Текст книги "Развод. Мать-одиночка (СИ)"

Автор книги: Сати Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Развод. Мать-одиночка

Глава 1. Ирина

– Собирай свои вещички и катись к тётушке! – раскраивают меня на части жестокие слова мужа. – На развод подам завтра же. А сейчас – не желаю больше видеть твою конопатую морду!

Похоже, он еле сдерживается от того, чтобы плюнуть мне в лицо. Женщина рядом с ним покатывается со смеху. Ей смешно. Ей в самом деле смешно, хотя в моих глазах виден лишь ужас и полная абсурдность происходящего.

Какого чёрта здесь происходит?.. Что с моим мужем?.. Кто эта дамочка?..

Я вроде бы узнаю её. Да…

Один раз видела её вместе с Даниилом после новогоднего корпоратива. Даня не отвечал на звонки, и я не выдержала, поехала к ресторану, чтобы узнать, всё ли в порядке с мужем, забрать его домой. И увидела их.

Тогда Даня сказал, что это просто коллега. Лиза… Вроде так её зовут.

В подтверждение моим догадкам Даня произносит, ухмыляясь в мою сторону:

– Что ты уставилась? Хочешь познакомиться с моей невестой? Ну, что ж, знакомься, это – Лизонька. И она скоро родит мне моего ребёнка. Тебе понятно? Моего!

«Моего!» – он выкрикивает это слово настолько громко, что рыжие кудряшки у меня на голове начинают трепетать как от ветра.

Точно такие же кудряшки унаследовала Яся – моя доченька. А сейчас она прячет за ними личико, не понимая, почему её папа опять орёт.

– У тебя есть ребёнок… – лопочу я, прижимая к себе маленькую рыжулю. – Есения – наша дочь…

– Ты сама-то себя слышишь, рыжая?! – вместо Даниила отвечает его «невеста». – Где тут хоть одна Данькина чёрточка?! – она бесцеремонно тычет пальцем в девочку, жмущуюся ко мне. – Это же копия ты! Даня тут даже мимо не проходил!

– Мама… – всхлипывает Яся. – Почему тётя так говорит?

– Тётя шутит… – бормочу я.

Обнимаю доченьку всё крепче, смотрю мужу в глаза. Но вижу там лишь ненависть. Ненависть – ко мне и к его родной дочери, которой я не могу объяснить, за что ей, ещё такой крохотной и невинной, уже досталось столько горя.

– Убирайтесь! Обе! – рявкает Даниил так, что я едва удерживаюсь на ногах. – Пошли вон! Грёбанные приживалки!

– Даня, очнись! – умоляю я, хотя все мои увещевания для него, конечно, как об стенку горох, но где-то же должна всё-таки существовать грань, за которую он не имеет права переступить. – Так нельзя! Куда нам идти?!

– Да мне пофиг, Ира! Хоть в подвале ночуйте! Хоть сдохните где-нибудь в подворотне! Я больше не буду терпеть в своём доме тебя и твоего рыжего выродка! Скройся с глаз моих! Уходи, Ира!..

– Ира! Ира!!! – пробивает металлическим ударом молота голос моей начальницы Любы.

За глаза её все называют «четырёхглазым монстром», потому что Люба носит очки. Но, по крайней мере сейчас, «монстр» выдернула меня из мерзких воспоминаний. И на том спасибо.

– Неярова, ты что, оглохла?! – верещит Люба, топоча толстыми ножищами по кафелю, который я так долго отдраивала.

Теперь на только что вымытой поверхности полно её следов. Придётся перемывать. Хотя чем ещё заниматься уборщице на полставки в этом захолустном кафе?

– Я тебя уже сто раз звала! – не затыкается «четырёхглазая монстерша». – Ты опять в облаках витаешь?! Учти, мне надоели твои выходки и прогулы! Вылетишь отсюда как миленькая!

Врёт она всё – нет у меня никаких прогулов. Иногда приходится брать пару часов за свой счёт, чтобы снова отвезти Ясю на очередное обследование. Но эти часы просто вычитают из моей зарплаты. И затем я их отрабатываю. Уже бесплатно.

– Что такое, Любовь Семёновна? – интересуюсь я, последний раз с грустью взглянув на свои загубленные труды. – Где-то ещё надо убраться?

– Лучше бы ты в башке своей рыжей убралась, – шипит Люба.

«Обожаю», когда мне в очередной раз напоминают про цвет моих волос, которые не принесли мне в этой жизни ничего, кроме несчастий. Даже мой бывший муж счёл яркую окраску достаточным аргументом, чтобы решить, будто Яся – не его дочь. Хотя это был полнейший бред. Кроме Даниила, в моей жизни не было ни одного мужчины.

И, конечно, уже не будет. Это ясно, как день.

Перекраситься что ли? В беспросветно чёрный, как моя жизнь. Может, дразнить перестанут… Впрочем, я уже привыкла. Почти.

– Иди, – цедит сквозь зубы начальница, – вон там один гость говорит что-то. Никто не может понять, чё ему надо.

– Чего?.. – удивляюсь я. – К гостю?.. Я?..

– «Чево-чево»! – передразнивает Люба. – Чевочка с молочком! Иди, говорю, и спроси, что этому иностранцу надо. Ты ж по-англицки вроде шпрэхаешь?

Это меня удивляет ещё больше. Я-то, конечно, «шпрэхаю» по-английски и весьма неплохо. Только на работе уборщицей мне эти навыки ещё ни разу за два года не пригождались.

– Чё рот открыла?! – снова переходит на крик «четырёхглазая». – Шуруй! Вперёд и с песней!

Хорошо хоть пинка под зад не дала. Люба и не такое может. Хуже начальницы не сыскать…

Но я держусь за эту работу, потому что без образования, без мужа, с больным ребёнком на руках меня попросту никуда не хотели брать. Тем более – официально. А мне было необходимо официальное трудоустройство и московская прописка, чтобы получать столичные квоты на Ясю – привилегий немного, но, как ни крути, шансов на успешное лечение всё-таки больше.

Так что даже если бы Люба сейчас пожелала, чтобы я исполнила танец на табуретке, я бы и на это согласилась. С меня не убудет, а свою жалкую должность всё-таки сохраню.

Выхожу в зал кафе и ищу глазами того самого иностранца. Им оказывается пожилой дядечка, лет семидесяти, который с доверчивыми напуганными глазами пытается что-то объяснить официантке Танечке. Танечка усердно кивает, но ни слова разобрать не может.

– Ой, Ирка, ну, наконец-то, – облегчённо выдыхает Таня. – Я уже не знаю, что делать. Он чего-то хочет, а я ваще не вкуриваю.

Глава 2. Ирина

Здороваюсь с дедушкой и слышу в ответ превосходную английскую речь. Уже через пару минут выясняется, что дедуля прибыл прямиком из Лондона, сел не на ту ветку метро и вышел не той станции. Разумеется, не понял этого и стал искать улицу, которая находится вообще в другой части города.

Беру ручку и начинаю рисовать на салфетке схему, как проехать туда, куда нужно. Попутно всё подробно объясняю дедуле, естественно, на английском. Он благодарно кивает и затем ещё миллион раз благодарит, обрадованный, что его наконец поняли.

Я тоже рада за то, что помогла улыбчивому пожилому туристу, заодно попрактиковалась в языке, который стала уже забывать. А мне ведь так нравились иностранные языки. Я мечтала, что, когда вырасту, выучусь на переводчика и стану колесить по миру.

Однако суровая реальность внесла свои коррективы в мои мечты. Сначала погибли родители, и меня отдали тётушке Юле, которая взяла меня лишь из-за причитающегося мне пособия. А затем я поспешила удрать от неё, выйдя замуж за Даниила. К счастью, по любви. К несчастью, скоротечной.

Потом родилось моё солнышко – Есения, Яся, моя самая лучшая доченька на свете. А вскоре у неё обнаружили онкологию. Даня начал пить, на пьяную голову сочинил бред, что ребёнок не от него, потому что не было в их роду рыжих и, тем более, больных.

И вот… Два года спустя после того, как меня выставили с ребёнком на улицу в холод и мороз, я превратилась не в переводчицу, а в обычную разведёнку, мать-одиночку, отбывающую каторгу в кафе неподалёку от конуры, где мы ютимся вместе с Ясей и каждый день обе боремся за жизнь.

Никаких чудес. Никакой сказки. Жестокая реальность.

Хоть с иностранцем удалось чуть-чуть поболтать. Приятно.

Дедушка расшаркивается на прощание, шлёт мне лучи добра своей дружелюбной улыбкой и уходит. Ну, всё. Лимит позитива исчерпан. Пора возвращаться к мытью полов.

– Ира, ты что там застыла?! – доносится из подсобного помещения голос начальницы.

– Иду! – отвечаю ей и шагаю к дверям, за которыми меня ждут швабры и чистящие средства.

