Текст книги "Готика. Становление (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 66 страниц)

Глава 86. Письмо

Мои дела шли в гору. Получив в своё распоряжение уникальный источник информации – дурачка Мада, я смог развлечь себя совершенно новым занятием. Мад приходил ко мне раз в несколько дней – я внушил ему такой приказ. Несмотря на свою обычную болтливость и совершенно распущенный язык, парень ни разу никому ни слова про меня не сказал. То, что я якшаюсь с кретином, других магов не сильно смущало, по той простой причине, что я всерьёз объявил, будто хочу разобраться в его помешательстве и облегчить жизнь бедолаге. Для этого, я даже проконсультировался с Дамароком насчёт успокаивающих снадобий. Теперь, я делал по его рецептуре эликсиры и отпаивал ими Мада. Парнишка вправду после них успокаивался, становился более сдержанным, переставал нервно озираться по сторонам. Кроме того, я поставил в его голове ментальный блок, закрывающий неприятные воспоминания. Благодаря этому он практически перестал подёргиваться, повторять по нескольку раз слова, заикаться, и даже стал походить на человека. Диего сказал, что после разговоров со мной Мад начал часами сидеть у своего дома в раздумьях, меньше стал нарываться на неприятности и насмешки.

Теперь при встрече с друзьями я мог не только слушать, но и поделиться ценной информацией, не относящейся к содержанию исторических фолиантов. Для Диего мои пересказы наблюдений Мада оказались бесценными – благодаря им он смог плести ещё более хитрые интриги и разобраться, кто в лагере под кого копает. Он не переставал удивляться, как мне удаётся столь успешно вытягивать из безумца сведения. То, что у следопыта занимало массу времени и сил, мне давалось легко и непринуждённо. Мад оказался очень восприимчив к контролю разума и по моей команде делал всё что угодно, хотя многого мне от него и не требовалось – я мог просматривать его память напрямую. Конечно, мои эксперименты оставались тайной, для друзей я объяснял такой успех результатом зелий. На самом же деле микстуры служили только для отвода глаз и успокоения моей совести. В конце концов, после них парню и впрямь становилось лучше, так что я не только эксплуатировал несчастного, но и помогал ему.

Во время очередной еженедельной встречи с друзьями я грелся у костра и слушал рассказ Диего о новой поставке из-за барьера. Гомезу привезли новую норовистую девчонку и ящик отменного вина с Южных островов, на который стражники смотрели с таким вожделением, что некоторые даже забыли про красавицу. Следопыту же на этот раз больше всего запомнилось ни вино и даже ни девушка, а один заброшенный за барьер новичок. Он был последним из партии приговорённых, его скинули с небольшой задержкой, почему-то чуть позже остальных. Видимо, витиеватая формулировка приговора была столь длинна и расплывчата, что потребовала у судьи всё его красноречие.

Ребята Буллита продолжали традицию приветствия новоприбывших хорошенькой трёпкой. Как правило, всё ограничивалось парой ударов, разбитыми губами или синяком под глазом. Жертва чаще всего быстро сдавалась, просила о пощаде, после чего стражники охотно оставляли новичка, не забыв ещё раз напомнить ему о том, кто здесь главный. Впрочем, иногда бандиты заходили слишком далеко, особенно, если жертва сопротивлялась или если у них было паршивое настроение. Так было с Лестером, оставленным истекать кровью, также зачастую случалось и с некоторыми другими. Изредка кого-то случайно вовсе убивали, а как-то раз один неудачник и сам не доплыл до берега пруда. Судей не очень-то интересовало, умеет ли он плавать, а никто из стражников не захотел мочить одежду, чтобы помочь утопающему.

Молодой парень, о котором говорил Диего, легко выплыл на берег, но оказался совершенно не готов к радушной встрече, которую ему подготовил Буллит. Крепкий удар в лицо свалил ещё не успевшего до конца подняться новичка, после чего он уткнулся головой в песок и затих. Стражники собирались продолжить «знакомство», но, когда Буллит подошёл ближе, светловолосый заключённый неожиданно ожил, извернулся и пнул его в колено. Удар получился неточным и лишь разозлил нападавших, в результате чего они толпой набросились на беднягу.

Диего пришлось вмешаться, чтобы не допустить убийства. Призрак не просто так присутствовал при каждой поставке – в его обязанности официально входила вербовка людей для Старого лагеря. Проделки Буллита изрядно уменьшали желание вступать в ряды рудного барона, и потому дальше на сцену всегда выходил доброхот Диего, который помогал зелёным новичкам освоиться, разжиться вещами первой необходимости и свести концы с концами в дни знакомства с колонией. Несмотря на неприязнь, следопыт редко вмешивался в развлечения компании Буллита. Самое большее, что он себе позволял – это поглядывать со стороны, чтобы вовремя остановить экзекуцию, если негодяи разойдутся слишком сильно.

Дело было не в том, что Диего боялся ссориться с бандой Буллита. Хоть Ворон и покровительствовал им, если бы следопыт пожелал, то быстро нашёл бы на них управу. В конце концов, он был на короткой ноге с Бартолло, который тоже имел немалый вес в замке и большое влияние на Гомеза. Дело было в другом – Диего устраивало, что новоприбывшие сразу видят истинное лицо стражников, не питают больше иллюзий относительно простора за барьером и мнимой свободы. Конечно, он делал свою работу, охотно предлагал помощь новичкам, однако приглашал в Старый лагерь по обязанности, а не по велению сердца. Тех, кого он звал искренне, он хотел видеть скорее в качестве своих подручных, нежели в рядах стражи. Потенциальных помощников отобрать было не сложно – реакция на первую встречу была самым лучшим экзаменом. В этом отношении люди делились на три основных типа.

Первый тип сразу сдавался, молча снося побои и издевательства. Иногда такие всё же сопротивлялись, но слабо, неумело и неуверенно. В этом были свои преимущества – к податливым новичкам Буллит быстро терял интерес. С этой категорией каторжников было всё ясно – им светила прямая дорога в Старую шахту, а для тех, кто немного порисковей – в Свободную или на рисовые поля. В любом случае, слабакам, нытикам и плаксам ничего, кроме тяжёлой физической работы здесь не светило. Помахав киркой некоторые становились покрепче, осваивались и меняли род деятельности, однако выбраться из рудной пыли в люди было непросто, а доходов едва хватало, чтобы сводить концы с концами – стражники старались, чтобы у старателей не осталось ничего лишнего, вымогая руду за всё, за что только можно, с поводом или без.

Сообразительность могла помочь выжить, но будь ты даже семи пядей во лбу, само по себе в колонии это мало чего стоило – чтобы подняться выше рудокопа требовалась воля и выносливость, а если каторжник не может постоять за себя в бою, никто не будет с ним считаться. Как ни странно, Лестер изначально относился именно к породе слабаков, отчего Диего не воспринимал его всерьёз. Лишь упорные тренировки, цепкий ум и удачное знакомство со мной смогли сделать из него успешного по меркам колонии человека. Тем не менее, если бы не занятия фехтованием с Горном, он никогда бы не добился общественного признания – просто-напросто до этого бы не дожил.

Был и второй тип людей – задиры и забияки. Среди этих часто встречались откровенные мерзавцы, по своей жестокости не лучше, а может хуже шайки головорезов, которую сплотил вокруг себя Гомез. За редким исключением указанный тип каторжан обычно проявлял себя сразу, у многих склонность к насилию была написана прямо-таки на лице. Бывали случаи, когда такие вновь прибывшие успевали подружиться со стражниками рудного барона, ещё не успев обсохнуть после падения за барьер. Эти люди были знакомы с тюремными понятиями не понаслышке, понимали суть грубого ритуала, которому их подвергали при встрече, а потому попав под удар Буллита огрызались, но не заходили слишком далеко в своей дерзости, давали понять, что признают лидерство матёрых уголовников, уже заработавших своё место под солнцем. Именно из этого типа людей состояла большая часть гвардии Гомеза.

В принципе, на описании этих двух основных характеров приговорённых можно было бы и остановиться, но был ещё и третий, хоть и редкий подвид каторжан. Народ такой породы не признавал криминальных авторитетов, не считал нужным подчиняться и кланяться кому-то, занявшему своё положение силой, хитростью, или ещё по какому-либо сомнительному праву, например, знатного происхождения. За последнее прегрешение таковые частенько и оказывались за барьером. Причины, которые двигали этими людьми, могли различаться очень сильно. Кто-то мечтал добраться до власти сам, кто-то имел обострённое чувство справедливости, кто-то попросту был нигилистом по природе. Некоторые были осуждены несправедливо или за какие-то мелочи, хотя, впрочем, попадались и такие, что оставалось лишь удивляться, как их носит земля.

Диего высматривал непокорных, независимо от их прошлого. Он знал, что именно такие личности, которыми двигают сильные чувства, неважно – често– или правдолюбие, всегда достигают больше, чем другие. Для понравившихся новичков у Диего всегда находилась какая-нибудь стоящая работёнка. Иногда он мог помочь и бескорыстно, но на самом деле в любом случае оставался в выигрыше, используя этих людей в своих интересах, а в случае, если их карьера пойдёт вверх, рассчитывая на благодарность и ответную помощь. Именно благодаря такому подходу за годы жизни в колонии Диего оброс большим количеством полезных связей и знакомств.

Светловолосый мужчина с забранными в хвост волосами, который так дерзко сопротивлялся Буллиту, полностью удовлетворял последнему из вышеописанных критериев, и потому Диего уделил ему чуть больше внимания, чем всем остальным. Следопыт остановил экзекуцию. Стражники под руководством Буллита нехотя оставили свою жертву в покое и, наконец, побежали догонять уже ушедший в сторону лагеря конвой. Новичок довольно быстро поднялся на ноги, умылся и привёл себя в порядок. В целом, он легко отделался – его оглушили на мелководье, и вода немного смягчила удары по ничем не защищённому телу. Сам парень тоже не оплошал, ловко свернувшись и закрывая жизненно важные части тела. Получи он хорошенько по почкам или по голове, мог бы уже и не встать. Походило на то, что прибывшему такое обращение было не в новинку.

Диего думал, что его уже ничем не удивить, но этот парень всё-таки смог сообщить нечто необычное. В конце концов, не каждый день кто-то объявляет, что ему нужно срочно увидеть верховного мага круга огня, да не просто ради любопытства, а потому, что надо передать письмо. Следопыта удивило, как можно передавать письмо с человеком, которого через мгновение искупают в пруду, но я знал, что есть весьма надёжные способы защитить чернила. Можно прибегнуть к магии, а можно обойтись и более простым способом – письмо было продавлено на воловьей коже, а не написано на бумаге. Впрочем, убедился я в этом существенно позже, лишь когда парень всё-таки смог пробраться в замок.

Я пожурил Диего, что он просто-напросто не отобрал у бродяги письмо, ведь тогда оно уже было бы у меня в руках, но призрак справедливо заметил, что ему подходить к магам нельзя, также, как и мне встречаться с кем-либо без ведома Корристо. Оставалось лишь ждать. Меня очень удивило, что послание было передано таким способом. Обычно, почту из внешнего мира отправляли вместе с заказанными припасами. Похоже, кто-то всерьёз заподозрил неладное или очень не хотел, чтобы послание попало не в те руки. Не было сомнений, что курьеру пообещали хорошую награду, которую он получит только в случае, если доставит письмо невскрытым.

Глава 87. Везунчик

– В общем, мне пришлось заняться этим парнем, – рассказывал Диего, – Торус вконец разленился и решил, похоже, все свои обязанности свалить на меня. Не понимаю, зачем это ему нужно, он же ничего не делает целыми днями – даже обходы по лагерю уже почти забросил, пустил всё на самотёк, отдал в руки шельмецов, вроде Шакала. Ему-то хорошо – пользуясь безнаказанностью, стража сразу стала выбивать из скребков чуть ли не вдвое больше взносов за защиту, а Торус, понятное дело, в доле. Не иначе как копит себе золотишка, а чёрт, – замялся Диего, – руды, на чёрный день. Эх, когда ж этот барьер уже прогниёт вконец, – вздохнул следопыт, – но что-то я отвлёкся. Прислал значит, Торус ко мне нового оборванца, чтобы я его испытал. Ну я тоже не дурак, направил его к Яну за списком припасов. Назвал это испытанием веры и намекнул, что список ни в коем случае не должен попасть к Ларсу. Коли парень не дурак, то поймёт, какой шанс ему выпал. А Торус пусть хоть подавится. Раз уж он может себе позволить скидывать свои обязанности на других, то чем я хуже?

– И не говори, – поддержал Горн, – Торлоф у нас тоже любит снять с себя ответственность. Ли ему поручит что-нибудь, а он сразу вызовет кого-то из нас, перепоручит всю работу, а сам усядется в таверне и попивает пивко. «В лагере, как на корабле, должна быть строгая иерархия. Старпому не положено драить палубу», – говорит он в таких случаях. Белиар дери его дурацкие сравнения.

– Говоришь, у парня были светлые волосы, забранные сзади в хвост? – полюбопытствовал Лестер.

– Да. Кстати, со светло-русыми волосами прибыл только один новичок, все остальные в этом месяце были черны, как смоль, если конечно не считать того седого, что умер через два дня после смены в шахте… – покачал головой Диего и продолжил описывать новичка, – одет он был в нательную рубаху, что поддевают под доспех, ботинок не было – одни портянки, будто его только что выдернули из сапог. Странно, что сыромятные наручи не отобрали – видно, спешили. Бородка и усы аккуратно подстрижены, сгребли его явно недавно. Может, и отправили последним, так как только что арестовали. Возможно, он служил в ополчении прямо здесь, в Хоринисе, а то и вовсе прибыл охранником в составе конвоя. Наверно, дезертир, вроде тебя, Лестер, или не поделил что-то с командиром.

– Парень-то, судя по волосам, нордмарец, что ему делать в Хоринисском ополчении? – вставил я.

– Да пёс его знает, – ответил Диего, – я и не настаиваю. Всё это мои домыслы. Кто ж здесь в колонии интересуется прошлым? А акцента у него нет, говорит чисто, словно из столицы вчера приехал. Уж в этом-то я разбираюсь – многих повидал.

Лестер тем временем сидел в задумчивости и, наконец, произнёс:

– Сдаётся мне, что я уже видел у нас этого парня. Он пришёл с идолом Кадаром – проповедником из Старого лагеря. Не похоже, чтобы он спешил в шахту по твоему поручению, а ботинками он, видно, уже успел обжиться.

– Не иначе, как снял с трупа какого-нибудь рудокопа, – усмехнулся Горн.

– Не, – покачал головой Диего, – знаю я эту историю. Купил их у Фиска. О том, как он провёл Уистлера уже пол лагеря балакает. Тот рассчитывал заполучить меч с изукрашенной рукоятью, что осталась от этого горе-бойца наёмника, как его звали-то…

– Клинт. Сучье семя, дери его… – выругался Горн.

– Неважно, – оборвал следопыт, – в общем, Скатти решил, что добру пропадать не годится и продал рукоять Уистлеру, про любовь которого к бабьим штучкам знает весь лагерь. Тот заказал кузнецу Хуно перековать клинок, но руды вовремя не заплатил, да ещё и решил поторговаться. В итоге кузнец послал Уистлера к Белиару и, чтобы возместить свои расходы, продал готовый меч перекупщику Фиску. Когда Уистлер спохватился, было уже поздно, а Фиск задрал для него такую цену, что мама не горюй.

– Всё это очень познавательно, но при чём здесь светловолосый новичок? – не выдержал долгой присказки Горн.

– А при том, – наставительно сказал Диего, – что он вызвался помочь Уистлеру и тайно выкупить меч, будто для себя. В отличие от Хуно, руду он взял авансом, а потом и был таков – ни меча, ни руды, зато штаны и ботинки себе новые прикупил. Ох уж Уистлер злился, аж весь красный был и в крапинку, прям как одёжка призраков. Свою глупость открыто он признать не решился, но люди всё равно прознали, и теперь даже рудокопы смеются за его спиной.

Мы рассмеялись и подивились находчивости и наглости новичка. Редко кто схватывал правила жизни в колонии так быстро.

– Так ты сказал, что видел его? – переспросил Диего Лестера.

– Ага. Он вроде как подумывает вступить в Братство – уж больно прельстил его халявный болотник по три косяка в день. Я даже немного помог ему – подсказал, как подступиться к моему наставнику Намибу. Парень напоминает меня в первые дни – вот и решил ему подсобить немного. Но и без этого, он неплохо справляется. С ним даже заговорил один из гуру, поручил забрать болотник у сборщиков.

– Вы всё также заставляется новичков лазать по трясине? – неодобрительно спросил я.

– А как же! – воскликнул Лестер, – ничего даром не бывает, должны же они зарабатывать на пропитание. В конце концов, почти всё продовольствие нам приходится выменивать у Старого лагеря именно на болотную траву.

– Чёрт, – выругался Диего, – а я-то думал, что он станет одним из призраков, мне бы пригодился такой смышлёный подручный, да ещё и с зубом на Буллита. Что его дёрнуло податься к вам?

– Обойдёшься! В Братстве тоже не хватает разумных людей. В основном либо фанатики, либо бездари, – пожал плечами Лестер.

Горн прокашлялся и улыбнулся:

– Ждите, как же. Размечтались! – усмехнулся он, – полагаю, я знаю о каком парне идёт речь.

Все подозрительно уставились на него.

– Ага, – продолжал Горн, наслаждаясь произведённым эффектом, – болотник ваш он уже загнал за хороший барыш, как, впрочем, и ту партию, которую принесли вашему так называемому «идолу» для продажи. Этот пропойца отдал всё! Я прямо-таки не знаю, как такое возможно. Парень ведь был не первый, кто пытался наложить лапы на траву, но ни у кого не выходило. Болотный пьяница даже когда упивался вусмерть, всё равно за своё держался крепко. А тут, говорят, отдал всё сам, за так! Не иначе магия какая-то.

– Он продал наш болотник? – недоверчиво спросил Лестер.

– Продал, всё до последнего стебелька. Побеги травы Сайферу для подпольной лаборатории, а готовые самокрутки не поленился побегать и раздать по лагерю. Десяток руды за штуку – вдвое дешевле вашей цены, я и сам купил парочку-другую.

– Вот сукин сын! – воскликнул Лестер, – а я-то ему ещё помогал. Но постой-ка! Не может такого быть! Я уверен, что он отнёс урожай Кор Галому, иначе весь лагерь на ушах стоял бы – алхимик не терпит задержек.

– Да не горячись, Лестер, – утешил друга Горн, – этот парень что надо. Все крутятся как могут, так что ничего удивительного. Это ж, мать её, каторга!

Лестер криво улыбнулся:

– Верно. Но сдаётся мне, он как-то ухитрился провести Кор Галома и убить разом двух зайцев. Не представляю, как такое возможно… Не мог же он собрать со сборщиков двойную норму? Ну ладно, это не мои проблемы. А посмотреть на рожи гуру, когда они узнают, что их провели, будет даже забавно. Чего стоил только Намиб – он всерьёз поверил, что парню снятся сны про Спящего, даже доложил об этом Юбериону, ходатайствовал о принятии того в Братство без лишних церемоний.

Диего почесал затылок, над чем-то всерьёз задумавшись, потом посмотрел на Горна и спросил:

– Значит, он всё-таки примкнул к ребятам Ларса, мои намёки не прошли даром?

– Думаю, что так. Припёрся в лагерь вместе с Мордрагом и прямиком к Ларсу, вроде бы как что-то ему даже передал.

– Вместе с Мордрагом? – переспросил я, – это никак посыльный магов воды?

– Он самый, – подтвердил Диего, – шпион, удачливый вор и барыга. Он, кстати, в последнее время сильно не ладил с Торусом. В лагере даже поговаривают, что начальник стражи подослал к нему убийцу, несмотря на неприкосновенность.

– Ха! – рассмеялся Горн, – если Мордрагу что и грозит, так это утонуть в кружке шнапса, потому как он не выходит из таверны уже вторые сутки. Даже друзьям проставляет бесплатную выпивку. Сдаётся мне, что он кого-то знатно пощипал в замке Старого лагеря, а чуть запахло жареным, сделал ноги.

– Интересная выходит история, – подытожил Диего. – Чую и со списком из шахты этот новенький не прогадал. Но не пойму… Он ведь всё-таки принёс его мне. Хм… ах вот оно что! – вдруг воскликнул призрак, – Ян никогда на моей памяти не дописывал ничего после своей подписи. Что же там было? Оружие, пиво, жаркое… – Диего неожиданно звонко и громко рассмеялся, – вот же проныры! Однако весёлая выйдет пирушка! Эх, жаль только бедолаг из конвоя… Надеюсь, хоть рудокопов не тронут.

Горн улыбнулся, но промолчал.

– Слушай, Диего, – спросил я, не очень интересуясь размышлениями следопыта, – а как всё-таки зовут этого светловолосого?

– Да кто его знает, – махнул рукой призрак, – как назовётся, так и зовут.

– Ну он же тебе как-то представился?

– Нет. Точнее собирался, но мне было не интересно. Всё равно скоро он получит кличку, как и все тут.

– Ну не все, – заметил я, – вон, к примеру, мы пользуемся именами.

– Тем не менее, многие думают, что меня так зовут в честь плавильной печи, мол такой же крепкий и горячий, – вставил Горн.

– Ну, а моё имя не лучше и не хуже любого другого, – ответил следопыт, – просто выдумал его я довольно давно, прижилось оно крепко, да и не популярное здесь, так что почти ни с кем не спутаешь.

– Что до меня, – сказал Лестер, – так звали одного из легендарных последователей Робара Первого. Не знаю, почему батюшка решил так меня окрестить. Но, в любом случае, скоро, я возможно сменю имя.

– Надумал стать учеником Юбериона, одним из гуру? – спросил Горн. – Неужели так не терпится окончательно сбрендить?

– Нет, Горн, – колко парировал Лестер, – не в этом дело. Просто только посвящённым предоставляется доступ в храм, где, как ты, возможно, помнишь, теперь обитают две прекрасные жрицы Спящего.

– Сукин ты сын! – беззлобно, скорее для виду выругался Горн и сплюнул, – бьёшь ниже пояса.

– А если серьёзно, – продолжал Лестер, – то Юберион уже несколько раз вызывал меня к себе. В последнее время у моего ментора всё больше проблем со здоровьем. Я уже выполняю практически всю работу за него. Думаю, скоро меня и официально посвятят. Идол Лестер звучит не очень, так что Спящий ниспошлёт мне новое имя.

– Главное не повтори судьбу Намиба, – заметил Горн.

– Так всё же как зовут того парня? – перебил я, стараясь вернуть разговор в интересное мне русло.

– Марвин, – не задумываясь, выпалил Лестер.

– Гектор, – одновременно с ним сказал Горн.

Друзья назвали совершенно разные имена и с удивлением переглянулись. К согласию прийти так и не удалось, похоже, что парень в разных лагерях именовал себя по-своему.

– Вот видите! – подытожил Диего, – выходит, что я был полностью прав. К чёрту имена – каждый может назваться, как ему вздумается. Ты тоже, Лестер, постарайся выдумать себе что-нибудь звучное, когда придёт время, а то окажешься каким-нибудь Хер Херонисом.

Лестер лишь усмехнулся.

– Вы уверены, что говорите об одном человеке? – продолжил я расспросы.

Все были уверены. Описание сходилось в точности, да и новичков в этом месяце было не так уж много. Почти все из них уже гнули спины в рудниках, и потому, засветиться сразу в трёх лагерях никак не могли.

– Тогда нам не остаётся ничего, кроме как самим дать ему прозвище, – сказал я, – нужно же как-то единообразно его называть. Какие будут предложения?

– Ну, – проворчал Горн, – крестьяне с полей уже окрестили его Освободителем.

– Это ещё почему? – удивился Диего, – уж больно пафосно для колонии. Что ж сразу не Робаром Третьим?

– Я особо не вникал в суть дела, – ответил наёмник, – вроде он начистил рыло рисовому Лорду и его головорезам. Теперь они даже сами разносят воду крестьянам и вообще ведут себя гораздо любезнее, будто их подменили.

– Всегда удивлялся, как эффективно может выбивать дурь пара крепких тумаков, – одобрил Диего, – у нас в лагере он тоже сильно не церемонился – послал Бладвина и Шакала к Белиару, отказавшись платить за защиту. Конечно, быстро сыскались добровольцы из рудокопов, желающие выслужиться, но ни одному не удалось застать его врасплох. Похоже паренёк не лыком шит – либо он чертовски везуч, либо нечеловечески проворен, иначе просто невозможно объяснить, как он выпутался из всего этого дерьма без единой царапины.

– Да, он парень не промах, – согласился Горн, – видели бы вы, как он по моей наводке отделал вора, без спросу занявшего дом в нашем районе. Любо было посмотреть! Этот тип мне определённо по душе. Точно вам говорю, не пройдёт и месяца, как Ли примет его в наёмники.

– Если к тому времени он уже не будет в числе шпионов Гомеза, – усмехнулся Диего.

– Или не будет просиживать зад в храме Братства, слушая лекции Юбериона, – добавил Лестер.

– Да не дурите! – воскликнул Горн, – такой человек не присоединится к вашим олухам, слишком хорош для них. Он уже заявился к генералу и попросил принять его. Конечно, Ли пока отказал, но каков нахал этот парень – без году неделя в колонии, а уже на полном серьёзе набивается в наёмники. Нам на самом деле нужен человек на место Клинта, вон даже дом пустует. Говорю вам наверняка, побудет он немного в шайке Ларса, докажет свою полезность, ловкость и сообразительность, и тогда генерал примет его.

– Может оно и так, – ответил Лестер, – но Юбериону уже было видение светловолосого человека. Может быть отчасти поэтому он так внимательно меня разглядывал. Посвящённый сказал, что меня тоже видел в своих снах вместе с ним, и потому, при следующей встрече, я должен направить его к нему.

– Это ещё не значит, что он присоединится к вашей братии, – возразил Горн, – да и сам посуди – если ваш гуру видел его светловолосым, то брить голову он точно не станет!

– Хм… – задумался Лестер, – верно. Но это не помешает ему сослужить хорошую службу Спящему.

– Хорошую службу за хорошую кучу руды, – усмехнулся Диего, – этот везунчик просто так своё не упустит. И, надо сказать, руда так и сыплется ему в карманы. Никогда не видел, чтобы кто-то осваивался так быстро. Можно подумать, что он в колонии уже целую вечность.

– Везунчик, – подхватил я, – точно! Вот подходящее прозвище.

Ребята засмеялись.

– Не боишься его сглазить, Мильтен? – поинтересовался Диего, – везение вещь весьма непостоянная. Сегодня человек на высоте, а завтра уже в могиле. С такими манерами, как у него, легко нарваться на неприятности. К тому же, он весьма легковерен, несмотря на сообразительность. Один рудокоп смог выманить его из лагеря просто позвав помочь в каком-то выдуманном деле. Конечно, за воротами ждали двое его дружков с дубинами, которых натравил Бладвин. То, что блондинчик после этого вернулся в лагерь живым и здоровым, просто чудо.

– Ты знал об этом покушении, но не предупредил? – возмутился я.

– Нет, – покачал головой Диего, – конечно, я ничего не знал. Услышал лишь позже, когда Везунчик уже по-свойски болтал с предавшим его рудокопом. Не поверишь, он не только оставил его в живых, но и простил. Правда, сломал перед этим пару рёбер во время драки, но всё же…

– Великодушный и честный, – подытожил я, – обычно такие здесь долго не живут.

– Честный? Не сказал бы, – возразил Лестер, – вспомни аферы с мечом и болотником. Нет. Он хитрый и изворотливый, своего не упустит.

– Сильный и быстрый, – добавил Горн.

– Наглый и дерзкий, – закончил Диего.

– Да уж, редкая комбинация, – заметил я, – давненько не сталкивался ни с чем подобным. Хотелось бы познакомиться с ним лично.

– Скоро познакомишься, – ответил Горн, – уверен, он станет новым посыльным магов воды вместо Мордрага.

– Не терпится прочесть послание, что он принесёт. Наверняка что-то необычное. Хорошо, что с некоторых пор именно я занимаюсь всей корреспонденцией магов огня.

Разговор затянулся надолго, и я совсем позабыл о мерах предосторожности. Обычно я не позволял себе задерживаться так сильно. Нужно было немедленно возвращаться лагерь, я попрощался с друзьями и активировал камень телепортации.