Текст книги "Злодей (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Я больше не могу есть.

Себастьян кивнул Тимоти. Через несколько мгновений вокруг нас заиграла музыка, та же медленная песня с вечера, когда мы встретились. В моей памяти о той ночи уже не было той тайны, возможно, потому, что я разгадала загадку Себастьяна. Быть съеденным хищником дает вам хорошее представление о том, как они работают.

– Хочешь потанцевать? – он встал и протянул руку.

Вино заставило меня подняться на ноги и присоединиться к нему. Я напомнила себе, что стала свободнее, чем была с того дня, как он заманил меня в свои лапы. Наслаждаться этим было единственным, что я сейчас могла сделать. Пока.

Себастьян притянул меня к себе и положил мою руку на свое сердце. Его левая рука охватила мою поясницу, и мы закружились под музыку.

– Интересный выбор музыки.

– Это возвращает воспоминания о самом важном дне в моей жизни, – он прижался губами к моему уху. – Это стало одной из моих любимых мелодий.

У меня перехватило дыхание, когда он стал посасывать мою шею. Стон вырвался из моих легких, но не слетел с моих губ. Его теплый язык коснулся моей яремной вены, и я начала плавиться, словно мороженное.

– Я должен был сделать это в первую ночь, когда мы встретились.

Он снова поцеловал меня в шею, наши тела, не прекращая, качались под музыку.

Мои соски напряглись под тканью платья, когда он немного откинулся назад и начал целовать мою грудь. Он снял платье с одного плеча, и холодный воздух коснулся моей обнаженной груди. Его теплый рот последовал за ним, облизывая мой сосок и всасывая его в рот.

Я задыхалась и держалась за него, когда он просунул другую руку мне под юбку. Скользнув по моему бедру, он обхватил мою задницу. Тепло прилило между моих бедер, когда он лизнул мою грудь и снова стал целовать меня в губы. Его рот опьянил меня больше, чем вино, его губы были твердыми и настойчивыми, когда его язык искал входа. Я открылась, отдавая себя ему.

Его поцелуй был невероятным. Смогу ли я когда-нибудь думать о ком-нибудь, кроме него, когда в следующий раз буду целовать другого? Обеими руками он обхватил мою попку и приподнял. Я обхватила ногами его талию и руками взялась за шею. Его глубокий стон грохотал у меня в ушах. Я хотела его, даже если это было неправильно и плохо – я хотела чувствовать, как он двигается внутри меня.

Он шел, пока я не прижалась спиной к широкому окну с видом на город. Если бы я посмотрела вниз, то увидела бы людей в виде передвигающихся точек, до такой степени было высоко. Я смотрела только на него. Себастьян прижался ко мне, его твердый член давил на мой клитор. Опустив руку мне под платье, его пальцы задели мои влажные складочки.

– Бл*дь, – он снова меня погладил. – Без трусиков, – он зубами стянул мое платье с другого плеча и взял мой сосок в рот.

Я застонала и прислонилась головой к окну, пока он сосал и гладил меня, доводя до безумия. Я провела руками по его волосам, пока он покусывал своими зубами мой твердый сосок. Все во мне показывало ему, что я хотела его внутри меня больше, чем я когда-либо хотела кого-либо еще.

Поддерживая меня одной рукой, другую он просунул между нами. Я дернулась, когда он скользнул пальцами по моему клитору и проник внутрь.

– Так чертовски туго, – он всосал бледную кожу моей груди в рот, оставив след, когда его пальцы вонзились в меня с горячим, быстрым ритмом.

Я держалась за его плечи, холодное стекло за моей спиной не охлаждало огонь, который он зажег внутри меня.

Себастьян поцеловал меня в шею, его прикосновение обжигало мне душу. Я дрожала, все в моем теле было созвучно симфонии, которую он дирижировал пальцами.

– Ты нужна мне, Камилла, – его голос, прозвучавший около моего уха, растопил то крошечное пятнышко сопротивления, которое еще оставалось. – Я хочу почувствовать тебя.

Я обхватила его лицо и притянула к себе.

Его зеленые глаза мерцали желанием, которое соответствовало моему собственному.

– Я никогда не причиню тебе вреда, – он прижал ладонь к моему клитору, потирая его медленными круговыми движениями. – И ты знаешь это.

Я знала. Он был способен на множество ужасных вещей, но в глубине души я знала, что он никогда не причинит мне вреда.

– Ты для меня все, – в его голосе появилась мягкость, теплота, которой я никогда не слышала раньше. Это была искренность, он обнажил свою душу.

– Я хочу тебя, – я позволила словам сорваться с моих губ.

Он завладел моими губами, прижавшись своей грудью ко мне, еще сильнее придавив меня к окну. Пальцами он сжал мой клитор. Я захныкала, ощущение было таким сильным, что ноги начали дрожать.

Другой рукой он расстегнул молнию на брюках. Убрав пальцы, он заменил их своим твердым членом.

– Я постараюсь войти помедленнее, – его голос дрожал, мышцы напряглись.

Я прикусила его нижнюю губу, он зарычал и наклонился надо мной. Его член скользнул ниже и надавил на мой вход. Себастьян схватил меня за грудь и легонько сжал, затем ущипнул за сосок. Множество приятных ощущений захлестнуло меня, каждое сильнее предыдущего. Я застонала, когда он медленно вошел внутрь, его член плавно скользил, пока мои стеночки растягивались, чтобы вместить его.

Я вонзила ногти ему в шею, и он, явно почувствовав легкое покалывание, остановился и отстранился от поцелуя, взглянув мне в глаза.

– С тобой все в порядке?

Член исчез, и я подвинула бедра к нему.

– О, черт.

Он рванулся вперед, полностью насаживая меня на свой член.

Я ахнула и откинула голову назад, уткнувшись в стекло. Его губы коснулись моего горла, пока он плавно скользил по моей влажной киске.

Прижав пятки к его ягодицам, я подталкивала его. Он держал одну руку под моей задницей, а другой сжимал мою грудь. С каждым толчком я поднималась все выше, и он не переставал целовать меня. Я провела ногтями по его голове и схватила за волосы, пока он трахал меня у окна, комната наполнялась звуками хлопков наших тел.

Его член был толстым, твердым, мое возбуждение стало еще больше.

– Охуенно…

Он прижался лбом к моему и стал двигаться еще сильнее, мое тело дрожало от каждого удара.

– Ты – все, чего я хотел и даже больше.

Он запрокинул голову, и я поддалась желанию укусить его.

Я лизнула его горло, а затем укусила. Его глубокое рычание наполнило комнату, и он впился пальцами в мое бедро, оставляя синяки. Я поцеловала уголок его рта и провела языком по линии его челюсти.

– Бл*дь.

Он сжал мои волосы в кулаке и повернул мою голову в сторону, его зубы жалили мою кожу и создавали идеальный коктейль удовольствия и боли.

– Тебе это нравится. Боль.

Его низкий голос на моей коже был сильнейшим афродизиаком. Себастьян снова укусил меня, и я вскрикнула и вцепилась в гладкую ткань его пиджака.

– Вот и все, детка. Вот и все.

Он вонзился в меня с такой силой, что я испугалась, как бы не разбилось окно, но мне было все равно, умрем мы или нет, главное, чтобы он не останавливался.

Я собиралась взорваться, все напряжение концентрировалось в пульсирующем бугорке между ног.

– Ты уже близко. Я чувствую, как твои стенки сжимаются еще сильнее.

Он вытащил свой член и поставил меня на пол.

Прежде чем туман страсти рассеялся, Себастьян упал на колени и перекинул мое бедро через плечо. Его горячий рот на моем клиторе заставил меня хлопнуть ладонями по окну.

– Себастьян.

Я вздохнула, не в силах думать, когда его язык поглаживал меня, его пальцы искали точку наслаждения внутри меня. Когда он нашел его, мое тело напряглось, и я прижалась к его лицу.

Он стонал и продолжал лизать меня так, как мне было нужно. Мое тело сжалось, волна захлестнула меня. Когда меня сотрясал сильнейший оргазм, я выкрикивала его имя, пока, наконец, не ушло все напряжение, и каждая капля желания не выплеснулась на язык Себастьяна.

С сильным рывком он поставил меня на колени. Я вскрикнула, когда он толкнул меня лицом к окну. Когда он вошел в меня сзади, я зашипела, но раздвинула ноги, чтобы он мог войти так глубоко, как мне было нужно.

Себастьян прижался ртом к моему уху и прошептал:

– Я хочу пировать твоей киской часами. Хочу, чтобы ты часами умоляла меня дать тебе освобождение. Но я не дам. Пока ты не оседлаешь мой член.

Он глубоко вошел в меня и выскользнул, прежде чем начать вбиваться в диком темпе. Мои груди прижались к окнам, когда он поцеловал меня в шею. Его грудь прижималась к моей спине, передо мной был открыт прекрасный вид на город, пока Себастьян владел мной с каждым уверенным толчком. Я задыхалась, стекла запотели от моего дыхания, и застонала, когда он скользнул пальцами по моему клитору.

– Пожалуйста.

Мой голос был больше походил на скулеж.

– Хочешь кончить еще раз? – он укусил меня за плечо. – Сжимая мой член, пока я не смогу больше терпеть?

– Да.

Его грязные слова словно добавили топлива в мою кровь.

– Хорошо. Я дам тебе это.

Он прижал два пальца к клитору и стал потирать его круговыми движениями.

Наши бедра соприкасались, и он схватил меня за волосы и откинул мою голову назад, чтобы поцеловать в губы. Мы целовались тяжело и влажно, наши тела объединились, когда мы оба одновременно пришли к освобождению. Он хмыкнул, его тело напрягалось с каждой секундой.

– Я здесь. Тебе нужно кончить.

Он усилил давление на мой клитор, и я взорвалась. Я дрожала, когда мой второй оргазм окатил меня. Так глубоко, оргазм заставил меня замолчать, когда я наклонилась к нему.

– Я чувствую, как ты сжимаешь меня, желая, чтобы я кончил.

– О боже, – я вздрогнула.

Он схватил меня за плечи и толкнул вниз, насаживая на свой член.

– Это все твое, Камилла.

Он сильно толкнулся, его член выстрелил в меня, его влажность добавилась к моей собственной. Себастьян толкнулся еще несколько раз, его хрипы дали мне необъяснимое удовлетворение, которое я не могла объяснить.

Когда он закончил, он прижал меня к груди и обнял меня. Мы просто дышали в унисон какое-то время. Я положила голову ему на плечо и попыталась остановить поток темных мыслей, которые начали заполнять мой разум. Но они были как вода, просачиваясь вокруг стен, которые я пыталась опустить. Как я могла это сделать?

Он поцеловал меня в плечо, затем вернул бретельки моего платья на место. Я прикусила губу, когда он вытащил свой член, и это напомнило мне, как давно я не была с мужчиной. Себастьян протянул мне платок. Я взяла его и привела себя в порядок, потом он помог мне встать на ноги.

Я попыталась отойти, но он остановил меня и обнял. Целуя мою макушку, он прошептал:

– Спасибо.

Я хотела раствориться в его объятиях, но моя ненависть к себе не позволяла. Отвернувшись от него, я уловила движение у матовых стеклянных дверей у входа.

– Кто это?

Я уставилась на него. Шок парализовал меня, когда я сосредоточилась на знакомых глазах и темно-русых волосах. Это был Линк.

Линк всматривался сквозь прозрачное стекло между матовыми панелями.

Глава 34

Линк

Я схватил Тину за руку, и мы побежали обратно к лифту.

– Боже мой, это было так сексуально!

Она снова оглянулась на матовое стекло двери Graffine, одного из самых престижных ресторанов Нью-Йорка. Я потянул за кое-какие ниточки – главным образом, подкупив секретаршу Себастьяна, чтобы она отдала мне бронь, которую Себастьян хотел отменить, и сумел получить столик на ночь под его именем. Но когда я приехал, оказалось, что ресторан закрыт для частной вечеринки. Но был и утешительный приз. Может, мне и не удалось там поужинать, но я определенно увидел великолепное шоу – Себастьян трахает какую-то горячую блондинку у окна. Жаль, что я не подумал записать это на свой телефон.

Мой возбужденный член вел войну против моих боксеров, и один из них должен был победить, мне, возможно, придется пойти в отделение неотложной помощи на случай задушенного члена.

– Давай, давай, давай.

Я ударил по кнопке вызова лифта еще несколько раз. Себастьян не видел меня, но его горячая подружка заметила. В ней было что-то знакомое, но я не мог понять, что именно. Она была слишком далеко, чтобы я мог хорошо разглядеть ее лицо, пока она облизывала Себастьяна и продолжала стонать. Если она была экскортницей, я бы точно не отказался получить ее номерок телефона от Себастьяна.

– Я так возбуждена.

Тина облизала свои пухлые губы и провела ладонью по моему члену, когда лифт открылся.

Внутри ресторана раздались крики, и я увидел силуэт человека, который пытался открыть входную дверь. Я затащил Тину в лифт и, ругаясь сквозь зубы, нажал на кнопку лифта, чтобы двери двигались быстрее. Они закрылись, как только двери из матового стекла начали распахиваться. Мы сбежали.

Тина упала на колени и схватилась за мою молнию. Я быстро поднял ее на ноги.

– Мы должны убраться отсюда. Если мой босс узнает, что я видел его шоу, я буду в полном дерьме. И ты тоже.

Двери открылись, и мы выбежали через парадную дверь в скопление людей, идущих по тротуару. Я поймал такси, и мы забрались внутрь. Как только мы оказались в пробке, я вздохнул с облегчением и расслабился.

– Теперь можно.

Я расстегнул штаны, и Тина принялась за работу, пока я давал указания таксисту.

Хлюпающие, влажные звуки и качающаяся голова вынудили таксиста отрегулировать зеркало, чтобы он мог лучше видеть. Мне было на это наплевать. Кайф от увиденного, как два человека трахаются в реале, проносился по моим венам.

– Мои яйца, – выдавил я.

Тина потянулась под мой член и сжала мои яйца. Она была настоящим профессионалом. Я закрыл глаза и позволил ей творить чудеса своими умелыми руками и ртом. Но когда мой оргазм стремительно нарастал, меня мучило мое подсознание. Я не мог понять, что меня сдерживает. Это, конечно, не было перекрещивающимся движением языка Тины или ощущением ее горла.

Черт, что со мной не так? Я прислонился головой к грубому винилу заднего сиденья. Блондинка – было что-то отдаленно знакомое в женщине, которую трахал Себастьян. Но что?

Мои яйца напряглись, чтобы спустить свой заряд. Тина стонала, как дешевая шлюха вокруг моего члена, призывая меня покончить с этим.

Я был так близко. А потом меня осенило. Блондинка была очень похожа на Камиллу. Без предупреждения я взорвался у Тины во рту. Она попыталась отстраниться, но я держал ее голову на месте и наслаждался ощущением, как она глотает кончик моего члена вместе со спермой.

Когда я закончил, она закашлялась, потом села рядом со мной и уставилась на меня слезящимися глазами.

– Прости, детка. Я просто нуждалась в этом. Все хорошо.

Я погладил ее по щеке, но когда она наклонилась для поцелуя, я попятился.

– Как насчет того, чтобы попасть в клуб или два? Тебе бы это понравилось, да?

Она нахмурилась, ее размазанная помада придала ей вид грустного клоуна.

Я провел пальцами по ее бедру.

– Ты получишь свое.

Я не был заинтересован в том, чтобы вылизать ее киску, но если пустое обещание заставило ее прекратить показывать мне это выражение лица, я был за это.

– Все в порядке.

Она открыла пудреницу и поправила макияж.

Мои мысли вернулись к матовым окнам ресторана. Блондинка. Ее глаза. Она была в тридцати футах, может быть, больше, но что-то было в ее глазах, легком наклоне подбородка. Чем больше я думал о ней, тем больше она была похожа на Камиллу. Но это было невозможно. Камилла сидела на деревьях в тропическом лесу, изучала растения и занималась всякой всячиной, в которой преуспела. Верно?

Я вытащил телефон из кармана и просмотрел сообщения. Минт прислал мне еще дюжину сообщений за последние несколько дней. Я проигнорировал их, хотя и не заблокировал его номер. Он был хорошим парнишкой, и, возможно, какая-то часть меня купилась на его паранойю. В конце концов, я не разговаривал с Камиллой с тех пор, как она села в лимузин. В какой-то момент казалось, она мне больше не позвонит, хотя последние сообщения, которые я получил от нее, были теплее. Я просто подумал, что она скучает по мне. Быть вдали от меня должно быть тяжело для нее, учитывая, что через несколько дней Рождество.

Просматривая сообщения Минтона, я обнаружил, что он все больше и больше беспокоится. Ублюдок наполнил мой телефон всевозможными сумасшедшими заявлениями – обвинение в том, что из школьной оранжереи пропали растения, действительно заставило меня усомниться в здравомыслии ребенка. Как только я все улажу, мне придется серьезно поговорить с ней об ее увольнении. Не то чтобы это имело значение. Она переедет со мной в город в конце весеннего семестра. Он больше никогда ее не увидит.

Я вернулся к экрану и нашел сообщение от Вероники. Очевидно, они с Минтом пили один и тот же Кул-Эйд (прим. газировка).

Вероника: Я проверила каждый научный журнал, каждый университет и под каждым чертовым камнем. Нет никакого «доктора Уильямса», ответственного за экспедицию на Амазонку. Что-то не так. Позвони мне.

Для полного счастья мне еще не хватало вмешивающейся подруги Камиллы. Я положил телефон в карман, когда Тина высыпала полоску кокса на тыльной стороне ладони. Она принюхалась, как засоренный пылесос, затем высыпала еще одну полосочку из серебряного флакона. Я затянулся и ущипнул себя за переносицу, когда такси подъехало к переднему входу перед клубом.

Камилла была на Амазонке, а не трахалась с чертовым Себастьяном Линдстромом в Нью-Йоркской высотке. Это было слишком неправдоподобно. Я принял еще одну дозу с запястья девушки. Блондинка мелькнула в моей голове. Дело в том, что я никогда не видел этого выражения на ее лице, когда она была со мной – не широко раскрытыми глазами, а тем, что было до этого. Насыщенный взгляд блаженства и той тонкой неосязаемости, которую более поэтичный человек мог бы назвать любовью. Одно это говорило мне, что это не могла быть она. Если она и собиралась кого-то любить, так это меня.

Несмотря на это, блондинка, кажется, кричала на меня. Возможно, происходило что-то неладное, но я ничего не мог с этим поделать.

– Идем веселиться.

Тина схватила меня за руку и указала на ближайший клуб.

Когда от кокаина пошло блаженство, все мысли о Камилле вылетели из моей головы.

Глава 35

Себастьян

Камилла лежала у меня на руках, пока Энтони вез нас обратно в пентхаус. Она очень испугалась в ресторане, и я послал Тимоти поймать того, кто наблюдал за нами через стекло. Он едва их заметил, но сообщил, что их было двое. Камилла побледнела, прижав руку к горлу и уставившись на стеклянные двери. Я обнял ее и заверил, что никто не узнает, что это мы. Она кивнула, но ее взгляд остался задумчивым.

Как только она села в машину, то позволила мне держать ее, пока мы возвращались в пентхаус. Камилла молчала, глаза были закрыты, но я знал, что она не спала. Я бы отдал половину своего состояния, чтобы узнать, о чем она думала в этот момент. Мои мысли перемешались в нетипичном беспорядке. Моя логика была пронизана тем же чувством, которое я испытал, когда понял, что люблю все части личности Камиллы. Я ожидал, что это чувство пройдет и мои обычные вычисления вернутся. Но этого не произошло. После того, как она отдалась мне и у меня был самый интенсивный секс в моей жизни, возможно, мой мозг не мог исцелиться от этого разрушенного состояния.

Энтони заехал в гараж, и Тимоти открыл мне дверь. Я поднял Камиллу на руки и отнес к лифту. Она не протестовала, когда мы поднялись в пентхаус, и я уложил ее в постель. Слишком много тишины. Я начал думать теми маленькими крупицами сознания, которые у меня остались. Никакие ее слова не намекали, что что-то было не так.

Стук в дверь пробивался сквозь наушники. Я не особо заботился о музыке, но отец настаивал, чтобы я проявлял к ней хоть какой-то интерес, так как большинство мальчиков моего возраста интересовались ею.

Сняв наушники, я повернулся, когда он вошел, и сел на кровать.

– Доброе утро.

Он ничего не сказал, просто смотрел на деревянный пол под ногами. Он обхватил себя руками, и его плечи согнулись под неудобным углом.

Я ждал, когда же он заговорит. Когда он этого не сделал, я снова надел наушники и застучал ногой в такт, чтобы он мог видеть, что я принимаю его совет.

Шли минуты, но он ни разу не взглянул на мои ритмичные движения. Моя нога устала, поэтому я сдался и положил наушники на стол, из которых продолжала звучать ритмичная и приглушенная мелодия. Почему он до сих пор молчал?

Я подумал, что все это очень странно. Если отец приходил в мою комнату, ему обычно было что сказать. Почему не в этот раз? Я мысленно просмотрел список возможных ответов, но он никогда не готовил меня к молчанию. Мне нужна была какая-то подсказка. Или это была проверка? Было ли молчание само по себе сигналом?

Слабый стук добавил шума к непрерывному гудению наушников. Я выключил свой айпод, заглушив шум. Это был шлепок, а не удар. Отец не двигался, но слезы капали на пол под ним. Но он по-прежнему молчал.

– Папа?

Слезы означали печаль, если это не свадьба, также слезы означали счастье. Если только это не была свадьба кого-то, кого ты ненавидишь, и в этом случае это могут быть тоже слезы. Я, как правило, просто предлагал платок любому и не старался разобрать причину слез окружающих. Но папа никогда не плакал, поэтому я не мог понять, что означают его слезы.

– Что-то случилось?

Тишина. Это было угнетающе. Я никогда не возражал против этого раньше, но такое молчание, казалось, подавляло. Моя спина покрылась мурашками. Что-то происходило. Я не мог чувствовать это, как нормальные люди, но я мог чувствовать это на базовом, животном уровне. Что-то, что было целым, теперь было сломано. Но что?

– Папа?

Он откашлялся и прижал кончики пальцев к закрытым глазам.

– Твоя мать…

– Она расстроена из-за тебя?

– Нет, сынок, – наконец он встретил мой взгляд, его слезящиеся глаза демонстрировали эмоции, которые я не мог уловить. – Она умерла сегодня утром.

– Умерла?

Я знал эту концепцию, и не только по опыту общения с соседским петухом. Но я никогда не сталкивался с этим. Так близко, что это казалось нереальным.

– Она умерла во сне. Я проснулся, а она...

У него перехватило дыхание, и он снова опустил голову.

– Где она?

– Все еще в постели, — его голос был напряженным. – Приедет «скорая», но уже слишком поздно.

– Но ее там нет. Так где же она? Куда она направилась? — я пытался понять.

– Она только что ушла, сынок.

– Но ведь ты сказал, что она все еще в постели, – я покачал головой.

Он разразился рыданиями.

– Я не могу этого сделать. Я не могу. Не без нее. Это слишком для меня. Последовали еще рыдании, которые терзали его тело, а вдалеке завыли сирены.

Пока мой отец плакал, я записывал его поведение в блокнот человеческих реакций: ничего хорошего из молчания не выйдет.

– Камилла?

Я сбросил пиджак и кинул его на стул, затем встал на колени у ее ног и стянул ее туфли.

– Да?

Она держала глаза закрытыми.

– Что случилось?

Развязав галстук, я расстегнул рубашку, бросил ее к пиджаку и забрался в постель рядом с ней.

– С чего ты взял, что что-то не так?

Она отвернулась.

– Твое молчание.

– Твой мозг провел математические расчеты и в этом?

Я потянулся, чтобы коснуться ее лица, но она отшатнулась.

– Пожалуйста, скажи мне.

Страх, внезапный и сильный, настиг меня. Она сожалела о том, что мы сделали в ресторане?

– Дело в сексе?

Камилла зажала между зубами большой палец.

– Нет. То есть да, – она откатилась от меня. – Не совсем... я… не знаю.

– Значит, из-за подглядевших?

Я хотел прикоснуться к ней, успокоить ее.

– Да.

– Я могу взять записи с камер наблюдения и выяснить, кто это был.

Она застонала и уткнулась лицом в подушку.

– Пожалуйста, не надо. Я умру от унижения.

Устроившись рядом с ней, я уставился на светлые пряди, скрывавшие ее лицо от меня.

– Если ты не объяснишь, я никогда не узнаю. Мой мозг робота, как ты его называешь, просто не способен заглянуть в сердце другого человека. Он даже не может заглянуть в мое, если оно вообще у меня имеется.

Ее плечи слегка расслабились, и она повернулась ко мне лицом.

– Ты знаешь, как это обезоруживает?

– Что? – я ничего не мог с собой поделать и провел пальцами по ее обнаженной руке.

– Когда признаешь свои недостатки.

– Почему это обезоруживает? – я заглянул в ее светлые глаза.

– Потому что большинство людей тратят бесчисленные часы своей жизни, пытаясь скрыть их.

– Я не большинство людей.

– Нет, – она положила ладонь мне на щеку, и ее тепло заполонило мои вены. – Это не так.

– И ты тоже, – я притянул ее ближе, и она уперлась в изгиб моей руки. – Ты собираешься сказать мне, почему расстроена?

– Я думала, ты не умеешь читать эмоции.

– Ну иногда я могу прочесть твои, когда ты позволяешь мне их увидеть. Но бывает ты прячешься от меня.

– Так будет безопаснее.

У меня в голове возник вопрос, который я даже не подумал задать.

– Ты расскажешь мне о себе? – ее слова вернулись ко мне: «задавай правильные вопросы». Может быть, это был один из них.

– Что ты хочешь знать?

– Я знаю основные аспекты твоей жизни – где училась, чем занимались твои родители, что ты их очень любила, имена друзей. Но не могла бы ты рассказать о тех моментах из жизни, которые очень хорошо запомнились?

– Зачем?

– Разве это не очевидно? Я хочу узнать тебя. Все твои секреты – я хочу хранить их. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, и я не буду тебя осуждать. Была ли какая-то нездоровая одержимость? Хорошо. Вела ли ты себя как потаскушка назло матери? Нет проблем, правда, но это не мой любимый вопрос. Может ты зарыла пятьдесят трупов на заднем дворе? Мне на это насрать.

Она фыркнула.

– Я думаю, что последний, – это больше о тебе.

Да.

– Я хочу знать о тебе все.

Я думал, что собрал все необходимые данные, но чем ближе я был к ней, тем больше понимал, как многого я не знаю.

– Я хочу видеть вещи твоими глазами.

– Сочувствие. Единственное, чего не хватает психопатам, – она покачала головой у моего плеча. – Ты хочешь того, чего не можешь иметь.

– Рассмеши меня?

– Хорошо. Дай подумать, – она погрузилась в молчание, которое заставило меня нервничать. Молчание было плохим. Но когда Камилла снова заговорила, я услышал улыбку в ее голосе. – Однажды летом мы с друзьями вбили себе в голову, что будем бегунами. В то время это было наше увлечение. Не знаю почему, может быть, летние Олимпийские игры или что-то еще. В любом случае, я не знаю, заметил ли ты это во время моей попытки побега, но я не особо приспособлена к бегу.

– По-моему, ты была великолепна. Мне понравилось смотреть, как ты двигаешься, хотя мне хотелось, чтобы ты бежала ко мне, а не от меня.

– Тогда это была бы не очень умная попытка побега, не так ли?

– Да.

Она положила ладонь мне на живот.

– Итак, однажды утром мы бегаем по моему району. Солнце уже высоко, очень жарко и я иду в компании девочек. Мы неплохо проводим время и сворачиваем за угол, чтобы пройти мимо моего дома. Мой отец во дворе устанавливает разбрызгиватель перед уходом на работу. Он останавливается и машет нам рукой, когда мы приближаемся. Затем моя мама выходит из дома и подходит к шлангу. Я начинаю смеяться еще до того, как она заканчивает свои шалости. Конечно, разбрызгиватель запускается и распыляет воду на отца. Он стоит там, я не знаю, примерно пять секунд, – она хихикнула и остановилась, чтобы собраться с мыслями, а я издала первый смешок вместе с ее хохотом. На нем рабочий костюм, он весь мокрый. Мы с девчонками смеемся. Он поворачивается и видит мою маму, пытающуюся прокрасться обратно в дом. Затем отец начинает за ней гнаться. Она кричит и пытается поспешить вверх по ступенькам, но он хватает ее и прижимает к себе, все еще мокрый, – ее смех заразил меня, и я улыбнулся мысленному образу.

– Они идеальная пара.

– Так и было, – ее смех затих. – Они не ждали меня. Неожиданный ребенок для пары, которая пыталась завести ребенка десять лет, но безуспешно. Маме было сорок три, когда я родилась. Папе было почти пятьдесят, – печаль окрасила воспоминания, смягчив ее голос. – Я знала, понимаешь? Я знала, что когда мама умрет, папа последует за ней. Они были неразлучны, даже когда она заболела. Он никогда не отходил далеко от нее. Как будто тоже проходил лечение. Химиотерапия давила на нее, лишая сил. Но ее дух никогда не угасал. Она всегда улыбалась мне, даже когда была слишком уставшей, чтобы обнять меня. И мой отец был как растение под солнцем. Когда она сгорела, он вскоре иссох вслед за ней.

– Мне очень жаль.

Я сжал ее еще крепче.

– Мне тоже. Я скучаю по ним, – она хмыкнула. – А что насчет твоей мамы?

– Она умерла, когда я был ребенком.

Камилла приподнялась и уперлась мне в грудь, ее потрясающие глаза завораживали меня.

– И это все?

Я бы говорил часами, если бы она вот так сидела на мне.

– Она была холодной. Не такой, как отец. Они были противоположностями. Мой отец был тем, кто пытался научить меня. Она вроде как... я не знаю. Думаю, она не знала, что со мной делать и как мне помочь. Папа был терпелив и научил меня всему, что мне нужно было знать, чтобы выжить в реальном мире.

– Выжить?

– Как личность, как и все остальные. С чувствами и сочувствием, и всеми теми инструментами, с которыми рождаются нормальные люди, но которых мне не хватает.

– Хм.

Она положила подбородок мне на грудь.

– Что?

– Я никогда не думала об этом так, будто ты в невыгодном положении.

– Это не так.

– Если ты так говоришь…

– У меня было все. Мама не проявляла ко мне интереса, но папа с лихвой компенсировал это. Думаю, она была его опорой. Он опирался на нее, а я на него.

– Тебе было грустно, когда она умерла?

Я хотел сказать «да». Это был бы правильный ответ. Вместо этого, я сказал правду.

– Понятия не имею. Я знал, что папа грустит, и это было плохо. Все это показалось мне невероятно странным. В одну минуту она была с нами, а в следующую – ее уже не было. Смерть не имела для меня смысла. И до сих пор, наверное, тоже.

– Думаю, это общая экзистенциальная проблема.

– Может, я не такой странный, как кажусь? – я пропустил ее волосы сквозь пальцы.

– Не забегай слишком далеко вперед.

Мне нравилось, как быстро она двигалась. Любимая. Это глубокое чувство, которое в равной мере пронзило меня страхом и возбуждением, с ревом вернулось к жизни. И больше ничего не было. Не реально. Простая истина была здесь с самого начала. Я любил Камиллу.

Она отодвинулась от меня.

– Куда ты собралась?

– Мне нужно снять платье.

Мой член дернулся от ее слов.

Должно быть, я выдал свои мысли, потому что Камилла закатила глаза.

– Нет. Я все еще не могу поверить, что я… мы... да, – она закрыла лицо ладонями. – В общественном месте.

Я хотел ее снова: ее тело, ее сердце, всю ее.

– Не в общественном. Ну, может, кроме той части, где ты стояла у окна.

Она пискнула под ладонями.

– А ты псих.

– Думаю, мы оба знаем, что ты любишь психа во мне.

«Черт, я только что сказал «любишь»?»

Глядя сквозь пальцы, она произнесла:

– Ты преувеличиваешь.

– Не стесняйся, – я облизнул губы и заметил, что ее соски затвердели под алой тканью. – Только не после сегодняшнего взаимопонимания.