Текст книги "Чужие отражения чужих тел(СИ)"

Автор книги: Саша Суздаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Кое-где дорогу перемело и иногда карета тонет в снегу. Тогда поручик соскакивает с места и подталкивает карету плечом, а Тимоха хлещет лошадей. Правая сторона Екатерины Ивановны, до этого прикрытая поручиком, холодеет и зябнет. Поручик Ларионов на ходу вскакивает в карету и снова прижимается к Екатерине Ивановне, отчего ей становится теплее.

– Ой! – вскрикнула она, и поручик озабоченно к ней поворачивается.

– Ножкой боднул, – с улыбкой произносит она, а поручик прислоняет голову к пледу, который прикрывает её округлый живот. Идиллия продолжается недолго, так как Тимофей оборачивается и тычет кнутом вправо – там, на расстоянии полёта пули, показалось несколько фигур на низких лошадях.

"Разбойники!" – замерло сердце у Екатерины Ивановны, а поручик открывает кожаный саквояж и вытаскивает пару заряженных пистолетов, которые кладёт возле себя на сидение. Зоркий взгляд поручика успевает разглядеть далёкую карету, в окно которой выглядывает малый в барском кафтане и с игрушечной короной на макушке. Головной убор так и норовит съехать с головы, чтобы свалиться в придорожный сугроб. Это – император Петр III, которых развелось на яицкой стороне, как собак во время гона. Звать императора-злодея Петька Евстафиев из новых людей Емельки Пугачёва. Несколько казаков держаться возле кареты новоиспечённого царька кучкой, а остальные, вперемежку с калмыками, вооружённых длинными пиками, рассыпались по полю. Увидев карету поручика, ватага разбойников скачет наперерез.

– Гони! – кричит поручик Ларионов и Тимоха стегает лошадей, которые уже изрядно устали. Банда разбойников скачет, не отставая, а впереди всех калмык с рваными ноздрями и длинной кожаной плетью. Поручик прицеливается и стреляет из пистолета, но пуля не берёт калмыка, отчего он щерится озлобленной улыбкой. Поручик стреляет из второго пистолета, но калмык заговорённый, так как пуля летит мимо, царапая плечо казака, скачущего позади. Поручик хладнокровно перезаряжает пистолеты, рассыпая порох. В это время калмык взмахнул своей плетью, и свинчатка на кожаном кончике обвивает шею поручика. Калмык резко дёрнулся в сторону, и поручика выдрало из кареты, словно листок с дерева. Екатерина Ивановна закричала, а Тимоха так стегнул лошадей, что они понеслись, словно черти от святого креста.

Когда Екатерина Ивановна оглянулась, то отрубленная голова мужа уже красовалась на пике у калмыка. Она перекрестилась и закрыла глаза, всё время повторяя: "Спаси и сохрани!" Внезапно что-то застрекотало, и Екатерина Ивановна открыла глаза. Над головой пронеслись странные птицы, которые извергали из клюва пламя и гром, а отряд разбойников внезапно начал валиться в снег. Птицы сделали круг над головой Екатерины Ивановны, а потом снова застрекотали, рассеивая разбойников. Карета императора Петра III перевернулась, а лошади бились в предсмертной агонии, оглашая окрестности жалобным ржанием.

Екатерина Ивановна потеряла сознание".

Возвращение в действительность оказалось таким быстрым, что Маргина даже опешила. Она летела над городом, сопровождая стаю дронов, но когда захотела остановиться и оглянуться, то не смогла – чужая воля крепко сковала её симпоты. "Красавчик!" – догадалась она. Её симпоты, сквозь заросшую мхом бетонную крышу, погрузились в бункер, где находилось управление дронами. Впиваясь в головы пилотов, Маргина распространяла ужас, который, через её голову изливался кошмарным потоком в подземные лабиринты. Хватаясь за головы, из-под земли по пологому пандусу неслись дети, направляясь в школу, но тут заговорили пулемёты дронов, которые косили их, точно играя. Толстая и нелепая фигура майора Шемякиной, не добежав до школы, повалилась в снег, дёргая раненной ногой и базлая на всю округу. Лейтенант Скребнёв, как заяц, летел зигзагами к школе, но то ли споткнулся или его настигла пуля, но он шмякнулся лицом в занесенный снегом кустарник. Только капитан Ларионов бежал последним, наклоняясь над лежащими в снегу окровавленными пилотами и щупая пульс.

– Это неправильно, – ужаснулась Маргина, – там же дети!

То, что её держало, совсем непохожее на Красавчика, жёстко ответило: – Они не дети – они убийцы. Не я придумал эту действительность!

Голос замолчал, а Маргина ощутила, что на неё снова накинули узду, лишая её воли. Она сопротивлялась, а мерзкий голос прошептал, наполняя ужасом душу: "Ты уничтожишь этот гадюшник!" Она увидела, как ракеты, выпущенные из дронов, крушили столетний бетон бомбоубежища. Не имея сил сопротивляться, Маргина не могла видеть то, что она делает, и отрубилась.

"Кто-то толкнул в бок и Васька Шемякин проснулся. Уткнувшись ему в спину, пыхтел Мур, раскинув руки, будто спал не на нарах, а на царском ложе. На работу никто не торопился. В углу колотили понты за картами, и Васька Шемякин отправился туда, протискиваясь между нарами с сидящими колонистами. В длинном помещении висел туман от мокрых портянок и курева. Васька остановился за спиной игроков, наблюдая за игрой.

– Кончай шнырять у меня за спиной, – сказал недовольный Косой, прикрывая карту.

– Больно надо, – сказал Васька и стал возле Жорика, который глянул на Косого и с усмешкой спросил: – Забздел?

– Че мне бздеть с моей картой, – сказал Косой и забегал глазами, отчего Жорик сказал: – Открываем.

Косой продулся и смандячил кисляк на лице, приглядываясь к картам Жорика.

– У тебя карта коцаная, – сказал он, показывая царапину на карте.

– Сам ты коцаный, – возмутился Жорик, – гони башли и сдавай карты.

Припёрся сонный Мур, который позёвывая, стал возле Васьки.

– Слабай нам чё-нить, – сказал Жорик, затягиваясь папиросой. Мур почесал голову и сказал: – Чет у меня непруха, блин.

Муру, действительно, не везло. Недавно пришло письмо с фронта, где говорилось, что его отец, Мур Василий Павлович, пал смертью храбрых под Киевом. Мать погибла в Белоруссии в начале войны и теперь у Бура никого не осталось. Жорик великодушно сунул ему папиросу в зубы и попросил: – Слабай!

Мур докурил, а потом затянул тонким голосом:

– Алё-малё,

я долго чалился на зоне.

Давно был вором я по масти и в законе.

Откинулся из кичи,

у шмары гужевал.

Мой ствол с одною шпорою всю ночку воевал.

Все весело ощерились, а Мур, выбивая чечётку босыми ногами продолжил:

– Алё-малё,

нас садят суки на арканы.

А мы простые пацаны и уркаганы.

Живём в масть по приколу,

берём всех на понты.

Нас ищут по малинам позорные менты.

– Кончай бузить, выходите на работу, – прерывая пение Мура, сказал, заходя в барак, хмурый мастер Демин.

Все загудели, а вперёд вышел длинный Сушкин и сказал: – Кончай батон крошить, Демин, сегодня на работу никто не пойдёт!

– Это почему же? – ровным голосом спросил Демин.

– Пока всех не оденут и обуют, никто на работу не пойдёт, – сказал Сушкин, а колонисты засвистели, загудели и закричали: – Свободу!

Демин ушёл к директору, а колонистам башню заклинило и они вывалили на снежный двор. Воспитатели, после недолгих переговоров, предпочли убраться, так как в руках молодых урков замелькали заточки. Первый и третий дом, вначале наблюдая за событиями, присоединились ко второму, и вскоре весь двор колыхался от колонистов.

– Бузить, так бузить, ломай ворота, – крикнул кто-то в толпе и многие ломанулись к широкой проходной.

– Стойте! – послышался голос, и все увидели, как из конторы вышел директор и капитана НКВД Морозов, курирующий колонию.

– Всем разойтись по домам, – потребовал капитан, выпучив глаза, но его никто не слушал.

