Текст книги "Блюз черной вдовы"
Автор книги: Сергей Ковалев
Соавторы: Сергей Ковалев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Уйдет… – Отбой опрокинул в себя еще один "ерш". Прислушался к себе и с горечью произнес: – А… да и пусть уходит, кошка драная!
– Брось, Отбой. Ты же не думаешь, что Рысь с тобой из-за того только, что ты – вожак стаи?
– А из-за чего же? – искренне удивился Отбой, смешивая очередной "ерш". – Это уж само собой. Вожаку любая самка рада.
– Отбой, она вообще-то рысь, а не волчица…
Но попытка воззвать к остаткам разума провалилась – оборотень целенаправленно добил эти остатки третьей кружкой и уставился мрачным взглядом в зал.
– Опять надрался?
Вернувшаяся Рысь села с другой стороны, оставив между осоловевшим оборотнем и собой "буфер" из меня.
– Ну… у него проблемы, – попытался я вступиться за Отбоя.
– У него проблемы начались, когда он родился! – фыркнула Рысь.
Эльф, заунывно декламировавший со сцены балладу под не менее заунывное бренчание лютни, наконец, заткнулся и стал раскланиваться. Посетители обрадовано захлопали в ладоши – репертуар живущих вечно эльфов выдержан, конечно, в безукоризненном стиле. Единственная проблема в том, что с тех времен, когда этот стиль был выдержан, прошли тысячелетия и сейчас в музыке вряд ли найдется что-то столь же тяжеловесное и усыпляющее. Разумеется, обижать эльфов честными отзывами никто не рискует. Бедняги очень чувствительны и на критику отвечают новыми балладами – вдвое зануднее и слезливее. Лучше уж потерпеть час-другой и похлопать на прощание.
А вот сменившую эльфа Ритару встретили куда более искренними аплодисментами. Сирена потеряла голос еще в раннем детстве и вынуждена была покинуть колонию своих сородичей где-то в Средиземном море. Не представляю, какой же должен быть голос у сирен, если свой Ритара с горечью называет жалким хрипом. Ну да, некоторая хрипотца у нее в голосе присутствует, но, на мой взгляд, она лишь придает пению Ритары особый шарм. Да и не только на мой – в баре затихли разговоры, все затаив дыхание, слушали Diamonds are Forever, с которой Ритара начала выступление. Она вообще неравнодушна к Ширли Бесси, у нее в программе обязательно есть две-три песни этой американки.
Женька, как зачарованная, сползла со стула и подошла к самой сцене. Надо же, я думал, девчонка только современную музыку слушает… Впрочем, Ритара ведь сирена. Пусть она и потеряла голос с точки зрения других сирен, но в нем осталась сила, способная зачаровывать.
Особенно мужчин. Особенно – мертвецки пьяных оборотней.
Я попытался удержать Отбоя, но тот легко вывернулся из моих рук и тоже заковылял к сцене.
– Да черт с ним, пусть идет, – вздохнула Рысь. – Не беспокойся, на сцену он не полезет, Ритара умеет держать мужиков на расстоянии.
– Черт… мне жаль. Он просто слишком много выпил…
Рысь криво усмехнулась.
– Он уже кошкой блудливой меня называл?
– Э-э-э, нет, – честно ответил я.
– Врешь, – вздохнула Рысь. – Ну какой же болван! Вбил себе в голову, что я с ним только потому, что он – вожак стаи. Да плевать мне на его недоумков! По мне так и лучше было бы уйти из стаи, жить вдвоем…
– Он так не сможет, Рыся. Он же волк. Волки уходят из стаи, только если они больные или неполноценные.
– Да все я знаю! – буркнула Рысь. – Но я-то надеялась, что он еще и человек!
Она заказала коктейль из молока с ромом и принялась сосредоточенно слизывать капельки с края бокала. Заметив мой взгляд, хмыкнула и взялась за трубочку.
– Дурацкая привычка.
Я промолчал.
Ритара переждала бурю аплодисментов и запела новую песню. Little Queen of Spades. Похоже, у Ритары сегодня минорное настроение. Да и не только у нее.
