Текст книги "Алекс и Алекс 4 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

_________

За некоторое время до этого.

– Ты уверена, что тебе это нужно? – Грег Хаас задумчиво и пронзительно смотрел на своего ребёнка. – Помнится, приведение даже абсолютно законного приговора в действие стало для тебя неприятным личным испытанием.

– Вот именно поэтому и нужно. – Упрямо ответила дочь. – Ты сам говоришь: в ракушке всю жизнь не отсидишься.

– Ты не подумай, что я тебя отговариваю! – на всякий случай, решил объясниться отец. – Более того. Я тремя руками за личный прогресс, особенно в узких местах. Но как-то оно всё… странно, что ли.

– Пап, помнишь, ты рассказывал, что в прошлом поколении безнадёжно отстали те кланы, где рулили старики? – неожиданно припомнила один давний разговор Анна.

– А при чём тут это? – не сразу ухватил посыл Хаас-старший.

– А помнишь, ты рассказывал: это случилось только потому, что старое поколение не оценило в полной мере роль научно-технической революции. И продолжало, грубо говоря, ковыряться в книгах, когда за тебя это делали компьютеры.

– Ну да, так и есть, – согласился Грег. – Но здесь это каким местом?!

– Смена эпох. – Коротко заявила дочь. Потом пояснила. – Мне кажется, мы сейчас стоим на пороге смены эпох. Как и в тот раз. Только сейчас революционным будет тот факт, что искра больше не будет являться гарантией социальной элитарности. С учётом информационной эры, смена ценностей может вообще за несколько лет камня на камне не оставит от текущего status quo.

Хаас-отец смотрел на своего ребёнка широко открытыми глазами и не знал, что сказать. Не в последнюю очередь оттого, что её аргументы его впечатлили.

– Вот я хочу попробовать свой шанс. – Продолжала тем временем напирать Анна. – Тем более, в данном случае, как ты говоришь, по максимуму выйдем на хулиганку. И скроемся от муниципалов в Корпусе.

– Я не знаю, что тебе ответить. – Откровенно признался Грег.

– А я тебя ставлю в известность, а не договариваюсь. – Подвела итог короткой беседы дочь. – Это моя жизнь. Пусть я лучше ошибусь, ты меня спасёшь, и мы будем семьёй и дальше. Чем ты сломаешь меня через колено, заставишь делать по-твоему. А я потом буду всю жизнь жалеть о том, что не добилась, чего могла, из-за тебя.

Хаас-старший ещё какое-то время молча смотрел на захлопнувшуюся за дочкой дверь. Потом вздохнул, поднялся и пошёл к мини-бару.

Глава 6

Именно эта задача конкретного решения не имела. Как и правильного.

По крайней мере, она явно не решалась в рамках этого курса. А в список тестовых материалов идиотское упражнение попадало из года в год по наследству, из давно забытых программ, ибо менять данную программу тестирования можно только с разрешения с самого верха (что явствует из грифа документа, живущего без изменений вот уж сколько поколений учащихся).

Тридцатипятилетняя, приятная на вид, неглупая от природы, Синтия Конелли чудесно понимала, откуда вообще взялся этот аппендикс. Как сказано классиками, «…сколько заведующих кафедр в стране – столько же будет и учебников теории». А затевать долгую череду согласований с великими педагогами из Института Сухопутных Войск было ненужно ни ей, ни её многочисленным предшественникам.

В кулуарах говорят, именно её предшественник как раз и попытался. Но попал то ли на разработчика этого материала, то ли на его лучшего ученика. В результате чего, на должности теперь пыхтела она.

Целью упражнения, кстати, было максимально раскрепостить эвристические способности учащихся. Метода восходила к тем временам, когда важным считалось не «что учащиеся говорят», а «как они мыслят». Кто-то, придумавший этот блок давным-давно, рассчитывал на то, что все результаты будут тщательно обрабатываться. Впоследствии.

На их основании, в свою очередь, будут анализироваться индивидуальные профили тестировавшихся. С тем, чтоб каждому рекомендовать индивидуальную же доподготовку, в оптимальном для него створе.

