Текст книги "Злодей (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Ты уже вернулась? – я перевернулась и посмотрела вниз по коридору.

– Да, я не чувствовала танцпол сегодня вечером. Слишком много хипстеров заполонило город. Узкие джинсы везде, только не на женщинах, – она замолчала и плюхнулась на кровать рядом со мной. – Как Линк воспринял новости об Амазонке?

– Достаточно нормально. Конечно, он не был в восторге, но, в конце концов, сказал, что понимает.

– Это звучит не так хорошо, – расстегнув сапоги, она бросила их у изголовья кровати.

– Сначала это было не так, но к концу ночи он попросил меня пойти к нему домой.

– Но вы этого не сделали, – она сняла платье и расстегнула лифчик.

– Нет.

– Хм… – потянула она и расположилась рядом со мной.

– Что?

– Не знаю. Просто думаю, что разлука на Рождество поможет вашим с Линком отношениям.

– В смысле?

– Я предполагаю, что у тебя не будет возможности часто пользоваться телефоном, если она вообще будет. Вы будете полностью отрезаны друг от друга. И когда ты вернешься, если ты все еще не сможешь решиться сделать следующий шаг, – она повернулась, чтобы посмотреть на меня, – то, я думаю, это будет означать, что он не тот самый. С другой стороны, если ты бросишься в его объятия, как только сойдешь с самолета, это будет значить, что он тот самый.

– Основываясь на твоем научном анализе, если я займусь с ним сексом в тот день, когда вернусь из экспедиции, он будет моей настоящей любовью, так?

– Да. Научный. Я предоставлю тебе еще один факт. Если бы Себастьян попросил меня нагнуться и показать ему мою Бразилию, я бы сделала это в мгновение ока (прим. имеется в виду бразильская эпиляция — полное удаление волосков с интимных мест).

Себастьян не покидал мои мысли весь вечер, пока я ужинала с Линком. Когда Вероника набросилась на него, через меня прошло необычное чувство ревности. И, если честно, я почувствовала облегчение, когда он отказался от ее приглашения.

– Он кажется скрытным, – я пожала плечами. – Мы познакомились только в прошлые выходные на гала-концерте Lindstrom. Он был милым, но по большей части сдержанным. Мы танцевали.

– В нем что-то есть. Не могу точно сказать почему, но уверяю тебя, что он – худшая из проблем, которые могут быть, – она вытянула руки над головой и закрыла глаза. – И он мне нравится.

– Линку на него наплевать.

– Конечно, нет. Себастьян смотрел на тебя при каждом удобном случае. Я надавила на него, только чтобы переключить внимание Линка. Я почувствовала, как между вами бушуют феромоны.

– Это просто смешно, – я почти закусила ноготь, но остановилась в последнюю секунду.

– Нет, это не так. Они оба хотели тебя. Я чувствую это. Во-первых, даже когда я была напротив твердого тела Себастьяна, его член не казался даже немного заинтересованным во мне. Странно. Во-вторых, он стал, вроде как… я не знаю… нервным, когда Линк стал распускать руки.

– Может быть, он против подобного в общественном месте.

– Или, может быть, он хотел быть тем, кто распускает руки.

– Мне кажется, твое воображение выходит из-под контроля. Я только второй раз видела этого человека, – несмотря на мои слова, я услышала долю правды в том, что говорила Вероника. Я тоже это почувствовала.

– Не нужно быть гением, чтобы понять, что кто-то кого-то хочет, – она перевернулась и вздохнула, ее дыхание отдавало виски, что, как ни странно, успокаивало.

– Ты вот-вот заснешь с макияжем на лице.

– Все нормально. Я купила это смехотворно дорогое дерьмо от Nordstrom, которое намажу утром (прим. Nordstrom – это американская компания-ритейлер, является частной коммерческой организацией, владеет сетью магазинов розничной торговли, расположенных в Соединенных Штатах, Канаде и Пуэрто-Рико, которые продают различные товары, включая одежду, косметику, ювелирные изделия и мебель). Через пятнадцать минут я буду выглядеть на пять лет моложе. А что самое лучшее? То, что я использовала папину кредитку.

