Текст книги "Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны"

Автор книги: Семен Красильщик

Соавторы: Марк Скотт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

От Нормандии до Эльбы

Марк Скотт. День, когда невозможное стало возможным (Заметки редактора)

Это он, тот самый день, ребята, он наступил для всех – от Ньюберипорта до Владивостока.

Ликующий голос американского солдата почти прокричал эти слова в радиопередаче компания Си-би-эс ночью 8 мая 1945 года. Да, это был главный день День Победы в Европе[23]23
  В США отмечают День Победы 8 мая.


[Закрыть]. Тысячелетний рейх сокрушен. Гитлер мертв. Германия в руинах. Простой парень одолел «сверхчеловека».

Но празднование Дня Победы началось не в Вашингтоне, Москве, Лондоне или Париже. Участниками торжеств были не президенты, премьер-министры и генералы. Праздник начался сам собой в конце апреля в маленьких городах и селах, разбросанных по берегам Эльбы. Отмечали его простые люди – американские солдаты и воины Красной Армии.

Тогда они стали друзьями и остались ими. Вот как это было.

Они шли с противоположных концов мира, чтобы встретиться в сердце фашистской Германии. Их соединение там весной 1945 года разрезало территорию «третьего рейха» пополам и тем самым привело к окончанию Второй мировой войны в Европе. Они сознавали это и отпраздновали этот свой день за две недели до того, как возликовала вся планета.

Наконец наступил мир. «Никто не стреляет с запада, никто не стреляет с востока». Билл Робертсон вспоминает, что промелькнуло у него в голове в момент встречи с советскими войсками в Торгау: «Значит, каждый из нас проживет – это уж точно – еще час, еще день».

Какие же это были замечательные дни! Дни, когда янки встретились с красными. Время нескрываемой радости, которая ознаменовала собой окончание самой разрушительной войны в истории человечества. С запада мощная армада союзников пересекла Ла-Манш. В схватках с вооруженными фалангами фашистов проливали свою кровь английские и американские солдаты на берегах Нормандии. На земле и в воздухе англо-американские войска проложили себе путь в фашистское логово. Наступая с востока, говоря словами Черчилля, Красная Армия «выпустила кишки из германской военной машины». Советские солдаты – мужчины и женщины – шли с боями от самых стен осажденной Москвы и голодного Ленинграда, от заснеженных могил Сталинграда. Многие прошли всю войну, прежде чем встретиться со своими американскими товарищами но оружию.

25 апреля 1945 года старший лейтенант Голобородько был первым советским солдатом, встретившим высланный навстречу русским американский патруль. Патрулем командовал лейтенант Бак Котцебу. С ним был переводчик с немецкого рядовой Джо Половски. Они встретились на левом берегу Эльбы. Кругом лежали обуглившиеся трупы немецких беженцев. Глубоко потрясенные этим страшным зрелищем, американские и советские солдаты дали на Эльбе Клятву – торжественное обещание, что они сделают все возможное для предотвращения новой мировой войны. В тот же день далеко от Эльбы, в Сан-Франциско, произошла еще одна важная встреча, которая привела к созданию Организации Объединенных Наций. Встреча на Эльбе и рождение ООН подарили миллионам людей надежду на прочный мир. Не многие из тех, кто был тогда на Эльбе или в Сан-Франциско, могли представить, насколько тревожным станет мир в последующие 40 лет. И никто не предполагал, что встреча на Эльбе будет последней дружеской встречей американской и советской армий.

Помимо исторического значения, эта встреча представляла огромный интерес с человеческой точки зрения. Это был день простого человека, день, когда даже малое стало большим. Деревушки, едва ли обозначенные на картах Германии – Кланшвиц, Леквиц и Крайниц, – приобрели международную известность. Вряд ли вы найдете в большинстве книг по истории имена советских и американских воинов, пожавших друг другу руки на Эльбе. Поищите там Джо Половски, Григория Голобородько, Билла Шанка, Николая Андреева, Энн Стрингер, Александра Сильвашко, Джоржа Пека, Бена Кэзмира.

В День Эльбы простые люди, весьма далекие от власти, потянулись друг к другу в порыве искренних чувств. Сердце управляло разумом американских солдат, когда, направленные на поиски русских, они почти вызывающе нарушали приказ не выходить за пределы пятимильной патрульной зоны. «Никогда в жизни я не целовался со столькими людьми», – вспоминает Бен Кэзмир. Билл Робертсон охарактеризовал атмосферу встречи с советскими войсками как создавшую «ощущение того, что мир един».

Это был день, когда военный протокол превратился в сплошное веселье. Джо Половски вспоминает: «Мы пили за встречу, звучали аккордеон и балалайка, все танцевали. Русские пели американские песни. Оказалось, что некоторые ребята умеют играть на гитаре. С нами было еще несколько человек из гитлеровских лагерей принудительного труда. Русские девушки тоже были среди танцующих. Это было удивительное зрелище. Оно запомнилось мне навсегда».

В своем репортаже о торжествах 26 апреля военный корреспондент Энди Руни писал: «Если для большинства русских бойцов на Эльбе сегодняшний день не станет самым замечательным в их жизни – значит, они самые чудные солдаты на свете. Русские солдаты такие же простые и веселые, как американцы, только это как бы американские солдаты, помноженные на два».

Когда советских солдат на Эльбе спрашивали, ладят ли они с американскими солдатами, они обычно отвечали: «Это свои ребята, простые и любят выпить».

Да, ребята, вот это был день! День примирения противоположностей. В духе Эльбы, в духе искреннего братства, Восток встретился с Западом, коммунист – с капиталистом, верующий – с неверующим, мужчина – с женщиной. Советский генерал Владимир Русаков танцевал с техасской журналисткой Энн Стрингер, которая прямо как в сказке спустилась с неба. Ветеран из Кливленда Альберт Хорняк рассказывал: «Я танцевал с русской девушкой, на плече у которой висел автомат».

Самым замечательным в тот день, наверное, было то, что людей ничто не разделяло. Многие участвовавшие во встрече но помнят имен друг друга. В каждом, кого они встретили, они видели просто человека, в именах не было необходимости. Ни Мульде, ни Эльба не могли отделить янки от красных. Многие из тех, кто был там, говорили, что незнание языка не было особой преградой для общения. Как-то получалось, что все понимали друг друга.

Ну и что? – спросите вы. Какое значение это имеет для молодого поколения сегодня, через много лет после встречи американских и советских войск в фашистской Германии? В телерепортаже, посвященном сорокалетию этого события, английский телекомментатор Джонатан Димблбай сказал: «Когда-то то, что произошло здесь, обрадовало весь мир. Теперь это похоже на старую сказку или выдумку. Но здесь, на Эльбе, это останется частью истории, которую трудно забыть».

Чикагский водитель такси Джо Половски ничего не забыл. В течение многих лет после войны каждое 25 апреля он стоял на Мичиганском мосту, зачастую один, призывая прохожих вспомнить Клятву на Эльбе. Он вспоминает: «Я раздавал прохожим листовки с призывом остановить распространение ядерного оружия. Если кто-нибудь спрашивал, кто я такой, я рассказывал ему о встрече на Эльбе». Следуя духу Эльбы, Джо настаивал, чтобы ООН объявила 25 апреля «Днем Эльбы», международным Днем мира. Джо умер от рака в 1983 году. По его воле Половски похоронили в Торгау, в ГДР, в знак вечной дружбы между простыми париями из США и Советского Союза.

Хотя сегодня их разделяет время, пространство, язык и идеология, мужчины и женщины, встретившиеся более 40 лет назад в разрушенной Германии, продолжают верить, что мир и примирение возможны, особенно сейчас. В 1985 году генерал-майор Александр Ольшанский сказал: «Мы убеждены, что дух Эльбы продолжает жить. Дух нашего военного союзничества тоже жив. Мы убеждены, что можем жить в мире». Подполковник Бак Котцебу добавил: «Я думаю, во всех солдатах определенно есть что-то общее. А именно понимание смысла войны, и, если бы им дали возможность решать, войн бы не было. Вы можете усомниться в духе Эльбы. Вы можете сказать, что это мечты о невозможном. А я думаю, что обязательно нужно мечтать о невозможном. Тогда, глядишь, оно станет возможным».

Это, ребята, был день, когда невозможное стало возможным, когда мир стал сильнее войны, жизнь сильнее смерит, любовь сильнее ненависти. День простого парня, праздник для каждого. Об этом наша книга. Невозможное, быть может, не так уж невозможно.

Билл Фокс[24]24
  Уильям (Билл) Фокс – военный историк, во время войны был офицером информационно-исторической службы 5-го корпуса 1-й американской армии. После войны работал корреспондентом ЮПИ и «Лос-Анджелес таймс». По роковому стечению обстоятельств скончался в День Эльбы 25 апреля 1986 года.


[Закрыть]. Встретились на мосту

В Сан-Франциско делегаты конференции Объединенных Наций на своем первом заседании занялись обсуждением проблемы сохранения всеобщего мира после войны.

В Леквице в 11.30 утра американский лейтенант и члены его патрульной группы увидели русского солдата, въехавшего верхом во двор сельского дома.

В 16.00 в Торгау другой американский лейтенант, висевший на балке разрушенного моста, по которой он перебирался через Эльбу, с криком ликования хлопнул по колену пробиравшегося ему навстречу таким же рискованным способом другого русского солдата.

В Кланшвице в 16.45 американский майор и подчиненные ему патрульные высыпали из своих «джипов» и не в силах подавить свои эмоции бросились навстречу отряду русских кавалеристов.

Это было 25 апреля 1945 года. Описанные выше события произошли: первое – в Соединенных Штатах, остальные – в центре Европы, в Германии. В одном из них участвовали государственные деятели, собравшиеся для того, чтобы наметить пути мирного сосуществования. В других – солдаты, мечтавшие поскорее окончить войну. Встречи, произошедшие в трех пунктах у Эльбы, были первыми между американской и русской армиями, между западными и восточными фронтами второй мировой войны. Соединившись, русские и американские войска разрезали нацистские армии пополам, и это способствовало скорейшему окончанию войны.

Историческая встреча произошла между частями прославленных армий. С американской стороны в ней принимал участие 273-й пехотный полк 69-й пехотной дивизии с русской – 173-й и 175-й стрелковые полки 58-й гвардейской дивизии. 69-я дивизия входила в состав 5-го корпуса под командованием генерал-майора Кларенса Хюбнера, который, в свою очередь, был частью 1-й армии генерала Кортни Ходжеса. Эти соединения входили в состав 12-й группы армий под командованием генерала армии Омара Бредли. 58-я гвардейская дивизия входила в состав 34-го корпуса под командованием генерал-майора Г. Бакланова; корпус, в свою очередь, входил в состав 5-й гвардейской армии, которой командовал генерал-лейтенант А. Жадов. А все они входили в 1-й Украинский фронт, которым командовал маршал И. Конев. Названные выше американские части и соединения первыми высадились в Западной Европе; русские войска прошли с боями от Сталинграда до Эльбы.

Холодным туманным утром 25 апреля два боевых моторизованных патруля двинулись от линии расположения американской армии в Требзене на реке Мульде на восток. Третий патруль, высланный накануне поздно вечером, направился к востоку от Кюрена. Четвертый, самовольный патруль врезался в позиции врага, захватил пленных и вернулся назад. Все четыре патруля были из 273-го пехотного полка 69-й пехотной дивизии. Всем патрулям был дан приказ не углубляться на расстояние свыше 5 миль к востоку от Мульде, Несмотря на приказ, три патруля добрались до Эльбы и встретились с русской армией. Четвертый патруль повернул назад.

В дни, предшествовавшие первым встречам двух мощных армий, было много слухов, неофициальных сообщений, словом, волнение нарастало. Немецкие войска были разбиты и Красной Армией, и армиями ее союзников, и их соединение в какой-то точке фронта было в те дни неизбежным. Американские солдаты на передовой не знали, что войскам Красной Армии был дан приказ остановиться у Эльбы. Американцам же было приказано остановиться у Мульде. Ближе всего друг к другу оказались 1-я американская армия и 5-я советская, вышедшие к указанным рекам 21 апреля. Заняв намеченные рубежи, войска ожидали встречи с подразделениями, находившимися на противоположной стороне.

Волнение на американском фронте возрастало, и поэтому каждый бугор принимали за «русский танк», а каждый незнакомый голос по радио – за попытку русских установить связь с американцами. В начале третьей недели апреля из некоторых частей 9-й армии США стали посылать сообщения об установлении радиоконтакта с русской армией. 23 апреля сержант штаба 6-й моторизованной дивизии якобы вышел на радиосвязь с русскими. В тот же день первый батальон 273-го пехотного полка сообщил о появлении русского танка с оговоренным сторонами опознавательным знаком – белой полосой на корпусе. Но когда пригляделись, «танк» оказался просто каким-то бугром с протянутыми вдоль склона веревками для белья. Подобные сообщения то и дело поступали с различных участков фронта. Некоторые подразделения, например моторизованная разведгруппа 104-й пехотной дивизии, посылали людей за пределы своей зоны в надежде первыми встретиться с русскими.

К полудню 24 апреля контакт все еще не был установлен. Вся армия буквально ожидала его. После полудня командир 273-го пехотного полка полковник Ч. Адамс выслал вперед патруль под командованием старшего лейтенанта Альберта Котцебу. Котцебу был командиром 3-го взвода роты «G»[25]25
  В американской армии используется алфавитный порядок нумерации рот.


[Закрыть]. Ему было приказано «вступить в контакт с русскими» в пределах 5-мильной зоны, установленной высшим командованием. Котцебу произвел разведку в оговоренной зоне, добрался почти до Далена и, не обнаружив русских, вернулся в Кюрен. Там он остался на ночь, так как приказ вернуться в полк поступил лишь поздно вечером.

Той же ночью на полковом КП в Требзене полковник Адамс проинструктировал командиров еще двух патрулей, которые должны были отправиться на следующий день с тем же заданием. Как и первый патруль, они получили инструкции встретить русских, не выходя за пределы 5-мильной зоны. Пришлось им полушутя, полусерьезно вступить в заговор – возьмем да, несмотря ни на какие ограничения, будем искать русских, пока не встретим. От Котцебу по-прежнему не было никаких известий.

На рассвете 25 апреля разведвзвод переехал по шаткому мосту через Мульде в районе Требзена. Взводом командовал старший лейтенант Эдвард Гамперт. Его сопровождали начальник оперативного отдела штаба полка майор Джеймс Сайкс, его заместитель капитан Фэйе Лонг и присланный из 5-го корпуса капитан Ганс Трефус, офицер отдела по допросу военнопленных. За этой группой следовал патруль, составленный из солдат рот «Y» и «H» под командованием лейтенанта Томаса Ховарда из роты «Y». Этот патруль сопровождали заместитель начальника штаба полка майор Фред Kpейг (старший по званию офицер группы), помощник начальника разведотдела полка капитан Джордж Мори и капитан Уильям Фокс, специалист по военной истории 1-й армии. Группы поделили между собой зону, расположенную к востоку от реки. Разведвзвод направился в северный сектор, a группа Крейга – в южный. От Котцебу все еще не было никаких извести.

Утро 25 апреля выдалось холодным. В поиске русских патрули продолжали обследовать свои зоны, а заодно брали в плен отчаявшихся немецких солдат, освобождали пленных из состава союзных армий и принимали капитуляцию вражеских городов. Из их сообщений следовало, что русские то в Тёрпине, то в Горневице, то в Ошаце, то в Штреле, а то и просто «очень близко». Достигнув границ установленной зоны, патрули стали запрашивать разрешения двигаться дальше. С каждым разом их просьбы звучали все настойчивее. И каждый раз, чувствуя, что возбуждение в патрулях нарастает, полковник Адамс давал приказ остановиться.

Наступил полдень. Час дня. Два часа. Три часа. День медленно полз к вечеру. Разведвзвод, где люди были посдержаннее и поконсервативнее, остался в пределах своей зоны в районе Фраувальде. Патруль Крейга находился к западу от Дойч-Луппы. Обоим патрулям было приказано возвратиться. Разведвзвод тут же двинулся обратно. Котцебу по-прежнему молчал.

И вдруг – потрясающее сообщение: «Задание выполнено. Договариваемся о встрече между командирами. Координаты 870170. Потерь нет». Котцебу отравил его в 13.30. На полковом КП его получили в 15.15. Сообщение сопровождалось пояснением, что лейтенанту не удалось установить прямой связи со своим полком и он послал сообщение в тыл, откуда оно было передано по назначению.

Итак, дело сделано. За день до этого из 5-го корпуса был прислан запрос на информацию, которую надо было собрать, и инструкции, которые должен был выполнить вступающий в контакт с русскими патруль. Одним из пунктов инструкций предусматривались переговоры об организации встречи командования.

В сообщении Котцебу ничего конкретного сказано не было, но полковник Адамс понял, что именно произошло и насколько это важно. Он тут же соединился с командиром дивизии генерал-майором Эмилем Рейнхардтом и начальником штаба полковником Чарльзом Линчем и сообщил им новость. Генерал разъярился, как бешеный бык, – ведь получалось, что его приказа ослушались. Он отдал распоряжение Адамсу проверить достоверность информации, так как не хотел подвергать себя опасности из-за очередного неточного сообщения. Затем он позвонил командующему корпусом генералу Кларенсу Хюбнеру. Тот, в свою очередь, поставил в известность о случившемся командующего армией генерала Кортни Ходжеса. (Сообщение было, несомненно, передано дальше, в Белый дом, Кремль и на Даунинг-стрит.) Вскоре обратно по той же цепочке пришел приказ повременить с оповещением, определенно о встрече командования пока не договариваться и сообщение об установленном контакте перепроверить.

Тем временем КП полка наводнили корреспонденты и фотографы, подогрев и без того суматошную атмосферу штаба. Командир полка был втайне уверен, что встреча произошла. Но имевшейся информации было недостаточно для составления целостной картины. Ведь могло быть, что патруль, чудом проскочив сквозь расположение немцев, оказался отрезанным от своих.

Через час от Котцебу поступило еще одно сообщение. Из него явствовало, что переговоры с русскими продолжаются. Оставалось непонятным, однако, свободен ли от немцев участок между фронтами и с кем именно вступил в контакт Котцебу. Все, что он передал, было: «Условия встречи до конца не обговорены. Выйду на связь позже».

С точки зрения Котцебу, дело было ясное. Въехав в Леквиц в 11.30, его патруль обнаружил во дворе одной из ферм, как уже было сказано выше, русского кавалериста[26]26
  Это был рядовой Айткалия Алибеков из Казахстана (Прим. американского редактора.)


[Закрыть], окруженного толпой так называемых перемещенных лиц[27]27
  Речь идет о людях из разных стран Европы, угнанных на работу в Германию.


[Закрыть], работавших здесь батраками. Кавалерист был неразговорчив, но Котцебу все же удалось выспросить у него, где располагается штаб его части. Из Леквица лейтенант направился к Эльбе, минуя Штрелу, которую Котцебу на своей карте спутал с Гробой. Он подъехал к западному берегу Эльбы в 12.05 и в 12.30 переправился на другую сторону, чтобы установить контакт между двумя армиями. Если первая встреча с всадником была ничем не примечательна, то последующие встречи с русскими были чрезвычайно сердечными. Котцебу хотелось, чтобы в полку знали о ходе событий. Но в радиосообщениях он воздержался от подробностей встречи с русскими.

После того как Котцебу встретился и поговорил с несколькими солдатами и офицером, его отвезли к расположенному севернее парому и переправили на восточный берег Эльбы. Прежде чем снова переправиться через реку у поселка Крайниц, Котцебу отправил полковнику Адамсу срочное сообщение. Как потом оказалось, указанные в нем координаты были неверны. В Крайнице Котцебу встретился с командиром 58-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майором Владимиром Русаковым.

Пока Котцебу со своим патрулем был на русском берегу и праздновал встречу, полковник Адамс прилагал все усилия, чтобы добиться хотя бы предварительной договоренности о встрече с русским командованием. «Договариваясь о встрече для „Трайхарда 6“[28]28
  Коды американских офицеров и генералов.


[Закрыть] (полковник Адамс, – Прим. авт.), выберите пункт восточнее не далее чем 670162», – передал по радио полковник. Эти координаты соответствовали городу Калбитцу, расположенному на полпути к русским. Штаб полка счел, что предложенное место встречи будет приемлемо для русских.

^{Американская карта военных действий в районе Эльбы.}

Время тянулось медленно. С места встречи не поступало никаких конкретных сообщений. И в полку, и в штабе дивизии жили тревожным ожиданием. В конце концов генерал Рейнхардт решил испробовать другой способ получения более точной информации. Он приказал начальнику штаба дивизии попридержать Адамса. В результате в 17.30 Адамс отправил своему патрулю следующие инструкции: «Временно воздержитесь от определенных договоренностей о встрече. Не сообщайте, повторяю – не сообщайте по радио, а только через курьера состав и другие данные для опознания русской части, время и место встречи, тип связи, которым пользуется русская часть для контакта с вышестоящим командованием. Поддерживайте со мной связь и сообщайте о каждом вашем шаге».

Позже, примерно через десять минут после того, как был отдан приказ «отсрочить встречу», поступило сообщение от патруля майора Крейга: «Вступили в контакт с Котцебу. Он установил связь с русскими».

Ситуация осложнилась. Теперь имелись два сообщения о встрече. Оба не содержали ничего конкретного. В полку не могли взять в толк, с кем встретился второй патруль.

Генерал Рейнхардт, желая узнать, что происходит, решил послать к месту контакта своего представителя – одного из старших офицеров. По предложению генерала Хюбнера он отправил самолетами связи к указанному Котцебу месту встречи подполковника Ричарда Конрана из оперативного от дела и переводчика. Однако координаты оказались неверными. Самолеты связи долетели до Ризы, покружили над ней, не обнаружили никаких признаков того, что их встречают; они были обстреляны небольшой зенитной батареей и вернулись обратно в дивизию. Это вызвало еще большее замешательство и недоумение. Время шло медленно.

С Крейгом произошла несколько иная история. Его патруль забрался «чуть-чуть дальше», чем было приказано. В Кланшвице он наткнулся на два «джипа» из патруля Котцебу и узнал, что несколько часов назад Котцебу встретился с русскими, которые располагались совсем недалеко, на восточном берегу Эльбы. Крейг тут же отдал приказ двигаться вперед и присоединиться к Котцебу. Когда их «джипы» были уже на выезде из города, они увидели за деревьями колонну всадников, направляющуюся к городу с востока по параллельной дороге. Неожиданно колонна остановилась. Всадники повернули и поскакали к американцам. У тех просто челюсти отвисли: русские! Произошло это в 16.45, но встреча была короткой. Русские двинулись дальше, выполняя приказ добраться до Дрездена.

Американцы же помчались в Штрелу. Никого там не найдя, они повернули к северу и переправились на восточный берег Эльбы у Крайница, где предстали перед генералом Русаковым. Быстро выяснилось, что перед генералом не представители командования, прибытия которых он ожидал после встречи с Котцебу, а еще один патруль. Русаков и этим американцам устроил торжественный прием. Все это происходило в расположении 175-го стрелкового полка. Этим полком командовал подполковник Александр Гордеев – кавалер многих орденов, один из лучших офицеров дивизии Русакова.

Пока ничего другого не оставалось, как отдыхать, произносить тосты и ждать. В 18.05 из полка поступило сообщение, в котором говорилось, что два самолета связи с офицером оперативного отдела штаба дивизии на борту находятся в полете.

Прошел час, а американцы, собиравшиеся присоединиться к Котцебу и Крейгу в Крайнице, так и не появились. Майор Крейг оказался старшим по званию среди американцев в Крайнице и принял на себя руководство переговорами о встрече. Ему надо было знать, примет ли полковник Адамс участие во встрече с русским генералом. В 20.00 запросы майора были получены на КП, где царило глубокое замешательство, после того как посланные самолеты связи возвратились ни с чем, а генерал Рейнхардт отдал приказ полковнику Адамсу лично отправиться в путь, чтобы самому попытаться встретиться с русскими. Там до сих нор не знали, обговорены ли окончательные условия встречи и возможно ли беспрепятственно добраться до места уже установившегося контакта.

В 20.04 полковник Адамс передал Крейгу, что он отправится в путь, как только будет достигнута окончательная договоренность о встрече. Сгорбившись, он сидел в своем кресле в углу комнаты. Все по-прежнему было неясно. Два высланных патруля, как им было приказано, встретились с русскими, однако за пределами той зоны, где они должны были оставаться. Командир дивизии негодовал, но стремился закрепить установленные с русскими контакты. А полковник не знал, как это конкретно сделать. В глубине души он был уверен, что долгожданная встреча двух армий произошла.

На КП полка царил хаос, только в помещении разведи оперотделов было относительно спокойно. Комната была залита светом люстры. Полковник Адамс внимательно смотрел на большие карты фронта, висевшие на противоположной стене. Незадолго до этого он удалил из комнаты корреспондентов и фотографов, которые превратили КП в сумасшедший дом. Адамс перевел взгляд на писарей, сидевших за столами в отгороженной части комнаты, потом на толстый ковер под ногами.

Зазвонил телефон.

Это был майор Виктор Конли, командир 1-го батальона. Что? Что он говорит? Боже мой! У Конли на командном пункте четверо русских, и он хочет знать, что с ними делать. Откуда они взялись? Кто привел их? Как? Робертсон? Лейтенант Уильям Робертсон ходил за пленными, а привел русских? Адамс приказал доставить их в штаб полка. Повесив трубку, он сообщил об услышанном присутствующим. Новость не замедлила распространиться, и скоро весь КП был охвачен волнением.

На батальонном командном пункте в Вурцене майор Конли, оправившись от изумления, в которое привело его появление русских на «джипе» Робертсона, быстро собрал всех у себя. Произнесли несколько тостов за встречу и поехали в штаб полка в Требзен. В 20.50 они уже мчались по дороге, ведущей к восточному берегу Мульде. В Требзене они переехали через старый мост и попали на КП.

Наконец все стало ясно. Контакт был установлен не только в южной части зоны патрулями Котцебу и Крейга, но и в северной ее части, около Торгау, патрулем Робертсона. Через несколько минут после прибытия Робертсона полковник Адамс сообщил по телефону начальнику штаба дивизии первые подробности. Значительность события определила атмосферу на КП. Ее чувствуешь, когда читаешь полковой журнал, куда стенографист просто, без прикрас, записывал, что говорилось вокруг. Вот, например, отрывок телефонного разговора между полковником Адамсом и начальником штаба дивизии полковником Линчем: «Передайте генералу. У меня находится русский офицер в чине, соответствующем нашему майору. Его привез майор Конли. Я запретил сюда входить всем, кроме ближайших сотрудников. Через переводчика пытаюсь получить затребованную корпусом информацию. Русский предлагает провести встречу командующих обеих армий завтра в 10.00 в Торгау. Детали сообщу позже».

Далее в журнале следовало: «Лейтенант Робертсон встретился с ними неподалеку от моста. Они шли из расположения русских в Торгау на Эльбе. Единственный контакт, известный „Ред-6“ (майор Конли), имел место во второй половине дня. Отдельный патруль батальона (1-й батальон 273-го пехотного полка. – Прим. авт.) сопровождал немцев в лагерь военнопленных. Координаты 6441. К С-В от Торгау. Там был один из „джипов“. Также русский капитан и лейтенант. Патруль из подразделения майора Конли. Этот патруль никто не высылал. Разведрота направилась на восток за пленными, но ее обстреляли в городе. Пленные сообщили, что русские находятся на том берегу. Намерений встречаться с русскими не было. Узнали обо всем, когда лейтенант вернулся с русским офицером. Что-то произошло – не смог отличить 5 миль от 25. „Трейсер-6“ (генерал Рейнхардт) хочет знать, как это произошло. Было приказано не удаляться более чем на 5 миль. Хочет знать, почему он оказался так далеко».

Наконец известили командира дивизии Рейнхардта. Он взорвался. Сначала хотел всех виновных отдать под трибунал – его приказ был нарушен. Доложив о случившемся командиру корпуса генералу Хюбнеру, Рейнхардт сам получил от него взбучку. Всем был отдан один и тот же приказ: не забираться далее 5 миль к востоку от Мульде. Но было уже поздно.

Что было дальше? На этот счет в журнале есть кое-какие сведения – отрывок из разговора полковника Адамса с начальником штаба Линчем. Из него следует, что встреча произошла в Торгау в 16.40. 173-я рота (описка, имелся в виду 173-й стрелковый полк. – Прим. авт.) входит в состав 58-й гвардейской дивизии. Командир – генерал-майор Русаков – настаивает на встрече завтра в 10.00 в Торгау. «Трайхард-6» (полковник Адамс) согласен.

Но прежде чем санкционировать какие-либо определенные шаги, генерал Рейнхардт решил сам выяснить все детали. Он отдал, судя по журналу, приказ: доставить русского майора па дивизионный КП, чтобы лично, вместе с офицером разведки, во всем разобраться.

На полковом КП в Требзене возбуждение достигло предела. Информация поступала отрывочно и хаотично. На Эльбе два патруля все еще находились в расположении русских, не понимая, что происходит в полку. Они выслали в полк два донесения, а сами решили оставаться на месте до приезда полковника Адамса. Они также знали, что на обратном пути в расположение полка отряды не встретят никакого сопротивления.

Далее в журнале сообщается: «Капитан Мори и лейтенант Котцебу вступили в контакт с русскими. Им приказано поддерживать связь с передовым подразделением… Патрули лейтенанта Котцебу и капитана Мори находятся па Эльбе или по крайней мере там находились. Эти патрули первыми встретили русских».

Так представлялась ситуация в штабе полка ночью 25 апреля перед отъездом полковника Адамса с русскими в дивизионный КП в Наунхофе. Точно известно, что первым установил контакт Котцебу. Дополнительной информации было крайне мало, и поступала она редко. Все были на взводе. Все внимание сконцентрировалось на четырех русских. Пытались официальным или неофициальным путем выяснить ситуацию. Конечно, были и другие контакты с русскими. Но эти были зримыми и явными. В результате остальные патрули оказались в суматохе забыты, и благодаря жадным до информации корреспондентам ошибочная версия первой встречи с русскими распространилась по всему миру. Когда поступило следующее сообщение от Крейга и Мори, оно уже не вызвало ни у кого сомнения: «Встретились с генералом и выпили за наши армии».

В сообщении также говорилось, что генерал Русаков хочет встретиться в расположении русских к востоку от Эльбы, у паромной переправы. Крейг и Мори сообщили, что останутся на месте, пока высланные ими проводники не вернутся с официальными представителями командования.