Текст книги "Падшее царство (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Я рывком просыпаюсь, захлёбываясь криком, руки и ноги трясутся, будто я тону и с трудом выбираюсь на поверхность. Даже это было бы лучше, чем реальность. Потому что я лежу по подбородок в роскошной ванне на когтистых лапах, наполненной красной кипящей кровью, и меня поджаривают заживо.

Я едва успеваю заметить движение, как меня одним быстрым движением поднимают из ванны. Люцифер прижимает моё обнажённое тело к своей твёрдой груди, обнимая за затылок, а я зарываюсь лицом в его рубашку.

– Что случилось? – спрашивает он, его дыхание почти такое же затруднённое, как у меня.

– Я… Я уснула, – всхлипываю я. – Потом проснулась и…

Я не могу этого произнести. То, что я увидела в ванной, запечатлелось в сознании, и будет мучить меня всякий раз, когда закрываю глаза. Даже в момент, когда я пытаюсь прогнать образы из головы, они там. Ждут. Насмехаются. И кровь, которая прожгла кожу… Я не знаю, смоется ли она когда-нибудь.

– Я забираю тебя отсюда, – говорит он, в мгновение ока подхватывает меня на руки и выносит из ванной. Я ожидаю, что он положит меня на кровать, но Люцифер быстро пересекает номер и направляется к себе в спальню. Как только мы оказываемся в безопасности внутри, он укладывает меня на кровать, даже имея приличие прикрыть мою наготу одеялом.

– Ты… ты это видел? – спрашиваю я. Может, всё это было у меня в голове – просто остаточный ужас от сна. Может, я и не просыпалась в ванне, наполненной кипящей крови.

– Видел, – отвечает он.

Не знаю, должна ли я испытать облегчение от того, что мне всё не привиделось, или ещё больше беспокоиться из-за того, что нечто подобное вообще могло произойти. Как такое возможно? Сон и без того достаточно тревожный. Кровь, лезвия, моё имя, размазанное густо-красным по стене ванне. Я знаю, что это значит. Поняла это в Грант-парке, когда посмотрела в глаза Легиона и увидела, что Души смотрят на меня в ответ.

– Он пометил меня, – шепчу я. – Они пометили меня

Люцифер качает головой, но спрашивает:

– Откуда ты это знаешь?

– Мне приснился ещё один сон. Длинный коридор с восемью дверями. Только одна была открыта. Мне нужно было войти туда

Люцифер сидит рядом со мной на кровати, не прикасаясь ко мне, но его тепло, кажется, находит тело, прогоняя преследующий холод.

– Что ты видела?

Я прерывисто вдыхаю. Не хочу возвращаться туда, но должна.

– Шёл кровавый дождь. И на двери были вырезаны те демонические символы. Но не ножом или инструментом. Это выглядело… выглядело так, будто нацарапано ногтями. И по всему полу к ванной, были разбросаны лезвия.

Я дрожу, и Люцифер придвигается ближе, будто знает, что мне нужно тепло его тела и его комфорт.

– Что было в ванне, Иден?

Я качаю головой, отчаянно пытаясь остановить слёзы. Я сильнее. И всё же, безумно хочу убежать обратно в крепость Айрин и никогда оттуда не выходить. По крайней мере, там я буду в безопасности. Они могут найти меня во снах, но там не смогут причинить мне вреда.

– Я отодвинула занавеску душа, и ванна была полна крови, – прохрипела я дрожащим голосом. – Галлоны. Густая и дымящаяся, как будто свежая. И на стене было намазано моё… имя. – Я поворачиваюсь к Люциферу с расширенными от ужаса глазами. – Они знают, кто я. Знают, что я была там – что наблюдала. Будто они хотели, чтобы я пришла.

– Может, Легион дал тебе подсказку?

– Нет. Души. Он сказал, что это не он.

– Он был там? – Ангельское лицо Люцифера превращается в выражение безудержной ярости, когда он вскакивает. – И не пытался помочь?

– Не думаю, что мог. Будто он был там, но его не было. Или, может, я просто представила его там. Может, я просто хотела, чтобы он был там, и подсознание вызвало его.

– Он сильнее. – Люцифер грубо проводит рукой по волосам. – Он сильнее, чем даже подразумевает.

Я смотрю, как он проводит рукой по лицу, понимая, что впервые с тех пор, как обманом проник в мою жизнь, Люцифер встревожен. Не знаю, из-за того ли, что услышал мой рассказ, или из-за кровавой бани, или из-за разочарования Легионом, но что-то определённо напугало Дьявола. И теперь я ещё больше окаменела.

– Я пойду и разберусь с беспорядком, – бормочет он. Но прежде чем успевает отойти, я хватаю его за руку.

– Нет. Пожалуйста. Не… не оставляй меня. Пожалуйста.

Я жалкая, и умолять Люцифера противоречит всему, во что я верю, но остаться сейчас одной, кажется в десять раз хуже, чем проглотить гордость. Я всё ещё чувствую кровь – густую, липкую и горячую – на себе. Металлический привкус щиплет ноздри, и тошнота подкатывает к горлу. Я в беспорядке, из моих глаз не перестают течь слёзы, а руки не перестают дрожать. Этот сон сломал меня. Души сломили. И пока я снова не соберусь с силами, нужно, чтобы он остался.

Он смотрит на меня, слегка нахмурившись, и на лбу пролегает морщина. Люцифер открывает рот, но просто качает головой.

– Мне нужно с этим разобраться.

– Я… – Я начинаю умолять.

Он вскидывает руку.

– Одна ты не будешь. – Люцифер делает глубокий вдох и закрывает глаза. Воздух вокруг начинает мерцать и вибрировать, сила, исходящая от тела, становится ощутимой. Он медленно шипит, а затем шепчет: – Николай.

Моё замешательство длится всего секунду, прежде чем я слышу стук в дверь. В следующий момент Люцифер дематериализуется и приветствует нашего гостя. Он раздражён, гадая, какого чёрта его призвали. Люцифер говорит, что скоро всё пояснит. Даже с частицей моей уверенности, восстановленной его присутствием, я не дышу. Не раньше, чем в поле зрения появится красивое лицо Нико.

– Иден, – хрипит он и кривится, когда взгляд ледяных голубых глаз останавливается на мне. Я знаю, что он видит – меня, обнажённую в постели Люцифера, мокрую, с кровавыми подтёками на коже. Слёзы текут ещё быстрее, но я быстро смахиваю их.

– Ей приснился Легион. И души, – объясняет Люцифер, и я благодарна за это. Я не могу говорить об этом снова. Не сейчас. – Он… они… они показывали ей сон и давали подсказки. Когда она очнулась, была в ванне, полной крови. И та кипела.

Нико бросается ко мне, чтобы оценить возможные увечья. Он не боится прикасаться ко мне, и я рада. Даже когда его ледяные пальцы пробегают по обнажённым плечам, нежная ласка напоминает, что это реально. Мой кошмар закончился.

– Больно? Давай, я обработаю ожоги, – настаивает он, стараясь не стянуть одеяло, чтобы не обнажить мою плоть.

Я качаю головой.

– Ничего нет… Просто немного саднит, но не больно, правда.

Он не выглядит убеждённым и продолжает осматривать участки кожи, которые не скрыты одеялом.

– Твоя плоть должна отходить от костей, – тихо бормочет он, в его голосе слышится благоговейный трепет. Он смотрит на Люцифера. – Ты правильно позвал меня. Я позабочусь о ней

Люцифер кивает.

– Мне нужно со всем разобраться.

Затем, даже не взглянув в мою сторону, он ушёл.

Нико поворачивается ко мне и нежно берёт меня за руку.

– Пойдём, давай приведём тебя в порядок.

Он ведёт меня в ванную, настаивая, что будет рядом всё время. Я не хочу сбрасывать перед ним простыню, хотя всего неделю назад была готова скинуть стринги и предложить свою сверхъестественную сущность и тело во время ритуала. Я такая дура. Я сильнее, но позволяю Нико заботиться обо мне как о ребёнке. Как о кроткой маленькой девочке, которая боится темноты. Но я не прошу его уйти, даже после того, как он включает душ и предлагает подождать за дверью ванной. Время скромности прошло, и я бы предпочла смутиться на несколько секунд, чем поднять глаза и обнаружить, что снова льётся кровавый дождь.

– Ты в порядке? – спрашивает он с другой стороны душевой кабины, как только я встаю под тёплые струи.

Я смотрю вниз на ноги, когда розоватая вода стекает в канализацию, и лгу:

– Да.

– Если бы я знал, что это произойдёт, я бы не ушёл. Ты ведь знаешь?

– Знаю.

– Я думал, ты в безопасности. Ты вернулась к Айрин. Там была Семё7рка, и Люцифер, и… Я думал, ты в безопасности.

– Знаю.

Я быстро смываю шампунем кровь с волос, прежде чем выключить воду. И продолжаю ждать… Я продолжаю ждать, когда всё покраснеет. Продолжаю ждать, когда Нико исчезнет, а Легион окажется по другую сторону душа. Люцифер был зол на него. Он считает, что мог бы сразиться со Многими, что должен был что-то сделать. На данный момент я даже не могу понять, на что они способны.

Когда я открываю стеклянную дверь, Николай протягивает мне пушистое полотенце. Он, как всегда, почтителен, но не подаёт вида, даже когда оборачивает им моё мокрое тело.

Когда мы возвращаемся в спальню, кровать уже застелена, а на простынях нет пятен крови.

– Держи. Надень, – говорит он, создавая стопку чистой одежды. Я благодарно улыбаюсь, и он поворачивается, чтобы позволить мне одеться.

– Готово, – тихо говорю я, надев мягкие леггинсы и толстовку большого размера. Он даже создал нижнее бельё и удобные носки. Иногда я клянусь, что он может читать мои мысли.

Николай медленно поворачивается, будто боится меня спугнуть.

– Лучше?

Я киваю.

– Да. Спасибо. Я рада, что ты здесь.

– Устала?

– Я не смогла бы уснуть, даже если бы захотела. Продолжаю думать о… – Я качаю головой. – Всё казалось слишком реальным. Будто мне это не просто приснилось. Будто я была здесь, но и там тоже.

– И, по-твоему, Легион или Души забрал тебя туда?

– Я не знаю. Когда это случилось в первый раз, я подумала, что, возможно, это я мысленно тянулась к Легиону, пытаясь найти его.

– Погоди… Такое уже было?

– Да. Но сейчас… было намного, намного хуже

Он ведёт меня в гостиную, и мы совершаем набег на мини-холодильник, который, к счастью, забит выпивкой и закусками, и я описываю бар из моего сна. После крошечной бутылочки виски, я рассказываю о том коридоре с уродливыми жёлтыми обоями в розовые цветочки.

– Семё7рка думает, что мы в Детройте. Этот демонический символ появляется повсюду, поэтому мы разделились, надеясь, что он появится. Легиона нет всего два дня. Он ни за что не смог бы сделать всё это в одиночку.

– Но, может, есть демоны слабее, действующие от его имени, – размышляет Нико, открывает пакетик конфет M&Ms и высыпает их на зеркальный кофейный столик.

– И мы так думаем. Но это означало бы, что он мог быть в сговоре с ними. Ты действительно думаешь, что он способен предать всех нас? – У меня сводит внутренности, когда я думаю о нашем времени вместе. Был ли это он? Или что-то другое?

– Помни – Легион, скорее всего, понятия не имеет о том, что происходит. Я не верю, что он поступил бы так с Семё7ркой или с тобой. И если каким-то образом души замышляли заговор без его ведома, это не могло длиться долго.

Я беру синюю конфетку M&Ms и отправляю её в рот.

– Что ты имеешь в виду?

– Легион Потерянных Душ был пробуждён в ту ночь, когда Альянс забрал тебя. До этого души были подавлены. Им не хватало сил, чтобы одолеть Легиона.

– Значит, если души вступили в сговор с какими-то меньшими мятежниками, это должно было произойти после того, как он вернул себе силу из амулета.

– И на чём мы остановились после той ночи? – Нико выгибает бровь, призывая меня осознать то, что мы должны знать с самого начала.

– Думаешь, Айрин поддержала бы восстание демонов? Учитывая её позицию по отношению к насилию? – Я не осмеливаюсь упоминать, почему убеждения Айрин противоречат теории о том, что она могла быть вовлечена.

– Нет. Но у неё много сотрудников, которых можно легко соблазнить выполнять их приказы. Мы все видели, как они бросались на Люцифера. Кто сказал, что их не интересовало что-то большее, чем просто удовольствие?

Я качаю головой.

– Он никогда бы не был вовлечён во что-то подобное. Он хочет положить этому конец так же сильно, как и Семё7рка?

– И ты доверяешь ему?

– На самом деле у меня не так уж много выбора, правда? – Я пожимаю плечами. – Я знаю, что он был там. После Грант-парка, после моих снов… он был там. – Нико опускает взгляд в пол, поэтому я быстро добавляю: – И ты был бы там, знай, что происходит.

Он не смотрит на меня, когда бормочет:

– Так вот почему ты здесь с ним? Потому что меня там не было?

– Нет, – искренне отвечаю я, надеясь, что он поверит. – Ты мой друг, Нико. И мне дорог. Люцифер – это… Люцифер – необходимое зло.

– Я понимаю. – Он открывает крошечную бутылочку скотча и осушает её одним глотком. – Просто… просто будь осторожна, малышка. На него, может, и приятно смотреть, но за фасадом нет ничего, кроме гнили и смерти.

Я улыбаюсь, и впервые за долгое время искренне.

– На тебя тоже приятно смотреть.

Он смеётся, затем наклоняется и целует меня в лоб.

– Я буду рядом. У меня дом неподалёку, так что только позвони. Габс и Дориан в Скотосе, но я могу призвать их. Если что-то происходит в моём городе, мне нужно быть здесь.

– Твой город?

Он криво усмехается, в его взгляде светится ностальгия.

– Раньше был. Я правил десятилетиями, пока… давай просто скажем, что мой уход не был добровольным. Но во многих отношениях моё сердце всё ещё здесь.

Я с пониманием киваю.

– Амелия.

Его ухмылка становится шире.

– Она происходила из длинной линии новоорлеанских ведьм, которые когда-то контролировали всю магию в городе. Мой отец чувствовал, что их ковен стал слишком могущественным, и послал меня сюда, чтобы уничтожить его. Я отлично справлялся со своей работой и умел брать то, что хотел от них и от любого, кто стоял на пути. Пока не встретил Амелию. – Свет в его глазах немного тускнеет. – Они винят меня в её смерти, и я не обижаюсь. Поэтому я вернул им Новый Орлеан. Пока.

Мы решаем включить телевизор, чтобы перевести разговор на другие, менее душераздирающие темы, и я благодарна за отвлечение. После разговора с Нико, я снова чувствую себя самой собой. Я боялась – знаю, что такое настоящий страх. Но то, что произошло в той ванной, нелегко забыть. И если я хочу совершить невозможное и столкнуться с каждым ужасным, вызывающим беспокойство актом насилия, который души запланировали, мне нужно смириться и двигаться вперёд.

– Странно, – замечает Нико.

Я увеличиваю громкость на национальном новостном канале и сосредотачиваюсь. Я была не в курсе событий так долго, что забыла об обычной коррупции, которой уже поражён наш мир. Политическая развращённость, скандалы с сексуальным насилием, войны ради наживы… человечество уже обречено само по себе. Возможно, Души не могут причинить нам больше вреда, чем мы уже причинили себе. Мы внимательно слушаем историю о новом штамме гриппа, охватившем Западное побережье. Люди умирают. Школы закрываются в страхе дальнейшего распространения. Прививка от гриппа была признана бесполезной, и ЦКЗ в полной растерянности, что делать для борьбы с эпидемией.

– Чёрт возьми, – выплёвываю я. – Демоны буквально взбесились, и теперь людям приходится беспокоиться о гриппе?

– Всё перепутано, – замечает Нико. – И ангелы не вмешиваются.

– А было бы лучше? Чем дальше они от Земли, тем лучше. Они доказали, что у них свои интересы, когда дело касается человечества.

– Да, но эти люди невиновны. Дети умирают. Кто-то должен взять на себя ответственность.

– И кто-то возьмёт.

Его голос настолько навязчивый, что я буквально вскрикиваю от страха, прежде чем обернуться и обнаружить Люцифера, стоящего прямо за нами.

– Срань господня! Откуда ты взялся?

Он игнорирует мой вопрос и направляется к дивану, его глаза прикованы к экрану. Его одежда, как всегда, безупречна, на ней нет пятен крови, которая попала с моей кожи на его белоснежную рубашку. Ни единого растрёпанного волоска и никаких признаков повреждения. Я не могу не выдохнуть с облегчением. Его не было несколько часов, и я не могла не гадать, что заставило его уйти. Что бы это ни было, это всё ещё преследует его.

– Начинается, – бормочет он, так и не смотря на меня.

– Что начинается? – спрашиваю я. – Что происходит?

Он медленно поворачивается, чтобы, наконец, посмотреть на меня, и я вижу, что в его фиалковых глазах мелькают завитки обсидиана, а алебастровая кожа приобрела пепельный оттенок.

– Люцифер… – шепчу я, и страх возвращается. – В чём дело?

Его тон холоден и мрачен, как смерть.

– Чума.

Глава 6

Николай не теряет времени, а дематериализуется в шлейф тёмно-серого пара прямо на глазах, прежде чем Люцифер или я успеваем его остановить. Он должен знать, что это значит. Что касается меня, я всё ещё в шоке.

Чума.

Как? Почему?

Нам приходится иметь дело с ордой низших демонов и Легионом. Как, чёрт возьми, мы можем в одиночку справиться с чем-то, сошедшим прямо со страниц Откровений?

– Хочешь сказать мне, что?.. – Это звучит так странно, что я даже не могу закончить свою мысль.

– Чума, Белый всадник, – объясняет Люцифер. – Первый из Четырёх Всадников Апокалипсиса.

Срань господня.

СРАНЬ ГОСПОДНЯ.

– Но… как? Они ведь не настоящие. Думаешь, Легион выпустил их?

Люцифер качает головой.

– Чума всегда был на свободе. Деактивирован, но ходит свободно.

– И кто мог активировать его? Или её? Или… кто это?

– Только тот, кто обладает великой тёмной силой. Величайшая тёмная сила – я.

Я хмурюсь.

– Хочешь сказать, что это сделал ты?

Он качает головой.

– Я бы никогда. Я ничего не выиграю от старта апокалипсиса. На самом деле, я принял необходимые меры предосторожности, чтобы избежать его.

– Тогда кто?

– Не знаю.

Чёрт. Чёрт.

– Такой ответ меньше всего хочешь услышать от дьявола, когда говоришь о грёбаном конце мира.

– А ты не можешь это остановить? Вернуть всё обратно.

Он снова качает головой.

– Я могу только надеяться, что другие Всадники не подключатся.

– Надеешься? Ты надеешься? Люцифер, эта эпидемия убивает людей! И распространяется быстрее, чем что-то прежде! – Я поднимаюсь на ноги, мне нужно что-то сделать… что угодно, чтобы не закричать. – Может, нам стоит позвать Сем7ёрку. Да, они уже поняли, что мы выпали из игры и находимся не в Детройте. Может, они смогут помочь.

– Нет, это только ухудшит ситуацию. Мы должны держать их подальше от этого

Он тоже встаёт и поворачивается к своей комнате. Я следую за ним по пятам.

– Но нас всего двое. Мы не сможем справиться в одиночку. Люцифер, просто прислушайся к голосу разума. Если мы все отправимся на поиски Чумы, возможно, сможем найти Легиона.

– Нет.

– Мы не можем просто ничего не делать! Они вообще знают, что происходит? Нам нужна помощь!

– Иден, я сказал, нет!

– К чёрту всё. Мне плевать, что ты сказал. Я звоню Кейну. Он узнает…

Люцифер разворачивается быстрее, чем я успеваю уследить, и хватает меня за толстовку, прижимая к ближайшей стене. Мой затылок сталкивается с жёстким бетоном с такой силой, что лязгают зубы, и пульсирующая боль распространяется по всему черепу.

– Я сказал «нет», – шипит он всего в сантиметрах от моего лица. – Мне плевать на умирающих людей. Мне плевать на Сем7ёрку. И мне чертовски плевать на то, что, по твоему мнению, мы должны и не должны делать. Ты – моя забота. И всё. Это всё, что, чёрт возьми, имеет значение. Можешь проклинать меня. Можешь ненавидеть. Но прекрасно знаешь, я позволю этому миру сгореть дотла, чтобы уберечь тебя.

Я стою в шоке у стены, когда Люцифер разворачивается и уходит в свою спальню, оставляя меня смотреть, как за ним захлопывается дверь. Секунды, может быть, минуты спустя, моё сердцебиение замедляется, и я снова могу моргать. Я отталкиваюсь от стены и возвращаюсь в гостиную. Недовольная собой за то, что не бросила ему вызов, я плюхаюсь на чёрный кожаный диван и хватаю пульт, прибавляя громкость, чтобы заглушить мысли.

Я ненавижу его. Ненавижу его, но, чёрт возьми, понимаю. Потому что, будь я на его месте, и у меня была сила защитить Легиона от влияния Многих душ, я бы сделала всё, что потребуется. Но это всё равно не объясняет преданности Люцифера моей безопасности. Возможно, он чувствует вину за то, что заразил меня своим Вызовом, чтобы гарантировать, что я попаду в список убийств Сем7ёрки. Или, может, из-за всего дерьма – оргии в дамской комнате, таран бронированной машиной, связывания верёвкой, пропитанной ангельским ядом, манипулирования, чтобы я попала в ад, демонстрация, как он калечил и пытал людей для своего удовольствия ночь за ночью – он всё ещё чувствует себя плохо.

Однако Дьявол ни о чём не сожалеет. На самом деле, я бы предположила, что для него это вполне в порядке вещей.

Я переключаю каналы, не желая, чтобы ещё какие-нибудь новости подпитывали мои кошмары, и попадаю на кулинарное шоу. И тут же вспоминаю о сестре. Я помню, как в один из выходных ей пришла в голову блестящая идея поиграть в шеф-поваров. Вот мы сидим в этой крошечной, обветшалой квартирке, пытаясь превратить лапшу рамэн, консервированную ветчину и доритос в деликатесы для гурманов. Мы умирали со смеху, и хотя наши шедевры были несъедобны, я бы променяла всю изысканную еду, частные самолёты и роскошные гостиничные номера всего лишь на ещё один такой день с ней. Она никогда не простит меня за то, что я не попрощалась. У меня было время – я могла бы навестить её, как только мы вернулись из Грант-парка. Могла бы настоять на том, чтобы отложить путешествие, чтобы пробраться в больничную палату. Но я эгоистка, и вместо того, чтобы поступить правильно, берегла своё сердце, зная, что меня снова сломит, если я уйду от сестры, от единственной семьи, которая у меня осталась.

Я отказываюсь пролить слёзы боли и сосредотачиваю всю энергию на том, чтобы держать веки открытыми. Я не хочу спать. Сон пробудит монстров. Меня мучили огнём и кровью. Что дальше? Буду заживо съеденной саранчой? Учитывая то, что эпидемия усилилась, я не удивлюсь, если проснусь в сочащихся гноем фурункулах

Я не уверена, как это происходит, но в одно мгновение я смотрю на Бобби Флэя, сражающегося с шеф-поваром-претендентом. В следующее – я с трудом просыпаюсь и обнаруживаю, что вокруг темно, а я укрыта тёплым флисовым одеялом. Но я не вижу снов. И за это бесконечно благодарна.

Утро наступает слишком рано, и я просыпаюсь от того, что мой временный сожитель грубо и довольно неприятно прочищает горло.

Я едва успеваю прогнать сон, как он тяжело вздыхает и заявляет:

– Мне скучно. Просыпайся.

Я моргаю, потягиваясь.

– Что за?.. – Я разлепляю веки, чтобы осмотреться. Я всё ещё в гостиной, на диване и одетая (слава Богу), а Люцифер сидит на подлокотник дивана, буквально в нескольких дюймах от моего лица. О, чёрт возьми.

– Давай, Иден. Ты уже долго спала. Ты беременна или что-то в этом роде?

– Какого чёрта, Люцифер, – зеваю я, накрывая лицо одеялом. – Который час?

– Почти полдень.

– Полдень? – Я сажусь прямо и поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно, убеждаясь, что уже рассвело. У меня возникло чувство, будто я заснула всего полчаса назад.

– Да. Кто вообще так долго спит? Мне показалось, ты умерла, если бы не храп.

– Ты так говоришь, потому что не спишь. А я не храплю.

– Ха! Храпишь. И у тебя немного текут слюни.

Я ищу, чем бы в него швырнуть, но он быстро встаёт и подходит к окну.

– Я хочу показать тебе Новый Орлеан. Одевайся.

– Ты издеваешься надо мной, да? Хочешь осмотреть достопримечательности? – Я недоверчиво усмехаюсь. – Сначала ты исчезаешь и не говоришь, что делаешь. Затем сбрасываешь на меня бомбу Чумы. А потом бьёшь меня о стену и говоришь, что тебе вообще всё равно, чего я хочу и что думаю. – Я провожу рукой по спутанным серебристым волосам. – Мы здесь не для того, чтобы осматривать город, Люцифер. А приехали найти Легиона. Так что, если у тебя нет зацепки, моя счастливая задница будет припаркована прямо здесь.

– Прежде всего, я убирал ванную – кстати, не за что – и выяснял, как, чёрт возьми, кто-то или что-то взломало защиту вокруг отеля. И, во-вторых… нет никакой бомбы. Тогда бы уже пришёл Война.

Я закатываю усталые глаза.

– И третье замечание?

– Я был захвачен моментом. Подай на меня в суд. – Он пожимает плечами. – Что, если мы осмотрим город и насладимся достопримечательностями? И ты могла бы проветрить трусики.

– Ты невероятен, – фыркаю я, поднимаясь на ноги.

– Знаю. Теперь можешь одеться? И пожалуйста… сделай что-нибудь со своим дыханием. Определённо, это одна из наименее очаровательных граней человечности.

На этот раз я подготовилась и швыряю декоративную подушку ему в лицо. Конечно, он ловит её прежде, чем с его головы упадёт хоть волосок. Расстроенная тем, как чертовски идеально он выглядит, и тем, в каком беспорядке, должно быть, я, тащусь в свою спальню, прежде чем он сможет бросить ещё какие-нибудь оскорбления моей смертности.

– И поторопись! Я умираю с голоду, – кричит он мне в спину.

Я отмахиваюсь, хотя желудок урчит при одном упоминании еды.

Как он и сказал, комната чистая, в ней нет ни пятнышка крови. Стоило поблагодарить его, но от этого он злорадствовал бы ещё больше. Плюс, я должна признать, что сверх живой Люцифер пугает меня. Жизнерадостный, высокомерный Люцифер раздражает, но терпим.

Я быстро привожу себя в порядок и одеваюсь, стремясь проглотить что-то большее, чем дорогие закуски в баре. Когда я выхожу в общую зону, Люцифер корчит гримасу.

– Что? – Я смотрю на свои джинсы, толстовку и кроссовки, одну из очень немногих не ослепительных, обычных одежд, которые мне удалось тайком стащить у Айрин.

– У тебя нет ничего, что не кричало бы о том, что покупаешь одежду в «Спортивные товары Дика»? Мы в Новом Орлеане, Иден. Не в Ньюарке.

Я упираю кулак в бедро.

– Ты хочешь идти или просто стоять здесь и оскорблять меня весь день? Я уверена, что смогу раздобыть чехол с дыркой для головы.

– Шучу, я шучу, – смеётся он, отмахиваясь. Затем подходит ко мне элегантной походкой и протягивает согнутую руку. – Могу я иметь честь показать тебе окрестности, миледи?

Я смотрю на предложенную руку и фыркаю.

– Сначала еда. Остальное обсуждается.

Мы без происшествий спускаемся на лифте вниз и выходим на тротуар.

– Поймаем такси?

Люцифер качает головой.

– Это Орлеан, детка. Вкусная еда на каждом углу. Пошли.

Даже ранним утром город полон туристов в бусах и ярких одеждах. Я позволяю Люциферу вести меня сквозь толпы людей, заходящих в рестораны и магазины и выходящих из них.

– Почему на улицах уже так многолюдно? – кричу я, когда мы проходим мимо духового оркестра.

– Это ещё ерунда. Нам надо приехать сюда во время Марди Гра. Лучшая вечеринка на Земле.

Я не упускаю слова «нам» в его утверждении, но и не утруждаюсь обращением к нему. Он знает, что этого никогда не может – и не произойдёт – случиться, и если у нас ничего не выйдет, другого Марди Гра никогда не будет.

Мы добираемся до ресторана на Канал-стрит, на который, честно говоря, снаружи смотреть особо не на что, но восхитительных ароматов с кухни, достаточно, чтобы у меня буквально потекли слюнки. И, судя по очереди людей на улице, это то, что нужно. Я начинаю отходить в конец очереди, но Люцифер хватает меня за руку, прежде чем позволить своим пальцам скользнуть вниз к моей руке. Наши ладони соприкасаются.

– Мы не ждём, дорогая. Пошли.

Он ведёт меня внутрь, и нас приветствует хозяин, который сразу же отводит нас к нашему столику.

– Здесь уютно, – замечаю я, рассматривая потёртые деревянные столы и выцветшие фотографии. – Похоже, я одета соответствующим образом. Не могу сказать того же о тебе, если только не планируешь после обеда провести гей-свадьбу.

Он изображает обиду.

– А что не так с моим костюмом?

– Э-э… немного тесноват, тебе не кажется? Словно прыщ, который только и ждёт своего часа.

Мы разговариваем, слегка игриво подкалывая друг друга, пока не появляется первая порция еды: корзинка с кукурузными оладьями, только что из фритюрницы.

– Они с лангустами, – объясняет Люцифер, когда я разглядываю хрустящие золотистые наггетсы.

– Но мы их не заказывали. – Хотя я серьёзно подумываю оставить их себе.

– Я заказывал.

Я поджимаю губы.

– Ты заказывал за меня? И откуда ты знаешь, что я люблю? Откуда знаешь, что у меня нет аллергии на морепродукты?

Он фыркает от смеха.

– Потому что знаю.

Не в силах больше отрицать голод, я беру и откусываю кусочек, обжигая язык. И, чёрт возьми, оно того стоит.

– Вкусно, правда?

– Боже мой, да, – стону я, прежде чем отправить остаток в рот и взять другой. – Забудь о гей-свадьбе. Я готова выйти за них замуж.

Мы даже не успели опустошить корзину, как принесли ещё еды. Дымящиеся горячие миски с гумбо и этуфи, которые пахнут так, словно их благословил сам Господь, ставятся на наш стол, и, клянусь, я чуть не плачу

– Оставь место. Это ещё не всё. – Люцифер улыбается, когда я принялась за еду.

Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз по-настоящему пробовала еду без кислого привкуса страха, отравляющего язык. И быть здесь? В Новом Орлеане, есть лучшую еду, известную человеку? Даже ужин с дьяволом не сделает этот опыт менее удивительным.

Следующее блюдо – огромная тарелка с жареными морепродуктами. Всё, от креветок до устриц и крабов в мягкой скорлупе, подаётся с картофелем фри и капустным салатом. Я ем, пока чуть не лопаюсь, в то время как Люцифер наблюдает за мной поверх вилки с весёлым блеском в глазах. Я не сомневаюсь в этом, и, честно говоря, плевать. Возможно, если бы он не пытался произвести на меня впечатление претенциозными обедами в Аду, я бы съела больше.

Когда приносят десерт, кажется, я могу упасть в обморок от переедания. Но не раньше, чем позволю себе попробовать самый невероятный пудинг, политый соусом из виски.

– Готова идти? – спрашивает Люцифер, не давая мне заснуть прямо за столом.

– Надо? Я едва могу двигаться, – хнычу я.

– Не волнуйся. У меня для тебя сюрприз.

Он кладёт на стол несколько купюр, которых более чем достаточно для оплаты обеда почти каждому из посетителей кафе. Я слишком сыта, чтобы протестовать, и мне не помешала бы помощь, чтобы вытащить оттуда свою задницу. Я бы сказала, что это просто совпадение, что на выходе нас ждёт велорикша, но знала, что Люцифер никогда ничего не оставляет на волю случая. Мы забираемся внутрь – он грациознее меня – и несёмся по улицам в велорикше, мимо магазинов вуду и туристических ловушек.

Я хлопаю себя ладонью по лбу.

– Чёрт. Я была так поглощена едой, что даже не потрудилась оглядеться в поисках подсказок.

– Я нашёл, не волнуйся.

– И?

– Я ничего не почувствовал. Грех повсюду. Для меня он как воздух. Но есть определённое ощущение – вкус, который излучает сильный грех. Он остаётся на человеке, как клеймо, и его нелегко смыть. Не без искупления.

– Итак, где планируешь найти такой мощный вид греха? – спрашиваю я.

– Место, с которым тебе стоит поближе познакомиться. Пора нанести визит нескольким друзьям. – Он ухмыляется, и я понимаю, что он замышляет что-то недоброе, и что мне конец. – Мы идём на кладбище.