Текст книги "Люди как боги (илл. С. Цылова)"

Автор книги: Сергей Снегов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

13

– К бою! – гремело на корабле. – К бою!

По боевому расписанию мое место около больших дешифраторов МУМ.Я кинулся в обсервационный зал:отсюда с дешифраторами отличная связь.Рядом,кто отставая, кто обгоняя, бежали к своим предписанным местам другие.

Шум продолжался еще минуты две, а потом глубокая тишина сковала звездолет, наполненная великим напряжением тишина!

Мы были к бою готовы.

К бою! Почти пятьсот лет человечество не знало истинного значения этого призыва. Он еще существовал в языке– как диковинный термин из словаря, как звук, как предание, как тема для ученого разговора о прошлом, за ним не стояло единственно важного – действий.

Люди моего поколения, пятнадцатого поколения мира на Земле, утратили воинственность.Мы рождались мирными и должны были умереть в вечном мире– так нам самим казалось. Сила уже не была аргументом на Земле. И мы искренне думали, что из нас вытравлен даже боевой инстинкт. Но вот жестокие обстоятельства навязали нам бой, и в каждом из нас мгновенно проснулся воин. Собранные и грозные, мы на своих заранее указанных местах молча ожидали нападения. Враг безрассудно ринулся на нас, его надо сурово покарать – так чувствовал каждый из нас. МУМ непрерывно суммировала наши ощущения и мысли, непрерывно докладывала их командиру корабля: нас наполняли одинаковые чувства, мы думали одинаковыми мыслями.

Нас было почти сто– женщины и мужчины, старые и молодые, сдержанные и порывистые, серьезные и веселые, – в тот миг, перед первым после четырех с половиной столетий мира человеческим сражением,мы внезапно стали одним огромным человеком– одной несгибаемой волей,одним мощным разумом.Исполинская тишина, полная страсти и напряжения, оковывала звездолет. Мы были полностью готовы к бою!

И тут мы увидели крейсеры противника. Перейдя из сверхсветовой области в обычную, они выпрыгнули как бы из небытия в мир нормальных тел и масштабов. Что бы Ольга ни говорила об опасности близких гравитационных ударов, главная опасность таится в неожиданности появления врагов.

В данном случае они просчитались. Если бы они скрытно подлетели достаточно близко, нам пришлось бы труднее. Но они обрисовались в десятке миллионов километров. Лишь убежденность в собственном могуществе, до сих пор не встречавшем достойного противодействия в их глухом уголке Вселенной, могла привести к такому промаху.

Я насчитал шестнадцать шаров,несущихся со всех направлений звездной сферы, потом прибавилось еще два,отставших от общего строя. Восемнадцать крейсеров против двух– они могли надеяться на победу! И, полностью уверенные в победе, они больше всего заботились,чтоб мы не сбежали. Они замкнули нас в сферу – в кольцо, как говорили наши предки, воевавшие лишь в двух измерениях. И, как принято у всех флибустьеров,злодействуют ли они в крохотном земном море или в безграничных просторах космоса, разрушители не собирались вступать в переговоры, чтоб выяснить наши намерения,– они обрисовались и немедленно атаковали.

И навстречу им снова грянули аннигиляторы Танева,превращенные в защитные батареи.

Если бы я мог рассматривать все эти сцены взглядом стороннего наблюдателя, они,вероятно,показались бы мне даже забавными. Стремительно нараставшие шары вдруг унесло.Генерируемое двумя звездолетами пространство образовало провал в космосе,исполинскую яму в его метрике,и шары барахтались где-то на границе неожиданно разверзшейся бездны, отлетая от нас все дальше. Они по-прежнему рвались к нам со всех осей, и на всех осях расстояние между ними и нами увеличивалось.

Теперь даже самые тупые из них должны были сообразить,что мы не убегаем, а не подпускаем их к себе:если бы мы убегали,то,удаляясь от одних, сближались бы с другими.

Когда крейсеры отбросило так далеко,что они полностью перестали улавливаться в умножителе, Леонид и Аллан остановили аннигиляторы, чтоб не расходовать активное вещество.

Через некоторое время шары опять появились в зоне видимости, а дешифратор уловил гравитационные волны передач между кораблями противника. Один из крейсеров являлся флагманом. Флагмана одолевали вопросами, он отдавал приказания. Разрушителей ошеломило наше умение генерировать пространство. Их флагман намеревался прорваться сквозь толщи разлетающейся пустоты на сверхсветовых скоростях, раз не удались обычные.

– Один разок уже прорывались на сверхсветовых,да не вышло,-сказал Леонид. – И сейчас добьются не большего.

Приблизившись на достаточную, по их мнению, дистанцию, шары один за другим ныряли в невидимость. Я не мог подавить чувства беспомощности, когда корабли разрушителей стали исчезать. Я снова и снова спрашивал себя все о том же, пытался разрешить все ту же загадку.Вокруг нас на триллионы километров простиралась сияющая звездная пустота,в пустоте, невидимые, бешено неслись к нам восемнадцать смертоносных шаров– что если Леонид и Аллан ошибутся, и скорость сближения превысит скорость рассекания пространства? Что если вражеские машины,пожирающие пустоту,возьмут верх над нашими, сеющими пустоту вокруг себя?

Решение может дать лишь опыт,но опыт– палка о двух концах. Если он повернется против нас, ошибка будет непоправимой.

И когда умножитель зафиксировал появление шаров на пределе видимости, словно гора свалилась с моей души. Но я рано торжествовал. Разрушители оказались проницательнее, чем я о них думал. Они нашли единственно возможный способ борьбы– навязать нам многократные космические сражения,каких мы долго выдержать не могли. Они хорошо понимали, что генерирование пространства идет за счет ресурсов заранее подготовленного вещества, а не по велению высшей воли,никакие же материальные ресурсы не безграничны.Правда,они не знали, как вскоре показали события,что мы умеем вовлекать в реакцию уничтожения вещества и внешние тела, в том числе и их корабли. Так продолжалось несколько раз: мы отбрасывали их, генерируя пространство, они ныряли в невидимость и прорывались в сверхсветовой области. С каждым разом их прорывы становились опасней.Теперь они тормозили так близко, что только форсирование всей мощности аннигиляторов спасало нас от гравитационного залпа.

Леонид обратился к экипажам обоих звездолетов с просьбой высказаться через МУМ.

– Имеются две возможности выйти из боя. Первая– прорваться сквозь их окружение и,оставив Плеяды врагу,бежать к Солнцу. Гарантии, что мы прорвемся без боя на уничтожение,дать не могу. Вторая– перейти от обороны к нападению. Не сомневаюсь, что нам удастся аннигилировать несколько крейсеров врага. Я знаю,что на одном из них может оказаться наш исчезнувший товарищ. И все-таки мое мнение– атаковать.

Каждый из нас думал в эту грозную минуту об Андре.

Мы не торопились принимать решение. На нас лежала ответственность перед человечеством– мы обязаны были вернуться на Землю и рассказать о том, что открыли в далеких районах Галактики.Но и ответственность за возможную гибель друга,попавшего в беду,мы снять с себя не хотели– мы просто не могли ее снять! Мы понимали, какой сделаем вывод, было только одно решение, но не торопились его высказывать.Мы не перебарывали себя– нам надо было перемучиться.

А затем МУМ объявила,что ни возражающих, ни воздерживающихся нет. Раз нам навязывают сражение, надо его принять.

И снова, уже в последний раз, на всех направлениях небесной сферы вспыхнули восемнадцать быстробегущих звезд. Сражение разыгралось в самом центре Плеяд, под лихорадочным блеском ярчайших светил. Небо пылало и переливалось, звезды исторгались в сиянии. А в неподвижности великолепных реальных светил мчались искусственные светила, стремительные, пронзительно-зеленые. Восемнадцать факелов рушились на нас со всех сторон, они с каждой секундой нарастали.

На крейсерах противника поняли, что мы готовы принять бой, и стали притормаживать.Они выстраивались по сфере, центром которой были наши звездолеты.Теперь они двигались компактно и с одинаковой скоростью.В зловещем сиянии кораблей вражеской эскадры тускнели и пропадали звезды. От одновременного залпа всех гравитационных орудий эскадры нас отделяли считанные минуты. Все решало теперь, кто сможет ударить раньше– мы или они?

И когда восемнадцать кораблей врага, еще не войдя в сферу своего прицельного удара, оказались в зоне нашего действия, Леонид и Аллан разом пустили в ход аннигиляторы. Пока это были еще рейсовые, а не боевые аннигиляторы, они лишь уничтожали пространство, врагу могло показаться, что мы сами ринулись на сближение.Но они сразу увидели, что сближаются с нами не в одном, а во всех направлениях.Четыре из восемнадцати звездолетов противника,захваченные конусами исчезающего пространства,быстро оторвались от своих,их всасывало к нам,они полностью потеряли управление. И то, что увидели мы и что, несомненно, увидали оставшиеся в живых враги, было грандиозно. Теперь они познали размер человеческого могущества.

В звездном небе ослепительно вспыхнули четыре багровых солнца и тут же погасли,образовав туманные облака.Облака крутились,рассеивались, становились невидимыми– мировая пустота обогатилась четырьмя новыми провалами, зловещие крейсеры стали километрами, просто километрами, не газом, не молекулами, не атомами– одной лишенной телесного содержания протяженностью, миллионами километров пустого «ничто»!

Остальные крейсеры противника ринулись наутек и унеслись в сверхсветовую область.

Я побежал к Ромеро. Я должен был жгучим упреком бросить ему в лицо свою радость.

– Андре ничего не выдал, Павел! До последней минуты враги и не подозревали об аннигиляции.

Ромеро долго смотрел на меня, не отвечая. Я вдруг заметил, что он осунулся и постарел.

– Поверьте,я радуюсь вместе с вами,– сказал он устало.– Хотя, если вдуматься, – чему тут радоваться?…

Я ненавидел его. Он не верил, что Андре мог остаться в живых и не выдать секретов. Для него было одно объяснение– Андре мертв.

14

Плеяды остались за нами.

Это было печальное приобретение.

День за днем, неделю за неделей мы облетали одну звездную систему за другой. На тех планетах, где имелись условия для жизни и где еще недавно жизнь цвела, жизни не было.

День за днем, неделю за неделей в биноклях умножителя, на стереоэкранах вспыхивали одни и те же картины: густые облака пепла и праха, клубящиеся над планетами, суша, перемешанная с океанами в одно топкое месиво…

Мы попытались высадиться на одной из разрушенных планет.

Это было в звездной системе Альционы– великолепной,празднично яркой звезды.В недалеком прошлом здесь,вероятно,всего хватало: света и тепла, воды и зелени,воздуха и простора,минералов и еды.В печальном настоящем здесь была пыль, ничего, кроме пыли… Над планетой клубились черные облака тончайшей взвеси. Мы рассматривали планету в приборы, угадывали по горам праха уничтоженные города. Причалив к поверхности, мы едва не утонули в пыли. Пыль текла, как вода…

Однажды вечером в клубе звездолета Вера попросила нас высказаться: что делать дальше?

Теперь мы знаем,что в Галактике свирепствуют странные полусущества-полумеханизмы,воинственный,технически высокоразвитый народ,говорила она. Мы выбрались на галактические просторы и обнаружили,что они захвачены пиратами. Но еще не все ясно.Где они обитают? Для чего совершают свои нападения? И где похожие на нас существа? Мы видели их в видениях ангелов, на картинах альтаирцев,в скульптурах жителей Сигмы,но не живыми.Может,этого народа,наших потенциальных друзей, больше не существует?

Не исключено,что мы оказались зрителями последней фазы космической войны разрушителей с мирными звездожителями,и в ней погибли все противники злодеев.Это еще предстоит выяснить.Вместе с тем пора возвращаться на Землю. Нужно ознакомить людей с собранными фактами, чтоб решения были объективны.

Вера предложила разделить флотилию.Один звездолет берет курс на Землю, другой продолжает поиски звездных гнездовий раскрытых противников и неведомых друзей.

За несколько месяцев мы удалились от Солнца на пятьсот светолет и проникли в Плеяды.Следующий объект разведки,по-видимому,– скопление в Персее, до него четыре тысячи светолет. Экспедиция туда займет не один год, однако она необходима. Пока мы не узнаем, куда исчезла флотилия разрушителей, никто на Земле не вправе пребывать в спокойствии.

– Я возвращаюсь на Землю,-закончила Вера.-И вы понимаете почему: предстоят споры.

– Я готова лететь дальше,-объявила Ольга.– «Пожиратель пространства» лучше приспособлен для дальних рейсов, чем «Кормчий». Мы перегрузим к себе часть активного вещества с «Кормчего». Экипаж скомплектуем из тех, кто вызовется в экспедицию.

– Я лечу в Персей, – сказал я.

Ромеро и Лусин решили возвратиться на Землю. Труба Лусин брал с собой.

А потом наступил день расставания.Расставание было невесело. Вера обняла меня, я поцеловал ее. Я не был уверен, что еще увижу ее.

– Вера, все может быть в такой дальней дороге,– сказал я.– Запомни мое последнее желание: Ромеро нужно опровергнуть. Если люди не выйдут на помощь звездожителям, грош цена человечеству.

Она с нежностью смотрела на меня сквозь слезы.

– Люди помогут всему доброму и разумному, что нуждается в помощи.Нет, Эли, человечеству не грош цена.

Последними, с кем я прощался, были Камагин и Громан. Отважные маленькие космонавты, наши предки, были взволнованы, как и мы.

– Три года назад,пятьсот двадцать земных лет,мы расстались с Землей, – сказал Камагин.– Сами мы с той поры переменились мало, Земля и люди неузнаваемы. От души желаю вам в межзвездных странствиях большей удачи, чем выпала на долю нам.

– А вам доброй встречи на Земле,– ответил я.– И доброй новой жизни на ласковой зеленой старушке, на вечно молодой Земле!

Мы с Ольгой сидели в обсервационном зале. Очертания «Кормчего» быстро уменьшались на фоне звездного неба.

– Вот мы и остались в одиночестве,– сказал я печально.

– Я не боюсь одиночества,– сказала Ольга.– Я могу лететь хоть на тот свет, только не знаю, где он находится– тот свет.

Она с улыбкой смотрела на меня.У меня было такое ощущение, словно я сделал что-то нехорошее. Я стал всматриваться в звезды.

– Эли!– позвала она тихо. – Эли!

– Да!– отозвался я, не отрываясь от неба.– Вспорем Звездным Плугом Вселенную, Ольга! И кто знает, может, нам удастся что-нибудь разузнать об Андре.

15

По графику МУМ, при скорости, в четыре тысячи раз превышающей световую, путешествие до звездных скоплений в Персее должно было продлиться свыше года.Подобных скоростей еще не достигали, но Леонид с Осимой не сомневались, что рекорд удастся.

– Один Аллан наполовину уменьшал нам ход,– доказывал Леонид.– Его звездолет – тихоня.

Теперь Леонид дал волю страсти к быстроте. Если бы уничтожаемая пустота издавала звуки,по всей Галактике разнесся бы треск разрываемого пространства.Но мы летели в великом молчании космоса. Впереди сероватой дымкой чуть проступало дивное скопление в Персее, много, много месяцев должно было пройти, пока оно из тусклой дымки превратится в скопище светил.

Все знают, что галактические просторы пусты. Одно– знать,другое– ощущать. При перелете с Земли на Ору я не чувствовал пустоты, звезды удалялись и приближались, рисунок созвездий менялся. Исполинской пустотой дохнуло лишь в полете на Плеяды, день уходил за днем, неделя за неделей, мы тысячекратно обгоняли свет– за бортом все оставалось тем же. Но лишь удаляясь от Плеяд, я полностью понял, как бездонно пуста Вселенная! Уже через неделю великолепное скопление– три сотни звезд,собранных в кучу,– превратилось в такой же моточек сияющей шерсти,каким оно видно с Земли.Нет,мироздание не такое,каким оно представляется на школьной парте. Звезды, как и люди, коллективисты, они теснятся друг к другу.А вне этих звездных коллективов– безмерная «пустейшая пустота».

И если в пустоте попадается одинокая звезда– это событие. Мы иногда встречали такие шальные звезды, чаще темные карлики, ни одного гиганта и сверхгиганта,– звезда вылетала из мрака, мы проносились мимо. Ни на одном из таких светил не было и признаков жизни.

Жизнь в Галактике– дар более редкий, чем тепло и свет.

Теперь я имел свое кресло в командирском зале,рядом с дежурным командиром. От дешифраторов информация поступала в МУМ, та отдавала команды автоматам, а я ставил механизмам дополнительные задания.

Обычно я дежурил с Ольгой, мы часами молчали, вглядываясь в звездное небо, мысленно переговариваясь с подчиненными нам машинами.Я все более узнавал другую Ольгу,не ту,что порядком надоедала мне в школе,не ту,что вела ученые разговоры в веселой компании,– спокойного, решительного, проницательного командира.Я учился у нее.Сейчас все это в прошлом, но я с радостью вспоминаю дни совместных дежурств.

Каждый день я уходил в гравитационную лабораторию. Излучения мозга разрушителей,записанные Андре,просматривались все снова и снова.Я считал эту работу главным своим делом.Раньше Андре делал все сам, мы лишь помогали ему. Мы посмеивались над его скоропалительными теориями,снисходительно одобряли его прозрения, а про себя были спокойны. Рядом с нами огромный разум непрерывно порождал и выбрасывал наружу ослепительные идеи. Он жадно ухватывал каждую загадку,бился,пока не разрешал ее,– зачем нам тревожиться? Все, что возможно сделать, сделает он, и сделает лучше любого из нас – так чувствовал каждый.

Теперь Андре не было. Исчез гениальный генератор новых идей. Его надо было заменять,хотя бы частично. У меня и в помине не было вдохновляющей легкости Андре. Но я неустанно, непрерывно размышлял– хотел заменить трудом его интуицию.Там,где он одолевал простор неизвестности двумя-тремя исполинскими прыжками, я пробирался ползком,петлял,возвращался обратно и снова полз вперед.

Во всяком случае,я был настойчив.Я садился на диван,закрывал глаза, тысячи раз возвращался мысленно все к одной картине. Мы сжали полями слабеющего головоглаза, он отчаянно гравитировал своим: «Помогите! Помогите!» Его гравитационные призывы уходили с нормальной световой скоростью, с той же скоростью возвращались ответы.Можно вычислить по времени,разделявшему призыв и ответ,расстояние от Сигмы до крейсера,вышедшего ему на помощь.Но крейсер, летя в сверхсветовой области, раньше ночи добраться не мог– так он сообщал. Сколько дней или недель светового пути разделяло их? А разрушитель беседовал с крейсером так, словно тот стоял рядом.

«Что же это такое?– спрашивал я себя.– Что может двигаться в пространстве, не уничтожая его, со сверхсветовой скоростью?»

Я пытался разрешить эту загадку даже во сне. Как-то я запустил дешифратор на излучения своего мозга,и он записал, что, и сонный, я бьюсь мыслью все над тем же.

И мало-помалу,еще смутное, стало вырисовываться решение. Оно было до того просто, что я поначалу в него не поверил.

Но все пути вели в одну точку,все логические нити завязывались в один узел.

Я вышел наконец на верную дорогу.Я попросил к себе Ольгу. Она пришла в лабораторию, долго слушала, потом сказала:

– Итак,ты считаешь,что этот загадочный агент связи,мгновенно проносящийся сквозь пространство,– само пространство?

– Да, само пространство. Вернее, колебания плотности пространства. Только изменения пространства могут распространяться в пространстве со сверхсветовыми скоростями– вот моя мысль.

Ольга продолжила дальше мою гипотезу:

– Мы научились превращать вещество в пространство и получать из пространства опять вещество.Короче,мы оперируем крайними точками– создавать и уничтожать…А между ними спектр разнообразных состояний, возможно, не менее важных, чем крайние точки… Надо искать, Эли, надо искать!

От восторга я расцеловал Ольгу в обе щеки.Это было лишнее, конечно. Она растерялась,как девчонка,пойманная на шалости, хотя виноват был я, а не она.

– Не сердись,– сказал я с раскаянием.– Я от души, Ольга.

– Я не сержусь,– ответила она грустно.– Разве ты не заметил,что я не умею на тебя сердиться?

16

Весь тот год, что мы летели к двойному скоплению Персея, я был погружен в исследования свойств пространства.

Я не буду описывать подробности опытов. Неудачи и успехи зафиксированы в памяти МУМ,пусть обратится к ней,кто заинтересуется.Важно одно: эксперименты установили, что колебания плотности пространства подчиняются волнообразным законам.Мы получали сферические волны,конические,цилиндрические – кинжальный луч, пронзающий простор. И лишь один из законов колебательных движений не оправдывался для волн плотности пространства – они распространялись всегда со сверхсветовой скоростью. Световой барьер был для них низшей границей. Мы получали волны пространства,в миллионы раз более быстрые, чем свет, а можно было идти и выше.Сам свет являлся предельным случаем волн пространства, этим объяснялось его загадочное постоянство в движущихся системах.

А когда открытие было изучено,мы смонтировали цех новых машин – генераторы волн пространства,приемники и дешифраторы депеш, передаваемых этими волнами.

Теперь мы могли принять любое возмущение– от околосветовых, когда пространственная волна шла на низком уровне,готовая превратиться во вспышку света, и до высоких, со скоростями, в миллиарды раз превышающими световую. Отныне разрушители не могли подкрасться к нам незамеченными. Они оставались невидимыми в оптике,но не в пространственных волнах. Борьба слепого со зрячим перестала грозить нам.

И теперь я снова удивился, до чего высокая организация у этих чудовищных существ, что были названы разрушителями: сердце у каждого было не только гравитационным орудием, но и совершенной станцией волн пространства.

Ольга мечтала о создании диспетчерской службы звездоплавания.

– Ныне звездолет отчалил и пропал, ибо он движется быстрее света. Вскоре диспетчер на Оре будет знать состояние любого звездолета, сколько бы тысяч светолет ни разделяло их. Отдавать команды кораблям в другой край Вселенной, немедленно получать ответы– голова кружится, так это грандиозно!

А я вспоминал Андре,тосковавшего о Жанне и не увиденном им Олеге.Нет, сколь радостней была бы его жизнь, умей он сноситься с дорогими ему людьми! Нигде не чувствовать себя непреодолимо отрезанным от близких, быть здесь, в новом мире, и мгновенно переноситься туда, в мир старый,– разве не осуществляется в этом мечта о вездесущности?

– Слушать Землю! – сказал я. – Видеть Землю! Везде быть с Землей!