Текст книги "Смертельный бизнес"

Автор книги: Саймон Керник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Но три убийства за один раз? Данни был прав, вокруг этого дела будет много шума. Реймонд, который заварил всю эту кашу, казалось, вообще не беспокоился о том, что его причастность к делу может обнаружиться. Он никогда ни о чем не волновался. В его бизнесе это, как я понимаю, считается скорее достоинством, чем недостатком.

Темнело. Вино кончилось, я выпил стакан воды из-под крана, чтобы ночью не хотелось пить, и пошел спать. Мысленно возвращаясь в тот вечер, я припоминаю, что уже тогда у меня было предчувствие, что вся эта ситуация добром не кончится. Но я не позволял себе в этом признаться. Реймонд Кин заплатил мне сорок штук за убийство этих людей. Огромные деньги, даже за вычетом двадцати процентов, которые причитались Данни. Достаточно, чтобы найти оправдание для многих вещей.

Но все же недостаточно, чтобы оправдать все последующие события.

Глава 3

Проблемы начались на следующее утро, ровно в восемь часов десять минут. Я проснулся минут двадцать назад и делал себе тосты на кухне, когда зазвонил телефон. Это был Данни. Странно, я не думал, что он позвонит сегодня. Он был взволнован.

– Дэннис, что, черт побери, происходит?

– В смысле «что происходит»?

– Ты телевизор смотрел сегодня утром?

Я похолодел.

– Нет. Не смотрел. А что случилось?

– Заказали не тех людей, вот что случилось!

– Что значит «не тех»?

– Эти люди – не те, о ком ты говорил, Дэннис. Включи телек и сам все поймешь.

Я молчал, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас главное – не сболтнуть лишнего по телефону.

– Хорошо, слушай, не дергайся. Ни о чем не волнуйся. Я сейчас все выясню и перезвоню тебе.

– Дэннис, все это дурно пахнет. Очень дурно!

– Я перезвоню тебе, хорошо? Успокойся и веди себя как ни в чем не бывало, понял?

Я повесил трубку и стал искать сигареты. Мне нужно было время, чтобы подумать и понять, что же произошло.

Найдя пачку, я закурил и пошел в гостиную. Включил телевизор, первым делом посмотрел канал новостей, но там обсуждали другие темы. Поэтому я переключился на «Си-факс», службу телетекста Би-би-си, безуспешно пытаясь избавиться от ощущения, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Я догадывался, что скоро узнаю что-то плохое. Вопрос был в том, насколько плохое.

Это была новость дня. Ее заголовок в отличие от заголовков других новостей был набран большими буквами – так, чтобы даже зритель с самым плохим зрением мог ее заметить.

Я убил этих трех людей по заказу Реймонда Кина. Он сказал мне, что это наркодельцы, которые досаждали его компаньонам. Но надпись на экране не имела ничего общего с его словами. Два таможенных инспектора и один штатский застрелены у гостиницы.

Сперва я подумал, что обстрелял пассажиров не того «чероки», но через пару секунд отбросил эту абсурдную идею. Я все сделал правильно и застрелил тех, кого мне заказали, но меня при этом подставили. По каким-то неизвестным мне причинам Реймонд хотел убрать этих людей и, ловко исказив факты, подрядил меня на это дело. Он знал, что мне не составит труда спустить курок, если я буду думать, что предполагаемые жертвы – жестокие преступники, распространяющие запрещенные наркотики.

Я тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана, пытаясь осознать, какую ошибку совершил. И виной всему Реймонд. Сейчас было важно сохранить спокойствие. На расследование убийства двух работяг-таможенников будет брошено больше сил и средств, чем на поиски убийцы парочки мелких мафиози. Это значит, что мне нужно смотреть в оба. Интересно, чем не угодили Реймонду эти таможенники и кто был тот третий человек в «чероки»? Будь у меня ответы на эти вопросы, я мог бы понять, сколько шансов у полиции добраться до Реймонда. Ситуация казалась мне очень странной, потому что я не верил, что он мог поставить под угрозу себя и свой бизнес. А убийство двух представителей закона – это большой риск.

У меня был мобильный телефон, зарегистрированный на имя человека, которого я никогда не встречал, но который исправно оплачивал счета. Я звонил по этому телефону, когда мне нужно было связаться с Реймондом. Это я сейчас и сделал.

К сожалению, трубку снял Люк, его личный помощник и телохранитель. Здоровенный молчаливый тип, который всегда смотрит на тебя так, будто ты только что игриво шлепнул его по заднице и послал ему воздушный поцелуй, – не скрывая злости и с трудом удерживаясь от рукоприкладства. Ходят слухи, что как-то раз он голыми руками сломал ноги парню, который ухлестывал за его девушкой. Также поговаривают, что он отлично владеет каким-то боевым искусством – забыл его название, – которое, на мой взгляд, может пригодиться только в пьяной драке и больше нигде.

– Слушаю, – прорычал он вместо приветствия.

– Это Дэннис, мне нужно поговорить с Реймондом.

– Мистера Кина сейчас нет на месте.

– А когда он будет?

– Понятия не имею.

С Люком тяжело разговаривать. Он всегда ведет себя, словно самый крутой в шайке дешевых бандитов.

– Скажи ему, что мне нужно срочно с ним переговорить. Очень срочно. Он поймет, в чем дело.

– Я скажу ему, что ты звонил.

– Отлично. И если он не перезвонит мне до полудня, я сам приду к нему в офис.

– Мистер Кин не любит, когда ему угрожают.

– Я никому не угрожаю. Я просто говорю ему, что будет, если он не перезвонит.

Люк начал было говорить что-то еще, но я не стал слушать. Отсоединился и положил телефон в карман домашнего халата. Какое нелепое начало дня!

По природе я спокойный человек. Иногда нервы у меня сдают от неожиданности, особенно если случается что-то серьезное, но я всегда легко прихожу в норму. Сейчас, однако, было иначе. Я не только поставил под угрозу мое благополучие и свободу, но и нарушил все свои моральные принципы. Убил людей, которые, получается, этого не заслуживали.

Я вернулся в гостиную, достал из пачки еще одну сигарету, прикурил, затянулся и сильно закашлялся, как только дым попал мне в горло. Усевшись перед телевизором, я стал бесцельно переключать каналы.

Опять зазвонил телефон. Стационарный, не мобильник. Я не стал снимать трубку. Вряд ли это был Реймонд, а к разговору с Данни я был еще не готов. Мне надо было сначала понять, что делать дальше.

На телефоне включился автоответчик, и после сигнала я услышал голос моего начальника. Я чуть не подскочил на месте. Какого черта он звонит? Не может быть, чтобы они уже что-то разнюхали!

«Дэннис, это Карл. – У него был уставший голос. – Нужно, чтобы ты срочно подъехал». Он замолчал на секунду и добавил: «Я у канала сразу за улицей Всех Святых. Сейчас девять двадцать пять утра, и у нас труп. Если получишь это сообщение в течение двух часов, приезжай сюда. Если позже, то тогда в участок. До встречи».

Он повесил трубку.

Можно подумать, у меня без этого убийства было мало работы! Я вел расследование двух изнасилований, вооруженного ограбления, исчезновения домохозяйки, немотивированного нанесения ножевых ранений и бессчетного множества случаев мелкого хулиганства. Все дела были открыты в последний месяц. Целую неделю я работал по двенадцать часов в сутки, пытаясь хоть что-нибудь сдвинуть с места, вчера еще сделал свое грязное дело для Реймонда и сегодня чувствовал себя как выжатый лимон. У нас в стране две проблемы: во-первых, в полиции сейчас работает намного меньше людей, чем раньше или чем в других странах, потому что нынче непрестижно быть копом. Во-вторых, уровень преступности, особенно с применением насилия, возрос. Думаю, эти две проблемы взаимосвязаны, по крайней мере частично. Да и преступники сейчас не те (я не имею в виду себя): они гораздо чаще прибегают к насилию как к чему-то само собой разумеющемуся и получают от этого больше удовольствия. Убийство и издевательство над человеком перестали быть побочным продуктом преступления. Теперь для многих преступников насилие – неотъемлемая часть удовольствия, которое они получают от содеянного. Я же, когда убивал людей, думал, что делаю миру одолжение. Возможно, это ошибочное мнение, но, по крайней мере, мной руководили благородные чувства.

Я докурил сигарету до фильтра, потом прикурил от нее другую. Вторая сигарета еще не кончилась, когда я понял, что не могу больше ждать. Не могу сидеть сложа руки, когда начинается новое расследование, особенно убийство. Мне нравится ловить убийц. Может быть, в этом есть что-то неправильное, но я получаю искреннее удовольствие от того, что порчу им жизнь, и они знают это.

К тому же, если я займусь этим делом, оно отвлечет меня от бесплодных мыслей о ситуации, в которой уже ничего нельзя изменить.

Поэтому я потушил недокуренную сигарету, бросил ее в переполненную окурками пепельницу и отправился к каналу Риджентс, на место одного из множества грязных преступлений.

Глава 4

Было без двадцати десять, когда я добрался до места убийства. Лил дождь. Офицер полиции в форме стоял у прохода через заграждения и о чем-то разговаривал с мужчиной в плаще, похожим на журналиста. Удивительно, как быстро эти люди узнают о том, что случилось, словно у них есть какое-то чувство, которое подсказывает им, где произошло убийство, даже если они находятся за несколько миль от места преступления. Я кивнул полицейскому и протиснулся мимо папарацци, который посмотрел на меня недобрым взглядом. Я уже встречал его в участке и вспомнил лицо, но имя потерялось где-то в лабиринтах памяти, а он явно узнал меня, потому что посторонился, пропуская, как только увидел.

Эта часть канала была достаточно ухоженной. Старые склады снесли, и на их месте, на несколько ярдов дальше от воды, построили офисные здания. Их окружали аккуратно подстриженные газоны и пара скамеек, создававшие атмосферу парка.

В данный момент шел тщательный поиск улик. Около двадцати пяти человек были рассредоточены вокруг места преступления, все они внимательно исследовали каждый кусочек земли, что-то поднимая, собирая в пакетики и фотографируя. У берега канала стояли четыре аквалангиста в полной экипировке, готовые к погружению в грязноватую воду. Один из них разговаривал с Ноксом, главным инспектором сыскной полиции, начальником моего начальника. В любом деле такого порядка он выступал как старший следователь, отвечал за ход расследования и за то, чтобы ни одна улика не была упущена из виду. Здесь, на участке площадью в несколько квадратных ярдов, вполне вероятно можно было найти ключ к разгадке этого убийства.

Возле узкого прохода между двумя зданиями поставили навес. Там было найдено тело, и там оно будет лежать до тех пор, пока его тщательно не изучат и не сфотографируют со всех сторон. У навеса стоял мой начальник и беседовал с одним из судмедэкспертов. Я направился к ним, по пути кивнув двум знакомым криминалистам – это были Хансдон и Смит. Они записывали показания пожилого мужчины, который нашел тело. Взволнованный и бледный, он постоянно качал головой, словно никак не мог поверить в то, что увидел. Скорее всего, и не верил. Так всегда бывает с людьми, которые впервые в жизни видят, что оставляет после себя убийца.

Мой начальник обернулся и сухо кивнул мне, когда я приблизился. Несмотря на прохладный день, инспектор Карл Уэлланд весь взмок. Вероятно, ему было нехорошо, поскольку он был мужчина тучный, краснолицый, подверженный стрессам и, если мне не изменяет память, ему было уже далеко за пятьдесят. Такой вряд ли доживет до почтенных лет. Сегодня Уэлланд выглядел хуже обычного, его бледные щеки были покрыты яркими красными пятнами. Я хотел было посоветовать ему отдохнуть, но промолчал. В конце концов, не принято давать советы старшему по чину.

Он извинился, прервал беседу и провел меня в палатку.

– Час от часу не легче, – сказал он.

– Люди всегда будут умирать, сэр.

– Ты прав. Вот только кто заслуживает такую смерть?

Я остановился и посмотрел туда же, куда и он. Девчонке, наверное, было не больше восемнадцати. Она лежала на спине, раскинув ноги и руки так, что получалась неправильная пятиконечная звезда. Горло перерезано, рана такая глубокая, что голова практически отделилась от тела и наклонилась под неестественным углом. Лицо девушки было испачкано густой запекшейся кровью, еще несколько темно-красных лужиц разного размера виднелись по обеим сторонам от ее тела. Изорванное спереди черное вечернее платье обнажало маленькие острые груди, подол был задран. На убитой не было нижнего белья. Возможно, его с нее сняли до или после убийства. Вокруг ее влагалища также было много застывшей крови – по всей видимости, убийца несколько раз вонзил туда нож. Но сделано это было, по всей видимости, уже после того, как она умерла, потому что на руках девушки не было никаких следов борьбы. Скорее всего, смерть настигла ее быстро. Лицо было перекошено от боли, а темные глаза выпучены, но в них не было страха. Разве что удивление или шок, но только не страх. Одна туфелька на шпильке валялась неподалеку от тела, а другая все еще была на убитой.

– Наверное, девчонка мерзла в этом наряде, – сказал я, заметив, что на ней нет ни чулок, ни колготок. Не было их и рядом с телом.

– Похоже на то, – откликнулся Уэлланд. – Когда ее нашли, она была прикрыта старым ковром. Мы уже отправили его в лабораторию.

– Что еще нам известно? – спросил я, продолжая разглядывать труп.

– Не так уж много. Ее нашел мужчина, выгуливавший собаку, сегодня около восьми утра. Труп особенно не прятали, и, по всей видимости, она пролежала тут недолго.

– Судя по ее наряду, мне кажется, что она была проституткой.

– Не исключено.

– Отправилась с клиентом в приятное укромное местечко, а он вытащил нож, закрыл ей рукой рот и полоснул по горлу.

– Похоже на то, но нельзя сказать наверняка. Как молодежь сейчас одевается? Многие девчонки ходят практически полуголыми, даже в такую погоду. В первую очередь нам нужно установить ее личность. Этим займешься ты. Констебль Малик будет тебе помогать. Отчеты будешь подавать мне. Руководит ходом расследования главный инспектор Нокс.

– У меня еще много других дел, сэр.

– Значит, придется на некоторое время забыть об отдыхе. Извини, Дэннис, но у нас мало людей. Очень мало. А преступность не спит, понимаешь? Что я могу поделать?

Что он мог поделать? Конечно, Уэлланд был прав. У нас завал, и в таких обстоятельствах не приходится выбирать. Однако мой утренний энтузиазм уже угас. Было ясно, что дело не из легких. Если выяснится, что девчонка занималась проституцией, значит, скорее всего, нам нужно будет искать сексуального маньяка. Если он парень умный, то наверняка работал в перчатках и не оставил никаких следов на месте преступления. В этом случае найти его будет так же просто, как иголку в стоге сена. В любом случае, нам придется изрядно побегать.

Я снова посмотрел на труп девушки. Какое печальное и одинокое прощание с миром!

– Мы должны раскрыть это дело, Дэннис. Тот, кто это совершил… – Уэлланд замолчал на мгновение, подбирая слова, – настоящее животное, и мы должны посадить его за решетку, где ему и место.

– Я сделаю все возможное, – заверил я его.

Он кивнул и снова вытер лоб.

– Я рассчитываю на тебя, Дэннис.

Глава 5

Несколько часов спустя я сидел на скамейке в Риджентс-парке и курил очередную сигарету в ожидании встречи. Дождь уже давно прошел, и день обещал быть погожим. Я успел побывать в участке на совещании, где Нокс изо всех сил пытался разжечь в нас энтузиазм, что было непросто, поскольку ни у кого не было надежды быстро найти убийцу. Я дал задание Малику выяснить имя убитой. Если она была проституткой, это будет несложно.

Мне нравился Малик. Неплохой полицейский и хороший работник. Если его просили сделать что-нибудь, он выполнял работу качественно, что в наши дни большая редкость. При этом он не был идеалистом, несмотря на то что в полиции прослужил всего пять лет, имея университетский диплом, – жуткое сочетание. Головы многих новоиспеченных выпускников, быстро взбирающихся по карьерной лестнице, забиты идеями о том, что нужно понимать психологию и экономику преступности. Они тратят кучу времени, пытаясь угадать, что движет преступниками, и совершенно забывают, что их прямая обязанность – ловить эту мразь.

Я опять взглянул на часы – всегда так делаю, когда прихожу на встречу слишком рано или кто-то опаздывает. Реймонд опаздывал, но пунктуальность была ему в принципе не свойственна. Хотелось есть. За последние двадцать четыре часа я не ел ничего, кроме тоста, который запихнул в себя сегодня утром, и мой желудок начинал издавать странные урчащие звуки. Я подумал, что стоит больше следить за питанием и есть регулярно. Один из констеблей как-то сказал мне, что суши очень полезны для здоровья. Японцы едят их каждый день и, по его словам, реже всех болеют раком легких в крупных городах, даже несмотря на то, что они самые заядлые курильщики в мире. Но сырая рыба… Слишком высокая цена за крепкое здоровье.

– Ну что, Дэннис, пройдемся? – спросил Реймонд, прерывая мои размышления. – Или хочешь еще помедитировать?

Он был элегантно одет. На его круглом лице сияла такая широкая улыбка, словно был он властелином мира и дела у него шли лучше некуда. Реймонд Кин всегда был таким. Крупный, подвижный, постоянно источавший, как говорят французы, joie de vivre – жизнерадостность. Даже его величественная прическа – у Реймонда были густые и пышные седые волосы – так любимая людьми среднего возраста за то, что она выгодно выделяет их на фоне лысеющих ровесников, казалось, говорила миру, каким веселым парнем он был. При этом, как ни странно, одним из самых активных и выгодных направлений его бизнеса было производство похоронных принадлежностей. Реймонд, как выяснилось при более близком знакомстве, обладал поистине уникальным чувством юмора.

– Давай пройдемся, – ответил я и встал.

Мы пошли через лужайку в направлении озера. В парке было тихо и безлюдно, только несколько ребят школьного возраста играли в футбол, да парочка мамаш гуляла с колясками.

Я решил, что не стоит долго ходить вокруг да около, и спросил прямо:

– Реймонд, что случилось? Какого черта ты сказал мне, что они наркоторговцы?

Он попытался изобразить на лице виноватую улыбку, но это было неубедительно.

– Не смеши меня, Дэннис. Как я мог тебе сказать, кто эти люди? Ты бы тогда ни за что не согласился их убрать.

– Знаю, что не согласился бы! В этом и проблема. Ты втянул меня в ситуацию, которая полностью противоречит моим принципам.

Реймонд остановился и посмотрел на меня с ухмылкой. Я мог сердиться сколько угодно, но он знал, что у меня не хватит сил что-либо сделать. Я был у него на крючке, и он прекрасно понимал, что я знаю это.

– Нет, Дэннис, ты не прав. Ты сам втянул себя в это дело. Согласен, я немного приукрасил правду…

– То есть соврал.

– Мне нужно было убрать их с дороги. И зная твои убеждения, – которые, кстати, я очень уважаю, Дэннис, – зная позицию, которую ты занимаешь в этом вопросе, я решил скрыть от тебя некоторые подробности. Но я не хочу, чтобы ты сильно расстраивался из-за этого. Эти парни – отбросы общества. Они шантажировали моих деловых партнеров, и те попросили меня разобраться с ними. – Он театрально вздохнул. – Это были продажные люди, Дэннис.

– И что, мне от этого должно стать легче?

– Может, тебя это как-то утешит, если я скажу, что мне тоже не нравится то, что случилось. Я не люблю, когда умирают люди. Человеческая жизнь – самое ценное, что есть в этом мире. Нельзя налево и направо убивать людей. Если бы можно было решить эту проблему по-другому, не важно как, клянусь, я обязательно воспользовался бы этой возможностью.

Реймонд любил произносить клятвы, несмотря на то что они ничего не значили в его устах. Сейчас его «клянусь» меня взбесило.

– Реймонд, ты меня подставил. Ты хоть понимаешь, сколько суматохи вызовет гибель двух таможенников? Это тебе не убийство пары мелких наркоторговцев, про которых забудут через два дня. Они были семейные люди, которые умерли, выполняя любимую работу.

– Они были шантажистами и умерли, потому что напали не на тех людей. Вот в чем истина.

– Но это не то, что хотят видеть пресса и полиция. Для них эти люди – праведники, жестоко убитые за то, что выполняли свой долг. Они будут требовать, чтобы дело раскрыли.

– Не смеши меня, Дэннис.

– Я говорю серьезно. Очень многие заинтересованы в том, чтобы найти виновных.

– Но виновные не будут найдены, правда ведь? Мы сделали все, что нужно, чтобы замести следы. Операция была спланирована идеально. А все благодаря тебе, Дэннис. Ты настоящий профессионал.

Реймонд зашагал вперед, и я последовал за ним. Для него разговор был уже окончен. Он сказал то, что должен был сказать, попробовал успокоить своего наемного работника, и теперь ему пора было идти.

И тут я сделал глупость, очень большую глупость, которая принесла другим людям много страданий. Я сказал ему, что меня видели.

Он остановился как вкопанный. Я знал, что эта новость произведет на него впечатление.

– Что значит, тебя видели? – его голос сорвался, но я не понял, что было тому причиной: гнев или испуг. Возможно, и то и другое. И тут же я пожалел, что заикнулся об этом. Мне просто хотелось пробить дыру в самоуверенности, которую он излучал, и, похоже, мне это удалось.

– Это была девчонка. Работница гостиницы. Может быть, с кухни или горничная.

– Она тебя хорошо разглядела?

– Нет. Было темно, шел дождь, а она стояла далеко.

– Как далеко?

– Пятнадцать, может быть, двадцать ярдов. Я шел, наклонив вперед голову. Сомневаюсь, что она смогла разглядеть мое лицо.

– Это хорошо. – Казалось, он успокоился. – Почему о ней ни слова не сказали в новостях?

– В расследовании таких дел, когда становится ясно, что убийство было заранее спланировано, полиция не любит рисковать свидетелями. Скорее всего, они ее еще допрашивают.

– Почему ты не застрелил ее?

– Неужели надо было?

– По-моему, идея неплохая.

– А в итоге четыре трупа? Реймонд, ты с ума сошел! Мы же в Англии, а не в Камбодже!

– Ну что ж, если тебе показалось, что она ничего толком не разглядела, думаю, ничего страшного.

– Я уверен, что она ничего не разглядела.

– Ничего, так ничего. Нет смысла убивать людей просто так.

– Конечно. Ведь человеческая жизнь – это самое ценное, что есть в нашем мире.

Реймонд бросил на меня недовольный взгляд. Он был не из тех, кто позволяет другим издеваться над собой.

– Тебе не кажется, Дэннис, что ты немного не в том положении, чтобы острить?

– Я хочу знать, чем провинились эти таможенники, которым подписали смертный приговор.

– Как я уже сказал, они шантажировали моих деловых партнеров. Это очень мешало моему бизнесу.

– Мне хотелось бы услышать более конкретный ответ.

– Ну извини, Дэннис, других подробностей у меня нет.

– В новостях сказали, что только двое из убитых работали на таможне. Кто был третий?

– Зачем тебе знать? Его уже не вернешь.

– Я хочу знать, кого я убил и почему.

Реймонд театрально вздохнул.

– Этот парень – такой же отброс общества, как и два его дружка. Он думал, что подставил их, но ошибся. Больше тебе ничего знать не нужно.

Я сделал последнюю затяжку, бросил окурок на землю и затушил его носком ботинка. Весь этот разговор действовал мне на нервы.

– Попробуй взглянуть на ситуацию моими глазами, – продолжил Реймонд. – Хотя бы на секунду. Мне нужно было, чтобы кто-то решил проблему, и никто кроме тебя не справился бы с этой работой лучше.

– Не надо было впутывать меня в это дело. У тебя куча связей.

– По-твоему, я должен был сесть на телефон и искать тех, кто предложит цену меньше? У меня не было выбора, Дэннис. Правда, не было.

– Больше никогда не проси меня о таких одолжениях.

Реймонд пожал плечами. Очевидно, ему было все равно.

– Договорились. Такое больше не повторится. – Он посмотрел на часы, потом на меня. – Мне нужно идти. У меня встреча с клиентом в два.

– С живым или мертвым?

– С покойной. Девушка попала в автомобильную катастрофу. Красавица – ей было всего лишь двадцать три. Вся жизнь впереди, – он скрестил руки на груди и какое-то время молчал, видимо, из уважения к мертвым. Потом снова заговорил деловым тоном: – Как бы там ни было, мне еще нужно подготовиться, а времени совсем не осталось. Не хочу, чтобы бедняжка опоздала на свои же похороны.

– Очень мило с твоей стороны.

– Быть милым ничего не стоит, Дэннис.

– Кстати о деньгах. Как насчет моего вознаграждения?

– Думаешь, я забыл? – Он выудил из нагрудного кармана дорогого пиджака ключик и бросил его мне. – Деньги в камере хранения на «Кингз-кросс». То же место, что и в прошлый раз.

Поборов желание сказать «спасибо», я спрятал ключик в карман. Думаю, мне не за что благодарить Реймонда.

Реймонд, по всей видимости, отлично понимал, что я взбешен. Он лучезарно улыбнулся и сказал:

– Ты хорошо поработал, Дэннис. Я не забуду этого.

– Я тоже.

После того как мы расстались, я купил себе сэндвич в кафе на Мэрилбоун-роуд. Суши у них не было, поэтому я заказал копченую семгу, надеясь, что эффект будет приблизительно такой же. Сэндвич по вкусу напоминал картон – то ли оттого, что был несвежий, то ли оттого, что у меня притупилось чувство вкуса. Я съел больше половины, запивая его минералкой, затем быстро выкурил две сигареты и поехал в полицейский участок.

По дороге я заглянул к Лену Ранньону. Он держал ломбард на Грейз-Инн-роуд и был в каком-то смысле одним из преемников Безбашенного Тома. Он скупал все, что только можно было украсть, используя свою лавочку как прикрытие. Но до Томми ему было далеко. Лен был хитрый коротышка с льстивой улыбкой и крысиными глазками, которые постоянно бегали, когда он говорил. Он никогда не смотрел собеседнику в глаза, чего я терпеть не могу. Для меня это знак того, что человек что-то скрывает. Поведение Ранньона и некоторые известные мне факты его биографии указывали на то, что у него был не один скелет в шкафу.

Расследование дела о вооруженном ограблении продвигалось успешно. Два грабителя, захватившие почту, нанесли ножевые ранения жене начальника почтового отделения и одному из клиентов – шестидесятилетнему мужчине, который пытался защитить работников почты, и скрылись, забрав несколько сотен акцизных дисков для автомобилей [1]1
  Акцизный диск – бумажный диск диаметром от 10 см, который указывает на то, что водителем были уплачены все необходимые налоги. Используется в некоторых европейских странах.


[Закрыть] и незначительную сумму из кассы. Я был почти уверен, что ограбление совершили молодые и неопытные ребята, которые вряд ли сумели самостоятельно сбыть то, что украли. Единственный выход – продать акцизы другим нарушителям закона. Можно было предположить, что они свяжутся с кем-нибудь типа Ранньона, и я очень хотел быть первым, кто узнает об этом.

Ранньон заявил, что не слышал ни о каких дисках.

– На кой они мне? – возмущенно спросил он, полируя дешевые ювелирные украшения. Я поделился с ним своими соображениями, но он сказал, что понятия не имеет, кому такой товар можно продать. Я ему, естественно, не поверил. Все, кто работает в этом бизнесе, знают, где можно скинуть краденый товар. Я рассказал ему, что налет на почтовое отделение не обошелся без кровопролития, и только по счастливой случайности одному человеку удалось избежать летального исхода.

Выслушав мой рассказ, Ранньон удивленно покачал головой.

– Какой в этом смысл? Зачем прибегать к насилию? Достаточно все аккуратно спланировать, и можно обойтись без жертв. У нынешней молодежи совсем нет мозгов. Это все плохое образование. Ничему больше не учат людей!

Возможно, он был прав, но в устах такого человека, как Лен Ранньон эти слова звучали странно. Я попросил его сообщить, если ребята с дисками обратятся к нему. Пусть помаринует их немного, попросит подойти в другой день и свяжется со мной.

Он кивнул:

– Да, да, конечно, не сомневайтесь. Я с такими отбросами дел не имею.

Это, конечно же, было неправдой. Все знали, что Ранньон, кроме всего прочего, мог достать и дать под залог какую угодно пушку. Его никто ни разу не схватил за руку, но это еще ничего не значило.

– Если я что-нибудь услышу, вы узнаете об этом первый, сержант.

– Очень надеюсь, что так и будет.

– Вы же отблагодарите меня, в случае чего? Скажем, стаканчик виски или что-нибудь в этом роде… – его глаза беспокойно забегали.

– Уверен, что мы договоримся, – пообещал я ему, зная, что подкуп зачастую действует эффективнее угроз. Да и чем я мог его припугнуть? Тем, что, когда у нас появится время, мы проверим, насколько чисто он ведет дела? Думаю, от этой новости у него даже не участился бы пульс.

Было пять минут второго, когда я вышел из лавочки Ранньона. Прежде чем отправиться в участок, я решил позвонить Малику и узнать, как продвигается расследование.

Он снял трубку после первого гудка.

– Мириам Фокс.

– Что?

– Наша жертва, – пояснил он. – Восемнадцать лет, недавно исполнилось. Убежала из дома три года назад, с тех пор жила на улице.

– Странное имя для проститутки. Она ведь проститутка, ты узнал?

– Да, так и есть. Шесть обвинений в сексуальном домогательстве. Последнее – два месяца назад. Это притом, что девочка из хорошей семьи. Родители живут в Оксфордшире, отец большая шишка в какой-то компьютерной фирме, денег куры не клюют.

– Тогда ясно, откуда у нее такое имя. Значит, сбежала, говоришь?

– Да, но непонятно, почему. Куда ни глянь, все пытаются выбиться из грязи в князи, а эта девчонка решила сделать наоборот.

– Человеческая душа – загадка, – философски заметил я, – а разгадка, как правило, малопривлекательна. Семье уже сообщили?

– Их оповестили наши ребята в Оксфордшире.

– Хорошо.

– Я нашел ее последний адрес. Квартира в Сомерс-Тауне, недалеко от нашего участка.

Надо было отдать должное Малику, он не терял времени зря.

– Ее уже опечатали? – спросил я.

– Да, по словам инспектора, у квартиры выставлен караул.

– А ключи? – Всегда полезно задать такой вопрос. Вы не поверите, как часто про такие мелочи забывают.

– Пришлось повозиться. Хозяин квартиры – настоящий пройдоха. Оказалось, она задолжала ему за месяц, и он намекнул, что хочет получить свои деньги.

– Надеюсь, ты послал его?

– Я пообещал поговорить о деньгах с ее сутенером и раздобыть его адрес.

Я улыбнулся первый раз за этот день.

– Должно быть, старик растрогался.

– Не думаю, что сегодня его могло что-то растрогать. В общем, Нокс хочет, чтобы мы проверили квартиру. Может, что-то удастся найти.

Я объяснил Малику, куда нужно подъехать, чтобы забрать меня. Потом прикурил сигарету, пряча пламя зажигалки от холодного ноябрьского ветра.

Я стоял и курил, вдыхая грязный городской воздух, и вдруг меня осенило, что, может быть, Малик прав. Со стороны Мириам Фокс было глупо перебраться в наши края.