– Блядво припёрлось, – послышался смех, и кто-то бросил камень. За первым полетел второй, за ним третий. Директор скрылся в конторе, а капитан вытащил наган и пальнул в воздух.

– Всех не перестреляешь! – крикнул кто-то ещё, и камни полетели вновь. Ворота сломали и распахнули, а колонисты посыпали за периметр колонии.

Внезапно в небе возникло жужжание, и все задрали головы вверх. Странные маленькие самолёты неслись в сторону колонии, чем вызвали восторг колонистов, которые приветствовали их криками. Неожиданно для всех самолётики застрочили, а пули косили ряды колонистов.

– Атас! – раздался крик, и все рассыпались по двору, прячась в зданиях. Васька Шемякин качал на руках Мура, который поймал маслину17, от которой на лбу красовалось запёкшееся пятно. Снова застрочили пулемёты, и Васька вскрикнул – две маслины прошили его ногу. Он тут же потерял сознание".

Маргина открыла глаза и увидела разрушенный бункер, а поле до самой школы усеяли трупы детей. Красавчик перестал её контролировать, а она висела в воздухе и шептала: "Боже, что я наделала!" Внезапно мимо неё свистнула пуля и Маргина оглянулась: за дверью школы притаился лейтенант Скребнёв и стрелял в неё из пистолета.

"Хоть бы убил!" – подумала она, но сегодня – не её счастье, так как из лейтенанта стрелок, как из говна пуля. К тому же Маргину убить невозможно, разве что развеять её пепел по миру, да и то она соберётся через определённое время. Она не стала отвечать лейтенанту, а развернулась в воздухе и понеслась в общежитие. Когда она прилетела, то зашла в свою комнату, упала на кровать, чтобы заснуть мёртвым сном. Черно-белый пятнистый котёнок тут же забрался на неё и принялся урчать. Она прижала его к себе и только тогда заснула, падая в тёмную пропасть.

***

Маргину кто-то толкал и она проснулась.

– Ты на завтрак идёшь? – спросила Мара.

– Нет, – сказала Маргина и отвернулась. Когда Мара ушла, Маргина полежала, закрыв глаза, но сон пропал, так как её одолели вчерашние мысли. Правда, сон сделал своё дело, и она уже не так пронзительно чувствовала свою вину в гибели детей. "Им нужно было преподать урок, но не посредством убийства!" – подумала Маргина, понимая, что прошлого не вернуть и нужно с этим жить дальше. "Я всем приношу несчастья", – сделала она своё заключение, в придачу к детям вспоминая Туманного Кота и его котят. Словно в напоминание, черно-белый пятнистый комочек прыгал по ней и ловил виртуальных мышей. "Нужно его назвать, – подумала Маргина и громко сказала:

– Назову-ка я тебя Пятнашка.

– Кого ты хочешь так назвать? – спросила Людмила, появляясь на пороге.

– Котёнка, – сказала Маргина, а потом, без перерыва, рассказала Людмила всё, что произошло вчера.

– Вот гад! – сделала заключение Людмила, а Маргина не поняла, кого она имеет в виду, Красавчика или лейтенанта Скребнёва, организовавшего нападение на мурранов. Людмила сейчас же переключилась на другую тему, оставив толкование её слов на совесть Маргины.

– Я твоих подозреваемых проверяла, – сказала Людмила, – у японца неизгладимое чувство вины. Он, видимо, прочитал наше сообщение.

Маргина отправила симпоты в Женеву и заползла в голову профессора Макото Кобаяси. Его мысли были пропитаны страхом, а больше всего он боялся за свою любимую жену Эмико.

– Ты, что, снова можешь читать мысли? – спросила Людмила, а Маргина ответила: – Могу, Красавчик помог.

Маргина поднялась и сунула Пятнашку Людмиле:

– Присмотри за ним.

– Я его к Маре пристрою, чтобы дома сам не сидел, – сказала Людмила и спросила: – Ты куда?

– Отправлю Макото Кобаяси к Анимо и покончу с этим делом, – сказала Маргина.

– Подожди, ты снова пропадёшь, даже не увидев своего взрослого правнука? – изумлённо спросила Людмила.

– Какого правнука? – не поняла Маргина.

