Текст книги "Шантаж"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
Глава 9
СВЕТЛАНА
– Привет, Марик! Хочешь проводить меня в училище? Идет! Жди напротив булочной. Через десять минут, – ответила Света приятелю, с которым вместе училась музыке, и положила трубку.
Она уже собралась на занятия, но никак не могла отыскать ноты последнего урока. Наконец нашла, положила в папку и стала прихорашиваться перед зеркалом.
Накануне получения паспорта Светлана выглядела вполне взрослой девушкой и была хорошо сложена: высокая, тонкая, с узкой талией и длинными, стройными ногами. Весь ее облик оставлял ощущение редкой женственности, трогательной беззащитности. Оно еще усиливалось, когда она обращала на собеседника вопрошающий взгляд ярко-синих, чистых, как родниковая вода, глаз. Ее яркая индивидуальность в сочетании с естественной скромностью и душевной чуткостью притягивали к ней сверстниц, ставили в центр внимания. Но подруги относились к ней хорошо, и жилось ей легко. Она ни перед кем не заискивала, но и не выказывала своего превосходства, не была выскочкой; училась средне – сказывались занятия музыкой, отнимавшие много времени и сил.
Света набросила на плечи пальто и, не застегиваясь, выскочила на улицу. Хотя май выдался не очень теплым, погода стояла хорошая – тихая, солнечная. В назначенном месте ее уже ждал верный оруженосец Марк. Он взял у нее из рук папку, и они, весело болтая, двинулись по направлению к училищу, расположенному не так далеко.
Марк, одного с ней возраста, выглядел моложе: не ниже ее ростом, но довольно хрупкого сложения, узкоплеч и по-мальчишески неловок. Но выглядел он приятно: всегда дорого и со вкусом одет, опрятен, хорошо подстрижен; черные глаза за стеклами очков светились умом; черты лица правильные; прямые темные волосы красиво причесаны на косой пробор.
Они со Светой уже несколько лет учились по классу фортепиано. Но в последнее время, когда девушка увлеклась пением, виделись редко – не совпадали часы занятий.
Марк был влюблен в нее давно. По внешности незрелый юнец, он отличался темпераментом и был инициативен. На одном из вечеров в училище, когда они со Светой отдыхали в укромном уголке, юноша признался ей в своих чувствах и попытался дать волю рукам. Светлана испугалась и обиделась: Марк не вызывал у нее никаких чувственных эмоций, даже любопытства.
– Немедленно прекрати! – возмущенно прошептала она, пугливо оглядываясь, не видал ли кто этого безобразия. – Иначе я с тобой дружить не буду!
Он покорно послушался, покраснел:
– Светочка, прости, я больше не буду!
И так он умоляюще на нее смотрел, что она смягчилась:
– Ладно, забудем. Останемся друзьями. – И, улыбнувшись, нашла выход из неловкого положения: – Лучше пойдем потанцуем!
Увлекла его, все еще смущенного, в ярко освещенный зал, и они закружились среди других пар.
После этого эпизода Марик активности больше не проявлял, вел себя как покорный раб, безропотно выполнял любые ее поручения. Часто провожал ее до дома и нес папку с нотами. Многие, не зная сути их отношений, считали Марка и Свету состоявшейся парой, и «ходоки» к ней не приставали.
В общеобразовательной английской спецшколе, где училась Светлана, никто из мальчиков к ней и близко не подходил. Все знали, кто от родителей, кто от учителей, что она дочь большого начальника, аж со Старой площади, и ее боялись. Даже самые смелые и нахальные из школьных кумиров опасались последствий своей возможной победы. Зная ее скромный и строгий характер, ловеласы выбирали в качестве объектов внимания более доступных школьных красоток.
В музыкальном училище монополия Марка пошатнулась, лишь когда в вокальный класс поступил новенький. Его отца, военного, с Дальнего Востока перевели на работу в Москву. По фамилии Курский, звали его Денисом, но в училище к нему почему-то сразу приклеилось некрасивое прозвище Курица, – наверное, из-за фамилии. Прозвище Денису не подходило; длинного, с веснушчатым лицом и бронзовыми волосами, его, скорее, можно было прозвать Рыжиком. В детстве он обладал чистым альтом, а когда подрос и голос изменился, обещал стать сочным баритоном.
Денис рано возмужал, имел уже опыт общения с девочками. Вскоре после начала занятий он, что называется, положил глаз на Свету: бросал красноречивые взгляды, писал любовные записочки – все тщетно. Не дождавшись отклика, однажды после занятий, когда Марик по какой-то причине отсутствовал и Светлана собиралась возвращаться домой одна, Курица подошел к ней и без предисловий нахально предложил:
– Света, разреши тебя проводить? Ты мне давно нравишься, сама знаешь. Давай дружить, гулять вместе. Я парень что надо!
Светлану Денис не интересовал; больше того, она смотреть на него не могла без смеха. «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!» – всякий раз, глядя на него, вспоминала она детскую дразнилку. Но чуткая душа не позволяла ей обидеть человека – она спокойно ответила:
– Деня, гулять мне еще рано, мне этого не нужно! А провожатый у меня есть, ты его знаешь – это Марик. Мы с ним уже много лет дружим.
Курица – он был выше ее ростом – насмешливо воззрился на девушку сверху вниз и брякнул с откровенной злостью и презрением:
– И что ты нашла в этом еврее? Неужели, кроме него, нет хороших ребят?
– Вот ты и высказался, а еще дружить предлагаешь! – возмутилась Света. – Ты комсомолец или расист? Чем тебе евреи не угодили? Они что, не такие люди, как все?
– Конечно, не такие! Лезут всюду! Хуже негров... Россия – для русских!
– Темный ты человек, Курица! – оборвала его Светлана, невольно применив прозвище. – У нас не Россия, а Советский Союз, братство народов! Или первый раз это слышишь? Тогда брось комсомольский билет и иди в эсэсовцы! – Повернулась к нему спиной и пошла домой.
Парень так и остался стоять с разинутым ртом, не нашелся, что сказать в ответ.
Прошло немного времени, и в один прекрасный день Света и Марк, подходя к музыкальному училищу, увидели у входа в здание группу ребят, которые курили и балагурили, и среди них – Курицу. Чувствовалось, что он тут заводила. Поравнявшись с ними, Света услышала, как во внезапно возникшем враждебном молчании Курица процедил сквозь зубы:
– Этого жиденка надо проучить – пусть не лезет к нашим девочкам!
Он проговорил это тихо, но отчетливо, явно чтоб дошло до их ушей, и достиг своей цели. Марик остановился и пропустил Свету вперед:
– Иди, Светочка, а то опоздаешь. Мне нужно сказать кое-что этому подонку.
Светлана справедливо опасалась, что этот конфликт плохо кончится, но она и впрямь уже опаздывала. Преодолела испуг, быстро прошла в дверь и направилась в свой класс, успокаивая себя: «Мальчишки сами разберутся».
Марк приблизился к Курице и, бесстрашно глядя снизу вверх ему в глаза, громко произнес:
– Вижу, ты из тех храбрецов, что всемером одного не боятся. Здесь, сам знаешь, нам не поговорить – исключат обоих. Меня – так уж точно! Назначай сам – где хочешь. Я тебя не боюсь! Только чур – один на один!
Понимая, что отстает в физическом развитии, Марк уже год занимался в боксерской секции и был уверен: сумеет противостоять и более сильному противнику.
Курица смотрел на него с нехорошей усмешкой; пренебрежительно бросил:
– Обязательно встретимся – я тебе обещаю. Сам тебя подкараулю. Ты у меня попляшешь, гад!
О том, что встреча Марка с Курицей состоялась, Светлана узнала только через неделю: она простудилась и пропустила несколько занятий в училище.
– Ну расскажи, как все было, – попросила она Марика, когда они вместе возвращались домой. – Все говорят, ты проучил Курицу. Вот уж не думала, что сумеешь с ним справиться! – И с уважением окинула синим взглядом совсем не героическую фигуру приятеля.
– Почему не позвонил? Это же здорово!
– А чем гордиться-то? Что в этом здорового? Дикость одна! – нахмурился Марик. – Не люблю трепаться о таких вещах.
– Ну, ладно скромничать. Расскажи! Неужели он караулил тебя около дома?
– Я только вошел в Малый Афанасьевский – смотрю, он и еще трое ребят стоят у подворотни, что ведет в наш дворик, – неохотно начал Марк. – Тут я сразу понял – драки не избежать.
– А дальше что было? Говори, а не то обижусь! – потребовала Света.
– Ладно, слушай, – сдался Марик. – Значит, подхожу я к нему и говорю: «Ты что же, телохранителей привел? Боишься, что ли?» Он смерил меня взглядом: «Тебя, что ли, бояться, гнида? Да я один тебя по стене размажу! Это зрители: не могу лишить их удовольствия». И смазал меня по морде – так, знаешь, сверху вниз.
– Ну а ты почему не убежал? – удивилась Света. – Их же четверо, да и Курица на голову выше тебя!
– Во-первых, не выше, а длиннее, а во-вторых, лучшая защита – это нападение! Я ведь думал, что его дружки и вправду пришли поболеть – вроде секундантов.
Ну, в общем, решил – пора действовать. Со всей силой двинул снизу ему под подбородок – он аж язык прикусил. Нас в боксе так учат.
– И что, они отвалили?
– Если бы! – вздохнул Марик, – Курица опешил, стушевался. Я его еще раз – в солнечное сплетение, резко так – дыхание сбил. Он согнулся, а я ему – между глаз! Третий день с фингалом ходит!
– Ну и что, Курица успокоился?
– Он-то отключился, но его дружки не выдержали и набросились на меня. Двое сзади за руки ухватили, а третий свободно съездил меня по носу. Кровь пошла, очки разбились – жалко.
– Здорово побили? – посочувствовала Света.
– Прилично. Потому что Курица очухался и тоже пару раз мне врезал. Но я изловчился и двумя ногами так ему в Живот двинул, что он завопил от боли. – Марик вздохнул и решил закрыть неприятную тему: – Вообще, могли вчетвером и прибить, но тут Мишка из нашего двора подоспел. Он самбо занимается, здоровенный малый. Ну он им и дал! Долго будут помнить.
– И чем все кончилось? Говори же, интересно! – возмутилась Света. – То болтаешь всю дорогу без умолку, а сейчас – клещами слово не вытянешь!
– "Секунданты" сразу деру дали. Ушиблись, когда он их об асфальт шарахнул. А Курица неуклюжий хотел бежать, но Мишка съездил ему кулаком по роже, подсек – он и свалился, как куль. Мишка завернул ему руку за спину, прижал коленом и предупредил: «Если хоть пальцем Марика тронешь – я до тебя доберусь!» Тут мы ушли, а Курица так и остался сидеть – плохо, видно, соображал.
Светлана не одобряла рукоприкладства, но на этот раз сочла, что Курица получил по заслугам. И действительно, Денис с тех пор их не задирал, к ней больше не подкатывался, а при встрече отводил глаза в сторону.
Иногда, читая любовные романы, Светлана удивлялась самой себе, недоумевая: «Почему меня так мало волнуют мужчины? В романах описываются такие страсти, а я не испытываю ничего подобного! Может, по натуре холодная? Или у меня какой-то дефект?» Так она задумывалась все чаще, не в силах в кого-нибудь влюбиться. Ей очень хотелось этого – ведь почти у всех подруг уже свои любовные истории и тайны. Убедилась, что ошибается в себе, только вновь встретив Олега.
Произошло это зимой, когда Светлана с несколькими школьными подругами отправилась на Петровку покататься на коньках. Была прекрасная погода – небольшой морозец. «Вьется легкий вечерний снежок, голубые мерцают огни» – лилась из репродукторов нежная старая мелодия. Круг за кругом они скользили по отличному льду, падали, вставали, хохотали, радовались зиме и своей молодости...
Неожиданно на Свету налетел высокий парень в красивом цветном свитере с оленями: он размашисто «расписывал» лед на «норвегах» и, зацепив, сбил ее с ног.
– Простите, пожалуйста, девушка, я не нарочно! – горячо извинился он, искренне огорчившись. – Надеюсь, я вас не ушиб? Как вы себя чувствуете? – И, убедившись, что с ней все в порядке, широко улыбнулся, показав белые ровные зубы.
Света не на шутку испугалась, рассердилась, собралась уже выпалить что-нибудь резкое, но обаятельная улыбка, статная фигура, приятное лицо и такие извинения...
– Можно бы и поосторожнее, молодой человек! Вы же здесь не один! – тихо упрекнула она.
Улыбка его погасла, он хотел отъехать, но вдруг остановился, – похоже, что-то вспомнил.
– Еще раз прошу прощения, но... где я мог видеть вас раньше? – Это прозвучало вполне естественно. – У меня такое ощущение, что ваше лицо мне знакомо... Но вспомнить не могу... – Он беспомощно развел руками.
«Где мы с вами раньше встречались» – стандартный прием ловеласов, и Света дала бы отпор, но... тоже уловила что-то знакомое в чертах его лица, во взгляде, в этой белозубой улыбке... В памяти вдруг всплыли чудесные праздники новогодней елки в Колонном зале Дома Союзов: ведь родители привозили их туда в детстве, ведь они знали друг друга...
– А вы не Олег, племянник Николая Егоровича, который работает вместе с моим папой? – неуверенно произнесла она, вопросительно глядя на юношу.
– Ну конечно! Теперь вспомнил! – хлопнул себя по лбу Олег. – Вот голова дырявая! Потому и в школе у меня дела неважные! – пожаловался он с шутливой досадой. – Вы же Света Григорьева! Ведь так? Мы в детстве на новогодних елках встречались. Какая же вы, Светочка, за это время стали красавица! Это не комплимент, а истинная правда! Не надо смущаться – вы же смотритесь в зеркало? Давайте покатаемся вместе? – предложил он весело и просто, как старый знакомый. – Расскажете, что произошло с тех пор в вашей жизни.
И они, взявшись за руки, заскользили по льду. Олег двигался очень осторожно, боясь снова зацепить ее «канадки» своими длинными, острыми «норвегами». Удивленные подруги Светы недоуменно смотрели им вслед: от такой строгой, неприступной девицы подобного легкомыслия не ожидали...
С тех пор они часто встречались. Принятый у них дома как свой, Олег, бывало, запросто забегал повидать ее – по поводу и без повода. Родители между собой знакомы, и Света раза два бывала дома у Олега, на Котельнической набережной. Чувствовалось, что родные довольны их дружбой и поощряют ее.
Олег очень нравился Свете; ей даже казалось – он и есть идеал, о котором может мечтать девушка. В театрах, на концертах и выставках, на спортивных соревнованиях – везде, где они бывали вместе, она любовалась им, учащенно билось ее сердце, томило что-то сладкое, дотоле незнакомое...
Что же это, если не первая любовь? Свою влюбленность Светлана объясняла не только прекрасной внешностью Олега. А он действительно красив, как породистый жеребец: высокий, мощный, белокурый – прямо сказочный варяг. Резкие черты, нос с горбинкой, светлые, прозрачные глаза придавали его мужественному лицу суровое, надменное выражение, которое однако сразу исчезало, стоило ему добродушно улыбнуться. Вся его фигура дышала силой; он любил спорт и занимался тяжелой атлетикой.
Но Светлане казалось, что главная причина ее влюбленности – их духовная общность, единство взглядов на жизнь, на культуру и искусство. Спорили они редко, сходясь во мнениях по самым разным вопросам.
Преисполненная совершенно новым, неизведанным еще чувством, постоянно думая о нем, видя его в романтических снах, девушка с волнением ждала новых встреч.
В тот день, когда произошло свидание, принесшее Светлане первый любовный опыт и несколько охладившее разгоравшуюся страсть, она не ждала звонка Олега: он вместе с родителями собирался пойти куда-то в гости.
Света пришла из школы и, пообедав, села делать уроки. Когда настойчиво зазвонил телефон, она не сразу подняла трубку. «Неужели мама не может подойти? – досадливо морщась, подумала она. – Вечно мне приходится отрываться». Оказалось – Олег.
– Светочка, я соскучился. Все время думаю о тебе, не могу заниматься! – пожаловался он своим бархатным голосом, сдерживая волнение. – А ты что делаешь?
– Постой, а почему ты дома? Вы же собирались в гости! – удивилась Света.
– Что я там забыл? Скучища! Я сачканул, – весело признался он. – Сказался больным, и предки одни укатили. Ты знаешь, Светик, у меня идея, – выразительно сказал он заговорщицким тоном и сделал паузу, ожидая ее реакции.
– А что за идея? – охотно откликнулась она, ощутив, как внутри у нее все замирает от предчувствия чего-то необычного. – Мне тоже заниматься неохота.
– Знаешь, мне ребята дали на один день занятную книжку – кто-то привез тайком из-за бугра. – Олег старался говорить спокойно, но голос выдавал внутреннее напряжение. – Эротическую, с картинками. Хочешь взглянуть одним глазком? – невинным тоном предложил он. – Мы же взрослые.
Света ничего не ответила, но по ее учащенному дыханию он понял, что она борется с искушением.
– Думаешь, почему на Западе молодежь такая грамотная? А просто их не держат в темноте, как нас, – мягко уговаривал он ее. – Я посмотрел бегло и считаю – тебе тоже нужно.
– А как же я посмотрю? – наконец тихо отозвалась Света, стыдясь своего любопытства. – Ты же говоришь, дали всего на один день. Хочешь к нам приехать?
– Ну нет! У тебя неловко – могут внезапно войти. Ничего не получится, – усомнился Олег, как бы обсуждая эту возможность – для себя он уже давно все решил. – Вот что я тебе предлагаю: скажи своим, что я пригласил тебя в кино. Какой фильм мы недавно смотрели? Ага! Скажем – на него. Тогда нас не засекут. А сама бери такси – и ко мне! Если с финансами туго, я тебя выкуплю. Богат как Крез! – И умолк. Потом горячо, искренне взмолился:
– Светочка! Мне хочется тебя видеть!
Она ощутила, как чувственное возбуждение, сквозившее в его голосе, передалось и ей, заряжая нетерпеливым желанием увидеть любимого. Светлана понимала, конечно, что подвергает испытанию не только чувство к нему, но и свою стойкость и волю. Однако ей страстно хотелось все это пройти – решила ехать.
Сказав матери придуманную Олегом ложь, она не теряя времени выскользнула из дома, поймала такси и помчалась по знакомому адресу.
Повесив трубку, Олег в радостном возбуждении заметался по комнате. Об этом моменте в их отношениях со Светой он так долго мечтал! С первых встреч с ней он неистово желал ее, умело скрывая свою страсть под маской дружеской сдержанности.
Несмотря на свою красоту и физическую силу, Олег не имел большого любовного опыта. У него было несколько связей с женщинами старшего возраста, но краткосрочных – он их разочаровывал. Это развило в нем комплекс неполноценности, и он стал бояться распутных дам, стремился к связям только с неискушенными девушками.
– Светочка, наконец-то! – радостно воскликнул Олег, когда она вошла и, смутившись, остановилась, не зная, что делать и что говорить: впервые у него дома в отсутствие родителей, с ним наедине...
Олег, тоже с трудом справляясь с волнением, немного стеснялся. Чтобы разрядить возникшую неловкость, сказал первое, что пришло в голову:
– Ну как доехала? Быстро поймала тачку? Когда надо, их не найти, а когда ни к чему – стоят с зелеными огнями.
– На этот раз повезло, – благодарно взглянув, ухватилась Света за протянутую соломинку. – Правда, таксист нахальный такой, запросил двойную плату. Пришлось дать. – Она уже пришла в себя и немного успокоилась.
– Не горюй – убытки компенсирую. Джентльмен я или нет? – тоже обретая свою обычную уверенность, заверил Олег. Ласково, спокойно привлек ее к себе, напомнил: – Не будем терять времени – книга большая. Пойдем, она у меня в комнате. – Взял девушку за руку и, не ожидая ее согласия, увлек в свою небольшую комнату, где, кроме дивана-кровати, стояли только письменный стол и два кресла.
Усадив на диван, он раскрыл перед ней книгу, а сам в кресле у письменного стола с нетерпеливой надеждой стал наблюдать за ее реакцией, обуреваемый страстью и жаждой ею обладать, лихорадочно обдумывая: как лучше подготовить, не спугнуть...
Ему стоило немалого труда и денег раздобыть эту книгу – он наврал Свете, что ему дали ее на один день. Авось она успешно сыграет свою роль...
Олег нисколько не опасался Григорьева, как другие, не заботился о последствиях – наплевать. Если он ей понравится и она его полюбит – это здорово! Общаться с ней, бывать везде – прекрасно, но он хочет любовной связи – она наконец-то принесет ему, верно, физическое удовлетворение. «А если произойдет непредвиденное, – без страха и сомнений думал Олег о возможных последствиях близости, – я всегда готов! Лучше Светы мне никого не найти. Все наши будут только рады».
Книга, которая лежала перед Светой, называлась «Азбука любви», и текст ее был иллюстрирован таким количеством непристойных рисунков, что она, никогда не видевшая ничего подобного, пришла в смятение. Картинки поплыли перед глазами, от стыда и возбуждения кровь ударила в голову.
Осознав, что она во власти эротических переживаний и сам мучимый острым желанием, Олег горящим взором смотрел на нее, мысленно раздевая и завоевывая. Возбуждение его сделалось нестерпимым, он не выдержал и срывающимся голосом предложил:
– Света, давай вместе посмотрим, мне тоже хочется! Стараясь скрыть волнение и страстную дрожь, ласково обнял ее мощными руками, помог встать с дивана и, мучаясь от жгучего желания поскорее прижать ее к себе, увлек к письменному столу. Книгу положил на стол, развернув на самом пикантном месте.
– Сейчас устроимся в кресле... вот так... – прошептал он; сел в кресло, легко, словно пушинку, приподнял ее, усадил к себе на колени.
Ощутив его напряженную, втиснувшуюся в нее плоть, Света испытала стыд, смешанный с любопытством, и в то же время обнаружила, что ей приятно – по всему телу разлилась сладкая истома. Растерявшись, она уставилась в лежавшую на столе книгу, делая вид, что читает.
Выручило ее то, что Олег, почувствовав близко ее горячее тело, быстро удовлетворил свое желание, стиснув зубы от острого наслаждения. Азарт улетучился, и ему стало неловко.
– Кажется, кто-то звонит. Не вернулись ли предки? – находчиво вскрикнул он с фальшивой тревогой в голосе; быстро встал, поставив Свету на ноги, а затем опять усадил ее в кресло. – Подожди минуточку, посмотрю! – бросил он на ходу, стараясь, чтобы она не заметила мокрое пятно, быстро расползающееся на брюках.
Через несколько минут вернулся – спокойный, в легком спортивном костюме, выгодно подчеркивающем стать его атлетической фигуры.
– Решил переодеться по-домашнему – так удобнее, – как ни в чем не бывало пояснил он, придвигая второе кресло и садясь рядом со Светой. – Давай почитаем, а лучше посмотрим картинки, – предложил он, чувствуя, как желание вновь охватывает его.
Однако наваждение, временно завладевшее Светой, уже прошло. Она чувствовала себя подавленной и была разочарована своим состоянием. Не такими представляла она романтические любовные отношения. Все слишком грубо, прозаично... А главное, ей очень стыдно за себя, за свою несдержанность. «Теперь не будет меня уважать», – грустно подумала она, переживая случившееся.
Собралась с духом, встала с кресла и, стараясь говорить со спокойной иронией, тихо произнесла:
– Спасибо, Олежка, за теплый прием. Все было интересно – и немного пошло, – не удержалась она, чтобы не дать происшедшему оценку. – Хотя у меня, наверное, устаревшие взгляды. – И, видя, что разочарованный Олег порывается протестовать против ее ухода, сделала решительный жест рукой:
– Прошу тебя, не удерживай!
Ей стало немного жаль его – такого большого и беспомощного: она понимала, что он физически страдает.
– Серьезно, Олежка! Мне заниматься надо. Очень много задали. – Она старалась говорить как можно мягче, бросила на него ласковый взгляд. – Успокойся! Мы молодые, и у нас все впереди.
Олег понял, что ее не уговорить, с явным неудовольствием встал, чтобы проводить ее домой.
– Ты посмотри, Светочка, какие краски! – выразительным жестом Олег указал на знаменитую картину Яблонской: в очередной раз они пришли в Третьяковскую галерею.
Он восхищенно разглядывал сочно написанных румяных колхозниц, убирающих спелые яблоки, по-мужски оценивая пышущие здоровьем тела деревенских женщин. Как заразителен оптимизм жизни – им так и веет от этого полотна, – как прекрасно передан яркий день!
Ощутив обычное для себя чувственное волнение, Олег покосился на Свету, невольно сравнивая ее с этими задорно смеющимися, бойкими селянками. Стройная, тонкая, элегантно одетая – совсем на них не походит. Однако именно ее изящество и чистота вызывали у него куда больше эмоций, чем грубоватая женственность дородных фигур.
– Я тоже всегда останавливаюсь перед этой картиной, – охотно согласилась Светлана. – Изумительно – прямо шедевр реализма! А ведь многие считают реализм в живописи простой фотографией действительности. Здесь же есть и идея, и живая душа!
Они продолжали живо обсуждать картину, не обращая внимания на посетителей – иные приостанавливали шаг, награждая эту эффектную пару любопытными взглядами. Его – большого, мощного, в дорогом замшевом пиджаке и фланелевых брюках; ее – высокую, юную, в строгом, плотно облегающем красивую фигуру костюме из джерси. Оба яркие, светловолосые, они обращали на себя всеобщее внимание гармоничной красотой.
– Американцы, что ли? – донеслась до них приглушенная реплика. – Ну прямо парочка королевских кровей!
Пожалуй, это не было преувеличением – столько в них чувствовалось сытого лоска и молодого величия.
После волнующей интимной встречи молодые люди продолжали видеться и проводить вместе время как ни в чем не бывало. Им по-прежнему было хорошо в обществе друг друга, да и льстило всеобщее внимание и восхищение. Но Олег вследствие постигшего девушку разочарования не вызывал уже в ней затаенных чувств и мечтаний, как прежде. Больше него никто ей все же не нравился: замечательный у нее спутник, все женщины на него смотрят и ей завидуют.
«Наверно, возвышенная любовь существует только в воображении романистов, – печально думала Света, успокаивая свое непослушное сердце. – Я должна любить Олежку таким, какой он есть».
В то время Светлана была уверена, что лучше него нет и не может быть никого во всем мире.