– Обычному человеку трудно представить, что такое быть оборотнем, – после недолгого молчания произнесла Рысь. – Да и необычному… Мы постоянно балансируем на грани между человеком и животным. Человеческая часть тянет в одну сторону, звериная – в другую. И звериная часть сильнее, зверем быть и проще, и приятнее. Захотела есть – выследила добычу, прыгнула на спину, вонзила клыки… Что такое кровь только что убитой добычи – ты ведь этого не знаешь, а я не смогу объяснить. Захотела спать – нашла нору или гнездо, или просто развилку на дереве, свернулась и спишь себе. Никаких забот, никаких мыслей о будущем, никаких тревог…
– Но оборотни остаются людьми.
– На самом деле, многие не возвращаются из леса. Просто об этом не любят говорить. Люди ведь тоже не любят говорить о самоубийцах.
– Это разные вещи.
– Тоже самое, поверь. Ты отказываешься от разума, от своей личности. Тело с куцым сознанием зверя остается жить, но это уже совсем другое существо. Самоубийство, как ни крути.
– Ну, Отбой кто угодно, только не самоубийца!
Рысь мельком взглянула на Отбоя. Оборотень уселся перед сценой прямо на пол и не сводил с Ритары глаз.
– Всем кажется, что он очень сильный. Мне когда-то тоже так казалось. Я подумала, что его силы хватит удерживать нас обоих. Я хотела оторваться от семьи. Чтобы не жить как они, чтобы не было соблазна. Ты знаешь почему мало таких как я? Рысей, тигров, медведей? Мы чаще не возвращаемся. В стае проще оставаться человеком. Только Отбой на самом-то деле слабый… его сила как раз в его слабости, в том, что он легко выпускает своего зверя. Он даже когда в человеческой форме чаще всего ведет себя как волк.
– Поэтому он и побеждает.
– Да. Но ему все труднее возвращаться. Да он и не особо-то старается. И это мне приходиться держать нас обоих. Когда начались проблемы, Отбой сильно сдал. Он умеет справляться со знакомой ситуацией – когда достаточно показать клыки, ударить, вцепиться в горло. Но сейчас он ничего не может сделать, и это его совсем раздавило.
– Я поговорю с Ивором…
– Не знаю, есть ли в этом смысл. Не знаю даже, хочу ли я, чтобы этих проблем не стало. То есть, хочу, конечно, но… я не знаю, что мне делать. Я устала держать двоих, а Отбой – он ведь не изменится. Он не хочет меняться. Я так устала…
По щеке Рыси скатилась слезинка и канула в недопитом коктейле. Девушка закусила губу. Я машинально потянулся, что бы погладить ее, но вовремя остановился и, чувствуя неловкость, вернул руку на стойку. Рысь благодарно кивнула.
– Эй! Какого черта?!
Между нами возникла разноцветная всклокоченная шевелюра. Женька гневно воззрилась на меня.
– Ты чо ей сделал?!
– Я?!
– А кто?! – подбоченилась девчонка. – Я на пять минут отошла, возвращаюсь, а Рысь в слезах! Ты ее обидел!
Не давая мне шанса объясниться, Женька обняла Рысь за плечи и зашептала той на ухо что-то успокаивающее. Это, как и следовало ожидать, эффект возымело совершенно противоположный. У Рыси из глаз слезы хлынули уже ручьями, она вывернулась из Женькиных объятий, бегом бросилась к выходу и исчезла за дверью.
Женька повернулась ко мне. Выражение лица девчонки и упертые в бока руки не сулили ничего хорошего. Меня спас Петрос.
– Сплошные огорчения с этими оборотнями, – неспешно протирая бокал салфеткой, произнес гигант. – Уж больно кровь горячая.
– Кто бы говорил, – хмыкнул я.
– Это было фигуральное выражение, – возразил Петрос. – Как человек образованный, ты должен знать, что такое метафора. Конечно, кровь белковых существ формально не такая горячая, как магма в моих жилах. Но эмоции вы испытываете гораздо интенсивнее. Ни одна девушка моего племени не потеряет голову из-за ссоры с парнем.
Рассудительная неспешная речь Петроса как и весь его основательный вид подействовали на Женьку лучше любых моих оправданий. Девчонка уселась за стойку и, уткнувшись подбородком в кулаки, состроила жалобную физиономию.