У Вероники и ее отца были натянутые отношения, учитывая, что он оставил ее и ее мать, чтобы жить со своей секретаршей, когда Веронике было всего одиннадцать лет. Как только секретарша ушла к более молодому, отец Вероники вернулся, желая присутствовать в ее жизни. Вероника согласилась, но требовала денежную компенсацию всякий раз, когда считала нужным.

– Он знает об этой покупке?

Она улыбнулась, но ее глаза все еще были закрыты.

– Он не получит счет по кредитной карте до пятнадцатого.

– Ты просто нечто.

– Благодарю.

Я фыркнула.

– Я не знаю, хвалила я тебя или нет.

– В любом случае спасибо, сучка.

Она всегда могла заставить меня улыбнуться.

Небольшое сопение вырвалось из ее горла, когда она заснула. Я встала и умылась, затем скинула юбку и топ, прежде чем заползти обратно в кровать.

Слегка очнувшись ото сна, она произнесла:

– Держись от него подальше

– От кого? – я щелкнула выключателем прикроватной лампы, окутывая комнату в темноту.

– Высокий, загадочный и опасный.

– Себастьян?

Но она уже спала.

Глава 8

Себастьян

Тревога пронеслась через меня, пока Энтони петлял по Нью-Йоркским улицам к моему высотному пентхаусу. Проходящие дни все сильнее были похожи на катастрофу, так как я давно не общался с моим призом. Но у меня было кое-что, что могло бы снять напряжение, если бы только Энтони сделал свою гребаную работу и отвез меня наконец-то домой.

Мой адвокат по земельным делам бубнил через громкую связь:

– Земельный участок у верхней бухты не продается. Мы долго пытались заставить мистера Сартэна вести с нами переговоры, но он хочет сохранить землю и разводить овец. Он даже слышать не хочет о разделении участка и продаже лесистой местности, и, безусловно, не будет рассматривать договор аренды. Он решителен в своем отказе, – его голос слегка задрожал.

Говорить мне «нет» никогда не приводит ни к чему хорошему, и, как любая хорошо обученная собака, он знает цену за непослушание.

– Решителен в своем отказе? – переспросил я ровным тоном, даже когда Энтони повернул на пятую Авеню.

– Да, сэр.

Я могу представить себе испарину, покрывающую бледное лицо моего адвоката, страх в его глазах.

– Если я не ошибаюсь, разве Линдстром не владеет участком к юго-западу от мистера Сартэна?

– Д-да, сэр.

Я зажал переносицу и медленно заговорил, чтобы он мог проследить за моей мыслью.

– Разве там нет узкой реки, текущей из наших владений в его? Зеленый Сектор?

– Да, сэр, – никакой ясности в его голосе. Просто тупое подтверждение.

– Как ты думаешь, Трэвис, он полагается на эту реку, чтобы поить своих овец?

– Да, сэр. О, я все понял, – наконец-то, бл*дь. – Я сделаю несколько звонков. Конечно, мы можем перекрыть реку на некоторое время. Я не уверен, нужны ли нам разрешения или что-то.

– Разрешения? – я не был полностью уверен в том, что не набросился бы на мужчину с кулаками, если бы он сидел передо мной в данный момент.

– Перекрой гребаную реку. Замори его голодом. Если он пожалуется, скажи ему, что это проблемы с бобрами. Скажи ему, что сейчас засуха, даже если идет дождь. Скажи ему, что мы работаем над этим. Мне плевать, какое оправдание ты используешь.

– Да, сэр. Но он подаст иск по этому поводу. Я просто хотел, чтобы вы знали это до того, как мы начнем идти по этому пути.

– Конечно, я это знаю! – я глубоко вздохнул, когда Энтони подъехал к моему дому. – Его овцы умрут и уйдут, прежде чем он сможет даже получить судебный запрет против нас. Перекройте воду. Когда он придет за стол переговоров, достань мне договор аренды на его лес. Я хочу этого сейчас, а не через 30 лет.

