Текст книги "Развод. Мать-одиночка (СИ)"
Автор книги: Сати Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 44. Ирина
– Ну, как?
Ловлю лукавую улыбку тирана и не могу сдержать ответную. Улыбаться ему и приятно, и непривычно, и оттого – непросто.
– Вкусно, – облизываю губы и внезапно замираю.
Дамир неожиданно дотрагивается пальцем до моего подбородка, а я просто теряюсь в чувствах.
– У тебя тут посыпка приклеилась, – произносит он тихо.
Я обескураженно моргаю. Тарханов убирает руку.
– Идём? – он вновь выставляет свой локоть.
Повинуясь его гипнотизирующему взгляду, я принимаю и это предложение.
Мы снова шагаем неспешно вдоль торговых рядов. Не знаю, как мы выглядим со стороны. Возможно, даже счастливой парочкой, решившей прогуляться вечером по городу.
И это такое странное чувство…
Ещё более странное, ещё более забытое…
Будто… будто у нас свидание…
Господи, да что за глупости?! Ира, очнись! Ты со своим узурпатором-боссом, забыла?!
Да, я забыла. Неправильно и неосторожно забыла о том, кто мы друг другу и как очутились здесь.
Ведь кругом пёстрая ярмарка, праздник, музыка, смешливые голоса и пряные ароматы. Всё это дурманит и очаровывает.
– Ой!.. – подрыгиваю я от радости. – Волшебные шары!
И тяну Дамира за собой к другому домику, где на ступенчатом прилавке выложены всякие расписные игрушки, а понизу – целый ряд стеклянных шаров с фигурками внутри.
– Гляди! Гляди! – совсем забываюсь я и чуть ли не пищу от восторга. – Красотища!
Дамир поглядывает на меня с нескрываемым интересом, когда я хватаю одну из скульптур.
– И что в них волшебного?
– Да как ты не понимаешь?! – хохочу я, совершенно наплевав на всякую субординацию. – Вот! Смотри, какое чудо!
Встряхнув шарик, я вновь ставлю его на прилавок, и внутри начинает происходить настоящая магия. Маленькие белые крупинки кружатся вихрем в воде, которой заполнено пространство шара. А фигурки – домики, ёлки, смешные гномы – будто оживают в снежной метели.
– Здорово, правда?.. – перевожу взгляд на Тарханова, который почему-то смотрит не на шар, а на меня.
– Правда, – говорит он тихо и задаёт вопрос продавцу: – Wie viel kostet das?
– Что ты спросил?.. – хочу узнать я и тут же прикусываю язык.
Вот блин!.. Я «ты-каю» тирану!!! Теперь он меня точно прибьёт!
Но Дамир как будто бы ничего не замечает. Он о чём-то договаривается с лавочником, и я понятия не имею, что Тарханов опять задумал.
Через минуту продавец забирает шарик, который трогала, с прилавка, заворачивает в коричневую плотную бумагу обвязывает ленточкой и… отдаёт мне.
– Э-э-э…
– Бери, – велит Дамир.
– Ч..что?.. Нет, я… Мне нужны подарки…
– Это не тебе, – отрезает тиран.
Он расплачивается за покупку. А я уже в бесчисленный раз чувствую себя грёбанной дурой.
С чего я вообще решила, что великий и ужасный господин Тарханов будет мне что-то дарить?!
Ирочка чокнулась с такой работой…
– Это для вашей жены, – пытаюсь выдавить из себя улыбку, обнимая волшебный шар, который, конечно же, предназначен не мне.
– Нет, – отвечает Дамир. – Это для Есении.
– Ты… вы… с ума сошли?! – резко останавливаюсь посреди площади.
Я прекрасно слышала, сколько стоила эта игрушка. Понятно, что не дороже денег. Но даже для такого красивого сувенира ценник, прямо-таки скажем, космический!!!
– Ну, ты уж определись, – меж тем заявляет тиран, – «ты» или «вы»… Пожалуй, в неофициальной обстановке вполне можно общаться на «ты».
– Я не о том! – свирепствую я. – Зачем ты купил Ясе такую игрушку?! Как я ей это объясню?! Ей родной отец в жизни ничего подобного не дарил!
Тарханов молчит. Смотрит сверху-вниз. Такой спокойный и ничуть несмущённый. И даже не злой.
– Скажи, что это от тебя подарок, – заявляет он.
– Но я хотела что-то поскромнее…
– Один подарок – хорошо. Несколько подарков – ещё лучше. Я не понимаю, зачем ты делаешь из мухи слона.
– Потому что… Потому что… – все слова внезапно куда-то деваются. Не знаю, как объяснить. Не знаю, как донести этому бесчувственному чудовищу, что так нельзя поступать. Потому что... Потому что... – Потому что это неправильно.
– Неправильно? – переспрашивает Тарханов. – А что неправильного?..
Всё. Всё неправильно.
Неправильно, что жизнь отняла у меня родителей. Неправильно, что моя больная тётка измывалась надо мной. Неправильно, что мой муж плевал на меня. Неправильно, что моя доченька осталась без отца. Неправильно, что её здоровье каждую секунду под угрозой. Неправильно, что я злюсь на единственного человека, который решил сделать ей баснословно дорогой подарок, хотя до этого я его проклинала всеми возможными словами…
– Ира, – Дамир внезапно берёт меня за плечи и заставляет посмотреть ему в лицо, – я не верю в сказки очень давно. Но твоя дочь наверняка верит. Как и ты. У вас с ней много общего.
– О чём ты? – обидчиво поджимаю губы. – Я тоже ни во что такое не верю…
– Веришь. Ещё веришь.
Он зачем-то снова притрагивается к моему лицу. Вряд ли дело опять в сахарной посыпке. Но ни тогда, ни сейчас я не испытываю неприятных чувств. Замешательство, волнение… И ещё тепло – руки у Дамира такие тёплые.
– Продолжай верить, – будто бы просит Тарханов. – Потому что, разучившись один раз, обратно научиться уже не получится.
Не понимаю, почему я думаю о какой-то странной ерунде… Почему думаю о том, какой Дамир сейчас красивый и… настоящий. А ещё о том, как мне страшно случайно разбить этот волшебный шар у меня в руках. И о том, что мой тиран, возможно, не такой уж и тиран… И вообще, он на самом деле просто невероятный мужчина.
Я должна бы снова на него накричать, наругаться, снова начать спорить с ним… Но я не хочу.
Я хочу смотреть ему в глаза. И ещё хочу, чтобы его тёплая ладонь также согревала мне кожу.
И душу…
Глава 45. Дамир
Ира…
Маленькая рыжая девочка с глазами цвета неба…
Она права – это неправильно.
В мире всегда всё неправильно. Правила создают люди, чтобы было, что нарушать. А дальше только тем и занимаются, что идут наперекор собственным правилам.
Не в моих правилах нанимать на работу совершенно некомпетентного сотрудника. Не в моих правилах заводить личные контакты. Не в моих правилах заглядываться на женщин, даже самых привлекательных.
Да я бы никогда и не обратил внимание на Ирину по многим причинам. Она не в моём вкусе. Она из совершенно другого мира – не настолько циничного и алчного, как мой. Она – мать-одиночка, помешанная только на своём ребёнке, что, в общем-то, нормально.
Но она живая. Она эмоциональная, но искренняя в своих эмоциях. Она – неподдельное маленькое сокровище, которое так отчаянно стремилась уничтожить сама жизнь.
Не знаю, как у неё получилось сохранить эту внутреннюю чистоту. У меня не получилось. Ни у кого из нормальных взрослых людей не получается.
А Ире как-то удалось…
И, да, это неправильно. Совсем, совсем неправильно. Так не должно быть.
Нужно ломаться и грубеть, чтобы после ломать всех прочих. Нужно уметь давать сдачи и действовать жёстко. Ира ничему из этого не научилась.
Наверное, именно поэтому я взял её к себе на работу.
Наверное, именно поэтому сейчас не хочу оставлять её одну.
Никогда не хочу. Ни сейчас, ни через час, ни завтра, ни через год.
Это очень неправильно.
Это ужасно, глупо и… прекрасно.
– У тебя телефон звонит, – говорю с неохотой, отстраняясь на шаг.
– Д..да… – роняет Ирина.
И ещё несколько секунд мы продолжаем смотреть друг другу в глаза. Я отворачиваюсь первым.
Она тем временем лезет в карман пальто, потом что-то читает на экране.
– Опять Егор спрашивает, как дела? – не удерживаюсь я от сарказма.
Однако Ира не отвечает. А я наблюдаю за тем, как бледнеет её лицо. Она что-то пишет-пишет, потом пробует звонить. Городской Wi-Fi даёт очень слабый сигнал, и звонок не проходит. Ира судорожно печатает новое сообщение. И я начинаю всерьёз беспокоиться.
– Что-то случилось?
– Яся… – произносит Ирина на выдохе, её пальцы, удерживающие телефон, вибрируют уже не от холода.
– Что с ней?
– Я… Я не знаю… Надо добраться в гостиницу до нормального интернета…
– Пойдём, – решаю я мгновенно.
Мы ловим такси, что получается отнюдь не сразу. В дороге связь вовсе пропадает. Ира нервничает.
Конечно, я хочу узнать, что произошло, но сейчас – вряд ли подходящий момент.
Подойдя к стойке ресепшн, я называю номер комнаты, чтобы мне дали ключ, который мы сдали перед выходом. Ира сидит в лобби, где уже есть доступ к сети. Переписка не прекращается, а её лицо уже полностью лишилось всяких красок.
Вместе с ключом мне также передают какую-то сумку. Служащий за стойкой что-то поясняет. И из всех его пояснений я различаю лишь фамилию – Рудге, отчего моя челюсть моментально твердеет.
Мерзавец решил передать прощальный привет?..
– Моя сумка… – выдыхает Ирина, подходя ко мне.
– Надеюсь, там нет бомбы, – пытаюсь я пошутить.
Но моей помощнице не до шуток. Она забирает сумку и идёт к лифтам.
Уже в номере я слышу, как Ира с кем-то разговаривает по мобильному. Она закрылась на балконе, но всё-таки отдельные фразы долетают до меня. И ничего обнадёживающего я пока не услышал.
По возвращении в комнату Иру совсем не узнать. Она не просто бледная, она буквально земельного цвета.
– Что произошло? Ира?.. – я подхожу к ней.
Очень хочется обнять её, поддержать, но я нарочно запихиваю руки в карманы брюк. Ирина подрагивает и почти не моргает. Глаза у неё остекленевшие.
– Яся… Она… Её в больницу увезли…
– Что?.. – меня будто током прошибает. – Почему?
– Я… я попросила соседку приглядеть… Я всё ей объяснила…
Не выдерживаю и всё-таки хватаю Ирину за плечи, потому что кажется, она вот-вот упадёт в обморок. Я отвожу её к кровати, усаживаю и жду, когда она найдёт в себе силы рассказать.
– Яся принимает лекарства… – глухо произносит Ира. – Три раза в день, строго в определённое время…
– Для чего ей эти лекарства?
– Поддерживающая терапия, – Ирина обречённо опускает голову. – У Яси лейкоз.
– Давно?
Кивает:
– Почти четыре года. И почти два из них в ремиссии.
– А что сейчас?
– Не знаю, – Ирина вся сжимается в комок. – Соседка сказала, что Яся потеряла сознание, приехала «скорая», и тут же увезли в больницу.
– Она забыла дать лекарства?
Ира отрицательно мотает головой:
– Говорит, всё чётко давала, как положено… Я не знаю… Я… Я боюсь рецидива… Я…
Она обрывается на полуслове, а я тотчас притягиваю её к себе. Обнимаю, обнимаю, обнимаю. Ира плачет. Снова плачет и снова тут ничем помочь невозможно.
– Мы летим в Москву, – решаю я, как только первая истерика немного ослабляется.
– Но как же выставка?.. – всхлипывает Ирина.
– Мы летим в Москву. Первым рейсом, какой будет. Это не обсуждается.
После моих слов Ира почему-то начинает плакать ещё сильнее. Но постепенно и эта тревожная волна спадает. Слёз становится всё меньше, плачущие стоны – всё тише. Жестокие судороги унимаются.
Уложив Иру в постель, я пересаживаюсь в кресло и включаю ноутбук в поисках билетов.
– Дамир?..
– Что? Свет от экрана мешает?
– Нет, – шепчет Ирина в темноте. – Я только хотела поблагодарить…
– Спи, – перебиваю я. – И не отвлекай меня.
– Спасибо, – спустя минуту шелестит сонный голос из-под одеяла.
Я бы улыбнулся, но сейчас, к сожалению, не время для улыбок.
Глава 46. Ирина
– Мамочка?..
– Привет, моё солнышко, – припадаю к больничной койке, на которой мою маленькую крошку почти не видно.
Она такая худая, слабенькая, вся какая-то размытая от лекарств, которыми её снова напичкали до отказа.
– Мам, я что, умираю?
– Конечно, нет, милая! – не знаю, каким чудом мне удаётся не расплакаться.
Наверное, просто выплакала все слёзы ещё в Берлине, на груди Дамира. Хотя должна была бы ещё раньше, намного раньше. Но Яся не должна видеть эту боль, ей своей хватает.
– Сделали переливание и попробовали новый препарат… – врач в приёмной сообщал мне всё это не очень уверенно. Мне знакомы их профессиональные уловки – так они пытаются сообщить только одно: – Ирина Вадимовна, нужны кардинальные меры.
Это означает всего два варианта – «химия» или…
– Есть очень хорошая израильская клиника… – доктор проговорил так тихо, что мне пришлось читать по губам.
Но, даже если бы я не видела его, и без того всё понимала.
– Первый курс порядка пяти миллионов…
Пять, чёрт возьми, миллионов!.. Первый, чёрт возьми, курс!..
– Сколько их понадобится?
– Поймите, это совсем недорого. И, вероятнее всего, одним и ограничится…
«Вероятнее всего» – что это вообще значит?!
– Шансы очень хорошие, – убеждал доктор. – Мой знакомый работает в этой клинике, вас примут немедленно…
Только дайте пять миллионов. Которых нет.
Мне удалось скопить что-то около пятисот тысяч. За два, мать их, года!
– Возьмите кредит…
Кто мне его даст? Я уже все банки обошла. Пять миллионов – не один и не три. ПЯТЬ!!!
– Мамочка, а когда я умру, увижу ангелов? – спрашивает Яся.
– Ты не умрёшь, солнышко… – шепчу едва слышно, но внутри ору, ору в голос, матом, проклиная всё на свете и молясь всем возможным богам – да кому угодно! – Ты будешь жить, любимая…
Говорят, Дьявол дорого берёт за душу. Пусть купит мою! Не нужна мне никакая душа без моей доченьки!!!
– Смотри, что я тебе принесла, Ясенька, – достаю из сумки бумажный свёрток и отдаю дочке.
В её затуманенных глазах на миг вспыхивает радостный огонёк. Он стоит всех игрушек на свете. Он стоит всего, что я пережила и что ещё смогу пережить. Огонёк радости – такой маленький и такой ценный.
– Это от Деда Мороза? – радуется моя крошка.
– Да, – глажу её по головке, её тонюсенькие солнечные кудряшки. – От Деда Мороза.
– Тогда это же на Новый Год надо подарить.
Новый Год… Новый грёбанный год, который может так никогда не наступить для Яси.
Господи, за что?!
– Нет, на Новый Год будет другой подарок, – убеждаю я. – Это как бы… Пред-подарок. Подарок перед подарком.
– Так красиво… – Яся не может налюбоваться на волшебный шар.
Смотрит на снежинки – ненастоящие, пенопластовые. На гномиков – ненастоящих, игрушечных. На домики с ёлками – ненастоящие, пластмассовые. Но в её глазах всё это – самое настоящее, самое реальное, самое прекрасное новогоднее чудо.
А я и впрямь больше не верю в чудеса. Последнее моё чудо случилось когда-то очень давно – вчера, когда Дамир обнимал меня посреди рождественской ярмарки, и мы смотрели друг другу в глаза. А потом всё закончилось.
Совершенно всё.
Теперь Тарханов дома с женой. А я в больнице с дочерью.
Он готовиться к рождению ребёнка. А я стою в полушаге от того, чтобы собственного ребёнка похоронить…
Нет! НЕТ!!! Не бывать этому!!! Никогда!!!
– Уже завтра поедем домой, – обещаю Ясе.
Она верит. Она ещё умеет верить. А я уже нет.
Звонит телефон, и я ненадолго выхожу из палаты, чтобы ответить. Неизвестный номер, но теперь по работе мне со всяких номеров звонят.
– Алло?..
– Привет.
На несколько секунд впадаю в ступор. И не потому, что слышу столь фривольное обращение. И не потому, что голос мне незнаком. Как раз наоборот – я как будто бы смутно припоминаю эти интонации.
– Кто это?
– Короткая же у тебя память, – голос смеётся. – Хотя я бы тоже предпочла о тебе забыть.
– Кто вы? – спрашиваю с нажимом.
– Елизавета, – отвечает женщина совсем неприветливо. – Елизавета Гродская. Точнее – Неярова.
–
Дорогие мои, у Ирочки и Дамира сейчас ОЧЕНЬ переживательный момент! Давайте вместе держать за них кулачки и желать только самого лучшего! А я хочу сейчас пригласить вас в свою новую книгу – «Няня для дочки миллионера» – добрую, немножко смешную и совсем чуть-чуть грустную историю с ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ ХЭ! Скорее добавляйте книгу в библиотеку! Ставьте звёздочки и поддерживайте всеми силами! Для меня это очень важно!
Глава 47. Дамир
– Ника?..
Тишина. И в ней я различаю приглушённые голоса.
Из спальни.
Миную прихожую, зал, кухню. Это громадное пространство сейчас кажется вовсе необъятным и бесконечным.
Звуки голосов усиливаются.
А глаза наливаются кровью.
Пытаюсь обмануть сознание и выдумать, что там, в спальне – не моя жена. А голоса и смех идут из телевизора. На крайний случай – игра воображения. Очень жестокая игра.
– И вот я такая захожу, а там – ВАУ!..
Смех. Заливистый и резкий.
Это и правда не Вероника. А кто же тогда?..
Добираюсь до входа в семейную обитель. Теперь уже и музыка слышна. Хорошая всё-таки звукоизоляция.
– Капе-е-ец!.. И мне! И мне! А что, шампанского не осталось?!
Чего?..
– Шампанского целый ящик! – а вот это точно Ника.
Правда, её сложновато признать. Она как будто бы… охрипла?
– У кого сижки остались?!
Тут уж меня окончательно перекашивает. «Сижки»?! В смысле – сигареты?! В МОЁМ ДОМЕ?!
И действительно, как по заказу, в нос ударяет запах табака.
– Ты как тут всё выветришь, Ник?
– Забей! Я сто раз так делала! Дам опять свалил по своим супер-важным делам. Как всегда. Его ещё неделю не будет.
«Дам»? Что за убого прозвище?!
Стою, как вкопанный, прямо перед дверью. За ней такой шум и ржач, как в конюшне. А запах – и того хуже.
Но что-то останавливает меня от того, чтобы войти прямо сейчас. Мысленно торможу себя, запрещаю нажимать на ручку. Не время…
– А что ты с беременностью-то своей делать собралась?
– Ага, мне тоже интересно!
Теперь-то я узнал два других голоса: это подруги Вероники – Женя и Алёна. Они постоянно на шоппинг вместе ходят, так что я их давно знаю, но не очень жалую.
– Обрабатываю, как могу…
ЧТО?!..
– Каждый божий день на нём скачу, но пока впустую…
– Зачем ты вообще это придумала? Он же сроки-то всё равно подсчитает, – это Женя.
И могу гарантировать, что она нетрезва. Ах, да, у них там ящик шампанского…
– Ник, реально, это ж опасно, – Алёна – та ещё стерва, но не дура. – Дамир же тебе башку оторвёт, если узнает.
– Не знает! – швыряет Ника. – Он ваще ничё никогда не знает и знать не хочет! Тусуется в своём офисе с утра до ночи! Может, это из-за него-то и нифига не получается залететь по-быстрому! Хотя мне эта чушь детская откровенно до лампочки. Просто у Дамчика кинк на деток. Типа ему всегда всех жалко. Ну, это из-за того случая…
В глазах уже не ярость. Там тьма. Бездонная, безоглядная.
Поднимаю собственные ладони к лицу – и не вижу их. Лишь чувствую, как пульсирует каждая жилка во мне, как лопаются одна за другой нервные клетки.
– Да вы себе представить не можете, какой он в реальности размазня!..
Рефлексы срабатывают без моего ведома.
Врываюсь в спальню.
Всё верно – три девушки. Она из них – к трагическому несчастью, моя жена.
– Дам..м..мир?..
Кровь. Я вижу кровь везде и повсюду. Вижу, как выдираю из головы Ники волосы. Как душу её в этом ублюдском притоне. Как швыряю с высоты небоскрёба обеих её подруг, предварительно разбив оконные стёкла их головами.
«Дамир! Умоляю! Не надо!»
– Дамир?.. Дамир, подожди…
Страшная картина блекнет.
Ничего этого в реальности нет.
Но ужас продолжается.
– Дамир, я сейчас всё объясню, – блеет Ника.
– Вон, – говорю ровно, указывая на дверь.
– Дамир, пожалуйста…
– Вон!
Понимаю, что нахожусь где-то на волосок от срыва. Понимаю, что ещё чуть-чуть и вообще никто и ничто меня не остановит.
Никины подруги оказываются понятливее и проворнее. Они, как были в одних пижамах, так и ускользают прочь из спальни, покидав недопитые бокалы с шампанским, непотушенные сигареты и все остальные шмотки.
Вероника медлит.
– Пошла вон! – ору на неё так, что едва не лопаются связки в горле.
– Дамир, я хотела, как лучше…
Сигарета всё ещё тлеет в её пальцах.
Ненавижу…
Ненавижу…
Ненавижу!
В самый последний момент Ника соскакивает с кровати, когда в неё уже летит вырванный с куском стены телевизор.
– Псих! Тебе лечиться надо!!! Такие, как ты не должны размножаться! – вся эта грязь сыпется на меня откуда-то издалека.
Полагаю, от входной двери. Куда три шалавы вылетели хором, сверкая пятками.
А я оседаю на пол и ничего больше не вижу. Даже тьмы. Даже она меня покинула.
Осталась только пустота.
Глава 48. Ирина
– Говори сразу, зачем меня позвала, – начинаю грубо и без вступлений.
– Я тоже не сильно рада тебя видеть, дорогая, – отвечает Елизавета.
Да, та самая Лиза – любовница моего мужа. Точнее – жена. Ещё точнее – вдова моего бывшего мужа.
Ума не приложу, где она отрыла мои контакты. И совсем уж не понимаю, на какой чёрт она меня позвала на встречу.
«Не телефонный разговор», – единственное объяснение.
По мне, у нас с ней не только телефонного, а вообще любого иного разговора быть не могло, потому что разговаривать нам не о чем.
– Я тебе не «дорогая», – мигом ставлю её на место.
Она цокает языком:
– А ты изменилась. Смотрю, неплохо устроилась по жизни, – Лиза нагло оглядывает мой наряд, замечает чёрную сумку в моих руках.
Эту сумку мне подарил Дамир, как и все прочие вещи, в которых я пожаловала на встречу. Наверное, подсознательно не хотела ударить в грязь лицом перед женщиной, некогда бывшей мне соперницей. Хотя теперь я понимаю, что и в страшном сне не хочу с ней соперничать. Между нами нет ничего общего.
И, да, вынуждена признать – сегодня я и впрямь выгляжу куда более солидно, чем она. Я плохо разбираюсь во всяких бренда-шмэндах, но не заметить, что Лиза сильно располнела, а на её лице появилась характерная для пьющих людей одутловатость, невозможно.
– Шикуешь, подруга, – снова ехидничает Лиза.
– Ты посмотреть на меня захотела? Могла бы тогда попросить скинуть фотку.
– Фотки мне твои как собаке вторая жопа. Но я не намерена с тобой ругаться.
– А, по-моему, ты только этим и занимаешься.
– Это ты сразу встала в оборону, как будто бы я тебе злейший враг! – Лиза поднимает ладони в капитулирующем жесте.
Я на это недоумённо вскидываю брови.
Да уж… Пробивная баба – была и осталась. Но таким пробивным свойствам я ни капли не завидую. Вот уж с кого бы мне ни за что не хотелось бы брать пример, так это с женщины, сидящей сейчас напротив меня в кафе, и которую я видела, по сути, всего однажды в жизни – в тот вечер, когда Даниил выгнал нас с Ясей из дома.
Нетрудно догадаться, что второй встречи я точно бы не пожелала. И всё-таки пришла. Зачем?..
– У меня к тебе очень важное деловое предложение, – повторила Лиза столь загадочную фразу, которую уже произносила по телефону. – Я хочу продать Данину квартиру.
– И? – реально не понимаю, при чём тут я.
В той квартире меня официально никогда не существовала. Ясю я выписала, не только по настоянию Дани, но и потому, что квартира значилась как подмосковная, а мне нужна была московская прописка. С горем пополам я договорилась прописать дочку в нашем общежитии. Может, с комфортом там обстояли неважно дела, но в плане медицинского обслуживания это дало моей девочке куда больше шансов на излечение.
– Ну, не прикидывайся, – фыркает Лиза. – Ты же понимаешь, что тебе с Данькиной квартиры только шиш с маслом достаться может. Но, к сожалению, у тебя есть дочь…
Еле удерживаюсь о того, чтобы вцепиться в белые патлы Лизы и выдрать их прям со скальпом.
– Нам, – максимально подчёркиваю это слово, – ничего не нужно от вашей семейки.
Лиза хмыкает:
– Ну, это я и хотела услышать. Только очень бы хотелось всё документально зафиксировать.
– Чего?
– Того, – Лиза выпрямляет спину. – Слушай, Ир, ничего личного, правда. Но мне риэлтор сказал, что без отказной не будет браться за этот объект.
– Какой отказной?
– На квартиру, – Лиза агрессивно подаётся вперёд. – По закону эта квартира без завещания делится между прямыми наследниками. И твоя дочь тоже к ним относится. Это чистая формальность. Если хочешь, я даже заплачу за услуги нотариуса…
– Подожди, – резко останавливаю её. – Насколько я знаю, заявление на наследство надо подавать в течение полугода после смерти. Я ничего не подавала…
– Ну, и прекрасно! – перебивает Лиза. – Мне нужен только письменный отказ. И всё.
Я начинаю экстренно соображать.
Да, я знала, что имею право подать в суд на раздел Даниной квартиры.
Но, во-первых, мне было не до того. Мы с Ясей как раз заканчивали важный курс лечения. Куда мне было ещё по судам таскаться?
Во-вторых, какой бы гадиной ни была Лиза, она – мать, точно такая же, как и я. Они с сыном остались жить в той квартире. Квартира хорошая, в Красногорском районе, в новостройке, трёшка. Но ведь начнись тогда делёжка, и ещё одна молодая мать с ребёнком оказалась бы практически на улице. Могла ли я на такое пойти? Никогда.
В-третьих, моя обида на Даню сменилась жгучей ненавистью. Стыдно сказать, но я даже не плакала, узнав о его смерти. Мне было, о чём поплакать тогда. И на него жалости уже просто не хватило. Я хотела забыть всё, что с ним связано, как можно скорее. Единственное, что он сделал хорошего за всю жизнь, – подарил мне Ясю. А за остальное – пусть горит в аду, прости Господи…
Однако сейчас, спустя столько времени я, видимо, и впрямь переменилась.
Слушая Лизу, мой мозг активизируется на максимум. За это спасибо Дамиру – это он меня приучил соображать мгновенно.
– Стало быть, – рассуждаю я вслух, – Яся остаётся претенденткой на квартиру Дани…
– Это только в теории! – спохватывается Лиза. – На практике это!..
– Через суд, – заканчиваю я фразу, переплетая руки на груди. – Это хорошая идея, Лиза. Спасибо, дорогая.
– Ты что задумала? – немедленно пугается она. – Я же говорю, это чистая формальность…
– Да-да, – продолжаю рассуждения. – А ведь действительно, я слышала о таком, что наследники на имущество объявлялись и спустя несколько лет. Надо лишь доказать невозможность сделать это раньше. А Ясе доказать подобное проще простого. У неё история болезни толще, чем телефонный справочник.
Лиза зеленеет прямо-таки на глазах.
Ого, как я её разозлила!.. Хотя, по сути, чем? Я же ещё ничего не предъявила. Просто хочу понять её же логику действий.
– Чего ты хочешь? – скрежещет зубами Лиза. – Я просто так не отступлюсь.
Пожимаю плечами, пока сама до конца не понимая, чего хочу.
– Послушай, Ир, – немного смягчается она, – давай договоримся как подруги…
– Подруги? – удивляюсь я. – Не шути так, пожалуйста. Не желаю тебе ничего плохого, но дружить у нас вряд ли выйдет.
– Так ведь я тоже не хочу тебе ничего плохого, – сладко поёт Лиза. – Дай бог тебе здоровечка и твоей доченьке. Просто напиши отказную. И дело с концом.
– Напишу, – киваю я, подумав. – За пять миллионов.
Лиза мгновенно давится кофе, которое пыталась хлебнуть из чашки.
– Ты долбанулась что ли? – кашляя, возмущается она. – Квартира стоит максимум двенадцать! И то – если всё сварится, как надо!
– Двенадцать, говоришь?.. – я прищуриваю глаза, подсчитывая в уме.
– Ир…
– Три миллиона.
– Ир, побойся бога!
Бога?.. Не знаю, стоит ли мне его бояться. В этот момент я вообще ничего не боюсь. Просто пытаюсь понять, какую выгоду может принести мне данная встреча…
