Текст книги "Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)"

Автор книги: Себастье́н-Рош Николя́ де Шамфо́р

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Однажды г-н Божон приказал слугам вынести его в гостиную, где собралось несколько красивых женщин, которых молва величает его оусыпальницамип, и, заикаясь, объявил: оРадуйтесь, сударыни мои: у меня был не апоплексический удар, а всего-навсего параличп.

Когда беарнские штаты присягнули королю, он в свою очередь принес им присягу на верность и обещал блюсти их вольности и привилегии. Таким образом, гасконцы и тут не остались в накладе. Просто непостижимо, почему из всех жителей многочисленных наших провинций только у них хватило на это ума.

Лакею графа Калиостро задали вопрос, правда ли, что его хозяину триста лет. оНе могу знать,-ответил он. – Я ведь состою при нем всего сто летп.

Некий шарлатан предсказывает судьбу всем желающим из простонародья. К нему подходит чистильщик сапог, маленький босоногий оборва

нец, и протягивает одно су четырьмя монетками по лиару. Гадальщик берет деньги, разглядывает ладони паренька и с обычными ужимками изрекает: оСын мой, у тебя много завистниковп. Мальчуган мрачнеет. оНе хотел бы я оказаться на твоем месте!п,-добавляет прорицатель.

Увидев свет в овнах домика, где герцог де Лозой принимал женщин, принц Конти завернул туда и застал хозяина в обществе двух великанш, которых тот подцепил на ярмарке. Принц остался ужинать с ними, а герцогине Орлеанской, к которой был зван в тот вечер, послал записку: оЯ пожертвовал вами ради двух особ, еще более высоких, чем вып.

Вместо слова оbruitп в смысле опересуды, сплетнип простой народ частенько употребляет другое-осапсанп. Оно восходит ко временам Рамуса, когда в университете шел спор, как надо произносить оquanquamп: на латинский лад-окванквамп или на французский-оканканп. университетский совет был тогда вынужден даже вынести особое постановление, запрещавшее иным из профессоров утверждать, будто оego amatп столь же правильный латинский оборот, как и оego агпоп. (см. БеЯль, статья оРамусп).

Герцог йоркский, будущий король Иаков II, стал однажды подбивать своего брата Карла 11 на какой-то шаг, который неминуемо вызвал бы недовольство палаты общин. оБрат мой,-ответил король, – я устал от скитаний по Европе. Если вам так уж хочется попутешествовать, подождите, пока я умруп. Иаков не раз, наверно, вспоминал эти слова в долгие годы, проведенные им в Сен-Жермене.

Послушав оратора, совсем не владевшего искусством декламации, Юлий Цезарь сказал ему: оЕсли ты полагаешь, что это была речь, знай: это было пение; если ты полагаешь, что это было пение, знай: оно было отвратительноп.

Горько сожалея об известной своей булле, папа Климент XI оправдывался: оЕсли бы отец Ле Телье не уверил меня в неограниченной власти короля, я никогда не решился бы издать эту буллу. Отец

оОднакоп, овпрочемп (лат.).

Ле Телье заявил королю, что в осужденной книге больше ста еретических положений, ну а потом уж не хотел прослыть лжецом. Меня прямо-таки за горло брали, требуя, чтобы я осудил больше ста положений, а я к сотне добавил только одноп.

Некий священник написал г-же де Креки по случаю смерти г-на де Креки-Канапля, чудака и безбожника: оЯ не совсем уверен, будет ли дано его душе спастись, но, поскольку пути господни неисповедимы, а покойник имел честь состоять в родстве с вашим домом и т. д.п.

Нерико-Детуш жил у себя в поместье и там писал свои пиесы. Закончив очередную, он вез ее в Париж и возвращался домой накануне первого представления.

Когда, увидев воочию русских крепостных, так называемых мужиков, живущих в страшной нищете, изъеденных насекомыми и т. д., Дидро нарисовал императрице ужасающую картину их существования, Екатерина возразила ему: оА зачем им содержать в чистоте дома, где они не хозяева, а жильцы?п. В самом деле, русский раб не владеет ничем, даже собственной жизнью.

Глядя на обеденный стол, накрытый столь пышно, что глаза разбегались, некто сказал: оЗа деревьями я не вижу лесап.

Некий вояка, заядлый дуэлист, приехав в Париж, подарил одному престарелому генерал-лейтенанту шпагу, которая, по его словам, заслуживала всяческих похвал. Через несколько дней он вновь навестил старика и осведомился: оНу, что вы скажете о клинке, ваше превосходительство?п. Бретер полагал, что его собеседник уже успел испробовать оружие на нескольких поединках.

Мне рассказывали об одном придворном шуте-человеке, видимо, очень неглупом; этот шут однажды заметил: оНе знаю, почему так получается, но удачно сострить удается только насчет тех, кто в опалеп.

Герцог Бургундский Карл Смелый в делах войны взял себе за образец Ганнибала, чье имя поминал на каждом шагу. После сражения при Муртене, где Карл был наголову разбит, придворный шут, удирая вместе со своим государем с поля боя, то и дело твердил на бегу: оЭк нас отганнибалили ! п.

Король прусский весьма благоволил к одному пехотному офицеру, которого он тем не менее по забывчивости обошел чином при очередном производстве. Офицер не скрыл своего недовольствл, и некий доброхот доложил об этом королю. Тот ответил доносчику: оЕго недовольство понятно: он ведь не знает, что я намерен для него сделать. Передайте ему, что мне все известно и что я прощаю его, но отнюдь не требую, чтобы он простил васп. Офицер узнал о случившемся, и дело кончилось дуэлью на пистолетах, стоившей доносчику жизни. Спустя некоторое время король дал обойденному служаке полк.

Когда король прусский вступил во взятый им Дрезден, ему доложили, что у графа Брюля найдено множество ботфорт и париков. оЗачем столько ботфорт никогда не сидевшему в седле? Зачем столько париков безголовому?п,-удивился Фридрих.

Когда, закончив последнюю кампанию Семилетней войны, король прусский вступал в свою столицу, берлинцы воздвигли на его пути три триумфальные арки. Под первой аркой Фридрих объявил об отмене одного налога, под второй – об отмене другого, под третьей – об отмене всех остальных.

Он же, дав евреям подряд на изготовление фальшивой монеты, расплатился с ними деньгами, которые они сфабриковали.

В Нижней Бретани слово огабельп – осоляной налогп известно только понаслышке, тем не менее крестьяне очень боятся его. Однажды какой-то деревенский священник получил в подарок от некоего сеньора стенные часы. Крестьяне долго гадали, что это такое; наконец, одному

из них пришло в голову, что незнакомый предмет и есть ненавистная габель. Они уже начали запасаться камнями, намереваясь уничтожить злополучные часы, но тут подоспел священник и уверил их, что это вовсе не габель, а свидетельство о полном отпущении грехов всем его прихожанам, присланное ему папой. Крестьяне сразу успокоились.

Некий русский вельможа приставил к детям гувернера-гасконца, и тот обучил своих питомцев баскскому языку, единственном, которым владел он сам. Забавная была, наверно, сцена, когда они впервые повстречались с французами)

Молодой гасконец, занимавший при дворе какую-то незначительную должность, пообещал некоему старому служаке, своему земляку, похлопотать за него. Он встал с ним так, что король, проходя мимо, непременно должен был заметить их, и, представив своего спутника государю, сказал, что вдвоем они служат его величеству вот уже сорок шесть лет. оКак! Сорок шесть лет?п,-изумился король. оДа, государь. Он – сорок пять лет, да я один год. Вот и выходит полных сорок шестьп.

Будучи как-то в Тулузе, Мадмуазель сказала одному из знатных горожан: оДивлюсь я на вас, тулузцев: ваш город расположен между Гасконью и Провансом, а вы такие славные людип. – оВы еще не присмотрелись к нам, ваше высочество,-возразил тулузец, – а вот узнаете нас и тогда увидите, что мы будем почище гасконцев и провансальцев вместе взятыхп.

Некий пьяница, выпив перед обедом стакан вина, напутствовал его такими словами: оНе очень-то располагайся-все равно тебе придется потеснитьсяп.

Некий пьяница, идучи ночью под руку с приятелем, ворчал: оНу в порядки у нас! Мы платим налоги, а за что? За освещение грязных улиц. Насчет грязи ничего не скажу-грязи хватает, но где же фонари? Экое жульничество)п.

Разные полицейские предписания, запретительные распоряжения кабинета министров, а порой и важнейшие законы-все это лишь хитроумные

уловки, цель которых-выжимать из людей деньги, продавая им разрешения обходить эти самые законы.

Шутка, которая производит не то впечатление, какого ожидал острослов, – вот неиссякаемый источник комического. Чаще всего этот спектакль можно наблюдать при дворе и в высшем свете.

Двое молодых людей ехали в Париж в почтовой карете. Один из них. разговорившись, поведал другому о том, что цель его поездки-женитьба на дочери г-на де*, что у него самого такие-то связи, а его отец такой-то и т. д. Заночевали они на одном постоялом дворе. На следующий день, в семь утра, первый из них скончался, так ни разу и не увидев невесты. Спутник его, завзятый шутник, отправился к отцу этой девушки, выдал себя за жениха, блеснул остроумием и очаровал всю семью. Наконец, он собрался уходить и на прощание сказал, что торопится-ему нужно успеть кое с кем повидаться, так как в шесть вечера состоятся его похороны. Действительно, в этот час должны были предать земле останки молодого человека, скончавшегося поутру. Когда слуга, спешно отряженный на постоялый двор, где остановился мнимый зять, вернулся и рассказал, как обстоит дело, отец невесты и все его домочадцы были изрядно удивлены: они всерьез поверили, что у них в гостях побывал призрак.

В те годы, когда на Сен-Лоранской ярмарке еще разыгрывались фарсы, на подмостки вышел однажды полишинель с двумя горбами, на груди и на спине.

– Что у тебя в переднем горбе? -спросили его.

– Приказы,-ответил он.

– А в заднем?

– Приказы об отмене приказов.

Это было время, когда власти совершали особенно много ошибок и глупостей. Неудивительно, что столь удачная острота привела шутника в Бисетр.

Г-н де ла Брифф, генеральный адвокат при Большом совете, скончался в первый день масленицы. Похороны состоялись назавтра, во вторник, и похоронной процессии пришлось прокладывать себе дорогу через толпы ряженых, которые приняли ее за карнавальное шествие. Чем на

стойчивей провожающие пытались втолковать, что это не маскарад, тем громче простонародье вопило: оВывалить его в грязь1 В грязь его!п.

Однажды Людовик XV играл в карты с маршалом д'Эстре; тот потерял изрядную сумму и решил, наконец, ретироваться. оНо ведь у вас еще осталось поместье!п,-остановил его король.

Знаменитый игрок Факс говаривал: оИгра-источник двух наслаждений: наслаждения выигрыша и наслаждения проигрышап.

Некий игрок решил сдать внаем квартиру, которую сам у кого-то снимал. Его спросили, светло ли там. оПраво, не знаю,-вздохнул он. Я ведь ухожу так рано и возвращаюсь так поздно!п.

Вот последнее слово человека, которого суд по монетным делам (Париж, 1775 или 1776) слишком поспешно присудил к повешению: оБлагодарю, господа. Столь торопливо отправив правосудие и приговорив меня к виселице, вы оказали мне неоценимую услугу и бесконечно обязали меня: я совершил двадцать краж, четыре убийства и поэтому заслуживал гораздо более тяжкой кары. В том, за что меня казнят, я невиновен, но все равно благодарюп.

По ложному обвинению в чернокнижии маршала де Люксембурга два года продержали в Бастилии, но все-таки выпустили-армией кому-то надо командовать. оА без чернокнижника-то не обойтисьп,-пошутил он.

Г-н де*, отпетый враль, рассказал не помню уж какую басню. оСударь, – отозвался кто-то, – я вам верю, но согласитесь, что правде следовало бы не полениться и придать себе хоть чуточку правдоподобияп.

Один аббат попросил у регента аббатство. оИдите в . . ! п, – бросил тот, не поворачивая головы. оУвы, на это тоже нужны деньги; ваше высо

честно, несомненно, согласится с этим, если соблаговолит взглянуть на меняп, – возразил аббат, человек редкостного уродства. Регент расхохотался и дал ему аббатство.

Некий голландец, худо знавший по-французски, сразу же начинал вполголоса спрягать любой глагол, употребленный его собеседникомОднажды какой-то невежа говорит ему:

– Вы, кажется, издеваетесь надо мной. Голландец принимается спрягать глагол оиздеваться''.

– А ну, выйдем! -требует забияка.

– Я выхожу, ты выходишь и т. д.

– Становитесь в позицию.

– Я становлюсь в позицию, ты. . . Они дерутся.

– Получайте!

– Я получаю, ты получаешь, он получает. . .

Услышав эту историю, другой иностранец, также говоривший с ошибками, сказал рассказчику: оСударь, я буду позаимствовать у вас эту историю и многих ею забавляюп.-оОхотно уступлю вам ее, – согласился тот,-при условии, что вы будете почаще менять в ней глаголы и таким образом научитесь их спрягатьп.

Некто присутствовал на представлении оФедрып, заранее зная, что исполняют ее дрянные актеры, и в оправдание свое стал потом уверять, будто пошел в театр, чтобы не утруждать глаза чтением. оЭ, сударь, сказал ему кто-то, – смотреть Расина в исполнении таких тупиц-это все равно что читать Прадонап.

оЯ знаю, что каждый добрый парижский буржуа, у которого под боком харчевня и булочная, непременно будет возмущаться, почему это моя армия не продвигается каждый день на десять льеп,-говорил,. смеясь, маршал Саксонский.

Мисс Питт сказала кому-то, кто ей приглянулся: оЯ знаю вас всего третий день, сударь, но будем считать, что мы знакомы уже три годап..

Некий кюре из эмонского прихода, расположенного во владения маркиза де Креки, сказал своей пастве: оДети мои, помянем в наших молитвах маркиза де Креки – служа королю, он сгубил и тело свое, и душу

В армии, где были и католики, и кальвинисты, и лютеране, служи солдат, давно забывший, к какой церкви он принадлежит. Его смертельно ранило, и тогда он спросил у кого-то из сотоварищей, какая вера самая лучшая, но тот и сам пекся о спасении души не больше, чем умирающий Поэтому он ответил, что ему об этом ничего не известно, и предложил по советоваться с капитаном. Капитан, выслушав солдата, воскликнул: оДа я не пожалел бы и ста экю, лишь бы это узнать!п.

У одного солдата украли коня. Он собрал товарищей и объявил, что сели в течение двух часов ему не вернут лошадь, он сделает то же, что сделал в таком же точно случае его отец. Угрожающий вид, с которым он произнес эти слова, напугал вора, и тот вернул свою добычу владельцу Все бросились поздравлять солдата и стали допытываться, как же он все таки собирался поступить и как поступил его отец. оКогда у моего отца увели коня,-ответил вояка, – он всюду искал его, но так и не нашел Тогда он надел ботфорты, прицепил шпоры, взвалил седло себе на спину взял в руки хлыст и сказал товарищам: ?Вот видите, приехал я верхом а возвращаюсь пешком"п.

Мюссона и Руссо, подвизавшихся в свете на роли шутов, пригласили в один знатный дом. Они долго и словно наперегонки ели и пили, не обращая никакого внимания на гостей. Те, наконец, стали выказывать неудовольствие, и тогда Руссо сказал Мюссону: оПослушай, друг мой, а не пора ли нам заняться нашим ремеслом?п. Эта фраза, поправившая дело стоила всего, что они наболтали потом.

У г-на де Монкальма был в подчинении отряд дикарей. Однажды в разговоре с их предводителем этот генерал вспылил. оТы – вождь а сердишьсяп,-хладнокровно сказал ему индеец.

Купив отель де Монморанси, г-н де Мам* велел написать на фасаде: оHоtel de Mesmes. Под этой надписью кто-то вывел другую: оPas de memoп.

Один старик, которого я знавал в юности, сказал мне о герцоге де*. бывшем тогда в случае: оЯ нагляделся на счастье министров и фаворитов. Кончается оно почти всегда тем, что эти люди начинают завидовать. участи своих помощников и даже секретарейп.

Однажды герцогине Мэнской зачем-то понадобился аббат де Вобрен, и она приказала лакею во что бы то ни стало разыскать его. Тот отправился на поиски и к великому своему удивлению узнал, что аббат де Вобрен служит мессу в такой-то церкви. Он подошел к аббату, когда тот еще стоял на ступенях алтаря, передал поручение и признался, что не ожидал застать его за служением мессы. Аббат, слывший вольнодумцем, взмолился: оПрошу вас, не говорите принцессе, чем я сейчас занималсяп.

При дворе плелись интриги, которые имели целью срочно женить Людовика XV, чахнувшего от рукоблудия. Правда, кардинал де Флери уже склонялся к тому, чтобы остановить свой выбор на дочери польского короля, но дело не терпело отлагательства, и каждый пытался на свои страх и риск женить короля как можно скорее. Царедворцы, желавшие устранить мадмуазель де Бомон ле Тур, подговорили врачей объявить, что королю нужна зрелая женщина-без этого он не избавится от вредных. последствий своего порока и детей у него не будет. Пока велись эти закулисные переговоры, все державы пребывали в волнении и в Европе прял ли осталась хоть одна принцесса, от которой кардинал не получил бы подношений. Будущей королеве послали даже на подпись нечто вроде договора. Она обязывалась не говорить с королем о государственных. делах и т. д.

Диалог между аббатом Мори и кардиналом де Ла Рощ-Эмоном. Кардинал ворчливо приказывает аббату составить для него речь по случаю. бракосочетания мадам Клотильды.

' В оригинале непереводимый каламбур. Французская фамилия lie Mesmes проп износится так же, как выражение оDe memoп – отак же, тот жеп. Поэтому в произношении оH5tel tie Mesmesп может значить и оОтель де Мэмап и отот же отельп. " оНе тот жеп (франц.).

– И смотрите, поменьше пышных слов. Я вам покакай-нибудь краснобай. В мои годы довольно и нескольких фраз, и т. д.

– А не следует ли вам, монсеньер. . .

– Следует? Это еще что такое? Вы, кажется, вообразили, что речь. сочиняете вы, а не я?

– Монсеньер, я хотел только спросить, не надо ли сказать несколько' слов о Людовике XV?

– Что за вопрос !

И кардинал разражается пространной хвалой сперва в честь короля, потом королевы.

– Не сочтете ли вы уместным, монсеньер, упомянуть и дофина?

– Да о чем вы спрашиваете! Что же я, по-вашему, философ какойнибудь и способен не воздать государю моему и детям его то, что подобает им по праву?

– Не сказать ли и о принцессах?

Новая вспышка кардинала и новые предложения слуги. Наконец, аббат берется за перо и набрасывает несколько фраз. В эту минуту появляется секретарь кардинала.

– Наш аббат все пытался тут склонить меня к краснобайству, празднословию и т. д., – говорит ему кардинал. – Я же продиктовал ему несколько строк, которые будут получше всей академической риторики. До свиданья, аббат, до свиданья. В следующий раз не будьте так многословны и высокопарны.

Тот же де Ла Рощ-Змеи сказал одному старому епископу: оЕсли вы умрете, я позабочусь о вашем племяннике, как о своем собственномп.-. оНу, что ж, монсеньер, буду уповать на ваше бессмертиеп,-ответил епископ, который был хоть и в преклонных годах, но все-таки моложе* кардинала.

Однажды, когда Людовика XV потешали разными небылицами, герцог д'Эйен рассказал о некоем приоре капуцинов, который каждый лень после заутрени убивал из пистолета по одному монаху, подсторожив свою жертву в каком-либо закоулке обители. Слова герцога получили огласку, провинциал самолично нагрянул в монастырь и устроил братии перекличку. По счастью, все монахи оказались налицо.

Мадмуазель де * девятилетняя девочка, спросила свою мать, которая лишилась должности при дворе и пребывала в полном отчаянии: оМама, разве умирать от скуки так уж приятно?п.

Мальчуган просит у матери варенья: оДай мне столько, чтобы не съестьп.

Некто схоронил дочь и не успел расплатиться с могильщиком. Он встречает его и хочет отдать ему деньги. оПодождем до следующего раза. сударь,-предлагает могильщик. – У вас больна служанка, да и супруге вашей все время неможетсяп.

Солдат-ирландец во время боя зовет на помощь товарища:

– Я тут взял одного в плен, да он не сдается.

– Ну, и отпусти его, коли не можешь с ним сладить.

– Я-то отпустил бы, да он не отпускает.

Маркиз де К* с двумя приятелями решил побывать в одном из королевских дворцов. У входа стоит на часах солдат-швейцарец. Де К* расталкивает толпу, указывает на своих друзей и бросает часовому:

– Дорогу1 Вот эти люди – со мной; прочих не пускать. Швейцарец отступает в сторону и пропускает их. Тут кто-то из толпы замечает, как эти трое молодых людей смеются над часовым, и говорит ему об этом. Тот догоняет пришельцев и требует у маркиза:

– Ваш пропуск1

– Есть у тебя карандаш?

– Нет, сударь.

– У меня есть,-вставляет один из спутников де К* Маркиз берет карандаш и что-то пишет:

– Люблю людей, которые знают службу и соблюдают устав! – изрекает он, наконец, вручая швейцарцу записку такого содержания: оПропустить маркиза де К* и сопровождающих его лицп.

Швейцарец берет бумажку и с торжествующим видом показывает ее тем, кто поднял тревогу:

– Вот он, пропуск!

Один человек разражается самыми ужасными богохульствами. Кто-то из друзей останавливает его: оВечно ты злословишь неведомо о ком!п.

оА ваша экономка и молода, и хороша собойп, – заметил я М*. оВозраст не так уж важен, важно сходство характеровп,-простодушно отозвался он.

– Бог ли бог-отец? -спросили ребенка.

– Да, бог.

– А бог-сын?

– Наверно, еще нет, но станет богом, когда умрет его отец.

Его высочество дофин сказал как-то, что в принце Лун де Рогане подлинный вельможа и достойный прелат удачно совокупляются с большим повесой. Эту фразу кто-то повторил в обществе, где присутствовали некий г-н де Надайак, человек, любивший почудачить, и дама, состоявшая в связи с принцем Лун. Встревоженная словами рассказчика, она переспросила, что же все-таки сказал дофин. оВаш интерес вполне законен, сударыня. То, что вы услышите, приведет вас в восторгп,-отозвался де Надайак н повторил фразу дофина, лишь слегка изменив ее: оПринц-подлинный вельможа, достойный прелат и Польшей повеса, который удачно совокупляетсяп..

Г-н де Лораге написал маркизу де Виллету:оЯ отнюдь не презираю горожан, господин маркиз: я не снисхожу до подобных чувств. Примите уверения, и т. д.п.

В одном обществе рассуждали о том, что г-н де* рискует потерять свое место при дворе: его права на дворянство поставлены под сомнение, а бумаги, подтверждающие эти права и выписанные им с острова Мартиники, до сих пор не пришли. Затем кто-то прочел стихотворение, сочиненное тем же г-ном де*. Все нашли, что первые восемь строк никуда не годятся, и г-н де Т* громко заявил: оБумаги-то придут, но стихи от этого лучше не станутп.

оКогда я вижу, как дворянин совершает низость,-говаривал М*,мне всегда хочется повторить ему слова, брошенные кардиналом де Рецем человеку, который прицелился в него: ?Несчастный, на тебя смотрит твой отец!". Но, – добавлял М*-уж если кричать, то иначе: ?На тебя смотрят твои праотцы", ибо нынешние отцы подчас не лучше сыновейп.

Танцмейстер Лаваль был в театре на репетиции оперы. Автор ее или кто-то из друзей последнего дважды окликнул его: оГосподин де Ла

валь! Господин де Лаваль!п. Лаваль подошел к нему и сказал: оСударь, вы дважды обозвали меня господином де Лавалем. В первый раз я смолчал, но во второй раз молчать не намерен. Вы, кажется, принимаете меня за одного из тех господ де Лавалей, которые неспособны сделать даже самое простое па менуэтап.

Аббата де Тансена обвинили в сделке, носившей характер откровенной симонии. На суде Обри, обвинитель, сделал вид, будто исчерпал все доводы, и адвокат аббата с новым пылом принялся обелять своего подзащитного. Обри изобразил полную растерянность. Тогда аббат, который присутствовал при разбирательстве дела, решил воспользоваться удачно сложившимися обстоятельствами и предложил присягнуть в том, что он невиновен и стал жертвой клеветы. Однако Обри, прервав его, ответил, что в подобной клятве нет нужды, и предъявил суду подлинный текст сделки. Свист, улюлюканье и т. д. Де Тансену удалось все-таки удрать, и вскоре он уже состоял при посольстве в Риме.

Впав в немилость, г-н де Силуэт был страшно удручен и своей отставкой, и особенно теми последствиями, которые она могла для него иметь. Больше всего он боялся, как бы о нем не стали сочинять песенок. Однажды, на званом обеде, встав из-за стола (за которым не проронил ни слова), он подошел к знакомой даме, которой доверял, и, весь дрожа, спросил: оСкажите мне правду: песенки уже распевают?п.

В гербе Марии Стюарт была ветвь лакричника с подписью: оDulcedo in terraп-намек на безвременную кончину Франциска II.

" оСладость в землеп (лат.).

П Р И Л О Ж Е Н И Я

ШАМФОР И ЕГО ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ

В ряду французских моралистов XVII-XVIII вв. Себастьен-Рок Никола Шамфор занимает не первое место. Паскаль как мыслитель глубже его, Ларошфуко острее и последовательнее, Лабрюйер излагает материал систематичнее и обстоятельнее. Тем не менее Шамфору присущи особенности, в силу которых он ближе к современности, чем его великие предшественники.

Он родился в 1740 г., умер в 1794 г.: таким образом, перед его глазами прошли те грозные события, которые наложили отпечаток на попоследующую историю Европы, причем он был не только наблюдателем но и участником этих событий. Биография его представляет немалый интерес: как биография всякого незаурядного человека и литератора, она впитала в себя характерные приметы эпохи.

Шамфор был незаконнорожденным. Он родился в деревне близ города Клермон-Феррана в Сверни. Отец его неизвестен, скорее всего он был духовным лицом. Воспитала его женщина по имени Тереза Круазе была ли она его настоящей или приемной матерью, тоже неизвестно. Фамидию Шамфор он присвоил себе сам, будучи уже взрослым. Тереза Круазе удалось определить его на половинную стипендию в парижский коллеж Де Грассен. Учился он отлично, но от карьеры священника отказался, заявив, что слишком любит покой, философию, женщин, истинную славу и честь и слишком мало ценит раздоры, лицемерие, почести и деньги.

В жизнь он вступил, не имея ни состояния, ни связей, ни имени, ни страсти к наживе. У него были способности к литературе, и он подумывал о ремесле литератора. Но в те времена стать литератором, не прибегая к покровительству людей богатых и знатных, было делом очень трудным, а Шамфор покровителей не искал; для этого у него была слишком независимая, не идущая на сделки натура. Впоследствии он скажет оПрирода не говорит мне: ?Будь беден!" – и уж подавно: ?Будь богат!" но она взывает: ?Будь независим!"п.

см. настоящее издание, стр. 53. В дальнейшем все ссылки на сочинения Щам фора даются в тексте.

Как и Деки Дидро, он перепробовал много профессий: был репетитором в богатых семействах, писал за гроши проповеди тщеславным, но ленивым священникам, занимался всякими литературными поделками. Наконец в 1761 г. он добился первого успеха-получил премию Французской академии за стихи на заданную тему: оПослание отца сыну по случаю рождения внукап, (*тихи эти риторичны и вялы. Академикам они понравились, но Руссо их сурово разбранил: с его точки зрения, юнцу незачем было прикидываться дедушкой.

В 1764 г. на сцене Французского театра была поставлена одноактная стихотворная комедия Шамфора оМолодая индианкап. В печати встретили ее холодно, но Вольтер, чуткий к веяньям времени, отнесся к ней благосклонно. Он написал Шамфору любезное письмо, где есть такие слова: оЯ уверен, что вы далеко пойдете. Какое это утешение для менязнать, что в Париже существуют столь достойные молодые люди)п.* Комедия имела успех и у публики. Объясняется это тем, что хотя оИндианкап – пьеса незрелая, наивная, в литературном отношении слабая, но в ней уже сказалась важная черта таланта Шамфора: способность живо отзываться на идеи, волновавшие его современников. Руссоистская тема духовного превосходства человека, не тронутого цивилизацией, над человеком, ею уже развращенным, занимала в последующие десятилетия умы многих писателей и поэтов. Этой теме, почти при самом ее зарождении, и посвятил Шамфор свою юношескую пьесу.*

Дальнейшая литературная деятельность Шамфора протекала с переменным *'спехом, и он почти все время терпел нужду. Только к 1770-м годам кривая жизненных его удач резко пошла вверх. В 1769 г. он получил премию Французской академии за оПохвальное слово Мольеруп, в 1770 г. была поставлена его одноактная прозаическая комедия оСмирнский купецп; наконец, в 1774 г. Марсельская академия присудила ему премию за оПохвальное слово Лафонтенуп, хотя все были уверены, что побед*' одержит другой соискатель-известный впоследствии критик и поэт Ж-Ф. Лагарп.*

Таким образом, имя Шамфора становится широко известным. Эчи годы – наиболее благополучные в его жизни. Он не бедствует, его пошатнувшееся здоровье понемногу восстанавливается, самые высокопоставленные дамы и вельможи ищут его дружбы. Красивый, начитанный, блестяще остроумный, он вращается в высших кругах общества, наблюдая их, так сказать, изнутри. Не отказываясь от светских развлечений, он не забывает и о литературе: пишет пятиактную трагедию оМустафа и Зеан

' Voltaire's Correspondence, vol. 55. Geneve, 1960. р. 54 (? 11052). Отдельное издание пьесы находится в Библиотеке Вольтера (см.: Библиотека Вольтера М-Л, 1961.стр.244).

' Об этом см. вводную статью Ж. Шинара в кн.: La jeune illdienne, comedie ell un fcte et en vers, par Cllamfort. Princelon University Press, Princeton, New Jersey,

Correspondance litteraire, philosopllique et critique, I. X. Paris, 1879, pp. 480-493

гирп, построенную по всем правилам классицизма и носящую отпечаток внимательного чтения Расина и Вольтера. Трагедия эта, как в общем все напечатанное при жизни ее автора, особого интереса не представляет, и она, подобно оИндианкеп и оСмирнскому купцуп, отмечена характерным для Шамфора восприимчивостью к злободневным общественным и нрав

ственным проблемам.

В 1776 г. трагедия была поставлена в придворном театре Фонтене* и понравилась Людовику XVI и Марии-Антуанетте, а следовательно, всему двору. Королева пожаловала Шамфору пенсию в 1200 ливров принц Конде-в 2000 ливров. Он же предложил ему место своего секретаря. Шамфор согласился, но ему очень быстро стало невмоготу дворце этого вельможи. Он дружил со многими титулованными и знатными людьми – во Франции XVIII в. круг людей образованных, способных вести интересную беседу, оценить ум, остроумие, начитанность был узок и входили в него главным образом высшие слои дворянства. Но выступать у них в роли слуги он не желал. Шамфор засыпал принца стихотворными и прозаическими посланиями, умоляя уволить его. Любая неуверенность в завтрашнем дне была для него лучше благостояния, купленного ценой независимости. Вся эта история длилась полгода.

Шамфору сорок лет, и он начинает тяготиться своим образом жизни и светским обществом, которое слишком хорошо изучил.* В 1777 г. он поселился в Стойле, городке близ Парижа, где более полувека назад жил престарелый Буало. Там Шамфор познакомился с женщиной, внушившей ей глубокую любовь-быть может, единственную за всю его жизнь. И это его возлюбленной осталось неизвестным. По некоторым письмам можно сделать вывод, что она была уже немолода, образованна и что вкусы совпадали со вкусами Шамфора. Они уединились в маленьком поместье Водулер неподалеку от Этампа, но продолжалась эта идиллия недолго подруга Шамфора внезапно заболела и умерла. Смерть ее он перенес очень тяжело. Друзья насильно извлекли его из Водулера и повез ее путешествовать по Голландии. По приезде в Париж он снова вернулся к литературной деятельности.