Текст книги "Готика. Становление (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 66 страниц)

Глава 72. Приговор

Совет круга продолжался. Маги отвели от меня осуждающие взгляды, и обсуждение началось заново. Как ни странно, несмотря на открывшееся обстоятельство, мнения изменились слабо. Родригез, изначально поддерживавший невмешательство, лишь укрепился в своих убеждениях. По его словам, следовало продолжать вести изолированную жизнь – тогда не будет ни покушений, ни обвинений, и вообще никаких проблем. Необходимо спокойно и планомерно вести исследования, не распыляясь по пустякам. Он даже упомянул Ксардаса, который, по его мнению, не даром ушёл в изоляцию, зная, что невозможно работать, когда вечно что-то отвлекает и приходится озираться по сторонам.

Торрез сделал вывод, что покушение на мою жизнь – лишь одно из проявлений обострившейся обстановки. Люди нервничают и ищут на ком сорвать свою злобу. Жизнь магов в довольстве и сытости резко контрастирует с бытом простых каторжан. Зависть и ненависть на почве социального неравенства всегда толкали людей на отчаянные и необдуманные шаги. Рудокоп, оказавшийся на грани физического и духовного истощения, решил выместить накопившуюся обиду на одном из служителей Инноса. Такое случалось не только в колонии, но и в Миртане, где жизнь простого люда порой была не лучше, чем у каторжан. Торрез настаивал на том, что нужно способствовать установлению мира, тогда и остальное наладится.

Драго, казалось, вот-вот разорвётся от негодования. Из его глаз едва ли не сыпались искры, когда он говорил о том, что нужно делать с подобными наглецами и убийцами. Он вспомнил, как он сжёг незадачливого вора, зашедшего в обитель. Бедняга, полыхая, бегал по двору замка, катался по земле, пытаясь потушить одежду, но магическое пламя не удавалось успокоить – Драго нарочно поддерживал его. В конце концов, несчастный вор отчаялся и, не выдержав пытки огнём, сбросился с большой высоты через пробоину в стене замка. Тогда переполошился весь лагерь, обезображенное тело вора навело ужас на каторжан, зато с тех пор никто больше не решался без спросу переступить порог обители магов. Драго считал это ярким примером того, что только грубая сила может произвести эффект на подобных диким зверям преступников, каковыми являются все жители долины. Боятся – значит, уважают. Силу не нужно стесняться использовать – вот был главный тезис боевого мага.

Наконец, очередь дошла до Дамарока, который до этого ещё ни разу не успел высказаться. Он не стал обострять проблему, и на удивление даже выступил в мою защиту:

– Мильтена можно понять – в последние дни много всего приключилось. Мальчик беспокоится о мире во всём мире и хочет принимать активное участие в происходящем. Я в его годы был почти таким же. Подумаешь, покушение на жизнь – что здесь такого? В таком юном возрасте не воспринимают многие вещи всерьёз. Остаётся лишь порадоваться, что он сумел так тихо разрешить произошедшее, что даже мы об этом узнали только через несколько дней, и то, можно сказать, случайно. Окажись на его месте Драго – половина леса на той стороне реки была бы уже обращена в пыль, Старая шахта обрушена, а все каторжане сожжены, как соучастники.

Драго сделал было шаг вперёд и открыл рот, чтобы что-то возразить, однако сдержался и вернулся на место, снисходительно махнув рукой, мол, пусть старик болтает, что ему вздумается. Такое поведение не осталось незамеченным для Корристо – магистру явно не хотелось, чтобы ещё и внутри круга начались конфликты. Члены ордена Инноса должны были быть едины и все споры между собой решать исключительно в рамках кодекса и принятых норм этикета. Когда Драго успокоился, Верховный маг облегчённо вздохнул. Дамарок тем временем продолжал свой монолог, как ни в чём ни бывало.

– Хотя Мильтен и обманул наше доверие, утаив важные сведения, в остальном он поступил взвешенно и рассудительно. Я прошу Вас, магистр, учесть это при выборе наказания. Кроме того, подозреваю, что молодой человек приложил куда больше усилий, чем мы думаем, для того, чтобы переговоры между лагерями стали возможны. Он единственный среди нас, кто напрямую общается с Гомезом. Надо сказать, что с тех пор, как он стал вхож в окружение барона, нас практически оставили в покое, толпы шпионов больше не крутятся у нашего порога и не заглядывают искоса в окна. Мне, как вы знаете, нравится тихая жизнь, поэтому я склонен поддержать идею мирного урегулирования. Даже плохой мир лучше хорошей войны. Разжигать конфликты – любимое развлечение Белиара, и мы, как верные слуги Инноса, должны всячески этому противодействовать. Я готов сам написать письмо Сатурасу, если в этом будет необходимость. Однако, проведение переговоров на территории Старого лагеря выглядит довольно сомнительным предприятием. По моему мнению, необходимо разделить оба запланированных события – пусть бои на арене, если в них будет необходимость, пройдут независимо от переговоров и станут лишь закреплением заранее достигнутых соглашений. Вот моё слово.

После речи Дамарока у меня возник лишь один вопрос: как старому алхимику, который то и дело забывал добавлять нужные ингредиенты в эликсиры, удалось произнести столь длинную и логичную речь? Либо я всё это время жестоко заблуждался, считая его ни на что ни годным занудой, либо же с ним за последние пару дней произошли серьёзные изменения. Может, всё дело в тех микстурах, про которые упоминал Корристо?

Все маги круга высказали своё мнение, теперь очередь была за моим наставником.

– Желает ли кто-нибудь добавить к сказанному что-то ещё? – спросил магистр.

Никто не ответил, и, выдержав непродолжительную паузу, лидер продолжил:

– В таком случае, подведём итоги. Один человек высказался за сохранение нейтралитета, трое – в той или иной степени за участие в переговорах, и один предлагает показать нашу силу, страхом заставив каторжан соблюдать порядок. Что ж… голос большинства будет услышан. Мастер Дамарок напишет письмо Сатурасу, и мы скрепим его подписями всех членов круга. Это будет показателем нашей заинтересованности в мирном решении конфликта. Наёмники магов воды должны прекратить любые посягательства на конвои Старого лагеря, дабы не создавать перебоев в снабжении королевских кузниц магической рудой. Это вопрос государственной значимости, и потому не подлежит никакому обсуждению. Остальные условия мирных соглашений нас не волнуют. В связи с напряжённой обстановкой и высокими рисками мы не можем позволить себе непосредственного участия в переговорах – в этом вопросе маги круга будут сохранять нейтралитет. Точно также мы не потерпим вмешательства со стороны в наши дела. Эти аспекты останутся неизменными в том виде, в каком они существуют сейчас. Любые агрессивные выпады против нас со стороны кого бы то ни было будут пресекаться самым жёстким образом. Все ли согласны с таким решением?

Маги, включая меня, высказали своё одобрение. Решение Корристо было обоснованным и мудрым. Жаль, что моя надежда на то, что волшебники обеспечат безопасность переговоров, не оправдалась. Но учитывая все обстоятельства, даже такой результат был несомненной победой.

Ближе к вечеру призрак Уистлер снова явился, на этот раз, забрав подготовленное письмо. Оно было надёжно запечатано не только сургучом, но и специальным охранным заклятьем – на листе бумаги была изображена особая руна, которая в случае вскрытия письма в течении минуты излучала ощутимый магический фон. Если письмо будет вскрыто до попадания в руки адресата, то при открытии, он обнаружит истощённую руну, не излучающую энергии, и поймёт, что кто-то до него уже читал эти строки. Маги часто пользовались таким приёмом при важной переписке. Впрочем, независимо от того, было письмо вскрыто или нет, охранная руна лучше любой подписи гарантировала, что сообщение написано опытным чародеем и не является подделкой. Теперь решение было за магами воды, нам оставалось только ждать.

Корристо после совета вызвал меня к себе на разговор.

– Ты не оправдал моего доверия, ученик, – строго произнёс мастер. – Я рассказал тебе всё про Ксардаса от начала и до конца, заранее допустил к изучению четвёртого круга магии… и что получил взамен? Ты пропадаешь где-то целыми днями, потом приносишь кучку жалких трофеев и говоришь, что гулял по лесу. Ладно – это ещё ничего. Но утаить от учителя факт покушения на свою жизнь? Что ещё ты от меня скрываешь, Мильтен? Как я теперь должен относиться к твоим словам?

– Простите, магистр… – выговорил я, потупившись.

– Прощение нужно заслужить, – строго ответил наставник, – думаешь, тебе всё так просто сойдёт с рук? Почему стражники болтают, будто молодой маг огня развлекается с наложницами Гомеза? А? Что ты на это скажешь?

– Клевета и зависть. Не всем нравится, что Гомез прислушивается к моему мнению.

– Допустим, в это я ещё могу поверить. Просто в голове не укладывается, что человек, на которого указал сам Иннос, может так паскудно себя вести. Но что ты скажешь на остальные обвинения?

Я ничего не говорил. Похоже, сегодня был не мой день. Ни отговорки, ни оправдания не могли помочь. В этот раз Корристо разозлился не на шутку, это чувствовалось по его пренебрежительному тону. Похоже, он давно уже подозревал меня во многих грехах, и теперь лишь подытоживал все свои наблюдения.

– Молчишь? Хорошо, молчи. И будешь молчать ещё неделю!

– Что? – не понял я.

– То, что с этого дня ты примешь обет молчания сроком на одну неделю.

– Но…

– Никаких но. Это окончательное решение. И не думай, что на этом всё кончится. Это временная мера для того, чтобы удержать тебя от очередных глупостей. Ты маг, и должен вести себя подобающе. Если по-хорошему понять не выходит, значит, нужны более доходчивые методы. На ближайшую неделю ты поступаешь в полное распоряжение Дамарока и не будешь выходить на улицу ни под каким предлогом без его или моего личного разрешения. Будешь помогать ему работать – для этого не нужно болтать. По истечении этого срока, когда ты вновь сможешь говорить, мы обсудим следующую часть твоего наказания. Чувствую, что придётся тебе всё же пройти испытание смирения. Твоё обучение будет приостановлено минимум на год. На этот период ты будешь выполнять обязанности послушника. Я не допускаю тебя к освоению третьего круга магии до этого времени. Дальше будет видно.

Приговор звучал, как удар молота по голове. Я подозревал, что мне достанется, но не думал, что разозлю Корристо настолько сильно.

– Учитель… – проговорил я, с отчаянием глядя на наставника.

– Даже не проси пересмотреть решение, – ответил маг, – и закрой рот – пришло время исполнения наказания. Не заставляй меня накладывать заклинание безмолвия.

Я не слышал о таком заклятье, но не хотел проверять его на себе. Оставалось только смириться. Раздавленный и сбитый с толку, прежде чем явиться к Дамароку, я пошёл к своей кровати, лёг и постарался привести мысли в порядок. Сколько же всего я не успел сделать! Переговоры пройдут и без меня, но что будет с Натальей? Гомез попросту убьёт её… Как никогда мне нужна была свобода действий, а я оказался буквально в тюрьме. Я вспомнил, что где-то на дне сундука с моими личными вещами и записями, лежала пара неиспользованных свитков сна. Они пылились там уже не первый год, оставленные за ненадобностью. Может, они как-то смогут помочь? Нужно было что-нибудь придумать или хотя бы передать весточку друзьям, но теперь я не мог ни говорить, ни выйти из обители.

Глава 73. Молчанье – золото

Корристо поставил всех магов круга в известность, что мне полагается молчать, как могила, в течение недели. Тем не менее, он не упомянул о том, что полностью отстранил меня от обучения на год, сказав лишь, что теперь он будет вдвойне следить за мной и запрещает остальным тренировать меня. То, что сам он тоже не собирается заниматься моим образованием, осталось пока только между нами. Это нисколько не умаляло постигшего меня несчастья, однако хотя бы избавляло от незримых насмешек. Маг второго круга, разжалованный по сути до послушника – это нонсенс. Я надеялся, что по истечении какого-то непродолжительного времени, если я буду вести себя смирно, Корристо смилостивится и продолжит моё обучение.

Проблема была в том, что смирно себя вести я никак не мог – это означало сдаться, даже не начав борьбу. Если бы не воспоминания, которые мне любезно вернул Ксардас, я бы без труда пережил наказание, но теперь я не мог сидеть сложа руки. Меня и так беспокоило, что от бывшего Великого магистра до сих пор нет никаких вестей – я всё же надеялся, что он выйдет со мной на связь. Теперь же, из-за моего заключения дело осложнилось ещё сильнее. Я начал жалеть, что в последнее время вёл себя так самоуверенно – будь я немного менее самостоятельным, Корристо бы так не обозлился. И почему только я сразу не рассказал ему про покушение? Да, ограничительные меры бы последовали, но всё равно это бы не было наказанием – ведь не я же сам пытался себя убить. А вот сокрытие информации, важной для безопасности круга – это уже серьёзная провинность. Чем я только думал?

Ответ от магов воды пришёл на удивление быстро. Уже на следующее утро у наших дверей появился стражник с конвертом в руках. Я в это время находился в лаборатории Дамарока, поглощённый самым интересным в мире занятием – стеклянной палочкой непрерывно перемешивал кипящий на спиртовке отвар. Не думаю, что без этого он бы приготовился хуже или подгорел, но таково уж было распоряжение Дамарока. Сам он в это время листал какой-то запылившийся фолиант из его личной коллекции книг, которую он хранил в своём сундуке под замком. Не знаю, что такого он нашёл в этих бумажках – по мне так это были самые обыкновенные алхимические руководства, не представляющие ценности ни для кого, кроме престарелого мага, лишь написаны они были в весьма странной манере. Даже если бы кто-нибудь решил ограбить обитель, мимо этих книг вор точно прошёл бы мимо, потому что непосвящённому человеку они могли пригодиться разве что для растопки печи.

Рукопись, которую Дамарок читал на этот раз, не была исключением, более того, она ко всему прочему вместо текста содержала непонятные закорючки, прочесть которые совершенно не представлялось возможным. Я сомневался, что сам алхимик знает этот таинственный язык. Интерес могли представлять разве что картинки, но они отличались удивительной странностью – не знай я увлечений мастера, мог бы подумать, что этот манускрипт посвящён демонологии или даже ещё чему похуже. Лишь рисунки каких-то совершенно немыслимых экзотических растений наталкивали на мысль, что это всё же алхимический трактат. Создавалось впечатление, что автор изрядно перебрал с дозировкой сильнодействующих эликсиров, рисуя эти извращённые иллюстрации. В конце концов, не может же цветок проглатывать человека живьём? Тем не менее, Дамарок явно не считал эти записи бредом сумасшедшего, иначе бы не разглядывал книгу с такой серьёзностью и усердием.

Я удивился, что ответное письмо от магов воды доставил не Уистлер. Похоже, послание прошло ни через одну пару рук, прежде, чем дойти до нас. Действительно, магическая печать была не активна – скорее всего, письмо прочли шпионы Гомеза или даже он сам. Впрочем, это не имело большого значения и не было удивительным. Наоборот, стоило бы обеспокоиться, дойди послание в целости – это бы свидетельствовало о том, что наши переговоры никому не интересны, а значит, совершенно бесполезны.

Тем не менее, именно такой бесцеремонный подход рудных баронов к приватной переписке и вынуждал нас обычно пользоваться посредниками из Нового лагеря. Эти парни, в отличие от призраков и стражников, служили напрямую магам воды, получали от них гонорар за работу, а значит, и спрос с них был соответствующий. Должность была не пыльная, платили хорошо, да и возможность беспрепятственного входа, как в Новый, так и в Старый лагеря, дорогого стоила. Посланники зачастую использовали такую привилегию и приторговывали всякими мелочами, имея с этого неплохой прибыток. В общем, разочаровывать магов у людей Ли или Ларса не было никаких мотивов. Кроме того, если обнаруживалось, что письмо вскрывали, то вместо предателя просто-напросто нанимали нового курьера поумнее, а провинившийся держал ответ перед Ли, что было перспективой не их самых приятных и избавляло от желания предавать за деньги. Именно благодаря такой схеме, совмещающий меры и кнута, и пряника, можно было не беспокоиться о том, что переписка попадёт не в те руки.

Из-за обострения отношений между поселениями, в последнее время в Старый лагерь со стороны пускали лишь пару торговцев болотником, из-за чего и начались проблемы с нашей деловой перепиской. От людей Гомеза, понятное дело, преданности ждать не приходилось, поэтому Корристо и принял решение не прибегать к их услугам. Последнее письмо было исключением, потому что не содержало никакой секретной информации. Ответ служителей Аданоса был простым и ёмким:

«Почтенному мастеру Дамароку и другим уважаемым членам ордена Инноса. Мы с радостью встречаем вашу инициативу по мирному урегулированию назревших противоречий и выносим ответное предложение. Встреча уполномоченных представителей состоится завтра на середине пути между лагерями возле охотничьей хижины. Делегации не должны превышать пяти человек, включая одного мага с каждой стороны для обеспечения безопасности переговоров и закрепления достигнутых договорённостей. Присутствие лидеров враждующих лагерей не обязательно, достаточно доверенного лица. Ждём вашего ответа до конца сего дня. В случае его отсутствия предложение будем считать отклонённым.

Мастер-хранитель Кронос, по поручению Совета Воды.»

Корристо отпустил стражника только после прочтения послания:

– Убирайся с глаз моих и передай это письмо Гомезу, хотя его содержание, очевидно, барону уже известно, – пренебрежительно махнул рукой колдун, – пусть твой начальник поставит нас в известность, если согласен на предложение. Мы в свою очередь готовы отправить одного из магов с делегацией.

Корристо был явно не в восторге от таких условий, но на удивление не стал противиться или торговаться. В случае согласия рудных баронов на переговоры на нейтральной территории, с ними должен был отправиться Торрез. В другое время, скорее всего, направили бы меня. Но какой толк от мага, который не имеет права сказать ни слова? К тому же, случись что, Торрез был подготовлен гораздо лучше – как-никак, он к тому времени уже завершил освоение третьего круга, хотя ещё и не был признан мастером четвёртого.

На самом деле, магия третьего круга была основной в школе огня – в эту группу входили самые ходовые заклятья, такие как большой огненный шар и малый огненный шторм. Последний был разновидностью первого, но разрывался на множество частей, благодаря чему мог уничтожить сразу группу врагов. В реальных боевых ситуациях это свойство очень часто пригождалось. «Малым» заклятье звалось потому, что, несмотря на сходство с настоящим «огненным штормом», имело совершенно другой принцип творения. «Большой шторм» поражал противника со всех сторон, пространство рвалось на части в нескольких местах вокруг мага и извергало из разрывов пламенные вихри. Малый шторм же концентрировался сначала, как и огненный шар, между руками волшебника, разлетаясь в стороны уже позднее. Понятное дело, что и площадь, и мощность в этом случае были гораздо скромнее, зато и сил требовалось не в пример меньше, чем для заклятья четвёртого круга.

Контролировать истечение эфира сразу в нескольких местах было под силу лишь настоящим мастерам, освоившим четвёртый, если не пятый круг. Я говорю так неопределённо, потому что, начиная с некоторого уровня, разделение на круги носило весьма условный характер, и в основном зависело от общественного признания заслуг мага. Типовых заклинаний после четвёртого круга не существовало, по крайней мере, в школе огня – разве что с некоторой натяжкой к ним можно было отнести огненный шторм и огненный дождь. Боевые маги, всерьёз решившие добиться высот, были вынуждены рисковать и экспериментировать, создавая свои собственные варианты рун, с которыми могли совладать только они. Именно по этой причине Драго целыми днями тренировался, перебирая различные комбинации доступных ему эффектов, то сдерживая потоки огня силовыми полями, то выпуская их в бешеный танец. Иногда, чтобы не повредить интерьер, он просил Корристо создать вокруг него магический барьер, который бы сдерживал бушующую стихию.

Как-то я был свидетелем подобного упражнения. Драго устроил внутри защитного кокона настоящий ад, ослепительные вспышки следовали одна за другой, так что даже смотреть в его сторону было невозможно. Когда всё стихло, я думал, что увижу внутри лишь пепел, но к моему невероятному удивлению, волшебник стоял в центре зала целый и невредимый. Только раскалившаяся плитка пола напоминала о произошедшем. Если бы не усилия Корристо, то вся обитель после таких упражнений превратилась бы в пылающий факел. Конечно, можно было тренироваться на свежем воздухе, где-нибудь на лесной поляне, но это противоречило изолированной жизни круга, а также могло внушить каторжанам ненужный страх перед магами. Да и природу тоже было жалко. Кроме действительно особых случаев, мой наставник запрещал проводить эксперименты за пределами нашего крыла замка.