– Да, сэр. Я разберусь с этим, как только…

Выйдя из машины, я сразу же сбросил звонок. Мой швейцар поприветствовал меня, когда я поспешил мимо него к лифту. Я чувствовал себя подобно бомбе, которой до взрыва остались считанные секунды. Лифт открылся, и я использовал свой ключ, чтобы войти в пентхаус. Стоя рядом с серебряными дверями, я вздохнул с облегчением, когда, наконец, вошел в свою гостиную. Огни Центрального парка сияли всю ночь, а небоскребы через дорогу мерцали в лунном свете.

Я бросил пиджак и галстук на стул и повернул налево, пройдя мимо кухни в комнату для гостей. Плоский экран дисплея напевал о бушующей жизни, хотя экран все еще был темным. Сидя в кожаном кресле, я постучал ключом по ноутбуку и посмотрел, как оживает моя одержимость.

– Бл*дь! – она была дома у Линка. Миллион крошечных жучков поползли под моей кожей, когда я увидел их сидящими вместе на диване, его рука была обернута вокруг ее плеч. Они смотрели фильм, поставив тарелку с попкорном на кофейный столик Линка. Было достаточно легко установить средства для слежения в его квартире. Немного налички на руки, и мои люди уже были внутри с камерами и микрофонами. Попасть в коттедж Камиллы возле Трентона было еще проще.

Было ли это неправильно? Да. Заботило ли меня это дерьмо? Нет.

Я расслабился, наблюдая за ней, когда она улыбалась или смеялась над чем-то, что видела на экране телевизора. Она была настолько выразительна, что ее глаза рассказывали мне историю так, что не было необходимости смотреть фильм. Я долго следил за ее эмоциями, сопоставляя свои выражения с ее.

Больше часа я просто смотрел, проникая в нее. Игнорировать болвана рядом с ней было легко, пока он не стал издавать идиотские звуки своим ртом.

– Зачем ты это делаешь? – Линк приостановил фильм и схватил пустую тарелку с попкорном.

– Что я делаю? – освободившись от его хватки, она облокотилась на спинку дивана, наконец-то расслабившись.

Он подошел к кухне.

– Ты вроде бы как ерзаешь, когда плохой парень появляется на экране.

– Нет, я так не делаю.

Я нажал кнопку таким образом, что теперь мог видеть обоих. Схватив еще один пакетик попкорна, Линк засунул его в микроволновку.

– Ты так делаешь. Помнишь «Мстителей»? Локи?

Она пожала плечами.

– Не совсем.

– Ты тогда тоже ерзала. А вспомни Джокера – я говорю о Хите Леджере и Джареде Лето. Ерзала.

– Нет, я этого не делала! – Камилла повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Рамси Болтон, «Игра престолов»? Ерзала.

– Хорошо, теперь я знаю, что это ложь, – она покачала головой. – Я, как и все остальные, хотела, чтобы он умер.

– Но ты ерзала.

– Может быть, у меня был зуд, – она повернулась и устроилась обратно на диван, когда мягкие хлопки кукурузы зашумели через мои динамики.

Я наклонился вперед, коснувшись ее изображения, когда она отрицала то, что ее влечет к злодеям и безумному дьяволу. Ее белый рыцарь хоть раз в своей бесполезной жизни нашел что-то стоящее. Она была создана для меня, так же, как и я был создан из самых темных материалов для нее. Ее свет умерит мой мрак.

– Тот серийный убийца из Краха.

– О, пожалуйста. Джейми Дорнан. Это был Джейми Дорнан. Ты, наверное, тоже из-за него ерзал.

Линк рассмеялся и насыпал свежий попкорн в миску, прежде чем вернуться к ней. Потому что он был задавакой. Никчемное, бл*дь, существо.

Сев на диван, он снова включил фильм и снова обнял ее. Камилла притворилась, что не против, но я знал, что она хотела его прикосновения так же сильно, как я хотел находиться в психушке.

Остальная часть фильма прошла без инцидентов – пока он не начал целовать ее шею. Огонь пылал у меня в голове, поджигая рассудок и мой самоконтроль. Линк провел рукой по ее талии, затем поднял руку и стал ласкать ее грудь через рубашку.

Она коснулась его руки и закрыла глаза, когда он поцеловал ее, но ее там не было. Не совсем. Она была здесь, со мной. Его прикосновение было всего лишь искусственным заменителем. Стараясь успокоиться, я повторял себе это снова и снова.

Когда я был ребенком, мой отец учил меня маленьким стишкам. Они должны были напоминать мне, как быть человеком, когда люди наблюдают за мной или когда я нервничаю.

«Улыбайся, когда они улыбаются. Это выиграет тебе время. Если сомневаешься, подожди. Эмоции всегда будут показывать то, что они чувствуют».

Я напевал простые песенки, чтобы успокоить свой гнев. Но, похоже, это не сработало, не тогда, когда Линк толкнул Камиллу на диван и накрыл ее своим телом.

– Что я сделал неправильно? – я снова прокрутил в своей голове разговор, который состоялся с моей взрослой соседкой. – Она улыбалась, поэтому я подумал, может, и мне стоит посмеяться, – я ковырнул носком ботинка траву, опустив голову, чтобы яркое солнце не слепило меня.

Папа встал на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Я знаю. Иногда эмоции могут сбивать с толку. Себастьян, ты должен понять смысл. Стихов больше недостаточно. Люди слишком сложны, и теперь тебе нужно понять нюансы, когда ты стал старше.

– Например? – я делал то, чему меня учили. В чем была проблема?

Он покачал головой и посмотрел на меня уставшими глазами.

– Нюансом вашего разговора с миссис Пенни было то, что она обсуждала свою умершую в прошлом году дочь.

– И она улыбнулась, – я кивнул в знак подтверждения. – Это значит, что я должен улыбаться или, может быть, смеяться, верно?

Он сжал мои плечи и прищурился.

– Нет, сынок. Нет. Она улыбалась, потому что думала о любимом воспоминании, о Розе. Но самая настоящая эмоция, та, что была скрыта под улыбкой, – это горе. Когда кто-то, кого мы любим, умирает, нам грустно.

– Например, когда умерла мама? – я чувствовал себя более смущенным, чем когда-либо. Однажды она просто не встала с кровати. Папа рассказывал мне о смерти, но я не понимал, что она реальна. Пока мама не ушла.

– Да, именно так, – уголки его губ опустились вниз, а в его глазах показались слезы. Я легко узнал его печаль, так почему миссис Пенни было так трудно понять?

Он откинул голову назад, а затем посмотрел в мои глаза.

– Ты должен смотреть глубже. Понять то, где правда в человеке. Увидеть, что им нужно, чего они от тебя ожидают. Вот, что делает тебя человеком. Пытайся объединить все услышанное, учесть все нюансы. Есть ли в этом смысл?

«Нет, ни в коей мере», – но я решил отложить препирательства до тех пор, пока у меня не будет времени подумать о них.

– Думаю, да.

– Хорошо, – он стоял, и его тень закрывала солнце. – В следующий раз, когда миссис Пенни упомянет Роуз…

– Я не буду смеяться.

Он похлопал меня по плечу.

– Это только начало.

Я пристально рассматривал Камиллу, искал все ее нюансы. Она говорила со мной, ее тело, ее глаза – все. Я мог запросто читать ее, и не требовалось никаких догадок. В первую очередь, возможно именно это и привлекло меня, то, как она сигнализировала свои эмоции непосредственно мне, как будто мы были связаны тонкими, невидимыми нитями.

Линк все еще был на ней, он настойчиво ее целовал. Я вытер свои потные ладони о штаны и подумывал позвонить ему и задать вопрос по поводу работы. Все, что угодно, лишь бы увести его от нее. Но мне не пришлось этого делать. Моя Камилла, должно быть, как-то почувствовала мой гнев, потому что она прижалась к плечам Линка.

Он отступил.

– Тебе бы понравилось, если бы я был плохим парнем? – его слова прозвучали разочарованно.

– Почему ты спрашиваешь? – она выглядела потрясенной. – Нет, конечно, нет. Ты лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.

– Тогда почему ты продолжаешь отталкивать меня? – он снова начал ее целовать, все еще слишком нежно. Но ей не хотелось нежностей. Моя Камилла хотела такую тьму, которую только я мог ей дать.