А ещё меня там ждёт четырёхглазое чудовище, которое теперь не упустит возможности поиздеваться надо мной за то, что «с дедушками заигрываю».

– Ира?.. – окликает меня уже другой голос. Незнакомый. Или скорее – смутно знакомый. – Ира Краснова?..

Оборачиваюсь.

Какой-то парень. Вроде бы моего возраста или, может, чуть старше – то есть ему около двадцати пяти. В дорогом, строгом костюме с галстуком. Стрижка короткая стильная, укладка не в пример моему беспорядочному буйству локонов, кожа загорелая. Кто этот красавчик?..

– Мы… знакомы?.. – неуверенно спрашиваю.

Парень подходит ближе, глядя мне в глаза. У него пристальный, тёмный взгляд. Будто бы и впрямь что-то напоминающий.

– Не узнаёшь? – спрашивает с улыбкой.

Гляжу на него молча и внутренне молюсь, чтобы это было ошибкой. Совсем не хочется повстречать кого-то знакомого, когда я в таком виде: растрёпанная, бледная, исхудавшая, в униформе уборщицы, которая висит на моих костях как половая тряпка.

– Ира, – продолжает улыбаться незнакомец. – Это же я, Егор. Егор Ступин.

– Егор… – меня бросает в холодный пот, глаза расширяются до предела.

Егор Ступин – мой одноклассник. Мы сидели за одной партой. Он носил ужасно смешные очки и постоянно страдал от того, что одноклассники его обзывали «жиробасом».

Теперь нет ни очков, ни одного лишнего килограмма. Егор вымахал на полметра в высоту и на столько же разросся в плечах. Да от него глаз не оторвать!..

Лучше я прямо сейчас провалюсь сквозь землю! Какой позор!..

– Ира?.. – недоумённо переспрашивает Егор. – Что с тобой?..

– В..вы меня с кем-то перепутали! – ляпаю я первое, что приходит в голову, и пытаюсь быстренько смыться.

Господи, за что?!

Я всегда жалела Егора и даже чуточку считала себя «круче» по сравнению с ним. Хотя, что уж греха таить, мы оба были изгоями. И Ступин больше других поддерживал меня, когда я осталась сиротой. Но потом я оборвала все свои связи, перестала вообще общаться с одноклассниками, полностью ушла в семью. Как знала, что не стоит мне показываться на глаза никому из моего прошлого.

А сейчас Егор Ступин, красивый, здоровый и невероятно привлекательный мужчина, стоит передо мной – убогой замарашкой, поломойкой, рыжей дурнушкой с конопатым лицом.

Ужас…

– Ира!.. – ещё слышу я позади, когда влетаю в двери подсобки, задыхаясь от паники.

Если я просила бога о чудесах, то уж точно не о таких!

Меня накрывает чуть ли не истерикой, но я кое-как справляюсь с эмоциями. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего одним глазом выглядываю в зал – пусто. Егор ушёл.

Фух…

Остаток смены я занимаюсь тем, чем занимаюсь всегда: тру полы, выслушиваю бубнёж Любы и последние сплетни Тани. Ну, сплетни хотя бы чуть-чуть развлекают.

– А тот мужчина, – заговаривает Таня на перерыве, когда мы стоим на задворках кафе и дышим промозглым осенним воздухом, – это твой какой-то знакомый был?

– Нет, конечно, – зарываюсь носом в шарф. – Обознался человек.

– Он же по имени тебя назвал вроде…

Многозначительно стучу пальцем по бейджику на груди с моим именем.

– А-а… – понимающе тянет официантка. – Но всё равно могла б с ним поболтать. Он такой симпотный был…

– Не в моём вкусе, – я делаю безразличное лицо. – Может, он вообще какой-нибудь сумасшедший или маньяк.

– Ир, не выдумывай. Засмущалась – так и скажи.

– Вот ещё. Я что, красивых мужиков не видела? – фыркаю в ответ и иду обратно в кафе.

Не хочу дальше развивать беседу. И вообще о мужиках не имею ни малейшего желания общаться.

Час спустя переодеваюсь в свой замызганный свитер и джинсы, после чего чувствую себя практически свободной. Прощаюсь со всеми и выхожу из кафе.

Холодно, дует ветер. Моя ветровка могла бы спасти разве что от палящего солнца. Но мне больше думается о том, на какие шиши купить Ясе новую одёжку. Она растёт не по дням, а по часам. Все прошлогодние шмотки ей теперь разве что на нос налезут, а впереди – зима…

– Привет! – окликают меня из проезжающей мимо машины.

Этого ещё не хватало… Неужели кто-то решил позаигрывать со мной?..

Поворачиваю голову и вижу за рулём автомобиля… Егора Ступина.

–

Дорогие мои! Добро пожаловать в мою новую историю! Пожалуйста, прямо сейчас добавьте книгу в библиотеку и поставьте звёздочку! Мне будет очень и очень приятно! А моему роману позволит найти ещё больше замечательных читателей!

Библиотека есть? Звёздочка стоит? А на мою страничку вы подписаны? Это будет тоже не лишним. Ведь в этом месяце я планирую вас порадовать ещё одной новиночкой.

А сейчас – добро пожаловать в историю Ирочки Неяровой и Дамира Тарханова! Наши герои ещё ничего не знают друг о друге. Но вскоре им предстоит пройти вместе немало испытаний...

Глава 3. Ирина

– Привет… – стыдливо опускаю глаза, всё-таки усевшись в пассажирское кресло.

Нет смысла ломать комедию дальше. Меня раскусили. Выглядеть ещё большей дурой, забывчивой и к тому же неприветливой, как-то не хочется.

– Сколько ж мы лет не виделись! – как будто бы восхищается Егор, совершенно не обращая внимания на то, как неловко я себя чувствую.

А мне не просто неловко, мне просто капец как неловко!

У него не автомобиль, а какой-то дом на колёсах, начинённый всякими модными техническими штуками. Без понятия, что это за марка, но точно мега-дорогая тачка. На руле – изображение прыгающей пантеры или вроде того.

– Семь, – автоматически отвечаю я. – На выпускном в последний раз виделись…

– Да-да! – радостно припоминает Ступин, медленно продвигаясь в пробке до метро. – Я тогда тебя ещё на танец пригласил, а ты отказалась!

Ржёт. Ничего смешного, блин. Теперь мне вдвойне стыдно.

Я и на выпускной идти-то не хотела, не то что с кем-то танцевать. А Егор наверняка решил, что это из-за его тогдашнего внешнего вида. Сейчас я и сама хороша – ничего не скажешь…

– Извини.

– Да что ты, Ир! – возмущается Егор. – Ты знаешь, какой ты мне стимул в жизни дала?! После этого я понял, что надо что-то менять. И, видишь, я изменился!

– Ещё как… – бормочу, боясь снова на него взглянуть. – Я правда тебя не узнала…

– Да не волнуйся ты об этом! Я вот тебя мигом узнал! По твоим роскошным волосам! А ещё по тому, как ты с этим дядькой разговаривала на английском. Помнишь, как тебя наша англичанка хвалила за идеальный выговор?

– Помню, – улыбаюсь.

Потому что это приятное воспоминание. Одно из немногих в моём прошлом. Но вспоминать об этом даже больнее, чем о плохом. И улыбка тут же гаснет.

– Ну, ты хоть чуть-чуть расскажи, как живёшь? Что делаешь? – не унимается Ступин. – Поговаривали, ты прям после школы замуж выскочила.

– Выскочила, – подтверждаю я безрадостно.

– Круто! И как семейная жизнь? Небось муж тебя на руках носит!

На руках… Как же…

Даня меня носил на руках целый один раз – на свадьбе. Дальше вся романтика быстро и бесследно испарилась. Оказалось, ему нужна была не жена, а домработница, которая будет его обстирывать, обслуживать и готовить еду. Ну, и по ночам не отказывать в двух минутах его удовольствия.

И всё же это было немного лучше, чем каждый день выслушивать от тёти Юли, когда же я прекращу отравлять ей жизнь. Ведь только благодаря её «доброму сердцу» она не сдала меня в детдом.

Не знаю, как насчёт сердца, но печень у моей тётушки была по-настоящему выносливой, потому что всё моё пособие уходило ей на выпивку. И я была счастлива уже оттого, что Даня не пьёт.

Не пил… Какое-то время.

Настоящее проклятье…

– Ира, я что-то не то сказал? – слышу Егора будто бы сквозь сон.

– Что?..

– Ты просто так замолчала, когда я спросил про мужа…

– Я уже не замужем, – решительно сознаюсь я. – В разводе.

– Ой, извини…

– Да ничего. С кем не бывает.

– Со мной, – улыбается Ступин. – Я неженат. Так что и разводиться мне не с кем.

– Да какие твои годы?..

– Что?

– Я говорю, ты ещё ведь совсем молодой. Куда тебе жениться? – улыбаюсь натянуто.

– Ириш, нам ведь обоим по двадцать четыре. Ты тоже молодая.

Только по паспорту… А в реальности я внешне выгляжу как малоимущий подросток, хотя в душе ощущаю себя практически старухой.

– Вон там место есть! – подсказываю я. – Притормози. Дальше на метро поеду, тут одна станция всего.

– Так давай я тебя прямо до дома подброшу. Мне несложно.

– Я сейчас не домой. За дочерью в садик еду.

– В садик? На метро?

– Да. В ближайшем не было мест.

По крайней мере, так нам сказали. Но я-то знаю, что настоящая причина в другом – никто не хотел брать к себе ребёнка с онкологией. Ясе надо давать лекарства по часам, следить, чтобы она всегда тепло одевалась. Да и…

Однажды мне прямо так в глаза сказали: «А если она тут окочурится, нам что делать?!».

– А сколько лет твоей дочери? – интересуется Егор.

– Шесть.

– Здорово! На будущий год уже в школу!

– Да, – снова предательская улыбка завладевает моими губами.

В школу… Яся очень хочет в школу. А я очень хочу, чтобы хотя бы её жизнь стала наконец самой обычной, нормальной, наполненной радостью и новыми знаниями, к которым она так рвётся.

– Наверное, она у тебя настоящая красавица, как ты…

– Я?! – от неожиданности удивляюсь, а потом сразу хочется расхохотаться. – Егор, ты чего?

– А что? – пожимает громадными плечами Ступин. – Вообще-то, ты всегда мне нравилась. В школе.

– Ну, в школе – может быть, – неохотно соглашаюсь я. – Всё, я пошла. Большое спасибо, что подвёз и, конечно, за приятную встречу.

Уже открываю дверь, чтобы поскорее покинуть салон этого неприлично дорогого авто. Как вдруг Егор снова окликает меня:

– Ира! А может… Может, как-нибудь снова пересечёмся? Сходим куда-нибудь вместе?.. Что думаешь?

Гляжу в его тёмные умоляющие глаза и на секунду вновь вижу того самого Егорку, с которым много лет делила школьную парту – неуверенного, робкого мальчишку. Сейчас бы я, может, не отказала этому мальчику.

А вот мужчине Егору Ступину я точно вынуждена отказать:

– Слушай, извини… Мне правда очень приятно. Но…

– Я всё понял. У тебя кто-то есть. Ладно, забудь.

– Нет, – перебиваю я. – Дело не в этом. Просто… не до встреч мне сейчас, понимаешь? Удачи, Егорка.

Хлопаю дверцей и иду к метро. Не покидает ощущение, что Ступин продолжает смотреть мне в спину, но я не оборачиваюсь.

Надо поскорее забрать Ясю, иначе мне опять протрут мозг упрёками за опоздание.

Глава 4. Ирина

– Мама, смотри, что я нарисовала! – Яся с гордостью протягивает мне рисунок. Детский, неумелый, но такой трогательный. – Это я, это ты, а это папа.

Папа…

Когда Яся произносит это слово, внутри меня всё сжимается до боли.

С того самого вечера, как Даниил выставил нас за дверь, Яся больше не видела его. Нас развели без всяких вопросов. Подали заявления в мировой суд, процесс оказался быстрым. И вскоре получили свидетельства о разводе. Я ни на что не претендовала, ничего не могла и не желала требовать. Разумеется, никаких алиментов Даня не платил, а я не собиралась с этим разбираться.

Он так никогда не узнал, что в первую ночь после его ультиматума я не сомкнула глаз, ютясь вместе с четырёхлетней доченькой на продавленной софе моей тётушки. Та была сильно не рада нас видеть. А я еле узнала родительскую квартиру, которая отошла тёте Юле после смерти мамы и папы: она умудрилась пропить даже шторы.

И я поняла, что больше не могу там находиться. Сдала обручальное кольцо в ломбард – хоть на что-то оно сгодилось. Продала на Митинском рынке свой мобильный и купила подешевле. Заняла немного денег у соседки, которая по старой памяти, из уважения к моим родителям, всё-таки помогла мне.

Прошло уже пятнадцать лет, а соседка всё ещё поминала, каким замечательными людьми они были – мои мама и папа. Оба геологи, ездили на всякие разведки, так и познакомились. Потом мама занялась моим воспитанием, а работу оставила. Но в тот раз им захотелось поехать в горы вместе – отпраздновать десятилетие со дня свадьбы. Сошедшая лавина не оставила им шансов.

А меня оставила неприкаянной сиротой на попечении спивающейся тётушки. И я дала себе слово, что, если у меня однажды будут дети, у них непременно будет полноценная семья – с мамой и папой.

Но я не смогла выполнить своего обещания. И уже не смогу.

Год назад Даниил так нахрюкался, что вылетел на «встречку». Он и раньше садился нетрезвым за руль. Видимо, такой исход был лишь вопросом времени, а новая жена почему-то не сумела помочь Дане в преодолении пагубной зависимости. Что стало с его ребёнком, не знаю. А Ясе я так и не сумела признаться, что папы, её папы, которого она ещё кое-как помнит, больше нет в живых.

– Очень красиво, – хвалю я, гладя солнечные кудряшки Яси. – Обязательно повесим дома в рамочку.

– Здорово! – ликует доченька.

А я меж тем ловлю настороженный взгляд воспитательницы.

– На одну минутку, Ирина, – цедит она сквозь зубы.

Оставляю Ясю обуваться – она уже умеет это делать сама. Она многое умеет и во всём очень старается быть самостоятельной.

– Сегодня ваша Яся подралась с мальчиком, – заявляет воспитательницы ледяным тоном.

– Что?.. – обомлеваю я. – Вы шутите?

– Какие шутки, Ирина? Она ударила другого ребёнка по голове.

– Но Яся не могла. Она очень тихая и послушная…

– Она непредсказуемая и агрессивная, – обрывает меня женщина. – Видимо, болезнь отразилась на её психике.

– У Яси лейкоз…

– Вот именно. Заражённая кровь. Она и даёт осложнения на мозг.

– Это неправда, – пытаюсь я опровергнуть очередной миф об этой болезни. – Сейчас у Яси ремиссия…

– Я это уже всё слышала, – чеканит воспитательница. – И больше не собираюсь выслушивать вашу чепуху. Я говорю лишь то, что вижу. Ваш ребёнок мог убить другого ребёнка. И если что-то подобное повторится, пеняйте на себя.

Женщина, не прощаясь, уходит прочь.

Никто не любит слушать о том, чем и как болеет Яся. Да и мне нелегко даётся любой подобный разговор. Ведь я знаю, насколько тяжела эта борьба. Но она даёт результат. Сейчас Яся принимает поддерживающие препараты, хотя врачи постоянно талдычат мне, что нужно обязательно делать трансплантацию костного мозга. Тогда есть шанс выздороветь на сто процентов.

Но квоту можно прождать до скончания времён, а деньги на платную операцию, какие мне всё-таки удаётся отложить, будут копиться ещё дольше.

– Ясенька, – аккуратно интересуюсь я по дороге домой, – а сегодня в садике ничего такого особенного не было?

Есения мгновенно потупляет глаза. Она не умеет обманывать.

– Я поссорилась с одним мальчиком, – признаётся дочь.

– Это печально, – вздыхаю. – А почему вы поссорились?

– Он сказал, что у меня неправильный рисунок. Что раз у меня нет папы, я не могу его рисовать, и надо его зачеркнуть. А потом отобрал у меня рисунок и хотел исчеркать его.

– И что ты тогда сделала?

– Я рассердилась.

– Ну, я бы тоже рассердилась, – признаюсь с горечью. – Как же тебе удалось вернуть рисунок?

– Я ударила мальчика. Пеналом с мишками.

Пенал с мишками – любимая сумочка Яси с яркими рисунками. Пенал сшит из мягкой ткани. Вряд ли такой удар мог быть смертельным.

– А потом, – продолжает дочь, – мальчик расплакался и побежал жаловаться. Меня очень отругали.

– Понятно… – подвожу я итог рассказу.

– Мам, – Яся поднимает ко мне свои голубые глаза, которые, как и волосы, достались ей от меня, – ты тоже будешь ругаться?..

– Нет, – успокаиваю я девочку. – Но больше не дерись, пожалуйста. Постарайся договариваться словами. Хорошо?

– Хорошо, – соглашается она пристыженно.

Мы заходим домой. В наш густонаселённый приют для таких же брошенных на задворки жизни людей – коммунальная квартира на пять комнат. Наша комната одна из самых крошечных. Во всех остальных тоже живут люди, самые разные.

Сосед слева распевает вечерние серенады – он бывший оперный певец, давно не бывавший на сцене. Соседи справа о чём-то ругаются, как всегда. Других мы слышим реже. Но этот тесный коммунальный мирок – всё, что у нас есть с Ясей. По крайней мере, тут нас никто, или почти никто, не обижает.