Разумеется, с учетом сегодняшнего количества обитателей Корпуса, это полный бред. Никто не будет скрупулезно анализировать такую прорву народу. Да и индивидуальная подготовка давно отдана на откуп кланам, и к Государству более не имеет никакого отношения. Хочешь отличаться? Тренируйся лично, в свободное время! И учись так же.

Расплодилось одарённых за эти годы достаточно, чего уж. С каждым лично не наносишься.

Досмотрев вместе с группой специально смоделированный учебный фильм, проводившая тест преподаватель дежурно спросила:

– Вопросы?

К её удивлению, руку поднял приблуда – соискатель одной из кафедр. Обычно все учащиеся в этом месте бросались ваять свои опусы, ни о чём не спрашивая.

– Да? – вопросительно подняла бровь она.

– Не сочтите за наезд. – Проворчал невысокий и смуглый пацан южного типа. – Но лично я вижу сразу две явные ошибки, которые в данном фрагменте нужно исправлять. А в условиях вашей задачи чётко сказано: одно изменение. Что делать будем?

– Как вы технично перекладываете ответственность, – пошутила экзаменатор.

Вариант с двумя явными ошибками в данном блоке выходил за пределы даже её небедной фантазии.

– Могу сразу давить на апелляцию, – угрюмо не принял юмора парень. – Тут реально две ошибки. И это только то, что вижу я. А я в вашем предмете и на вашей кафедре первый раз, исключительно по команде подполковника Бака. Давайте откровенно: я тут случайно, ненадолго, из-под палки, и я – дилетант в вашей теме. Стало быть, присутствующие тут профессионалы и будущие корифеи управления видят погрешностей на порядок больше.

Впечатлившиеся профессионалы и будущие корифеи с третьего курса осязаемо напряглись, заинтересованно вслушиваясь в происходящее. Из них, что характерно, явных ошибок никто не видел.

Как и сама преподаватель. Она, прикинув расклады, решила отступить от привычного хода вещей. Говоря прагматично, результаты именно этого теста ни на какие рейтинги или отметки влиять не будут. А развлечения в армейской среде крайне редки, особенно за счёт соискателей с других кафедр. Тем более что к «теоретикам» у неё были собственные и давние личные счёты.

Отчего бы не свести их хотя б с одним их выкормышем? Тем более, не всерьёз.

– ВСЕМ ВНИМАНИЕ! – хлопнула она в ладоши, привлекая внимание аудитории (которое и так было на пределе). – Какие ошибки видите вы? – она мягко посмотрела на чужого соискателя (готовясь веселиться).

– Боец Салех из вашего ролика. Или Салах?.. Ваш ролик поднимает вопрос конфликта интересов солдата во время боевых действий. Это раз. – Вроде как шагнул в расставленную ловушку приблуда.

Под моментально вытянувшееся лицо экзаменатора.

– Подробнее? – уже серьёзно потребовала она, выходя из-за стола и садясь на его край.

– Первое. Моральная сторона вопроса. Имею ввиду мучения Салеха из-за сопутствующего урона мирному населению. – Тут же выдал соискатель. – Второе: какова конфессиональная принадлежность бойца? Это может быть очень важно.

А здесь Синтия всерьёз задумалась. Она уже предполагала, куда клонит этот парень, как там его…

– Кто он по вероисповеданию? – соискатель Алекс не дал ей додумать до конца последнюю мысль, переформулировав вопрос.

– Каким образом это может быть важно? – делано удивилась она.

Контуры вопросов соискателя обрели, наконец, читаемое направление. Другое дело, что вопросы он затрагивал хоть и правильные, но третьему курсу не по чину.

– Он является выходцем из весьма определенного региона – видно по его имени. Для начала, он вполне может быть родом из той страны, где любые храмы охраняются законом, а любая Вера – священна. Осквернение любого религиозного храма оружием для него может быть неприемлемо на уровне базовых установок личности. – Бодро затарахтел Алекс. – В случае такого конфликта интересов, в действующих боевых частях практикуется три варианта решения проблемы. До того, как этот Салах начнёт быковать под храмом. Самый простой вариант: увольнение по статье «Несоответствие занимаемой должности». Таким образом, подразделение лишается слабого звена, а офицеры – геморроя.