– Значит, Рысь с Отбоем поругалась? Из-за чего?
– На самом деле они не то чтобы поругались, – пояснил я. – Отбой уже дошел до состояния, в котором мало что воспринимает, так что поругаться с ним трудно. Из-за этого его состояния Рысь и расстроилась.
Женька взглянула на оборотня, так и сидящего на полу у сцены, и вздохнула.
– Я ее понимаю. Он, конечно, круто выглядит, особенно в обтягивающей футболке. Но мозгов у него, похоже, меньше чем у Паштета.
– Паштет умный! – вступился я за нашего конторского кота.
– Ну, я же и говорю, что меньше, – не стала спорить Женька. – Я его когда в первый раз увидела, позавидовала Рыське. Думала, вот же везет некоторым! Симпатичный, мускулистый, да еще и блондин… А потом присмотрелась – не-е-е, такого счастья мне даром не надо! Он же натуральный гопник. С ним и поговорить не о чем.
– Ну почему же не о чем, – вступился я за оборотня. – Он хорошо разбирается в мотоциклах. Гораздо лучше меня.
– Господи, Вик… – Женька картинно схватилась за голову. – Кому из нас девятнадцать лет?! Мотоциклы! Подумать только!
"Вот-вот, – проявила женскую солидарность Хайша. – Мотоциклы, детективы, драки… Фокс, пора бы уже повзрослеть!"
"Я, вообще-то, сто лет не дрался!" – обиделся я.
"Ну, сейчас у тебя появится возможность это упущение исправить".
Я обернулся как раз, чтобы увидеть драку, так сказать, в самом ее зародыше.
Этого мага я несколько раз видел в баре и раньше, общаться мы не общались, но физиономия у него была настолько неприятная, что невольно запомнилась. Такие лица созданы, кажется, специально, что бы соблазнять добрых людей их слегка отрихтовать. То есть, я и сам понимаю, что люди, в общем-то, не равны. И никто не заставляет тебя любить или хотя бы уважать человека, если ты этого сам не хочешь. Скажу крамольную вещь – можно даже считать себя лучше других, но это опасная иллюзия и однажды может привести к болезненному разочарованию. При этом – замечу особо – чем активнее человек демонстрирует окружающим свое превосходство, тем раньше и болезненнее наступит разочарование.
Так вот, физиономия этого конкретного мага отражала его полнейшую уверенность в своем превосходстве. Это одутловатое лицо, из-за едва заметного подбородка и высоких залысин напоминавшее кабачок, просто-таки излучало презрение к окружающему сброду. Каждый раз, когда я видел в баре этого мага, мне хотелось его спросить – зачем бедолага мучает себя и раз за разом возвращается сюда? Мне мешало врожденное чувство такта и то, что Петрос с Саргисом не одобряют драки в своем заведении.
А вот Отбою, принявшему на грудь три "ерша", море было уже по колено.
Хотя, справедливости ради надо отметить, что зачинщиком стал все-таки не он.
Оборотень был так поглощен пением сирены, что не обращал внимания ни на что вокруг. Все было вполне благолепно, пока маг не решил, что достаточно страдал от недостойного окружения и может отправиться в более подобающее его статусу место. Свой уход он решил обставить как можно более заметно и к выходу направился так, что бы пройти перед сценой. Где и наступил на разомлевшего Отбоя.
Краткий обмен любезностями я не расслышал – Ритара как раз исполняла As Long As He Needs Me, еще один бессмертный хит Ширли Бесси. Вот треск электрического разряда я хорошо расслышал. Однако маг зря рассчитывал, что простой молнии будет достаточно, что бы уложить пьяного оборотня. Оскорбленный рев Отбоя перекрыл даже мощное сопрано Ритары, затем раздался смачный удар и последовавший за ним грохот – маг пролетел не меньше десяти шагов, сметая по дороге столы, стулья и тех, кто на этих стульях сидел. Несмотря на презрение к окружающим, маг, похоже, каким-то особым могуществом не отличался – обычно удара, даже нанесенного лапой оборотня, недостаточно, что бы сбить настоящего мага с ног. Ивор, например, даже и не сразу понял бы, что его кто-то бьет. Учитывая это, а так же невменяемое состояние Отбоя, у мага были серьезные проблемы.
