Текст книги "Спасение (ЛП)"

Автор книги: Селена Уинтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Снова и снова я опускаю флоггер, и каждый удар вызывает у нее крик, наполовину приятный, наполовину болезненный. Я смотрю, как она извивается, как ее тело выгибается под ударами плети. Есть что-то заманчивое в том, как она принимает боль, как ее губы раздвигаются в беззвучном крике при каждом ударе.

Она удивляет меня, когда задыхается: – Еще… – Ее голос – шепот, едва слышный.

Я приостанавливаюсь, глядя на нее.

– Больше боли? – уточняю я.

Она кивает в ответ. Часть меня мечтает заглянуть в ее глаза и увидеть, какие демоны их преследуют. Я не могу не задаваться вопросом, почему она жаждет и нуждается в этом. В голове мелькают воспоминания о том, как она рассказывала о своем бывшем, подвергшем ее насилию.

Это ее способ справиться с проблемой?

Я отбрасываю эту мысль, сосредоточившись на женщине, лежащей передо мной, – ее тело, спелое, раскрасневшееся и умоляющее о большем. И я даю ей это. Потому что девушка, так жаждущая боли, идеальная для меня. Мне нравится доставлять ее.

– О, черт, Данте. Я собираюсь…

Я прекращаю порку и обхватываю рукой ее горло, блокируя ее возгласы, а затем засовываю три пальца в ее киску, чтобы почувствовать ее разрядку.

– Грязная маленькая лань, кончающая от одной только боли.

Я прижимаюсь губами к ее шее, пока она бьется в конвульсиях, ее мышцы сильно сжимают мои пальцы.

– Так чертовски идеально, – размышляю я.

Мэдисон дышит неровно, когда я отпускаю ее горло, зная, что недостаток кислорода сделал бы ее оргазм намного лучше.

– Как ты себя чувствуешь?

Некоторое время она молчит, сосредоточившись на восстановлении нормального дыхания.

– Потрясающе, – наконец удается ей прошептать. – Ты собираешься меня развязать?

Я ухмыляюсь ее наивности.

– Мы еще далеко не закончили. Теперь моя очередь почувствовать что-то хорошее, – вздыхаю я.

Она вздрагивает, когда я поднимаю ее и укладываю на спину так, чтобы она лежала, откинув голову на край кровати, а шея упиралась в угол матраса.

– Что…

Я заставляю ее замолчать, прижимая головку члена к ее губам.

– Я собираюсь трахнуть твое горло, – говорю я. – И поскольку ты никак не можешь произнести безопасное слово, тебе придется щелкнуть пальцами, если захочешь, чтобы я остановился. Можешь попробовать?

Ей удается щелкнуть ими, несмотря на то, что она связана.

– Хорошая девочка. Теперь откройся для меня.

Она стонет и с готовностью открывает рот, позволяя моему члену войти внутрь.

Ее губы смыкаются вокруг меня, бархатистое тепло ее рта посылает толчки удовольствия по моему позвоночнику. Я хватаю ее за волосы и ввожу член глубже в горло, от его тугого сжатия я стону. Я начинаю двигаться, сначала медленно, давая ей привыкнуть к глубине. Каждый толчок заставляет ее задыхаться, слезы текут по щекам, промокая повязку на глазах.

– Прекрасно, – рычу я, проникая в нее быстрее и сильнее. Звуки, когда она задыхается, когда она борется за дыхание, возбуждают меня как ничто другое.

Ее руки дергаются, пальцы сжимаются, и я мгновенно отстраняюсь, позволяя ей перевести дыхание.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, поглаживая ее по волосам.

Ее грудь вздымается, когда она глотает воздух.

– Да, мне просто нужна была секунда.

Она открывает рот.

– Продолжай.

Я ухмыляюсь и снова прижимаюсь к ее губам.

– Старайся дышать через нос, маленькая лань.

Я снова вхожу в ее рот, мои руки сжимают ее волосы. Контроль и власть, которые она дает мне, опьяняют. Я вхожу в нее сильно и быстро, наслаждаясь рвотными звуками, которые она издает каждый раз, когда я ударяюсь о заднюю стенку ее горла.

Каждый толчок сопровождается сосредоточенным усилием, чтобы она дышала через нос. Она приспосабливается и учится, и, похоже, ее покорная часть любит это.

– Блять, ты так хорошо меня принимаешь, – хриплю я, крепче сжимая ее волосы, пока трахаю ее горло. – Тебе ведь это нравится, правда, грязная девчонка? Задыхаться от моего члена, позволяя мне трахать этот милый маленький ротик. – Я надавил сильнее, и из моей груди вырвался низкий рык при виде ее залитых слезами щек и мокрой повязки на глазах. – Из-за тебя так чертовски трудно не кончить, ты знаешь это? Каждый стон, каждая слезинка – это как гребаный рай.

Я чувствую, как она пытается дышать через нос, ее пальцы дергаются, но не соприкасаются.

– Вот так, продолжай. Возьми все, вот так.

Ее тело содрогается от плотской, первобытной потребности. Она так теряется в ощущениях, что достигает кульминации, крича вокруг моего члена, когда ее тело содрогается.

– Боже, какая же ты жадная маленькая штучка, не так ли?

Я стону, моя рука еще крепче сжимает ее волосы, ритм моих толчков становится все более беспорядочным.

– Кончаешь только от того, что сосешь мой член, грязная девчонка. Ты ведь так любишь это, правда?

Слова срываются с моих губ хриплым рыком, и темное возбуждение проникает в меня от ее приглушенного хныканья вокруг моего члена.

– Черт, видеть тебя такой… Ты берешь меня вот так, это, блять, слишком!

С первобытным рыком напряжение спадает, удовольствие проникает в меня, когда я кончаю ей в рот. Ее вид, ее ощущения толкают меня за грань, мое тело содрогается, когда я оседлываю волны своего освобождения.

Она проглатывает каждую каплю спермы, ее дыхание сбивается, пока она преодолевает последствия своего оргазма.

Когда я наконец укладываю ее, ее грудь вздымается, а губы блестят от моей спермы и ее слюны. Повязка на глазах все еще на месте, но она промокла от слез. Видеть ее такой – самое прекрасное зрелище в мире. И я знаю, что пути назад нет. Это мы. Это то, чем мы являемся сейчас. Необузданные, первобытные и совершенно бесповоротно вплетены друг в друга… И неважно, насколько это опасно.

11

Мэдисон

.

Прошла неделя, а от Данте не было никаких вестей. Он даже не заходил в книжный магазин, что необычно. Обычно он заходит хотя бы раз в день. Я видела его вдалеке, проходя мимо, но он никогда не подходил близко.

Интересно, не отпугнула ли его моя готовность стать для него такой извращенной? Может, он думал, что я милая, невинная крошка, которую он собирался развратить. А когда он понял, что моя поганая жизнь уже сделала это для меня, он решил, что больше его не интересует.

– Мэдисон! Я так рада, что ты смогла прийти.

Ева обнимает меня.

Я улыбаюсь и отвечаю ей взаимностью.

– Спасибо, что пригласили меня! – кричу я, перекрикивая громкую музыку. – Хорошо выбраться из этого коттеджа.

Она улыбается.

– Тесса очень хотела, чтобы ты приехала. Она сказала, что нам нужно узнать тебя получше!

Она берет меня за руку и тащит за собой через толпу в гостиную. Харпер только что исполнилось двадцать пять, и она устроила для нее вечеринку.

Мне нравится Ева и ее друзья, но я не хочу слишком привязываться к ней. В конце концов, он найдет меня. Он всегда находит. Надеюсь, они не примут близко к сердцу, когда я исчезну без единого слова.

– Ева! Кто все эти люди? – спрашиваю я, оглядывая комнату.

– Друзья из школы. Вон Даррен и Том, – она указывает на двух парней, стоящих у столика с напитками, – и, конечно, ты знаешь Джека.

– Привет, Мэдисон! – Даррен машет рукой, на его лице широкая ухмылка. Том, высокий и атлетически сложенный рядом с ним, просто поднимает свой бокал в мою сторону.

Подходит Джек с пивом в руке.

– Мэдисон, ты здесь! – его дружелюбная улыбка заставляет меня немного расслабиться.

– Не могу же я пропустить день рождения Харпер, правда? – отвечаю я, улыбаясь.

– Кто может пропустить такую вечеринку? – говорит Харпер, появляясь из толпы. – Мэдисон, так рада, что ты пришла.

– С днем рождения, Харпер, – говорю я, улыбаясь.

– Спасибо, – говорит она.

Внезапно из моря гостей вечеринки появляется Тесса с бокалом шампанского.

– Мэдисон, вот ты где! – радуется она, обнимая меня за плечи. – Я уже начала думать, что ты от нас сбежала. Не можем же мы допустить, чтобы ты превратилась в отшельницу, верно?

Она смеется, и звук отдается эхом в шумной комнате. Райли, тихоня, просто кивает мне со своего места.

– Рада тебя видеть, Мэдисон, – говорит она, ее голос едва слышен из-за музыки.

– Ева, ты когда-нибудь представишь нам своего нового друга? – поддразнивает Даррен, подходя к нам. – Или ты планируешь держать ее при себе?

– Даррен, заткнись! – отвечает Ева, ее щеки слегка покраснели. – Мэдисон – не объект, который можно передавать по кругу.

– Эй, я не это имел в виду! – Даррен протестует, смеясь.

– Конечно, Даррен, – вклинивается Том, потягивая свой напиток. – Точно так же, как ты не хотел этого в прошлый раз, верно?

Девушки смеются.

– Даррен просто болтун, – уверяет меня Харпер, закатывая глаза. – Он безобидный.

– Болтун, да? – Даррен притворяется оскорбленным, положив руку на сердце. – Это больно, Харпер.

– О, смирись с этим, – пробормотала Райли, бесстрастно помахав ему рукой. – Ты выживешь.

– Выживу? Я? – Даррен симулирует драматический вздох. – Я ранен. Не мешай мне.

– Послабления? – ответила Райли, на ее лице появилась редкая улыбка. – Не в этой жизни.

– Райли, ты холодна как лед! – восклицает Даррен, хватаясь за грудь. – Кто-нибудь еще чувствует этот холод?

– Только рядом с тобой, – смеясь, добавляет Джек. – Только рядом с тобой.

Смех и шутки продолжаются, заставляя меня чувствовать себя непринужденно и желанно. Джек придвигается ближе ко мне.

Я улыбаюсь ему. Он красив, как парень из студенческого братства, с короткими светлыми волосами и чисто выбрит. Думаю, в последнее время он был довольно кокетлив во время нашей поездки в город, но это было безобидно. Он именно тот мужчина, который должен меня привлекать, учитывая мой опыт общения с типичным парнем. Плохие мальчики – именно такие. Плохие новости.

– Как тебе вечеринка? – Джек спрашивает, его голос низкий.

Я пожимаю плечами.

– Это весело. Вы, ребята, замечательные.

– Конечно, замечательные. – Джек улыбается, наклоняясь ближе, его голубые глаза мерцают. – Хочешь знать, что я думаю о тебе, Мэдисон?

Я тяжело сглатываю, от меня не ускользает кокетливый тон его голоса.

– Конечно, – вздохнула я.

– Таинственная, красивая и немного загадочная.

Он ухмыляется, демонстрируя идеально ровные белые зубы, соответствующие его всеамериканской внешности.

– Определенно интригующая.

Я смеюсь, качая головой на его откровенную попытку польстить мне и пытаясь отмахнуться.

– Уверяю тебя, я не такая уж и загадочная. Загадочная – это уж точно перебор.

Я делаю глоток из своего напитка.

Джек изучает меня, его взгляд задерживается слишком долго, чтобы быть просто дружеским.

– Может быть, но я готов раскрыть правду. Как насчет того, чтобы как-нибудь пригласить тебя на ужин?

Его предложение повисло в воздухе, но все, о чем я могу думать, – это о человеке, которого я пыталась забыть. Данте.

Я делаю глубокий вдох, сердце колотится в груди. – Может быть, – говорю я, улыбаясь.

Джек, кажется, удивлен. Я не сразу соглашаюсь, но он кивает с небольшой улыбкой. Видно, что он не привык, чтобы ему отказывали. Не то чтобы я ему отказала. Я не могу сейчас ходить на свидания, когда все, о чем я могу думать, – это священник, с которым я переступила черту.

– Как работа?

Я тяжело сглатываю.

– Это замечательно. Мне нравится работать в книжном магазине. Как тебе работа в газете?

– Хорошо. Я главный редактор и босс, что очень весело.

Ого. Я не ожидала, что у Джека будет такая должность, даже если это всего лишь маленький городок.

– Это впечатляет в твоем возрасте.

Он улыбается.

– Ну, мой дедушка был главным редактором до меня, но он стал слишком стар.

Я киваю. Политика маленького городка. Джеку гарантировали эту работу, потому что ее получил его дедушка, а не потому, что он получил эту должность благодаря своим навыкам или заслугам.

– Понятно. Должно быть, это весело – быть журналистом.

Он на мгновение задумывается.

– Это весело, но может быть скучно в таком городе, как этот. Не о чем писать.

Я киваю в ответ и оглядываюсь через плечо, чувствуя, что за мной кто-то наблюдает. Никто не выделяется. Значит, у меня паранойя. Эрик хорошо умеет меня выслеживать, но я была бы шокирована, если бы он нашел меня так быстро. Обычно ему требуется месяц или два, чтобы найти меня. Надеюсь, в этот раз у него уйдет больше времени, ведь этот город меньше всех, которые я выбирала.

– Ты в порядке? – спрашивает Джек.

Я возвращаю свое внимание к нему.

– Да, извини. Я отвлеклась.

Ева обнимает меня.

– Пойдем, Мэдисон. Ты должна выпить несколько стопок со мной.

Я неумела пьяница. Однажды, когда мне было девятнадцать, я слишком много выпила на шикарном мероприятии моих родителей и выставила себя дурой. Они не разрешали мне пить до самой свадьбы. Это был последний раз, когда я их видела. И я знаю, что если бы они могли, то притащили бы меня обратно к Эрику и смотрели, как он меня подвешивает и пытает. Мои родители – плохие люди, как и тот, кому они меня продали.

– Предупреждаю, я неуклюжая пьяница.

Ева смеется.

– Разве не все мы такие? Не волнуйся, только не разбей призовую вазу моих родителей.

Она кивает на уродливо выглядящую вазу на комоде.

Я нахмуриваю брови.

– Если это приз твоих родителей, почему ты его не спрятала?

Она смеется.

– Я пошутила. Они оба ее ненавидят, но моя бабушка подарила ее им, поэтому они считают себя обязанными ее выставлять. – Она пожимает плечами. – Если бы ты ее разбила, то оказала бы им услугу.

Она тянет меня к столу, уставленному пуншем и крепкими напитками.

– Водку? – спрашивает она.

Я гримасничаю.

– Если надо.

Она смеется.

– Да ладно, тебе нужно немного расслабиться. Ты слишком напряжена.

Это правда. Я слишком напряжена. Но у меня есть на то веские причины. Моя жизнь была полна опасностей, и я всегда ожидаю худшего. Эрик найдет меня. Когда он это сделает, я снова уйду, прежде чем он сможет меня достать. По крайней мере, я надеюсь, что у меня будет такой шанс. Проблема такого маленького города в том, что в нем меньше мест, где можно спрятаться.

– Хорошо.

Я поднимаю рюмку и встречаю взгляд Евы, которая с волнением наблюдает за происходящим. Ее улыбка заразительна.

– За новые начинания, – произносит она тост, и мы сцепляем наши бумажные стаканчики. Водка обжигает сходу. И прежде чем я успеваю отказаться, Ева наливает мне еще одну рюмку. – Для начала хватит и трех, – кричит она сквозь музыку.

Я опрокидываю в себя следующую рюмку и прихожу в себя, когда она наливает мне третью.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я чувствую, что кто-то наблюдает за мной. Оглянувшись по сторонам, я не вижу никого, кто бы смотрел на меня.

– Последняя, Мэдисон, не трусь передо мной! – Голос Евы возвращает меня в настоящее.

Я улыбаюсь и киваю.

– За новых друзей, – говорю я, отпивая горячую жидкость. Теперь, когда я привыкла к ней, ожог не так силен, но комната слегка кружится.

Я отряхиваюсь, заставляя себя оставаться на месте. Я не могу позволить себе ослабить бдительность, даже на мгновение. И все же, когда смех и разговоры наполняют воздух, я не могу отделаться от ощущения временной безопасности в этом маленьком городке. Как будто, возможно, я наконец-то нашла свое место.

Это опасное чувство, поскольку оно может привести только к разбитому сердцу. Именно поэтому я обычно держусь в тени.

– Пойду поздороваюсь с другими гостями. Увидимся позже? – спрашивает Ева.

Я киваю, хотя от одной мысли о том, что мне придется общаться в одиночестве, у меня сводит живот. Однако я натягиваю улыбку.

– Конечно, до встречи!

Она идет поприветствовать группу парней возле угла. Внезапно я чувствую руку на своей талии и поворачиваюсь, чтобы обнаружить Джека позади себя.

– Что скажешь насчет того, чтобы убраться отсюда и пойти в более тихое место? – спрашивает он, явно более пьяный, чем раньше.

Я улыбаюсь.

– Прости, но мне сейчас не до этого.

Его глаза темнеют.

– Ну же, не будь ханжой.

Он берет меня за запястье и пытается вытащить из комнаты.

Я отдергиваю его.

– Я сказала "нет", Джек.

Он смотрит на меня и уже собирается снова схватить, когда из темного угла появляется огромная фигура. Сердце заколотилось в груди, когда мужчина надел маску.

– Она сказала "нет", придурок, – рычит он.

Этот голос.

Данте.

Я тяжело сглатываю, понимая, что именно поэтому он надел маску.

Какого черта он делает на такой вечеринке?

Если бы кто-нибудь узнал его, разразился бы скандал. Священник не может быть на вечеринке с молодыми людьми, распивающими алкоголь.

– Да, а тебе-то что? – спрашивает Джек, но, обернувшись, бледнеет.

Размеры Данте внушительны, тем более когда на нем надета чертова маска, как у какого-нибудь преступника.

– Отойди или пожалеешь об этом, – предупреждает он, хрустя костяшками пальцев.

Джек быстро уходит, исчезая в толпе.

Темные глаза Данте пронзают меня сквозь отверстия в маске, в них горит огонь ярости.

– Ты пойдешь со мной, – говорит он, и впервые я боюсь человека в маске.

Данте крепко держит меня за руку. Он тянет меня сквозь толпу, море тел расступается перед внушительной фигурой. Я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, в моей голове крутятся вопросы, страх и необъяснимое, зарождающееся любопытство. Я открываю рот, чтобы возразить, но он уже выводит меня с вечеринки на холодный ночной воздух.

– Данте, что происходит?

Наконец мне это удается сказать, и я поднимаю на него глаза. Его лицо по-прежнему скрыто балаклавой, но его глаза, эти знакомые, напряженные глаза, буравят меня. Он ничего не отвечает, продолжает идти, уводя меня от дома Евы к мотоциклу.

Я вздрагиваю, когда вижу его, потому что узнаю его. Он много раз парковался по вечерам у моего коттеджа. Мне всегда было интересно, чей он. И вдруг опасность ситуации становится очевидной.

Неужели он следил за мной?

– Ты преследовал меня, – обвиняю я.

В ответ он лишь неодобрительно хмыкает и бросает мне шлем. Я рефлекторно ловлю его, уставившись на него в своих руках. Он натягивает шлем поверх маски. Я вижу, что он наблюдает за мной, ожидая протеста или неповиновения. Но по какой-то причине я не могу вызвать ни того, ни другого.

Вместо этого я надеваю шлем.

Усмешка Данте низкая и грубая, как гравий. Он перекидывает ногу через мотоцикл, похлопывая пространство за собой. Я немного колеблюсь, прежде чем присоединиться к нему и обхватить его за талию. Он теплый, и, несмотря на страх, гудящий в моих венах, я не могу не прижаться к нему.

Мотоцикл ревет, и мы исчезаем в ночи, оставляя позади пульсирующую музыку и веселый смех. Его преследование и одержимость кажутся мне спасательным кругом, странным маяком в этом некогда чужом мире. Моя жизнь превратилась в вихрь страхов, замаскированных угроз и украденных взглядов. И в центре этого вихря – Данте Дженсен. Священник. Мой преследователь. Мой спаситель?

Когда мы мчимся прочь, я зарываюсь лицом в его спину.

Что происходит? – спрашиваю я себя. Но когда ветер развевает мои волосы, а мотор ревет в ушах, я понимаю, что у меня нет ответов. Пока нет.

12

Данте

На территории церкви царит тишина. Я благодарен, что мой дом находится на территории, достаточно далеко от города, и никто нас не увидит. Я нажимаю кнопку на пульте управления роликовыми воротами гаража и жду, когда они откроются, пока Мэдисон крепко прижимается ко мне. Ее запах лилий и лаванды подталкивает меня к краю пропасти.

Она чертовски сумасшедшая. Какого черта она пошла на эту вечеринку? И какого черта она флиртовала с Джеком. Когда я увидел, как он положил на нее руки, я понял, что мою расправу уже не остановить. Люди странно смотрели на меня в этой маске, но меня не было видно. Никто не должен знать об истинной природе моей одержимости этой девушкой.

Я припарковал мотоцикл на обычном месте и спрыгнул с него, сняв шлем и маску. Мэдисон сидит как статуя, ее шлем по-прежнему надет.

– Слезай, – требую я.

Она не двигается. Разочарованный и слегка обеспокоенный, я сдергиваю шлем с ее головы. Ее волосы рассыпаются по плечам, как водопад, а в глазах столько страха, что мне становится почти физически больно.

– Заходи внутрь, – приказываю я, стараясь, чтобы мой голос был ровным. Мои руки дрожат. Я не могу допустить, чтобы моя маленькая лань увидела, как сильно я хочу ее. Как сильно я жажду ее.

Она медленно движется, дрожащие руки тянутся к мотоциклу. Страх в ее глазах не ослабевает, но она выполняет мой приказ. Она всегда выполняет мои приказы.

Я следую за ней, не в силах оторвать от нее взгляд. Она идет медленно, словно боясь сделать неверный шаг. Дойдя до входной двери, она поворачивается и смотрит на меня. Страх все еще присутствует, но есть и что-то еще. Смущение? Любопытство? Я не могу сказать.

Я обхватываю ее и отпираю входную дверь. Она вздрагивает, когда мое тело прижимается к ее.

По позвоночнику пробегает дрожь, но я игнорирую ее. – Заходи, – говорю я.

Она замирает, но все же заходит внутрь, оглядывая темный интерьер дома.

Я закрываю за собой дверь, загоняя ее внутрь вместе с собой. От осознания этого я вздрагиваю. Я чудовище. Но мне все равно. Она здесь. Она моя. Тьма внутри меня рычит от удовлетворения.

Я наблюдаю за ней, наслаждаясь ее видом, стоящей в моем зале. Томительный страх в ее глазах заставляет что-то внутри меня извиваться от тошнотворного удовольствия.

– Я наблюдал за тобой, Мэдисон, – признаюсь я, и мой голос эхом отдается в тишине дома.

Она прикусывает нижнюю губу.

– Я знаю, я чувствовала, что ты наблюдаешь за мной на вечеринке, и…

– Нет, – перебиваю я. – Не только сегодня.

Ее дыхание сбивается.

– В моем коттедже? Я видела твой мотоцикл, припаркованный там, – подтверждает она.

Я киваю.

– С нашей первой встречи я наблюдал за тобой возле твоего коттеджа, пока ты расхаживала по дому. – Мои глаза сужаются. – Когда ты одеваешься в своей спальне, я наблюдаю за тобой из леса.

Она сглотнула.

– Почему?

– Я одержим тобой, – признаюсь я.

Она вздрагивает.

– Я даже был в твоем коттедже, маленькая лань, пока ты была там.

Она нахмуривает брови.

– Что?

– Я пробрался туда, чтобы осмотреться, а ты пролила что-то на рубашку и ушла в спальню. Мне ничего не оставалось, как залезть в твой шкаф, а потом… – Я делаю глубокий вдох, а в голове проносятся горячие образы. – А потом ты разделась и ублажала себя для меня. А я мастурбировал, наблюдая за тобой. Я кончил на всю твою одежду.

В ее глазах появляется осознание. Возможно, она гадала, что стало причиной беспорядка.

– Ты сумасшедший, – пробормотала она, в ее глазах мелькнули страх и отвращение. Но есть и интрига. Ей отвратительно, но любопытно.

Я делаю шаг к ней.

– Возможно. Я хочу испортить тебя, – говорю я ей, мой голос едва превышает шепот. – Я хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не начнешь кричать и умолять меня остановиться. – Ее взгляд мечется между моими глазами и губами. Я уже близко, достаточно близко, чтобы коснуться и попробовать ее на вкус. – Я хочу, чтобы ты была связана, беспомощна и кричала для меня.

У нее перехватывает дыхание, грудь вздымается и опускается с каждым вздохом.

– Да, я извращен так, что это даже меня пугает, – признаю я, мой голос грубый и жесткий. – Но именно ты, Мэдисон, сделала это со мной. Ты раскрыла тьму. И теперь я не могу остановиться. Я не хочу останавливаться.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по ее щеке.

Она вздрагивает, но не отстраняется. Маленькая победа.

Ее губы приоткрываются, в них застывает вопрос. Но она его не озвучивает. Вместо этого она наблюдает за мной, ее глаза расширены, в них борются страх и любопытство. Я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, размышляя над правдой того, что я открыл. О том, кто я. Чего я хочу. Что я намерен сделать.

– Тебя возбуждает моя темнота? – спрашиваю я.

Ее горло дрогнуло, и она слабо кивнула.

Я рычу, хватаю ее за шею и крепко целую.

– Хорошая девочка, – бормочу я ей в губы. – Потому что если ты считаешь, что то, что я сделал с тобой на прошлой неделе, было хреново, то сегодня тебя ждет настоящее удовольствие.

Когда мы отстраняемся, к ней возвращается часть ее уверенности.

– Ты можешь надеть маску?

Я вскидываю бровь, наклоняя голову.

– Моя маленькая лань тоже таит в себе тьму?

Она кивает.

– Да, я думала, ты поймешь это после прошлой недели. – Ее губы сжимаются. – Почему же с тех пор ты не появлялся здесь?

Я ухмыляюсь. Мэдисон скучала по мне. Такая хорошая девочка. Я держался в стороне, потому что знал, что не смогу сдержать тьму. Что она поглотит нас обоих. Оказывается, она этого хочет. Она жаждет темноты и извращения.

– Потому что я боялся, что ты освободишь, – признаюсь я, едва слышно шепча, проводя пальцем по ее щеке. – Я боялся, что моя тьма поглотит тебя целиком. Что ты утонешь в хаосе, который процветает во мне, – признаюсь я, не сводя с нее глаз.

Она выдерживает мой взгляд, и между нами возникает молчаливое понимание. Она не напугана. Она заинтригована. Возможно, даже взволнована. Это откровение не пугает ее, оно приводит ее в восторг. – Моя маленькая лань – больше волк, чем я думал.

– Возможно. – Она прикусывает нижнюю губу. – Ты собираешься причинить мне боль?

Ненавижу, что жажду ее боли. Жажду ее криков.

– Да.

Это простой ответ, и в ее глазах мелькает страх.

– Так же, как мой муж причинял мне боль? – спрашивает она.

Я рычу и качаю головой, хватаю ее за волосы и откидываю голову назад.

– Как он тебя обижал?

– Он бил меня до тех пор, пока у меня не появлялись синяки по всему телу, но так, чтобы никто не видел. – У нее перехватывает горло. – Он бил меня до тех пор, пока я почти не теряла сознание от боли. А потом он говорил мне, что ему не терпится лишить меня девственности, когда мы поженимся.

Она делает дрожащий вдох, и непролитые слезы заливают ее глаза.

– Вот почему я сбежала. Я не могла смириться с тем, что у нас с ним будет секс.

– Я убью его за то, что он сделал с тобой, – заявляю я.

Она задыхается и смотрит на меня расширенными глазами.

– Ты священник, Данте. А не убийца.

Я смеюсь, ведь она даже не представляет, сколько жизней я забрал.

– Ты не знаешь, какой я человек. Человека, которым я был до того, как сделал Фордхерст своим домом. – Я наклоняю голову. – Я никогда не причиню тебе вреда, если ты не получишь от этого удовольствия, – вздыхаю я.

Она прикусывает нижнюю губу.

– Как с воском и флоггером?

– Да. Я не сделаю тебе больно, если ты не получишь от этого удовольствия, маленькая лань. – Я целую ее шею, прежде чем вонзить зубы. – Вот так.

Она задыхается от удивления, но ее тело выгибается навстречу мне.

– Данте, – выдыхает она мое имя.

– Тебе это нравится? – спрашиваю я.

Ее рука обхватывает воротник моей рубашки, притягивая меня ближе.

– Да, – признается она, ее голос дрожит, но в нем звучит вновь обретенная смелость. Затем она добавляет шепотом: – Сделай это еще раз.

Мои губы кривятся в ухмылке.

– Как пожелаешь, маленькая лань.

Я сильнее впиваюсь зубами в ее ключицу, заставляя ее выгнуться еще ближе ко мне.

– Еще, – простонала она.

На этот раз я хватаю ее за шею и целую в губы. Прежде чем прикусить ее губу достаточно сильно, чтобы пошла кровь, а затем сосать ее кровь, как гребаное животное. Вот кто я такой. Вот кого она выпустила на свободу. Зверя.

– Трахни меня, – бормочет она.

Я ухмыляюсь ей в губы.

– Хочешь, чтобы я лишил тебя девственности, маленькая лань?

Ее глаза встречаются с моими.

– Данте, пожалуйста, – хнычет она, ее руки крепче сжимают мою рубашку, ее тело дрожит под моими прикосновениями. – Возьми… Возьми меня. Сделай меня своей, – умоляет она, ее голос – едва слышный шепот, ее просьба – отчаянная молитва.

– Ты уверена, маленькая лань? – спрашиваю я, мой голос срывается.

Она кивает, ее глаза не отрываются от моих, ее решимость безошибочна.

Я наклоняюсь ближе, мое дыхание замирает на ее губах.

– Ты понимаешь, о чем просишь?

Она тяжело сглатывает, ее глаза расширены, сердцебиение заметно в области шеи. Но она не отводит взгляд.

– Как только я завладею тобой, пути назад не будет. Ты будешь принадлежать мне. Только мне. Навсегда.

Ее дыхание сбивается, а решимость в ее глазах потрясает меня до глубины души.

– Хорошо, – шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Ты сама напросилась.

Ее голос неожиданно дрогнул.

– Надень маску, Данте.

Я не могу сдержать низкий, горловой смешок, который вырывается наружу, и протягиваю руку, чтобы взять балаклаву, которую я отбросил.

– Как пожелаешь.

Я снова надеваю маску и смотрю на свою жертву, как только тьма оживает.

– Как насчет того, чтобы немного повеселиться?

Она вздергивает бровь.

– Что за веселье?

– Прятки, но в более страшной и сексуальной версии.

Ее глаза загораются.

– Продолжай.

– У тебя есть двадцать секунд на то, чтобы сбежать от меня, а я буду выслеживать тебя и ловить. И когда я это сделаю… – Я прервался, позволив тишине говорить за меня.

– Ты сделаешь со мной все, что захочешь? – подтверждает она.

Я киваю в ответ.

– Да, пожалуйста, – бормочет она.

Я ухмыляюсь.

– Если будет слишком, ты можешь остановить, сказав наше стоп-слово.

Ее челюсть сжимается.

– Хорошо, но я не думаю, что мне это понадобится.

– А если не сможешь говорить, щелкни пальцами.

Она нахмуривает брови.

– Почему я не смогу…

– Никаких вопросов, это испортит все веселье. Ты готова?

Она сглотнула и кивнула.

– Да.

– Отсчёт двадцати секунд пошел.

Она визжит и убегает в здание. Мой член пульсирует и твердеет, пока я смотрю, как она убегает. Желание преследовать ее, когтями впивается в мои внутренности, но я должен дать ей фору, которую обещал. Отсчитываю в уме, и мне кажется, что это самые длинные двадцать секунд в моей жизни.

– Двадцать, – бормочу я, ухмыляясь, когда адреналин поднимается еще выше. – Надеюсь, ты нашла хорошее место для укрытия! – восклицаю я. – Потому что волк идет за тобой, маленькая лань.

Под маской на моем лице расплывается ухмылка.

– Моли о пощаде, Мэдисон.

Я иду вперед, зная, что легко найду ее. И как только я это сделаю, я наконец-то завладею этой милой девственницей, которая вытащила мою тьму на поверхность.