Текст книги "Очерки ведической литературы"
Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
В свою очередь, гуру должен быть сам шишйей (учеником) истинного духовного учителя в цепи ученической преемственности. Кроме того, существует внутренне сбалансированная система, называемая гуру-шастры-садху (18). Учение гуру должно находиться в согласии с тем, чему учили садху (предыдущие учителя в цепи ученической преемственности), которые, в свою очередь, должны передавать прямой смысл шастр (священных писаний).
01.6 Качества ученика.
Ученик также должен обладать определенными качествами. Основные требования к нему описаны в Бхагавад-гите (4.34). Ученик должен „смиренно задавать вопросы гуру и служить ему”. Вера в гуру – наиболее важное условие для того, чтобы человек мог получить посвящение в ученики. Шветашватара-упанищада (6.23) утверждает:
йасйа деве пара бхактир
йатха деве татха гурау
тасйаите катхита хй артхах
пракашанте махатманах
„Только тем великим душам, которые безоговорочно верят во Всевышнего и в духовного учителя, незамедлительно открывается весь смысл ведического знания” (19).
Вера в гуру – тема одного из рассказов о Шри Кришне в Бхагавата-пуране (10.80). Вспоминая о Своих детских играх, Кришна рассказывает, как однажды Он пошел собирать дрова для Своего гуру и вместе с друзьями заблудился в лесу во время грозы. Всю ночь Он провел, блуждая по лесу, а наутро, когда, наконец, гуру и другие ученики разыскали Кришну, Его гуру был очень доволен подобным усердием и благословил Его такими словами:
„Достойно восхищения то, что Ты столько претерпел из-за меня. Каждый в первую очередь заботится о своем теле, но Твоя вера в гуру так велика, что, не заботясь о Своих удобствах, Ты принял на Себя все эти тяготы ради Своего духовного учителя. Посвятить свою жизнь служению духовному учителю – долг каждого ученика. О лучший из дваждырожденных, я очень доволен тем, что Ты сделал, и благословляю Тебя: да исполнятся все Твои желания и намерения. Пусть же понимание Вед, которое я дал Тебе, навсегда останется в Твоей памяти, так что в любую минуту Ты сможешь вспомнить, о чем говорится в них, и без труда процитировать их наставления. Так Ты никогда не испытаешь разочарования ни в этой жизни, ни в следующей” (20).
Кришна, вспоминая об этом случае, говорил так:
„Никто не может быть счастлив без благословения духовного учителя. Милость духовного учителя и его благословение позволяют человеку обрести мир и благополучие и исполнить назначение человеческой жизни” (21).
Очевидно, что вера, о которой говорится здесь, это не просто интеллектуальное соглашение по каким-то теологическим предметам. Она предполагает, что ученик должен всецело отдать себя служению гуру, сделать его наставления делом своей жизни, подчинив этому свои тело и ум. Поэтому не зря говорится, что выбор гуру, гораздо важнее, чем выбор жены (22).
Веды подчеркивают необходимость такой абсолютной преданности. Прежде всего, гуру действует как спаситель ученика. Только он один может передать ему ведическое знание и, тем самым, привести ученика к освобождению. Поэтому ученик в неоплатном долгу перед гуру, который собственными руками вытягивает его из дремучего невежества обусловленной жизни и одаряет совершенством вечности, блаженства и знания. В свою очередь, и гуру должен со смирением выполнять свои обязанности слуги Всевышнего и своего учителя в цепи ученической преемственности.
Тот, кто удовлетворяет своего гуру искренним служением и действительно понимает заключения Вед, получает посвящение в брахманы. Брахманом называют образованного человека, который достоин обучать других. В Индии есть много смарта-брахманов, или брахманов с кастовым сознанием, которые настаивают на том, что подняться до уровня брахмана, не родившись в семье брахмана, невозможно. Но эта концепция наследственного брахманства решительно противоречит Ведам. Один ученый пишет: „В разделе Махабхараты под названием Шримад Бхагавад-гита парвадхйаайх Васудева-Кришна недвусмысленно утверждает, что классификация людей на четыре варны (касты) основана на гуна-карме, то есть, на духовных качествах и поведении” (23).
В Чхандогйа-упанишаде содержится знаменитый рассказ о мальчике по имени Сатйакама, который обратился к гуру с просьбой взять его в ученики. Гуру спросил: «Ты сын брахмана?» Мальчик ответил, что не знает, кем был его отец. Тогда гуру посоветовал ему спросить у матери, но мать откровенно призналась, что знала многих мужчин и затрудняется ответить на этот вопрос. Тогда мальчик вернулся к гуру и сказал: „Моя мать не знает этого”. Довольный честностью мальчика, духовный учитель заключил: „Ты, конечно же, брахман” (24).
В соответствии с ведическим принципом, любой может возвыситься, если он получит должное образование и воспитание. В Хари-бхакти-виласе Санатаны Госвами говорится, что тот, кто должным образом получил посвящение, безусловно, становится брахманом, подобно тому. как бронза может превратиться в золото, смешавшись со ртутью. В седьмой песни Бхагавата-пураны (7.11.35) Нарада говорит царю Йудхиштхире, что брахманом нужно считать того, кто обладает качествами брахмана. Таким образом, принадлежность к особому роду, расе или религии несущественна для ученика.
Самые важные качества ученика – это вера, желание служить и стремление смиренно вопрошать. Однако ученик не должен слепо следовать своему учителю. В Бхагавад-гите Арджуна задает ряд испытующих вопросов, и Шри Кришна отвечает на них, давая философское обоснование и ссылаясь на шастры и садху.
Важность взаимоотношений духовного учителя, гуру, и ученика, шишьи, в ведической традиции невозможно переоценить. В Падма-пуране подчеркивается, что без гуру невозможно получить духовное знание: „Мантра, которую получил человек, не окажет действия, если духовный учитель, находящийся в цепи ученической преемственности, не дал ему посвящения”. Шастры постоянно говорят о неоценимой пользе общения со святым человеком. Утверждается, что тысяча жизней, прожитых без общения со святым человеком, не стоит минуты, проведенной с ним. Уже стремление ученика слушать своего гуру само по себе есть большое достоинство. Если ученик послушно выполняет наставления, услышанные им от духовного учителя, он без особых усилий возвышается над освобождением, поднимаясь до высшей ступени любви к Богу.
Обязательно, чтобы шишйа, как и его гуру, жил, руководствуясь высокими моральными принципами, установленными в шастрах. Шанкара утверждает, что обучающийся философии должен отвечать следующим основным требованиям: „Ученик должен обладать непоколебимым стремлением постичь различие между материей и духом. Он должен отречься от всех своих личных желаний и эгоистических интересов; он должен управлять своими чувствами и умом” (25). До тех пор, пока он не отказался от материальных наслаждений, равно как и от привязанности к тоске, он не готов к трансцендентной жизни. Как подтверждает Кришна в Бхагавад-гите (2.41): „… Идущие по этому пути тверды в своих намерениях и стремятся к одной цели; многоветвист разум тех, кто нерешительны”. По традиции, человек должен отказаться от четырех «опор греха»: употребления в пищу мяса, недозволенного секса, азартных игр и одурманивающих средств (26).
01.7 Резюме.
Мы описали назначение, происхождение и пути постижения ведического знания так, как об этом говорится в самих Ведах. Последователь Вед принимает шастры как слова Верховной Личности (Ишвары, Нарайаны), которые поэтому не нуждаются в доказательствах. Иначе говоря, нет никакой необходимости проверять истины, которые утверждают Веды. Далее, он не должен пытаться постичь причину всех причин, опираясь на материальное знание или собственные умозрительные рассуждения – постичь Абсолютную Истину можно, лишь с глубокой верой внимая истинному духовному учителю. Великие тайны духовной жизни, которые гуру передает шишйе, открыты каждому, независимо от кастовой и родовой принадлежности. Чтобы прикоснуться к духовному знанию, ученик должен соблюдать правила и предписания, которые установлены гуру для его очищения. Таковы основные принципы Вед, необходимые для приобщения к трансцендентному знанию.
02) Эмпирический подход к ведической литературе.