– Вик! Ты чего сидишь?!
Я удивленно оглянулся на Женьку.
– А что я должен, по-твоему, делать?
– Останови этого идиота!
– Какого из них? – задал я резонный вопрос, поскольку в зале уже кипела всеобщая потасовка. Пользуясь случаем, давние враги спешили свести счеты – в центре зала три гнома охаживали табуретками кобольда, под ногами у них катались по полу водяной и леший, вцепившись друг другу в бороды, два мага обменивались ругательствами и заклинаниями, наполнявшими воздух молниями, огненными шарами, ледяными иглами и почему-то отвратительной вонью. С каждым мгновением в драку вливались новые силы – вампиры, оборотни, кикиморы, домовые и прочие теневые существа, не желавшие остаться в стороне от веселья.
– Отбоя! – крикнула Женька, перекрывая шум. – Останови его! Он же убьет этого хлюпика! И его посадят!
Я проследил за ее взглядом и обнаружил оборотня, целеустремленно пролагающего путь через поле боя к оглушенному противнику. Маг его тоже прекрасно видел, но собраться с силами для магического удара или хотя бы бегства не мог.
– Вик! Ты что? Так и будешь сидеть?!
– Угу. Видишь ли, Жень, есть две причины, по которым я не собираюсь вмешиваться…
Я пригнулся, давая запущенному чьим-то пинком в полет гному пролететь над моей головой и успокоиться в недрах бара.
– Первая причина – мне за это никто не заплатит. А работать бесплатно я считаю аморальным. А вторая причина – когда Петрос зарядит в ухо Отбою, тот полежит минут десять и очухается. А если Петросу под горячую руку попадусь я, то в лучшем случае отправлюсь в реанимацию.
– А… – Женька не нашла что возразить. Упомянутый мною Петрос как раз ледоколом вломился в драку, раздавая полновесные оплеухи и не обделяя ни виноватого, ни правого. Драка была остановлена меньше чем за минуту – из участников на ногах остался только элементаль.
– Вот видишь? – развел я руками. – А если бы я вмещался, лежал бы сейчас вместе с остальными, а ты оплакивала бы мое бездыханное тело.
– Я?!
– Что, не стала бы оплакивать? Я почему-то так и думал.
Петрос закончил вышвыривать за порог драчунов и вернулся за стойку.
– Ужасно неловко вышло, – вздохнул элементаль и стремительно смешал коктейль, пестротой слоев соперничающий с прической Женьки. Поставил этот шедевр барменского искусства перед девчонкой и слегка поклонился. – За счет заведения. Надеюсь, эта безобразная сцена не отобьет у вас желание посетить наш бар еще раз. Вы не думайте, у нас тут такое далеко не каждый день…
– Да? – Женька обхватила стакан руками, попробовала смесь и зажмурилась от удовольствия. – А жаль! Сначала-то скучно было, пока Отбой клевый файт не устроил!
– Меня всегда удивляло, что столь хрупкие существа испытывают нездоровую страсть к насилию, – развел руками Петрос. – Вот нашей расе это не свойственно. К тому же Отбоя теперь ждут серьезные проблемы.
– Ты слишком сильно его ударил? Не переживай – он же оборотень. Небось, уже отлежался и домой поковылял.
Петрос отрицательно покачал головой.
– Я его и пальцем не тронул. Он так пьян был, что успел вырубиться сам. Проблемы у него будут с магом, которого он приложил. Это Луи Дюволл из Совета магов. Мелкий клерк на побегушках у настоящих магистров. Но сам знаешь – как раз от таких больше всего неприятностей и бывает. Он своего унижения Отбою не простит.
Я пожал плечами.
– Отбой – взрослый мальчик. Не думаю, что у мелкого клерка Совета хватит влияния доставить ему действительно серьезные проблемы. А небольшая порка Отбою пойдет только на пользу – авось начнет думать, прежде чем в драку кидаться.
– Отбой?
– Гм… да…ну, в любом случае, за него я переживать не собираюсь.
