Текст книги "Праздники в Японии: обычаи, обряды, социальные функции"

Автор книги: Седа Маркарьян

Соавторы: Эльгена Молодякова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Некоторые японские обычаи включают в себя одновременно элементы трех культур – японской, китайской и индийской. Например, на второй день Нового года вечером под подушку кладут бумажку с изображением сидящих в лодке "семи богов удачи" ("ситифукудзин"), которые взяты из пантеона китайских, японских и индийских богов.

Японцы охотно используют и предметы материальной культуры других народов. Например, передвижные платформы-колесницы украшают не только чисто японскими предметами, но и фламандскими гобеленами XVI в. с фигурами древних тевтонских рыцарей и прекрасных дам, китайским и персидским шелком, а среди музыкальных инструментов можно встретить китайские и индийские струнные инструменты типа цитры или лютни. Это необычное на первый взгляд явление, видимо, можно объяснить желанием устроителей придать фестивальным шествиям большую пышность и красочность.

В наши дни в традиционные праздники часто вставляются различные элементы американских шоу. Например, древнейший праздник Танабата в г. Хирацука (преф. Канагава) проводится на современный лад – с "мисс Танабата", оркестром полиции или американских войск, конкурсом фотографов и другими атрибутами шоу. На празднике Тэндзин в г. Осака подчас фестивальное шествие сопровождает военные оркестры.

В настоящее время в Японии получило широкое распространение празднование Рождества с его неизменными спутниками – ёлкой, Дедом Морозом, свечами и прочими атрибутами. А во время снежного фестиваля в г. Саппоро (о-в Хоккайдо) на площадях города возводятся из льда не только японские постройки, но и известные архитектурные памятники европейской и других культур.

Традиционные японские праздники вовлекают в свою орбиту массу людей всех возрастов, от детей до стариков. Традиции, складывавшиеся веками, общественное мнение очень много значат в глазах японца. Практически никто не рискует порвать с принятыми нормами, более того, даже не ощущает в этом какой-либо потребности, хотя иногда может и считать, что та или иная традиция устарела. Это связано, очевидно, с тем, что традиция представляет собой культуру народа во всем ее многообразии, включая обычаи, верования, праздники, связанные с семьей, культом предков, а также отношение к религии, уважение к храму, к любой святыне. "Для японца, в особенности живущего в сельской местности, свой храм, его ритуалы, его ежегодные красочные праздники стали необходимой частью жизни, которой следовали его отцы и деды, и которой следует он сам, не прилагая к этому никаких умственных усилий, а просто поступая так, как заведено, как поступают все – родственники и соседи", – пишут известные специалисты в области японской духовной жизни С. А. Арутюнов и Г. Е. Светлов [5, с. 15].

Японцы с удовольствием участвуют в праздниках, в их подготовке и проведении. Как правило, имеются желающие нести тяжелые микоси, толкать даси или зажигать праздничные костры во время праздника Бон. Все относятся весьма добросовестно к своим обязанностям во время праздников. Уборка и украшение храмов и улиц выполняются участниками фестивалей с большим энтузиазмом. То же относится и к хранению и сборке праздничных колесниц. Уход за ними возлагается на группы из 60–70 семей. Строительство же самих колесниц осуществляется за счет пожертвований и бесплатного груда энтузиастов. Следует отметить, что подготовка и проведение праздников требуют не только больших физических, но и финансовых затрат.

Многие праздники проходят с активным участием детей. Родители охотно поощряют это и с удовольствием наблюдают, как одетые в костюмы взрослых носильщиков микоси мальчики несут свои паланкины. Умельцы передают свое мастерство в пении и танцах подрастающему поколению.

Во время праздника царит особая атмосфера, по выражению М. Бахтина, "праздничная погода", когда праздник неотделим "от жизни тела, земли, природы, космоса" [6, с. 301]. Важной особенностью традиционного праздника является то, что его начало не санкционируется приказом или разрешением свыше. Возвещают о нем удары барабана, звуки колокола и т. п., и все чувствуют себя хозяевами праздника.

По традиции все участники японских праздников делятся на "активных", т. е. тех, кто принимает непосредственное участие в их подготовке и проведении – несут микоси, стоят на колесницах, танцуют, поют и т. д., и зрителей ("пассивных"), которые толпами стоят вдоль улиц, ожидая, пока пронесут микоси или прокатят колесницу. Но и те и другие "кажутся временно ненормальными". "Многие из них надевают экстравагантные костюмы, раскрашивают свои лица или надевают маски, прыгают, изгибаются и выкрикивают какие-то звуки, т. е. делают все то, за что в любое другое время надо было бы привлечь их к ответственности за нарушение общественного порядка. Но атмосфера праздника такова, что и зрители и участники, все одинаково вовлечены в праздничное веселье" [129, с. 98]. Другими словами, происходит как бы полное освобождение человека от "жизненной серьезности". В Японии существует даже особое понятие – омацури саваги (праздничный шум). Но это не просто шум, он несет на себе и определенную магическую нагрузку, то особое воодушевление, которое нельзя увидеть в обычные дни.

Японцам, как известно, в повседневной жизни присущи сдержанность, самоконтроль, умение сохранять спокойствие. "Но стоит переступить определенный порог, отметку, температуру, как наступает взрыв, происходит неожиданное превращение нимба спокойного утреннего света в угрожающую корону неистового пламени. Это может случиться во время работы, игры, в спорте, в любви" [59, с. 70]. То же полностью относится и к праздникам.

Атмосфера праздника пронизывает все вокруг. Это касается и настроения, и одежды людей, и украшения домов и улиц, и торговли. И мало что изменилось в праздничной атмосфере за сто с лишним лет. В середине XIX в. французский дипломат Э. Гюмбер писал: "Город Иеддо (Токио. – Авт.) и его окрестности, казалось, плавали в какой-то упоительной праздничной атмосфере радости и веселья… Самые улицы образовали ряд длинных цветущих аллей, перевитых соломенными гирляндами и увешанных большими разноцветными фонарями. Везде толпа, везде шум, движение и радостные крики, паяцы, маски, пенье, музыка, и повсюду проникающий запах того ароматического дерева, которым пропитаны все вещи, привозимые к нам из Японии" [22, с. 353].

Такая же картина предстала и перед посетившими Японию в конце XIX – начале XX в. путешественниками. Вот что пишет, например, Е. И. Булгакова: "По улицам передвигаются при помощи быков торжественные колесницы, на которых танцовщики и певцы изображают различные сцены из истории и мифологии… На колеснице изображается фигура громадного размера какого-нибудь бога. Если на пути встречается препятствие, телеграфная проволока, например, то певцы и певицы, музыканты и музыкантши соскакивают вниз, а туловище гигантского бога перегибается и шествие благополучно следует дальше… В роще вокруг храма – веселье и неуемное торжество… Около лавок со всевозможными лакомствами публике предлагают самые разнообразные развлечения: тут укротитель зверей выводит на бой двух кенгуру; там белые мыши выделывают свои разнообразные фокусы. К большому восторгу детей появляется "рокуро-роби", человеческое существо, которое может вытягивать свою шею на несколько футов вышины; не меньшее восхищение вызывает танцор, который становится на руки и ухмыляется своею искусственною рожей, помещенной между жестикулирующими вместо рук ногами. Внимание иностранца больше привлекает следующий фокус: появляется человек, который при помощи своего веера может из своего платья, из головы и носа любого зрителя извлечь струю воды; она так же быстро исчезает, как появляется, по одному мановению веера…" [7, с. 141–143].

Общую картину, описанную Е. И. Булгаковой, можно встретить практически на любом празднике и сегодня. Разве что об устранении препятствий на пути колесниц думают теперь не сами участники шествия, а муниципальные власти, заранее планируя маршруты праздничных процессий и снимая, где это необходимо, линии электропередач. В ряде случаев сейчас перекрывается движение во время шествий, на пути следования колесниц стоят специальные регулировщики, к месту шествия вызывают иногда и пожарные команды, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям.

Еще одно интересное наблюдение, имеющее самое прямое отношение к жизни сегодняшней Японии в праздничные дни, сделала Е. И. Булганова. Речь идет об использовании праздников торговцами для привлечения внимания к своим фирмам. С этой целью они не скупились на пожертвования для оформления праздников. "Нередко все торжество совершается на средства какого-нибудь богатого купца, и в таком случае на колеснице крупными буквами написано имя жертвователя" [7, с. 141].

Сейчас же дух коммерции на традиционных праздниках стал поистине вездесущим. Речь, конечно, идет не только о бесчисленных лотках уличных торговцев, выстраивающихся на подступах к храмам, или о возможности заработать на продаже ритуальных кукол, съестного, или о специальных ярмарках, которые устраиваются по поводу того или иного торжества для продажи традиционных праздничных атрибутов. Все это сопутствовало праздникам с давних пор. Дело в том, что праздники очень широко используются в рекламных целях. Например, во время праздника Тэндзин в г. Осака праздничные лодки украшаются рекламой популярного пива и других продуктов. Во время фестиваля Гион в Киото традиционные украшения улиц – фонари служат также и рекламой разнообразных товаров. В этих же целях используются и специфические украшения во время праздника Танабата в г. Сэндай и т. д.

Праздники и японские календари

Календарь – система счета времени, одно из величайших Достижений человеческой культуры – вносит определенный порядок и в сферу празднований. Этот порядок строится на том, что празднику отводятся определенные отрезки времени и закрепляется соответствующая периодичность: годовая, месячная или недельная. Например, праздник, связанный с культом луны, отмечается два раза в месяц во время новолуния и полнолуния. Обрядовые действа посева или сбора урожая – по разу в год. Помимо праздников, связанных с природой, годовую цикличность имеют и даты, как, например, победа народа в войне или избавление от стихийных бедствий.

Календарные, периодические праздники уже много веков являются основными в жизни людей. Поэтому знание календаря дает возможность глубже понять их многообразие и характер.

В Японии существуют различные календарные системы. Кроме общеизвестных, таких, как лунный, лунно-солнечный или григорианский календари, в стране существовали и имеют хождение до сих пор свои системы летосчисления. По одной из них отсчет времени ведется от года вступления на престол мифического императора Дзимму и начинается с 660 г. до н. э. Для отождествления года, указанного по этой системе, с годом нашей эры надо отнять 660. До 40-х годов XX в. она еще была в ходу.

Другая система – нэнго отсчитывает время по годам правления императоров. Она была введена с середины VII в. Причем при одном и том же императоре годы правления нередко переименовывались несколько раз и отсчет начинался сначала. Это делалось по причине каких-нибудь неблагоприятных обстоятельств. После революции 1868 г. был установлен порядок, по которому годам правления каждого императора давалось только одно название. Система нэнго широко распространена в стране и сейчас. Практически во всех официальных изданиях годы указаны по этой системе, а рядом проставлены годы по европейскому летосчислению. Например, 1986 г. в японских изданиях обозначается как 61 год эры Сёва (сё – "свет", "ясность", ва – "мир", "гармония").

В Японии существует также деление японской истории и культуры по периодам, охватывающим значительные временные отрезки. Часто они совпадают с правлением определенной династии. Например, период Токугава (Токугава дзидай) исчисляется по годам правления династии сёгунов Токугава (1603–1867). Он же называется нередко Эдо дзидай – по названию г. Эдо (ныне Токио), бывшего в этот период столицей. По названию г. Хэйан (ныне г. Киото) 794-1192 гг. именуются Хэйанским периодом (Хэйан дзидай).

До введения в Японии с января 1873 г. григорианского календаря летосчисление в стране проводилось по лунно-солнечному календарю, как и в других странах Восточной Азии. Известно, что в разные эпохи были созданы три типа календарей: лунные (основанные на фазах луны), целью которых было согласование суток и лунного месяца; солнечные (на основе движения солнца), в которых пытались связать сутки и год; лунно-солнечные, в которых сочетались все три единицы времени.

Лунный календарь зародился еще у древних охотников и собирателей в эпоху палеолита. Он был основан на приблизительной связи лунного цикла с менструальным. Год строился на сроках беременности основного вида промыслового зверя – от гона до отела. Поэтому в то время год насчитывал около 270 дней, т. е. 9-10 лун, а зимнее время практически выпадало.

Когда же люди перешли к земледелию, появился солнечный календарь для определения сроков посевов и жатвы, которые были связаны со сменой времен года и видимым движением солнца [77, с. 15].

Время введения лунно-солнечного календаря в стране в точности неизвестно. Некоторые относят его к III в., другие – к VII. Но достоверно известно, что взят он у китайцев и корейцев. С введением этого календаря первый день нового года, т. е. первый день первой луны передвинулся со дня полнолуния на день новолуния. Календарь было принято называть циклическим, так как он состоял из повторяющегося 60-летнего цикла. Это была хронологическая система, основанная на астрономических циклах движения планет – Солнца, Земли, Луны, Юпитера и Сатурна.

Древние китайцы приняли за основу цикла время двух оборотов Сатурна вокруг Солнца, равное 60 годам. За это время Юпитер совершает пять оборотов. Согласно китайской натур-философии, цифра 5 символизировала пять элементов природы. Это дерево (по-японски ки), огонь (хи), земля (цути), металл (канэ) и вода (мидзу). Каждый из этих элементов нес в себе единство противоположностей – инь-ян. Поэтому любой элемент имел положительные и отрицательные качества. Например, вода. Она необходима для произрастания сельскохозяйственных культур и существования всего живого, но она же могла нанести большие разрушения во время наводнений. Этим элементам соответствовали цветовые обозначения: синий или зеленый (по-японски эти понятия передаются одним иероглифом), красный, желтый, белый, черный, которые применялись при обозначении планет и времен года (стихий). Соотношение элементов природы, стихий, цвета выглядит следующим образом [88, с. 81]:

  

Каждый элемент в свою очередь подразделяется на два: старший брат (э) и младший брат (го). Получается 10 так называемых небесных стволов – тэнкан (где тэн – небо, а кан – ствол) или дзиккан (где дзи – десять). Вот эти стволы:

Киноэ – старший брат дерева;

Киното – младший брат дерева;

Хиноэ – старший брат огня;

Хиното – младший брат огня;

Цутиноэ – старший брат земли;

Цутиното – младший брат земли;

Каноэ – старший брат металла;

Каното – младший брат металла;

Мидзуноэ – старший брат воды;

Мидзуното – младший брат воды.

Кроме небесных стволов имеется еще 12 земных ветвей, которые называются ти-си (где ти – земля, а си – ветвь) или дзюни-си (где дзюни означает двенадцать). Эти 12 ветвей соответствуют 12 знакам зодиака с названиями животных:

Нэ, – мышь (крыса); Тацу – дракон; Сару – обезьяна;

Уси – бык (корова); Ми – змея; Тори – курица (петух);

Тора – тигр; Ума – лошадь; Ину – собака;

У – заяц; Хицудзи – овца; И – свинья (кабан).

Существует множество легенд, объясняющих историю появления этих знаков зодиака. Одна из них гласит, что однажды Будда призвал к себе всех животных. На его зов прибежало лишь 12. Первой оказалась крыса, которая была столь хитра, что, проскакав большую часть пути на спине у быка, под конец соскочила с него и предстала перед Буддой раньше всех. Остальные животные пришли в вышеперечисленной последовательности. И Будда каждому из них подарил по одному году.

Для обозначения годов в 60-летнем цикле используется сочетание двух иероглифов – одного из 10 небесных стволов и другого из 12 знаков зодиака. Например, Киноэ нэ – год крысы и старшего брата дерева. В 60-летнем цикле 10 небесных стволов повторяются шесть раз, знаки зодиака или названия животных – пять раз, но сочетания их не повторяются на протяжении всех этих 60 лет. Началом цикла является год, когда совпадает первый ствол и первая ветвь. Это всегда год крысы.

По этому календарю новый год начинался с того новолуния, которое предшествовало нахождению Солнца в знаке греческого зодиака Рыбы (долгота 330°). Обычно начало лунного года попадало между 2 февраля и началом марта. Лунный год состоял из 12 лунных месяцев и 354 или 355 дней и носил название "обыкновенный" – хэйнэн. Поскольку в нем число дней на 11 меньше, чем в солнечном, то начало каждого третьего года уже не может совпасть с зодиакальным знаком Рыбы; и тогда добавляется так называемый интеркалярный месяц – уруцуки, а год имеет 383 или 384 дня и называется "полный" – урудоси, или дзюннэн. Месяцы лунного календаря состоят из 29 или 30 дней, первые называются сёноцуки – "малые", вторые – дайноцуки – "большие". Дополнительный месяц носит номер предыдущего месяца, например уру сангацу – "дополнительный третий месяц" [70, с. 1167–1169].

В Японии каждый месяц кроме своего порядкового номера имел еще несколько названий. Как правило, эти названия соответствовали природному или земледельческому циклу или обрядам и обычаям данного месяца:

1-й месяц-сёгацу дзюнигацу муцуки – дружелюбный месяц; сингёку-но тосн – год новой яшмы; сигацу – новый месяц, сорёгацу-месяц первой зелени;

2-й месяц – нигацу кисараги-месяц обновления платья; тюсюн – середина весны;

3-й месяц яёи – месяц пробуждения природы;

4-й месяц удзуки – месяц цветения кустарника унохана или уцуги (дейции зубчатой);

5-й месяц – гогацу сацуки – месяц ранних посевов; тюка – середина лета;

6-й месяц – рокугацу минадзуки – месяц без воды;

7-й месяц – ситигацу фумидзуки – месяц письма;

8-й месяц – хатигацу хадзуки – месяц листьев; цукимидзуки – месяц любования луной; тюсю – середина осени;

9-й месяц – кугацу нагацуки – долгий месяц; кикудзуки – месяц хризантем;

10-й месяц – дзюгацу каннадзуки – месяц без богов;

11-й месяц – дзюитигацу симоцуки – месяц инея; тюто – середина зимы; кагурадзуки – месяц кагура;

12-й месяц – дзюнигацу сивасу – месяц последний.

Большинство названий вышеперечисленных месяцев говорят сами за себя. Что же касается 1-го месяца, то наименование "дружелюбный" он приобрел потому, что во время новогодних празднеств по традиции люди желали друг другу благополучия и успехов, царило общее веселье и хорошее настроение и все были склонны прощать взаимные обиды. Название "год новой яшмы" употреблялось в поэзии, так как это словосочетание было, по японским понятиям, очень красивым. Кроме того, в Японии яшмовые подвески (магатама) считались народу с зеркалом (кагами) и мечом (катана) символом императорской власти и были предметами особого поклонения. Магатама олицетворяли также и плодородие. Кроме названий, указанных выше, для первого месяца имелось еще много других, в большинство из них входило слово "весна". Например, риссюн – начало весны, сингацу – новый месяц, мосюн – первый весенний месяц, сёхару гацу – месяц начала весны, синсюн – новая весна. Обычай называть Новый год синсюн сохранился и по сей День. Все же остальные названия остались в прошлом.

Название 2-го месяца означало сезонную перемену одежды, 10-го – объяснялось тем, что, согласно мифологии, в этот месяц все боги, покинув подвластные нм города и селения, собираются в храме Идзумо, чтобы определить, что им делать в следующем году.

Как и другие народы Восточной Азии, японцы делили сельскохозяйственный год на четыре больших сезона: весна (хару), лето (нацу), осень (аки) и зима (фую). Эти большие сезоны, в свою очередь, делились на шесть малых, по 15 дней в каждом, и носили названия кисэцу или сэкки. Таким образом, получалось 24 сезона. Малый сезон, в свою очередь, состоял из трех более мелких – ко, в каждом из которых было по пять дней. Всего было 72 ко. Это деление еще более подробно детализировало погодные приметы и земледельческий календарь [116, с. 702–704].

Деление года на 24 сезона делалось по солнечному циклу и поэтому не всегда совпадало с лунными месяцами. В частности, дни равноденствия и солнцестояния приходились на середину сезонов. Перечислим эти сезоны [137, 1970, № 4, с. 53]:

  

Месяц делился на три части, по 10 дней в каждой, которые назывались соответственно ками-но тока, нака-но тока и симоно тока, или дзёдзюн, тюдзюн и гэдзюн – верхняя, средняя и нижняя десятидневка. Имелись также специальные названия для первого и последнего дней месяца – цуйтати (или цукитата – начало месяца) и мисока (или цугомори – конец месяца); последний день года носил название омисока, где приставка "о" к слову "мисока" означает "большой". Эти названия бытуют и по сей день.

В японском календаре 60 циклических знаков использовались не только по отношению к годам, но и к дням. Поэтому в старой классической литературе дни недели обозначались названиями животных. Например, у драматурга XVII в. Тикамацу Мондзаэмона читаем: "Вспомните, вспомните: когда в последний раз мы клали рядом наши подушки? В позапрошлом году, во второй день Кабана, девятого месяца…" [83, с. 299]. В одном месяце бывало два или три дня под названием одного и того же животного. Поэтому в вышеприведенном тексте стоит "второй день Кабана".

Кроме того, согласно лунному календарю, с первого дня первого месяца сменяли друг друга шестидневки – рокуё. Каждый день такой недели имел свое название и характеристику: счастливый или несчастливый. Вот эти дни: сэнсё, что означает победу и потому день считался благоприятным; томобики – тащить друга, неблагоприятный; сэмбу – поражение, неблагоприятный; буцумэцу – смерть Будды, плохой день; тайан – великий покой, очень хороший день; сякку – красный рот, не-счастливый. В старину японцы в своей жизни строго учитывали символику этих дней. Хотя большинство японцер в настоящее время и не верит всерьез в эти приметы, но все же для бракосочетания выбирают лишь благоприятные дни. Более того, в день буцумэцу даже закрыты все места, где проводятся свадебные церемонии.

Дни семидневной недели названы по пяти элементам природы, луны и солнца. Иначе говоря, понедельник носит название дня луны (гэцуёби, где гэцу – луна, ёби – день), вторник – огня (каёби), среда – воды (суйёби), четверг – дерева (мокуёби), пятница – металла (кинъёби), суббота – земли (доёби) и воскресенье – солнца (нитиёби).

Дни, в свою очередь, подразделялись на 12 равных интервалов – токи, которые состояли из двух обычных часов. Один час поэтому равнялся половине токи (хантоки), и в каждом токи был сёхантоки (первая половина токи) и сэйхантоки (вторая половина токи). Каждая такая половина состояла из восьми частей, которые назывались коку; коку делились на 15 фун (минут), а каждый фун на 60 бё (секунд). Каждому токи соответствовал свой знак зодиака. Таким образом, с полуночи до Двух часов был час крысы, с двух до четырех-час быка и т. п. "Заранее намечен час отъезда, счастливый час змеи" [83, с. 38].

Еще по одной системе время исчислялось ударами в барабан или колокол в буддийских храмах. Таким образом о времени извещали население. Число ударов было условным: от девяти до четырех. Они по нисходящей повторялись дважды в сутки, первый раз начиная с полночи, каждые два часа, и второй раз начиная с полдня. Получалось, что часу крысы и часу лошади соответствовало по девяти ударов колокола, часу быка и овцы – по восьми и т. д. [70, с. 1173].

Григорианский календарь был введен сначала в официальных учреждениях, а затем вошел и в повседневную жизнь населения. Традиционные праздники, отмечавшиеся, например, в 3-й день 3-го месяца или в 5-й день 5-го месяца, начали праздновать соответственно 3 марта и 5 мая. И теперь, поскольку начало года сместилось на месяц-полтора и стало отмечаться раньше, чем по лунному календарю, многие сезонные праздники перестали совпадать с реальными сроками проведения сельскохозяйственных работ и получили некоторое другое осмысление.

Вместе с тем при проведении земледельческих работ крестьяне продолжали следовать традиционному сельскохозяйственному календарю. Сельскохозяйственный год в Японии начинался 1 октября. В конце XIX – начале XX в. крестьяне продолжали жить по лунному календарю и в своей повседневной трудовой жизни исходили из вышеперечисленных 24 сезонов, названия которых подчас давали наиболее яркую характеристику сельскохозяйственных периодов.

В Японии существует традиция выпуска разнообразных красочных календарей – больших и маленьких, перекидных и одним листом. Часто эти календари являются произведениями полиграфического искусства. Их тематика разнообразна, и подчас они имеют большое познавательное значение. Имеются календари на сюжеты пьес театров Но и Кабуки; календари с изображением гравюр и картин известных художников; памятников архитектуры и парковых ансамблей; традиционного японского костюма и национальных праздников; предметов народного творчества разных районов страны; специальные календари для детей. Всесилие рекламы сказалось и на сюжетах японских календарей. В последнее время появилось много календарей, сюжеты которых носят чисто развлекательный характер, они рассчитаны главным образом на западного потребителя. В большинстве календарей, которые выпускаются для внутреннего пользования, летосчисление приводится не только по григорианскому, но и по лунному календарю. Отмечаются также "счастливые" и "несчастливые" дни.