Текст книги "Кружащие тени"

Автор книги: Селин Кирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Знамя скорби

Винтер выехала на обширную безымянную равнину, где тропа начала постепенно выравниваться. Она рассчитывала добраться до реки примерно к полудню, собираясь двигаться по ее течению следующие шесть или семь дней, пока не выйдет к гостинице «Оранжевая корова». А оттуда вновь придется карабкаться наверх, поднимаясь все выше и дальше в горы, к долине Индири и, надо надеяться, к лагерю Альберона.

Озкар куда охотнее ступал по ровной земле. Чем дальше, тем сложнее ему было справляться с крутым склоном, и Винтер ощутила облегчение, которое конь испытал, как только ее положение в седле стало причинять ему меньше неудобства, а ее вес равномерно распределился на все его четыре ноги. Девушка была за него рада, но ей совершенно не нравилось то, как редеют впереди деревья. Густые сосны, росшие вдоль прежней тропы, служили прекрасным прикрытием, но местные тонкоствольные деревца с прозрачной листвой уже не могли образовать густую завесу. Это означало, что совсем скоро пробираться незаметно уже не получится.

С момента нападения разбойника прошло два с половиной дня, и девушка уже полностью восстановила присутствие духа – во всяком случае, держала себя в руках, пока не спала. В течение дня она оставалась собранной и осторожной, постоянно сохраняя бдительность. Однако во сне все было совсем иначе. Каждую ночь разбойник вновь находил ее и истязал до самого пробуждения, и каждое утро Винтер просыпалась, изнуренная усталостью, и долго еще не могла прийти в себя.

А затем ее настигали размышления об отце. Иногда мерная лошадиная поступь вводила Винтер в оцепенение, и девушка обнаруживала, что безмолвно рыдает, вспоминая о нем. Тоска по Лоркану была такой сильной, что ощущалась почти физически, словно зубная боль. Эта тоска при любой возможности преодолевала все выстроенные против нее преграды, и порой Винтер не могла остановиться и все думала, думала о том, как одиноко ему должно быть и что в последний проведенный вместе день она так и не сказала ему все то, что хотела. Возможно, теперь эти слова уже никогда не будут произнесены, разве что прозвучат бесполезным шепотом над могилой близкого человека, никому не принося утешения.

Поток раскаяния в очередной раз захлестнул было Винтер, но ее размышления прервал конский топот. Она придержала Озкара, чтобы тот замедлил шаг, и прислушалась. Большая группа всадников, которые быстро и решительно мчались по дороге, все еще находилась достаточно далеко. Эти люди, кем бы они ни были, ничего не опасались и, судя по всему, не пытались скрываться.

Винтер соскользнула с седла и привязала Озкара к стволу молодой березки.

– Стой спокойно, – мягко сказала она ему и погладила по носу.

Затем она низко пригнулась и побежала через рощицу, надеясь успеть добраться до дороги и хорошо все рассмотреть, прежде чем мужчины проедут мимо.

Она успела как раз вовремя, нырнув в придорожные кусты за мгновение до того, как массивный всадник галопом пронесся по изгибу дороги. Это был передовой отряд кавалерии Джонатона. Его возглавляли трое личных стражников короля, огромные и внушительные на своих боевых конях.

Все мужчины были в полном вооружении и облачены в доспехи своих цветов. Они держались в седлах прямо и с достоинством, высоко подняв головы и закрыв лица от пыли. Поистине великолепные, с громовым грохотом они промчались мимо Винтер, и та засмеялась от удовольствия, когда задрожавшая земля подбросила ее вверх, как легкий дорожный камешек.

А потом она увидела знамена, и смех застрял у нее в горле. Все они были наполовину приспущены и выкрашены в черный цвет. Переводя взгляд с одного всадника на другого, Винтер с болью заметила развевающиеся повязки из черной ткани, которые каждый прикрепил на правое плечо. Плюмажи на их шлемах с предличниками тоже были выкрашены в черный и подвязаны, так что свисали на спины воинов как конские хвосты.

Кавалеристы были в трауре, над всеми развевались традиционные траурные знамена, все они носили принятые при дворе знаки скорби. Это могло означать только одно: смерть кого-то из королевской семьи. Альберон, Джонатон или Рази – кто-то из них мертв. Ибо никакой другой человек, даже ее отец, не удостоился бы выезда с черным флагом или «подрезания» плюмажей конницы.

Винтер легла на дрожащую землю, над которой подскакивали камешки и клубилась пыль, и уставилась на развевающиеся знамена, проносящиеся мимо нее. Лошади галопом взлетели по дороге, оставив позади себя отяжелевший от желтой пыли воздух, и Винтер выбралась из укрытия. Она отошла от кустарника, наблюдая за тем, как последний из отряда завернул за угол и скрылся из виду.

«Кто-то умер в королевской семье, – думала девушка. – Но кто? Только бы не Рази! Но и не Альби! И… о боже! Что станет с нами, если умер Джонатон?»

Как же ей теперь поступить?

Она стояла под слепящим солнцем, в облаке медленно оседающей пыли, и не могла оторвать глаз от опустевшей дороги. Окружавший ее лес медленно приходил в себя после нашествия всадников. Мелкие пичуги вновь принялись щебетать в кустах, а мысли Винтер неслись друг за другом, как свора гончих. «О Рази! – внезапно подумала она, пронзенная настоящим горем впервые с того момента, как увидела флаги. – О брат мой, о друг! Только бы это не был ты!» И тут Винтер мгновенно поняла, что это и есть ее самые правдивые, сокровенные мысли: теперь она с полной уверенностью знала, что из всех троих именно потеря Рази стала бы для нее невыносимой, и чувствовала себя виноватой за это.

Но все эти лихорадочно проносившиеся мысли затмевал главный вопрос: что делать дальше? Винтер была почти на середине пути к лагерю Альберона. Теперь, когда она увидела траурные знамена, стоит ли ей ехать дальше или лучше вернуться домой и выяснить, по кому же объявлен траур?

Не приняв никакого решения, Винтер продолжила двигаться вперед. К полудню она обнаружила, что стоит на берегу, всматриваясь в широкую гладь реки, которая проведет ее через всю долину к гостинице «Оранжевая корова», а оттуда – к лагерю Альберона.

Девушка нахмурилась, скользнув взглядом по ленивой зеленой воде, а затем рассмеялась. Вот как! Пока разум безуспешно искал решение, сердце привело ее сюда. Значит, пускай будет Альберон. Она повернула Озкара на восток и ударила в бока, подгоняя вперед. Еще час, и все. Она проедет еще один час, а потом они остановятся на отдых. Направляя Озкара, она зачерпнула пригоршню орехов из подвешенного к поясу мешочка и принялась задумчиво их жевать.

Вдвоем не так просто

Но Винтер смогла слезть с коня только пять часов спустя, да и то лишь потому, что услышала какой-то шум в лесу впереди. День угасал, переходя в неспешный золотой закат, и лес пронизывали пыльные столбы света. Винтер положила ладонь на шею Озкара и прислушалась.

Шум, с которым разбивали лагерь, невозможно было спутать ни с чем другим. В неподвижном вечернем воздухе она отчетливо слышала, как вбивали колья, как рубили и пилили дрова и как изредка всхрапывали лошади. Сквозь деревья плыл запах дыма. В отряде явно было не меньше десяти человек, а то и больше. «Боже мой, – подумала Винтер, – сколько же людей в этом лесу? Альберон что, разослал всем торжественные приглашения?»

Она похлопала Озкара по шее и стала почесывать его за ушами, обдумывая, что сейчас можно сделать. Похоже, что отряд останавливался на ночь. Если это действительно так, то, может быть, стоит просто подъехать к ним и спросить, кто они и что происходит? Она не боялась кавалерии, ее отец уважал этих солдат, и они уважали его, но три охранника Джонатона заставили ее призадуматься. Если Джонатон мертв, кому они будут подчиняться? Если они преданы какой-то другой фракции, о которой Винтер ничего не знает, что они будут делать, когда леди-протектор въедет в лагерь и потребует информации? С другой стороны, если мертв Альби и они ищут его сторонников, то что они подумают? Что леди-протектор в одиночку бродит по лесу, в котором полным-полно подозрительных бунтовщиков?

И к тому же это может быть вовсе не кавалерия, а какие-нибудь неизвестные, которые идут на подмогу Альберону.

Винтер, вздохнув, провела ладонью по лицу. Ну почему все так сложно?

«Ладно, – подумала она, – сначала посмотрю поближе, потом решу».

Она с сожалением не стала расседлывать Озкара, но пообещала, что, как только вернется, они тут же устроятся на ночь. Почесав коню лоб напоследок, она привязала его к дереву и поспешила в направлении шума.

Быстро стало понятно, что место для ночлега отряд выбрал с умом: к ним было почти невозможно подобраться незаметно. Рассерженная Винтер прислонилась к широкому дубу. Шум из лагеря доносился более отчетливо, и время от времени она слышала, как переговариваются люди – похоже, на хадрийском. Значит, это не кавалерия.

Девушка тщательно прислушалась, но расстояние оставалось все еще слишком велико, чтобы понять что-то важное. На юге от лагеря находился небольшой холмик, и Винтер спряталась за ним, чтобы попробовать присмотреть себе из укрытия новое место для наблюдений.

Оказавшись за холмом, Винтер легла на землю и подползла поближе. Глядя поверх холма, она отчетливо видела, как мужчины устанавливают палатки и беседуют. Винтер осмотрелась в поисках часовых. Ей придется очень осторожно переползать этот холм – кусты редели к вершине, и ее могли заметить.

Прошло четыре или пять минут, но никаких признаков часовых девушка не увидела, поэтому она глубоко вздохнула, прикрыла лицо, чтобы не выделяться в тени, и медленно выползла из укрытия. Пробираясь по покрытому листьями склону, она мысленно благодарила Бога за то, что недавно прошел дождь. Если бы не он, сухие листья и ветки выдали бы ее громким шорохом и треском, а сейчас они были влажными и не шумели.

На полпути к вершине холма Винтер внезапно услышала какой-то звук и замерла на месте, уткнувшись лицом в листву. Несколько мгновений она лежала без движения, затем медленно повернула голову в том направлении, откуда раздался звук. Она довольно быстро увидела его источник, и он оказался так близко, что девушка едва успела прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. Справа от нее, всего лишь в метрах трех, через листву и траву полз человек в темной одежде. Он пристально всматривался вперед, поэтому пока не заметил Винтер.

Нервно сглотнув, девушка подалась назад. Если ей повезет, он будет продолжать двигаться вперед, а она ускользнет в лес незамеченной.

Сверху раздалось резкое шипение, и Винтер замерла, но тут же подняла голову – и увидела еще одного человека почти на вершине холма. Он указал на Винтер, и первый незнакомец мгновенно вскочил и выхватил нож. Девушка не стала тратить время, чтобы разглядеть преследователя, просто как можно скорее доползла до подошвы холма, поднялась на ноги и помчалась к Озкару.

Преследователи явно не хотели привлекать к себе внимание. Они последовали за ней, тихие и целеустремленные, как волки. Винтер уже не пыталась прятаться, она неслась изо всех сил, пытаясь уйти как можно дальше от лагеря, прежде чем ей придется обернуться и встретиться с преследователями лицом к лицу.

В мыслях Винтер царила паника: «Не поворачивайся спиной! Не показывай спину! Повернись и сражайся! Если они тебя повалят, тебе конец!» Но она не могла остановиться, казалось, ноги бежали сами, а глаза слезились от быстрого движения.

«О боже, – думала она. – Их двое! Что мне делать?»

Винтер слышала, как они продираются сквозь кусты. Преследователи разделились, один бежал за ней по пятам, а второй заходил сбоку. Они надеялись, что смогут перехватить ее и повалить.

Винтер стала задыхаться и с отчаянием поняла, что до Озкара ей не добраться. Она на бегу вытащила из ножен кинжал и рванулась влево, чтобы оказаться как можно дальше от того, кто заходил сбоку. Между ними оказался раскидистый куст, и Винтер потеряла незнакомца из виду. Тот, что нагонял сзади, был уже совсем близко. Она слышала, как он ломится через кусты всего в нескольких метрах от нее.

Она перепрыгнула через лежащее сухое дерево и снова рванулась влево, еще больше отдаляясь от того, кто гнался за ней справа. Они остались наедине – Винтер и тот, что сзади. Положение было небезнадежным – если бы она только смогла остановиться и встретить его лицом к лицу, один на один, убить его быстро, пока не выбилась из сил.

Преследователи гнались за ней молча. Тишину нарушали только шорох сухих листьев и треск кустарников, когда кто-то перепрыгивал через препятствие.

Винтер увидела впереди крутой склон холма, увенчанный сухим деревом. Надеясь получить преимущество над преследователем, девушка рванулась вперед из последних сил. Во рту чувствовался привкус крови. Сейчас или никогда.

В голове прозвучал ясный и спокойный голос Лоркана: «Держи нож низко, дочка. Бей снизу вверх, как я тебя учил. Помнишь?»Винтер резко остановилась, прижимая руку с ножом к бедру точно так, как показывал Лоркан, и развернулась лицом к преследователю как раз вовремя, потому что в это же мгновение он прыгнул.

Она не успела опомниться, как оказалась на земле. Удар выбил весь воздух у нее из груди, ее оглушило, и мужчина воспользовался заминкой, чтобы схватить девушку за горло. Он тяжело дышал, его тело было сильным и горячим и пахло потом и лошадьми. Страх сковал сердце Винтер – она вспомнила о трех предыдущих ночах.

Она повернула голову и ударила ножом вверх, целясь между ногами. Но тут Винтер обнаружила, что торжествующе смотрит в карие глаза с золотыми искрами.

Рази дернулся и тихо охнул. Винтер вскрикнула и замерла. Она не знала, ранила его или не успела. В это мгновение сверху послышался удар о землю – это второй преследователь перепрыгнул через мертвое дерево и мчался к ним.

Рази вскинул на него взгляд и выдавил хриплое:

– Не надо!

Винтер не смела и надеяться. Она обернулась, чтобы взглянуть на человека в маске, уже опускающегося на траву рядом с ними, и прошептала:

– Кристофер?

Нож Кристофера уже обжигал ее горло. Но как только мужчина узнал ее голос, ярость сменилась ужасом, и он отдернул лезвие. На мгновение он замер, словно не в силах поверить своим глазам, затем осторожно убрал шарф с ее лица. Увидев, как ясные серые глаза засияли от радости, Винтер улыбнулась в ответ.

– Рази, – сказал он, – ты наконец-то поймал бедокура, который стащил мою куртку.

Все еще не двигаясь с места, Рази усмехнулся:

– О да. Хотя я бы сказал, что это бедокур поймал меня. Винтер, не могла бы ты…

Винтер рассмеялась, когда Кристофер наклонился, чтобы посмотреть поближе. Он нарочито прищурился, затем поднял бровь, разглядывая, где именно находится ее нож.

– Ого! – усмехнулся он. – Рази, давай поменяемся местами? Обожаю женщин, которые знают, для чего нужны руки.

Вместе

– О боже… – пораженно пробормотал Рази, и за этим последовало что-то непонятное на арабском. Винтер прикрыла рот ладонью, разрываясь между желанием рассмеяться и извиниться. Ее друг сидел на усыпанном листьями склоне, раздвинув длинные ноги. Он нагнулся, чтобы разглядеть оставленный ножом разрез. Возле Рази присел Кристофер. Чтобы не выдать себя тем, кто находился в лагере поблизости, они говорили полушепотом.

–  О боже! – Рази подцепил разрезанную ткань и раздвинул ее, всмотрелся в неглубокий порез на внутренней стороне бедра. – Винтер! Ты меня чуть не кастрировала!

Кристофер сдавленно хихикнул. Рази оскорбленно обернулся к нему, и Кристофер поднял ладони вверх, извиняясь и пытаясь подавить смех:

– Прости, друг! Не знаю, что на меня нашло. Я не могу…

Он снова засмеялся и отвернулся, чтобы обиженный вид Рази не насмешил его еще больше.

– В конце концов, – добавил он, наконец-то овладев собой, – мы ведь тоже не в игры играли. Мы всерьез собирались перерезать бедной девушке горло.

Эта безусловная истина заставила их всех замолчать, и с лица Рази сползла улыбка. Беда была так близко. Дрогни рука – и любой из них мог бы непоправимо повредить тому, кто ему дорог.

Винтер сглотнула.

– Кристофер Гаррон, ты бы мог сделать это только по чистой случайности, – произнесла она мягко. – Ты ломишься через кусты, как конь, а в бою слишком робок. Радуйся, что я решила тебя пощадить, и благодари своих богов за то, что я не требую взамен твоей вечной покорности.

Кристофер выдавил улыбку и спросил, серьезно глядя на Винтер:

– Что ты здесь делаешь, девочка?

Рази прижал руку к бедру и уставился на Винтер, затем резко встал.

– Давайте об этом позже, – произнес он. – Надо сначала уйти от них подальше…

Ворча, он начал спускаться по склону:

– Боже всеблагий, Винтер Мурхок, если порез будет тереться о седло, я тебя выпорю.

– Рази, неужели ты не хочешь посмотреть, кто это? – отозвалась она, вскакивая и едва удерживая себя от того, чтобы не взять его под руку, словно он потерял ногу, а не отделался царапиной. По правде говоря, ей больше всего хотелось обнять обоих крепко-крепко, до потери дыхания. Рази направился прочь, слегка прихрамывая; Кристофер беспокойно смотрел в сторону лагеря, вся его поза выдавала напряжение.

Рази нетерпеливо махнул Винтер, чтобы она догоняла.

– Идем же, – проворчал он. – Завтра на них посмотрим. Давай уйдем подальше.

Винтер поняла, что он хочет увести ее подальше от лагеря, в безопасное место, и ощутила легкое раздражение, а затем ей стало смешно. Неужели они никогда, никогдане изменятся?

– Рази! – позвала она, смеясь.

–  Что? – обернулся он, всплеснув руками и продолжая решительно удаляться от лагеря.

– Моя лошадь – там!

Рази скрипнул зубами, развернулся и направился в указанную ею сторону. Кристофер усмехнулся, и Винтер услышала его легкие шаги – он нагонял.

Забрав своих лошадей, они отправились в путь и остановились на ночевку только через полчаса езды. Быстро темнело, и они принялись устраиваться торопливо, почти не разговаривая.

Мужчины не озаботились достать свои палатки и тенты, так что Винтер не стала распаковывать свои. Ночью будет жарко, и вполне хватит плаща и подстилки. Как и Винтер, они не разжигали огня. Вместо этого Кристофер объединил их припасы и стал размачивать лошадиный хлеб в котелке. Пока Винтер и Рази занимались конями, Кристофер добавил в котелок сушеную рыбу и пряности и порезал яблоко.

Рази все поглядывал на Винтер, но, когда она улыбнулась ему, нахмурился и вернулся к лошадям. Винтер ощутила, как в груди сжимается ком, но твердо решила не злиться, прежде чем для этого не появится настоящий повод.

– Умойся, – сказал Рази, указывая на медную миску, полную воды.

Винтер хотела пропустить его вперед, но он показал, чтобы она умылась первой, пока он будет переодеваться. Вода оказалась такой приятной, что хотелось раздеться и выполоскать волосы, но девушке пришлось ограничиться тем, что она тщательно вымыла лицо, шею и руки по плечи. Затем она отошла в сторону, уступив место Рази.

Обсушившись полотенцем, Винтер перекинула рубашку через руку и прикрыла глаза. Впервые за шесть дней она могла просто стоять и дышать, позволить себе не прислушиваться к миру и при этом быть в безопасности. Ее тело утомилось, голова, казалось, была набита репейником, и девушка точно знала, что сегодня будет спать мертвым сном.

Открыв глаза, она обнаружила, что мужчины пристально смотрят на нее. Рази вытирал шею и при этом сердито глядел на Винтер, а на лице Кристофера, который сидел у котелка, выражение отсутствовало вовсе. Винтер вздернула подбородок.

– Кажется, вы заблудились на пути в Италию и Марокко, – сказала она. – Как удачно, что мы встретились. Какое потрясающее совпадение, что наши пути пересеклись.

Кристофер опустил глаза и снова занялся похлебкой. Рази продолжал смотреть гневно.

– Ты оставила отца одного? – спросил он прямо.

У Винтер упало сердце, и она быстро взглянула на Кристофера, который оторвался от похлебки и смотрел на девушку.

На одно постыдное мгновение, глядя в округлившиеся глаза Кристофера, Винтер захотелось солгать. Ей очень, оченьхотелось сказать, что она оставалась с Лорканом до конца и ушла только тогда, когда уже ничего нельзя было сделать. Но вместо этого она только кивнула. Кристофер горестно опустил глаза.

– Ты… И это после всего, что он сделал? – Тихий голос Рази был холоден, и Винтер съежилась, чувствуя разочарование друга. – Как ты могла, Винтер? Как ты могла его бросить?

– Оставь ее в покое, Рази, – негромко приказал Кристофер. – Мы ведь все оставили Лоркана. – Он поднял взгляд, встретился глазами с Рази. – И по одной и той же причине. Так что оставь девочку в покое и иди поешь.

Гнев Рази прошел от тихой горечи в голосе друга. Винтер нежно улыбнулась ему. Он отвернулся, кивнул и подошел к котелку с едой.

Они поели в молчании, затем Кристофер накрыл крышкой оставшуюся еду и отставил котелок в сторону – это будет их завтрак.

– Чертовы бобы, – проворчал он. – Скоро во мне ничего, кроме них, не останется.

Рази пошел выскребать миски, а Кристофер тщательно поделил яблоко на три части.

– Вот, – протянул он Винтер ее долю.

Она протянула руку, и их взгляды встретились.

– С тобой все хорошо? – спросил он.

– Да, – благодарно кивнула она.

Кристофер недоверчиво оглядел ее с головы до ног, затем отдал кусок яблока и отвернулся. Вернулся Рази с иглой и нитками и уселся, скрестив ноги, на свою постель. Кристофер кинул ему его треть яблока, и тот ловко ее поймал.

– Это последнее, – объявил Кристофер, укладывая голову на седло и глядя на кроны деревьев. В опускающихся сумерках было слышно, как переминаются с ноги на ногу и вздыхают лошади. Винтер вздохнула и вгрызлась в свое яблоко. Оно оказалось сочным и твердым.

– Что ты здесь делаешь, Винтер? – ворчливо спросил Рази, не отрываясь от дела – он зашивал дыру в штанах.

– То же, что и ты, Рази. Я еду в лагерь Альберона, чтобы узнать, что он затеял.

Кристофер фыркнул:

– Что ж, удачи в поисках. Мы, сколько ни искали, пока не увидели ни следа. А в последнюю неделю так и вовсе за собственным хвостом гонялись. Те типы, в лагере, – первая находка с тех пор, как мы вошли в лес. Знаешь, Рази, – задумчиво протянул он, выковыривая из зубов шкурку от яблока, – я думаю, что тот Комбермен во дворце нас дурил. Твоего брата тут нет.

Винтер выпрямилась.

– Так вы не знаете, где он? – воскликнула она, чувствуя, как в груди разгорается радость.

– Нет, Винтер, не знаем, – ответил Рази, обрывая нить. И, убирая иглу на место, ехидно спросил: – А ты что, знаешь?

Винтер победно улыбнулась, и глаза Рази округлились. Кристофер приподнялся, опираясь на локоть.

– О боже! – сказал Рази, и на его лице заиграла настоящая улыбка. – Винтер, ты серьезно?

* * *

Винтер рассказала друзьям о призраке Исаака и о долине Индири, о встрече с Комберменами и Гаунами и о том, что они упоминали Мятежного Принца. Когда она закончила, уже наступила ночь. Свет почти полной луны струился сквозь деревья – в нем безмолвные Кристофер и Рази были похожи на призраков.

– Долина Индири, – пробормотал Кристофер. – Завтра придется посидеть над картами, друг.

– Но я знаю дорогу, – произнесла Винтер. – Осталось еще десять дней пути.

Кристофер кивнул в темноте, соглашаясь.

– Гаунарди, – прошептал Рази. Благодаря темной одежде и коже он почти сливался с сумраком, но Винтер видела, как сверкнули его глаза. – Сестра, о чем он только думает?

– Понимаю, – негромко ответила она. – После всего, что сделали наши отцы, чтобы избавить страну от нетерпимости, он тащит сюда Комберменов… но Гаунарди? Как считает Альберон, что случится, когда он попытается с такими союзниками отнять у отца трон? Народ восстанет против него. Все еще слишком силен гнев после вторжения Гаунов. И… – Она запнулась. – Рази, не будем забывать про изобретение моего отца. Про его машину. Проклятую машину.

Винтер с трудом разглядела, как Рази поднял руку и протер глаза. Кристофер слегка поерзал.

– Ты об этом что-нибудь знаешь? – спросила девушка.

– Нет, – ответил он. – Только то, что мой отец ее боится. А брат как-то ею завладел и научился управлять.

– А мой отец… Рази, папу сломила одна только мысль о том, что машину вновь используют. Чем бы она ни была, Лоркан не смог этого пережить. Похоже, наши отцы уже пускали ее в ход раньше, в конце вторжения Гаунов.

– Да, – прошептал Рази, – как раз перед тем, как Пропащая Сотня была изгнана из королевства. – Он взглянул на Кристофера: – Крис, помнишь, я рассказывал тебе о Пропащей Сотне? Аристократия и торговцы Гаунов, изгнанные вместе со своим народом в конце войны?

Кристофер пожал плечами – то ли забыл, то ли не слушал внимательно.

– Я поняла так, что наши отцы договорились больше никогда не включать машину, – сказала Винтер. – И я не знаю почему.

– А теперь твой брат угрожает ею короне, – проговорил Кристофер. – Кажется, Рази, твой отец не такой уж безумец, каким кажется.

– Боже милостивый, – вздохнул Рази. Он улегся на седло и прикрыл лицо руками. – Проклятые мои родичи!

Винтер посмотрела на свои руки, казавшиеся белыми рыбинами на фоне темных скрещенных ног. Подумала минуту и тихо спросила:

– Рази, ты видел кавалерию? Ты видел знамена?

Повисла тяжелая тишина.

– Рази? – повторила девушка.

– Да, – отозвался он, – видел.

– И что ты думаешь?..

– Винтер… – В его голосе слышалась усталость. – Может быть… может, оставим это на завтра?

Еще мгновение тяжкого молчания.

– Я встану на часы первым. – Кристофер хлопнул себя по ноге, закутался в плащ и сел поудобней.

– Хорошо, – вздохнул Рази. – Спасибо, Кристофер. Когда луна будет в зените, разбуди меня, дальше моя очередь.

– Разбуди его, когда луна пройдет треть, Кристофер. После него буду сторожить я.

Рази сердито фыркнул:

– Ничего такого ты не…

– Ладно, девочка, – согласился Кристофер. – После меня Рази, ты после него. Всем нам надо выспаться.

Рази поднял голову и взглянул на них двоих – видимо, предполагалось, что взгляд будет негодующим.

– О господи… – прорычал он, – высечь бы вас обоих за неподчинение!

Он повернулся к ним спиной и попытался поудобнее устроить на седле голову.

Винтер улыбнулась Кристоферу. Он смотрел на нее, и в лунном свете ей не удавалось различить выражение его лица.

– Иди спать, – тихо сказал он.

Внезапно она ощутила такой прилив благодарности к нему, что на глаза навернулись слезы.

– Спокойной ночи, Кристофер. Я так рада, что мы снова нашли друг друга.

Он сглотнул:

– Да. Теперь иди спать, девчушка. Утром увидимся.

* * *

Разбойник снова нашел ее. Его смехом полнилась темнота. В этот раз она начала рвать его горло неведомо откуда взявшимися когтями, затем впилась зубами в яремную вену, и когда в рот хлынула кровь бандита – горячая, сладкая, вкусная, – что-то внутри девушки закричало в отчаянии. Но ей было все равно. Она сдалась, и в ней не осталось ничего, кроме ненависти.

– Девочка… – Чья-то рука нежно отвела волосы со лба Винтер. – Проснись, хорошая моя. Все хорошо.

Винтер открыла глаза. Ей улыбался Кристофер – улыбка была едва различима в темноте.

– Ты стонала во сне. Дурной сон увидела?

Несмотря на его улыбку, ночной кошмар не оставлял Винтер, и она прикрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть от ужаса. Ласковая улыбка Кристофера исчезла, едва он разглядел выражение лица девушки. Он привлек Винтер к себе и прижал к груди, прикрыв ее глаза покрытой шрамами рукой, словно хотел укрыть ее и защитить. Винтер вцепилась в его рубашку и попыталась в нее зарыться.

– О боже… – простонал он. – Кто тебя обидел? Кто тебя обидел? Я убью его! Клянусь.

Винтер потрясла головой. Она не скажет. Она не могла рассказать и, несмотря на то что с ним было спокойно, отодвинулась от него. Кристофер продолжал держать ее за плечи и пристально смотреть в глаза, и она стряхнула его руки:

– Кристофер, это всего лишь сон. Не волнуйся.

Он взял ее за руку, но она не хотела смотреть на него.

Он наклонил голову и попытался поймать ее взгляд.

– Вин, – мягко произнес он.

– Это просто сон! – настойчиво повторила она. – Просто сон!

Спрятав лицо в ладонях, она уткнулась головой в колени.

Винтер надеялась, что Кристофер просто уйдет, но, когда он снова обнял ее за плечи и привлек к себе, она, к собственному изумлению, не оттолкнула его. Он продолжал сидеть с ней, положив подбородок ей на макушку, обнимал и мягко раскачивался в ночи, и Винтер была несказанно благодарна ему за это.

Она обнаружила, что держит его за руку.

– Кристофер, – прошептала девушка, – пожалуйста, никому не говори…

Кристофер молча слушал ее рассказ о несчастном торговце. Он продолжал молча покачиваться вместе с ней, когда она рассказывала о том, как разбойник смотрел на нее горящими глазами через сверкающую воду речушки, и о том, как он шел за ней, и как напал на нее, и как снился с тех пор каждую ночь. Крис не отшатнулся, не разозлился, вообще ничего не сказал. Когда стало ясно, что она закончила рассказ, Кристофер взглянул ей в лицо:

– Теперь лучше, хорошая моя?

– Да, – кивнула она ему в рубашку.

– Сможешь уснуть?

Она вновь кивнула. Кристофер поднял лицо к усыпанному звездами ночному небу и вздохнул.

– Что за жестокий мир, – прошептал он.

Затем поцеловал ее волосы, прижался лбом к ее плечу и поднялся, чтобы разбудить Рази на его дежурство.

Получилось это не сразу.

Винтер поплотней закуталась в плащ и прислушалась к тому, как они двигаются и разговаривают в темноте. Рази прокашлялся и потянулся, затем обошел лагерь, проверяя лошадей и разминаясь. Винтер слышала, как зевнул Кристофер, как он устраивается на ночь. Затем стало тихо. Винтер краем глаза видела его белеющее в темноте лицо.

– Кристофер? – прошептала она.

– Да?

На миг она притихла, сомневаясь. Затем встала, взяв с собой плащ, и пошла через лагерь, видя, что Кристофер наблюдает за ней.

Рази негромко позвал ее:

– Сестричка, с тобой все хорошо?

Она улыбнулась, хотя знала, что в темноте он этого не увидит:

– Да, Рази. Спасибо.

Она подошла к Кристоферу со спины, и он обернулся, чтобы взглянуть на нее.

– Можно? – спросила она, указав на его постель.

Он молча кивнул, все еще глядя на нее. Винтер помедлила, затем легла рядом. Кристофер вздрогнул, словно был не уверен в том, что ему следует делать, затем повернулся к ней спиной, как в последнюю ночь вместе. Винтер подобралась поближе, обняла его за талию, а лбом уперлась в спину. Позади них, в тени, молчал Рази.

Винтер закрыла глаза. Кристофер взял ее за руку. Рази продолжил проверять лошадей.