Несмотря на смешную канву повествования приблуды, учащиеся, казалось, боялись шелохнуться.

Как и сама Конелли, чего уж. Становилось интересно.

– Откуда такая уверенность? – нейтрально поинтересовалась она.

– Состою в родственных отношениях с военнослужащим Первого Колониального Корпуса. Рассказывали дома. Второй вариант – самый распространённый в реальности, – продолжал тем временем пацан. – Если офицер – чёрный, он будет морально и физически ломать любого такого бойца, добиваясь выполнения приказа, который сам солдат считает неправильным. Могу привести реальные примеры из двести тринадцатой горно-копытной Первого Колониального…

– НЕ НАДО! – мгновенно сориентировалась Синтия. – Спасибо! – добавила она уже спокойнее. – В иллюстрациях нет необходимости, пока всё понятно. Пожалуйста, продолжайте.

Она чудесно знала и сама, что такой солдат в лучшем случае потом садится на дурь, в худшем – стреляет в спины своим. Другое дело, что столь глубокого анализа простенький учебный фильм сейчас не требовал…

– Теоретически, есть и третий вариант. – Изобразил задумчивость пацан. – Считается самым сложным. Переформатирование системы ценностей конкретного бойца…

– СТОП! – снова подпрыгнула задом на столе Конелли.

Это тоже была тема, которую тут лучше было не поднимать. Интересно, с каких пор теоретики, которых правильнее назвать бей-беги, впадают столь глубоко в теории совсем чужих кафедр?!

– А почему вы считаете, что личностный конфликт Салаха будет настолько глубоким? Что это требуется обсуждать сейчас, в таком формате? – ради проверки, она бросила пробный шар.

– Так ведь, его имя, «Благо» по-арабски. – Пояснил подопечный полноватого и смешного подполковника Бака. – Плюс характерный расовый тип. В колониях, во всех без исключения, религиозность населения не опускается ниже шестидесяти процентов. Это я вам как выходец из колоний говорю. А вы тут все атеисты. И для вас поставить пулемёт в храме, наверху, это просто оборудовать хорошую точку. Просто удачное тактическое решение, даже если для этого придётся силой выбивать оттуда верующих.

– Мне кажется, вы преувеличиваете значение религии, – предположила экзаменатор. – Хотя-я…

– Я с девушкой хожу в церковь. Каждое воскресенье. До меня, она ходила туда два раза в неделю. – Сообщил пацан. – В нашем регионе, восемьдесят процентов населения бывают в церквях минимум раз в неделю. А вы?

– А при чём тут Салах? – не сдавалась Синтия. – К католическим церквям вашего региона?

– По Салеху, сходу вижу два варианта. – Добросовестно выложил Алекс. – Первый: неочевидный, но вовсе не экзотический. Салах – христианин.

– С арабским-то именем? – улыбнулась преподаватель.

– Так точно. Есть шесть Древневосточных православных церквей в указанном в фильме регионе, и одна просто Древневосточная, она седьмая… Начнём с последней. Ассирийская, она же Сирийско-персидская – Ирак, Курдистан, Сирия.

– Не знала, – удивлённо закусила губу Конелли. – В принципе, как вариант, принимается…

– Четыре следующих конфессии, честно говоря, можно пропустить, – неожиданно засмущался пацан. – Салах явно не имеет отношения к армянской, эфиопской, эритрейской или маланкарской православным церквям. Но вот уже Сирийская и Коптская церкви – вполне возможные варианты, как раз с таким именем! И регион совпадает.

– Никогда не слышала о них, – присвистнула экзаменатор, отбрасывая условности. – Честно говоря, до этого момента, на барьеры в исполнении приказа никто не смотрел с такой стороны.

Вообще-то, предполагалось, учащиеся будут выбирать наиболее подходящее место для огневой точки. А с самого удобного (на первый взгляд) места резался горами обзор. Вот и вся интрига.

Кафедра теоретиков же, как обычно, раскопала мамонта там, где его не могло быть.

– Так я у вас впервые, – нейтрально пожал плечами парень. – Ролик ваш. Говорю, что резануло глаза именно мне: речь же шла о барьерах задачи? Кстати, даже если Салах – мусульманин, это всё равно мало что меняет, с моей точки зрения. Важны ещё страна его происхождения и конфессия. У вас – ни слова о том.

– А это ещё зачем? – раздался голос с соседнего ряда, уже от учащихся. – Каким образом его страна повлияет?

– Иордания – двадцать процентов мест в парламенте у христиан. Ливан – кажется, треть. – Повернулся на голос соискатель. – Это то, что в их конституциях прописано. Ещё есть шииты Ирана, хотя ладно… Салех явно не перс и не оттуда…

– В Иране тоже есть христиане в парламенте? – удивился третьекурсник.

– Да, и давно… армянская церковь… В общем, тут не только эти страны. Есть ещё конфессии Ислама, мусульмане которых, с высокой вероятностью, будут защищать любой христианский храм точно так же, как родную мечеть. По крайней мере, осквернять его не позволят, чего бы им это ни стоило. А у вашего Салаха – автомат в руках. – Напомнил содержание ролика пацан. – А вы не сказали, ни откуда он родом, ни – какой он веры. В колониях это важно…

– Интересное замечание. – Конелли немного посомневалась, затем всё же решила сказать откровенно. – Вы сейчас выступаете с позиций следующих учебных курсов, которые не являются частью минимальной программы Корпуса. Не в моих правилах такое говорить, но в поднятой вами теме не должен разбираться никто из тут сидящих. Исключая, разве что, меня. – Добавила она, улыбаясь.

– Ну а я знаю о такой проблеме, – упёрся приблуда. – У меня в корпусе вкачаны курсы мировой культуры и страноведения. Предметы эти знаю хорошо, чай, не с искрой по полигону носился… Вы однозначно не заставите ливанского араба или сирийского христианина оборудовать в любой церкви пулемётную точку! Ладно, добрую половину из них – точно не заставите. – Поправился он. – Его надо было или увольнять, заранее! Или снимать конкретно с этой задачи.

– А что было вашим вторым замечанием? – решила сменить тему Синтия.

Твёрдо пообещав себе всё-таки инициировать вопрос отмены этого дурацкого упражнения, никому не нужного уже много лет.

– С моей точки зрения, решение такой комплексной задачи именно тем подразделением, что в вашем ролике показано, требует совсем иного группового эмоционального тона. – Выдал теоретик, заставляя Конелли громко икнуть. – У вас же командир из тона гнева не выходит ни на мгновение! Каким образом он мозговой штурм собирается модерировать?

– Вообще-то, в армии чуть иные механики принятия подобных решений. – Уже уверенно улыбнулась Синтия.

– Неважно, какая механика, – запальчиво вспыхнул приблуда. – Первым пунктом идёт оценка обстановки, так? Принятие решения – только вторым. В эмоциональном тоне гнева, депрессии и прочих отрицательных, оценка обстановки не про-из-во-дит-ся. – Выговорил он по слогам. – Если бы ваш героический отрядец попал на точку с готовым решением, это одно. Но вы же показываете, что они сейчас что-то решать будут?

– Не они. Только один. – Напомнила о роли командира экзаменатор.

– Окей, пусть будет командир. На него законы тоже распространяются. Он тоже пребывает в тоне гнева, даже не в скрытой враждебности. – Продолжал вещать неоговоренными терминами пацан. – В подразделении грубо нарушаются правила эмоциональной гигиены. Да у вас самого командира надо было в психушку, на профилактику! Простите…

Интересно, кого это Бак сюда отправил? И ведь предыдущие оценки нормальные. По физподготовке, вон, вообще автомат поставили. Интересно, что это должно было в горах сдохнуть, чтоб Стоун поставил автомат теоретику?!

В следующий момент преподаватель объявила двухминутный перерыв и тут же написала Баку.

_________

Внутренний преподавательский част Корпуса.

CK_____: Бак, кого вы мне прислали на зачёт?! Что за подстава?! Кажется, наши кафедры не ссорились! То он про религии Залива, при всех..! То про какие-то эмоциональные тона, единой шкалой! Как это понимать?!

=**_Бак: Алекс Алекс?

CK_____: Да.

=**_Бак: Это новенький мальчик. Он из одного места с Матеушем, обычно в медсекторе и пропадает. Он у нас по физиологии головного мозга специализируется. Весьма пристойный уровень, кстати. Какие-то проблемы???

CK_____: Ладно. Нет. Если он по медицине двигается, вопросов больше не имею.

=**_Бак: Не совсем по медицине. Скорее, по аспектам прикладного применения.

CK_____: Неважно. Спасибо!

Глава 7 (не уверен. Вечером перечитаю свежим взглядом)

– Ладно, раз с первым более-менее определились, давайте поговорим о вашем втором пункте подробнее. Скажем, лично меня вы заинтересовали. – Открыто предложила Синтия, которая в отношениях с противоположным полом с детства предпочитала полную откровенность. Даже если представителем противоположного пола был пацан в два раза младше. – Ваша точка зрения по Салеху принимается, как практически обоснованная. Хотя и небесспорная.

– А кто для нас авторитет, чтоб была бесспорная? – неожиданно наклонил голову к плечу Алекс. – Вернее, даже не так. Какого уровня подтверждённый практический опыт признаётся релевантным в ходе этого теста? Потому что лично я об этом сразу и в учебнике читал, и от одного уважаемого человека слышал.

– Что за учебник? Что за человек? – на автомате выдала преподаватель, тут же пожалев о не совсем уместном интересе.

– Учебник находится у капитана Карвальо в медсекторе, прямо в приёмном покое. Ну, это методичка, на самом деле, – снова засмущался пацан. – Называется «Профилактика ПТСР и иных психиатрических расстройств в условиях отрыва от пункта постоянной дислокации в течение длительного времени». А человек – Игнасио Уркидес.

– Стоп. Игнасио Уркидес – это из прокуратуры? – наморщила лоб преподаватель, припоминая текущую должность достаточно известного в этом округе старика. – Зам военного прокурора? А где это он вашей кафедре мастер-классы давал?!

– Да, он оттуда, – радостно закивал соискатель. – Точной его должности не знаю, мне не по чину спрашивать было. Я просто рядом сидел, имя запомнил. Он не на кафедре выступал, он в одно место нас арестовывать приезжал. Ну, понарошку; чтобы гражданские полицейские отвязались. Я, правда, не знаю, как заставить его подтвердить вам, как экзаменатору, всё то, что он тогда рассказал. Пока муниципальных копов ждали.

Аудитория весело заржала.

Конелли, мысленно махнув рукой, к смеху присоединилась.

Не нужно семи пядей во лбу, чтоб понять: пацан так хорошо осведомлён о некоторых деликатных моментах бытия именно от того своего родственника в Первом Колониальном. Кстати. Видимо, человек тот не совсем простой, раз на выручку принёсся сам старик Уркидес.

– Честному имени господина Уркидеса мы поверим даже в виде непрямой ссылки, – отсмеявшись, продолжила преподаватель. – Скажем, ваше заявление не противоречит моему личному опыту и кругозору, – решила сделать великодушный шаг навстречу она. – Давайте ко второму пункту. Вероятно, он будет не менее интересным.

– Тут рисовать и пояснять надо. – Парень потер затылок. – Я по присутствующим вижу, у нас с вами понятийный аппарат не согласован. Вы это как-то иначе называете либо… – он замялся.

А Конелли поняла, что он стесняется заявлять вслух: «Не оперируете понятиями».

– Выходите, рисуйте. – Предложила она, усаживаясь на стол полностью и, поддерживая неформальную волну, разворачиваясь к интерактивной доске.

Располагаясь к аудитории спиной. И спиною же ощущая два десятка мужских взглядов, впивающихся сзади в изгибы её обтянутого одеждой тела.

М-да, есть в армии и свои мелкие приятности для женщины.

– Для простоты, в мышлении выделяем два базовых типа процессов. – Соискатель тут же выскочил на подиум и со скоростью принтера принялся укрывать поверхность доски знаками. – Это аналитика и эмоции. На первом не останавливаемся, вопрос сейчас не в ней… Эмоции – это тоже информация. Причём, лежащая в абсолютно иной плоскости Хрестоматийный пример: «Тереза, выдра ты горбатая!».

Переждав волну шёпота, он продолжил:

– Тереза – не выдра, и не горбата. С аналитической точки зрения, ваша информация не имеет смысла. Но вот уже на эмоциональном уровне вы этой Терезе сообщили максимум из того, что хотели или могли бы на момент времени.

– Я уловила концепцию. – Машинально дала обратную связь Синтия. – Развивайтесь.

– Сейчас, дорисую… Есть такое понятие: шкала эмоциональных тонов. – Принялся вещать пацан, указывая на свежие пиктограммы на доске.

– Нейро-физиологи выделяют прямую зависимость между эмоциональным тоном, в котором вы находитесь, и точностью вашего анализа. – Продолжил приблуда. – Плюсом к точности идёт скорость. Например, находясь в депрессии, ни на какой точный анализ обстановки вы физиологически неспособны. Ни на точный, ни на быстрый. – Он на секунду обернулся на Сильвию и тут же добавил. – Если хотите, я могу это доказать! Правда, тогда в биохимию нырнём надолго.

– Да нет, не нужно доказывать очевидного, – великодушно не стала придираться Конелли. – Принципиальных возражений не имею. Доступно, выглядит логично, – зачем-то подбодрила она пацана.

А про себя подумала: такому недомерку на той кафедре наверняка и так приходится растопыриваться во все стороны, чтоб не быть затоптанным тамошними бегемотами. Во всех смыслах. С Баком пацану, конечно, просто повезло. Что и говорить.

– Командир подразделения ошибся тогда, когда позволил себе испытывать эмоции красной зоны шкалы, – продолжил тем временем развиваться этот Алекс. – Он может их изображать сколь угодно убедительно. Транслировать в астрал и в подразделение, чтоб расшевелить. Не имеет права их только испытывать в реальности, а именно это и произошло. Вот с моей точки зрения, второй барьер находится именно на этом этапе. Попытки выполнения задачи командой потеряли смысл именно тогда. Ещё раз оговорюсь: это – моя субъективная точка зрения, – он чуть растерянно обвёл взглядом присутствующих. – Ошибки управления в данной ситуации, как по мне, лежат не в плоскости тактики: когда ты сам истеришь, когда тебе стреляют в спину свои, выбор тактики вообще не имеет смысла. Когда горит дом, на протекающий кран можно не тратить времени. Барьеры этого ролика лежат, в первую очередь, в области психологической гигиены внутри подразделения! Которую командир не то что не умеет обеспечить, а даже не знает, по каким законам оно работает. Я МОГУ СПРОСИТЬ, КАКОГО ГОДА ЭТОТ РОЛИК? – неожиданно выдал пацан.

Заставляя Сильвию лязгнуть зубами.

– Не в бровь, а в глаз, – не удержалась от тихой ремарки она.

– Простите за аналогию! – Приблуде, похоже, в голову вступила ещё одна мысль. – Вы сейчас спрашиваете о правилах дорожного движения, на какой сигнал светофора ехать! – С энтузиазмом продолжил он. – А данному водителю нужно объяснить, как заводится и работает эта машина. Потому что до того перекрёстка он просто не доберётся, ибо едет до первого столба.

_________

Внутренний преподавательский чат Корпуса.

CK_____: Бак, ваш выкормыш тут продолжает сверкать логикой на тему ничтожности обсуждаемой задачи. Методические и аналитические приёмы сведены в систему явно не их уровня. М-м-м-м-м… Он аргументирует не из головы, а чужими готовыми шаблонами.

=**_Бак: Есть проблема с его аттестацией либо дисциплиной???

CK_____: Нет! Я не о том! Вы не против, если я его развёрнутое выступление отправлю от своего имени в ИСВ? Эту задачу, по-хорошему, давно снимать надо, по старости материала. А ваш уж больно удачно сформулировал, что в ней не так.

=**_Бак: А наше сверкание логикой на вашем предмете сейчас на что похоже?

CK_____: Обоснование как будто с курса «МЫСЛИТЕЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ» взято. Логика, во всяком случае, та. Механика принятия решения неплохо освещена, с необычного ракурса. Я не перебегу вам дорогу, если его тезисы от своего имени двину? Исключительно по данному упражнению! Чтоб снять его нахер с программы… На лавры не претендую.

=**_Бак: Да, можете. Дорогу нам не перебегаете: мы совсем по другой части, гхм-кхм. По гораздо более тривиальной:-))) У нас нет интересов в «Мыслительных процессах»:-)))

CK_____: Странно. Потому что этот ваш парень как будто по ним чуть не защищаться собрался. Судя по упоротости и по фокусу мышления.

=**_Бак: И снова нет. Он весьма далёк от той стези, поверьте его куратору! Просто дополнительно занимается на стороне, для кругозора, по настоянию нашей кафедры. А там, видимо, повезло с преподавателем; вот ему пробелы в базе и ликвидировали с запасом. Ну и сам он не ленивый и старательный, вот и прокачался неожиданно. Вообще, он у нас по физкультурной части, без подробностей.

CK_____: Впрочем, не моё дело… Спасибо! С меня шнапс.

_________

– Откуда вы это всё взяли? – Бак отловил меня прямо в коридоре, после теста, и отвёл в ближайшую комнату психологической разгрузки.

Хм, а неплохо тут: кресла, мини газоны, какие-то цитрусовые деревья или кусты в кадках… Дверь, что характерно, самая неприметная.

– Если не секрет, а где это мы? Я тоже могу сюда ходить? – под первым впечатлением, невежливо отвечаю вопросом на вопрос.

– Нет. Это только для старших офицеров и преподавателей, у вас допуска нет. Так откуда вы взяли все свои материалы на последнем занятии? – он как-то чрезмерно серьёзно смотрит на меня.

– А что там брать? – искренне удивляюсь в ответ. – Всё же на поверхности лежит! Часть у капитана Карвальо вообще вон, в методичке, в приёмном покое в пяти экземплярах на всех столах валяется! А кое-что мастер Донг пояснял. Я вам рассказывал, дополнительные тренировки, ханьская искра…

– Вы точно ни с кем из Института не общаетесь? – Бак продолжает воспринимать ситуацию неадекватно, как по мне.

И даже не поясняет, что за институт имеется ввиду. Впрочем, мне и неинтересно.

– Клянусь, всё из головы! – прикладываю руку к сердцу. – Ну-у, по шкале эмоциональных тонов если, то товарищ один просветил. Вы его не знаете. Работа в вашем ведомстве точно не публиковалась, а фрагментарно лежит на многих ресурсах! Надо просто свести в столбик.

– Да я не сомневаюсь! – хотя я своими глазами видел, что ещё секунду назад он сомневался. – Просто от вас не ожидал такого взгляда на вещи. – Бак активирует голограмму с комма и я наблюдаю фото себя у доски, на фоне схем. – Вы до последнего времени уж очень убедительно изображали студента физкультурного колледжа. Я теперь даже засомневался, а туда ли мы движемся, – он с колебаниями во взгляде косится на меня. – Может, вам вообще лучше в чистую науку? А не у нас головой кирпичи ломать? Я о следующем курсе обучения, после минимума.

– Господин подполковник, какой следующий курс?! Я и этот-то, исключительно под вашим нажимом!.. К тому же, одно другому не мешает. Искра же медицинская. – Напоминаю ему. – Ханьская. Я рассматриваю всё исключительно сквозь призму гормональной картины и обмена веществ. И, говоря об обобщениях, я не знаю, насколько мои выводы доступны другим. Если не видеть обмена веществ у людей на уровне этой самой искры.

– Считаете, это не тиражируется? – моментально схватывает он.

– Да. По крайней мере, пока Федерация не согласится, что ханьская искра тоже имеет место быть. А до тех пор, без системного доступа к информации и профзнаниям, это кружок по интересам. – Сейчас цитирую, если что, самого мастера Донга.

– Как вы смотрите, чтоб выделить эту тему в особую? И заняться ею фокусно? Как самостоятельной разработкой? – как будто на автомате, зондирует Бак. – Возможно открытие темы на стыке нескольких кафедр, это оплачивается лучше среднего.

– Там нечем заниматься, господин подполковник! Ну представьте! – Как бы тут ему объяснить. – Допустим, есть первобытные люди; даже, скорее, ещё обезьяны. Есть первые конфликты человечества. Одна обезьяна додумалась, что руку в кулак надо сжимать. И первый раз в истории нанесла удар не ладонью или когтями, а сжатым кулаком. Есть тут ради чего организовывать целую научную тему?! – смотрю на него, как на ребёнка. – Эти «откровения» вам выдаст любой хань, двенадцати лет отроду! Посещающий профильный зал на родине с семи. И имя им – миллион.

– Если эта ваша обезьяна будет совершенствовать концепцию со всей самоотверженностью, регулярно, и плоностью посвящая себя результату, то смысл, несомненно, есть. – Не задумывается ни на секунду куратор.

– А если этой обезьяне не интересны ваши кулаки, дрязги, конфликты?.. Если она в это время, к примеру, колесо изобретает? И руку в кулак сжала только для того, чтобы отогнать надоедливого дурачка, мешающего работать? – Вздыхаю. – Надо ли ей тратить силы на эти ваши кулаки?

– Такой темой всегда будет кому заниматься. – Невпопад, думая о чём-то ещё, отвечает подполковник. – Впрочем, вам решать… Я вам больше скажу. Такие новости разносятся молниеносно. Вам не обидно будет, если на кафедрах типа нашей, в разных местах, не одна и не две команды начнут на полном серьёзе формировать фокус-группы?

– На предмет чего?!

Он думает в параллель, и озвучивает далеко не всё. Потому сейчас его просто не понимаю.

– На предмет влияния этих ваших эмоциональных тонов, системно, на конечные результаты при обучении, например, – он хмуро смотрит на меня, продолжая витать в каких-то облаках.

– Да сколько угодно. – Отмахиваюсь с чистым сердцем. – Если в нашем с вами мире будет больше улыбок, наши дети только выиграют. Странно, что оно настолько зацепило лично вас. Мне вообще непонятно, отчего вы буквально всё воспринимаете сквозь призму прикладного применения в армии. Как будто этот мир только вооружёнными силами и ограничивается…

– У каждого своя работа. Вы уверены в своём решении? – Бак как-то отрешённо и отсутствующе смотрит сквозь меня.

– Абсолютно. – Поднимаю вверх ладони. – Поверьте, работа и исследования в армии – совсем не то, чем мне хотелось бы заниматься в этой жизни. Как бы поделикатнее… Господин подполковник; с моей точки зрения, это всё яйца выеденного не стоит. Извините. Любой мало-мальски соображающий нейрофизиолог, умеющий измерять в цифрах эту зависимость, вам за полдня на тысяче человек докажет справедливость тезиса: «чем выше тон эмоций, тем выше эвристическая производительность мозга». В коллективе же, производительность тоже растёт по тем же законам, даже с запасом.

– Человек, до этого очевидного додумавшийся и изложивший доступно на коленке, может пойти очень далеко. – Он испытывающе смотрит на меня.

– Во-первых, додумался не я. Я только интерпретировал. Во-вторых, далеко пойти может и тот, кто первым это оценил и стал исследовать системно. С позиций вашей науки. – Парирую.

– Если я заберу эту тему и организую первые наблюдения за группами, вы не будете против? – одержимость и отстранённость его взгляда меня сейчас чуть пугает.

– Нет, конечно! Другое дело, что тут нечего «исследовать».

Ну и как его убедить сейчас?

– Донг говорит, это азбука самоорганизации… как мытьё рук перед едой! Эмоциональная гигиена, если сказать по-нашему. – Припоминаю точную формулировку.