя, как ложатся в теплую ванну. Люди, слова, мысли, голоса запотевали, растворялись и серели. «Должно быть, я в столовую обычно так и приходил…»

Рядом с ним на стол грохнулась тарелка, а на лавку упало что-то рыжее.

– Хайль, – сказала Аска и широко зевнула.

– О, приветствуем, госпожа Сорью! Позвольте… – оживился Аоба.

– Не пью, – отрезала она и принялась ковыряться ножом в куске мяса.

Синдзи повернул голову и уставился на нее. Девушка осунулась, заострились скулы, и точки на веках были замазаны совсем уж небрежно, чего Аска себе никогда не позволяла. Синдзи напряг память, пытаясь представить, как выглядела рыжая в последнее время, и с трудом вспоминал только общий контур фигуры и огненную копну, стянутую в конский хвост.

– Ну и чего ты не ешь? – поинтересовалась Аска раздраженно. Он вздрогнул и отвел взгляд.

«Опять „уплыл“… Блин».

Икари мотнул головой, мол, забудь, и в глоток осушил свой стаканчик. Горло пережало спазмом, спиртное неуверенно попросилось наружу и беспокойно рухнуло, наконец, в желудок. Моргая щиплющими глазами, он принялся за безвкусную еду.

– Ну и? – вдруг спросила Аска, и Синдзи понял, что это она обратилась ко всем сразу. – Чего все скисли? Ждете, пока он сам начнет анекдоты травить?

Он поднял глаза сначала на нее, потом обвел взглядом остальных. Аска с негодованием рассматривала по очереди смущенных лейтенантов, словно ища виновного, а потом фыркнула и вернулась к еде. «И что бы это все означало», – подумал Синдзи и тоже склонился над тарелкой, отмахиваясь от неловкого молчания: а не пофигу ли.

– Синдзи, – сказала Хикари, – ты приходи. Мы в четыре с шестого пирса уплываем.

Он кивнул, не поднимая глаз. «Уплывайте».

– Придешь?

– Да.

Аска хмыкнула и вдруг сказала:

– Не знаю, как там у него будет настрой, но он придет. Я позабочусь.

Синдзи изумленно посмотрел на нее, но девушка уже забирала тарелку и поднималась. Он посмотрел ей вслед.

На три часа безделья до тестов появилась тема для размышлений.

* * *

Управляющий механизм существенно улучшили, и Синдзи он теперь нравился. Во всяком случае, так он сказал доктору Акаги, которая лично прибежала на первые тесты и носилась вокруг стенда с наставлениями и пояснениями. Впрочем, даже отбрасывая всякие дополнительные приводы и улучшенные замки, он был и в самом деле доволен: теперь для приведения машины в рабочее состояние не нужно было непременно синхронизироваться с нею. «Тип-01» мог сдвинуться с места и даже становился ограничено боеспособен при активации особого режима управляющего механизма. От пилота требовалось лишь имитировать шаги и движения руками, но были и неудобства, к примеру, в бою в распоряжении стрелка оказывались лишь навешенные на руки комплексы. Остальное – дополнительное оружие, прямой контроль над реактором, использование стержней и точные движения – все это по-прежнему требовало соединения с «А-10».

Отрабатывая новый тренажер, Синдзи отстраненно размышлял над странным месяцем своей жизни. Притупившаяся боль утраты стала почти незаметной безо всякой помощи выпивки, и он слегка побаивался этой метаморфозы: все же при жизни Рей была для него слишком многим, и вот так легко, такой скромной ценой смириться с ее потерей… «Цена… Чем я плачу? Восприятием времени? Пустотой? Чем? Быть может, за меня платит кто-то другой?»

Синдзи знал этого другого, знал – и боялся.

Война. Она дала им друг друга, она их и разлучила. Война открыла им счет, сама закрыла его, погасила проценты. Остальное – его наивные впечатления и несущественные детали.

«Да, – подумал он. – Именно что детали».

– Икари, хватит на сегодня.

– Есть.

Лязгнула дверь, и из соседнего помещения – тоже тестового – вышла Аска. Она еще не переодевалась, и за ней плелись ассистенты, галдя что-то на немецком, но девушка уделяла им ровно ноль внимания.

– Икари, хватит уже, идем на обед. На сегодня свое распятие ты отвисел уже.

– Ага, видишь, уже снимают.

