Текст книги "Очерки ведической литературы"
Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Те, кто стремится к материальному благополучию, совершают благочестивые поступки и исполняют религиозные обряды, рекомендованные Ведам и. Обращение к Богу с просьбами о материальных благах может быть и не чистая бхакти, но это встречается сплошь и рядом. Веды поощряют это, потому что тем самым человек признает тот факт, что все принадлежит Бхагавану, и потому что при этом обеспечивается достижение артхи – экономического развития как цели религии в материальном контексте. Экономическое благосостояние необходимо для того, чтобы увеличить чувственные наслаждения (кама), а освобождение от материальной жизни (мокша) начинает привлекать, когда к человеку приходит разочарование временным счастьем, которое приносят чувственные наслаждения. Из этих четырех принципов деятельности освобождение считается самым важным. „Из четырех принципов, а именно, религии, экономического развития, чувственных наслаждений и освобождения, освобождение должно приниматься наиболее серьезно. Остальные три обречены на уничтожение властью неумолимого закона природы – смерти” (5).
07.4 Варнашрама-дхарма.
Ведическая литература подтверждает, что варнашрама-дхарма существовала с незапамятных времен. Ее создал не человек, а Сам Бхагаван Кришна, сказавший в Бхагавад-гите: чатур варнйам майа сриштам гуна-карма-вибхагашах: „В соответствии с тремя гунами материальной природы и деятельностью, связанной с ними, Мною были созданы четыре класса человеческого общества” (6). Иначе говоря, система варнашрама существует со времени возникновения цивилизации. Вишну-пурана поясняет далее:
варнашрамачаравата пурушена парах пуман
вишнур арадхйате пантха нанйат тат-тоша-каранам
„Верховная Личность Бога, Господь Вишну, должен почитаться надлежащим исполнением предписанных обязанностей в системе варн и ашрамов. Нет другого пути, чтобы удовлетворить Всевышнего Господа. Человек должен находиться в системе четырех варн и четырех ашрамов”. (Вишну-пурана 3.8.9) (7).
Четыре варны (социальные группы) включают:
1) брахманов – учителей и духовных наставников,
2) кшатриев – администраторов и воинов,
3) вайшьев – фермеров и торговцев,
4) шудр – рабочих и ремесленников.
Эти варны не являются политическими или социальными фракциями, но представляют естественные категории людей, которые можно обнаружить в любой человеческой цивилизации.
Согласно ведическим представлениям, в любом из существующих обществ есть интеллектуалы (те, кто руководствуется добродетелью, или саттва-гуной), военные и политики (побуждаемые к действию страстью, или раджо-гуной), фермеры и торговцы (движимые одновременно страстью и невежеством) и рабочие (находящиеся под влиянием невежества, или тамо-гуны). Сторонники варнашрама-дхармы утверждают, что хотя эта система и может выродиться в систему наследственных каст, ее изначальная структура была дана Верховным Бхагаваном и потому она логична и естественна. Фактически, общество обретает благополучие только тогда, когда люди, принадлежащие к этим естественным классам общества, сотрудничают друг с другом во имя духовной самореализации. Бхагавата-пурана (1.3.13) говорит так: „ … и потому был сделан вывод, что высочайшее совершенство, которого может достичь человек, исполняя предписанные обязанности в соответствии со своей варной и ашрамом (дхарму), это принести удовлетворение Господу Хари (Верховному Бхагавану)” (8).
Помимо четырех варн, существует еще четыре ашрама, или духовных ступени жизни:
1) брахмачарья – жизнь ученика, соблюдающего обет целомудрия,
2) грихастха – жизнь семейного человека,
3) ванапрастха – жизнь в удалении от мирских дел,
4) саннйаса – жизнь в отречении.
Арии видели в системе варнашрама совершенный материальный инструмент, который способен возвысить человечество до духовного уровня. Если каждый будет угоден Богу, выполняя свое служение, то в обществе будут царить мир и благополучие, а человек сможет, в конце концов, достичь мокши (освобождения). Варнашрама-дхарма, существующая в Индии в наше время, приняла искаженные формы. Многие объявляют себя брахманами и кшатриями только по рождению, не обладая на деле соответствующими качествами. В Бхагавад-гите Кришна специально подчеркивает, что Он создал эту систему согласно гунам и карме, а не согласно происхождению. Исходя из этого, можно с уверенностью утверждать, что в наш век Кали общество варнашрамы в чистом виде более не существует.
Согласно ведической литературе, в прошлом варнашрама-дхарма была не просто умозрительной концепцией. Это была система общественного устройства, которая существовала во всем мире. Важнейшим ее звеном был могущественный, благочестивый царь, который руководствовался советами брахманов. Ведическая история помнит таких царей, как Притху, Прахлада, Дхрува, Рамачандра, Йудхиштхира и Парикшит, которые идеально управляли государством в течение тысячелетий. Но как и предсказывалось в шастрах, чистая система варнашрама-дхармы, описанная в Ведах, разложилась под влиянием века Кали.
07.5 Обязанности четырех социальных групп.
По ведическим представлениям, социальный организм подобен телу человека, или телу Ишвары (Бхагавана). Соответственно, брахманы являются Его головой, кшатрии – руками, вайшьи – туловищем, а шудры – ногами. В социальном организме, как и в любом другом, важны все части, и никто не может пренебрегать ни одной из них, но особенно важен мозг, потому что он передает информацию всем остальным частям тела.
Среди качеств брахманов шастры упоминают способность держать под контролем ум и чувства, терпимость, простоту, чистоту, знание, правдивость, преданность и веру в ведическую мудрость. Брахманы преподавали все разделы ведического знания, были жрецами, совершавшими ведические ритуалы, и могли принимать пожертвования. В этом описании нет ничего такого, что могло бы подтвердить взгляд Макса Вебера о том, что брахманы были „чем-то вроде колдунов” (9).
Вебер создал некий ореол дешевой оккультности вокруг брахманов, которых он весьма последовательно описывал как „магов” и „чародеев” (10).
Согласно философии варнашрамы, брахман это не кудесник и чародей, а человек безупречного поведения, обладающий подлинным духовным знанием. Лэнной имел это в виду, когда говорил:
„И все же духовно совершенная личность, как в былые времена, так, вероятно, и теперь, высоко стоит во мнении народа Индии, несмотря на то, что живых примеров осталось не так уж много. Нет ничего другого, что могло бы сравниться с ней по своей привлекательности для простых людей Индии и заменить ее на ее месте оси социального колеса” (11).
Бхагавад-гита также говорит об обязанностях кшатрия (воина и администратора): „Героизм, сила, решимость, находчивость, отвага в бою, благородство и умение руководить” (12). Кшатрии защищали беспомощных и делали пожертвования. Хотя они изучали шастры, они никогда не выступали в роли учителя. Их обязанность – сражаться за справедливость. Например, в Бхагавад-гите Арджуна отказывается от сражения, а Кришна призывает его сражаться, так как Арджуна был кшатрием, и это входило в его обязанности.
Шастры также описывают обязанности вайшьев и шудр: „Земледелие, защита коров и торговля – этим должны заниматься вайшьи, а дело шудр – работать и служить другим” (13). Согласно ведическим шастрам, корова связана с Бхагаваном Кришной и Его играми. Корова также одна из „семи матерей человека”. Поэтому, по нормам ариев, убивать коров – варварство. Как царь защищает своих подданных, так вайшьи защищают коров. Вайшьи, прежде всего, являются земледельцами, которые выращивают зерно, овощи на фермах и пасут стада коров. Ведическое общество не было индустриально развитым и урбанизированным. Согласно представлениям Вед, можно жить счастливо, имея немного земли, выращивая на ней зерно и содержа коров. Так можно решить все экономические проблемы. Для вайшьев богатство составляли не деньги, а коровы, зерно, молоко и масло. Конечно, эти люди носили драгоценности, красивую одежду и даже золото, обменивая на них сельскохозяйственные продукты.
Шудры служили трем остальным классам. Это были люди, не имевшие склонности к интеллектуальной, военной или торговой деятельности. И тем не менее, в Бхагавад-гите Кришна утверждает, что человек, принадлежащий к любой социальной группе, может достичь высшей цели: „Те, кто нашел себе прибежище во Мне, даже если они низкого происхождения (женщины, вайшьи, а также шудры) могут достичь высшей цели” (14).
Согласно своей карме, джива получает тело, связанное с гунами материальной природы. Однако на духовном уровне не существует ни кастовых, ни каких-либо других материальных различий. И в то же время эти различия дают возможность каждому члену общества всецело отдать себя служению Верховному ‘Бхагавану и удовлетворению Его.
07.6 Обязанности четырех духовных ступеней.
Первая ступень жизни человека называется брахмачарья – жизнь ученика, соблюдающего обет безбрачия. Согласно ведическому учителю Ягьявалкье, „обет брахмачарьи помогает человеку воздерживаться от сексуальной распущенности в делах, словах и мыслях – всегда, повсюду и при любых обстоятельствах”. Поэтому брахмачарья соблюдается с детства, когда у человека еще нет понятия о половой жизни. С пяти лет он идет в гуркулу, место, где живет духовный учитель, и тот учит его в строгой дисциплине брахмачарьи.
Обучение в период брахмачарьи формирует характер человека на всю жизнь. В эти ранние годы учитель определяет склонности ученика и его принадлежность к определенной варне. Когда юноша достигает двадцати пяти лет, он может оставить жизнь брахмачари и опеку духовного учителя, чтобы жениться и жить семейной жизнью. Смысл этого состоит в том, пройдя практику брахмачарьи, он ни при каких обстоятельствах не станет жертвой половой распущенности.
Ведический моралист Чанакья Пандит говорит, что образованный человек смотрит на каждую женщину, за исключением своей жены, как на свою мать, на чужую собственность – как на мусор на улице, и относится к каждому так, как он хотел бы, чтобы относились к нему самому.
Согласно ведическим представлениям, ограничение сексуальных отношений жизненно необходимо, потому что половое влечение связывает человека больше всех прочих материальных желаний. Из-за привязанности к сексуальному наслаждению люди возвращаются в материальный мир и терпят муки этого мира жизнь за жизнью. Без сомнения, система варнашрамы учитывает то глубинное желание чувственных наслаждений, которое есть у дживы. В сущности, система варнашрамы обеспечивает такой образ жизни, при котором человек может удовлетворять свои желания и одновременно посредством соблюдения правил и ограничений постепенно избавиться от оков материи.
Грихастха (семейный человек) имеет некоторые возможности для чувственного наслаждения, которые не допускаются в трех других ашрамах, но и его жизнь регулируется так, чтобы он мог удовлетворить свои желания и при этом обрести духовную чистоту. В браке грихастхе дозволены сексуальные отношения, но только для зачатия хороших детей. Хотя грихастха-ашрам и дает право на сексуальное наслаждение, Веды утверждают, что человек не должен становиться матерью или отцом, пока не способен избавить своих детей от смерти. Очищение будущей жизни ребенка начинается с момента его зачатия в утробе матери. Совершая ритуал гарбхадхана-самскара, родители выражают свое намерение зачать ребенка и перед тем, как сделать это, проводят определенные обряды, необходимые для очищения сознания.
Третий ашрам называется ванапрастха, или жизнь человека, отошедшего от дел. Даже если человек идеально устроен в грихастха-ашраме, ему дается совет освободиться от всех семейных уз по достижении пятидесяти лет, чтобы подготовить себя к следующей жизни. Ванапрастха – это промежуточная ступень между жизнью грихастхи и жизнью в полном отречении. В ванапрастха-ашраме жена может оставаться с мужем и помогать ему, но между ними прекращаются половые отношения. В идеале, они путешествуют вместе по святым местам, таким как Хардвар, Хришикеш, Врндаван, Пури. Путешествуя по таким святым местам, ванапрастхи постепенно утрачивают привязанность к дому, семье и делам. Наконец, человек прерывает все семейные связи и принимает санньясу, жизнь в отречении.
Саннйаси является духовным учителем всех варн и ашрамов, и тот, кто следует ведическим предписаниям, должен оказывать ему всяческое уважение. Поскольку санньясу, он обращается к другому саннйаси с просьбой дать ему посвящение и провести ведический обряд. После формального принятия санньясы он обривает голову, облачается в одежды цвета шафрана и носит посох, который называется банда. В обществе он почитается принявшим гражданскую смерть, а его жена остается под опекой старших детей и официально становится вдовой.
Однако семейные узы настолько сильны, что человек, только что принявший санньясу, сначала может жить в хижине недалеко от своего бывшего дома и принимать оттуда пищу. Поэтому первая из четырех ступеней санньясы называется кутичака, что означает «живущий в хижине». На второй ступени (бахудака) человек больше не принимает пищи из дома и отправляется в другое селение проповедовать ведическое знание. С этого времени он питается только тем, что ему подадут. На третьей ступени (паривриджакачарийа) саннйаси полностью отдает себя на милость Верховного Бхагавана и много путешествует, давая духовные наставления всем и каждому. На последней ступени (парамахамса), то есть «подобный лебедю», человек должен полностью осознать себя вечным слугой Верховного Бхагавана и обрести способность наставлять других в искусстве бхакти-йоги, любви к Богу.
Санньяси, который остается в одиночестве и постоянно устремлен помыслами к Верховному Бхагавану, зовут бхаджанананди. Санньяси, который принимает учеников, называется гоштхйананди. Бхагаван Кришна прославляет гоштхйананди санньяси в таких словах: „Тот, кто открывает эту высшую тайну бхактам, непременно поднимается до уровня преданного служения и в конце концов вернется ко Мне. Нет в этом мире для Меня слуги дороже, чем он, и никогда не будет” (15).
Принимая во внимание различные положения людей в гунах материальной природы, варнашрама-дхарма на научной основе предоставляет каждому возможность духовного совершенствования. Конечная цель всей ведической культуры – достижение безраздельной преданности Верховному Бхагавану, и эта преданность является сиддхантой, определяющей смысл ведической литературы и традиции.
08) Первые индологи.
Англичане в конце XVIII века первыми на Западе приступили к исследованию ведической литературы. По-настоящему их деятельность может быть понята только в историческом контексте (1) британского владычества в Индии.
08.1 Краткий очерк британского владычества в Индии.
Первыми завоевателями Индии были персы (600 г. до н.э.) и греки под предводительством Александра Македонского (300 г. до н.э.). Первой великой индийской империей была империя Маурьев, основанная Чандрагуптой (300 г. до н.э.). Во времена правления императора Ашоки империя включала в себя весь субконтинент. Эта империя стала колыбелью буддизма. После смерти Ашоки в Индию стали вторгаться различные северные племена. Это продолжалось вплоть до воцарения другой династии – династии Гуптов, на многие века сплотившей под своей властью большую часть страны. В VII веке арабы-мусульмане начали завоевание Индии, и на ее территории создавали государства различные мусульманские правители, вплоть до образования империи Моголов во главе с императором Акбаром. Во время правления сына Акбара – Джахангира (1605-1627) англичане основали свою первую торговую миссию в Индии. Португальцы первыми из европейцев прибыли в Индию, и они конкурировали с французами и англичанами за торговую монополию в крупных городах. Заключая договоры с местными властями, торговые компании приобрели большую власть, чем империя Моголов. Компании получили официальную торговую монополию от своих правительств и содержали огромные армии наемных солдат. С поражением индийской армии при Плесси в 1757 году британская Ост-Индская компания одержала окончательную победу. В течение всего XVIII века то с помощью мирных договоров, то с помощью военных аннексий, она расширяла сферу своего влияния, и полностью овладев Индией, отдала страну под власть британского правительства.
Поначалу британское правительство тщательно следило за тем, чтобы не задеть религиозных интересов народа Индии. Эта политика всегда казалась наиболее благоразумной в управлении несколькими сотнями миллионов индийских граждан, потому, что исключала опасность бунта с их стороны. Таким образом, когда во главе Ост-Индской компании стоял лорд Корнуэльс (1786-1793, 1805) в позиции компании по отношению к индийскому образу жизни преобладала политика невмешательства (2). Согласно положению, принятому компанией в 1793 году, генерал-губернатор обещал „охранять законы шастр и Корана и обеспечивать населению Индии свободное отправление религиозных обрядов” (3). Однако за год до того, как это предписание вошло в силу, Чарльз Грант писал: „Компания проявляет похвальное усердие, распространяя, насколько это позволяют ее средства, знания о Евангелии среди языческих племен в тех местах, где располагаются ее фактории” (4). В 1808 году тот же автор описывал открытие христианских школ и перевод Библии на индийские языки как „… наиболее важные усилия, сделанные под покровительством британского правительства, цель которых – донести до населения Индии знания о христианстве” (5).
Историк Винсент Смит описывает три основных направления британской политики начала 1800 годов (6). Консерваторы хотели улучшить образ жизни индийцев, но рекомендовали делать это с максимальной осторожностью, так как боялись беспорядков со стороны местного населения; они видели, что преодолеть индийские традиции будет нелегко. Либералы считали необходимым привить индийцам западные идеалы и ценности, но предполагали делать это постепенно. Рационалисты во главе с Джорджем Беркли и Давидом Юмом применяли более радикальный подход. Они верили, что логикой можно преодолеть любое невежество, а так как Запад непревзойден по части логики, Восток только выиграет от знакомства с ней.
Для большинства англичан XVIII века (на родине или за границей) христианство было единственным, что имело право называться религией. Естественно, определенную роль в этом играл и расизм. „Подобное отношение европейцев к индийцам возникло из чувства расового превосходства – старательно лелеемого убеждения, которое разделяли все англичане в Индии, от самых высокопоставленных до самых последних из них” (7). Так, генерал-губернатор маркиз Хастингс писал в 1813 году по прибытии в Индию: „Индусы оставляют впечатление существ, чья жизнь сводится лишь к отправлению животных функций, и даже к ним они относятся с видимым безразличием… их интеллект не больше, чем у собаки” (8).
Не имея на то санкции или разрешения правительства, христианские проповедники приезжали в Индию, чтобы разрушить „суеверия, царящие в стране” (9). Александр Дафф (1806-1878) основал в Калькутте Шотландский колледж, на который смотрел как на „штаб-квартиру в великой войне против индуизма” (10). Дафф рассчитывал обращать местное население, принимая его в школы и колледжи с обучением на английском языке; он отводил английскому языку основное место в усвоении ими христианства. Другой известный миссионер, баптист Вильям Кэри(1761-1834), без визы проник в Индию и столь рьяно выступал против ведической культуры, что британское правительство в Бенгалии вынуждено было запретить ему проповедовать, считая, что он со своими проповедями политически опасен. Ознакомившись с его памфлетами на бенгали, конфискованными у него, генерал-губернатор Индии лорд Минто говорил о них как о „… непристойной брани. Лишенные каких-либо аргументов они пышут адским пламенем и даже еще более жуткими карами, уготованными для целой расы только за веру в то, чему учили их отцы” (11). Дафф, Кэри и другие миссионеры постепенно набирали силу и становились более агрессивными; наконец, они добились права вести свою кампанию без разрешения на то правительства. Миссионеры активно противились попыткам британского правительства придерживаться нейтральной позиции по отношению к индийской культуре и с оптимизмом трудились над полным обращением местного населения в христианство. Они, не колеблясь, объявили всю ведическую литературу „абсурдом” пригодным только для „развлечения детей” (12).
Историк Артур Д.Иннес пишет: „Просветители едва скрывали свои надежды на то, что западное знание вытеснит священную мифологию Востока и подорвет основы распространенных верований” (13). Ущемление религиозной свободы привело к разрыву британско-индийских отношений и восстанию сипаев (индийских наемных солдат) в 1857 году. (14).
08.2 Первые ученые.
Такова была обстановка, в которой начинали свою деятельность первые индологи. Эти первые исследователи Вед не составляли единой политической или научной партии; среди них были консерваторы, либералы и радикалы. Выдающийся английский историк Джеймс Милл обрушил громы и молнии на голову сэра Вильяма Джонса, первого англичанина, знавшего санскрит и изучавшего Веды, его за „гипотезу о высокоразвитой цивилизации” (15). Милл придерживался бытовавшего тогда мнения, что народ Индии никогда не был высокоразвит и поэтому все их разговоры о своем славном прошлом (поддержанные некоторыми первыми индологами) не более, чем историческая фантазия. В любом случае, по мере того как Веды становились доступными западному читателю и таким образом приоткрывали для него величие древнего ведического духа, ученые повышали престиж Индии на Западе. Но с другой стороны, по словам Обри Менена, „необходимо помнить, что они (англичане XVII века) были далеко не теми язычниками, какими являются англичане нынешние. Тогда каждый был, прежде всего, христианином, а отмывать язычников в крови агнца – долг каждого христианина” (16).
И, тем не менее, некоторые из первых ученых искренне восхищались ведической культурой, которую они исследовали, даже если вначале и смотрели на себя как на носителей света христианства в заповедной тьме язычества.
Отцами индологии считаются сэр Вильям Джонс (1746-1794), Чарльз Уилкинс (1749-1836), Томас Кольбрук (1765-1837) (17). Джонс получил образование в Оксфорде. Там же он начал изучение восточных и других языков; говорят, что он в совершенстве владел шестнадцатью языками. Кроме того, он написал грамматику персидского языка, его перу принадлежат переводы различных литературных памятников древнего Востока, и при этом он был еще практикующим юристом. Сэр Вильям приехал в Калькутту в 1783 году, после назначения судьей Верховного суда. Здесь он основал Бенгальское азиатское общество и был его президентом в течение всей своей жизни. Он перевел ряд книг с санскрита на английский, а работы по языкознанию принесли ему славу одного из самых блестящих умов XVIII века. Сэр Вильям не позволял себе выпадов против других религий, в особенности ведической, которой он восхищался. Он считал, что сказания Востока, наряду с мифологией Греции и древнего Рима, способны обогатить и английскую культуру, и вообще человеческий ум. И, тем не менее, сэр Вильям всегда оставался „набожным и убежденным христианином” (18). Этим объясняется то, что он говорил о Бхагавата-пуране как о „бессвязном повествовании” (19) и предполагал, что она заимствована из христианских Евангелий, принесенных в Индию и „пересказанных индусами, которые вложили их в старый миф о Ке’саве (Кешава, имя Кришны), соответствующему Аполлону Греции” (20). Безусловно, эта теория не имеет под собой веских оснований, так как упоминания о культе Кришны встречаются за много веков до появления Христа (21).
О Г.Г. Вильсоне (1786-1860) говорили как о „величайшем знатоке санскрита своего времени” (22). Он получил образование в Лондоне и отправился в Индию в качестве врача Ост-Индской компании. Он стал секретарем Бенгальского азиатского общества (1811-1833), и наряду с этим продолжал заниматься медицинской практикой, что не помешало ему опубликовать санскритско-английский словарь. В 1833 году он становится профессором санскрита в Оксфорде, в 1836 году – библиотекарем Индиа Хауз, а в 1837 – директором Королевского азиатского общества. Список книг, которыми мы обязаны ему, включает в себя Вишну Пурану, Лекции по религиозным и философским системам Индии, Риг-веду и многие другие. Кроме того, он помогал Миллу в создании Истории Индии и издал несколько других переводов с восточных языков. Он же предлагал британскому правительству не принуждать индусов оставить свои религиозные традиции. По сравнению с проповедниками он кажется, чуть ли не идеальным защитником ведических идей. Хотя нас, вероятно, несколько удивят мотивы, которыми он при этом руководствовался:
„Вы поймете из представленного обзора, что практическая религия индусов ни в коей мере не является сжатой и компактной системой.
Напротив, это гетерогенный по своему составу сплав из разных, зачастую несовместимых составляющих, где к немногим древним фрагментам сделаны огромные и произвольные добавления, большая часть которых попросту неприлична. Однако в попытках открыть на это глаза большинству очень мало прока; их предрассудки основаны на невежестве, и до тех пор, пока не будет удалено это основание, сама надстройка, пусть безумная и насквозь прогнившая, будет держаться” (23).
Вильсон полагал, что, в конце концов, христианская культура должна будет просто заместить ведическую. Он был уверен, что доскональное знание индийского наследия поможет этому процессу. Он с его умеренным консерватизмом является как бы тенью Ост-Индской компании. Хорошо отдавая себе отчет в том, что народ Индии так просто не оставит свои традиции, он сопровождал свои рекомендации тонким анализом:
„Общая тенденция брахманического образования заключается в том, чтобы поставить человека в зависимость от авторитета, в первую очередь от авторитета гуру, а затем – Писаний. Образованный брахман полностью полагается на то, чему его учили; он никогда не отважится на независимое мышление; он призывает на помощь память, он цитирует тексты без меры и с полным доверием. Ему крайне трудно втолковать, что Веды – творение человека, и к тому же довольно ординарное, что Пурины написаны недавно и не содержат ничего подлинного, и даже то, что Тантры не заслуживают уважения. До тех пор, пока он противопоставляет логике авторитет и сводит на нет всю работу убеждения своим преклонением перед высказываниями некоего уважаемого мудреца, вряд ли можно хоть как-то изменить его мировоззрение. Не подлежит сомнению, что это результат того, что он всякий раз прибегает к помощи безусловного для него авторитета, и потому так важно дискредитировать этот авторитет в его глазах” (24).
Вильсон предупреждал также, что приверженцы Вед в большинстве случаев проявляют „удивительное упорство” в своих „спекулятивных принципах… в частности, касающихся природы и состояния души” (25). Но он надеялся, что благодаря вдохновенным и прилежным усилиям „внешне правдоподобная” система ведической мысли „обнаружит свою ошибочность под скальпелем истины христианства” (26). Будучи первым профессором санскрита в Оксфорде, Г.Г. Вильсон давал публичные лекции, преследуя собственную цель. Он утверждал, что его лекции „помогут желающим завоевать награду в размере двухсот фунтов за лучшее опровержение религиозной системы индуизма” (27). Писания Вильсона пестрят подобными высказываниями. Чего стоит, например, детальное изложение метода эксплуатации свойственной местному населению ведической психологии, основанного на имитации взаимоотношений гуру и ученика. Сейчас к обвинениям Вильсона можно присовокупить еще и обвинения в научной несостоятельности. Недавно Натали П.Р. Сиркин представила документальные доказательства плагиата Вильсона: наиболее важные публикации, которые он приписывал себе, принадлежат умершим авторам. Наряду с этим у него встречаются работы, сделанные без проведения каких-либо исследований: „Он проводил анализ Пуран, даже не читая их” (28).
Другой известный пионер индологии, Ф. Макс Мюллер (1823—1900), родился в Дессау, а образование получил в Лейпциге. До своего приезда в Англию в 1846 году он изучал санскрит и перевел древнюю Хитопадешу. Получив заказ от Ост-Индской компании на перевод Риг-веды, он поселился в Оксфорде и написал множество книг по мифологии и сравнительному анализу религий. Но наибольшую известность Мюллер получил за свою пяти десятитомную серию Священные книги Востока, изданию которой он посвятил себя в 1875 году.
В 1876 году Мюллер писал своему другу: „Индия в большей степени создана для того, чтобы принять христианство, чем Рим и Греция времен Святого Павла” (29). Он добавлял, что его не прельщает возможность доехать в Индию в качестве миссионера, потому что это поставило бы его в зависимость от правительства. Он отдавал предпочтение „… спокойной жизни в течение десяти лет и изучению языка. Я постараюсь завести друзей, а там: видим, оказался ли я пригоден для того, чтобы сделать работу, которая преодолеет застарелое зло засилия жрецов в Индии и расчистит путь для простого учения Христа” (30). Мюллер видел в ведической философии не более, чем „легенды ариев” и „мифы” и верил, что арийская цивилизация была лишь ступенью на пути к христианству. „История позволяет считать, что всей человеческой расе необходимо было постепенное образование, чтобы по прошествии определенного времени оно смогло подойти к истинам христианства” (31). Мюллер добавлял: „Единственное, для чего нужны были древние религии мира, так это для того, чтобы самими своими ошибками расчистить путь Христу” (32).
Г.Г. Вильсона на месте профессора санскрита в Оксфорде сменил сэр Моньер-Вильямс (1819-1899). Родившийся в Бомбее Моньер-Вильямс закончил колледж Ост-Индской компании и впоследствии преподавал там. В 1870 году, вступая на должность профессора санскрита в Оксфорде, он прочел лекцию, озаглавленную „Изучение санскрита в связи с миссионерской деятельностью в Индии”. Перу Моньера-Вильямса принадлежит книга Индуизм (1894), которая была опубликована и распространялась „Обществом по насаждению христианского знания”. Студентам-индологам XX века он известен как автор Санскритско-английского словаря. Двадцать пять лет своей жизни он потратил на основание в Оксфорде института для изучения и популяризации индийской литературы и культуры. Его усилия увенчались успехом, ив 1896 году был официально открыт Институт Индии. Моньер-Вильямс возражал против взглядов на шастры, как ступень эволюции к христианству, которые развивал Мюллер:
