Текст книги "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

– Общаетесь? – раздаётся от двери весёлый голос, который я раньше уже слышал.

Мы оба вздрагиваем от неожиданности и оборачиваемся.

– Маса, завязывай, – недовольно морщится офицер, представляющий одну интересную организацию.

– В смысле?

– Не нужно читать морали тем, кто старше тебя по возрасту. К тому же, по стартовым позициям даже я не во всём с тобой согласен. И частично согласен с ним.

– Промолчу, ибо…

– Цуджи, Наоя. – Флотский, перебивая меня, как ни в чём ни бывало протягивает китайцу руку для знакомства на европейский манер. – Давай на ты?

– Хао Чжень, – на секунду запинаясь, отвечает на рукопожатие мой сосед по палате. – Хорошо. Ты тоже полицейский?

– Нет! – чиновник нашей стороны чуть не подпрыгивает на месте, задерживая руку в ладони китайца. – Вообще не из этой оперы! Комитет по Охране лесных и водных ресурсов, отдел водоёмами рулит. Могу предписание выписать, на уход за озером, например! Если на твоём земельном участке есть что нибудь похожее.

– А-а-а. – Сотрудник восьмёрки словно мгновенно теряет интерес к вошедшему.

– Привет! – оставив в покое представителя Поднебесной, флотский поворачивается уже ко мне, беззвучно говоря одними губами "На ты". – Обниматься не лезу, но по спине похлопаю!

Цуджи то ли изображает беспрецедентное радушие, то ли действительно рад меня видеть настолько сильно. Смотрится, во всяком случае, крайне органично: эдакий весельчак, состоящий из сотни процентов располагающего к себе обаяния.

– Не ожидал твоего визита, – откровенно признаюсь. – Какими судьбами?

– Ты чё, работа ж стоит! Дядя тебе заодно гель передал, чтобы ты поправлялся быстрее. Так я решил лично привезти, – он передвигает стул и садится так, чтоб удерживать в поле зрения нас обоих.

Смотрится при этом рубахой-парнем, типаж "всем на свете друг".

– Слушай, а тебя чем тут кормят? – флотский озадаченно оглядывается по сторонам, будто бы собираясь обнаружить остатки пищи.

– Какая разница?

– Сейчас под присмотром докторов тебе кое-что из медицины вводить будем. Надо понимать, что у тебя в желудке.

– Понятия не имею, – пожимаю плечами с чистой совестью. – Попал сюда вообще без сознания; потом медикаментозного сна часов пятнадцать было. После прихода в себя еды пока не давали. Я ж тебя ждал здесь, если честно; сказал уже.

– Так и я не планировал, лично во всяком случае, – он с простодушным видом шмыгает носом. – Но ты же теперь звезда, о тебе нужно заботиться и оберегать, хе-хе. Плюс – лекарство новое, сертификаты на использование есть не у всех. Вот дядя и решил, чтоб я лично терапию запустил, у меня-то открыт допуск от производителя.

– Какая трогательная забота, – бормочу многозначительно и внимательно глядя ему в глаза.

– Ну у нас же нет вариантов бросить тебя на произвол судьбы! – добросовестно возмущается он. – Вопрос сертификации новых продуктов на широкие массы решается небыстро! А тут можно помочь по ведомственной линии, очень хорошее средство потому что.

Китаец в этом месте неожиданно начинает громко сопеть со своей кровати, потом выдаёт:

– Цуджи, ты тоже якудза?

– Мы с ним родственники, – всё с той же демонстративной и наивной улыбкой отвечает в сторону Хао Наоя. – Наши дед и бабка – двоюродные брат и сестра. Так что, в некотором роде получается, да…

– Ну у вас и страна, – нервно дёргает плечом Чжень, после чего поворачивает лицо в сторону стенки, к нам затылком. – Бандиты как у себя дома шляются в госпитале полиции, да со своими мутными лекарствами. Ещё и сертификация наверняка какая-то левая.

– Семейный бизнес не ждёт, – говорит со вздохом Цуджи уже мне. – Ну-ка.

А дальше офицер военно-морского флота (если говорить о его официальном статусе, но не для этого помещения) цепляет на мои запястья (и не только на них) полдесятка датчиков стационарной медицинской станции, имеющейся возле каждой из кроватей палаты.

