Текст книги "Падшее царство (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 19

Мы выбегаем через заднюю дверь как раз в тот момент, когда слышится приближающийся вой сирен. Я понимаю, что нужно оставаться незамеченной, но мне неприятно оставлять умирающего человека на улице. Мы должны что-то предпринять. Но, честно говоря, что?

– Кажется, я говорил тебе не звать Лилит, – огрызается Люцифер, когда мы сворачиваем за угол на боковую улицу.

– Я ей не звонил, – так же язвительно парирует Кейн. – Она знала, что мы идём сюда. Должно быть, последовала за нами.

У Тойола и Кейна внедорожник припаркован в нескольких кварталах, и мы пробираемся к нему сквозь необычно поредевшую толпу покупателей и завсегдатаев баров.

– Кто-нибудь должен мне это объяснить, – говорит Тойол, запрыгивая на пассажирское сиденье. Кейн за руль – Это сделала Лил? И какое, чёрт возьми, отношение она имеет к Мору?

– Она Мор, – отвечает Кейн. – Она одна из Всадников Люцифера, наряду с Тёмной Королевой и Иден.

Тойол поворачивается ко мне, на его лице написано недоверие.

– Иден?

Я киваю.

– Смерть. Я четвёртый.

– А королева. Она…

– Война, – отвечаю я. – Взрывы за границей. Причина – она.

– Твою мать. Она это сделала?

– Это не совсем её вина, – отвечает Люцифер, удивляя всех нас своей честностью. – Она не может это контролировать, так же как и Лилит. Смертоносный штамм гриппа, – первая чума, и проявляется сильнее, когда она рядом. Габриэлла тоже не могла остановить порыв. Она понятия не имела, что стала причиной массового уничтожения.

– А что дальше? Голод?

Люцифер кивает.

– Саския. Чёрный всадник.

Тойол хмурится в замешательстве.

– А Саския?..

Люцифер фыркает от неохоты, прежде чем ответить.

– Дочь Айрин. Она была у меня в плену после того, как Айрин не могла её контролировать. Но она теперь здесь.

Сбитый с толку, Тойол смотрит на Кейна, который рявкает:

– Она здесь? Когда, чёрт возьми, ты собирался нам это сказать?

– Когда необходимо было знать. – Люцифер раскрывает ладони в притворном согласии. – Теперь необходимо.

С водительского сиденья доносится рычание, но Кейн молча выпускает дым, уводя внедорожник прочь от Французского квартала.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я, когда мы проезжаем Канал-стрит.

– На конспиративную квартиру. Тула бы отправилась Лилит, – почти ворчит Кейн.

– Ни в коем случае. Отвези нас обратно в отель, – приказывает Люцифер с ноткой властности.

– Нет, чёрт возьми. Ты знаешь, что мы не можем ступить внутрь, и я ни за что не выпущу Иден из виду. И я чертовски уверен, что не позволю ей сбежать с тобой снова. Легион оторвёт мне голову.

– Если ты отведёшь Иден к Лилит, мы все потеряем головы. Ты что, не понимаешь, кто она? Она Смерть. И если активируется, этот мир и всё в нём погибнет. Чем ближе она будет к трём другим Всадникам, тем скорее выполнит своё предназначение.

– Мы будем защищать её, как делали это всегда.

– Как всегда? Ты даже не знал, где она была почти неделю. И не забывай, я поймал её во время дежурства Сем7ёрки. Уриэль захватил её в плен под присмотром Сем7ёрки. Её сестра чуть не погибла… и все это под присмотром Сем7ёрки. Это больше не ваша битва, демон. Пусть взрослые сами разбираются.

Я поднимаю взгляд и вижу, что Кейн смотрит на нас в зеркало заднего вида, его взгляд чёрен, как ночь. Он ждёт меня… ждёт, когда я сделаю выбор. Сем7ёрка, те, кто проявил ко мне милосердие и сострадание, когда их миссией было убить, или Люцифер, правитель Ада, который украл меня у них и обрёк на такую судьбу. Выбор несложен, но тошнота скручивает желудок, пока я пытаюсь определить наилучший план действий.

– Он прав, – бормочу я. – Люцифер прав. Это слишком рискованно, мы не знаем, где Габриэлла или Саския. Если остаться с Люцифером – означает, что я разделена с ними, тогда, возможно, мне стоит остаться с ним.

Я перевожу взгляд на Люцифера и обнаруживаю, что он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. Он удивлён, что я согласилась с ним? Или удивлён, что я предпочла его Сем7ёрке?

Кейн шипит проклятие, затем, не говоря ни слова, разворачивается, едва не попадая в аварию. Позади нас гудят клаксоны, когда он мчится к отелю. Я чувствую жар его ярости, исходящий от спинки сиденья. Когда мы подъезжаем к отелю, Люцифер выпрыгивает, даже не попрощавшись. Тойол поворачивается ко мне, прежде чем я успеваю открыть дверь.

– Держи, – говорит он, протягивая мне телефон. – Позвони, если мы понадобимся – если тебе что-нибудь понадобится. Мы найдём способ вытащить тебя.

Я киваю и отвечаю:

– Спасибо. Но на самом деле всё в порядке. Я позвоню.

Кейн и Тойол внимательно наблюдают, как я выхожу из машины и присоединяюсь к Люциферу у входа в отель. Они всё ещё не сдвинулись с места после того, как мы вошли в вестибюль. Весёлая ухмылка играет на губах Люцифера.

– Не злорадствуй, – говорю я, когда мы останавливаемся у лифта. Когда двери со звоном открываются. Секунду спустя, когда мы выходим, у Люцифера хватает наглости выглядеть озадаченным.

– Злорадствовать? Зачем?

– Потому что я пошла с тобой. И ты знаешь, что они злятся.

– А ты? – спросил я.

– А я? – Я хмурюсь.

– Ты злишься из-за того, что находишься здесь со мной, а не с ними?

Я морщусь, в основном потому, что не знаю, как честно ответить на этот вопрос, не дав неверного представления. Легче ли мне от того, что Сем7ёрка всё ещё готова прикрыть мне спину даже после того, как я их предала? Да. Рада ли я, что рядом со мной Люцифер, который знает о Всадниках больше всех? Также да. Однако, зная то, что знаю сейчас, – вспоминая, что мы разделили той ночью после вечеринки у Авроры, – я не могу выбросить эти образы из головы. Я не могу стереть из памяти его прикосновения, его губы на моём теле, его бёдра, покачивающиеся между моими ногами, пока я царапала ногтями его спину, когда мы стонали в унисон. Как мне забыть это? Как забыть его? И как я могу рисковать всем, чтобы спасти Легиона, мужчину, которого, как я заявляю, люблю, зная, что натворила?

Нет возвращения с той глубины предательства. И я не могу стереть свои действия из сознания.

Мы добираемся до номера без происшествий, и Люцифер направляется прямиком к телевизору. Я сбрасываю куртку, сбрасываю туфли и присоединяюсь к нему в гостиной.

– Проверяешь новости? – спрашиваю я, хватая ноутбук и устраиваясь на диване.

– Не совсем.

Я погуглила больше информации о нехватке продовольствия, чтобы узнать, как далеко она распространилась. Персидский залив пострадал сильнее всего, что неудивительно, учитывая разрушения, свидетелями которых мы стали сегодня. Это как коровье бешенство на стероидах. Чума поразила не только крупный рогатый скот, она поразила всех животных, даже домашних. От заражения до смерти, по-видимому, проходит всего четыре часа. Это не похоже ни на что, с чем доводилось сталкиваться стране, а учитывая удар Чумы, число погибших астрономическое.

– Срань господня. Ты это видишь?

– Нет.

Я лишь мельком бросаю взгляд в сторону Люцифера и вижу, что он переключает каналы. Затем останавливается на платном.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Нашёл нам что посмотреть. Какое у тебя настроение? Комедия? Драма? Порно? – Он игриво шевелит бровями.

– Что? Мы не станем фильм смотреть.

– На самом деле, станем. – Он плюхается рядом со мной и убирает компьютер. – В какой-то момент тебе придётся понять, что это не в нашей власти, Иден. Ты можешь напрягаться, проклинать и беспокоиться сколько угодно, но то, что будет, будет, как бы ты ни пытался бороться с судьбой. Ты не можешь это контролировать. Ты станешь тем, кто и что ты. И меня это устраивает. Так что мы посмотрим фильм. Ты заткнёшься о конце света, Многих Душах и всех других темах, связанных с демонами и ангелами, и тебе понравится. И когда я закажу еду в номер и накрою стол любыми жареными, жирными блюдами, которые они смогут раздобыть, ты всё съешь и запьёшь холодным пивом. Поняла?

Я ошеломлённо замолкаю от его неожиданной обличительной речи, что он, должно быть, расценил как согласие, потому что выбрал какую-то дрянную романтическую комедию. Начинается банальная музыка во вступительных титрах, и я изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания. Но достаточно нескольких минут, чтобы увидеть причудливую, невротичную исполнительницу главной женской роли, переживающую из-за какого-то недосягаемого парня, чтобы привлечь моё внимание, и, конечно же, я втянута. Я даже помню, что смеялась над самыми смешными моментами. Персонаж безнадёжно симпатичный. Мысль о том, что она останется без работы и одна, кажется ей концом света. И на секунду я завидую ей и её, так называемым, проблемам. Чего бы я только не отдала, чтобы вернуться с сестрой в свою старую, обветшалую квартиру, переживать из-за счетов и снова ненавидеть бесперспективную работу. Я думала, моя жизнь отстой, но мы были здоровы, и мы были друг у друга. Мы были довольны нашей обычной, обыденной жизнью.

Ближе к концу фильма Люцифер заказывает доставку еды и напитков в номер, и, конечно же, кухня изо всех сил старается удовлетворить потребности гостей. Я хочу сказать, чтобы он отказался от плана – как мы вообще можем брать еду изо рта у того, кому это действительно нужно? Но он напоминает, что так думать бесполезно. Если их не настигнет Мор, это сделает Чума. И если война повторится на территории США, спасать будет особо нечего. А если Смерть… если я активизируюсь, нашему миру всё равно конец.

Мы останавливаемся на картофеле фри, с соусом и сырными крошками, куриных стрипсах и пиве. Пока мы ждём, заканчивается фильм, и Люцифер выбирает другой – глупый фильм, настолько тупой, что смешно. Как только приносят еду, мы садимся за кофейный столик, потягиваем пиво и уплетаем то, что, возможно, станет нашим последним ужином.

– Знаешь, тебе не обязательно это делать, – говорю я, проглотив полный рот жареной картошки и запивая её большим глотком напитка.

– Что делать?

– Всё это, – говорю я, указывая рукой на нездоровую пищу, затем на телевизор. – Притворяться, что это твоё, что у меня всё хорошо. Я большая девочка. Я не собираюсь разваливаться на части».

– Ты думаешь, это для тебя? – Он вопросительно поднимает бровь. – Так получилось, что я люблю глупые фильмы и плохую еду. Как и большинство людей.

– Да, но ты не такой, как большинство людей. Ты даже не человек.

Судя по легкой гримасе и тому, как он быстро переводит взгляд обратно на экран телевизора, я недооценила резкость слов и попыталась оправдаться.

– Я имею в виду, ты… ты – это ты. Ты устраиваешь роскошные званые ужины с едой, название которой я даже не могу выговорить. Пьёшь вино, которое я не могла бы позволить себе и за месяц. Ты носишь каждый день новый дизайнерский костюм. Это не ты. Жареная еда, пиво, кино… это не твоя жизнь. Я точно знаю, потому что всего несколько месяцев назад такой она была у меня.

Когда он поворачивается, в его глазах мелькают тени.

– Ты когда-нибудь думала, что я могу завидовать той простоте, которая была у тебя когда-то? Простота людей, этого мира. Ты смотришь на меня, и видишь лишь Люцифера, правителя всего зла. Падшего ангела, который когда-то был любимцем своего Отца и настолько нелюбим, что был изгнан с Небес и брошен семьёй. Я самое ненавистное существо в истории человечества и козёл отпущения за всё плохое, что вообще случалось. Да, ты абсолютно права. Я ношу костюмы, пью вино и излучаю элегантное превосходство, и так уже очень, очень давно. Но, может быть, всего один раз я захотел чего-то другого. Может, я хотел быть другим. Может, я просто хотел, чтобы ты посмотрела на меня и действительно увидела меня. – Моя первоначальная реакция – я забыла, как моргать. И как раз в тот момент, когда ко мне возвращается способность произносить настоящие слова, он смеется. – Не-а. Я лгу. С какой стати мне хотеть измениться? Ты не можешь изменить совершенство. Даже мысль о том, чтобы притворяться человеком, вызывает у меня желание повеситься.

Рефлекторно я бью его кулаком в плечо.

– Ты мудак. Почему тебе всё время нужно быть таким придурком?

Люцифер потирает руку, как будто мой удар действительно может причинить боль.

– Ты всё слишком упрощаешь. Но, честно говоря, мне ужасно нравится телевидение. И, кроме того, в последнее время ты ведёшь себя как зануда. Если бы я не видел этого своими глазами, я бы сказал, что у тебя в заднице застрял кусок размером два на четыре дюйма.

– И если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы надрала твою высокомерную задницу.

– Ты можешь попробовать, солнышко, – начинает он, беря картошку фри. – Но тогда я буду вынужден испортить костюм от Тома Форда и снести твою хорошенькую головку с плеч.

– Хм-м-м, – отвечаю я, постукивая пальцем по подбородку. – Сомнительно. Ты Дьявол, но не можешь остановить даже Всадников, особенно самого худшего. И, о, так случилось, это я. Не говоря уже о том, что у меня есть способность владеть святым светом, что спасло твою задницу всего день назад. Так что неси свою чушь, сколько хочешь. Посмотрим, кто на самом деле посмеётся последним.

– Туше, – возражает Люцифер, указывая на меня картошкой. – Но, может быть, дело не в том, что я не могу тебя остановить. Может, я просто не буду. Может, мне просто нравится смотреть, как ты ёрзаешь.

Я качаю головой.

– Ты дьявол.

– Ну, да, учитывая, кто я. Поняла? От меня пошёл тот самый твой любимый, сквернословный язык, на котором ты говоришь. Я вплетён в ткань всех людей любой культуры. Есть много демонов, ещё больше ангелов и четыре Всадника. Но только один я. Не забывай об этом

Я закатываю глаза, но не продолжаю подначивать его, надеясь прекратить разговор. Его слова всё ещё отдаются эхом в голове. Что, если Люцифер на самом деле не хочет останавливать апокалипсис? Он больше выиграет, чем потеряет. Он мог бы в одиночку уничтожить своих врагов и восстановить империю. Чёрт возьми, что мешает ему вернуть Землю себе?

Я пытаюсь сосредоточить внимание на фильме, но из-за непрекращающегося внутреннего бреда, полного живота и общей отстойности дня мои веки наливаются свинцом. В тот момент, когда на экране появляются заключительные титры, я поднимаюсь на ноги и потягиваюсь.

– Я собираюсь лечь спать, – объявляю я, зевая.

– Что? Я думал, ещё посмотреть фильм. Как насчет марафона?

Я качаю головой.

– Как-нибудь в другой раз.

В моей комнате темно, но я не заморачиваюсь ни светом, ни пижамой. Просто сбрасываю джинсы, стягиваю лифчик и забираюсь в постель, горя желанием проспать следующие двадцать четыре часа. Но я обнаружила, что даже в изнеможении трудно отключиться. Наши дни сочтены. Я могу буквально пересчитать их по пальцам одной руки. И мне кажется, что сейчас мы ещё более заблудились, чем когда прибыли сюда.

В этот момент я чувствую, что сдаюсь. Я не могу продолжать ждать очередного кризиса, очередной трагедии, зная, что тот будет хуже предыдущего. Нефилим я или нет, но я недостаточно сильна для этого.

Я устроила хорошее шоу для Люцифера и Сем7ёрки, но внутри я в ужасе. В какой момент я перестаю удивляться? Когда всё это перестанет причинять такую сильную боль? Как я могу научиться отключаться от всего и просто наплевать?

Я была почти на месте. После Грант-парка, когда я сидела на своей кровати у Айрин, я сказала себе, что всё – мне плевать, что я ничего не чувствую. И, возможно, так и было бы. Но тогда…

Люцифер.

Он как будто заставлял меня чувствовать, даже пусть гнев и разочарование в нём. Он не позволил мне оцепенеть от всей боли и борьбы в мире. Он отказался позволить мне стать… такой, как он.

Я не знаю, как мне удаётся задремать, но каким-то чудом веки закрываются, а дыхание становится глубже. Я засыпаю в постели номера отеля под звуки пьяных вечеринок, наслаждающихся своими последними мгновениями на Земле.

Потом просыпаюсь на кладбище. И я не одна.

Глава 20

После всё было хаотичным размытым пятном.

Люцифер врывается в мою комнату, обнажённый выше пояса, с широко раскрытыми от недоверия глазами.

– Ты видела её, – говорит он, подходя к моей кровати. – Ты видела Габриэллу.

Я яростно киваю.

– Ты тоже её видел?

– Да. На кладбище. Вся в крови и грязи. Она бежала, пытаясь спастись.

– Бежала от Легиона.

– Да. Он был там.

Я немного отшатываюсь, сбитая с толку.

– Как ты это увидел? Хочешь сказать, что нам обоим приснился один и тот же сон?

– Я не видел сна, – отвечает он, качая головой. – Только я читал, а потом все это разыгралось прямо передо мной. Как будто я был там.

– Как и я. Это было так, будто… Я была с ней, бежала вместе с ней.

На мгновение воцаряется ошеломлённое молчание, прежде чем мы оба чуть не выпрыгиваем из собственной кожи, когда из гостиной раздается звонок.

– Какого?..

Я не уверена, сигнализация это или что-то ещё, но мы бросаемся к источнику звука и обнаруживаем, что он исходит от куртки, которую я, к несчастью, повесила на диванчик. Я роюсь в карманах и достаю сотовый телефон, который Тойол сунул мне в руки как раз перед тем, как я выпрыгнула из машины.

– Алло?

– Ты только что это увидела?

Я киваю, хотя знаю, что Тойол меня не видит.

– На кладбище была Габриэлла. Ты тоже это видел?

– Мы все видели. Нам нужно попасть туда как можно скорее. Мы будем через десять минут.

Он вешает трубку, а я спешу обратно в свою комнату и натягиваю брюки. В следующую секунду я уже в ванной, торопливо чищу зубы и собираю волосы в неряшливый хвост. Люцифер смотрит на меня строгим, но задумчивым взглядом.

– Тебе нужно одеться. Они скоро будут.

– Не уверен, что это хорошая идея. Это может быть ловушка.

– Или это может быть наш единственный шанс спасти Габриэллу, поэтому мы должны им воспользоваться. Ты сам видел – она там. Или была там. В любом случае, я не собираюсь сидеть, сложа руки, и ждать.

– И ты видела, кто был с ней. А значит, Легион здесь. В Новом Орлеане. Ты не готова к этому.

– Не говори, к чему я готова.

– Иден, просто остановись и подумай минутку.

Я в отчаянии бросаю расчёску.

– Мы останавливались и думали несколько дней. Это наш шанс, Люцифер. Я иду.

Он раздражённо выдыхает.

– Прекрасно. Если так хочешь.

Я киваю.

– Тебе нужно позвонить Нико. Он и Дориан должны быть там.

– Нам не следует привлекать их, пока не узнаем, с чем имеем дело.

Я прекращаю то, что делаю, и, наконец, поворачиваюсь к Люциферу. Он явно выглядит потрясённым – а кто бы на его месте не был? Мы все надеялись на такой момент, но в то же время боялись его. Мы собираемся встретиться лицом к лицу с Легионом. И даже в эту самую секунду я не уверена, бежим ли мы, чтобы убить его или спасти.

Тем не менее, на карту поставлено нечто большее, чем наши разбитые сердца. Габриэлле, Тёмной Королеве, грозит не только смерть от рук Многих, но и стать Войной, Красным Всадником. А учитывая разрушения, непреднамеренно нанесенные Европе, Новый Орлеан наверняка будет стёрт с карты, без сомнения, забрав с собой окружающие города. Миллионы умрут, и они даже не предвидят, что это произойдёт.

– Если бы это была женщина, которую ты любил, – начинаю я, надеясь урезонить его. – Если бы это были твоя жена и твой нерождённый ребёнок, разве ты не хотел бы быть там? Разве не сделал бы всё, что в твоих силах, чтобы спасти её, побудить оставаться сильной и продолжать бороться? Когда всё кажется безнадежным, нам нужна семья. Габриэлле нужна её семья. А им нужна она. Не отнимай у них этого.

Он моргает, и я даже не уверена, что он услышал меня, пока он не отвечает:

– Дай мне две минуты.

Он выходит из моей комнаты, оставляя заканчивать подготовку к битве. И за это время нервы начинают сдавать. Мы собираемся встретиться с Легионом. Я собираюсь встретиться лицом к лицу с демоном, которому отдала сердце и тело только для того, чтобы его украли у меня посреди ночи. Я думала, что готова к этому, но так ли это? Смогу ли я вонзить кинжал в его сердце? Могу ли пожертвовать собой, чтобы он мог жить?

Как и было обещано, Люцифер возвращается через несколько минут в сопровождении Нико, они оба полностью одеты и готовы.

– Сем7ёрка внизу, – заявляет он.

– Дориан внизу, с Александром и Ларсом, – заявляет Нико. Его глаза дикие и бледные от предвкушения. – Мы перенесём всех на кладбище. У нас нет времени, чтобы ехать туда на машине.

Затем, прежде чем я успеваю поприветствовать его, он распадается на клубы тёмно-серого дыма.

– Готова? – спрашивает меня Люцифер, протягивая ладонь.

Я опускаю взгляд на его руку, на мгновение задумываясь, готова ли на самом деле. Затем переплетаю свои пальцы с его.

– Вперёд.

Бросать вызов пространству и времени и путешествовать по очагам тьмы с Люцифером – это совсем не то, что с Нико или даже Габриэллой. В его силе есть почти знакомое тепло, и я обнаруживаю, что он не столько тянет меня, сколько мы продвигаемся по невидимым туннелям магии вместе, как равные.

Когда мы оказываемся за воротами кладбища, четверо из Сем7ёрки, Дориан, Нико, Александр и Светлый колдун Ларс – уже там, у каждого на лицах по-разному выражены решимость и ярость. Хотя я знаю, что они расстроены из-за меня, я подхожу к Лилит и Андрасу и обнимаю их.

– Мне так жаль, – бормочу я, надеясь, что они почувствуют мою искренность. Я поворачиваюсь к Лилит. – Они тебе сказали? О нас… Мор?

Красивая, стройная блондинка-убийца кивает, в её голубых глазах появляется оттенок стыда.

– Да. – Она начинает качать головой. – Я ничего такого не хотела делать.

Прежде чем я успеваю остановиться, снова обнимаю её. Знаю, у нас нет на это времени, да и место неподходящее, но я хочу дать ей понять, что она не одинока в этом. Это не её вина. И если она упадёт, три сестры будут держать её за руки и тянуть обратно наверх.

– Слышали? – спрашивает Кейн группу. Он одет так же, как и другие члены Сем7ёрки: чёрные кожаные штаны, чёрная куртка и больше оружия, чем я могу сосчитать.

Я отстраняюсь от Лилит и оглядываюсь, не видя ничего, кроме окружающей нас ночи.

– Что?

– Тишина. Мёртвая тишина, – отвечает он.

Он прав. Из различных баров и ресторанов не доносится музыка. Не слышно смеха и веселого пения посетителей. Даже двигателей автомобилей нет. Город спит. Нет. Не спит. Город умирает.

– Здесь присутствует зло, – заявляет Дориан, подходя ближе, его голубые глаза сияют, когда его мистический взгляд прорезает темноту. Он, как и другие колдуны, одет в пальто в полный рост и широкие брюки. Никакого оружия. Оно им не нужно.

– Глаза открой, – командует Люцифер, подходя и становясь рядом со мной. – Это уловка.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я научил, как их расставлять.

– Мы идём туда, – осмеливается Дориан. – С тобой или без тебя.

– Тогда сыграешь им прямо на руку.

– Там моя жена, – настаивает он. – Я чувствую. Её магия ослабевает, и я ей нужен. Я не буду стоять здесь, как трус, когда знаю, что жена в опасности.

– Он прав, – соглашается Тойол. К его глазу прикреплён какой-то оптический прицел. – Мы не заходим внутрь, она всё равно, что мертва. Я чувствую запах её крови.

Выражение лица Дориана искажается агонией, но это длится всего секунду, прежде чем оно сменяется на маску решительной ярости.

– Прекрасно. Но знай, что за этими вратами находятся десятки демонов, – объясняет Люцифер. – И они не просто низкоуровневые. Они пришли, чтобы воевать.

Нико прикрывает брата с фланга.

– Тогда мы дадим им шанс.

Мы все обмениваемся напряжёнными взглядами, прежде чем Кейн подаёт знак идти вперед. Лилит и Андрас автоматически встают справа и слева от меня. Кейн ведёт, Тойол на шаг позади. Вслед за ними к воротам приближаются колдуны, каждый принимает кошачьи позы, которые кажутся почти элегантными по сравнению с демонами, которые больше полагаются на грубую силу и огневую мощь. Лилит подталкивает нас вперёд.

– Ты уверена, что хочешь сделать это снова?

Я киваю, затем шепчу:

– Не только у тебя руки в крови. Я не могу вернуть назад то, что я сделал, и то, что мне суждено сделать, но я могу изо всех сил стараться все исправить.

Мы продвигаемся вперёд с оружием наготове. Хотя я не вижу его, знаю, что Люцифер прямо за мной, следит за каждым моим шагом и считает каждый удар сердца. Я удивлена, что он не берёт на себя инициативу, тем более что знает демонов лучше, чем кто-либо другой. Но он не в восторге от этого плана. И мне любопытно, почему. Нас десять, и большинство – самые смертоносные существа на планете. Должна быть другая причина, почему он так колеблется.

И хотя, да, это неожиданно, чем нам хотелось бы, мы не могли точно ожидать, что Легион пришлёт приглашение по почте. Мы решаем держаться вместе, а не разбиваться на команды, что разумно, учитывая, что мы понятия не имеем, что нас может ждать. Мы не были готовы в Чикаго, и мы ещё менее подготовлены сейчас, особенно после того, как Сем7ёрки стало вдвое меньше. Да и кроме Нико и Люцифера не многие из нас знают, как обстоят дела в Новом Орлеане. Добавьте к этому, что это территория ведьм Вуду, и мы все, по сути, идём вслепую.

Кейн молча указывает в темноту, затем поворачивается и кивает Дориану. С этого момента колдуны берут инициативу в свои руки, а Кейн и Тойол отступают.

– Они учуяли её запах, – шепчет Андрас уголком рта, не отрывая взгляда от земли.

Её запах.

Я не хотела думать об этом, но запах крови в воздухе стал гуще с тех пор, как мы миновали ворота кладбища. А значит, у Габриэллы серьёзные неприятности. Или мы уже опоздали.

Кто-то хватает меня сзади за руку, и в любой другой ситуации я бы закричала так громко, что разбудила бы мёртвого, или сначала ударила бы, а потом задавала вопросы. Но я знаю, что Люцифер тянет меня обратно.

– Стой, – выдыхает он мне в ухо.

Я поворачиваюсь к нему и обнаруживаю, что его глаза – яркие, светящиеся шары фиолетового и обсидианового цветов. У меня даже нет времени спросить его, что он имеет в виду под своим предупреждением, прежде чем впереди раздается первый крик.

Леденящее кровь рычание.

Вспышка ослепительного света.

Электрический голубой ток неразбавленной магии.

А потом… анархия.

Всё происходит так быстро, что я даже не успеваю закончить раунд, как Люцифер разворачивается, ставя меня позади себя. Он высвобождает свою силу, и я слышу только тошнотворный звук ломающихся костей и рвущихся сухожилий. Слышны крики, но я не могу сказать, исходят ли они от нашей группы или от тех, кто нападает на нас. Я не вижу. Проклятье.

Даже когда я напрягаю улучшенное нефилимское зрение, я не вижу, откуда исходит угроза. Будто нападающие находятся везде и нигде, практически невидимы, пока не окажутся прямо над нами.

Я пытаюсь обойти Люцифера, чтобы вступить в бой, но он снова отталкивает меня, прежде чем нанести новый удар зловещей силы. После чего слышатся отчётливые звуки разрываемой плоти и бульканья крови, и я мельком вижу около дюжины выпотрошенных тел всего в нескольких футах от нас. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вперёд, где Тёмные сражаются с ордой приближающихся демонов, и вижу ещё больше искалеченных трупов. Выстрелы гремят, как фейерверк, пустые гильзы и брызги крови сыплются вокруг меня дождём, как гаснущие металлические бенгальские огни.

Резня взывает ко мне, дразня и соблазняя. Она скользит по моему телу и вибрирует в венах, неистовый, гипнотический боевой барабан. Я совершенно очарована ритмом, который затягивает меня. Чем глубже я погружаюсь, тем меньше от меня остаётся. Я не потеряна, а полностью исчезаю, будто меня никогда и не существовало. Его пульс становится моим пульсом, а конечности становятся моими конечностями. Мы связаны не только кровопролитием. В нём мы едины. Это внутри меня, потому что это я.

Смерть.

Это Смерть.

Я – Смерть.

– Отступайте! Немедленно!

Грубый приказ Кейна выводит меня из оцепенения Смерти, и она поспешно ускользает. Однако я всё ещё чувствую её… вижу, как она прячется в тёмных уголках самого моего существа. Ожидает. Наблюдает. Замышляет, как заманить меня туда вновь.

Моя спина врезается в полуразрушенную могилу в нескольких ярдах от того места, где мы только что были. Я поднимаю взгляд и вижу залитое кровью лицо Люцифера и ярко-фиолетовый взгляд, дикий от убийств.

– Что с тобой случилось? – требует он, грубо хватая меня за плечи.

Он не дожидается ответа и разворачивается как раз вовремя, чтобы обрушить силу на ещё троих приближающихся демонов. Их глаза горели ярко-красным, прежде чем Люцифер лишил их жизни. Андрас, Лилит и Нико всего в нескольких шагах от нас, отбиваются от ужасных тварей, которые, кажется, приближаются со всех сторон. Они не замедляются. Словно они бросились на нас в качестве жертвы, зная, что будут убиты.

– Чёрт, кажется, я потеряла сознание. Где… где все?

– Мы разделились, – огрызается Люцифер, и наносит ещё один удар тьмы, который убивает пятерых за раз. – Мы в меньшинстве. Очень много. Эти ублюдки просто продолжают множиться, затягивая нас глубже на кладбище.

У меня сердце замирает. Всё было подстроено. Легион хотел, чтобы мы собрались все в одном месте, на месте захоронения огромного греха. И я нутром чую, он не позволит нам выйти отсюда живыми.

– Они толкают нас к нему, – бормочу я вслух. – Легион. Они ведут нас к нему.

Люцифер кивает, затем подходит так близко, что мы оказываемся почти грудь в грудь.

– Он знает, что ты здесь. Ты чувствуешь это? Ты чувствуешь, как он извивается у тебя внутри.

Я поднимаю на него взгляд, глаза расширены от ужаса.

– Что со мной происходит?

Даже под покровом ночи я вижу, как он морщится, ожидая моего ответа.

– Он пытается заставить тебя измениться.

Люцифер ударяет кулаком по гробнице, прямо над моей головой. Бетон трескается и крошится, осыпая мои плечи дождём камешков.

– Я знал, что это произойдёт. Он знал, что ты не сможешь сопротивляться, но ты должна. Иден, послушай меня. – Он сжимает мои руки крепче. – Ты должна бороться. Не позволяй Всаднику завладеть тобой. Не иди навстречу, даже если тебе больно отрицать его очарование. Ты слышишь? Борись, Иден. Борись, чёрт возьми, всем своим существом.

Я киваю, но движение кажется неправильным. Как я могу бороться с тем, что уже внутри меня? Как я могу вскрыть себе вены и скрутить органы в узлы, чтобы не стать тем, кто я?

– Их слишком много! – кричит Лилит. – Нам нужно найти остальных, прежде чем…

Прежде чем станет слишком поздно.

Это она хотела сказать, но слова застряли у неё в горле.

Уже слишком поздно.

Четыре демона настигают Андраса и валят его на землю. Прежде чем кто-то успевает броситься его спасать, демоны набрасываются и начинают… поедать.

– Нет! – Лилит кричит, разряжая в них всю обойму.

Нико обрушивает на них мощный заряд Тёмной магии, но они едва заметно вздрагивают. Даже Люцифер не может заставить их прекратить нападение, даже после того, как содрал кожу с их костей мощным взрывом ярости. Мои ладони не принадлежат мне, когда я поднимаю их навстречу открывающейся перед нами душераздирающей сцене и напрягаю каждую унцию воли, выпуская поток ослепляющего света, который стекает с моих пальцев, как вода. В ту секунду, когда свет касается демонов, склонившихся над корчащимся телом Андраса, они распадаются, не оставляя после себя никаких следов, кроме чётко очерченных куч пепла. Другие демоны быстро убегают, отступая в тень.