Текст книги "Падшее царство (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Я не могу сказать, что в восторге от прогулки по кладбищу в одном из самых посещаемых городов мира с Сатаной, но удивлена, обнаружив, что это далеко не так жутко, как представлялось вначале. Во-первых, сейчас день. А во-вторых, мы окружены туристами. Я наполовину человек, наполовину ангел. Если они не напуганы, то и я не должна бояться. Мы сливаемся с толпой экскурсантов, но вскоре Люцифер уводит нас. Не могу сказать, что не благодарна. Чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше.

– Кто все эти люди? – спрашиваю я, указывая на различные могилы, помеченные фамилиями.

– Мёртвые ведьмы, – откровенно отвечает Люцифер. Он идёт с определённой целью, как будто точно знает, кого и что мы ищем.

– И ты думаешь, кучка мёртвых ведьм знает, как найти Легиона?

– Ведьмы знают всё. Особенно в этом городе.

– Ну… не удалось найти ни одну живую?

Он начинает замедляться, показывая, что нашёл то, что искал.

– Мёртвые самые могущественные. Они обеспечивают магию, которую практикуют современные ведьмы, которая, честно говоря, на самом деле вовсе не магия. Но этот ковен не боялся запачкать руки. Мне особенно нравилась один из ведьм.

Мы останавливаемся, и я смотрю на массивное бетонное сооружение, которое вырисовывается перед нами, и у меня перехватывает дыхание. На мемориальной доске гробницы написано знакомое мне имя. Имя, которое я слышала раньше.

Лаво.

Родовая фамилия потерянной любви Нико, Амели. Человеческая ведьма, которая передала ему свою магию, чтобы он мог жить.

– И-и-и-и-и… – неловко начинаю я, оглядываясь на прохожих, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Что ты планируешь делать? Выкапывать труп средь бела дня?

– Не будь такой смешной.

– Тогда как ты собираешься разговаривать с мёртвой ведьмой?

– Смотри и учись, кузнечик.

Он кладёт руку на гробницу и закрывает глаза, привлекая немало любопытных взглядов. Ничего не происходит. Я ничего не вижу и ничего не слышу. Честно говоря, я чувствую себя глупо, просто стоя и наблюдая, как он молча общается с цементной плитой. После нескольких минут неловкого молчания я начинаю немного беспокоиться.

– Что означают все эти крестики? – спрашиваю я.

– Туристы верят, что креста, нарисованные на могиле, как и куча другой бессмысленной ерунды, исполнят их желание. Слух, пущенный ведьмами, чтобы скрыть правду о том, как на самом деле торговаться с Мари Лаво, потому что вскрытие вены на публике плохо скажется на бизнесе.

Мари Лаво. Мне знакомо это имя. Не знаю, почему я не сложила два и два, когда Нико упоминал её раньше.

– Так здесь похоронена Мари Лаво?

– Конечно, нет. Во всяком случае, не вся она.

Я дрожу.

– В смысле… части её тела разбросаны по всему миру?

Люцифер качает головой.

– Я бы надеялся, что нет. Ей, скорее всего, это покажется довольно неудобным.

Я округлила глаза.

– Здесь в брошюре написано, что она родилась в 1700-х годах. Хочешь сказать, что Мари ещё жива?

Он по-дьявольски кривит губы.

– Убить королеву Вуду Нового Орлеана довольно сложно. Поверь. – Он замолкает ещё на несколько мгновений, прежде чем начинает тихо бормотать. Почти нараспев. Затем он улыбается, всё ещё прижимая руку к могиле. – Рад, что ты присоединилась к нам, подруга.

Я оглядываюсь и понимаю, что никого нет.

– С кем ты разговариваешь?

Люцифер игнорирует мой вопрос, напряжённый от сосредоточенности.

– Ты знаешь, зачем я пришёл. – Пауза, как будто он прислушивается. – Ты ждёшь, что я поверю, будто ты ничего не слышала? И учитывая, что ты всё ещё у меня в долгу, я предлагаю начать говорить.

Я с благоговением слушаю, как Люцифер ведёт обстоятельный разговор с предполагаемой мёртвой ведьмой. Никто не задаёт вопросов; очевидно, это не самое странное, что происходит на кладбище. Всё выглядит почти так, будто он молится ей.

– Хм, интересно. И где я могу её найти? Ок. Спасибо. И да, я скажу ей.

Он опускает руку и поворачивается ко мне.

– Готова? Или хочешь, чтобы я продолжил тур?

Я всё ещё стою, разинув рот.

– Эм, что это было?

Люцифер пожимает плечами.

– Просто двое старых друзей навёрстывают упущенное.

– Ментально? Не проще ли было позвонить ей по телефону?

Я следую за ним с кладбища, подальше от подслушивающих ушей. Как только мы оказываемся на тротуаре, он говорит:

– Ведьмы не могут найти Легиона. Но у них, возможно, есть зацепка к тому, кто выпускает демонов из ада. Они были только рады выдать его.

– Дай угадаю: Ставрос. Стоит рассказать Нико.

Он качает головой.

– Пока нет. Не раньше, чем я получу то, что хочу.

– Он его отец и несёт ответственность за его смерть. Нужно привлечь Нико и Дориана, – настаиваю я.

– Так и будет. Скоро.

Мы возвращаемся к магазинам и ресторанам и решаем зайти в маленькое кафе. Я не была голодна, но не могу не смотреть на пончики, посыпанные сахарной пудрой.

– Не могу поверить, что ты отвёл меня на кладбище, чтобы поговорить с мёртвой ведьмой.

Он пожимает плечами.

– Смерть субъективна. Мари Лаво никогда по-настоящему не умрёт. Её магия и дух будут передаваться из поколения в поколение новоорлеанским ведьмам. Она ещё жива.

– Вижу. Откуда ты её знаешь?

Приносят наш заказ кофе и цикорий, и мы делаем паузу, чтобы поблагодарить официанта и выпить обжигающе горячий напиток. Когда Люцифер оказывается вне пределов слышимости, он говорит:

– Мари Лаво хотела единственного, чего не могла наколдовать сама. Бессмертия.

– Что обошлось недёшево, полагаю.

– Вовсе нет, но я был рад услужить. Иметь в заднем кармане самую могущественную ведьму Вуду в Новом Орлеане может быть полезно

– Держу пари, что да.

Я добавляю в кофе немного сливок и сахара. Ладно, скорее немного кофе в сливки и сахар. Одна чашка, и я могу не спать несколько дней.

– Я дал Тьме править этой территорией в ХХ веке. Мари не была довольна этим решением, поэтому попыталась бросить мне вызов. Ей не удалось.

– Так ты тогда знал Нико?

Он качает головой.

– Мы не были официально знакомы, но я знал о молодом, безрассудном Тёмном принце. Он был впечатляющим, непримиримым, безжалостным. Во многом напомнил мне меня самого.

– Ага, как же. – Я усмехаюсь. – Нико совсем не похож на тебя.

– Сейчас, может, и нет, но двадцать пять лет назад он шокировал бы даже тебя. Дориан был охотником, а Николай – убийцей. Тёмные и Светлые верят, что любая магия, не исходящая от Бога, как у них, является богохульством. Они правят стихиями, черпая силу от Солнца и Луны. И при испытании порождают катастрофу. Ураган Катрина ни о чём не говорит?

У меня отвисла челюсть. Ураган «Катрина» принёс массовые разрушения, которые всё ещё были заметны в исторических зданиях по всему городу. Люди непостижимо страдали, но никогда не теряли надежды. Они восстановили дома, бизнес, жизнь. Даже спустя годы они всё ещё находились в режиме восстановления, но они были сильны. Магия Нового Орлеана осталась в них.

– Только не говори, что Нико ответственен за это.

– Не он. Но кто-то, посланный его отцом. Видишь ли, Николай хотел отдать Новый Орлеан ведьмам из уважения к своей умершей любви. Но не мог. Ставрос держал это место

– И сейчас?

Он переводит дыхание и отводит взгляд.

– Сейчас… сейчас мы узнаем, почему Айрин послала нас сюда.

– У неё, очевидно, была причина

– Многие процветают за счёт греха. Смотри глубже. Хотя город красив, он известен как горячая точка сверхъестественной развращённости. Не просто куколки Вуду и гадалки. Но тип тёмной магии, о котором местные только шепчутся.

Я сглатываю, осмысливая его слова. Жители Нового Орлеана не стеснялись своей привязанности к колдовству, но я догадывалась, что всё это делается для привлечения туристов. Однако я знала, что в легендах должна быть доля правды. Для многих слишком легко сеять хаос, не вызывая никаких серьёзных тревожных звоночков.

– И, какой у нас план? – спрашиваю я. Если мои подозрения верны, разговоры об этом за чашечкой кофе ни к чему хорошему не приведут.

– Завтра вечером мероприятие. И мы туда идём.

– И что это значит?

– Что у нас есть зацепка. И хорошая.

Он уже не такой весёлый, каким был до небольшой экстрасенсорной встречи со жрицей Вуду, поэтому мне интересно, что он узнал. Из-за прихода Чумы? В пророчестве, касающееся конца света? Обычно я не могу заставить Люцифера заткнуться, но сейчас он странно молчалив.

– Ты сказал, я скажу ей. Кому ей?

Он вздыхает, затем осторожно ставит чашку на стол.

– Мари хотела, чтобы ты знала, – за тобой наблюдали. Один из её родственников, в частности, проявил к тебе большой интерес. Она хотела, чтобы я передал тебе привет.

– От Амелии?

Он кивает.

– Очевидно, ты ей нравишься. Однако новоорлеанские ведьмы не доверяют посторонним, включая присутствующих. И твои отношения с Николаем их, конечно, не устраивают.

– Мы просто друзья, – хмурюсь я.

Люцифер выгибает бровь.

– И всё?

– Да.

– Ты ему нравишься.

Я пожимаю плечами.

– И он мне тоже нравится. Он был добр ко мне.

– Не тупи, Иден. У него есть чувства к тебе. Чувства, которые выходят за рамки дружбы. И будь ты честна с собой, увидела бы, что у тебя тоже есть чувства к нему

Я качаю головой и отвечаю:

– Николай – это всё, что я хотела бы видеть в мужчине, признаю. Он красивый, заботливый, щедрый. Знаю, что с ним я в безопасности. Но, несмотря на всё, я знаю, что он смотрит на меня и вспоминает о ней. Никто никогда не займёт место Амелии в его сердце, и я бы никогда не пыталась.

Люцифер на несколько секунд замолкает, проводя кончиком пальца по краю чашки, оставляя меня потягивать кофе.

– Это ты видишь в Легионе? Кого-то красивого, заботливого и щедрого? Кого-то, кто обеспечит тебе безопасность?

– Я не могу сравнивать их, но да, – честно отвечаю я. – Признаю, сначала всё было не так. Он напугал меня тем, как пристально смотрел. В нём была эта яростная, но безмолвная страсть, которая была почти осязаемой. И он проявлял ко мне сострадание даже тогда, когда я, вероятно, этого не заслуживала. Он заставил меня хотеть быть лучше, добиваться большего. Потому что, если он может так далеко уйти от благодати, а затем изо всех сил пытаться искупить вину за всё, что натворил, тогда для такого грешника, как я, возможно всё.

Люцифер кивает, и его губы приоткрываются, чтобы ответить, но он ничего не говорит. Чтобы сгладить неловкость, я беру газету, которую официант принёс с чашками кофе.

Когда я увидела заголовок первой страницы, краска отливает от моего лица.

– Срань господня.

Люцифер подаётся вперёд, чтобы увидеть причину моего внезапного шока и смятения.

– Что?

Дрожащими пальцами я протягиваю ему газету. Мне даже не нужно читать всю статью, чтобы понять, о чём она.

Заголовка и нескольких деталей достаточно.

– Семеро погибших в результате массового самоубийства в женском общежитии колледжа, – читает Люцифер вслух. Его глаза встречаются с моими, отражая весь ужас, бурлящий у меня внутри.

Я судорожно сглатываю.

– Есть подробности?

Люцифер просматривает статью, нахмурив брови.

– Здесь говорится, что они перерезали себе вены. Все семеро. В ванной.

Я боюсь спрашивать.

– Где этот колледж?

– Колледж Роанок в Салеме, штат Вирджиния. – Он отрывает взгляд от текста. – Это религиозный колледж. Лютеранский.

– Думаешь, это… – Я не могу этого сказать. Не могу вернуться туда. Я так усердно весь день стирала образы из головы. Я не позволю им погубить меня.

– Твой сон, – заканчивает Люцифер. – В нём не было каких-то символов, но в статье говорится, что власти считают, будто в этом замешаны оккультисты.

Я знаю, что это значит. Легион – Многие – убили тех девушек. Я не знаю, как души заставили их перерезать себе вены, но уверена, что это не самоубийство. Ещё я не упускаю из виду, что жертв было семь. Семь. Прямо как в баре в Нью-Йорке. Это не совпадение.

Я пытаюсь дать логическое объяснение этому, но прежде чем успеваю высказать хоть одну теорию, наше внимание привлекает суматоха в другом конце кафе.

– Эй, сделай громче! – кричит кто-то.

По всему залу раздаются вздохи и несколько криков. Женщина всхлипывает. Затем начинаются первые приступы истерии.

– Что происходит?

Я встаю и направляюсь к толпе, которая, кажется, сосредоточилась перед телевизором. Люцифер прямо за мной. Слова «ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ» выделяются на экране телевизора большим жирным красным шрифтом, а торжественный ведущий говорит:

– Если вы только присоединились к нам, сообщаем, было выпущено несколько ракет, нацеленных на военные базы США в Европе, включая крупнейший зарубежный военный объект в мире. Число погибших велико и продолжает расти, среди жертв много женщин и детей. Даже военный госпиталь, Региональный медицинский центр Ландштуль, подвергся удару и был почти полностью разрушен. Это, безусловно, самое смертоносное нападение на наших военных и американский народ в истории. Президент Соединённых Штатов собирается провести пресс-конференцию всего через несколько минут. Мы получили аэрофотоснимки лишь некоторых последствий. Предупреждаем, снимки ужасают…

– Боже мой, – произношу я, накрывая рот рукой. – О, Боже мой.

Я смотрю на Люцифера, но он всё ещё смотрит на экран, не мигая, будто находится в трансе.

– Мой мальчик там! – кричит пожилой мужчина.

Женщина падает на колени, плачет и молится. Её дочь служит в армии, расквартирована в Германии со своим мужем и тремя детьми. Несколько человек достают сотовые телефоны, отчаянно пытаясь дозвониться близким. Другие в ужасе от того, что может означать это нападение.

– Вопрос времени, когда ракеты долетят сюда, – говорит один человек

– Как правительство это остановит? Как могли допустить такое? – женщина волнуется, прижимая к себе плачущего младенца

На улицах уже разворачивается паника, орды людей бегут в магазины за припасами. Несколько менее примерных граждан позволили страху взять бразды правления и хватают воду в бутылках и еду из-за прилавка кафе.

Я не хочу смотреть на изображения, мелькающие на экране, но ничего не могу с этим поделать. Столбы чёрного дыма и разбросанные обломки. С небес сыплется пепел. Только это и осталось. Семья могла сидеть за ужином, болтая о том, как прошёл их день, а в следующий момент их разнесло в пыль. Они даже не предвидели, что это произойдёт.

– Люк, – прохрипела я дрожащими губами. – Люк, что происходит? Что это?

Молчание. Как будто его здесь вообще нет.

Я хватаю его за широкие плечи и трясу, мой страх выплёскивается на поверхность.

– Люцифер, ответь мне! Что происходит?

Его взгляд расфокусирован. Люцифер неподвижен как камень, но через мгновение он произносит:

– Война.

Глава 8

Пока мы возвращаемся в гостиницу, в воздухе витает заразительное чувство тревоги. Распространились слухи, и люди, по понятным причинам, обезумели и испугались. Было так много вопросов.

Какая страна запустит ракеты?

Станут ли США целью?

Были ли у наших военных ресурсы для ответных действий?

Друзья и родственники военнослужащих рыдают на улицах, пытаясь дозвониться, но все линии заняты. У дверей стоят очереди людей, пытающихся купить еду и воду, и, судя по всему, на полках уже мало товаров.

Чума и его смертельный штамм гриппа уже ужасно. Но война… невообразимо. И я почти уверена, что это только начало.

– Неужели нельзя что-нибудь сделать? – спрашиваю я, когда мы оказываемся в номере. Люцифер направляется прямиком к только что пополненному мини-бару.

– Нет. Не без последствий

– Суровее, чем сейчас? – Я указываю на окно, из которого доносятся крики паникующих несмотря на то, что оно закрыто.

– Многократно.

Я качаю головой, отказываясь верить, что от нас ждут поражения. Только двое Всадников освобождены, а уже погибли тысячи. Если они могут нанести такой большой урон за несколько дней, что могут сделать двое других?

– У меня всё под контролем, – бормочет Люцифер, хотя выражение лица говорит об обратном

– И это всё? Ты же… Ты – правитель Ада, твоя власть безгранична.

– Внизу, да.

– Что?

– Внизу я всемогущ, – объясняет он, прежде чем сделать глоток скотча. – Земля – мир Бога. Если бы я обладал здесь безграничной властью, зачем мне нужен Призыв, чтобы выполнять мои приказы?

И тут до меня доходит.

– Призыв… Ты можешь активировать всех призванных для – я не знаю – поиска Легиона? Или, может быть, даже Всадников? Однажды ты использовал их, чтобы принести боль и несчастье человечеству. Разве не можешь использовать их во благо?

– Ты забыла, что я покончил с ними? Согласно нашей сделке. Мои условия абсолютны.

– Что же… отмени. Или давай заключим другую сделку. – Я протягиваю ему руку для рукопожатия.

Он смотрит на мою протянутую ладонь, но не берёт её.

– Ты понимаешь, что, если я отменю эту сделку, ты тоже окажешься под влиянием Призыва.

– Плевать. Главное, чтобы ты мог её отменить. Ни один человек не злой по сути. Я знаю, что всё мы рождены во грехе, но то, что кто-то совершает ужасные поступки, не обязательно делает его ужасным человеком.

Люцифер склоняет голову на бок.

– Ты действительно в это веришь?

– Да. – Я киваю.

Он ставит бокал и протягивает руку, чтобы вложить свою ладонь в мою. Но как только кончики пальцев соприкасаются, раздаётся оглушительный раскат грома, и земля сотрясается у нас под ногами. Злой ветер проносится по комнате с силой урагана. Меня шатает, и я хватаюсь за спинку дивана, изо всех сил стараясь удержаться в вертикальном положении, но это бесполезно. Картины падают со стен. Бокалы и предметы декора разбиваются вдребезги. Куски штукатурки сыплются с потолка на наши волосы и одежду.

А потом раздаётся шум. Что-то среднее между визгом и свистом, настолько пронзительное, что все стёкла, которые не разбились при землетрясении, теперь разлетаются в пыль. Я закрываю уши и опускаюсь на пол, но не могу заглушить звук. Он у меня в голове, разрушает мозг.

Люцифер просто стоит с пустым выражением лица, его нисколько не смущает, что его толкают, как тряпичную куклу. Будто он точно знает, что это, и мысленно готовится.

Я чувствую, что могу потерять сознание. Но как раз перед тем, как мои веки закрываются, всё прекращается. И раздаётся стук в дверь.

На дрожащих ногах я поднимаюсь и тянусь за ножом, закреплённым на моей икре.

– Он будет бесполезен, – кипит Люцифер. В его походке чувствуется напряжение и злость, когда он направляется к двери. Я следую за ним по пятам, игнорируя предупреждение. Он прерывисто дышит и инструктирует: – Ничего не говори, пока к тебе не обратятся. – Затем, как будто щёлкнул выключатель, он нацепляет на лицо сияющую улыбку и открывает дверь. Но за ней не коридор. А другая комната, той же планировки, что и люкс, и такая же роскошная, но совершенно противоположная. В интерьере использованы белые ткани, белый мрамор, небесно-голубые стены и золотые акценты. Если наш номер был создан по образцу Ада, то этот номер должен представлять… – Майкл, – протягивает Люцифер.

Сначала я его не вижу, и уверена, что пять секунд назад его там даже не было. Но на зимнем белом диване развалился мужчина, одетый в повседневный грязно-белый костюм и ухмыляющийся нам. Его волосы подобны ярчайшим солнечным лучам, а глаза голубые, как ясное летнее небо. Он машет нам, приглашая присоединиться, и я смотрю на Люцифера в поисках подтверждения. Он напряжённо кивает и стискивает зубы.

– Давай, – тянет Майкл. – Мы переступаем порог одновременно, и в момент, когда моя нога касается девственно чистого ковра, нож в руке исчезает. – Здесь в нём нет необходимости. Ты в безопасности, дитя.

Он архангел Михаил, прекрасное, добродетельное создание. А я ни капельки ему не доверяю.

– Ты производишь впечатление, брат, – комментирует Люцифер, занимая диванчик напротив Майкла. Я следую его примеру.

– Такое долге путешествие. Я подумал, ты оценишь зрелищность, Люцифер. – Майкл улыбается, и его ровные белые зубы настолько сверкают, что почти ослепляют.

– Надеюсь, ты совершил это путешествие не ради меня. Не хотел бы, чтобы ты утруждал себя, – размышляет Люцифер. Он слишком много говорит, чего не делает ни для кого, кроме Айрин.

– О, Люцифер. Всегда такой застенчивый. Конечно, я здесь, чтобы увидеть тебя. Ты был очень занят. Я подумал, что нам стоит поболтать.

Люцифер тихо смеётся.

– Поболтать? Наверняка ты в курсе человеческих технологий, мог бы написать сообщение. У них даже есть эмодзи ангела специально для тебя.

– Да, да. Но об этом лучше поговорить лично, согласен?

Люцифер едва ли не фыркает.

– И чем же я заслужил твоё присутствие, Майкл? – Перевод: Какого хрена ты здесь делаешь?

– Ты не звонишь, не пишешь. Я начал беспокоиться.

– Ну, извини. Я был немного занят защитой человечества от мести Уриэля. Полагаю, ты в курсе последних деяний нашего брата. – Вызов, обёрнутый в тошнотворную любезность.

Майкл слегка поджимает губы. Он слышал.

– Да. И с ним поступят соответственно.

– Значит, это правда, – отвечает Люцифер ровным голосом. – Он ещё жив.

Улыбка Майкла становится шире.

– Пока. На самом деле, я здесь по более неотложному делу.

– Ох? Должно быть, что-то очень серьёзное, раз заслужило твоего времени и внимания.

– Да, – соглашается Майкл, кивая. – Но ты же уже знаешь, да? Именно поэтому ты здесь, а не в Аду, где я тебя оставил.

Люцифер тяжело вздыхает. Он не выберется из этого, значит и я не смогу. Что бы это ни было.

Майкл изящно складывает руки перед собой.

– Ну… проблема освобождения Легиона. Определённо не лучший образ для отца. Я думал, мы обсуждали это столетия назад.

– Да, и я разобрался с этим. Точно так же, как я разбираюсь сейчас, – настаивает Люцифер.

– Столько ярости в нашем брате… такой позор. Мне не нужно напоминать, что произойдёт, если ты не сумеешь посадить своё животное в клетку.

Я стискиваю кулаки на коленях, и мне приходится прикусить язык, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.

– Как я уже сказал, я разберусь. Даю слово.

– Превосходно! – Майкл сияет, хлопая в ладоши. – И что я слышу о Всадниках? Это, должно быть, просто слух, верно?

– Этим я тоже занимаюсь.

Майкл цокает.

– Похоже, у тебя полно дел, Люцифер. Что с демонами, свободно разгуливающими по Земле? Отец будет недоволен. И, как ты знаешь, если не можешь справиться со своими делами сам, я буду вынужден заняться ими. Ты понимаешь, верно?

– Ну, конечно.

– Хорошо. Я надеялся, что ты согласишься, – кивает Майкл. – Именно поэтому я проявляю милосердие. У тебя семь дней. Возьми свою собаку на поводок, срази Всадников, или у меня не будет другого выбора, кроме как положить всему этому конец. И мы все знаем, что это значит

Забыв о предупреждении Люцифера, я выпаливаю:

– И что это значит?

Люцифер издаёт низкое шипение, когда взгляд необычных голубых глаз Майкла падает на меня. До сих пор он притворялся, что меня здесь нет. Теперь он уделяет мне всю силу своего внимания, и это раздражает. Я не могу смотреть на него прямо из-за страха, что глаза вылезут из орбит. Я пытаюсь отвернуться, но прикована к месту, беспомощная перед его неземной красотой и огромной силой.

– Это значит, дорогая девочка, что я опустошу всё то, что не от Бога. Тот, кого ты называешь Легионом, Сем7ёрка, демоны и даже ты и все другие Нефилимы-мерзости будут стёрты из этого мира. Мы очистим его, и гарантирую, наши методы эффективны.

– Мы?

Люцифер поворачивается ко мне и вмешивается, прежде чем его брат успевает ответить.

– Майкл – командующий всеми Божьими армиями.

– И тот, кто несёт ответственность за отправку Люцифера и наших братьев в Ад, – как ни в чём не бывало продолжает Майкл. – Он закидывает ногу на ногу с элегантным видом. Мягкая улыбка ласкает его лицо, как будто он не случайно обсуждает наши смерти, как будто делится планами на ужин. – Ты понимаешь? Почему это нужно сделать. Люди неспособны спасти себя от гибели. Они с рвением прибегают к рискованному поведению, отбрасывая осторожность и откровенно игнорируя принципы, которые мы изложили для их выживания. Бог дал им Землю, но они высокомерно разрушают её. Он дал им жизнь, но они отравляют себя выпивкой и веществами. Бог дал им абсолютно всё, но этого недостаточно. Они лгут, крадут, обманывают, прелюбодействуют. Они убивают, как будто человеческое существование бессмысленно. Мы позволяли таким, как ты, вести себя так слишком долго. И теперь, когда самое тёмное из всех зол рискует разрушить мир, над сохранением чего мы работали, более очевидно, чем когда-либо, что нужна наша помощь.

– Но разве Бог не дал нам свободу воли? – задаю я вопрос, прекрасно понимая, что испытываю пределы. – Разве не для этого нам дали мозги, чтобы мы могли думать и выбирать?

– Да, – резко отвечает Майкл. – И вы продолжаете делать неправильный выбор.

– Уверяю, Майкл, – начинает Люцифер, привлекая внимание к себе. – Они знают ошибочность своих путей. И если не раскаются, я буду только рад наказать их.

– Уверен, что ты это сделаешь, брат. Но кто будет рядом, чтобы наказать тебя за твою дерзость? Тебе дали место, и ты позволил своим подданным свободно бегать. Что это говорит о твоём лидерстве? Или лучше сказать, отсутствие лидерства? Разочаровывает.

Люцифер не отвечает, но я чувствую сильный жар его молчаливого кипения. Он как ребёнок, которого отчитывают в кабинете директора. Никто с ним так не поступает. Никто. Но вот он сидит, позволяя Майклу оскорблять и принижать его.

Я не могу сидеть здесь и позволять унижать Люцифера. Даже если он Дьявол.

– Он не виноват. Ни в чём из этого. Люди не выбирали быть созданными такими. Я не выбирала быть зачатой ангелом, который жаждал свести счёты. И Люцифер не выбирал, чтобы кто-то сорвал врата Ада. Если хочешь кого-то обвинить, обвиняй Уриэля. Он ответственен за всё это. Мы просто пытаемся исправить нанесённый ущерб и избежать дальнейших страданий. И всё же, нас нужно наказать?

– Честно говоря, ты должна быть наказана за то, что существуешь, – ругает Майкл.

– Почему? – У меня не хватает терпения скрыть раздражение в тоне.

– Потому что ты оскорбляешь Бога. Дыхание в твоих лёгких и кровь в твоих венах – бедствие для человечества. Тебе не следовало рождаться.

– Я не просила об этом! – огрызаюсь я.

– Верно, – отвечает Майкл со снисходительной ухмылкой на симпатичном лице. – Но, если будет допущена ошибка, ты проигнорируешь её, надеясь, что она исправится сама собой? Или исправишь?

Я не отвечаю. Не могу. Я слишком зла, слишком обижена, чтобы даже пытаться отстаивать свою правоту. И он не заслужил права заставлять меня умолять сохранить мне жизнь. Я думала, он будет другим. Хотела верить, что Уриэль был исключением, а не правилом. Но вот я здесь, и надо мной издевается очередной мудак-ангел.

– Время пошло, – пренебрежительно объявляет Майкл. – Удачи.

Я вскакиваю и бегу к двери ещё до того, как Люцифер встаёт. Он что-то шепчет Майклу приглушенным голосом на языке, которого я не понимаю. Майкл от души смеётся, прежде чем ответить. У меня нет времени на эту чушь. Мне больше нечего сказать. Когда я рывком открываю дверь, мы каким-то образом переносимся обратно в гостиничный номер, и солнце уже скрылось за горизонтом. На часах почти полночь. Но мне казалось, что нас не было минут двадцать. Ущерб, причинённый появлением Майкла, больше не заметен. Нет даже осколка стекла или пятнышка облупленной краски. Как будто его здесь вообще не было.

– Ты можешь поверить этому придурку? – фыркаю я. Теперь моя очередь заглянуть в мини-бар.

– На самом деле, Майкл вёл себя нежно, – комментирует Люцифер, сидя на диване. – Он многогранен. Есть самодовольный Майкл, злобный Майкл, брюзгливый Майкл, напыщенный Майкл и, конечно, огромный мудак Майкл. Считай, тебе повезло.

Он постукивает пальцем по подбородку, будто глубоко задумался. Я просто наблюдаю, как в его голове крутятся колёсики, надеясь и молясь, чтобы у него был план, который вытащит нас из этой передряги. У нас неделя. Неделя. Семь дней, чтобы найти Легиона, уничтожить души, загнать демонов обратно в клетку, о, и помешать оставшимся двум Всадникам активироваться и начать апокалипсис. Весёлые времена.

– Знаешь, я понимаю, – тихо говорит Люцифер. – Мы по-королевски облажались. Я по-королевски облажался. Я отвлёкся. Нет, к чёрту… я был неаккуратен. Я позволил одержимости манипулированием человечеством смягчить меня. Я знал, что Ставрос жаждал власти, но никогда не думал, что у него хватит смелости пойти против меня. И если у него всё это время была какая-то тайная преданность Уриэлю, я должен был знать. Должен был догадаться. Как и должен был знать, что Уриэль сойдёт с ума из-за мести. Стоило знать, что мои злобные демоны сговорились против меня. Точно так же, как должен был знать, что Легиону не хватит сил сражаться со Многими в одиночку. Так что да, я понимаю, почему Майкл чувствует необходимость вмешаться. Я стал тем, кого высмеивал в Легионе. И теперь должен заплатить цену.

– Но ты же не можешь на самом деле согласиться с тем, что мы все должны умереть из-за того, о чём никто не знал? – Я сажусь напротив него и наклоняюсь вперёд, упираясь локтями в колени.

– Кто-то должен заплатить цену, Иден. – Он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица. – Я сожалею только о том, что не убил тебя, когда у меня был шанс.

Я выпрямляюсь.

– Что?

– На какую жизнь я тебя обрёк? Смерть была бы милосердием. Оглянись. Можешь честно сказать, что предпочла бы жить в хаосе, чем умереть мирной смертью, даже не сделав первого вдоха?

Я не знаю, что на это сказать, но знаю, что он так не думает. Майкл вбил это ему в голову. Конечно, Люцифер может быть первоклассным мудаком, но меняется. Он развивается. Это должно что-то значить.

– Ты же не это имел в виду, – говорю я почти шёпотом

От его голоса у меня по спине пробегает холодок.

– Да, это. И если бы у меня был шанс повторить всё снова, я бы это сделал.

Не сказав больше ни слова, он встаёт и направляется в свою спальню, оставляя меня в безмолвном унынии. Люцифер убил бы меня, если бы мог вернуться во времена, когда я была всего лишь зародышем. И как бы сильно я не хотела, чтобы это было правдой, я верю ему. Он бы это сделал. И, возможно, он всё ещё хочет.

Я направляюсь к себе в спальню хотя бы для того, чтобы сбежать от этого дня. Война развязана, Майкл назвал нам срок, и Люцифер признался, что хотел бы, чтобы я никогда не рождалась.

Я не знаю, как засыпаю, и засыпаю ли вообще. Я просто рада, что мне не снятся сны.