Дальше он, судя по манипуляциям с виртуальной клавиатурой, подключается к системе лично и становится похожим на врача.

– Ну что там? – спрашиваю через несколько минут полной тишины.

По опыту предыдущей жизни знаю: в такие моменты с участием ему подобных, до специальной отмашки всегда лучше делать вид, что ничего особенного не происходит. Во всяком случае, если находишься с ними по одну сторону баррикад.

– Да дядя задал граничные параметры, минимально допустимые для терапии, – отстраненно поясняет "родственник". – Вот делаю сверку, на каком ты свете. Погоди. Не мешай.

Ещё минут пятнадцать я просто лежу и тащусь в потолок.

– Норма, можем работать. – Наоя явно выныривает из каких-то нейро-дебрей.

В полуоткрытую дверь палаты, как по команде, пара женщин в белых халатах вкатывают какой-то агрегат. Куб метр на метр имеет свои колёсики, автономное питание и собственную виртуальную клавиатуру.

Мне предсказуемо становится немного не по себе.

– А тебе Цубаса уже звонила? – участливо интересуется флотский, безошибочно и молниеносно улавливая перемену моего настроения.

– Да, – осторожно киваю, поскольку пара датчиков закреплена под подбородком.

– А-а, ну тогда ты в курсе процедуры, – тут же успокаивается мой "троюродный брат". – Хочешь, можешь поспать час-полтора.

Мне абсолютно непонятно, что происходит. Если цель – меня вылечить быстро, то зачем делать все манипуляции в палате?

Хотя, с другой стороны, тут же в голову приходит Икару. Она позвоночником тоже занимается, не отходя от кассы.

Наверное, хитрая техника министерства обороны имеет и массу других функций, потому что минуты через три я против воли проваливаюсь в сон.

_______

– Как огурец!

Проснувшись через те самые часа полтора (если судить по ощущениям), перед собой обнаруживаю лучезарное лицо Цуджи.

Пары то ли медсестёр, то ли сопровождавщих его под видом медперсонала рядом больше нет.

Как и китайца на второй кровати.

– А куда все испарились? – интересуюсь, прислушиваясь к ощущениям в груди. – Ух ты. И не болит совсем. Что это было?

– Твоего соседа потащили на следственные действия, – сообщает флотский. – Или тебе ещё кто-то нужен?

– А мой сосед что, не заподозрил подвоха в твоих действиях?

– Не должен был. Когда ты уснул, мы немного поболтали. Плюс за процедурой наблюдали местные врачи, китаец их в лицо знает. Они-то сотрудники госпиталя.

– А девочки, что с тобой? Кто они были? Попутно, что это за маскарад, родственничек?

– Да нет никакого маскарада. Просто вокруг всех вас, кто в инциденте замешан, сейчас будут абсолютно все службы увиваться. Мы – ну никак не в последнюю очередь.

– Так и думал, что ты не просто из флота, – киваю своим мыслям из положения лёжа. – А второй слой твоей биографии – контрразведка или что-нибудь иное? На манер китайского министерства стратегических исследований?

– Это тебе не нужно.

– Ну так бы сразу и сказал, – хмыкаю.

– Вставай и одевайся! И поехали дальше!

– Куда?

– Контракт сам себя не выполнит, нас ждут великие дела! По пути расскажу.

_______

Оказывается, одежда нужного размера у запасливого Наоя находится с собой, в отдельном пакете. Не лично моя, но самые обычные вещи, ещё с бирками магазина.

На мой вопрос о такой своей предусмотрительности он ответил, что в простреленных на груди вещах по улице лучше не ходить. Штаны мои тоже почему-то выбросили. А ему было несложно заскочить по пути в магазин.

– Из-за твоей неуемной активности заварилось сразу несколько моментов, – просвещает меня по второму кругу флотский уже в машине, которую сам же и ведёт. – Причём тут смешно, конечно; но прямо на всех уровнях. Начиная от премьера и заканчивая ну о-очень мелким бизнесом в твоём родном муниципалитете.

– Как это связано с твоим маскарадом в госпитале полиции? Кстати, наедине тоже общаемся на ты? Или теперь дурака можно не валять?

– Погоди. Щ-щас, этого объеду… Наедине общаемся тоже на ты: если будешь менять формат туда-сюда, можешь где-нибудь не то ляпнуть по инерции. Мало ли, придётся… Выкнешь где-нибудь – и суши вёсла.

– Хм, логично. Принял.

– Насчёт маскарада. Может быть, ты всё проспал и не в курсе, но скоро будет новый премьер.

– Я в курсе, – перебиваю, чтобы сэкономить время. – У меня был с новостями товарищ, когда я в библиотеке парламента сидел до суда. Он рассказывал.

– Ух ты. Что за товарищ?! В журнале посещений – ни слова, – Наоя отрывается взглядом от дороги и косится на меня.

– Сёгун, Хейдуга, – дальше говорю официальное название гуми. – Слыхал?

– А-а, тоже хати-кю-сан. Ясно… Видимо, какие-то свои возможности, раз визит не зафиксирован, – поясняет что-то сам себе чиновник, моментально успокаиваясь. – В общем, поскольку не за горами смена кабинета министров вместе с его Главой, по всем министерствам сейчас тоже чехарда.

– Начальство озабочено защитой своего кресла от потрясений гораздо серьёзнее, чем профильным направлением.

– Ну-у, если наплевать на деликатность, местами можно и так сказать, – нехотя признаёт он.

– Такое впечатление, что чиновники везде одинаковы, – вырывается у меня непроизвольно.

– Точно. Но это не всё.

– Что ещё?

– В парламенте вовсю идут бурные дебаты.

– На тему, быть или не быть старому формату регионального сотрудничества?

– Однозначной оценки статусу ещё нет, – со вздохом подтверждает флотский. – Основная проблема: нам с тобой надо срочно закончить нашу тему…

– … поднять прибор?

– Да. Но есть тонкость: внутри нашего департамента сторонники и противники тоже разделились пятьдесят на пятьдесят.

– В смысле, есть противники того, чтобы мы достали со дна этого робота?!

– Не "достали". А"…достали, не увуведомив партнеров по региону", – со значением отвечает Цуджи. – Если же уведомить, то это, в свою очередь, всё равно что ликвидировать собственный департамент стратегического планирования. Без подробностей. В общем, у нас свои подковерные войны.

– Бл*. – Мой язык снова обгоняет мои мозги. – Эти доброхоты из второго лагеря, они что, не из Токио?!

– Скажем, не из твоего муниципалитета, – слёту ухватывает мысль Наоя. – Ну и, если совсем откровенно, просто бросать насиженные места никому не хочется, вот и цепляются за устаревшую ситуацию обеими руками.

– А причём тут эта ненужная любовь с китайцами? Разве насиженные места в министерстве обороны как-то от региона зависят?

– Есть темы, по которым можно двигаться только сообща. Если мы турнём ханьцев из министерства радикально, в масштабах государства пересмотрев концепцию, то кое-кому из заслуженных людей придётся на старости лет переучиваться.

– Потому что старая тема закроется?

– Да. Не совсем старая, но та, которая их неплохо кормила последние лет пять-семь. А своя рубашка всегда ближе к телу, особенно если до пенсии пара лет.

– Я понял. Ты подводишь меня к какому-то важному выводу. Говори, не тяни.

Флотский снова косится на меня в ущерб вниманию на дорогу:

– Ты сейчас выглядишь так, как будто десять лет сам у нас в департаменте. Говоришь, как взрослый. Хм, а вводная такая: прибор будем поднимать полофициально, опираясь исключительно на возможности Кальмара. Никаких плавсредств под флагом вэмээф.

– Такого договора не было, – произношу в полной тишине через минуту обоюдного молчания.

– Договора о внесении за тебя залога тоже не было, – парирует он. – И ты даже не представляешь, сколько нервов и усилий это стоило. Особенно в условиях сегодняшней бюрократии, в дополнение к первичной смете.

– Я не ослышался? Залог – поверх суммы контракта? Не в счёт неё?

– То, что по документам предназначено на оплату контракта, по другой статье через наших финансистов вывести нереально. Потому да, в контракте залог не учтен.

– Там же не "вывести по другой статье"? Там же на счет министерства юстиции оплатить?

– Какая разница? – пожимает плечами флотский. – Ты что, очень хорошо разбираешься в работе финансистов министерства обороны?!

– Отец был финансовым директором Джи-ти-груп. Кое в чём понимаю.