Техники расстегивали крепления, вынимали штекеры, вытаскивали из бинтов датчики, и Синдзи морщился от десятков прикосновений, дергающих его и скользящих по его телу. Аска со скучающим видом стояла в сторонке, и ее команда, косясь на японских коллег, облепила девушку. Икари кулем свалился со стенда и покрутил руками, с удовольствием вслушиваясь в стонущие мышцы, с которых сняли, наконец, вериги.

– Давай в раздевалку, Синдзи. Нам надо быстро поесть и идти на причал… Genug!

Аска с размаху хлопнула по руке увлекшегося ассистента, который что-то показывал ей на комбинезоне, тыкая при этом девушку в бок.

Синдзи невольно усмехнулся. Зрелище было то еще.

– Придурок, прекрати скалиться и шуруй в раздевалку! – вызверилась Аска. – Или мне тебя переодеть?

Он открыл рот и вдруг понял, что именно собирается сказать. Синдзи прислушался к себе: да, он сейчас хотел сально сострить.

– Плевок залетит, – беззлобно сказала Аска, поддавая ему снизу по челюсти, и ушла в раздевалку.

Переодеваясь, Синдзи вдруг понял, что безо всякого интереса, но все же вспоминает этот день: общение с товарищами, стенд, Аску, и ему совсем не все равно, пойдет он провожать будущую чету или нет. Икари прислушался к себе и грустно улыбнулся.

«Спасибо, Аянами».

* * *

В тамбуре испытательного блока Синдзи наткнулся на курящую Акаги. Доктор разговаривала с коллегой – Алексеем Ставнийчуком. Именно мужчина заметил его и обернулся:

– О, Икари, здравствуй.

Синдзи кивнул и остановился: все равно Аску ждать.

– Здравствуйте, доктор.

– Как ты? Доктор Акаги говорит, ты освоился уже на прототипе новой системы управления. Как ощущения?

– Тяжело, – честно сказал Синдзи. – Но, думаю, оно того стоит.

Ставнийчук кивнул. Акаги смотрела в сторону, с безразличным выражением лица тянула дым, держа левую руку в туго набитом кармане халата, и Синдзи решил не обращать на нее внимания. Редкая возможность, что и говорить.

– Тебе уже сообщили о приказе? – спросил Ставнийчук.

– Нет, а по поводу?

Доктор посмотрел на коллегу. Акаги с неудовольствием оттащила от лица сигарету и похлопала свободной рукой по карманам:

– Где же… А, вот. На обеде все равно бы объявили и тебя куда надо направили, но и правда почитай пока сам.

«Приказ по базе „Токио-3“», – прочитал Синдзи на помятом листке, отмеченном сегодняшним числом. Он пробежал по диагонали документ, адресованный научной части проекта «ЕВА», и первой его мыслью было:

«Не повезло нашим влюбленным…»

«…трам-там, бла-бла, база переводится в закрытый режим с целью подготовки операции „Прорыв“», – громко сказала Аска, заглядывая ему через плечо. – Твой Fater решил не мелочиться. Секретность по высшему уровню, никого не впускать, никого не выпускать.

Синдзи кивнул, рассматривая подпись командующего.

– Давно узнала?

– Только что. Фигня получается, ребята уплыть не успели, да.

Разобрать, сочувствует Аска или злорадствует, не получалось: сказано было с чувством, но каким именно – не понять.

– Да вы, ребята, за других не переживайте, – сказал Ставнийчук. – Вам самим, как мне известно, в любом случае быть в центре внимания.

Акаги загасила сигарету и провела рукой по волосам:

– Действительно. С момента вступления приказа в силу вы имеете приоритет класса «1.0», так что готовьтесь… Скажем так, ко всему.

– Но в приказе ничего нет о сути операции, – сказал озадаченный Синдзи.

Рицко Акаги взглянула на хмурого Ставнийчука и полезла в карман за сигаретами.

– Если коротко, то суть предельно проста. Глубокое проникновение в Атомные земли.

Синдзи вдруг вспомнил словно прошлую жизнь – Хило, балкон, подвыпившая Майя… «Едва не забыл… Мы же за этим и переброшены сюда, Ангелы лишь помешали…». Синдзи задержался в памяти на секунду дольше, чем позволял себе обычно, и тут же был наказан.

«– …Я всегда буду с тобой и буду защищать тебя.»

Лишнее. Вот это совсем лишнее. Он сглотнул кислый металлический привкус, давя ноющую тоску по забытому ощущению тепла.

– Кхм… Доктор Акаги, но какова цель?..

– Каждый сотрудник под подписку о неразглашении получит свой конверт с заданиями и целями. После ознакомления уничтожить, – сказала Акаги. Женщина пристально следила за почти идеальным кольцом дыма. Сейчас, с округленными губами и мечтательно сощуренными глазами она казалась почти что обыкновенной женщиной, подумал Синдзи.

– Люблю мозаики, – сказала Аска и хлопнула Синдзи по плечу. – Икари мне свой кусочек все равно расскажет. Правда?

Он кивнул и вновь уткнулся в листок.

– Не трать нервы, Синдзи, – сказал Ставнийчук. – Все фигуры расставлены, все роли распределены. Тебе всего-то осталось узнать свою.

– Вы просто поэт фатализма, коллега, – бледно улыбнулась доктор Акаги.

Ставнийчук невесело улыбнулся в усы.

– Да. Пожалуй, вы правы, коллега… Однако, обед философии не помеха. Идем?

Аска с едва различимой сквозь респиратор матерщиной прятала волосы под капюшон пыльника. Синдзи тоже отчего-то хотелось ругаться – вслух, громко, вкусно.

* * *

Столовая вовсю обсасывала свежий приказ и сопутствующие ему детали.

– А ты еще не получал личные распоряжения?

– Нет, ты что, и не болтай! Особисты свирепствуют, – Кенске замахал руками на Аобу и почти зашептал. – Вон, Токугаву задержали, поговаривают, лично господин Кадзи отдал команду.

– Да ну тебя, – отмахнулся Сигеру. – У тебя как ни мутное дело – так «господин Кадзи». В разведке что, больше никого нет?

– Господин Кадзи – величина, – почтительно сказала Ибуки. – Он объединил вечно воевавшие департаменты и всех в кулаке держит. Рико рассказывала, что перед ним как по струнке ходят…

– Еще бы, – буркнул Кенске, вращая глазами. – Вон, как только он у нас появился, в тот же день даже в проекте «ЕВА» кого-то повязали, а штабных вроде как целой пачкой в расход пустили.

– А еще он дела насквозь видит! – сказал неуемный Сигеру. – Посмотрит, значит, на скоросшиватель и говорит так загадочно: «Зрю, значит, что по всем знакам, сиречь доказательствам…»

– Сигеру, заткнись, – предложил Синдзи, которому истеричное паясничанье Аобы начало действовать на нервы.

Аска одобрительно посмотрела на Икари, а потом спросила:

– А где ваши неудавшиеся дезертиры?

– Эээ… Тодзи вроде как раз в штабе сидит, – нахмурился Кенске. – Вроде как очередь танкистов на получение. Хикари еще до обеда вызывали, но она пока не вернулась.

– Интересно, не замешан ли тут Кадзи-сан? – с невинным лицом поинтересовался Аоба.

Аска застонала и с остервенением загремела ложкой, дохлебывая суп.

– О, Тодзи! – обрадовано сказал Сигеру, глядя мимо Синдзи в сторону входа.

Судзухара сел к ним за столик и принялся разделываться с содержимым тарелки под изумленные и настороженные взгляды товарищей. Синдзи смотрел на него и видел, что Тодзи не ест – он жрет, уничтожает еду, словно повинную в его бедах.

– Ээээ… Тодзи? – осторожно сказала Майя. – Ты как?

– Получил, – зло сказал Судзухара с набитым ртом.

– Засекречено?

– Насмерть.

Синдзи понаблюдал некоторое время за безнадежным сопротивлением еды и отвернулся. Почему-то никакого сочувствия к расстроенным радужным планам он не испытывал. И нет – за это не было стыдно. Он преспокойно засунул в рот хлебец, выхлестал рыжую бурду из кружки и встал.

– Младший лейтенант Икари Синдзи?

Синдзи обернулся. К столику подошли двое в серой форме с нашивками объединенной разведки «NERV» и пристально смотрели на него.

– Я.

– Следуйте за нами.

Он кивнул в ответ и посмотрел на Кенске. Айда тяжело сглатывал, но старался держаться нагло, копируя Аобу. Сигеру же вальяжно развалился, опираясь на стену, приобнял Майю и с вызовом пялился на безликих сотрудников. С соседних столиков настороженно косились: волнения, вызванные свежим приказом, любви к особистам не добавили.

– Айда, заберешь тарелки?

– Да не вопрос, товарищ! – преувеличенно бодро сказал Кенске.

Уже выходя вместе с нежданными гостями, Синдзи услышал, как Аска прошипела лейтенантам:

– Не ссать!

На улице особисты указали ему направление и пристроились позади. Серая каша мглы слегка поднялась днем, и видимость стала куда лучше. Синдзи заметил, что крепость пришла в движение: никакой обеденной тишины не было и в помине. Сновали разведчики, – сопровождая кого-то или просто так, – двигалась груженая техника, бегали вестовые. Икари с интересом смотрел по сторонам, отмечая необычное молчание идущих людей: оно просто электризовало воздух, насыщая его тревогой и ожиданием.

– Поворачивайте направо, – прошипели сзади.

Синдзи кивнул, не озираясь, и послушно свернул в переулок. Мысли были далеко.

Гальванизированная приказом отца база его не трогала, и это казалось интересным. Пусть самую малость – но интересным. В конце концов, ему все же отводилась очень важная роль в операции, и это должно было угнетать, вселять скребущее предвкушение неизвестного, но почему-то, сколько Синдзи к себе не прислушивался, ничего такого не ощущал.

– Налево.

Он поднял глаза и с удивлением осмотрелся, видя вокруг только склады: «Да куда же меня…»

Сухой щелчок выстрела заставил его прыгнуть в сторону и перекатом уйти за стопку железных листов – плечо и бедро отозвались звенящей болью. Он сжался, нащупывая кобуру, и прислушался: по ту сторону еще раз выстрелили и теперь молча возились. Синдзи вынул «вальтер» и снял с предохранителя, но тут все стихло. Донесся металлический треск наручников, и тихий голос позвал:

– Синдзи, выходите.

Икари осторожно высунул голову и сразу увидел лужу крови, вытекающую из простреленной головы бывшего провожатого. Над ним корчился второй, зажатый между двумя одетыми в серый камуфляж рослыми солдатами. Синдзи всмотрелся в их нашивки и без удивления узнал знаки различия спецназа разведки. Третьего – собственно позвавшего его – он заметил не сразу.

– Вы в порядке?

Синдзи вздрогнул, когда голос зазвучал ближе.

– Д-да…

– Генерал-лейтенант Редзи Кадзи, объединенная разведка, – респиратор повернулся к задержанному. – Теперь уже настоящая…

«Кадзи-сан…»

Вот теперь Синдзи был поражен даже больше, чем когда заслышал позади выстрелы: его лично прикрывал сам начальник разведки группы армий «NERV». Глядя, как легендарный помощник Гендо Икари отходит к задержанному, Икари-младший испытывал странное чувство: пусть как о нужном солдате, но отец о нем позаботился.

«Оказывается, я чертовски ценен, да…»

Он ухмыльнулся. Ему очень хотелось узнать, что же за приказ он получит от своего отца.

– Каков стервец, – сказал Кадзи, разглядывая маску лже-разведчика. – Верите, Синдзи, я сам едва не купился со всей этой суматохой. Если бы я не знал, что вам назначено на десять минут позже, валяться вам тут с простреленной головой…

Генерал-лейтенант мазнул рукой по лицу пойманного, срывая с него респиратор, и спокойно добавил:

– А зная вашего отца, могу сказать: я бы через полчаса прилег рядом.

Глядя, как замер неудачник, пытающийся не вдыхать ядовитый воздух, Синдзи поймал взглядом движение в переулке. Кадзи тоже увидел новоприбывшего, потянулся было к пистолету, но потом помахал рукой:

– О, фройляйн! Присоединяйтесь.

Аска подбежала и, переводя дыхание, замерла:

– Там… э…

– За Синдзи-саном пришли? – вежливо осведомился Кадзи. – Еще раз? Вот незадача…

– А вы кто? – подозрительно спросила опомнившаяся девушка.

– Генерал-лейтенант Редзи Кадзи, к вашим услугам, фройляйн Сорью.

Аска едва заметно присела, а Кадзи коротким тычком надел уже посиневшему лже-разведчику респиратор на лицо. Синдзи отметил, что это одновременно был и удар, и жест милосердия.

– Убрать, – распорядился генерал-лейтенант. – Я через полчаса подойду. Пусть Пятый и Самераги начинают, но без фанатизма. Да… И пришлите за трупом.

Спецназовцы склонили головы и поволокли свою жертву прочь. Кадзи обернулся к Синдзи: