Текст книги "2018: Северный ветер. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

– Выгодно хоть?

– А то ж! Причём обе стороны считают, что круто наварились. Нам – пулемёт, а товарищу полковнику – трофейная секира с серебряной гравировкой, которую мы ещё после разгрома дворянского ополчения затрофеили.

– Так разве ж это выгодно? – усомнился Коваль.

– Да у нас таких колунов… Дёшево, в общем. И совершенно легально.

– Что ж ты тогда на тех троих так круто наезжал?

– Если б эти три молодца, рожденных с одного яйца, были в курсе нашей бартерной сделки, то не задавали бы таких албанских вопросов, – снисходительно сказал Новиков. – Уж у своего-то командира могли бы поинтересоваться, не? А так – сразу засуетились, видать, есть за ними какие-то грешки. Вот и поделом – будет им наука. Учишь их, учишь… А они всё никак, блин, не научатся.

– Лааадно… И зачем Сергею вообще авиационный пулемёт?

– А пулемёт нужен для нашей багги.

– А её вы у кого отжали? – хмыкнул Георгий.

– А её мы получили абсолютно честно, в рамках пополнения техники, – оскорбился старшина. – Не всё ж нам на подножном корму-то воевать…

– Ладно, ладно, не отжали, а получили… Так зачем четырёхстволка-то? Какая, блин, разница местным мечникам – обработают их с темпом стрельбы шестьсот выстрелов в минуту или шесть тысяч?

– А ты не скажи, лейтенант, – наставительно поднял палец Новиков. – Мы-то в отличие от… некоторых багги уже испытали. И выяснили, что если на ней гонять под сотню кэмэ и стрелять, то даже в большую цель попадает не так уж и много пуль. Шестьсот на шестьдесят – десяток маслин в секунду. Всего лишь! А у этой вундервафли будет сразу сотня. Быстро наскочили, резко пульнули, гарантированно поразили цель и свалили. Тактика, ёпт!

– Так, Саня, поправь меня, если я в чём-то ошибся. У вас есть багги, четырёхствольный пулемёт, эльфийка и танки, один из которых огнемётный. Так?

– Истинно так, – величаво кивнул Новиков.

– Тогда вопрос: вы точно подразделение российской армии, а не цыганский табор?

– Дядь Саша, я всё выучила!..

Из канцелярии выбежала девочка в ярко-жёлтом платье с гривой чёрно-красных волос, радостно размахивающая руками. Ковалю тут же бросились в глаза большие звериные уши и вертикальные зрачки.

– Молодец, Семёнова! – похвалил её старшина, потрепав девочку по голове.

– Это кто? – заинтересовался Георгий.

– Это? Это Мия – дочка Таньки нашей, фельдшерицы. Мия, поздоровайся с дядей Жорой.

– Здрасте.

За истекшие месяцы маленькая коян научилась весьма бойко болтать по-русски, а с переводом Татьяны в батальон поселилась с ней же в казарме, в одном из дальних кубриков.

– Здравствуй. А фельдшер у вас тоже кошкодевочка? – полюбопытствовал Коваль.

– Нет, она у нас немного отмороженная, – фыркнул старшина и неожиданно перестал дурачиться. – Студентка она бывшая. Наши Таньку из плена вытащили, ну и Мию заодно. Девка – кремень. Уж на что у нас командир против баб в армии, а всё-таки принял… А что? Мы такие. Нам лишь бы человек был крутой, а что слабый пол, так это Бог создал всех неравными, а вот сержант Калашников уравнял людей и богов. Так, Семёнова! А давай-ка проверим, как ты всё выучила!

Мия радостно мяукнула, когда старшина торжественно водрузил её на табуретку в бытовке.

– Ну, Семёнова, – потёр руки Новиков. – Жги.

Девочка внушительно прокашлялась, явно подсмотренным у кого-то жестом, и звонко пропела:

 
Когда меняяя не станет
Свинарник строоойте сами
Из тех камней!
Их называют кир-пи-ча-ми,
Цемент лежит за баней —
Его водой залей!
 
 
Когда момент настанет,
Цемент вдруг твёрдым станет —
То запускай свиней…
И поросят – детей свиней.
В природе так бывает —
Свинья свинью рооожает…
СВИНОВОРОТ СВИНЕЙ!
Ооо!
 

Коваль хрюкнул.

Старшина сказал «Йес!» и презентовал Мие пачку печенья, которую достал из кармана разгрузки. Девочка с радостным писком куда-то убежала вместе с законной наградой.

– Мне сказали учить её русскому и чтоб без матерных частушек, вот я и учу, – невозмутимо пожал плечами Новиков. И затем быстро добавил, – Вяземскому ни слова.

Восточный Предел

Система исполнения наказаний в Новом Риме отличалась изрядной прагматичностью – преступники должны были так или иначе искупить свою вину.

Мелкие правонарушения карали штрафами разной степени тяжести, тяжёлые – смертной казнью. Но без особых зверств – изощрённые публичные казни после Реставрации Корнелиев стали считать варварством и недостойным пережитком Второй Империи. Поэтому если казнь и была публичной, то не особо зрелищной – простым гражданам отрубали голову, нобилитет вешали. Век назад всё было с точностью до наоборот, однако затем случился мятеж Конфедерации Нобилей, и Его Величество Марий повелел вешать мятежных дворян где-нибудь на видных местах, дабы другим неповадно было.

Преступления же средней степени тяжести, если изъясняться земными терминами, карались каторгой. Можно быть сколько угодно развитой державой, способной даже запускать человека в космос и расщеплять атом для бытовых нужд, однако потребность добывать строительный камень в карьерах или валить лес будет всегда. Неорим в этой связи исключением не был. Да, рабовладельческая экономика малоэффективна, но в данном случае прибыль не была целью – преступник не проедает денег честных налогоплательщиков, и то хорошо.

Поэтому неудивительно, что после вспышки беспорядков в Восточном Пределе образовалось немалое число преступников. Заработавшие военно-полевые суды под председательством сохранивших верность нобилей, городской стражи и легионеров работали денно и нощно, вынося один из трёх приговоров – помиловать и отпустить, осудить и казнить, осудить и приговорить к каторге или пожизненному рабству. Подавляющее большинство вердиктов относилось к первому варианту – принцесса Афина довольно ясно выразилась, что править кладбищем она не намерена и каждому следует воздавать строго по его проступкам. Не меньше, но и не больше.

А кого в основном судили? Мятежных нобилей и их дружины. Но с дружинника какой спрос? Граф или барон кинул клич, собрал ополчение и повёл в поход. Кому сильно не повезло – то просто в поход без конечного пункта, ибо львиную долю ополчения накрыло на марше ствольной и реактивной артиллерией Вооружённых сил Российской Федерации. Кому повезло больше всех – те поучаствовали в стычках нобилей друг с другом. Много ли надо, чтобы заиметь зуб на соседа? Из-за метра земли или неправильно поставленного забора грызутся до потери пульса, а тут – нобилитет…

Впрочем, поголовье дворянства в Пределе нынче сильно поубавилось. Пример старого графа Круха оказался вполне доходчив, так что большая часть нобилей предпочла повиниться и откупиться штрафами и поражениями в правах. Лучше сидеть с пустым кошельком и лет пять перенаправлять большую часть податей в имперскую казну, но быть живым. Упорствующих было немного, хотя таковые всё-таки были, и владельцы нескольких усадеб оказались в петле. Их семьи были представлены перед выбором – отречься от предателей и сохранить свободу, но не достаток и положение, или же понести заслуженное наказание. Такие дела Афина рассматривала лично.

Мужчины в любом случае лишались всех титулов, однако были вольны публично отречься от преступных родичей и идти на все четыре стороны, либо их ждали дисциплинарные роты. Жёнам, сёстрам и дочерям инсургентов приходилось выбирать между сроком в публичном доме (если они для этого ещё годились), либо втрое большим сроком в доме работном. К чести мятежных дворянок все они выбрали грязную и тяжёлую работу в эргастурумах.

Проще всего вышло с наёмными отрядами инсургентов, которые официально числились в имперских реестрах – тех, кого не обвинили в более серьёзных преступлениях, скопом отправили на десятилетнюю каторгу. Правда, государственная каторга была невелика, а из частных была только лишь каторга при гильдии Фортос, что вызвало закономерную дилемму – чем занять пару тысяч здоровых головорезов, чтобы они задолбались? В итоге по указке Фортосов их отправили валить ближайший лес, запланированный для сведения – посад Илиона после битвы местами требовалось отстраивать заново.

Каторжный лагерь находился в паре десятков миль от Илиона, близ реки Иофера, и охранялся на первый взгляд совершенно смехотворными силами – сотня дружинников и два десятка гильдейских стражников…

Это формально.

А на деле поблизости расположился небольшой блок-пост российской армии, личный состав которого устанавливал вышку-ретранслятор с питанием от погружной турбины мини-гидроэлектростанции, установленной в одной из мелких проток Иоферы. Полтора десятка вооружённых солдат при БРДМ-2 в версии для войск РХБЗ были вполне достаточной мотивацией для наёмников сидеть очень-очень тихо, даже имея под рукой топоры. Многие из них испытали на своей шкуре действие огнестрельного оружия, а кто не испытал, тому доходчиво объяснили видоки. Порой даже до драк дело доходило – одни господа считали, что нужно перебить охрану и бежать, другие господа оппонировали им тем, что куда, мать его, можно бежать, если кругом шныряют имперцы и федералы? Лучше уж немного подождать, потому как хорошие солдаты всегда будут в цене и долгожданная свобода не за горами.

Кто же в итоге оказался прав?

…Каторжан оторвали от работы и построили близ походных шатров, в которых они жили. Среди наёмников тут же начались препирательства – чем это вызвано? Склонялись к версии, что их посетит какая-то важная шишка. Вероятно, для оценки того, не слишком ли плохо и не слишком ли хорошо им тут трудится. Ну и заодно – насколько хорошо их охраняют, потому что две тысячи головорезов – это всё-таки две тысячи головорезов…

Прибывших, перед которыми даже заносчивые гильдейские стражники тянулись, как новобранцы перед десятником, оказалось всего трое. Без свиты, зато на федеральном самоходе, что само по себе было ярче любого самого помпезного эскорта.

Уже вполне привычный на вид очередной федерал – зелёный, как свежесорванный лист, и настолько же отличающийся от других листов… то есть федералов. Молод, совершенно обыкновенен на вид, выражение лица скучающее, даже простовато-снисходительное, а вот взгляд цепкий. И, как это принято у федералов, уже с пяти шагов хрен поймёшь кто перед тобой – обычный солдат или целый легат. Никаких отличительных черт, никаких видимых символов власти, роскошного оружия или доспехов – вообще ничего! А федералы друг друга всё равно отличают почти моментально. Как? Загадка. Не иначе они и правда способны мысли читать…

– Они друг друга по запаху чуют, зуб даю, – авторитетно заявил Хоки, чьё присутствие в первой шеренге неизменно вызывало зубовный скрежет у любых командиров. Хоть в Вольных манипулах, хоть на каторге. Он был на две головы ниже большинства северян и внешне напоминал больше гнома, нежели человека.

Второй из высоких визитёров, вернее вторая, оказалась девкой, зачем-то разряженной в добротный юшман и с саблей на поясе. Молодая, симпатичная, тёмно-рыжие волосы, забранные в простой хвост; смотрит надменно. Кто-то из амазонок имперской принцессы? Скорее всего. Хотя, по слухам, там были поголовно здоровенные бабищи, способные орудовать мечом не хуже мужиков, а это – какая-то тощая…

– И на что ей сабля? Ей бы ножик кухонный – как раз по руке был бы, – вновь вставил Хоки. Умение виртуозно ругаться и знание прорвы стихов (большая часть из которых была матерными) сделали наёмника штатным ашугом каторжан, и трепать языком было теперь его святой обязанностью.

– Ножик-херожик…Лучше член.

– Ну, если только твой – с моим-то ей и двумя руками не совладать, – скромно ответил Хоки.

Как развлечь себя наёмникам без привычных наёмничьих развлечений, типа грабежей или убийства врагов? Разве что похабно и незамысловато шутить.

Ну и третий – здоровенный амбал в великолепном латном доспехе, украшенном золотистой (а, может, даже и натурально золотой) гравировкой, с длинным мечом у пояса и коротким чёрным плащом. Тоже молод, светловолос; причёска на северный манер – бритые виски и собранные в косицу волосы, короткая борода. По виду северянин, но оружие? Но доспех? Таким не каждый рикс похвастаться может – явно имперская работа, дорогая и качественная.

– Ты смотри – ну чисто херцог, бодать меня рогом… – восхитился Хоки. – А рожа знакомая. Прям сильно.

– Кто-то с имперского пограничья? Там римлянина от уореша хрен отличишь.

– На доспех глянь, пень! На пограничье голытьба голозадая сплошняком, а этот – при деньгах. Большой прыщ.

– Может, прынц?

– Одно другому не мешает.

– Гы.

– Разговорчики! – рявкнул один из стражников. – Заткнулись, пёсьи дети!

– Сам заткнись! – неожиданно тонким голосом выкрикнул кто-то в строю. – Падла.

– Да пусть болтают, хоть какая-то радость у придурков будет, – громко пробасил громила в дорогом доспехе. – Здорово, неудачники! Как оно?

Каторжане недовольно загудели.

– Лопни мои глаза, – Хоки стукнул себя по лбу кулаком. Звук был такой, будто он ударил по дереву. – Чистюля Ханвальд из Сардиса!

– О, какое грозное прозвище, – негромко фыркнула около северянина Гонория.

– Помнят, гады, – с досадой пробормотал Ханвальд. – Трижды я первый забирался на стены при штурмах, сотню врагов на Волчьи луга отправил, командира манипулы от смерти спасал… И хоть бы кто запомнил. Но стоило только один раз по пьяни уснуть в свинарнике… – северянин возвысил голос. – Точно! Я это. А теперь, умник, готовь зубы – я тебе их сейчас пересчитаю…

– Куда, баран? – сквозь зубы прошипела Гонория, вцепляясь в уже шагнувшего для праведного мордобития северянина. – Потом подерёшься!

– Ну, можно и потом, – на удивление безмятежно ответил Ханвальд. – Эй, народ! Вам с деревяхами воевать ещё не надоело? От скуки ещё не опухли? Хорош прохлаждаться, есть вариант нормально подраться и даже подзаработать!

– А что, много платят? – выкрикнул кто-то.

– Богато. Полная амнистия для начала.

Наёмники снова заворчали – кто одобрительно, а кто недоверчиво.

– Врёшь!

– А пошёл-ка ты на хрен, – парировал Харальд. – Нравится брёвна таскать – так и говори, уореши – народ вольный, дело твоё. Хоть под хвост долбись, лишь бы мы не видели, ага. А кто под хвост не долбится, к тем у меня официальное предложение – есть вариант сдёрнуть отсюда и не быть ославленным по всей Империи мятежником и бандитом, оставшись во всех реестрах честным наёмником, хех…

– Больно складно плетёшь, Чистюля. В чём подвох?

– Надо будет повоевать.

– Да это-то понятно, на хрен мы ещё для чего нужны – не репу же садить… Подвох-то в чём?

– Повоевать придётся за Империю.

– Да запросто! – послышался ржач.

– Уточняю: воевать придётся честно, со старанием и за спасибо.

– О, а вот и подвох.

– Короче, народ, – Ханвальд положил руку на эфес меча. – Вас тут много, а меня тут мало – надоело что-то глотку драть. Если интересно – выбирайте ходоков и айда говорить, как большие люди, неинтересно – дуйте работать, а я кого другого для дела найду.

…Спустя полчаса троица визитёров сидела в палатке стражников.

Федерал так и не проронил ни слова, лишь время от времени что-то записывал в своём блокноте да посматривал на Ханвальда с Гонорией.

– К чему такие сложности? – проворчала девушка. – Разве одного только помилования недостаточно?

– Нет, конечно, – слегка удивлённо ответил северянин. – Вооружить и отпустить на свободу две тысячи головорезов – ты себя вообще слышишь, не? Даже если они не станут резвиться на имперских землях (почему-то), кто тебе сказал, что они станут сражаться за Империю в Гефаре?

– Они наёмники.

– Вот-вот. А наёмникам платят. Но в этот раз я что-то о плате ничего не слышал.

– Свобода – чем не плата? – усмехнулась Флавес.

– Маловато будет, – в свою очередь усмехнулся Ханвальд. – Нееет, красавица, здесь нужно что-то весомое. Что-то, ради чего будут готовы…

– …убивать? – иронично сказала Гонория.

– Умирать, красавица. Чтобы убивать много ума не надо, мы, наёмники, знаешь ли, делаем это с большой охотой и с большим умением… А вот цель, ради которой и самому не жалко умереть – штука куда сложнее.

– О, посвяти же меня, грязный варвар, чем же ты собрался сманить других грязных варваров за собой, – гнусаво произнесла Гонория. – Если ты не слышал – не очень-то и богатая Гефара сейчас и вовсе разорена. А дальше намечается поход на север – к Стене, в Серые степи. Какая там добыча может быть, а? Оленьи рога, медвежьи шкуры, слоновье дерьмо?

– Узко мыслишь, красавица, узко мыслишь, – снисходительно цыкнул Ханвальд. – Как говорите вы, ромеи – мер-кан-тиль-но. Есть вещи, ради которых стоит жить и стоит умереть. Их немного. И не каждый их может дать или хотя бы указать. Но они есть.

– О боги, – закатила глаза Флавес. – Как я вообще докатилась до того, чтобы выслушивать доморощенную философию от какого-то варвара?

– Смотри и учись, – северянин щёлкнул пальцами, услышав шаги снаружи палатки.

Стражники завели внутрь троих человек. Тот, что явно был главой ходоков от северян, стоял по центру – громила лет сорока, с кучей мелких шрамов на лице, коротко стриженный, высокий, широкоплечий, грузный, но двигающийся на удивление ловко. Второй – тоже высокий, но худой, жилистый. Чем-то похож на первого, но черты лица острее и… неприятнее, что ли. Третий – старик лет шестидесяти с лишним, невысокий, худой, с длинными седыми волосами и белесым левым глазом, через который шёл давний шрам.

– Только трое? Маловато.

– Достаточно, – лаконично ответил громила. – Говори, мы слушаем.

– Садитесь, – махнул рукой Ханвальд. – В двух словах, возможно, не уговоримся.

Каторжане присели на массивную деревянную скамью.

– Я – Дахан, сын Хагана из клана Снуршаз, – представил громила. – Мой брат – Керуш, сын Хагана из клана Снуршаз. А это – Ятъем.

Седоволосый коротко кивнул.

– Просто Ятъем? – прищурился Ханвальд.

– Просто Ятъем, – проскрипел старик. – Мне хватает одного имени.

Учитывая северные традиции, одним именем обычно обходились либо шаманы, либо жрецы… Что зачастую означало одно и то же.

– Пусть так. Я – Ханвальд, сын Астьяга, из клана Ширван, – в свою очередь представился северянин. – Это – сира Гонория Флавес из Империи и капитан Никита Силаев из Федерации.

– Девка ничё так, я б ей вставил, – щербато ухмыльнулся Керуш, используя не всеобщий, а уорг.

– Девка тебя понимает, урод, – презрительно бросила Гонория тоже на уорге, слегка выдвигая кинжал из ножен на поясе. – И тоже может тебе вставить. Кое-что.

– Довольно – сказал Дахан, бросая взгляд на меланхолично что-то чёркающего в блокноте федерала. – Капитан – это титул?

– Звание. Примерно полутысяцкий.

– Сойдёт. Ну и? – скрестил руки на груди Дахан. – Ты сказал много красивых слов, а теперь говори правду.

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, – криво усмехнулся Ханвальд.

– Не в том, – на удивление легко согласился северянин. – Но не мы пришли к тебе, а ты к нам – тебе и говорить.

– Справедливо. Тогда слушайте: дикие из Хорасана смели Гефару и вторглись на имперскую землю…

– И Новый Рим, что, хочет подрядить нас на борьбу с дикими в обмен на свободу? – ухмыльнулся Дахан. – Видать, совсем плохи дела у имперцев…

– Дослушай, – терпеливо произнёс Ханвальд. – Что имперцы диких разобьют – дело решённое, но вот дальше на север они так просто идти не хотят. Но и терпеть диких в Гефаре тоже не желают.

– Другие эосы не поймут, логично, – кивнул Дахан. – Значит война без знамён? Звучит довольно погано. И… после диких в Гефаре мало чем можно будет разжиться. Имперцы заплатить хотя бы обещают? Ясно, что обманут, но хотя бы вежество соблюли?

– Платы не обещают. А война будет под знамёнами. Моим и сиры Флавес.

– Под знаменем имперской шлюхи я ещё не воевал, – вновь ухмыльнулся Керуш, облизывая губы. – Эй, как тебя там – Ханвальд, да? Поделишься ею?

Разговаривающих не разделял стол или ещё что-то, поэтому ничего не помешало Ханвальду пружинисто подняться на ноги и врезать Керушу в челюсть, отчего он отлетел назад.

– Сира Флавес – благородная имперская дворянка и мой товарищ, – рыкнул северянин. – Вякни ещё хоть что-нибудь, и я отрежу твой грязный язык.

Флавес бросила на своего «товарища» короткий изумлённый взгляд.

– Ничего страшного… друг мой Ханвальд, – Гонория побелела от гнева, но сдержалась и даже попыталась улыбнуться. Получилось довольно мерзко на вид, – Но я бы отрезала ему кое-что другое… Вероятно, в следующий раз я так и поступлю.

– Да ладно, я же шучу, – Керуш сплюнул кровью и невозмутимо уселся обратно, но взгляд его был откровенно ненавидящим. – Я…

– Больше ни слова, – лаконично сказал его брат таким тоном, что Керуш немедленно заткнулся. – У тебя есть права на Гефару? Ты сын рикса?

– У меня есть право сильного, – снисходительно сказал Ханвальд. – И я действительно сын рикса.

– Хочешь сказать, что пообещаешь нам земли в Гефаре и наградишь после того, как мы завоюем для тебя корону? – хмыкнул Дахан. – Но ты ничего нам не дашь: Гефара – медвежий край, там нет богатств.

– Кто говорил о богатствах? – деланно изумился Ханвальд. – Нет, правда в накладе никто не останется, но главное, что я обещаю – это слава.

– Слава?! – расхохотался Дахан. – Да ты просто сама щедрость, парень!

Ханвальд делано усмехнулся, стянул с левой руки латную перчатку и продемонстрировал тыльную сторону ладони, на которой плавно извивался замысловатый тёмный символ.

Ятьем тут же поднялся со скамьи, вцепился в руку северянина и буквально впился единственным глазом в колдовской знак.

– Ты знаешь, что это такое, старик, – удовлетворённо пробасил Ханвальд.

– Метка чёрного огня, метка Соде но Сёдерхамн, Печать рока… – проскрипел Ятьем. – Значит, ты…

– Всё возможно.

– Вот значит как… А Обрекающая-на-Гибель? Ты видел её? Говорил с ней?

– Её Святейшество Эрин выкупила меня в обмен на службу, – спокойно ответил северянин. – Я говорил с ней. И она желает, чтобы я по её воле отправился на север и добыл Гефару. В Её славу. Она и сама отправится туда. Отправится вместе с дочерью и со своей жрицей. Если уж Пересмешница отринула своё отшельничество, то… Понимаешь?

– О да, – прохрипел старик. – Я очень хорошо понял тебя, Ханвальд сын Астьяга. И… значит эфенди Эрин зовёт в поход на Гефару?

– Не только. Сам понимаешь – я о замыслах Полуночной ведьмы не ведаю, но, думаю, Гефара для неё – это только начало. Зуб даю.

– Ятъем? – вопросительно посмотрел на старика Дахан.

– Метка настоящая.

– Мне, честно говоря, Гефара вообще без надобности, – продолжил Ханвальд. – Мне и простым дружинником при Соде но Сёдерхамн быть неплохо. Доспехом и оружием вот одарила – меня и побратима моего, который тоже при ней служит. А, да! Кто со мной на север пойдёт, тот тоже с голым задом не останется – оружие, доспех на каждого. Не какая-то дрянь – имперская работа.

– С этого бы и начинал, – хмыкнул Дахан. – Нормальная плата выходит. Как у тебя такие же латы есть?

– Чуть похуже, но найдутся. Но только, если принесёшь мне клятву верности.

– На пять лет, не больше.

– Ну, для начала, – ухмыльнулся Ханвальд.

– Добро. Скрепим мёдом?

– Не пью, – с тоской в голосе ответил северянин. – Эрин гиаш наложила: пока Империю не покинул – ни капли в рот…

– Экие у нас вожди подбираются, – хмыкнул Дахан. – Ханвальд, Прижимистый на Золото и Эрин, Вовсе Скупая на Выпивку. А ты, имперка, чего замолчала? Мы промеж уорешей дело обговорили, а ты тут с какого бока? В чём твоя корысть?

– Я – имперский нобиль и не должна отчитываться перед каким-то варваром, – надменно бросила Флавес. – И не мерь всех по себе – денег у меня хватает, а в Гефару я иду за славой.

– Мы с Гонорией знакомы сто лет! – осклабился Ханвальд и от души хлопнул по плечу девушку, отчего та едва не согнулась пополам. – Боевая девка. А ещё она с собой отряд имперцев поведёт – из тех, что в мятеже особо не замарались, но в опале. Не всё же только нам веселиться – пускай и южане поучаствуют. Да и с чего бы отказывать мне добрым друзьям, что решили присоединиться к моему походу, а?

– А этот? – Дахан указал подбородком на федерала.

– Вас не просто помиловали имперцы, – капитан Силаев ответил на довольно приличном уорге. – Вас передали нам в счёт уплаты долгов, а я прибыл оценить насколько вы пригодны к работе. Вербовка в качестве воинов – это лишь в знак нашего уважения к Её Святейшеству Эрин, так что можете отказаться. Кому-то всё равно придётся отказать – нам две тысячи мечей не нужны, хватит и пятнадцати сотен.

– Так мы что, рабы инвириди получается? – исподлобья посмотрел Керуш.

– Тупой, что ли? – осведомился Ханвальд. – Раб перестаёт быть рабом, когда ему дают оружие. Считай, что таким образом просто отплатишь своим благодетелям.

– Что ж, мы тебя услышали, Ханвальд сын Астьяга, – кивнул Дахан, поднимаясь на ноги. – Я донесу твои слова до остальных.

– Мы вернёмся завтра, – кивнул Ханвальд. – И у вас уже должен быть ответ.

Троица северян вышла. Ширван вздохнул и с довольным видом потянулся.

– Я не поняла, так мы договорились или нет? – проворчала Гонория.

– У тебя северян в родне не было, верно? – сочувственно произнёс Ханвальд.

– Единый миловал!

– Как знать… Так-то бы ты поняла, что поговорили мы вполне неплохо. Сманить с каторги на войну – дело нехитрое, но хотелось мне посмотреть кто тут всем заправляет…

– И как, посмотрел? – саркастично поинтересовалась девушка.

– Я знаю Дахана, – кивнул северянин. – Ну, не лично, но слышал. Большой вождь, неплохой командир, дела ведёт честно. Сговоримся с ним – проблем, считай, не будет. Ну, с братцем евойным, разве что: по слухам – тот ещё шакал. Вот с шаманом повезло – шаман настоящий, и шаман клюнул.

– И на что же он клюнул?

– Знак, – продемонстрировал магическую метку Ханвальд. – На Севере в Эрин верят поболее, чем в Империи. А ещё есть на Севере легенда, что лет двести назад Эрин сделала пророчество: как пойдут северяне большим войском на Империю, так каждый получит по мере его. И ещё сказала, что Севером править будет тот, кого он заслуживает.

– И ты тот верховный рикс, что обещан?! – фыркнула Гонория.

– Да хоть бы и был, – почесал нос северянин. – Мне как-то плевать… Но то мне, а другие про легенду помнят, вот я и подумал – а чего бы на неё не намекнуть-то? Раз уж Эрин с нами, то дело будет славное. Таким северян сманить можно – Север о вожде, который сплотит все эосы и сделает всем хорошо, не первый век мечтает.

– Странная трактовка легенды, – неожиданно подал голос федерал. – С чего все решили, что правитель, которого будет заслуживать Север – добрый? Заслужить ведь можно и палача.

Ханвальд и Гонория недоумённо переглянулись – им такая мысль отчего-то в голову не пришла.

– Завтра начнёте формирование отряда, – продолжил капитан. – Откровенных головорезов – отсеять. Керуш – слабое звено, устранить его при первой возможности. Помните – железная дисциплина и никакого насилия в отношении мирного населения.

– Не извольте беспокоиться, сир, – ухмыльнулся северянин. – Мы будем дисциплинированы и благородны. Очень. Никаких лишних убийств – только мордобой и добровольно вешающиеся нам на шею девки…

– Верится с трудом, – полным скепсиса тоном вставила Флавес. – Но я прослежу, чтобы всё так и было.

– Очень надеюсь, – флегматично отозвался Силаев. – Очень надеюсь, что не придётся добавлять ваш отряд в список целей для авиаударов.