В первой главе мы обсудили некоторые принципы учения, передаваемого ведическими учителями по цепи ученической преемственности. Необходимо также отметить, что последние два столетия, фактически, во всех западных университетах принят критико-исторический, или эмпирический, метод. Индуизм и индийская философия стали популярными дисциплинами во многих колледжах, при них возникли общества санскритологов и индологов. Однако при сравнении выясняется, что зачастую эмпирическая версия ведического знания находится в явном противоречии с тем, что утверждают сами Веды. Ученые-эмпирики, как правило, редко обсуждают этот конфликт. Они уверены, и обычно справедливо, что читатели примут эмпирическую версию, полагаясь на репутацию ученых, известных тщательностью своих исследований и анализов. Когда несоответствия становятся очевидными, ученые-эмпирики обычно выдают свои представления за объективную картину ведической цивилизации.
Однако эти противоречия заставляют задуматься. Почему же, действительно, некоторые ученые отвергают объяснение происхождения ведической литературы, ее цели и трансцендентной природы, данное в самих текстах и принятое ведической научной традицией? Почему возникла необходимость искать какие-то иные объяснения помимо тех, что содержатся в самих Ведах! Что говорят сами ученые-эмпирики, ставя под сомнение слова Вед и ачарйев? Веды утверждают свое божественное происхождение, а ученые считают это мифом. Веды предлагают человеку возвыситься над страданиями и даруют ему освобождение, а, по мнению ученых, изучение Вед в духовных целях ненаучно. Хотя Веды предупреждают, что их учение трансцендентно по отношению к материальным методам исследования, ученые пренебрегают этими указаниями, объявляя их эзотерическим табу, и продолжают исследовать Веды опытным путем. Они прямо объявляют содержание Вед мифологией и ставят перед собой задачу их демифологизации.
Веды говорят, что ведическое знание должно быть услышано от духовного учителя, принадлежащего к цепи ученической преемственности. Однако ученый, пишущий о Ведах книги не гуру, а его научная добросовестность не позволяет ему принять такой подход. Более того, ученый ученому кажется, что его позиция несравненно выше позиции гуру и обладает преимуществами объективности и научности. Веды утверждают, что для того чтобы понять ведическую литературу, человек должен придерживаться строгих моральных правил и вести аскетический образ жизни, но ученые считают, что во всем этом нет никакой необходимости.
Какой же способ изучения Вед лучше? Следует ли нам, в конце концов, поверить тому, что говорят о себе сами Веды? Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно узнать, что лежит в основе эмпирического подхода к изучению Вед.
02.1 Эмпирические методы.
Методы, имеющиеся в распоряжении индологов-эмпириков – это общепринятые методы истории, антропологии, археологии, филологии и родственных дисциплин. Со времени возникновения индологии в XVIII веке, исследования в каждой из этих областей стали гораздо более изощренными. Однако ученые сходятся на том, что созданная ими критическая реконструкция происхождения и природы ведической культуры до сих пор грешит большими неточностями.
02.2 История.
Эмпирики, как правило, придают большое значение пониманию хода истории, но для ведического периода нет другой истории, кроме той, которая излагается в шастрах. В течение тысяч лет древние индийцы не имели своей историографии. Как пишет в своей книге Традиционная Индия О.Л. Чхаваррия-Агуляр: „ …более неисторичный народ трудно найти” (1). Справочник по индийской философии сообщает: „Сами великие индийские мыслители не признавали историческую трактовку индийской философии” (2). Древний Рим имел своего Ливия, древняя Греция – Геродота, но в древней Индии не было своего великого историка, чтобы составить летопись ведического периода. По мнению современных индологов, отсутствие у индийцев интереса к истории не было результатом примитивной неспособности вести летописи; это скорее свидетельство того, что им было достаточно исторической версии шастр.
Ученые-историки предпочитают не признавать исторической ценности шастр; им остается принять за начало отсчета официальной истории Индии 483 г. до нашей эры, дату смерти Будды. В любом случае, это самая ранняя эмпирически установленная дата. Ученые допускают, что ведический период начался за тысячи лет до Рождества Христова, но любые попытки датировки или даже приблизительной периодизации событий этого времени терпят крах: „ …всюду земля уходит у нас из под ног” (3). И, тем не менее, ученые выделили различные исторические периоды, произвольно приписывая каждому тысячи неучтенных лет. Один из первых индологов, Макс Мюллер, разделил историю ведической цивилизации на периоды, которые назвал „Чхандас, Мантра, Брахмана и Сутра”. Другие индологи предлагали свои системы классификации (4). Например, Радхакришнан выделяет в индийской истории обширные периоды: ведический, эпический, период сутр и схоластический (5). Учебники по ведической истории зачастую расходятся между собой в датировке определенных событий на одну-две тысячи лет. Морис Винтерниц, один из самых авторитетных специалистов по хронологии, показывает, что любая попытка воссоздать историю ведического периода ненаучна. Он пишет: „Хронология истории индийской литературы теряется поистине в ужасающей тьме” (6). Винтерниц едко замечает, что было бы очень приятно и удобно, особенно для учебника по ведической литературе, разделить ее на три или четыре периода, приписав каждому определенные даты и события. „Но при современном уровне знания каждая попытка такого рода обречена на провал; употребление гипотетических дат было бы обманом, который принесет больше вреда, чем пользы” (7). Он придерживается мнения, что лучше совсем не датировать древнейшие произведения индийской литературы. Одно за другим поколения историков, проводя дальнейшие исследования ведических текстов и используя открытия, сделанные в смежных областях, продолжают создавать новые картины ведического прошлого. Винтерниц цитирует пионера американской санскритологии, который уже много лет тому назад утверждал: « Все даты, приводящиеся в известной нам истории литературы Индии – кегли, расставленные только для того, чтобы их сбивать» (8). Винтерниц замечает по этому поводу, что „в большинстве случаев это утверждение справедливо и сейчас” (9). Таким образом, можно сделать вывод, что истории древней ведической цивилизации в Индии просто-напросто не существует. По крайней мере, это справедливо для такой истории, которая бы удовлетворяла всем требованиям, чтобы иметь право называться эмпирической.
02.3 Археология.
Археология, безусловно, является лучшим средством для изучения древних культур. Но то, что справедливо для документов ведического периода, справедливо и для археологических находок: и по сей день они не дали ясной картины ведической цивилизации. Конечно, многие из мест, упомянутых в Писаниях, известны и до сих пор. Традиция утверждает, что многие храмы Индии насчитывают тысячи лет своей истории, но, ни в одном из них не было сделано серьезных археологических находок.
Археологи и антропологи не могут признать версию шастр, согласно которой ведическая цивилизация процветала в Индии много раньше, чем пятьдесят тысяч лет назад, то есть задолго до того времени, которое, по мнению ученых, можно считать самой ранней датой возможного появления homo sapience на Земле. Во всех шастрах говорится, что ведическая литература была записана в начале века Кали, примерно пять тысяч лет назад, и что философы, йоги и риши жили за многие миллионы лет до этого. Хотя исследователи-эмпирики чаще всего не признают, что люди прошлого находились на таком высоком уровне развития, они соглашаются, что „ …новые способы датировки и поразительные открытия, сделанные во всем мире, переписали заново историю человечества” (10). При этом основная тенденция пересмотра истории человечества состоит в том, что предполагаемая дата возникновения развитой цивилизации все дальше и дальше отодвигается во времена, которые раньше называли доисторическими. Что касается археологии Индии, то проведенные раскопки городов и храмов не дали никаких достоверных сведений о том, когда впервые возникла ведическая культура.
Западная археология пришла в Индию в начале XIX века, когда землемеры Ост-Индской компании обнаружили много храмов, захоронений, монет и надписей на неизвестных языках. В 1830 г. был расшифрован указ императора Ашоки, и таким образом индийская цивилизация получила дату – 300 год до нашей эры. В XX веке объем работ увеличился. Самые известные археологические открытия, касающиеся доисторического периода, были сделаны под руководством сэра Джона Маршалла, археолога, который в 1920 г. открыл города Хараппу и Мохенджаро на территории современного Пакистана. Это были города, принадлежавшие к развитой культуре урбанистического типа. Открытая им культура была названа цивилизацией долины Инда, она датируется 3000-м годом до нашей эры (11). Хотя эти раскопки произвели сенсацию в археологии, они не много прибавили к нашим знаниям о древнем ведическом периоде. Надежды на то, что археологическое открытие городов Хараппы и Мохенджаро прольет больше света на Веды, не оправдались. Среди находок, сделанных в Хараппе, была небольшая фигурка сидящего человечка, которая могла быть изображением Шивы, но это не установлено точно.
Лингвистические исследования и толкования Риг-веды привели к созданию гипотез, связывающих происхождение Вед с цивилизацией долины Инда. Согласно этим гипотезам, мирные племена дравидов (название местного населения Хараппы) были завоеваны арийскими варварами, которые принесли с собой истории про Индру (Риг-веду). Этот взгляд получил широкое распространение в литературе, но на самом деле его нельзя назвать строго научным (12). Скорее, это просто гипотеза, призванная объяснить то, что иначе непонятно. О цивилизации долины Инда один индолог говорил: „Мы не знаем, кем были творцы этой замечательной цивилизации; это одна из тех загадок, которые одновременно придают жизни ученого интерес, и доводят его своей неразрешимостью до отчаяния”(13). Относительно гипотезы о том, что дравиды были уничтожены ордами арийских грабителей, поклонявшихся Индре, Роулинсон пишет: „Многие ученые возложили вину за это на ариев, … но вина этих пришельцев далеко не доказана” (14). Таким образом, хотя ученые и строят разные теории, археологические находки, подобные открытию цивилизации долины Инда, до сих пор не дали достаточно фактов для определения периода, в который были созданы ведические Писания.
Достоверность археологических данных повышается, когда на помощь приходят методы других наук таких, как атомная физика, разработавшая радиоуглеродный метод датировки. Сумеют ли в один прекрасный день археологи найти нечто, что разом разрешит все загадки ведической древности? Антрополог Юлиан X. Стюард пишет: „Факты существуют лишь постольку, поскольку, они связаны с теориями, а теории не рушатся под давлением фактов – как правило, им на смену приходят новые теории, которые лучше объясняют факты”(15). Иными словами, мы вправе утверждать, что хотя археологи и полны решимости обнаружить новые и новые доказательства для своих теорий, они все равно никогда не могут быть до конца уверены в них.
Таким образом, каковы бы ни были факты и теории будущего, археология – главная надежда эмпириков – и по сей день не в состоянии рассеять тьму, скрывающую от нас времена Вед; больше всего данных о ведической культуре, безусловно, сохранила устная традиция. Поэтому в той области, где, казалось бы, только археология может дать эмпирически достоверные сведения, мы вправе поставить под сомнение самую необходимость ее свидетельств. „Религия – это психический, или духовный, феномен, в котором сакральное, или сверхъестественное, слово играет важнейшую роль. Очевидно, что это основное проявление любой религии не может быть исследовано археологическими методами – останки бессловесны” (16).
02.4 Лингвистические исследования.
Как и следовало ожидать, исследования проводились и в других направлениях. Фактически, лингвистические методы принадлежат к числу самых важных инструментов индологии. В конце XVIII века лингвисты проводили в Индии сравнительное исследование санскрита, древнегреческого и латыни и пришли к выводу, что языки эти столь схожи между собой как лексически, так и по своему грамматическому строю, что должны иметь общее происхождение. В 1786 г. сэр Вильям Джонс предположил, что санскрит и некоторые другие языки „произошли от одного праязыка, который, вероятно, больше не существует”(17). Этот язык получил название прото-индоевропейского. Хотя нет явных доказательств, что такой язык когда-либо существовал, лингвисты реконструировали протоиндоевропейский язык с помощью археологов, поставлявших доказательства того, кто на нем мог говорить и где. Стюарт Пиггот пишет: „Местоположение возможной родины прото-индоевропейцев и идентификация их культуры, предполагающая наличие лингвистических доказательств и соответствующего археологического феномена, являются предметом дискуссий еще с прошлого века, когда эта идея была впервые сформулирована” (18), От гипотетического языка родилось гипотетическое общество, члены которого получили название индоевропейцев. Ученые утверждают, что это было общество земледельцев, которые одомашнили лошадь, и что в нем царил патриархат, на том только основании, что слова «лошадь» и «отец» занимают важное место в словаре прото-индоевропейцев (19). Ученые приписывают им определенную религию и ритуалы, хотя никто не может определенно сказать, где эти люди жили. В современном труде по истории Индии эта ситуация комментируется так:
„Предполагается, что индоевропейцы были предшественниками ариев, вторгшихся в Индию. Местоположение родины ариев является предметом ожесточенных споров и, столкнувшись с этим безнадежным хаосом противоречивых взглядов и мнений, кажется невозможным придти к какому-то определенному выводу. Самой вероятной теорией представляется та, по которой арии мигрировали в Индию извне. Но никто точно не знает, откуда они пришли, и об этом по-прежнему идут дискуссии” (20).
Профессор Вард Годденаух, лингвист, указывал, что в европейских теориях происхождения индоевропейцев, безусловно, присутствуют шовинизм и расизм. Например, ученые произвольно манипулируют разными данными, чтобы доказать европейское происхождение предков ариев (21).
Несмотря на крайнюю скудность материала, лингвисты любят строить гипотезы. Выдающийся санскритолог А. Б. Кейт как-то заметил, что если принимать лингвистический метод слишком буквально, то можно сделать вывод, что первые индоевропейцы употребляли сливочное масло, но не имели никакого понятия о молоке, что они знали про снег и ноги, но не знали про дождь и руки (22).
Сейчас дисциплина, именуемая лингвистической палеонтологией, как будто уже утратила уважение ученых. В 1971 г. замечательный лингвист Винифред Леман утверждал: „Ясно, что лингвисты-палеонтологи так переусердствовали, что полностью подорвали авторитет своей дисциплины” (23). Он настаивает на том, что нельзя пользоваться языком как единственным источником для воссоздания древней культуры. Но и до сих пор лингвистические теории о происхождении Вед и связанной с ними культуре остаются ведущими в академических описаниях ведического периода.
Для определения возраста древних языков Морис Свадеш недавно предложил лингвистический метод, названный им глоттохронологией. Этот метод построен на том предположении, что на временных отрезках продолжительностью более тысячелетия изменения в словарном составе языка происходят с постоянной скоростью, которую можно измерить. Ученые применяли этот метод, чтобы датировать традицию устной передачи Вед и определить время появления конкретных произведений. Но сами лингвисты говорят, что „ как бы ни был совершенен этот метод, датировка с его помощью все равно будет носить вероятностный характер” (24). Глоттохронология построили диаграммы, позволяющие определять промежутки времени, которым можно с девяносто процентной вероятностью приписать дату возникновения данного образца языка. Однако чем продолжительнее период времени, когда данная литература, в принципе, могла появиться – тысячи лет в случае ведической литературы – тем менее точно может быть определена дата. Разброс в этом случае возрастает настолько, что метод превращается в наукообразное гадание. Чарльз Хоккетт, критикуя лингвистический подход, пишет: „Хотя самая вероятная дата этого события – 40 тыс. лет тому назад, но девяносто процентная вероятность достигается только на отрезке времени от 90 тысяч лет в прошлое до 10 тыс. лет в будущее. Очевидно, что такой результат не может принести никакой пользы” (25). Но при всех своих несовершенствах, глоттохронология остается лучшим, из имеющихся на сей день, методов определения возраста древних языков. Однако и она не дает ничего определенного для понимания происхождения и истинного смысла ведической литературы.
02.5 Резюме.
Как мы показали, свидетельства о ведическом периоде, полученные эмпирическими методами, очень скудны и фрагментарны. В распоряжении ученых есть лишь несколько твердо установленных фактов, на основании которых можно делать зрелые и обоснованные выводы. Соответственно, полная разработанная во всех деталях картина ведической истории, предлагаемая ими, представляется сомнительной и гипотетической. Безусловно, эта гипотетическая картина – результат сложных исторических, археологических и лингвистических исследований – заслуживает внимания. Но между тем, индологам следовало бы помнить, что между строго установленными фактами и гипотетическими построениями имеется некоторая разница.
В действительности западные ученые никогда не понимали истинного значения ведических шастр. Например, начальному периоду изучения Вед присущ далеко не объективный подход к ним. В XVIII – начале XIX века первые индологи такие, как сэр Вильям Джонс, Гораций X. Вильсон, Теодор Гольдштукер и сэр Моньер-Вильямс исследовали ведическую культуру, имея в виду вытеснение ее культурой христианской (26). Естественно, это наложило свой отпечаток на их исследования. Когда миссионерские тенденции несколько ослабли, американская школа трансценденталистов (Генри Дэвид Торо, Ральф Вальдо Эмерсон и т.д.) предприняла попытку понять подлинный смысл Вед. Однако можно с уверенность утверждать, что змпирико-исторический подход свел на нет эти усилия прежде, чем они смогли принести какие-либо плоды. А поскольку по своей сути ведический подход не укладывается в рамки эмпирического анализа, то и современные индологи тоже оказались неспособны изучать Веды с точки зрения самих Вед. В этой связи будет, видимо, уместно выслушать, что говорят о себе сами Веды. В противоположность фрагментарным, умозрительным или, в лучшем случае, неполным представлениям о Ведах западных ученых, такой подход поможет нам понять широкий круг произведений, причисляемых к ведической литературе, как возвышенное и связное целое.
03) Основные элементы ведической мысли.
Человек, приступающий к изучению ведической литературы, может не знать санскрита, но он должен понимать много санскритских терминов. Простого запоминания слов еще недостаточно; сами Веды указывают, что для понимания таких терминов, как Бхагаван, Параматма и Брахман, человек должен находиться на трансцендентном уровне, или, иными словами, достичь самореализации. Он должен на своем опыте постичь различие между материей (джада) и духом (Брахман), природой иллюзии (майй) и Верховного контролирующего (Ишвара). Так как в английском языке нет точного эквивалента многим словам таким, как, например, «дхарма» и «раса», то для изучающего ведическую литературу еще в большей степени необходим свой личный опыт и внутреннее осознание вещей, о которых идет речь.
Чтобы составить себе отчетливое представление о смысле санскритских терминов, изучающему Веды вначале необходимо знать их простое буквальное значение. Избегая аллегорических толкований и спекуляций, он избежит ненужной путаницы. Иначе говоря, продвижение ученика будет более быстрым, если он примет непосредственный смысл терминов, данный в шастрах, и не станет обращать внимания на их косвенные значения, о которых толкуют некомпетентные комментаторы. Ведическую литературу нетрудно понять, если знать изначальный смысл терминов, которыми пользуются шастры.
03.1 Три аспекта Абсолюта.
Ведическая литература говорит о трех аспектах Абсолютной Истины: Бхагаване, Параматме и Брахмане. Упанишады сосредоточивают внимание на Брахмане, системы йоги – на Параматме, Бхагавад-гита и Пурины – на Бхагаване. Бхагавата-пурана (1.2.11) утверждает, что в действительности все три аспекта суть одно, рассматриваемое под разными углами зрения: „Ученые трансценденталисты, которым ведома Абсолютная Истина, называют эту недвойственную субстанцию Брахманом, Параматмой или Бхагаваном” (1).
03.1.1 Брахман.
Слово «Брахман» относится к имперсональному, всепроникающему аспекту Абсолютной Истины. Многообразные космические проявления – движущаяся и неподвижная материя, атомы, тела, планеты, пространство – преходящи и не являются конечной причиной самих себя. Все это исходит из вечного Брахмана. Веданта-сутра (1.1.2) определенно утверждает: джанмадй асйа йатах: „Начало всему – Верховный Брахман” (2). Мундака-упанишада (2.2.10-12) описывает это так:
Он – лучезарный, свет светов,
То, что воистину знают постигшие душу!
Солнце, луна и звезды меркнут пред Ним,
Вспышки молнии тусклы – куда земному огню!
Сиянье всего – только отблеск Его света.
Светом Его озарен весь этот мир,
…спереди …сзади, справа и слева,
Снизу и сверху – всюду распростерт Он (3).
Радхакришнан пишет, что Брахман „не может быть определен в категориях логики или лингвистических символах. Он есть непостижимый ниргуна (не имеющий качеств) Брахман, чистый Абсолют” (4).
Брихад-аранйака-упанишада (3.9.26), описывает философов Брахмана как тех, кто ищет корни бытия в материи, но находит только нети, нети – „Он не то и не это” (5). Когда человек постигает Брахман, ему открывается единое имперсональное начало всего сущего.
03.1.2 Параматма.
Атма значит «я». Томас Хопкинс пишет: „Атман отличен от грубого физического тела, это внутреннее «я», принцип, или энергия, которая определяет существо человека” (6). Ведическая философия утверждает вечность и индивидуальность этой сущности, которая не разрушается, когда гибнет тело. На поле битвы Курукшетра эти слова Кришны стали единственным источником утешения для Арджуны:
