Текст книги "Обычная жизнь (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Старина, но ведь это нам только на руку, – жизнерадостно заявил Айда, пристально вглядываясь через объектив видеокамеры в стайку девчонок поблизости. Одноклассницы вполне ожидаемо вились вокруг самой популярной личности в школе в последние дни.

Имя этой личности было – Аска Лэнгли.

Чем была обусловлена такая популярность? Во-первых, рыжая была пилотом. Во-вторых, она действительно была очень и очень хороша собой. А в-третьих, немка и сама была не прочь побыть в центре внимания, к чему всячески и стремилась.

Так что уже на второй день вокруг неё вполне ожидаемо порхала щебечущая стайка разнокалиберных подружек, а парни со всей школы начали строить планы – когда же можно будет подкатить к Аске с предложением сходить на свидание…

Самыми большими борцами с системой беспощадной аскофилии оказались мы с Тодзи. Меня эта пигалица просто не приводила в такой восторг, как многих, а живя с ней под одной крышей уже которую неделю, я ещё и прекрасно знал, что на самом деле прячется за хорошеньким личиком и милым поведением.

А пряталась там такааая стервоза и концентрированная вредность в рыжеволосом флаконе…

У Судзухары же обнаружилась индивидуальная лэнглинепереносимость. Этих двоих принципиально не брал мир – любая их встреча заканчивалась отборной руганью. Я с Аской ещё мог общаться, а вот Тодзи – нет. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Нельзя ведь поток взаимных оскорблений называть общением, верно?

Особенно немке не нравилось, что Судзухара обзывает её рыжей или Рэнгри.

– Нынче фотографии Лэнгли очень высоко котируются на чёрном школьном рынке… – философски заметил Кенске. – А вот если бы Синдзи всё-таки…

– Нет.

– …вошёл в наше тяжёлое положение…

– Нет!

– …и немного помог…

– Я не буду пытаться сфотографировать Лэнгли дома! Мне ещё хочется пожить спокойно!

– Какое уж тут спокойствие с нападениями-то Ангелов? – ухмыльнулся Тодзи.

– Их хотя бы убивать можно. Тем более, что Ангелы не живут со мной под одной крышей…

– Синдзи, ты преувеличиваешь… – произнёс Айда.

– Уверен, что Син ещё преуменьшает, – возразил Тодзи. – Этот рыжий демон – худшее, что случилось за последнее время. Чем же мы так прогневили небеса?

– Тодзи, для тебя это слишком мелодраматично, – рассмеялся я.

– Эй, я не такой тупой как выгляжу!

– Ммм… Теперь будет несколько проблематично это доказать… – замялся Кенске.

* * *

Днём ранее.

– Судзухара, вы подготовили доклад об императоре Нероне?

– Эээ…

Я точно знаю, что Тодзи ничего не подготовил. Забыл или забил – это уже не так важно. Главное сейчас было понять – что же сможет спасти отца русской демократии, так сказать? Увы, но тут даже я пасовал, не говоря уже о моём не столь эрудированном приятеле, поэтому и не рискнул принять удар на себя.

Потому как Нерон вроде бы не прославился никакими военными подвигами, знал я о нём чуть больше, чем ничего. Был римским императором, маленько психованным, любил бросать первых христиан на съедение львам на арене Коллизея, да петь заунывные поэмы собственного сочинения… Собственно, вот и всё об этом человеке. Увы, но Тодзи, скорее всего, не знал и этого…

– Конечно, учитель! Разрешите ответить устно?

– Хм… Конечно…

Ого! Наглость – второе счастье?

Судзухара с уверенным видом поднялся с места, солидно откашлялся и бодро начал:

– Император Нерон…

Бодрости ему хватило ровно на два слова.

– Эээ… Нерон был… эээ… человеком… Да, человеком! Иии… Он совершил очень много вещей… эээ… которые никто не понимал… ммм… кроме него… И поэтому его выбрали императором. Потому что он единственный понимал, что сделал.

Класс начал потихоньку хихикать. Сидящая на первой парте второго ряда (ровно по центру, ага) Аска издала трудноидентифицируемый звук – кажется, она давилась смехом.

А вот Судзухара, похоже, вдохновился и начал вещать ещё более забористую чушь:

– Нерон был… эээ… итальянцем! Его фамилия была… ммм… Галилей… Хм. Он был очень крутым учёным – кажется, до него Земля не вертелась… И вот… эээ… И при этом он был… ммм… всё-таки злым и жестоким… Да! Очень злым и жестоким! Он любил устраивать бои радиаторов…

– Кого, простите?

Даже не хочу думать, каких усилий стоило учительнице сохранить невозмутимое выражение лица во время этой проникновенной речи. Я беззвучно хохотал, как припадочный, грызя рукав кителя, Аска вообще, похоже, плакала. Остальной народ от нас тоже не отставал. Даже Рей… Даже! Рей!!! Кажется, улыбалась!

– Радиаторы. Ну, это были такие… ммм… Крестьяне, кажется… И, в общем, они до смерти дрались друг с другом… Для этого у них были мечи, копья, сети… рыболовные… Гм, удочки?.. О! Нерон ещё песни любил сочинять… и… петь… их… Нерон…

Тодзи задумчиво замолчал и непроизвольно выдержал театральную паузу.

– Он был очень важным человеком. Очень.

С первой парты донёсся стук и писк – Аска билась головой об парту в истерике.

* * *

– Вот блин! Вы теперь будете это мне до старости напоминать?! Ну, не знал я, кто этот чёртов Нерон!

– Но согласись, дружище, это был эпический провал…

– Да знаю я!..

– Так что теперь даже если ты сможешь популярно объяснить специальную теорию относительности, Нерона тебе уже не забудут…

– Син, ну хорош издеваться, а?

– "Он был очень важным человеком. Очень."

– А вот тебе – конец, очкарик…

Глава 7. Битва близнецов

Пятница – четвёртое сентября, начиналась как обычно. Я проснулся позже Аски, что было неудивительно, и флегматично хлебал на кухне кофе, пока рыжая скрупулёзно собирала себе школьный обед. Если нам с Рей вполне хватало по яблоку, засунутому в карман кителя, то вот рыжая к данному вопросу отнеслась весьма серьёзно.

Кстати, Лэнгли к моему удивлению решила не выделяться из массы одноклассников в плане одежды и даже с каким-то удовольствием облачилась в школьную форму. Ей, похоже, она понравилась больше мрачного чёрно-золотого одеяния НЕРВ.

Так же скрупулёзно немка подошла и к формированию собственного школьного обеда. На все традиционные японские кушанья она посматривала с явным неодобрением, так что готовила себе бутерброды лично – никого не допуская до сего занятия. Технология там какая-то особенная была, что… Взять нужный вид хлеба, который Аска долго и придирчиво выбирала, взять определённый сорт майонеза (только на оливковом масле), особый сорт сыра, который нужно лично нарезать… Короче, это был целый ритуал. Хотя с такой тщательностью впору было врата в параллельный мир открывать, а не бутерброды готовить…

Немецкая тщательность, чего уж там. Должно же быть в Лэнгли хоть что-то немецкое? Она же вроде как немка… У которой американская фамилия, американских кровей отец, американский характер и мать-японка. Кем она при таком раскладе ещё может быть-то? Конечно только немкой, чего уж там…

Сидели мы, короче. Минут через пять за нами по обыкновению должна была зайти Рей, после чего мы все вместе пошли бы в школу…

Звук открываемой двери и появление на пороге кухни серьёзной и сосредоточенной Мисато на фоне таких планов оказались полной неожиданностью.

– Командир, а ты чего не на службе? Забыла что-то? – поинтересовался я.

– Вас забыла. В темпе собирайтесь – через полчаса мы должны быть в штаб-квартире. Рей уже выехала.

– А что случилось-то? – спросила Аска.

Майор обвела нас серьёзным взглядом.

– Тревога, ребята. Объявлен оранжевый уровень.

Оранжевый уровень – "высокая вероятность атаки". Выше только красный уровень – "атака практически неизбежна".

Атака Ангела.

* * *

В тактическом зале сейчас присутствовало всё командование научного и оперативного отделов, плюс пилоты и замком в качестве председателя экстренного совещания.

– В связи с последними данными, полученным научным отделом, – Фуюцки слегка кивнул в сторону Рицко, Майи и Аобы, сидящих по левую сторону от стоящего во главе длинного стола замкома. – Командованием НЕРВ было принято решение не дожидаться непосредственной атаки Ангела и заранее перевести Токио-3 на осадное положение.

В зале поднялся лёгкий шум.

– Я не закончил. Если в течении трёх-четырёх дней угроза не подтвердится, то мобилизация будет отменена. Но пока что весь оперативный персонал НЕРВ переводится в Геофронт, а взвод "Эхо", – теперь последовал кивок в сторону меня, Рей и Аски. – Находится в состоянии постоянной боевой готовности. Подчёркиваю – постоянной. Пока двое пилотов отдыхают, третий должен будет в течении двенадцати часов находиться в состоянии немедленного вступления в бой. Майор Кацураги, лейтенант Икари?

– Будет исполнено, господин полковник, – сосредоточенно произнесла Мисато, отвечая за нас двоих. – Ещё что-нибудь?

– В связи с тем, что по данным оперативного отдела, – ещё один кивок – теперь уже Кацураги. – Значительная часть оборонительных средств Токио-3 до сих пор не восстановлена после атаки Пятого, принято решение развернуть линию сдерживания на подходе к городу. В течении двух суток требуется развернуть в районе Ромео-9 ударную группу в составе трёх Евангелионов, плюс запас оружия для ведения боевых действий высокой интенсивности и обеспечить энергопитание. Опционально – оборудовать позицию для стрельбы из орудия "RG-X". Кодовое название кампании – Операция "Окинава".

– Вопрос по организации дежурства, сэр! – поднял руку я и получив разрешающий кивок заместителя Командующего, поднялся с места и продолжил. – Полагаю, что находиться двенадцать часов подряд в капсуле будет утомительно даже для меня, не говоря уже про пилотов Аянами и Лэнгли. Это чревато усталостью, снижением внимания и замедлением реакции. Представьте, в конце дежурства появляется Ангел, а пилот уже никакой…

– Принимается. Ваши предложения, лейтенант? – спросил у меня полковник. – Сократить время дежурства?

– Ммм, нет, пожалуй… Предлагаю подойти к этому вопросу так, как делается в авиации. Во-первых оборудовать помещение для дежурного экипажа, то есть пилотов неподалёку от мест базирования Ев или в нём. Во-вторых, разделить боевую готовность на три степени. Готовность номер три – юниты частично выведены из гибернации, вооружение проверено и подготовлено к быстрой установке. Пилоты находятся в помещении дежурного экипажа. Готовность номер два – юниты перемещаются на стартовые ложементы или готовятся к быстрой активации, вооружение монтируется, системы тестируются, внешнее питание подключено. Пилоты после инструктажа по-прежнему в помещении дежурного экипажа. Готовность номер один – пилоты сидят в капсулах, капсулы залиты, юнит готов к немедленному старту. Но не более чем на два часа, после чего юнит переводится в готовность номер два.

– Принимается, лейтенант. Ещё вопросы?

– Поддержка, сэр? – уточнил Макото, делая какие-то пометки в электронном блокноте.

– При подготовке – любая, – Фуюцки слега усмехнулся. – В разумных пределах, естественно. А вот в бою поддержка будет минимальной – дивизион артиллерии особой мощности и полсотни ударных вертолётов. Больше нам не дадут из-за высоких потерь в прошлом и практически нулевых результатов обычных войск.

– Сэр! – дисциплинировано поднял руку я.

– Да, лейтенант?

– Почему принято решение сконцентрировать столько сил именно в районе Ромео-9? Это ведь на побережье?

– Да, у входа в ущелье Хаконэ со стороны моря, – подтвердил замком. – Такое решение принято на основе анализа предыдущих нападений.

– До настоящего момента все Ангелы, кроме Гагиила, двигались практически по одному и тому же маршруту, – подала голос Рицко. – Так что теперь решено бить их сразу же на выходе из моря.

– Ещё вопросы есть? В таком случае все свободны. Расходитесь по отделам и начинайте работу. Я думаю, что двух часов для согласования вам хватит, после чего жду докладов от майора Кацураги и майора Акаги о начале операции "Окинава".

Я слегка улыбнулся – мой рапорт о необходимости сдерживать Ангелов, не давая им вступать в городскую черту, всё-таки, кажется, двинулся дальше моей непосредственной начальницы…

* * *

После ещё одного короткого совещания, но уже с личным составом оперативного отдела, большая часть заместителей Кацураги разбежалась по штаб-квартире, начиная подготовку к масштабному броску на восток – к берегу Тихого океана.

Меньшая же часть в лице вашего покорного слуги и собственно начальника оперативного отдела осталась в малом тактическом зале, склонившись над огромной картой района Ромео-9.

– Местность по карте себе хорошо представляешь? – поинтересовалась Мисато. – Будем строить оборону с учётом особенностей Ев.

– Местность себе представляю приемлемо… План действий есть?

– Очень приблизительный, – майор сдула лезущую в глаза прядь волос. – Артподготовку устраивать не будем – всё равно с неё толку нет… Значит, дожидаемся, пока урод не вылезет из воды, а потом подтягиваем Евы и размазываем его по пляжу.

– Звучит логично, – кивнул я. – А как быть с подробностями?

– С подробностями всё не так радужно… Смотри, Синдзи – вот я отмечая места высадок (или всплытий?) предыдущих Ангелов… Здесь, здесь и здесь… Видишь разброс?

– Между крайними точками – почти пять километров…

– Угу, верно. Значит, даже в самом благоприятном случае Ангел может вылезти на любом из этих пяти километров. Так что в первую очередь нужно будет организовать плотное патрулирование с моря и с воздуха, чтобы засечь его появление… Как думаешь, если ударить по нему, когда Ангел будет только выползать – это принесёт хоть какую-нибудь пользу?

– Хмм… – я на секунду задумался и вспомнил крайний бой с Гагиилом. – Нет, очень вряд ли. Судя по всему, эти твари даже в воде могут держать достаточно мощное АТ-поле. Так что придётся всё-таки вступать в бой Евами…

– У нас их три. Предлагаю сделать так – Рей будет снайпером. И посадим мы её вооот здесь… Отсюда можно будет держать под прицелом все подходы к ущелью… Соответственно, ты и Аска будете встречать "дорогого гостя" на пороге нашего дома.

– Разумно… А что если мы облажаемся?

– Тогда пропустим его в ущелье и ударим с воздуха ядерным оружием, – хладнокровно заявила Мисато. – Так мы и его уничтожим, и Геофронт сохраним – ущелье удержит в себе большую часть взрыва.

Мда, безрадостная перспектива.

– Понятно, – кивнул я. – Тогда перейдём к более конкретным моментам… Наше вооружение и тактика?

– Рей дадим тяжёлое вооружение. Если получится, то всё-таки установим здесь рейлган – надеюсь, что мощность на этот раз нам форсировать не придётся, так что обойдёмся только электростанциями "Тройки". Если же не получится, то Рей будет использовать ВОН-13.

– Как насчёт ракетного вооружения? Ей ведь в ближний бой вступать будет не нужно, так что, по-моему, будет разумно дать ей побольше дальнобойного оружия.

– Согласна. Тогда ещё плюсуем два "вархаммера" и один "смерч". Один "вархаммер" снарядим на крайний случай спецбоеприпасом.

– А это не перебор? И вообще, есть ли у пилотов право в одиночку применять ядерное оружие?

– Пока мы не получим разрешение от Контрольного Комитета и не передадим коды это будет просто большая и очень дорогая стальная болванка, – успокоила меня Мисато.

– А если опять будут помехи?

– Предусмотрено – туда протянут проводную связь. Ещё вопросы?

– По этой теме вопросов больше нет, командир.

– Отлично. Теперь переходим к вам двоим…

– Думаешь, будет разумно посылать Лэнгли?

– Считаешь, у нас есть альтернатива? Аска уже минимально обстреляна и какая-никакая подготовка у неё всё-таки есть…

– Скорее уж никакая, чем какая… – проворчал я.

– Предпочтёшь драться с Ангелом в одиночку? – сверкнула глазами Кацураги.

– Ммм, нет.

– Ну, вот и чудненько. Ты, разумеется – ведущий, она – ведомый. Рукопашной стараться избегать, маневрировать, чтобы подставить противника под огонь Рей…

– Мисато, ну мы же это уже сколько раз разбирали…

– И ещё раз разберём – лишним это не будет. Из оружия берёте винтовки, пистолеты, мечи и ножи. Плюс навесного оружия по максимуму.

– Надо будет ещё схроны с оружием и батареями разбросать по территории…

– Разбросаем. А вообще, всё-таки пробуйте снять вражеское АТ-поле и вызвать авиаудар или артудар. В небе будет постоянно висеть десяток ударных вертолётов, а в случае тревоги мы поднимем всё, что можно.

– Ладно, попробуем… Может, хоть в этот раз получится…

* * *

Следующие двое суток я предпочёл бы забыть как страшный сон.

Вот всё то, что было, когда мы останавливали Рамиила, повторялось вновь. Только длилось это теперь не десять часов, а вот уже больше сорока…

Просто отсидеться, пока была объявлена третья степень готовности, мне не удалось и пришлось засесть за неисчислимые отчёты и рапорты, поступающие в штаб-квартиру. Как оказалось, для того, чтобы сидеть в Геофронте и адекватно обрабатывать поступающую информацию текущего количества народа в НЕРВ хватало. А вот в случае форс-мажоров людей начинало катастрофически не хватать. И если ты демонстрировал наличие хоть каких-нибудь знаний и свободного времени, то ты немедленно мобилизовывался.

Больше всего в этом плане повезло Аске. Если я сидел в ангаре с ноутом, подключённым к внутринервовской сети, и гарнитурой связи на башке, ругаясь и выслушивая кучу всякой информации. Если Рей сидела на командном пункте вместе с другими научниками и что-то рассчитывала на компьютере…

То вот Лэнгли большую часть времени тупо плевала в потолок, потому как ей адекватной задачи так и не нашлось.

Прелесть какая, а?

А НЕРВ тем временем начал, подобно цыганскому табору, откочёвывать в район Ромео-9…

Это был натуральный Ад и пожар в борделе во время наводнения.

Как обычно никто не понял, что же конкретно требуется сделать, что ещё больше усугублялось японской дисциплинированностью и трудолюбием, вкупе с интернациональным раздолбайством. Поэтому работали много, с размахом и энтузиазмом, но без малейшего понимания о конечном результате.

Территорию площадью примерно пять на пять километров начали густо пичкать схронами с запасными батареями и оружием. Тянули от Токио-3 энергокабели, разворачивали промежуточные подстанции, строили площадку для позиции Максим-2, где было решено посадить Прототип… За пределами опасной зоны начали спешно разворачивать полевые аэродромы для надёрганных со всей Японии буквально с мясом вертолётных эскадрилий. В небе постоянно висели пилотируемые и не очень самолёты патрульной авиации, а на горизонте – где сходилось небо и морская вода, всё время маячили силуэты боевых кораблей…

На удивление в этот раз не пригнали никаких танковых батальонов, которые так любили бросать в бой раньше. Сказали, что по результатам всех предыдущих боестолкновений эффективными были признаны только тяжёлые самоходные артустановки, штурмовые вертолёты и боевые корабли. Хотя последним, насколько я знал, на этот раз был дан приказ не вмешиваться…

Весь первый день прошёл в состоянии безумия. Но на вторые сутки безумие стало более упорядоченным и менее радикальным… Пилоты теперь большую часть времени проводили за изучением будущего поля битвы и расположения "контрольных" точек с оружием и батареями…

В одну из свободных минуток я всё-таки решил подойти к Аске и кое о чём с ней потолковать…

Полевой штаб НЕРВ находился в нескольких километрах севернее портала ущелья Хаконэ. Большую часть времени мы проводили пока что здесь… В иных обстоятельствах, здесь, наверное, было бы хорошо отдыхать – горы, покрытые густым лесом, небольшие кристально-чистые речки и свежий ветер, временами всё-таки перебирающийся через низкие горные цепи…

Но сейчас здесь царил всегдашний упорядоченный хаос военной рутины. Кто-то куда-то бежал, кто-то чего-то тащил, повсюду сновали люди, ездила техника, поднимая густые облака горькой дорожной пыли. Воздух рвали лопасти вертолётов и беспилотных разведчиков, где-то вдалеке гремели пристрелочные залпы артиллерии и гудели трансформаторные подстанции…

Аску я нашёл свернувшейся в калачик на заднем сиденье армейского броневика около одного из командно-штабных трейлеров. Несмотря на сонный взгляд, девушка не спала, хотя и было видно, что ей этого хотелось. Но вместо этого она через открытую дверь смотрела как по территории лагеря крутится вихрь людской суеты.

– Лэнгли…

– Чего тебе, Икари? – устало вздохнула рыжая, перемещаясь из лежачего в сидячее положении. Даже будет лучше сказать не переместилась, а буквально перетекла – настолько это у неё ловко и плавно получилось. Я аж с мысли невольно сбился.

– Ты как вообще, Лэнгли?

– Нормально.

– Второй бой – такая штука… Иногда даже хуже, чем первый. Потому что теперь точно знаешь, ЧТО именно тебя ожидает…

– Я правда в норме, Икари, – устало произнесла девушка. – Пожалуйста, не нужно лезть ко мне в душу – у меня там всё в порядке. Не лезь ко мне – я сейчас не в том настроении.

Дай-то Бог, дай-то Бог…

– Даже и не собирался, – хмыкнул я, отворачиваясь и приваливаясь спиной к борту броневика. Тепло нагретого на солнце металла чувствовалось даже сквозь плотную ткань контактного комбинезона, из которых мы теперь почти не вылезали на всякий случай. – Просто спросил в норме ли ты, и всё – дальше я спокоен, как удав.

Спустя секунду в дверном проёме показалась Аска, пристроилась рядом со мной и свесила ноги.

Я стоял, оперевшись на машину, немка сидела внутри неё, но в то же время и рядом. Мы смотрели, как закатившееся за склон холма солнце откуда-то из-за горизонта исполинским прожектором подсвечивает вершины гор.

Мы молчали, но я знал, что долго это продлиться не сможет. Аске был нужен наш будущий разговор. Не Рей – Аске. В названной сестре я был уверен – она справится. Она больше не рассуждает зря и не терзает себя сомнениями – Рей видит свой путь, каким его понимает…

А вот Аска – ещё нет. И не в моих силах указывать ей или тем паче – подталкивать, но подсказать я ей могу…

– Как ты жил раньше, Синдзи? – неожиданно спрашивает Лэнгли. – До того, как… До войны.

– Скучно. Спокойно, – я прикрыл глаза, уже привычно погружаясь в прохладную глубину чужих воспоминаний. – Без потрясений. Без тревог. В ожидании того, что я когда-нибудь смогу совершить что-то важное. В ожидании того, что всё это – не просто так.

– Я всегда знала, что я – особенная, – Аска смотрела куда-то вдаль. Не на меня. Ни на что конкретно. Просто смотрела. – Что только я способна сделать… что-то сделать. Может быть – защитить целый мир. Может быть – спасти его. Может быть – уничтожить, если захочу… И поэтому должна быть готова ко всему. Должна быть самой лучшей. Во всём.

– Кому должна?

– Не знаю, – легко пожала плечами девушка. – Всем. Никому. Себе. Скажи, тебе нравится пилотировать Еву, Синдзи?

– У меня нет выбора.

– Выбор есть всегда… Поэтому мне нравится моё дело.

Мы снова молчим.

– А как ты жила раньше, Аска? – после затянувшейся паузы спрашиваю уже я.

– Тренировалась, училась, просто жила… – вздыхает Лэнгли. – Всё было проще… и сложнее. А теперь всё стало сложнее и проще… Каким был твой старый дом?

Вопрос – ответ. Безобидные вопросы, странные ответы и непонятный смысл.

– Маленький двухэтажный домик на окраине Киото. Белый, деревянный, с красной крышей и небольшим газоном вокруг. А твой?

– Он был большим, – на губах рыжей появляется лёгкая улыбка, но почти сразу же гаснет. – Он был пустым. В нём должна была жить большая семья, а не… Скажи, это легко?

– Жить?

– Убивать.

Спустя два месяца я начинаю помнить это гораздо лучше. Наверное, даже лучше, чем в тот день.

Чужие глаза. Глаза врага. Глаза смерти.

– Да.

– И человека?

– Особенно человека. Человека всегда есть за что убить.

– А… ребёнка? Есть что-то, что могло бы тебя заставить убить ребёнка?

– Нет. Если бы я… Если бы я сделал такое, это был бы уже не я.

Странный разговор. Страшный разговор.

– Я всегда знала это, – Аска закрывает глаза, черты её лица смягчаются.

Неожиданно она протягивает руку к карману, закреплённому на поясе комбинезона, что-то достаёт и протягивает раскрытую ладонь вперёд.

– Как думаешь, что это, Синдзи?

На чёрной ребристой поверхности комбинезона, обтягивающую тонкую ладонь девушки, лежат небольшие кругляши янтарного цвета… А ведь это и есть кусочки янтаря. Но мне почему-то хочется назвать их…

– Слёзы солнца.

И я называю их именно так.

Аска удивлённо смотрит на меня.

– Почему ты так их назвал?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Мне кажется, что так я называл янтарь в детстве. Мне даже кажется, что когда-то уже видел такие кусочки…

– Это раньше были бусы, – слегка улыбнулась Лэнгли. – Они мне всегда нравились… Я не знала, что такое янтарь… Но мама рассказывала, что редко – очень редко, когда солнце всё-таки плачет, его слёзы падают на землю и превращаются в такие камушки…

Девушка замолчала. Рука Аски с силой сжалась в кулак.

– Прости, – тихо произнёс я.

– Глупо просить прощения за то, в чём не виноват, – Лэнгли абсолютно спокойна. Неестественно спокойна. – Ты не виноват. Ты – не виноват…

– Я, наверное, пойду… – я оттолкнулся плечом от нагретой солнцем брони машины и зашагал к трейлеру.

Это было произнесено тихо, очень тихо. Я не должен был этого услышать, но всё-таки…

– Спасибо…

На секунду замираю, а потом слегка усмехаюсь и продолжаю идти, бросая на ходу нарочито-небрежным тоном:

– Лэнгли, если что – я буду рядом…

Но последнее моё слово услышит только ветер.

– …всегда.

* * *

Буй номер 640239 типа РГБ-1 терпеливо ждал, покачиваясь на глубине нескольких метров в тёплых водах Тихого океана у восточного побережья острова Хонсю.

Буй ждал своего часа.

Он был рождён далеко отсюда, давно отсюда – в стране, которой больше нет, но которая всё ещё есть. Буй был одним из многих. Их были сотни, тысячи или даже больше. Долгие годы буй просто лежал на складе, погружённый в странный полусон-полуявь…

Буй ждал своего часа.

Где-то за стенами склада наступал застой, который сменяла перестройка. Менялись правители, менялся мир. Падали старые флаги, поднимались новые. Друзья становились врагами, враги – заклятыми друзьями.

Буй ждал своего часа.

Мир умирал и рождался заново. Мучительно – с болью и кровью. Надмировой портной перекраивал границы стран и человеческих судеб. Где-то гремели войны и революции. Накатывались цунами, и земля тряслась по шкале Рихтера.

Буй ждал своего часа.

Для него не было времени – только периоды До и После. До – годы и десятилетия ожидания того, ради чего он был когда-то создан. После – только три часа жизни. Три часа, чтобы исполнить своё Предназначение.

Так здорово, когда у тебя есть Предназначение.

Так плохо, когда ты не можешь его исполнить…

Буй ждал своего часа.

Его братья уходили куда-то в неизвестность. Туда, откуда не возвращались – уходили исполнять своё Предназначение. Некоторые – слабые духом, начинали сомневаться, а есть ли оно вообще?

640239 не сомневался – он знал точно: Предназначение – не выдумка.

Буй ждал своего часа.

Где-то там – в невообразимой и непредставимой дали было нечто, что Создатели называли океаном. В его толще скользили огромные и страшные создания – Убийцы городов. В их чревах до поры до времени дремали мегатонны смерти, способные обратить в радиоактивную пыль половину континента. До поры до времени дремали.

До чёрной поры, до судного времени.

Буй ждал своего часа.

Создатели были непредставимо велики в своей мудрости. Они прознали об Убийцах. Они создали убийц Убийц – разных обликом и повадками смертоносных Охотников, которые должны были уничтожить монстров до того, как безумие отправит в фиолетовое небо огненные стрелы.

И они создали тех, кто должен был стать ушами Охотников в море слепоты.

Буй ждал своего часа.

И однажды он понял, что пришло его время.

640239 и десятки его братьев повезли куда-то далеко. Очень далеко. Даже дальше, чем далеко.

Были дороги и рельсы, грузовики и вагоны, вагоны и грузовики… А потом был самолёт и то, о чём раньше переговаривались лишь осторожным шёпотом, рассказывая, как невероятную историю.

640239 и ещё двадцать один его брат оказались в Кассете. А отсюда обычно был только в один путь…

Буй ждал своего часа.

И был полёт, и был ещё один полёт – навстречу вечности и тому, что наступает после. И была глубина внизу, и глубина наверху. И 640239 понял, что начались три часа за которые он должен успеть выполнить своё Предназначение.

Он слушал окружающие звуки, периодически откликаясь на запросы со сбросившего его самолёта. Слушал и ждал.

Ждал своего часа.

Где-то внутри шёл беспощадный обратный отсчёт, а час проходил за часом… И не было ничего – только ровный шум океана.

Казалось, что всё – жизнь прожита зря. И всё было зря. И надежды Создателей, возложенные на тебя, не оправдались…

Но тут в обычный хор океана вплёлся иной – чуждый звук.

640239 не знал этот звук. И поэтому сравнил его с теми, что заложили ему в память создатели…

Совпадение!

Экономить энергию больше не было нужды, и буй испустил в эфир сигнал обнаружения.

640239 не умел говорить на языке Создателей. Но если бы умел, то его крик звучал бы примерно так:

«Враг! Враг! Здесь – Враг!..»

Поначалу его голос звучал в одиночестве, но вскоре этот клич подхватили его братья, вместе с ним выброшенные с самолёта.

«Враг! Враг! Здесь – Враг! Враг! Враг! Здесь – Враг!..»

Вплетались в их хор голоса недавних противников, а нынче тоже – братьев.

«The Enemy is discovered! Here – enemy! The Enemy is discovered! Here – enemy!..»

Буи кричали сбросившим их самолётам. Кричали, захлёбываясь собственным криком и убивая себя – тратя бесценную энергию.

« The Enemy is discovered! Враг! Here – enemy! The Враг is discovered! Here – Враг!..»

Буй номер 640239 типа РГБ-1 понимал, что это – конец. В его гаснущем без энергии сознании таяли последние мысли…

…Создатели, наверное, и сами не знали, что всё, что выходит из их рук получает сознание и душу. Любая – даже самая простая вещь. Снаряд, трактор, корабль – кто угодно. Каждый из них жил и умирал: кто всю жизнь исполняя своё Предназначение, а кто всю жизнь – ища его.

…Буй номер 640239 типа РГБ-1 чувствовал, что с последними каплями энергиями исчезает и возможность использования пьезоэлектрического эффекта титаната бария…

Но это было уже неважно – 640239 исполнил своё Предназначение.

Он умирал. Но он умирал счастливым.

Всё было не зря.

* * *

Надрывный вой сирены вырывает из сладких объятий сна. Мозг ещё не проснулся, но его вмешательство пока что и не особо требуется – тело действует само, на одних только рефлексах.

Я буквально слетаю с узкого и жёсткого лежака внутри вагона штабного грузовика. Тонкое одеяло отлетает прочь, а руки словно сами собой подхватывают висящий рядом на привинченном к полу небольшом жёстком стуле широкий пояс с рацией, ножом и пистолетной кобурой. Это – новинка обязательно комплекта боевой экипировки пилотов. Чую – недалёк тот день, когда мы будем садиться в кабину не в комбинезонах, а в тяжёлых бронированных скафандрах высшей биозащиты…

Распахиваю тяжёлую стальную дверь, спрыгиваю на взрыхлённую протекторами колёс броневиков землю. На тёмно-синем небе ещё догорают последние звёзды, в воздухе – утренняя свежесть и прохлада, на тёмно-оливкового цвета металле трейлера – крупная роса.