Текст книги "Развод. Мать-одиночка (СИ)"
Автор книги: Сати Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 25. Ирина
Не могу сказать, что прозвучавшее замечание меня совсем не кольнуло. Вообще-то, я никогда не отличалась склонностью к лишнему весу, даже скорее наоборот. Но интонация, с которой всё это было высказано, вряд ли бы кого-то вдохновила.
Проглатываю обиду и делаю вид, что нисколько не уязвлена. Всё равно тирану мои претензии как об стенку горох. Да, я – его инструмент, который он намерен использовать по полной программе.
Что ж, а ведь он тоже для меня – инструмент. Моя роль состоит в том, чтобы принести ему больший доход, а его роль – исправно платить мне деньги. Мы квиты.
И всё же запросто отделаться от мысли, что в присутствии этого монстра я сама перестаю быть человеком, не так-то легко. Сделав заказ на какую-то итальянскую пасту – первую попавшуюся из всего меню, поскольку половину указанных ингредиентов остались за пределами моего понимания, я пытаюсь переключить внимание на что-то другое.
Мне на глаза попадается коробка.
– Можно открыть? – спрашиваю разрешения у тирана.
Он только вздыхает, будто бы устало.
Ох, я, похоже, притомила монстра своими дурацкими расспросами!
Поскольку ответа так и не прозвучало, решаю, что коробка моя, и мне вполне можно заглянуть в неё. Аккуратно приоткрыв крышку одной рукой, второй отодвигаю лепестки упаковочной бумаги. Внутри какой-то бархатный мешок, но в нём тоже что-то лежит.
Не выдержав испытания любопытством, вытаскиваю этот мешок и ставлю на стол. Развязываю атласные тесёмки, на которые он закрывается, растягиваю горловину и… вижу сумочку. Дамскую сумочку – небольшую, очень стильную, из приятной, тонко выделанной кожи чёрного цвета.
Аксессуар довольно универсальный – в меру строгий для повседневного ношения, но вполне сгодится, если надо куда-то выйти в свет.
Пока я зачаровано рассматриваю этот изысканный и наверняка супердорогой предмет, Дамир неожиданно произносит:
– У меня скоро кровь из глаз пойдёт при виде твоей авоськи.
Краска заливает мне щёки. Это настолько жестоко и неприятно, что я готова взреветь от возмущения!
– Знаете, – выпаливаю в сердцах, – пусть моя одежда и не из элитных бутиков, и я даже не представляю, что нынче в моде. Но всё, что имею, я купила себе сама. За свои заработанные деньги. Не своровала, не «насосала», не попросила у богатенького папика и не одолжила у подружки. Это моё, ясно? Я сделала всё, что в моих силах, чтобы обеспечить себя. И не только себя…
Дамир смотрит на меня отстранённо. В его взгляде нет ни раздражения, ни интереса.
– Видимо, не так уж у тебя много сил, раз уж это всё, чего ты смогла добиться.
– Да как вы?!.. – выпаливаю я и смолкаю.
Мне нельзя ругаться с этим хамом. Он может говорить всё, что ему заблагорассудится, но меня это не должно трогать.
Дамир – бессердечный тиран. Ему понятен лишь язык купюр. И он и представить себе не может, каково приходится тем, кто не родился в золотых пелёнках. Его алчность и самодурство – всего лишь отражение мира, в котором он живёт. Тарханов не знает иной доли.
Но, каким бы он ни был подлецом и гадом, я вытерплю все его выходки и не сорвусь.
К счастью, разговор обрывается сам собой, когда официант подаёт еду мне и Дамиру. Тиран немедленно приступает к еде, а я в растерянности гляжу в тарелку и не понимаю, что это такое. Я же… пасту заказывала, а это…
– Что это?.. – бормочу напугано, адресуя вопрос скорее самой себе.
Тем не менее, Тарханов окидывает взглядом стол и замечает, куда я смотрю.
– А что не так?
– Но… почему… почему всё такое… чёрное?..
Несколько секунд он глядит, пытаясь что-то сообразить, а потом вдруг начинает… хохотать! Реально! Тарханов, блин, ржёт как конь и не может остановиться!
И самое ужасное – он смеётся надо мной. Даже если я не понимаю каких-то вещей, то уж отличить издевательский смех от добродушной улыбки точно в состоянии.
Этот хохот хлещет меня как непрерывные пощёчины, одна за одной. Вместо голоса Тарханова я слышу вдруг совсем иные голоса…
«Рыжая-рыжая! Рыжая уродина!!!» – глумятся надо мной глупые мальчишки во дворе.
«Ты – ненужная никому сирота! Кто тебя замуж-то такую возьмёт?! Не смеши!!!» – убивает меня пьяным гоготом тётушки Юли.
«Фу-фу-фу! Ирка-дырка-доска-два-соска!» – смеются одноклассники на выпускном.
«Ты никто и ничто! Я тебя пожалел! Только из жалости терпел твой приплод, который даже не от меня!!!» – в алкогольной горячке орёт и издевается Даня.
– Хватит… – выдыхаю я и судорожно хватаюсь за край стола. – Замолчите…
– Что?..
– Замолчите, – повторяю я и поднимаю на монстра глаза, полные ярости.
– Ты не в себе? – цедит он сквозь зубы.
– Я?.. Я-то как раз в себе. А вот что с вами?! Что с вами со всеми?! Откуда в вас столько жестокости?! – за секунду перестаю контролировать себя и палю словами направо и налево. – Вы считаете, что имеете право измываться надо мной, потому что я не могу дать вам сдачи? Потому что некому за меня заступиться? Потому что я сама ничего не умею и не могу? Потому что у меня не было ни родителей, ни наследства, ни даже толкового мужика, который бы хоть раз решил мои проблемы?! Что ж, вы правы, Дамир! – подскакиваю со стула и теперь гляжу на него сверху-вниз. – Мне просто не повезло так, как вам! Вот и вся моя вина! А в остальном нет никакой моей вины! Вы слышите?! Нет!!! Я невиновата, что осталась сиротой! Невиновата, что муж меня выбросил на улицу! Невиновата, что моя дочь болеет! Невиновата, что вы купаетесь в роскоши, едите в дорогущих ресторанах, швыряете деньгами направо и налево, пока такие, как я, дохнут с голоду и не знают, дотянут до завтрашнего утра или нет!
Ещё не осознав, что натворила, я опрометью бросаюсь вон из ресторана. Конечно, Тарханов и не думает меня останавливать. И это даже хорошо. Хотя бы не станет подтверждает то, что я и так уже знаю – что отныне я не просто безродная мать-одиночка, но ещё и безработная.
Глава 26. Дамир
В квартире темно. Только свет с улицы освещает комнату. Ненавистную комнату. Гляжу пустыми глаза в окно. Раньше я находил панораму за ним как минимум не отталкивающей. Сейчас же меня отталкивает всё. Или скорее я сам всё отталкиваю.
Вероника гладит меня по голове. Каждое её касание сродни тушению окурка о кожу. Но она притрагивается ещё и ещё.
«Откуда в вас столько жестокости?!..»
Воспоминания мелькают вспышками. Одно за одним. Как будто бы включается и выключается фонарь – резко, моментально. Кадр из прошлого. Снова окно. Следующий кадр. Вновь городская панорама. Ещё одна вспышка памяти. И я вновь в своей спальне.
С Вероникой. Она ведёт ладонью по моей шее.
«Что с вами?!..»
Пытаюсь закрыть глаза и хотя бы так избавиться от навязчивых воспоминаний. Но становится только хуже.
«Вы считаете, что имеете право измываться надо мной?!..»
Резко сажусь на кровати, попутно сшибая ладонь жены.
– Ты чего? – вскидывается она. – Не пугай меня. Это может плохо повлиять на ребёнка.
Сглатываю ругательства в горле, встаю и иду в ванную.
– Дамир, ты куда?
Я не отвечаю, а Вероника бежит за мной хвостом. Она врывается в ванную, где я в этот момент намазываю пасту на зубную щётку.
– Ты что, по два раза за вечер теперь решил чистить зубы? – жена скрещивает руки на груди, слегка прикрытой домашним шёлковым халатом.
Молча приступаю к чистке.
Я не хочу с ней ругаться. Я не хочу быть той мразью, которая причиняет вред матери своего ребёнка.
Но прямо сейчас отчётливо понимаю, что ненавижу Веронику. Я не просто остыл к ней. Я ненавижу её.
Ненавижу просто так. Беспричинно. И до одурения.
Хотя нет. Причина всё-таки есть. И она в том, что я всё-таки поддался на уговоры и вернулся домой после неудачного ужина со своей помощницей.
«Что с вами?!..»
– Дамир, что с тобой? – Вероника вновь пытается меня коснуться.
Но я отдёргиваю руку и выпихиваю жену за дверь ванной, а затем щёлкаю замком. И пока Вероника орёт по ту сторону дверного полотна и бьётся в истерике, требуя впустить её, я продолжаю чистить зубы.
Не хочу больше чувствовать во рту вкус её губ.
– Дамир, как ты можешь так поступать?! Ты чудовище!!!
Я – чудовище. Это даже хорошо. Мне нравится такой статус.
– Дамир, открой! Пожалуйста!!!
Достаю электрическую бритву, и её жужжание хотя бы немного перекрывает вой по ту сторону двери. Если бы Веронику могли услышать соседи, они бы наверняка решили, что её как минимум избивают.
– Хватит устраивать цирк, Ника, – по выходу из ванной я быстро прохожу мимо жены, стараясь не встречаться с ней взглядами.
Она не отступает ни на шаг и летит за мой в гардеробную.
– Дамир, любимый, прости! Это всё гармоны! Это они виноваты! Я не хотела тебя доставать! Ну, побудь со мной… Просто посиди рядом…
Я осматриваю одежду и обувь, ничего не отвечая. Решаю, какие именно вещи нужно взять с собой. Жена вьётся вокруг, не давая мне сосредоточиться. Она тарахтит без умолку. Теперь – с оправданиями. Но вскоре до неё доходит, что я не просто так разглядываю вещи.
– Дамир, в чём дело? Ты, что, опять бросаешь меня? Ты не имеешь права!!! Я твоя жена! Я ношу твоего ребёнка!!! Дамир, ты в ответе за него!!! Ты не можешь нас бросить!!!
Она снова орёт. Орёт. Орёт.
Не знаю, как у неё самой-то горло не болит. Всё-таки хорошо, что соседей у нас нет. Иначе бы уже в полицию звонили.
– Дамир, ответь, что происходит?! Что ты делаешь?! Что с тобой?!
«Что с вами?!..»
– Почему ты так жесток?!
«Откуда в вас столько жестокости?!..»
– Дамир!..
«Дамир!..»
– Хватит! – срываюсь я на жену, она отшатывается в ужасе. – Ника, прекрати. Я уезжаю в Берлин. И тебе об этом было давно известно.
Её глаза растерянно бегают по моему лицу. А я тем временем выкатываю чемодан и раскрываю его на полу. Надо собрать багаж в дорогу.
– В Берлин?.. А… А зачем ты туда едешь?
Я не удивлён этому вопросу. И не расстроен. И даже не зол. Просто ещё одно подтверждение того, насколько Нике плевать на все мои дела. Невольно вздыхаю, и она замечает это.
– Ты ведёшь себя как маленький ребёнок, – теперь она переходит к оскорблениям. – А между прочим, скоро в этом доме будет настоящий маленький ребёнок, которому нужна забота. В том числе твоя.
– Не надо мне об этом напоминать каждые три минуты. Быстрее он от этого не появится, – бормочу я, укладывая рубашки в отделение.
Ника возвышается надо мной, притопывая стройной ножкой. Удивительно, как быстро ей удаётся менять настроение.
– Мне уже начинает казаться, что ты был бы не против, чтобы он вообще не появился!
Что ж… Это правда. И хотя бы поэтому я вполне могу считаться чудовищем. Потому что не хочу этого ребёнка. И Нику не хочу. И находиться в этой квартире больше не хочу. И вообще ничего не хочу.
– Дамир?.. – пугается жена моего молчания. – Ну, прости… – она присаживается на корточки и ловит мой локоть. – Я просто слишком ошарашена новостью о твоём отъезде. Ты бы мог хотя бы сказать заранее, что собираешься в Берлин.
Встаю, чтобы вернуться в гардеробную и взять ещё несколько вещей.
– Я говорил тебе раз пятнадцать, – бросаю спиной, зная, что за этой репликой последует новый взрыв.
– Ох, простите, что я не слежу за расписанием великого Дамира Тарханова! Мне тоже есть, чем заняться! А за этим пусть твоя уродливая помощница следит! Ты же за этим её нанял! Или не за этим, а?! – Ника подбегает и режет меня взглядом, полным ненависти. – Или ты её используешь для чего-то другого?!
Происходящее переходит все границы. Стискиваю зубы до боли. Остаток времени начисто перестаю обращать внимание на жену. Её ор сопровождает меня всё то время, пока я ещё нахожусь в зоне её досягаемости. Она скачет попятам, не даёт мне проходу. Кричит, умоляет, угрожает, плачет, напоминает, предъявляет, снова кричит…
Застёгиваю чемодан и быстро обуваюсь, беру пальто.
– Дамир… – Ника вся в слезах. – Не уезжай…
– Я позвоню, – бросаю напоследок и выхожу за порог.
– Ты хуже, чем твой отец! – раздаётся за спиной. – Ты ещё хуже!!!
Шагаю к лифту, не оборачиваясь, хотя внутренне всего трясёт.
– Ты подонок, Дамир! Ты – чудовище!!!
Лифт закрывается, и я устало приваливаюсь лбом к холодному металлу его дверей.
Глава 27. Ирина
– Ясенька, доброе утро, – глажу моего солнечного ангела по кудряшкам. – Пора вставать, малышка.
– Мы едем к тёте Ксюше? – сонно спрашивает дочка.
А я набираю в лёгкие побольше воздуха и натягиваю на лицо милую улыбку:
– Нет, моя хорошая. Мы идём в садик.
– Ладно, – спокойно соглашается Яся, ни о чём не подозревая.
Пока она умывается, иду готовить кашу.
В нашей комнате, конечно, нет никакой полноценной кухни. Но я купила маленькую электрическую конфорку, оборудовала на подоконнике что-то вроде зоны для готовки.
Гляжу в окно – только-только начинает светать. Но пока что я вижу утренние сумерки. Прям как в моей жизни.
Сегодня я должна была полететь в Берлин. Но вчера я чудесным образом лишилась не только возможности заграничной поездки, но и всех прочих возможностей.
Что делать дальше, пока не понимаю. Снова идти на поклон к Любе?.. Нет уж. Буду искать другую работу. А когда я её найду – фиг знает. Буду стараться.
– Мам, а Берлин – это далеко? – спрашивает Яся, укладывая принадлежности для умывания обратно в шкафчик.
Она так мечтала, чтобы я туда поехала. К тому же я обещала ей привезти какой-нибудь классный заграничный подарок. У Яси нет привычки что-то постоянно клянчить, но подарки она, конечно же, любит.
– Это в другой стране.
– А там празднуют Новый Год?
Яся уже сейчас ждёт Новый Год. Она не очень верит в Деда Мороза, но очень верит в чудеса. Это я её так научила: что чудеса точно существуют. Жаль, что сама я вообще не верю ни в то, ни в другое, но Яся заслуживает хотя бы веры.
– Там празднуют Рождество, – сдержанно улыбаюсь я.
В Берлине уже вовсю цветут рождественские ярмарки. Как раз там я хотела что-нибудь отыскать Ясе в подарок. Она была бы на седьмом небе от счастья…
– Здорово! Тебе там будет весело! – радуется доченька.
А у меня сердце сжимается. Не хочу ей врать. Это нечестно. Мы одни друг у друга в этом мире. Но как мне разрушить её такие светлые мечты?..
– И-и-ирина Вадимовна-а-а! – стучится в комнату, напевая моё имя, Валентин Аскольдович.
Похоже, кто-то уже с утра «принарядился» и сейчас будет «концерт».
– Доброе утро, – отвечаю в дверную щёлку и сразу предупреждаю: – В долг дать ничего не смогу.
– Да как вы такое могли подумать, драгоценная?! – оскорбляется наш «великий тенор» и театрально хватается за сердце. – Я же никогда раньше полудня не хожу за добавкой!
– Очень разумно, – поддерживаю я.
– А всё потому, что привычка! Знаете ли, раньше во всех магазинах обязательно был обед с часу до двух…
– Здорово, – перебиваю я, желая поскорее избавиться от очередных откровений Валентина Аскольдовича. – Но раз вы ничего не хотели…
– Ох, Ирина Вадимовна, – цокает он языком, как бы журя меня, – я-то уже давно ничего не хочу… А вот вас очень желает новый жених.
Сердце моё падает в пятки.
Егор!.. Нет-нет-нет!.. Только не он!
Ну, зачем он припёрся?! Наверняка прознал, что я Дамиру нагрубила и будет настаивать, чтобы я шла ноги ему целовать!
Да ни в жизнь! Этот козёл растоптал меня! Да я ещё час рыдала посреди Красной Площади! И всю ночь потом не спала! А с этого негодяя всё как с гуся вода!
Даже не знаю, заплатит ли он мне за три отработанных дня или всё спишет в счёт дорогущих шмоток. Могу ему по почте выслать все до единой. Мне эти тряпки не сдались!
Хотя зачем же мне почта?.. Вот прямо сейчас Ступину и вручу. Пусть везёт своему босс-придурку вместе с моим пламенным приветом.
Вся красная от гнева смело шагаю в коридор и резко распахиваю дверь, собираясь высказать Егору всё, что думаю о Тарханове. Конечно, Ступин ни в чём невиноват. Он хотел как лучше. Но если ему нормально терпеть столько унижений в свой адрес, то я подобного не потерплю ни за какие деньги!
– Привет! – сразу с порога начинаю свою обличительную речь, не желая, чтобы кто-то меня перебивал уговорами.
И вдруг замолкаю.
Потому что передо мной стоит вовсе не мой бывший одноклассник.
– Ну, привет, – отвечает Дамир, хмуря брови. – Не припомню, чтобы разрешал тебе обращаться ко мне на «ты», но будем считать, что это просто случайность. Мне гораздо интереснее, почему ты до сих пор в таком виде.
Он окидывает меня взглядом с головы до ног – пробегает глазами по моим растрёпанным волосам, по опухшему после слёз и недосыпа лицу, по пижамке с зайцами (у нас Ясей одинаковые, и в любой другой ситуации это бы показалось милым). И наконец останавливается на моих розовых, уже сильно потёртых тапочках с небольшой дыркой на месте большого пальца (ну, классные же тапки, мне жаль с ними расставаться).
– Ирина, – Тарханов складывает руки на своей здоровенной груди, – такси прибудет через час. И если ты не приведёшь себя в порядок немедленно, пеняй на себя.
Глава 28. Ирина
Хлопаю глазами, как дура, не в состоянии ничего произнести. Но обида и возмущение быстро возвращают мне сознание и приток новых сил.
– Да что вы!.. – восклицаю я, но тут мне в нос ударяет какой-то резкий подгорелый запах.
– Мам! – доносится голос Яси.
И я пулей несусь обратно в комнату.
Каша! Я так и бросила её на конфорке, молоко успело закипеть, а теперь выплёскивается через край сотейника.
– Блин! Блин! Блин!.. – скачу возле подоконника, позабыв обо всём на свете, пытаясь спасти хоть что-нибудь.
– Здравствуйте, дядя, – слышу доченьку и поворачиваюсь в ужасе.
Тиран мало того, что заявился без приглашения в квартиру, так он ещё и в комнату пожаловал как к себе домой!
– Здравствуй, – Тарханов садится на корточки и разглядывает девочку, будто впервые в жизни видит маленького человека. – Как тебя зовут?
– Есения, – с достоинством сообщает Яся и протягивает незнакомому громадному дядьке свою крохотную ручонку.
Дамир ошалело взирает на этот жест в полном недоумении. Мне так и хочется заорать ему: «Отойди от моей девочки, монстр!». Но я молчу и наблюдаю за тем, что произойдёт дальше.
А дальше происходит совершенно невозможная картина. Тиран берёт ладошку Яси и аккуратно пожимает с полным серьёзности лицом.
– Меня зовут Дамир, – говорит мягко и спокойно.
Нет, вы это слышали?! Тиран говорит МЯГКО и СПОКОЙНО! А что, так можно было?!
– Очень приятно, – продолжает Яся. – Красивое имя.
– Твоё гораздо красивее.
– Спасибо, – доча краснеет, по-детски строит глазки и спрашивает: – А вы – тот самый страшный босс, с которым мама едет в Берлин?
Теперь настаёт моя очередь краснеть. Стою, как идиотка, с улыбкой, которая скорее напоминает оскал. Дамир коротко взглядывает на меня, затем снова обращается к девочке:
– Да, тот самый.
– Вы не такой уж страшный, – заявляет Яся. – И даже немного симпатичный.
– Правда? – как бы удивляется Тарханов.
– Ага. Но совсем чуть-чуть. Вот если вы улыбнётесь, станете ещё симпатичнее.
– Я попробую последовать твоему совету.
– Попробуйте, – деловито кивает Яся. – А вы с нами будете завтракать?
– Яся!.. – цежу сквозь зубы в ужасе.
Дамир снова обращает на меня свой невозможно голубой взор и, глядя прямо в глаза, нагло отвечает:
– С большим удовольствием.
Я думала, у меня сейчас пар из ушей пойдёт! До чего же хам! До чего же гад! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!!
– Подгоревшая овсянка подойдёт? – язвительно интересуюсь, не скрывая злорадства.
– Моя любимая каша, – отвечает тиран и даже слегка улыбается.
– Ну, вот! – радуется Яся. – Теперь вы намного симпатичнее! Пошли!
Ухватив за руку чёрного монстра, дочка тащит его к столу.
А я просто глазам своим не верю. В нашей комнатке в десять квадратных метров восседает громадное чудовище, и мне его ещё кормить нужно! Да это просто уму непостижимо!
Пока накладываю кашу обоим едокам, Яся продолжает тарахтеть: рассказывает Дамиру про то, что её взяли в детсадовский спектакль на роль снежинки.
– Мама сказала, что это очень ответственная роль, – объясняет мой рыжий ангел. – Снежинок будет целых восемь, но я буду одна рыжая снежинка. Так что меня все заметят.
– Обязательно заметят, – поддакивает тиран и скашивает глаза на меня. – Ирина, ты уже собралась?
Вот как дала бы этим половником по лбу!
Но я стискиваю зубы, хватаю кое-какие вещи и шагаю в ванную переодеваться. Надеюсь, там сейчас не занято.
Спустя пятнадцать минут я уже застёгиваю свою дорожную сумку, уложив туда ещё кое-что из необходимого. Благо, багаж я заранее собрала и уже ведь разбирать хотела. Вдвойне хорошо, что Ксении Вячеславовне я так и не отзвонилась об отмене своей просьбы.
– А ещё мне нравится рисовать, – не прекращает Яся свои рассказы. – Хотите я вам свою картину покажу?
– Хочу, – отвечает Дамир. Пока девочка отвлекается, чтобы принести рисунок в рамке, он не упускает возможности немного меня побесить: – Ты взяла паспорт и распечатки брони отеля?
– Взяла, – скрипя челюстью, говорю я.
– Кто присмотрит за Есенией?
«А какое твоё дело?!» – так и хочется плюнуть ему в лицо, но вместо этого спокойно (почти) отвечаю:
– Её надо к соседке отвезти. Это тут недалеко.
– Вот! – объявляется Яся и протягивает свой шедевр. – Это мама, это я, а это папа.
– А как зовут твоего папу? – интересуется Тарханов.
– Этого я пока не знаю, – на полном серьёзе отвечает Яся. – У меня был папа, которого звали Даниил, но он уехал и не вернулся. Но я знаю, что иногда может появиться другой папа. У одной девочки из нашей группы, Алёны, так получилось. У неё сначала был один папа, а потом другой, тоже папа. Может, и у меня появится другой, который больше не будет надолго уезжать.
Стою истуканом, смотрю на доченьку, а глаза уже на мокром месте. Чтоб не всхлипнуть ненароком, закусываю губу.
– Ясенька, давай одеваться. Ты всё-таки к тёте Ксюше поедешь.
– Ура-а-а! – не скрывая радости в голосе, ликует девочка.
Ей нравится посещать в детский сад, но в гости ходить нравится ещё больше, потому что это большая редкость.
Яся, сломя голову, летит обуваться. Дамир подхватывает мою сумку и ту, которую я собрала для дочки. Обе лёгкие, я вполне бы справилась сама, но тиран сегодня, видимо, решил поиграть в «добренького».
Спускаемся вниз. Тарханов вытаскивает из своего автомобиля громадный чемоданище, звонит таксисту и просит приехать пораньше. Через пять минут карета подана.
Дамир усаживает Ясю на заднее сидение. Я даже рыпнуться не успела, как он уже загрузил ребёнка, а затем и все вещи. Сложно поверить, но он и мне дверь придержал, потом сел сам впереди. Я называю адрес соседки.
Уже через полчаса, попрощавшись с Ясей и пообещав ей, что привезу из поездки самый лучший подарок на свете, даю последние наставления Ксении Вячеславовне. Самое сложное – это не забыть в нужном порядке и в определённое время давать ребёнку лекарства.
– Я всё запомнила, Ириш. Не переживай. Езжай уже с богом!
«Или с чёртом…» – проносится в мыслях.
Поцеловав доченьку и обняв соседку, возвращаюсь к дожидающемуся такси. И снова меня поджидает сюрприз.
Тиран какого-то фига решил перелезть на заднее сидение! Ему что, впереди плохо сиделось?!
– Садись, Ирина, – велит Тарханов. – И так уже впритык выезжаем.