В результате драки в баре освободилось много мест, и Женька перебралась за столик рядом со сценой. Я остался у стойки – лень было двигаться, да и поддерживать разговор с девчонкой мне сейчас не хотелось. Поймите меня правильно – я хорошо отношусь к Женьке, гораздо лучше, чем к большинству людей. Но иногда не хочется вообще ни с кем разговаривать. Петрос, например, меня понимает, потому – смешав мне еще один коктейль – принялся молча наводить порядок в баре, изрядно пострадавшем от прямого попадания гнома.
Впрочем, не все обладают тактом каменного атланта. Не успел я пригубить джин-тоник, как заметил, что рядом присаживается незнакомый человек. Как будто другого места нет… а, ладно, плевать. Если будет надоедать, дам в рыло. Вот Петрос-то удивится – аж две драки за вечер!
"Фокс, тебе уже хватит!"
"Да ладно, я же не серьезно! – поспешил я успокоить Хайшу. – Просто отсяду куда-нибудь. И вообще, может быть, он будет молчать?"
У этой надежды были вполне весомые основания – незнакомец был в наушниках и, казалось, не обращал на окружающих ни малейшего внимания. Увы, не успел я об этом подумать, как человек стащил наушники с головы и положил на стойку рядом с собой. Я мельком услышал: "А сейчас на наших волнах…". Человек выключил плеер и окинул бар жестким взглядом. Словно прицеливался.
Заказав Петросу свежевыжатый сок, новый посетитель произнес:
– Странное местечко.
Не то, что бы он обращался ко мне, но кроме нас у стойки никого не было. Разве что Петрос ругался в полголоса, собирая пустые бутылки – гном времени зря не терял. Но слова адресовались точно не ему, слишком тихо произнес их незнакомец. Можно было и не отвечать, вдруг человек сам с собой разговаривает? Но хорошие манеры, которые мне навязали в детстве, до сих пор вылезают на свет в самый неподходящий момент.
– Почему странное? Обычный бар.
– Я тоже так подумал сначала, – хмыкнул незнакомец. – Даже хотел уйти. Потом присмотрелся – ба, да здесь же почти все посетители – нечисть.
Нечисть? Давно я не слышал этого слова. Я повернулся к собеседнику. Человек выглядел обычно. Чуть выше среднего роста, худощавый, с широкими плечами и длинными руками. Обнимающие бокал с соком кисти рук большие и сильные, как у каменотеса, но длинные пальцы изящной формы, не изуродованной физическим трудом. Лицо из тех, что называют "породистыми" – длинное, тонкое, с прямым носом и твердым ртом. Темные выпуклые глаза смотрят с удивительным спокойствием. В черных волнистых волосах заметная проседь, но человек не выглядит стариком, максимум чуть старше сорока.
"Фокс, посмотри на него теневым зрением!"
Я послушался богиню, хотя и догадывался уже, что увижу. Теневой облик человека говорит о нем многое, хотя чаще всего понять эти подсказки непросто. Например, в Тени у меня появляется длинный раздвоенный подбородок, огромный крючковатый нос и дурацкая улыбка до самых ушей. Короче, в Тени я выгляжу как родной брат кукольного Петрушки. Почему так – я не понимаю, вроде особой склонности к шуткам у меня нет.
Незнакомец в Тени изменился очень сильно – передо мною сидел закутанный в белоснежную мантию аскет с черным лицом, искаженным страданием и яростью. Длинные, совершенно седые волосы спускались до веревки, заменяющей пояс, за которую был засунут большой деревянный молот. Ну да. Инквизиторы не должны проливать кровь…
Главное же – в человеке не было теневой крови. Ни капли.
– Я обычный человек, – незнакомец понял, что я изучаю его теневым взглядом. – Даже не маг.
Я молча пожал плечами и вернулся к своему коктейлю. Да, вид у этого типа – не дай бог приснится. Но я многое повидал с тех пор, как узнал о Тени. И теневым обликом меня не проймешь.
– Обычных здесь не очень-то рады видеть. Судя по знаку над дверями.
– Ты – не обычный, – возразил я. – Сам знаешь.
– Ну… в чем-то, конечно, – криво усмехнулся человек. – Но я все же ближе к обычным людям, чем даже ты.
Я снова пожал плечами – разговор начал мне надоедать. Да и вообще пора было собираться домой. Ритара закончила свое выступление, в голове воцарилась легкая расслабленность от выпитых коктейлей, и мне совсем не хотелось, что бы мне сейчас кто-нибудь испортил настроение.
Женька вернулась к стойке и уселась справа от меня, с интересом разглядывая незнакомца.
– Петрос, спасибо тебе за гостеприимство, – я расплатился за нас с Женькой и, слегка покачнувшись, встал. – Скажи Ритаре, что она разбила мне сердце. В который уже раз.
– Удачи, Вик, – кивнул Петрос. – Приятно было познакомиться, Женя. Буду рад видеть вас постоянной гостьей.
Вопреки ожиданиям, Женька не стала просить остаться еще и безропотно последовала за мной.
– Господин Вик!
Вообще-то, Виком я позволяю называть себя только близким друзьям. Я обернулся, выжидающе глядя на незнакомца. Похоже, он был слегка удивлен.
– И вы не хотите узнать, зачем я заговорил с вами? Именно с вами!
– Не особо. Может, захотелось поговорить – как обычному человеку с обычным человеком. А если была цель, так надо было сразу говорить. Так что вам от меня нужно?
– Мне от вас – ничего. Но, возможно, я могу кое-что вам предложить.
– Хм… неожиданно. И что же?
– Исполнение мечты!
– Спасибо, приятель. Как-нибудь обойдусь.
Я вышел из бара, чувствуя спиной взгляд незнакомца. Женька шла молча рядом, но по ее лицу было видно, как ее распирает от вопросов.
– Еще одна вещь, о которой я чуть не забыл тебя предупредить. Если кто-то в Тени предложит тебе исполнить желание – вежливо поблагодари и откажись.
– Почему?
– "Шагреневую кожу" читала?
– По названию догадываюсь, что это что-то из тех древних занудных писателей, которых принято называть классиками?
– И зачем я спрашивал? – я молитвенно воздел руки к небу. – Да, это из тех древних зануд. И не надейся, что я расскажу тебе сюжет – если любопытно, найди и прочитай. Благо, она короткая.
– Ну а вспомнил-то ты про нее к чему?
– Потому что это дерьмовый мир, – буркнул я. – И если ты веришь, что кто-то ни с того ни с сего решил осчастливить тебя исполнением желаний, то я тебе могу только посочувствовать. Долго с такой наивностью ты не протянешь.
– Вик, я давно уже не ребенок, – усмехнулась Женька. – Если ты не забыл, я занималась сбором информации для всяких крутых перцев еще до встречи с тобой. И про бесплатный сыр я знаю, наверное, не меньше тебя.
Я не стал спорить. Женька любит подурачиться, но она умная девчонка и действительно знает правила игры. Меня сейчас больше занимало другое.
"Нечисть. Ну надо же… я думала, больше не услышу этого слова. По крайней мере, в этом контексте…"
Я мысленно согласился с Хайшей.
Обычный человек не может управлять Тенью, он не может даже видеть Тень и ее обитателей. Но это не значит, что он не может узнать о Тени. В той или иной форме информация просачивалась в обыденный мир всегда, порождая мифы, сказки и суеверия. Иногда теневые существа сами открывались какому-нибудь человеку, если от него было что-то нужно. Например, у джиннов служение человеку – часть ограничивающих их существование корпоративных законов. Уважающий себя джинн никогда не станет творить волшебство, не имея заказчика.
Но чаще всего про Тень людям рассказывают теневые маги. Причины тому бывают разные, но обычно теневой маг просто хочет похвастаться. То есть, я имею в виду – представьте, что вы научились летать или проходить сквозь стены или делать еще что-то столь же крутое. Умение это будет радовать вас само по себе не очень долго. До того момента примерно, когда вы узнаете, что в Тени полно магов гораздо сильнее и опытнее вас. И что вы – отнюдь не уникум и ни у кого особого восхищения не вызываете. А вот у обычного человека даже ваши скромные способности вызывают зависть и восторг. Именно тщеславие магов и есть основная причина, по которой люди узнают о существовании Тени.
