Текст книги "Королева Братвы и ее короли (ЛП)"
Автор книги: Селеста Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
21
ЛАНА
Мы в военной комнате, и все силы брошены на борьбу. Джулия, моя опора, мой якорь с тех пор, как я была четырехлетним ужастиком, разгуливающим по району, и попадающая в неприятности. Мир Братвы был для меня целой вселенной, огромной и ужасающей, управляемой железным кулаком моего отца. Он был главой синдиката, человеком, чье присутствие наполняло каждую комнату страхом и уважением.
Появление Джулии в моей жизни было столь же неожиданным, сколь и судьбоносным. Ее отец, Михаил, был одним из самых преданных людей моего отца, истинно верующим в дело, и он привлек свою семью к сотрудничеству.
В тот раз, о, это был классический трюк Ланы. Мне удалось заполучить коробку перманентных маркеров. Я подумала, что было бы здорово немного подправить белые стены особняка. Художественно гениально, я назвала это. А папа? Не очень.
Он был в ярости, кричал так, что его голос разносился по всей России, указывая на созданный мной "шедевр". Честно говоря, я думала, что у него из ушей пойдет пар. Я была в ударе, без вариантов. И тут, словно какой-то ангел-хранитель в кроссовках, влетела Джулия. Она была немного старше, но всегда казалось, что ей известны все секреты Вселенной. Или, по крайней мере, как вести себя с моим отцом, когда он был в таком настроении.
– Я сделала это, – заявила она, твердо вскинув подбородок, даже когда мой отец надвинулся на нее. Какое мужество! Я была потрясена, и до сих пор, когда думаю об этом. Джулия, взявшая на себя вину за мой творческий порыв, сказала, что думала, что это поднимет настроение. Даже тогда она была такой, что заставляла поверить, что она может уговорить всех на что угодно.
Мой отец был потрясен. Отец Джулии был его правой рукой, в конце концов. Он не мог наброситься на нее так же, как на меня. Поэтому он просто пробурчал что-то о "нынешних детях" и ушел, оставив нас наедине.
Я помню, как смотрела на нее, глаза, наверное, были огромными, как блюдца.
– Зачем ты это сделала? – Спросила я тоненьким голоском. С того момента я была в полном восторге, полностью и окончательно вошла в фан-клуб Джулии.
Она просто пожала плечами, взъерошила мои волосы (за что я обычно отругала бы любого другого) и сказала:
– Для чего еще нужны друзья, верно?
И вот так мы стали друг другу как родные. Джулия, с ее бесстрашным сердцем и злым умом, и я, принцесса Братвы, умеющая находить неприятности. Она прикрывала меня с самого первого дня, влезала в мои неприятности и поддерживала меня в самых тяжелых ситуациях.
И теперь, когда я замышляю, как вернуть ее, это не просто долг. Это личное. Они забрали мою Джулию, ту, что встала на мою защиту, когда все, что я могла предложить, это дружба и общая склонность к озорству. Я готова сжечь весь мир, чтобы вернуть ее.
Если для этого нужно убрать Романа с глаз долой, то так тому и быть. Предательство со стороны Романа глубоко ранит, но Джулия… Ее преданность непоколебима. Ради нее я пройду через ад и обратно, и, похоже, врата ада находятся прямо перед нами.
Мы мобилизуемся для подготовки к штурму склада Переса. Это крепость, но у каждой крепости есть свои слабые места. И сегодня мы используем все до единого.
Забираясь в машину, я двигаюсь медленнее, более обдуманно. Беременность – это живое, дышащее, бьющееся напоминание о том, что ставки высоки как никогда. Как только я устраиваюсь в машине, меня охватывает острая боль, жестокий поворот прямо в том месте, где находятся мое сердце и страхи.
– Уф – вырывается из меня прежде, чем я успеваю сдержаться, и моя рука инстинктивно хватается за живот, пытаясь укрыться, защитить.
Григорий мгновенно оказывается рядом со мной. Он поддерживает меня, его руки мягко, но твердо лежат на моем животе, а его взгляд встречается с моим.
– Ты в порядке?
Я киваю, делая дрожащий вдох и опираясь на его руку в поисках поддержки.
– Д-да. Я в порядке. – Но ложь горькая на вкус. Мне страшно, но не за себя, а за то, что будет дальше, за жизнь, которую я твердо намерена принести в мир, который не назовешь мягким.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Григорий нажимает на кнопку, и на его лице проступают линии беспокойства.
– Григорий, в последний раз говорю, я в порядке, – огрызаюсь я, более резко, чем намеревалась. Смесь адреналина и страха делает меня вспыльчивой. – У нас есть проблемы посерьезнее, чем мой дискомфорт.
Он не отступает, его позиция тверда.
– Лана, то, что ты идешь впереди, не просто риск, это безумие. Ты беременна.
– И? – Раздраженно отвечаю я. – Ты думаешь, раз я беременна, то не могу с этим справиться? Я уворачивалась от пуль и заключала сделки, прежде чем смогла нормально ходить, Григорий.
– Дело не в том, с чем ты можешь справиться, – возражает он, его голос смягчается, и он пробует другой способ. – Речь идет о минимизации рисков для тебя и ребенка.
Ненавижу это, ненавижу, что это имеет смысл, ненавижу, что мое состояние означает уступки.
– И пусть Джулия сгниет там, потому что я решила пересидеть это время? – Отвечаю я, и от одной этой мысли у меня сдавливает грудь.
– Нет, но есть и другие способы руководить, кроме как быть на передовой, – настаивает он, непреклонный защитник. – Позволь нам взять на себя всю тяжелую работу. Ты можешь руководить с более безопасного расстояния.
Беспокойство в его глазах, невысказанный страх подтачивают мою решимость. Он думает не только обо мне, но и о будущем, нашем будущем. Будущем, в котором есть ребенок, который не просил рождаться в зоне боевых действий.
Я разочарованно выдыхаю, борьба покидает меня.
– Хорошо, – уступаю я, и это слово пробует уксус на языке. – Но я не буду прятаться. Я буду рядом с вами, просто… не на линии фронта.
Григорий кивает.
– Это все, о чем я прошу, Лана. Нам нужно, чтобы ты, вы оба, были в безопасности.
Я не могу сдержать ухмылку, которая кривит мои губы.
– Ты просто хочешь избежать бумажной волокиты, если меня подстрелят.
Он улыбается.
– Виноват. Ты же знаешь, я ненавижу бумажную работу больше, чем пули.
Знакомое и успокаивающее подшучивание успокаивает меня.
– Хорошо, тогда. Отныне я буду твоими глазами и ушами, – заявляю я, настраивая переговорное устройство, которое Лука установил для меня. Это небольшое утешение, знать, что я все еще могу руководить, защищать Джулию и мою команду, даже не выходя из машины.
Один за другим они собираются. Задняя часть нашего крепкого внедорожника, не совсем минивэна, но и далеко не стандартного автомобиля, открывается. Лука, как всегда, стратег, выходит первым, его движения точны и продуманны. За ним следуют остальные. Оружие, гладкое и смертоносное, извлекается из кейсов, проверяется и заряжается с легкостью, которую дает долгая практика.
Последним уходит Григорий. Но потом, когда я остаюсь одна, окруженная тихим гулом машины и отдаленными звуками ночи, которая вот-вот взорвется насилием, я обнаруживаю, что тянусь к сигаретной пачке. Старые привычки, верно? Но потом, вспомнив о жизни, растущей внутри меня, я колеблюсь и убираю ее. Это один из самых легких вариантов выбора, которые мне приходилось делать в последнее время.
И тут, словно почувствовав мою минутную слабость, возвращается Григорий. Он снова скользит в машину, тенью возвращаясь на свет. Прежде чем я успеваю что-то сказать, спросить, почему он вернулся, он прижимает к моим губам поцелуй. А потом, не сказав ни слова, он снова исчезает, уходя в ночь, чтобы встретить все, что нам предстоит.
Оставшись одна, я прижимаюсь к теплоте его поцелуя, позволяя ей укрепить меня. Глубоко вздохнув, я успокаиваю себя. Пришло время внести свою лепту, стать лидером, в котором они нуждаются на расстоянии.
Положив руку на живот, молчаливо поклявшись нерожденной жизни, которую я ношу, я готова.
– Григорий, ты меня слышишь? – Мой голос звучит ровно через переговорное устройство.
– Громко и четко, – отвечает он, и, несмотря на холодность ситуации, в его тоне слышится что-то теплое.
Я не могу сдержать улыбку, которая пляшет на моих губах, даже в разгар напряжения.
– Так для чего был этот поцелуй? Пытался отвлечь меня от задания? – Поддразниваю я, мое сердце бьется чуть быстрее, ожидая его ответа.
– Просто чтобы тебе было за что бороться, – спокойно отвечает Григорий, и его голос звучит в трубке, отчего на моих щеках появляется румянец.
– О, как будто мне нужны еще причины, – отвечаю я, и шутка разряжает тяжелый воздух. – Но я приму это как мотивацию.
– Хорошо. Потому что, когда все закончится, я могу потребовать реванша.
– Обещания, обещания, Григорий. Давай сначала убедимся, что мы все вернемся целыми и невредимыми, – напоминаю я ему, и серьезность ситуации вновь дает о себе знать.
– Обязательно, – уверяет он, и я ему верю. – Только не забудь приготовить для меня улыбку.
Я подумаю, – отвечаю я, и переговорное устройство разражается нашим общим смехом, прежде чем мы снова переключаемся на текущую задачу, и наш мимолетный момент связи укрепляет мою решимость. – Что ты видишь?
Голос Григория стал деловым, солдат взял верх.
– Периметр тихий. Слишком тихо. Мы приближаемся с восточного крыла, используя прикрытие старого склада как слепую зону. Люди Переса, похоже, расслабились, не ожидая нас.
– Будь начеку. Возможно, они притворяются, – советую я, сканируя цифровую карту, расстеленную на моих коленях. Схема склада вытравлена в моем сознании, каждая точка входа и выхода, каждое возможное место засады.
– Мы на позиции, – сообщает Григорий после напряженной минуты, которая тянется все дольше. – Команда Луки на западной стороне, готова создать диверсию по твоей команде.
Я делаю глубокий вдох, чувствуя всю тяжесть момента.
– По моему счету. Три… два… один… метка.
Наступившая тишина оглушительна, как затаенное дыхание в ночи. Затем, в отдалении, раздаются приглушенные звуки хаоса.
22
ГРИГОРИЙ
Врываясь в здание, я меньше всего ожидал попасть в чертову вольницу. Перес и его головорезы уже воюют с другой фракцией. Хаос, который мне обычно нравится, но не тогда, когда у меня есть дела поважнее.
– Григорий, докладывай, – раздается резкий, прорезающий шум голос Ланы по внутренней связи.
– Зашел на чертову вечеринку, – ворчу я, отступая в сторону, когда шальная пуля впивается в стену, где несколько секунд назад была моя голова. – Перес занят тем, что разрывает свой дом на части.
– Убирайся оттуда, пусть они сами прореживают свои ряды, – приказывает она. Логично. Зачем пачкать руки больше, чем нужно?
Я указываю людям, и мы отступаем назад, обходя стороной заварушку. Здесь каждый сам за себя, и хотя очень хочется вступить в бой, Лана права. У нас другая миссия.
Хаос остался позади, и я сосредоточился на поставленной задаче.
– Удерживайте позицию. Дайте мне знать, когда выдвигаться, – говорю я, сканируя глазами любую возможность, любую слабость, которой мы можем воспользоваться.
Голос Ланы – надежный маяк.
– Оставайся в безопасности. Ты нужен нам целым и невредимым.
На моих губах появляется ухмылка.
– Я так и планировал. – Потому что, когда все закончится, у меня есть кое-кто, кто должен взять реванш. И я намерен его получить.
Оказавшись за пределами хаоса, мы попадаем в тускло освещенный коридор, похожий на полуразрушенный склад, превращенный в импровизированную крепость Переса. Судя по звукам выстрелов и крикам, доносящимся изнутри, мы наткнулись на борьбу за власть, группировки внутри разрывают друг друга на части. Попасть сюда было слишком просто, и это не дает мне покоя. Подстава? Или просто глупое везение с нашей стороны?
– У меня плохое предчувствие, – бормочу я, сканируя глазами столпотворение в поисках Джулии.
– Оставайся здесь с остальными, – говорю я Луке, приняв решение. Хаос внутри может сработать нам на пользу. – Я пойду искать Джулию. Врываться туда всем вместе слишком рискованно. Мы можем спугнуть их, а жизнь Джулии не подлежит обсуждению.
Лука хватает меня за руку, его беспокойство очевидно.
– Нет, ты не можешь идти туда один!
– Если что-то пойдет не так, я вызову вас всех через интерком. Будет лучше, если кто-то из нас проберется туда сейчас, пока они отвлечены, – возражаю я, стряхивая его хватку. – Это наш лучший шанс вытащить ее, не превратив все в кровавую бойню.
Лука хмурится еще сильнее, и черты его лица становятся жестче.
– А что скажет на это Лана?
Прежде чем я успеваю ответить, по внутренней связи раздается голос Ланы, четкий и властный.
– Ребята, какова ситуация?
Переведя взгляд на Луку, я говорю ему все, что он должен знать, – держи это между нами. Лане не нужно знать тонкости плана, она не одобрит, если я пойду в одиночку. В глазах Луки мелькает понимание и молчаливая клятва хранить тайну.
– Мы ждем, – говорит он.
– Будьте осторожны, – добавляет он, на редкость уязвимо.
– Всегда, – отвечаю я с полуулыбкой. Затем, отвернувшись, я сливаюсь с тенью, двигаясь с бесшумной грацией хищника. Хаос внутри склада маскирует мой вход, а суматоха – идеальное прикрытие для такого призрака, как я.
Внутри склад представляет собой лабиринт, обширный и тускло освещенный, с коридорами, разветвляющимися, как вены. Джулия может быть где угодно, но опыт сужает круг возможностей. Я сразу же нахожу одно место – уединенную комнату в задней части склада, укрепленную и охраняемую. На месте Переса я бы выбрал именно это место – достаточно безопасное, чтобы держать там кого-то ценного, вдали от всеобщего хаоса, но легко защищаемое.
Не теряя времени, я пробираюсь сквозь тени, избегая продолжающегося конфликта, мои шаги бесшумны, мое присутствие незаметно. В этой части склада, в стороне от основной схватки, тише.
Дверь в комнату, к которой я стремился, находится именно там, где я ожидал, – тяжелая и укрепленная, с двумя охранниками снаружи. Типичный Перес-параноик до мозга костей, но вполне предсказуемый.
Приближение к охранникам – дело времени и точности. Они напряжены, глаза сканируют тускло освещенный коридор, но их внимание направлено наружу, они ожидают угрозы из хаоса, а не из теней позади них. Большая ошибка.
Первый охранник едва успевает заметить безмолвную угрозу, как я уже настигаю его. Моя рука обвивается вокруг его шеи, перекрывая доступ воздуха. Быстро и эффективно, не оставляя ему шанса подать сигнал тревоги. Когда он падает на землю, теряя сознание, я уже перехожу ко второму охраннику.
Он поворачивается в последний момент, и в его глазах мелькает осознание, прежде чем мой кулак врезается ему в челюсть. Раздается приятный треск. Он отшатывается назад, ошеломленный, и это все, что мне нужно. Второй удар, на этот раз более сильный, и он падает, присоединяясь к своему приятелю на полу.
Ни шума, ни беспорядка. Я не останавливаюсь, чтобы проверить их состояние, в этом нет необходимости.
Проскользнув внутрь, я вижу зрелище еще хуже, чем представлял. Джулия там, выглядит как пленница – изможденная, обезвоженная, остатки засохшей крови рисуют мрачную картину на ее лице. Она привязана к стулу, ее тело сгорблено в знак поражения. Это зрелище разжигает холодный огонь в моих жилах.
Нажав на кнопку интеркома, я произношу низким, контролируемым голосом.
– Нашел Джулию. Вызовите сюда пару парней, немедленно. – В ответ раздается быстрый сигнал Луки, в котором смешались облегчение и готовность.
Подойдя к Джулии, я осторожно беру ее за челюсть, поворачивая ее лицо к себе.
– Бедная Джулия, что они с тобой сделали?
Ее глаза медленно открываются, во взгляде мелькает растерянность, а затем узнавание.
– Григ… ори? – Ее голос – хриплый шепот, напряженный от усталости и жажды.
– Да, это я. Мы вытащим тебя отсюда, – заверяю я ее, быстро развязывая веревки, привязывающие ее к креслу.
– Я думала… мне приснилось, – бормочет она, слабая попытка юмора, которая не совсем скрывает боль в ее глазах.
– Никакого сна, Джулия. Но скоро ты избавишься от этого кошмара, – отвечаю я, наконец освобождая ее от кресла. Ее тело покачивается, слабея от пережитого испытания, и я ловлю ее прежде, чем она успевает упасть.
– Не могу поверить… что ты пришел, – говорит она, и на ее губах мелькает маленькая, болезненная улыбка.
– Всегда, – говорю я, поднимая ее на ноги с большей нежностью, чем мне свойственно. – Пойдем домой.
В тот момент, когда прибывает мое подкрепление, оно предстает перед нами во всей красе. Их ведет Лука, выражение его лица напряженное, но контролируемое. Мужчины, вооруженные до зубов, выглядят готовыми к войне, их глаза сканируют окрестности в поисках любой непосредственной угрозы.
– Хорошая работа, – ворчит Лука, делая шаг вперед, чтобы оценить состояние Джулии. Он наклоняется к ней: – Джулия, ты меня слышишь?
Она слишком слаба, чтобы ответить, ее голова прислонена к моему плечу. Не теряя ни секунды, мужчины подходят к ней и осторожно поднимают ее с моих рук, чтобы отнести в безопасное место.
– Нашли Джулию. Сейчас ее приведут. – Говорю я в переговорное устройство.
Лана сразу же отвечает:
– Слава богу. Будьте осторожны, возвращаясь.
– Я сейчас выйду, – обещаю я, пока они выносят Джулию.
Но что-то грызет меня – драка, на которую мы наткнулись, была не случайной. Любопытство и осторожность смешиваются в моем нутре. Я не могу уйти, не сейчас. Нельзя оставлять вопросы без ответа.
Когда Лука и люди исчезают вместе с Джулией, я поворачиваю назад, снова погружаясь в тень. Склад с его продолжающимся конфликтом таит в себе ответы, которые я намерен найти. Что это за битва? И, что еще важнее, кому она выгодна?
Бесшумно, как призрак, я продвигаюсь вглубь помещения.
Пыль и запах крови витают в воздухе склада. По мере того, как я пробираюсь сквозь его кости, отдаленные звуки конфликта становятся все громче. Строение стонет под тяжестью собственного распада, стены шепчут секреты бесчисленных неудачных сделок, предательств и кровопролития.
Во мне бурлят эмоции – долг, любопытство и тревожное чувство предвкушения. Чем ближе я подхожу, тем отчетливее становятся звуки: ворчание от усилий, шлепки плоти о плоть, лязг оружия.
Достигнув источника шума, я обнаруживаю дверь, нижний край которой светится, обещая ответы. Свет льется наружу. Рука на ручке, я замираю, каждый инстинкт, отточенный за годы пребывания в тени, требует осторожности. Дверь скрипит, выдавая мое присутствие, когда я приоткрываю ее и проскальзываю внутрь.
Разворачивается сцена, которую я никак не мог предвидеть. Головорезы Переса вступают в схватку не с другой бандой, не с правоохранительными органами, а с Романом. С моим другом. Человеком, который переступил черту, которую я никак не ожидал от него. И все же он здесь, вихрь ярости, в одиночку сражается с людьми Переса.
Он уже завалил нескольких. Но шансы против него – трое все еще стоят, кружат, жаждут расправиться с одиноким волком среди них.
Я замираю, каждый мускул напряжен, все чувства начеку.
Рука на двери, сердце колотится в груди, как чертово барабанное соло. Вот оно, не так ли? Момент, который может перевернуть всю преданность с ног на голову. Я вижу Романа, который сражается, как сам дьявол, и головорезов Переса, которые приближаются. Неужели вмешаться – значит предать Лану?
Блядь. Блядь. Черт.
Внезапно Роман замечает меня. Наши глаза встречаются на фоне хаоса. И тут же время, как резинка, снова начинает действовать. Один из людей Переса делает выпад, пистолет нацелен прямо в грудь Романа.
Никаких раздумий. Никаких колебаний. Только движение.
Я врываюсь в дверь, каждый волосок моего тела настроен на единственную цель – спасти Романа, и я вступаю в схватку.
Я быстро оцениваю ситуацию, используя элемент неожиданности. Это похоже на танец, который я тысячу раз прокручивал в голове, но никогда не хотел исполнять. Роман пригибается, когда головорез стреляет, и пуля пронзает воздух в том месте, где мгновение назад была его голова.
Через несколько секунд я настигаю их. Моя рука вырывается, выхватывая пистолет из рук нападавшего, прежде чем он успевает прицелиться. Используя его силу, я выкручиваю ему руку, заставляя упасть с грохотом, который эхом отражается от стен склада. Его крик прерывается, когда я наношу точный удар в висок, заставляя его замолчать.
Роман, тем временем, не бездействует. Воспользовавшись их шоком, он обезвреживает другого головореза и наносит удар локтем в лицо противника. Брызги крови – неприятное напоминание о нашем жестоком балете.
Третий делает шаг, отчаянно хватаясь за лежащий на полу пистолет. Его намерения ясны и смертоносны. Роман повернут спиной, его внимание сосредоточено на упавшем противнике. Никаких мыслей, только первобытный импульс защиты. Я делаю выпад вперед, оказываясь на линии огня как раз в тот момент, когда палец головореза нажимает на спусковой крючок. Звук становится оглушительным.
Прежде чем пистолет успевает рявкнуть снова, моя нога задевает запястье головореза, отправляя оружие в пол. Последующий удар ногой попадает ему прямо в брюхо, и он переворачивается на спину, задыхаясь.
Роман поворачивается, его обостренные чувства улавливают борьбу. Мы уже достаточно раз дрались бок о бок, чтобы он мог без слов предугадать мой следующий шаг. Его рука находит затылок нападавшего и опускает его вниз как раз в тот момент, когда мое поднимающееся колено встречает его на полпути. Головорез падает, как марионетка с перерезанными ниточками.
Я тяжело дышу, каждый вдох, это клинок внутри меня. Роман стоит среди павших врагов, пот и кровь смешиваются на его лбу. Он слегка пошатывается, прежде чем восстановить равновесие, его глаза смотрят на меня со смесью благодарности и чего-то более темного, отражения пути, который он выбрал.
– Ты в порядке? – Спрашиваю я, мой голос груб, адреналин все еще бурлит в моих венах, как огонь.
– Да, благодаря тебе, – отвечает Роман, опираясь на усеянный обломками пол. Он смотрит на меня напряженным взглядом, читая меня, как одну из тех книг, на которые у него больше нет времени.
И тут я замечаю тепло, распространяющееся по моему боку, липкое присутствие, которое начинает просачиваться сквозь одежду. Инстинктивно моя рука тянется вниз, касаясь мокрого места на боку. Кровь. Моя кровь. Только сейчас я чувствую боль – запоздалая реакция на пулю, которую я получил, не осознавая этого.
