Текст книги "Падшее царство (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Многим доставляет огромное удовольствие мучить меня… прикасаться ко мне. Они прижимают нож к моей груди и животу, достаточно сильно, чтобы проткнуть кожу и посмотреть, как стекает кровь. Они перестали слизывать её с лезвия и теперь просто наклоняются, чтобы слизать её с меня, уделяя особое внимание соскам. По коже бегут мурашки, и я чувствую, что меня вот-вот стошнит, но просто закрываю глаза, отказываясь признавать боль и унижение. Они сходят с ума от жажды крови, и я – главное блюдо. Так что они могут резать меня, пока не доберутся до костей, но я не остановлюсь. Возможно, это мой единственный шанс.

Многие переходят к штанам, и при виде моей обнажённой плоти их возбуждение даёт мне шанс приблизиться к крошечному проблеску света. Чем ближе я к нему, тем сильнее он мерцает, словно тоже изо всех сил пытается установить контакт. Я так близко… так близко, что чувствую тепло угасающего звёздного света. Боль от свежих порезов на внутренней стороне бёдер ничто по сравнению с мучительной потребностью добраться до него. Я знаю, что этот свет – Легион. Должен быть. И когда я чувствую, как испачканные кровью пальцы Многих гладят мои нежные складки, я бросаю всё в него – боль, стыд, ярость – я использую всё, чтобы вытянуться как можно дальше, превратившись в стрелу, которая вонзится прямо в сердце этого света.

Я отбрасываю боль и отдаю её ему, потому что он намного важнее моей плоти и костей. Я истекаю кровью ради него. И я отчаянно надеюсь, что моей жертвы хватит, чтобы подарить ему жизнь.

Прикосновения прекращаются. Нож со звоном падает на пол. И когда я открываю глаза, вижу Легиона. Но это не он. Не такой, каким я его помню. Не такой, каким должен быть. Его кожа пепельно-серая, щёки ввалились. Вокруг глаз, которые кажутся безжизненными, появились тёмно-фиолетовые круги. Губы сухие и потрескавшиеся, на коже видны повреждения.

Он умирает.

– Иден, – выдыхает он хрипло, будто кричал несколько часов, а может, и дней. – Иден, я… прости меня.

Он спешит развязать меня и натянуть разорванную одежду, но он так слаб и избит, что эти действия, кажется, отнимают у него все силы. Я быстро сажусь, не обращая внимания на раны, и беру его лицо в ладони.

– Что они с тобой сделали? – Мои губы дрожат, а голос срывается от рыданий. – Легион… что они сделали?

Он с трудом сглатывает.

– Я боролся. Каждый день боролся, чтобы остановить их. Я больше не могу… Пожалуйста. Просто закончи это. Закончи всё прямо сейчас.

Я яростно качаю головой.

– Нет. Нет, я не могу.

– Ты можешь. Просто… используй свой свет. Весь. Закончи всё сейчас. Я не могу… больше не могу держаться. Я не могу позволить им причинить вред кому-то ещё.

– Я не сделаю этого, – плачу я. По моему лицу текут слёзы, окрашенные засохшей кровью. – Ты должен остаться со мной. Прошу. Просто останься со мной ещё немного. Я найду тебя, клянусь. Только не сдавайся. Пожалуйста.

Я притягиваю его к себе, принимая вес, пока его тело обмякает от усталости. Он прижимается щекой к моей макушке и обнимает, держась за меня изо всех сил.

– Я долго жил, – шепчет он мне в волосы. – Всё хорошо. Всё хорошо, любовь моя. Ты справишься. Со мной всё будет хорошо.

Я рыдаю, уткнувшись ему в грудь, и чувствую кости там, где раньше были мышцы.

– Но как же я? Как же я? Я же не буду в порядке. Ты понимаешь? Если уйдёшь, я не буду в порядке.

– Будешь, – шепчет он, целуя меня в макушку. – Ты проживёшь долгую жизнь. Обретёшь счастье и любовь, которых заслуживаешь. Те, что я всегда хотел для тебя.

Я качаю головой, не желая ничего слышать.

– Это несправедливо. Я только нашла тебя. Нам нужно больше времени. Нам нужно больше времени.

Он поднимает мою голову за подбородок, чтобы я посмотрела на него, и дарит болезненную улыбку. В его глазах блестят слёзы.

– Моя любовь к тебе будет жить вечно, искорка. Я могу погибнуть, но она… она останется бессмертной.

Он прижимается губами к моим губам, и я клянусь, что чувствую, как в моей груди вспыхивает огонёк, посылая в кровь серебряные лучи звёздной пыли. Мои веки закрываются, и я растворяюсь в нём, отчаянно желая прикоснуться к нему, попробовать на вкус, но этого недостаточно. Времени никогда не будет достаточно до конца моих дней. Так что даже если у нас есть всего несколько секунд или тысячелетий, я никогда не насыщусь Легионом, демоном, который навсегда завладеет моим сердцем.

***

Когда я открываю глаза, его уже нет. И я одна в своей спальне в гостинице, всё ещё закутанная в халат Люцифера. Я развязываю пояс и вижу на коже засохшие пятна крови, но порезы исчезли. Но всё это неважно. Даже если бы символы Демоури Шеол были вырезаны на моей коже от ключицы до пупка, мне было бы плевать. Потому что Легион умирает.

Он был со мной… Он был у меня в руках. Я чувствовала последние отголоски его тепла. Ощущала вкус его слёз на своих губах. Я так старалась убедить себя, что справлюсь, если мы не сможем его спасти, но знаю, что обманывала себя. Без него в моей жизни нет смысла. Мой мир не имеет значения, если в нём нет его.

Я не могу жить без него!

Мне каким-то образом удаётся добраться до ванной. Как только я захожу в душ, чтобы смыть кровь, падаю на пол, и меня сотрясают рыдания. Каждый накат боли подобен ударной волне, которая пронзает мышцы и кости. Боль в груди нарастает, наполняя такой опустошённостью, что я не могу дышать. Должно быть, так ощущается смерть. И если бы я не знала, что Легион всё ещё жив, поддалась бы этому чувству. Я бы позволила волне страданий захлестнуть меня и утянуть на дно. Я бы даже не сопротивлялась.

Я понятия не имею, сколько времени проходит, прежде чем я нахожу в себе силы встать и выключить воду. У меня ослабли мышцы, болит горло, и я хочу лишь забраться обратно в постель и отгородиться от мира. Но как только выхожу из-за двери душевой, меня словно током ударяет, и я возвращаюсь в реальность.

Три слова, произнесённые искажённым, нечеловеческим голосом, теперь выгравированы на запотевшем зеркале. И в глубине души я знаю, что они были не просто приглашением стать свидетелем ужасов Многих в моём мире снов. Они были посланием… для меня.

«Приходи и посмотри».

Глава 13

Я не ожидала увидеть Люцифера, сидящего на диване в гостиной с книгой в руках, но по большей части испытала облегчение оттого, что он там. Я готова выложить всё начистоту – сон, слова, нацарапанные на затуманенном зеркале, Легион, – но моя решимость рассеивается, когда вспоминаю, что произошло между нами всего несколько часов назад.

– Ты так и будешь стоять, и пялиться на меня? Или у твоего жуткого поведения есть причина?

Я игнорирую его легкомысленный тон и сажусь напротив. Он по-прежнему не поднимает глаз от книги.

– Мне приснился сон.

– Ни хрена себе. Как и Мартину Лютеру Кингу.

– Мне приснился Легион.

– Ну, это далеко не так вдохновляюще, как у доктора Кинга.

Я закатываю глаза. Он в настроении, но у меня нет времени на цинизм. В любой другой день я бы с этим согласилась. Но после того, чему я только что стала свидетелем, и того, что было между нами прошлой ночью, у меня нет терпения на остроумные подшучивания.

– Я была в больнице. Но на этот раз души… они знали, что я там. Я не просто видела последствия. Я была в них. Будто это происходило в реальном времени, и я была одной из жертв.

Наконец, он закрывает книгу, но на лице у него выражение скуки.

– А откуда ты знаешь, что они почувствовали твоё присутствие?

– Потому что я проникла в его… в их разум.

Его слова резки, но лицо ничего не выражает.

– Ты что, с ума сошла? Они могли убить тебя. Или превратили бы тебя в грёбаный овощ.

– Но нет, и я смогла найти Легиона. – Я отодвигаюсь на краешек стула, надеясь, что он почувствует мою настойчивость. – Он всё ещё там, Люцифер. Он ещё жив.

Люцифер раздражённо вздыхает.

– И откуда ты знаешь, что это был он?

– Потому что я видела его. Прикоснулась к нему. Я… поцеловала его.

Мои губы всё ещё горят от воспоминаний, и я рефлекторно подношу пальцы ко рту.

– Ну, это очень мило с твоей стороны.

Люцифер открывает книгу и возобновляет чтение. Но, к несчастью для него, я так легко не сдаюсь.

– Люцифер, послушай. Мы должны что-то сделать – сейчас. Он умирает. С каждой секундой, которую мы тратим впустую, его частичка всё больше угасает. У него осталось не так много времени. И теперь, когда у нас есть зацепка, нужно действительно сосредоточить усилия на его поиске. – Я беру ноутбук с зеркального журнального столика и включаю его. – Я знаю, что была в больнице, но не знаю где. Там не было никаких знаков, но я помню совершенно белые стены…

– Как в любой больнице США? Дай угадаю, там были больничные койки. Может быть, один-два градусника.

– Ты можешь быть серьёзен хоть секунду? – Язвлю, нажимая на клавиши, чтобы открыть браузер. – Я составила список всех смертей, которые мы можем связать со Многими, или, по крайней мере, с демонами, убивающими от их имени. Похоже, что они идут из Нью-Йорка, где мы нашли первого, на юг. Что, если нам пойти по этому следу и поискать больницы недалеко от места последнего убийства?

– Конечно. Дай мне набраться сил, чтобы послать всё нахрен, и я с тобой.

– В чём твоя проблема? – спрашиваю я, отрываясь от компьютера. – Ты же сам сказал, что поможешь мне найти его.

– Да, ну, я много чего говорю, – бормочет он. – Кроме того, ты столкнулась со Многими подсознательно. Ты действительно думаешь, что из твоих мозгов не приготовили бы яичницу-болтунью, если бы ты попробовала это дерьмо воочию? Не глупи, Иден.

Я отвечаю сквозь стиснутые зубы:

– Я не глупая. В отличие от тебя, я хочу действовать на опережение, а не сидеть на заднице, ожидая, когда на нас обрушится новая волна ада.

Люцифер пожимает плечами.

– Ну, так получилось, что я фанат свежего ада, а не ада дня назад.

У меня ничего не получается, и я не собираюсь ходить кругами весь чёртов день, пока он вытаскивает палку из своей задницы. Я должна просто бросить это. Если он не хочет помогать – прекрасно. Но я не позволю ему обращаться со мной как с идиоткой из-за чего-то, чего я не помню.

– Вау. Знаешь, я думала, ты мог бы отнестись к этому по-взрослому. Я понимаю – прошлой ночью мы совершили огромную ошибку, которую не можем исправить. И если я каким-то образом причинила тебе боль, извини. Но я, по крайней мере, думала, что ты переживаешь за брата, и на время можешь забыть о своей мелочности.

На этот раз, когда он захлопывает книгу, у меня по спине пробегает холодок.

– И это твоя первая проблема. Ты думала, мне не всё равно, – выплёвывает Люцифер, каждый слог – крошечный удар кинжалом в мою опустошённую душу. – Ты так сильно хочешь увидеть во мне хоть какое-то подобие хорошего – точно так же, как видела в Легионе, – что забываешь один важный факт. Я грёбаный Дьявол, Иден. Я не твой драгоценный Люк. Я не собираюсь садиться на благородного скакуна и спасать мир. Я не буду вести себя так, будто солнце садится и восходит над твоей задницей только потому, что с тобой хорошо трахаться. Я много с кем восхитительно спал, Иден. И знаешь что? Я забыл их всех, точно так же, как забуду о тебе. Перестань повторять себе, что у меня есть какие-то внутренние качества, которые можно исправить, чтобы тебе было легче отсосать мне. Я не он. Я не твой парень. Я для тебя никто. Так что прости за то, что я не воспользовался шансом пожертвовать собой в надежде, что ты трахнешься со мной снова. Я отлизал тебе. Это был первый и единственный раз, когда ты поставила меня на колени.

Я сижу, не моргая. И хотя должна испытывать ярость от его злобных слов, мне грустно.

– Ты же не всерьёз, – шепчу я.

Он издаёт лающий презрительный смешок.

– Ты слышишь себя? Сколько ещё мне сказать это? Плевать на твоё разбитое сердце. В ту самую секунду, когда эта маленькая миссия станет для меня невыгодной, я уйду. И позволь заметить, что этот момент уже близок.

– Я в это не верю. – Мой голос звучит тихо. Почти так же тихо, как он пытается заставить меня чувствовать.

– Тогда ты действительно глупа.

Я качаю головой, сдерживая слёзы. Мне неприятно это говорить, но я начала доверять Люциферу. Чёрт возьми, он даже начал мне нравиться, возможно, больше, чем следовало бы. Эти последние несколько дней были адом без Легиона, но если бы рядом со мной не было Люцифера, я не знаю, что бы сделала. Он проявил ко мне доброту, и я действительно поверила, когда он сказал, что моя безопасность для него превыше всего. Волк в овечьей шкуре в очередной раз одурачил меня. И я должна винить только себя. Я позволила себе думать, что он нечто большее, а не эгоцентричный придурок. Я позволила себе поверить, что он действительно мог бы стать другом.

Я действительно глупая.

Он разыграл меня, и я повелась на красивые слова, вкупе с милым личиком. И теперь я застряла здесь, в его власти, в то время как любовь всей моей жизни буквально убивает себя, чтобы вернуться ко мне.

К чёрту всё. Если он не хочет мне помогать, ладно. Я справлюсь сама.

Я вскакиваю и направляюсь обратно в отведённую мне спальню, чтобы взять вещи. Когда возвращаюсь через несколько минут с беспорядочно упакованной сумкой, я обнаруживаю, что Люцифер возобновил чтение, будто за последние пять минут вообще ничего не произошло.

– Куда идёшь? – спрашивает он, хотя тон полон безразличия.

– А тебе какое дело? – Я подхожу к мини-бару и распихиваю по карманам толстовки столько дорогих закусок, сколько могу. Я молча бросаю ему вызов, чтобы он сказал что-нибудь по этому поводу.

– Я не знаю. На самом деле нет. Но я подумал, тебе будет интересно узнать, что Николай уже в пути. Видишь ли, только потому, что ты не видите, как я действую с оружием наперевес, не означает, что я ничего не предпринимаю. Я играю в шахматы, а не в шашки. И каждое моё движение направлено на защиту моей королевы. Тебе не мешало бы это помнить.

– В этом-то и проблема, Люцифер. Ты всё ещё играешь в игры. Тебя убьёт, если ты для разнообразия просто будешь искренним? Перестанешь нести всю эту чушь с двойным смыслом и будешь честным?

Он едва сдерживает смех.

– Я был честен с тобой. Ты просто не помнишь.

Он поднимается на ноги и грациозно пересекает комнату к двери. Раздаётся стук, как только его рука касается дверной ручки.

– Это ещё не конец, – ворчу я, прежде чем он поворачивает ручку.

– Никогда не конец

Я должна признать, что рада видеть Нико, и весь мой грандиозный, драматичный уход отодвинут на второй план. Однако, похоже, Люцифер не чувствует того же.

– Что, черт возьми, ты наделал? – он рычит достаточно громко, чтобы его тембр ощущался у меня под ногами. Затем выглядывает в коридор, и поворачивается ко мне. Я замечаю, что его глаза сверкают дикой яростью. И чем-то ещё. Такого взгляда я не видела с того дня в кафе, когда мы стояли в шоке, наблюдая за последствиями терроризма за рубежом. Кипя от злости, Люцифер отходит в сторону и поспешно машет Нико заходить внутрь. Только когда я вижу, кто плетётся за ним, и начинаю понимать его состояние смятения.

Тёмные король и королева такие же великолепные и неземные, какими я помню, и я внезапно начинаю сомневаться в собственном виде. Дориан облачён в тёмный сшитый на заказ костюм, его движения плавны, как вода. А глаза цвета океана сразу находят меня, и хотя он не улыбается, что-то в его взгляде становится мягче. Габриэлла – идеальное воплощение естественной красоты и грации в чёрных брюках и облегающем свитере, длинные волнистые волосы распущены по спине. Минимум макияжа и украшений, но при этом она излучает царственность.

В то время как выражение лица её мужа гораздо более настороженное, она одаривает меня лёгкой улыбкой, прежде чем подойти, чтобы обнять меня.

– Так приятно видеть тебя, Иден.

Я сглатываю комок в горле и сжимаю её в ответ, сбитая с толку этим внезапным приливом эмоций. Я едва знаю Габриэллу, но в ней есть теплота, которая успокаивает. В каком-то смысле она мне как член семьи, учитывая, как много Нико о ней рассказывал. И она проявила ко мне столько доброты, когда я отчаянно нуждалась в ней больше всего. Она такой же урод, как и я – мерзость, которая не принадлежала к одному миру. Этого другие не могут до конца понять. Но, к сожалению, наше счастливое воссоединение прервано вспыльчивостью Люцифера.

– Какого хрена, Николай? Почему она здесь? Как ты можешь приводить её сюда? – ревёт он, махнув на Габриэллу.

Почти одновременно Дориан и Нико делают шаг вперёд, широко расставив ноги и прижав кулаки к бокам. Габриэлла встаёт рядом со мной и берёт меня за руку.

– Она моя семья, – скрипит Нико ледяным тоном. – Мир разваливается на части, и ты думаешь, я не хотел бы, чтобы они были рядом? Габриэлла настояла на том, чтобы помочь Иден, потому что именно этим, чёрт возьми, и занимаются хорошие друзья.

– А куда идёт моя королева, туда иду и я, – продолжает Дориан так же ледяным тоном.

Расстроенный, Люцифер запускает пальцы в волосы. Мою руку покалывает.

– Вы не понимаете, – начинает он, качая головой. – Никто из вас не понимает. Её не может быть здесь. Потому что, если она здесь, может…

– Что? Что может случиться? Ты ведёшь себя нелепо, Люцифер, – осмеливается Нико.

– Ты не представляешь, что это значит, – отчеканивает Люцифер. – Ты сказал, что она на Скиатосе, далеко от Иден и всего того апокалиптического дерьма, которое здесь творится. Я с этим разобрался. Пока она держалась подальше, я мог пытаться сдерживать проблему. Я мог не допустить её дальнейшей эскалации. А теперь… чёрт.

Ладно, теперь я волнуюсь. Люцифер не боится. Он не теряет самообладания на глазах у людей. На меня он злится, но при этом всегда очень хорошо контролирует слова. Но, видя его таким взволнованным, почти измотанным, я знаю, что это не к добру.

– Почему бы нам не присесть? Я мягко предлагаю, надеясь разрядить обстановку, чтобы он смог привести мысли в порядок. – Могу я предложить кому-нибудь выпить?

Я пытаюсь незаметно вытрясти из карманов украденные в баре закуски, затем беру несколько бокалов. К счастью, в комнате, кажется, всегда много алкоголя. И это определённо похоже на повод выпить.

– Я помогу, – предлагает Габриэлла, прежде чем скосить разноцветные глаза на Люцифера. Когда мы оказываемся далеко от мужчин, устраивающихся на диванах, она поворачивается ко мне.

– Ты в порядке? – шепчет она.

Я взвешиваю её слова, прежде чем ответить.

– Да. Он не причинил мне вреда.

– И ты ему доверяешь?

Я не хочу говорить правду, хотя знаю, что она чувствует это по моей нерешительности.

– Да, для того, что мне от него нужно.

Она кивает и сосредотачивается на разливании скотча по стаканам.

– Скажи только слово, и я заберу тебя с нами. Мы уйдём прежде, чем он даже заметит, что произошло. Ты можешь сбежать. У тебя может быть своя жизнь, Иден, семья.

Я поворачиваюсь к ней с лёгкой улыбкой.

– Спасибо. Я серьёзно. И если дела пойдут наперекосяк, я, возможно, соглашусь. Но пока… Я в порядке.

Она снова кивает, отвечая на его искренние чувства.

Мы присоединяемся к собранию в гостиной, ставя бокалы на кофейный столик. Люцифер берет свой и осушает одним глотком.

– Итак, не хотите ли вы объяснить, почему собираетесь пересечь очень чёткую черту, которая может закончиться ненужным кровопролитием? – спрашивает Дориан после нескольких секунд. Он делает глоток скотча, его взгляд не дрогнул.

Люцифер свирепо смотрит на него, но не спорит. Дориан король – настоящий король. И хотя Люцифер может властвовать над злыми мертвецами, у него определённо нет юрисдикции, когда дело доходит до Тёмных, разновидности чернокнижников стихий и ведьм, созданных Богом. По сути, они находятся на равном игровом поле.

– Мой старший брат хочет сказать, какого хрена ты выходишь из себя в присутствии его жены? – вмешивается Николай. – Я знаю тебя, Люцифер. Ты можешь думать, что из тебя хороший актёр, но я знаю о тебе достаточно, чтобы понять, когда ты обеспокоен. И, Люк, ты обеспокоен. Так что прекрати нести чушь. Скажи, что не так.

Люцифер качает головой, его челюсть сжата так сильно, что может сломаться кость.

– Если возникнут проблемы, я могу…

Дориан поднимает руку, прерывая Габриэллу. Хотя и не в пренебрежительном тоне. В том смысле, что тебе не нужно вмешиваться. И тебе, чёрт возьми, точно не нужно ничего объяснять.

– Тебе нужна была моя помощь, – начинает Нико. – Ты вызвал меня сюда, хотя и утверждал, что я свободен. Так объясни. По крайней мере, это ты мне должен.

Люцифер встаёт и направляется к бару, чтобы налить себе ещё. Все следят за его гибкими движениями, ожидая.

И тогда это происходит.

– Если она здесь, это означает, что у нас мало времени. Её присутствие – не просто совпадение. Это судьба.

– У неё есть имя, – подхватывает Габриэлла с властными нотками в голосе. – Не говори обо мне так, словно меня здесь нет.

Точно так же, как Дориан – король, она – королева. И, если я правильно помню, гораздо более могущественная, чем муж.

Люцифер медленно кивает и садится на своё место, прежде чем предложить:

– Прошу прощения. Но ты должна понять, что твоему прибытию здесь не рады. Не из-за того, кто ты, а из-за того, что ты собой представляешь.

– Что именно ты имеешь в виду? – спрашивает Дориан. – Мы знаем, кто она – наполовину Тёмная и наполовину Светлая. Какое тебе дело до её родословной?

– Меня не интересует её происхождение, не совсем. Видишь ли… твоя жена – одна из Первых, а значит, первая в своём роде. И из-за этого уникального факта она проклята великой силой, которую даже не может контролировать. Она даже не осознает этого.

– И имеет ли это какое-то отношение к факту, что Легион одержим ордой злых душ? – вмешивается Нико. – Не говоря уже о прибытии Всадников Апокалипсиса, что довольно грандиозное событие. Учитывая всё, что надвигается на этот мир, почему, чёрт возьми, тебя больше волнует то, кто Габриэлла? Какое она имеет отношение ко всему этому дерьму?

Выражение лица Люцифера мрачное, когда он бормочет:

– Всё. Она имеет к этому самое непосредственное отношение.

Его затуманенный взгляд касается каждого из нас, редкость его уязвимости настолько поразительна, что я затаиваю дыхание. И когда он говорит, я всё ещё не могу выдохнуть.

– Четыре Всадника активированы, вот почему Габриэлла не может быть здесь. Потому что Всадники вообще не люди. Они даже не обязательно пассажиры зла. Они женщины – Первые женщины. И Тёмная королева только что обрушила ужас на Европу, убив тысячи мужчин, женщин и детей. Габриэлла – Война.