Линк никогда не мог быть кем-то, кроме как идиотом на белом коне. Как бы он ни старался, он не смог бы спасти Камиллу от меня, потому что в глубине ее сердца она жаждала меня. Прекрасная Дева хотела монстра больше, чем рыцаря.

Она покачала головой и снова мягко толкнула его за плечи. Он откинулся на спинку дивана и потянул ее, чтобы она села рядом с ним. Его спина напряглась, что, как я понял, означало гнев, но он говорил слишком тихим голосом, и я не мог слышать. Я ухмыльнулся, когда подумал о том, какие синие, должно быть, были его яйца.

Она скрестила руки на груди в защитном движении.

– Мне очень жаль.

– Все в порядке, – он отодвинул свои бедра и свой бесполезный стояк от нее, – я не должен был давить на тебя.

Жалкий ублюдок.

Они еще какое-то время поговорили, а затем она встала с подавленным видом, который сказал мне, что она не останется у него на ночь. В течение нескольких недель, которые я наблюдал, я был приятно удивлен каждый раз, когда она отказывалась спать с Линком. Когда мы впервые встретились, я принял как должное, что они трахались, но я ошибался. Как будто Камилла знала, что ждет меня.

Он проводил ее к двери и поцеловал на прощание, а затем наблюдал, как она уходит. Камилла поедет в квартиру своей подруги Вероники. Я подключил наблюдение и за ее квартирой, вместе со всем остальным. Когда Камилла была в городе, она ночевала там, так что мне нужно было знать, что происходит и в той квартире.

Линк закрыл дверь и прислонился к ней, положив руку на свой сток. Он направился в гостиную и открыл ноутбук. Я узнал, что у него есть особая слабость к аниме-порнушке. Верный своим принципам, он включил свой самый излюбленный фильм, чтобы подрочить, – на экране появилась большегрудая девочка-аниме в окружении нескольких разных мужчин, собирающихся заняться групповушкой. Японский буккаке (Буккаке – форма группового секса, при котором, в самом распространённом случае, группа мужчин, попеременно (или вместе) мастурбируя, эякулируют на одного участника, преимущественно на его лицо, рот).

Я издал отвратительный звук и закрыл ноутбук, прежде чем его сольная партия разошлась по полной. Он был придурком. Если бы у меня была такая девушка, как Камилла, я бы дрочил на нее каждую гребанную ночь. Нет, на самом деле, если бы у меня была такая девушка, как Камилла, я бы пожирал ее киску, как будто это было соревнование, а затем погружал свой член глубоко в нее при каждом удобном случае, который бы у меня был.

Я встал и принял несколько таблеток «Тумс» (прим. таблетки от изжоги).

Линк не мог продвинуться дальше, потому что он не подходил моей девочке. И поэтому ему суждено было провести ночи, дроча на своих мультяшных персонажей, в то время как я фантазировал о том, как идеально Камилла будет чувствовать себя на моем члене.

Глава 9

Камилла

– Не забывайте работать над проектами фотосинтеза во время каникул. Я хочу, чтобы ваши работы лежали на моем столе после рождественских праздников... – зазвенел звонок, заглушая мой голос, и класс поднялся возбужденной волной.

Мои студенты болтали о предстоящем празднике Благодарения, пока покидали класс. Минтон немного отстал от остальных и выглядел он неопрятно – его галстук был повязан неровно, а штаны помяты. Я хотела поговорить с ним о том, что узнала, но каждый раз, когда пыталась прорваться к нему, он выглядел равнодушным. Всегда уклонялся от ответа.

Я решила снова попытать счастья и подошла к его столу.

Он покачал головой, не глядя на меня.

– Не начинайте сегодня. Я не могу с этим справиться.

– Минтон, пожалуйста. Я только хочу помочь тебе. Ты ведь умный, и у тебя может быть удивительное будущее впереди, но не с теми оценками, которые ты получаешь в этом семестре, – я подошла ближе. – Ты можешь поговорить со мной, понимаешь?

Он встретил мой взгляд, и впервые я увидела уязвимого молодого мальчишку, скрывающегося под его крутостью.

– Почему вы не можете оставить меня в покое?

– Потому что твое будущее очень важно для меня.

Он сел обратно на свое место и уставился на меня.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы неумолимы?

– Не в последнее время, – я села за стол напротив него, деревянный стул был все еще теплым от сидевшего здесь ученика.

– Что с тобой происходит?

Он вздохнул слишком тяжело для парня, которого ничего не волновало.

– Я не хочу ехать домой на День Благодарения.

– Почему не хочешь?

Он взглянул на дверь, возможно, взвесив все возможности побега. Я молчала, не желая напугать его теперь, когда он наконец-то открылся.

– Мой дядя будет там. И мой отец. И моя мама, – он схватил карандаш и стал барабанить им по столу, ластик создавал небольшой стук при каждом ударе.

– И это плохо, потому что…

– Потому что мои родители ненавидят друг друга, и... – карандаш стал постукивать сильнее. – И потому, что мой дядя делал это с мамой, – его лицо вспыхнуло красным. – Я, эм… я поймал их. Когда поехал домой на выходные в октябре. Его машина была у дома. Я вошел, услышал шум и увидел их. Они понятия не имеют, что я знаю. Я уехал… ушел и с тех пор не возвращался, и не разговаривал с мамой.

Прозвенел звонок, и монотонный голос Доктора Поттс в коридоре стал слышен в моем классе.

Минтон поерзал на своем стуле.

– Я надеялся, что мои родители снова начнут ладить, как раньше. До того, как мой отец получил новую работу и постоянно путешествовал, мы были сплоченной семьей. Он брал меня на рыбалку. И мы все втроем ходили на пляж раз в год. Это был наш семейный ритуал, – он грустно улыбнулся. – Пару лет назад меня даже раздражало, что я уезжаю, потому что хотел остаться и повеселиться со своими друзьями. Это был последний год, когда мы ездили, и я все время дулся как засранец. Мы больше никогда не будем в одной комнате, – карандаш перестал постукивать. – И дядя Хэл всегда вынюхивает вокруг. Папа понятия не имеет, чем занимается его брат.

Мне очень хотелось взять его за руку, но такой контакт может дать ему неправильное представление.

– Хранить такой секрет – тяжелое бремя.

– Да, – он шумно выдохнул. – Я хочу сказать отцу, но... – он пожал плечами. – Я не хочу, чтобы моя мама уходила. Она всегда была рядом со мной, гораздо больше, чем папа, – он смотрел с негодованием. – Я знаю, что мои слова звучат жалко, когда говорю это…

– Нет, нет! – я сжала его плечо, прежде чем снова сложить руки на коленях. – Я знаю, что ты не хочешь в это верить, но ты все еще молодой человек, которому нужны родители. Черт, мне двадцать четыре, и я бы хотела рассказать маме обо всех своих проблемах.

Намек на улыбку появился на его губах.

– Двадцать четыре? Вы старше, чем я думал.

Я засмеялась.

– Спасибо.

Я не могла решить, был ли это комплимент, однако сейчас это не имело значения. Он наконец-то открылся и дал мне шанс помочь ему, и я посчитала бы это победой.

Минт вскинул голову.

– Думаете, мне стоит рассказать папе то, что я видел?

Это был самый сложный вопрос.

– Нет, но я думаю, что ты должен сказать своей маме.

Он побледнел.

– Я не могу говорить с ней об этом.

– Я знаю, это звучит ужасно. Но чувство вины, которое ты испытываешь, боль, которую причинили ее действия, – она хотела бы знать об этом. По тому, как ты о ней говоришь, я могу сказать, что она любит тебя.

– Да, она звонила, но я избегал ее. Я отправил ей несколько сообщений, чтобы она оставила меня в покое на какое-то время, однако знаю, что это причиняет ей боль и она не понимает, почему я так себя веду, – он потер глаза.

– Это мое новое задание для тебя на День Благодарения. Съезди к матери и поговори с ней, хорошо?

– Я не знаю, смогу ли я это сделать.

– Ты можешь. Я обещаю. Тебе не нужно вдаваться в подробности. Просто обрисуй ей общую картину и посмотри, куда это заведет. Независимо от того, как она отреагирует, ты не почувствуешь того бремени, что чувствуешь сейчас, – я указала на его учебник по биологии. – Ты не можешь сосредоточиться на учебе с этим грузом. Мне нужно, чтобы ты работал усерднее, чем когда-либо до конца этого учебного года. Твои баллы должны стать выше для того, чтобы попасть в хороший университет.

– Я знаю, – его слова прозвучали очень устало.

– Налаживание отношений с твоей мамой поможет тебе в этом, – я решила, что этого разговора достаточно и сжала его руку в знак поддержки, прежде чем встать. – Вот увидишь.

– Хорошо, – он поднялся и накинул на плечо свой рюкзак. – Я собираюсь сделать это. Или, по крайней мере, я попробую.

– Хорошо, – я подошла к своему столу и записала свой номер сотового на лист бумаги. – Если тебе будет нужна моральная поддержка, позвони мне или пришли смс.

Он улыбнулся, и его самоуверенность снова включилась.

– Я получил номер горячей учительницы.

Я положила руки на бедра.

– Минтон….

– Хорошо, хорошо. Я пошутил, – он поспешил к двери, но затем остановился. – Но, серьезно, спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Он исчез в коридоре, и я услышала: «Эй, смотри, куда ты идешь!» от него до того, как дверь захлопнулась.

Я стала жевать ноготь большого пальца между двумя передними зубами, беспокоясь об нем. Давать студентам советы, касательно их личной жизни, не входило в мои обязанности, но опять же, я должна была превратить их в достойных людей. Я только надеялась, что Минтон воспользуется моим советом.

Прозвучал стук, и вошел Грегори со слишком широкой ухмылкой на лице и, что удивительно, без почты в руках.

– Почему ты улыбаешься, как…

Дверь открылась шире, и вошел Себастьян, его изумрудные глаза нашли мои, как только он появился в поле зрения.

Грегори беззвучно произнес одними губами: «Он хочет меня», когда остановился у края моего стола.

– А это – прекрасный пример одного из наших классов. Мисс Бриарлэйн преподает биологию, уделяя особый интерес к ботанике, а также входит в наш совет по стипендиям.

– Думаю, мы уже встречались, – Себастьян протянул руку, и я пожала ее в изумлении.

– Привет.

Грегори оглянулся между нами и прочистил горло.

– Вы двое знаете друг друга?

– Да. Я имею в виду, Себастьян Линдстром – босс Линка.

Узнавание промелькнуло во взгляде Грегори.

– Тот, с которым ты танцевала?

Себастьян улыбнулся и крепко сжал мою руку.

– Ты говорила обо мне?

Я хотела залезть под стол и остаться там до последнего звонка.

– Нет, не совсем, – я посмотрела на Грегори взглядом, полным обещания мести.

– Все в порядке, – взгляд Себастьяна остановился на моих губах. – Я тоже нашел наш танец довольно запоминающимся.

Его аромат, то же самое сложное сочетание сандалового дерева и кожи, что и на вечеринке, оживило воспоминания о том, каково это быть в его руках. Мое сердце замерло и упало вниз, затем взлетело, как будто оно пробежало марафон.

– Вот так-так, – Григорий начал обмахивать себя рукой. – Здесь становится очень жарко. Просто полный овердрайв (прим. овердрайвом называют специальную повышающую передачу скорости в автоматической коробке передач).

Я вытащила руку из захвата Себастьяна, замечая понимающий взгляд на его лице. Он понял, насколько сильно сбил меня с толку всего несколькими словами?

– Ты поразила меня своей короткой речью о помощи менее удачливым студентам через стипендии. Я намереваюсь пожертвовать средства в фонд, основанный на потребностях, и директор настояла, чтобы я приехал в гости, – он провел рукой по передней части своего темно-серого пальто. – И Грегори был достаточно добр, чтобы устроить мне экскурсию.

– С удовольствием, – Грегори улыбнулся ему, явно пораженный.

– Это очень мило с твоей стороны, – мой язык едва мог пошевелиться. – Мы ценим любые средства, которые можем получить.

– Итак – это твое рабочее место? – Себастьян подошел к окну, послеобеденный солнечный свет обволакивал его высокое тело, от чего тень отбрасывало далеко по полу. – И эти растения твои? – он осмотрел ряд отростков на окне.

Григорий подал знак «вперед» руками, с озорством в глазах. «Сделай это», – прошипел он.

Я последовала за Себастьяном и указала на первый ряд зеленых побегов.

– Это гибридный вид томатов, над которым работали мои студенты. Это особая разновидность, созданная прямо здесь, в моей лаборатории.

– Что в них особенного?

– Гибрид позволяет вырастить небольшой плод со сладким вкусом или крупный плод и более крепкий стебель. Я дала своим студентам возможность выбрать более сладкие помидоры, которые были меньше или плоды покрупнее, но не такие сладкие, или средние по размеру – скрещенные с другим видом помидоров, известных устойчивостью к насекомым и грибкам.

Указательным пальцем он медленно поглаживал один из ярко-зеленых листьев и удерживал мой взгляд.

– Так они выбрали более сладкий вид?

Я с трудом могла говорить, но продолжила, несмотря на его прямой взгляд.

– Да. И ребята творчески подошли к заданию, они решили скрестить более сладкие и выносливые плоды. Я была удивлена тем, что они придумали, – улыбнулась я. – И очень довольна ими. Доказательство будет в помидорах, которые эти растения произведут в нашей маленькой теплице.

– Похоже твои студенты очень сообразительны.

Если бы я могла с гордостью выпятить грудь, не выглядя при этом как павлин, я бы это сделала.

– Так и есть. Как только я вернусь из поездки на Рождественские каникулы, мы перенесем их на отдельные посевные участки и запишем каждый шаг их прогресса.

По его глазам пробежала тень.

– Твоя поездка?

– О…, меня приняли в экспедицию по Амазонке, – мой голос звучал с еще большей гордостью и легким волнением. – Я уеду, когда школа закроется на каникулы.

– Звучит захватывающе, – он улыбнулся, и по какой-то причине дрожь пробежала по моему позвоночнику. – Думаю, что ты узнаешь много нового в своей экспедиции, хотя я надеюсь, что ты будешь там в безопасности.

– Конечно буду. Я пару раз говорила по телефону с ведущим ученым, который возглавит нашу группу, доктором Уильямсом, и он, кажется, не так компетентен в ботанических аспектах, как я ожидала. – На самом деле, он уклонялся от разговоров о специфике экспедиции, но, скорее всего, это было из-за прерывающейся сотовой связи, и он не мог долго говорить.

– Возможно, он оставляет эту область на твое усмотрение?

Я пожал плечами.

– Я надеюсь, что он даст мне достаточно свободы, чтобы следовать моим инстинктам.

– Просто будь в безопасности, – один уголок его губ искривился. – Следи за хищниками.

– Конечно. По словам доктора Уильямса, в нашем лагере и в лесу будет обеспечена безопасность.

– Я рад, – он заправил мои волосы за ухо слишком знакомым движением. – Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – его пальцы остановились в чувствительном месте прямо за моим ушком.

Его прикосновение вызвало цепную реакцию. Желание вспыхнуло внутри меня и потекло к краям моего сознания. Мой живот сжался, и я решила, что в комнате стало меньше воздуха. Его зрачки расширились, черный цвет поглотил зеленую радужку, пока не остался лишь небольшой ободок зеленого цвета. В нем было что-то животное, от того, как он нависал надо мной. Мое дыхание участилось, когда он позволил своим пальцам спуститься по моей шее к плечу.

Я не сделала ничего плохого, но у меня появилось острое чувство, что какая-то часть меня только что предала Линка. Часть, которая жаждала, чтобы пальцы Себастьяна продолжили свое путешествие дальше, чтобы они исследовали больше, чем было позволено. Его легкая улыбка скрывала тьму, которую я чувствовала, просачиваясь от него и лаская меня пугающими обещаниями.

Грегори прочистил горло.

– Нам нужно закончить экскурсию и вернуться в офис директора.

Заклинание разрушилось, и я отошла от Себастьяна.

– Было приятно пообщаться, как и всегда, – он слегка кивнул мне, прежде чем обратиться к Грегори, который, в свою очередь, смотрел на меня с широко раскрытыми глазами, а затем исчез в коридоре.