– Ваша Джи-ти-груп учётные политики прописывает себе сама. Исключительно по своему разумению. В отличие от.

– А у вас?

– А у нас они имеют силу приказа. И идут по согласованию с министерством финансов и аудиторами парламента, с профильным комитетом его же плюс ещё куча бюрократии. В общем, оплатить залог за тебя из твоего контракта – всё равно, что попытаться украсть. Если бы я был министром обороны, возможно, нашёл бы вариант, но так – всё равно что нецелевое использование. Если по нашим правилам.

– Приятно. – Резюмирую. – Получается, я типа как в долгу. Прощай, моя автономия… Не знаю, что сейчас сказать. Спасибо.

– Давай не будем ничего не говорить. Просто спланируем, как сделать работу с учётом изменений.

– Да что там планировать, – отмахиваюсь. – Нырну, сперва сделаю съёмку. Прикинем, как поднимать, потом будем думать над деталями.

– Я думал, ты сейчас что-то скажешь предварительно.

Глава 23

– Предварительно я тебе ещё в самый первый раз всё сказал. Как ты собираешься что-то планировать ДО оценки объекта и обстановки на грунте?

– Логично…

– Кстати, что это за коробок был, которым ты меня лечил?

– Нано-гель. Новая разработка, пока не для гражданских. Применяется трансдермально, на твой тип повреждений – просто идеал.

– А почему ты лично в палату пошёл? Что за таинственные демонстрации?

– Совместил приятное с полезным: надо было на этого китайца лично поглядеть, через кое-какие собственные расширения. – Наоя вздыхает. – Я же тебе уже сказал: тобой и китайцами из восьмёрки сейчас очень пристально интересуются все подряд мало-мальски причастные.

– Всё равно неясно.

– У меня ты проходишь стороной контракта. Начальство не поняло бы, не нанеси я личного и быстрого визита. Ну и о джентльменах, прибывших в восьмёрку по обмену, у нас сейчас лихорадочно составляют собственное мнение.

– А раньше?

– Раньше в дела полиции не лезли. По идее, кстати, с нано-гелем к тебе должны были послать кого-то из медотдела, но у меня мои дела не ждут. Нам нужно поскорее поднять штуковину, – он словно извиняется. – Я прогнал анализы, пока ты спал: ты вполне в ресурсе.

– Обычно, когда у министерства обороны начинается подобная спешка, обывателям есть повод поинтересоваться, нет ли подвоха, – констатирую опыт предыдущей жизни.

Цуджи снова косится в мою сторону:

– Пока что ты для всех без исключения лежишь в госпитале. М-м, разве что твоя красноволосая могла догадаться… В реале тебя не существует за пределами больницы; по крайней мере, пока болванку не поднимем. Персона ты медийная и теперь очень известная, а нырнуть кроме тебя некому.

– Это всё ясно. Но не объясняет до конца.

– Как раз всё прозрачно. Я очень не хочу потерять возможность скрытного и быстрого подъёма со дна этой штуковины из-за какого угодно шума вокруг тебя, в том числе политического. Пока ты "в больнице", фору по времени нужно использовать максимально.

– Я типа долго болею, а на самом деле…?

– Да. Потом, ближе к выборам, провернуть всё скрытно с твоим участием точно не получится: за тобой новостные каналы и сейчас охоту открыли. Уже молчу, что будет ближе к дате голосования или если вы эти дурацкие выборы вообще выиграете.

– Упс. Я думал, ты нам симпатизируешь как избиратель?

– Нет. Я крайне аполитичен, как и всё министерство в идеале. Стратегические интересы страны за секунду не меняются.

– Рассказать бы тебе о некоторых чудесах в муниципалитете, – вздыхаю.

На мой собеседник не проявляет никакого интереса к теме.

***

Ёсиока, решительно махнул рукой на собственное правило и, развалившись в пластиковом кресле на палубе, налил себе из бутылки в стакан на два пальца. Затем выпил мелкими глотками и блаженно произнёс, ни к кому не обращаясь:

– Хорошо-о-о!

Асада и флотский неодобрительно покосились на него снизу.

В качестве дополнения к очень небольшой команде на борт поднялись шестеро из министерства обороны, включая и самого разбитного Цуджи.

Младший Асада, несмотря на сводку из новостей и свежий шрам на груди, был полон энтузиазма и хорошего настроения. Кстати, доля оплаты "Кальмара" поступила на счёт ещё в порту и теперь приятно грела сознание капитана.

У борта тарахтел перемещенный из трюма дружными усилиями компрессор, рядом с ним лежали баллоны для воздуха.

– Нашёл! – над водой появилась голова блондина. – Держи! – его рука протянула обеспечивающему в резиновую лодку герметичный гаджет для видеозаписи.

– Своими словами, коротко? – быстро попросил из лодки Цуджи, впервые за сегодня демонстрируя эмоции и впиваясь взглядом в экран.

– Обломок скалы на дне, стоит с отрицательным уклон. Этот ваш прибамбас каким-то образом безошибочно закатился под неё, – Масахиро, навалившись на борт, указал взглядом на гаджет. – Слушай, а его точно безопасно поднимать?

– Мне не верится, что вот так быстро и просто можно провернуть подобное, – громко проговорил не совсем трезвый капитан со своего места. – Но мир меняется, чёрт его дери.

***

Разговор двух неустановленных абонентов. Беседа ведётся по-китайски.

– …бочонок перемещается. Алло!

Из динамика даже рядом с говорящим слышен треск.

– Да, я услышал. Что там у вас происходит?

– Тайфун. Здесь на островах последняя миля связи всегда по воздуху. Потому в грозу сеть наполовину умирает.

– У нас на побережье тоже так… Слушаю вас внимательно.

– Трекер на бочонке говорит, что глубина закладки изменилась.

– Может, какой-то естественный процесс? Какая глубина сейчас?

– Нулевая, если верить технике, – Сяо хмуро смотрит на одно из приложений своего смартфона. – И сам бочонок перемещается со скоростью шести узлов в сторону побережья.

– Неприятно, – констатирует собеседник. – Принял. Так, дайте подумать.

Несколько секунд в трубке висит тишина.

– Сяо, давайте сэкономим время, – наконец отзываются на противоположном конце канала. – Лично вы никогда не звоните, чтобы посыпать голову пеплом. Какие ваши предложения?

– Перехватываем в порту, обычная схема.

– Какими ресурсами? У вас что, ещё что-то осталось?

– Силами вольнонаемных. Я знаю, что у вас есть резерв. Хотел попросить, буквально на пару часов.

– Исключено, – решительно отрезают с противоположной стороны. – И не сочтите за перестраховку, есть вполне объективные причины.

– А что это, если не перестраховка?! – Сяо, наплевав на субординацию, выходит из себя и перестаёт сдерживаться. – Это я здесь, в стране пребывания! Не вы! Это мне в случае провала…! Ай, чёрт с вами. – Он как будто зависает, о чём-то задумываясь.

– Я не обязан перед вами отчитываться, – цедит собеседник, – но тем не менее объясню. Сейчас, на фоне известного вам процесса, наша организация категорически приостанавливает любые акции "твёрдого" плана! Это приказ, причём сверху. Я вам просто пока не доводил – не хотел отвлекать. Вам сейчас есть чем заниматься.

– Мне очень досадно, что вам в Пекине за своё кресло страшнее, чем мне на островах – за мою шкуру.

– Я не такой отчаянный, как вы, Сяо, – абсолютно спокойно соглашается начальник. – Дорастёте до моего кресла – продолжим дискуссию. Радейте за дело в рамках инструкций, без отсебятины.

– Мы что, вот так с вами просто поговорили – и на этом всё? – Сяо отказывается верить услышанному. – Вы меня хорошо разобрали?! Бочонок едет по направлению к порту!

– Я вас очень хорошо понял. Повторите всё то, что вы сейчас сказали, в письменном виде. Затем отправьте по всем установленным каналам.

– Вы издеваетесь?! – подчинённый рассеянно глядит на голограмму руководителя. – Пока я буду писать, отправлять, груз придёт в порт и мы его потеряем! Во всех смыслах!

– Вам вслух сказать? Открытым текстом?

Собеседники пару секунд меряются взглядами, после чего находящийся на материке разрывает соединение.

– Когда придёт моё письменное уведомление, предпринимать что-либо будет уже поздно, – ворчит себе под нос Сяо, который отлично понимает, что происходит. – И ты с чистой совестью прикроешь свою жопу, дескать, не было времени на реакцию.

Разумеется, перед вышестоящим начальством виноватым окажется персонал на островах.

Подобное случалось и раньше, но с другими людьми. Когда острый момент в стране пребывания заставляет считать секунды, боссы среднего уровня на материке всегда тянут время.

Потом, в случае провала, на разборах полётов всегда оказывается: письменный доклад поступил слишком поздно и у Поднебесной не было возможности своевременно вмешаться. Виноват стрелочник.

_______

Там же.

– Как говорится, "надо уметь брать ответственность на себя на местах", – вздохнул Сяо.

После чего набрал ещё один номер.

– Почему звоните сюда? – раздалось без паузы или приветствия.

– У меня не получается договориться со своим руководством по первой линии подчинения.

– Ясно. В чём дело?

– Перестраховка. Суть такая…

– … понятно. Хорошо, можете воспользоваться нашим резервом. Вам сейчас придут необходимые полномочия и контакты.

– Я обязательно подтвержу всё сказанное письменно, после работы! – эти слова Сяо договаривал уже на ходу к двери.

Происходящее было вообще не его делом, если говорить формально. Но в последние часы целые филиалы структур Поднебесной на островах, гласные и не очень, рушились на глазах.

Кроме него вмешаться в происходящее было физически некому.

– Не надо ничего писать. Просто делайте дело, – успокоил его собеседник, голограмма которого следовала за китайцам по лестнице. – Отбейте по возможности бочонок либо установите, куда его везут. Потом срочно эвакуируйтесь.

– Спасибо большое.

– Не за что. Спасибо вам за добросовестность. Можете буквально за пару секунд, на ходу, обозначить ваш план? Несрочно, но мне было бы спокойнее.

– Через нашего дублёра в диспетчерской порта сейчас узнаю, какой борт везёт бочонок.

– Это реально? – перебил говорящего чин из министерства стратегического развития.

– Да. Там явно кто-то из гражданских, судя по скорости и обстановке на акватории, тут без деталей. Затем через ваш резерв уточню обстановку на пирсе. После…

– Благодарю, достаточно. Я понял. Шансы не сильно великие?

– Использовать нужно любой шанс и всегда, – твёрдо ответил Сяо. – И добросовестно отрабатывать все варианты до конца. Извините, я сейчас выйду на улицу, не могу больше поддерживать голографический режим больше.

– Конечно, я на связи, если что. Отключаюсь; у вас счёт на секунды.

Сяо с искренней благодарностью кивнул, смахивая голограмму движением пальца.

***

– Вы кто такие? – удивляется здорово выпивший капитан. – Тут же днём с огнём никого не сыщешь!

Мы пришвартовались в секторе второй категории, где обычно крайне немного народу.

Неизвестно откуда вынырнувшие из темноты люди, числом более десятка, хлынули к нам по трапу, словно материализуясь из воздуха.

– А для вас новые правила не указ? – с едва уловимым акцентом отвечает идущий вторым. – Запрещено ловить без нашего разрешения на той акватории, откуда вы пришли. "Профсоюз" вам не указ?

Ёсиока грязно ругается. Если перевести его тираду на обычный язык, в настоящий момент имеют место тёрки между этническими диаспорами, окопавшимися в порту испокон веков.

Я уже в курсе, что такое здесь нечасто, но случается.

– Раз в три-пять лет. – Добросовестно заканчивает пояснение мне слегка пьяный капитан, затем поворачивается к гостям. – А я сегодня почти и не ловил, так, снасти ладил.

Следующие три минуты проходят в напряжении: посетители требует разблокировать им трюм и предъявить его содержимое, ссылаясь на грубую силу и время от времени работающие традиции.

Ёсиока стоит насмерть, не собираясь отступать.

Хорошо, что Цуджи и его народ ещё в море погрузились в две резиновые моторные лодки и с "уловом" ушли впереди нас, чуть другим курсом. Кое-какие блоки от поднятого аппарата они оставили на нашей палубе с указанием без затей утопить их при входе в порт. Могу только догадываться, зачем.

– Можем ведь и иначе спросить, – горячится тем временем главный из непрошеных посетителей.

– По мне, наглость происходящего зашкаливает, – ввинчиваюсь между типом и кэпом.

Я понятия не имею, что такого должно происходить в глобальном масштабе, чтоб даже Цуджи с его задачей крался на цыпочках, подставляя нас.