Кроме того, магам нужны помощники. Приготовить компоненты для алхимических опытов, отыскать нужные места в толстенных магических фолиантах, да банально – убрать комнату после ритуала и помыть посуду. Даже очень слабые маги редко идут в услужение к своим коллегам. Потому в помощники нанимают обычных людей. Естественно, их приходиться просвещать насчет Тени и теневой магии, благо амулеты теневого зрения придумали давным-давно. Человек узнает, что рядом существует иной мир, населенный совершенно иными существами. Куда более чуждыми, чем люди другой расы и цвета кожи.
К сожалению, ксенофобию невозможно выявить заранее. Человек ходит по улицам, поглядывая на прохожих исподтишка теневым взглядом, и шепчет: "Нечисть! Кругом они!" Теневые существа кажутся ему опасными, а многие из них опасны на самом деле. Впрочем, здравый смысл тут не при чем – ксенофобия черпает силу в древних животных инстинктах. И потому человек боится и ненавидит всех теневых существ без разбору. Однажды он делится своим страхом с другим таким же напуганным человеком. Потом – еще с одним. Толпа напуганных людей – страшная штука.
Пять лет назад, когда я только-только "сроднился" с Хайшей и был еще зеленым новичком в Тени, вспыхнул бунт "новых инквизиторов". Вооруженные амулетами, купленными в магических лавках, а главное – страхом и ненавистью – люди стали планомерно убивать "нечисть". Больше всего досталось, как обычно, самым безобидным обитателям Тени – тем, кто не мог постоять за себя. В эти дни в моей квартире умирал попавший под удар "святого копья" брауни, подобранный мною на улице, его пытались выходить баньши и ламия, которых я тоже скрывал от "новых инквизиторов", а Алекс – тогда еще совсем мальчишка – валялся в соседней комнате без сил от голода. Будь он полноценным инкубом, он сбежал бы в Ад, но он наполовину человек и не умеет проделывать такие трюки.
К счастью, Совет подавил бунт в считанные дни, маги безжалостно уничтожили предводителей, а остальным выловленным "инквизиторам" стерли память. Брауни удалось вылечить, ламия и баньши исчезли из моей жизни и не скажу, что я сильно скучал по этой странной парочке. А мы с Алексом неожиданно даже для самих себя решили открыть детективное агентство. Жизнь в Тени быстро вошла в привычную колею. Совет принял закон, ограничивающий количество помощников из обычных людей, которых дозволялось посвящать в существование Тени. Я был уверен, что больше никогда не услышу, как кто-нибудь цедит сквозь зубы: "Нечисть!"
Что ж, пророк из меня никудышный.
"Сообщишь Ивору?"
"Я не нанимался доносчиком в Совет, – отрезал я – Этот парень пока ничего не совершил".
"Когда совершит, будет поздно. Ты же видел – он не просто напуганный обыватель, он из верхушки инквизиторов. Видать, тогда не всех выловили".
"Он ничего не сделал, – повторил я. – Что он кого-то не любит еще не преступление. Имеет право".
"А если он собирает новую армию фанатиков? Что если он однажды вломится в вашу контору во главе отряда психопатов, с амулетами на перевес и потребует, например, голову Алекса?"
"Тогда мне придется их остановить. Ты ведь будешь со мной?"
"Блин, Фокс, а куда я, на фиг, денусь-то из этого тела?!"
"Хайша, я должен заметить, что Женька дурно влияет на твою манеру изъясняться".
Южное побережье Кипра. 1315 год до н. э.
– Вот и озеро! – Тио произнес это с такой гордостью, словно озеро было творением его рук. – Теперь своими глазами убедишься, что никаких чудовищ здесь нет!
Тио лучился радостью – ведь он нашел это место, такое прекрасное, словно сам Апполон создал его для своей летней резиденции. Именно это и беспокоило его спутника. Не вторгаются ли они по неведению во владения кого-либо из богов? Бессмертные не любят незваных гостей и даже самые добродушные из них могут зло подшутить над людьми.
– Тио, пойдем отсюда, – попросил он друга. – Не хорошо здесь как-то!
– Ну ты и трус Ниал! – рассмеялся Тио. – А еще просил взять тебя в городскую стражу! Как же ты собираешься оборонять город, если придут враги?
– Так то люди! – возразил Ниал. – Людей я не боюсь. Но что я против богов?
– Богов? – рассмеялся Тио. – Не выдумывай! Нет тут никаких богов…
Его слова прозвучали в напряженной тишине, воцарившейся вокруг. Смолкли птицы, перестали жужжать пчелы и даже, казалось, листва на деревьях перестала шелестеть. Ниалу показалось, что место, наконец, заметило двух людей и теперь с интересом разглядывает их. В этом интересе не было злобы, только холодное любопытство. Так человек рассматривал бы двух муравьев, ползущих по столу. Ниалу стало совсем не по себе от пришедшего на ум сравнения.
На ветку куста спрыгнула птица. Покачавшись и найдя равновесие, она повернула пеструю головку боком и уставилась на друзей пугающе умным глазом. Ниал отвернулся, но облегчения ему это не принесло – из воды на него смотрели рыбы. Выстроившись вдоль берега и едва шевеля плавниками, они явно разглядывали людей.
– Тио, пойдем отсюда! Прошу тебя!
Ответа не последовало. Ниал обернулся. Его спутник молча смотрел на собственные руки, словно впервые их увидел.
– Тио?
Тио поднял на него взгляд и Ниал почувствовал, как в животе что-то сжалось в тяжелый ледяной ком. Лицо его друга было совершенно бесстрастным, таким не бывают лица живых людей – только лица скульптур и… мертвецов. Но Тио не был мертв. Глаза его лучились невозможным голубым сиянием, словно в них вставили кусочки летнего неба.
– Тио… – слабым голосом произнес Ниал, все еще надеясь, что это какое-то наваждение или глупая шутка его друга.
Губы Тио дрогнули, он попытался что-то сказать, замер, словно прислушиваясь к себе. Вновь поднял на Ниала пылающий синевой взгляд и спросил:
– Кто… я…
Это было уже слишком для Ниала. Он взвизгнул и бросился прочь, не разбирая дороги.
Весь день он блуждал по лесу, больше всего страшась выйти снова к озеру. Но под вечер какое-то животное чутье все же вывело его к родному городу. Оглашая улицы попеременно воплями радости и ужаса, Ниал выбежал на главную площадь, забрался на колодец и принялся сбивчиво рассказывать о том, что произошло в лесу. Зачем ему это, он не понимал и сам, слова сами рвались из него, словно забродившее вино из бурдюка.
Конечно, ему не поверили. Решили, что он за что-то убил Тио и пытается теперь задурить головы согражданам нелепыми выдумками. Но уж больно убедительно говорил Ниал, так, что слушавшим его казалось, что они сами стоят на берегу озера и видят сияющую синеву в глазах Тио. Так не врут. Ложь может быть привлекательна и убедительна, но в ней никогда не будет такой силы.
Ниала не тронули. А через три дня в город вернулся Тио.
Ободранный и голодный, он ничего не помнил ни о случившемся у озера, ни о том, где его носило эти дни. Воспоминания обрывались на том моменте, когда он встретился глазами со странной птицей. В следующий раз он осознал себя этим утром на окраине леса.
Происшедшее стало со временем одной из легенд, которые хозяева таверн и постоялых дворов рассказывают путникам, а те разносят их потом по миру, отчаянно перевирая и приукрашивая. Тио построил на окраине леса небольшой храм и объявил себя жрецом бога, не имеющего тела. У него нашлись свои почитатели. но особой популярностью новый храм не пользовался – горожане заметили, что Тио боится даже заходить в лес, не говоря уж о том, что бы пойти к тому самому озеру. А какое уважение может быть к жрецу, который боится своего бога?
Ниал же с того дня слегка повредился в уме – не слишком сильно и не опасно. Просто стал выдумывать всякие небывалые истории и рассказывать их всем, кто соглашался слушать. Находилось таких людей все больше, послушав его истории, люди в благодарность давали Ниалу еду и деньги, так что вскоре стал он известным сказителем и отправился странствовать от города к городу. На родину он так больше и не вернулся, но горожане все равно гордились таким земляком и упоминали о нем наряду со знаменитыми сырами и особым сортом вина, за которым приезжали купцы даже из Афин.