– Ты снова всё забыла? – возмущению Людмилы не было границ, и она напомнила: – Илья.

– Насколько я помню, у тебя должна была родиться дочка, – вспомнила Маргина, доказывая, что с памятью у неё все хорошо.

– Так получилось, – промычала Людмила, тут же жалея о том, что напомнила бабушке о сыне.

– Вы переделали девочку на мальчика? – возмутилась Маргина.

– Руслан втайне хотел сына, – сказала Людмила и добавила: – Я не сдержалась и переделала.

– Дура, – сообщила своё мнение Маргина, но дуться не стала, так как время поджимало: – Я попрошу Анимо, чтобы он позволил мне с вами попрощаться, – пообещала Маргина, а Людмила обняла её и сказала: – Я тебе не верю.

– Вот почему я не люблю долгие прощания, – сказала Маргина и добавила: – На всякий случай, если я не вернусь, скажи своему сыну, что бабушка Маргина его очень любит.

– Смотри, – сказала Людмила и бросила в глифомы Маргины голографический образ стройной и красивого парня, очень похожего на свою мать. Маргина рассматривала незнакомое лицо её правнука Ильи, а из глаз горохом посыпались слёзы.

– Всё, улетай, – сказала Людмила и объяснила: – Я не могу смотреть, как твои слёзы скатываются вниз и сразу исчезают в тебе. Это выглядит, как притворство.

– Как будто ты плачешь по-другому, – буркнула Маргина.

– Я никогда не плачу, – парировала Людмила, и они отправились на выход из общежития. На крыльце Маргина обняла Людмилу и чмокнула Пятнашку, а потом сиганула вверх. Она сделала себе обтекаемый кокон, чтобы ветер не сорвал её одежду, и со скоростью метеорита полетела в Женеву. Грустный профессор Макото Кобаяси как раз направлялся в ЦЕРН, когда его подхватила Маргина и свечой взлетела ввысь.

– Вы?! – удивился профессор, очутившись в коконе с Маргиной, но она ему не ответила. Вскоре они оказались между Землёй и Луной в фиолетовой дымке. Перед глазами Маргины появился старинный японский дом из красного дерева, перед которым располагалось декоративное озеро с плескавшимися там рыбами. Посредине озера находился обложенный камнями остров, засеянный травой, с цветущей вишней в самом центре. От дома до острова был перекинут горбатый деревянный мостик со старинным светильником на металлическом столбе.

На крыльце сидел Анимо с выбритым лбом и волосами, собранными на макушке. Его лицо, с подведенными глазами, смахивало на физиономию Макото Кобаяси, который удивлённо рассматривал небесную резиденцию Анимо. Вместо мешковатой одежды Анимо одел чёрное кимоно, а за поясом красовался самурайский меч. Его лицо ничего не выражало, а глаза смотрели куда-то вдаль, словно он не замечал ни Маргину, ни Макото Кобаяси. Справа от него на ступеньках сидел Туманный Кот с печальным лицом, опустив голову вниз.

– Я привела преступника, – сказала Маргина и подтолкнула вперёд Макото Кобаяси, который, ничего не понимая, смотрел на Анимо.

Из-за дома появился человек в длинном красном кимоно с капюшоном, закрывающим его лицо. У него на руках сидел чёрный котёнок с белым ухом, который пытался вырваться на волю. Человек посадил котёнка на землю и тот принялся себя вылизывать. Маргина чутьём поняла, что человек в красном – это палач. Он картинно расставил ноги, опустив между ними вытянутую из ножен катану, и с пафосом произнёс хокку:

Мой меч, как птица.

Потеряет душу кот

быстрее взгляда.

Палач в красном поднял японский меч, а его молниеносные движения Маргина не заметила: она только увидела, как котик с белым ухом, точно порезанный огурец, распался на дольки, а последняя часть с хвостом, долго дёргалась и подпрыгивала. Открытые глаза отрубленной головы с осуждением смотрели на Маргину, отчего у неё по лицу покатились слёзы.

Туманный Кот тоже рыдал, а его слёзы текли ручейком по ступенькам и водопадом обрушивались вниз к Земле. В другое время Маргина бы посмеялась, но видеть горе кота было не под силу, поэтому она отвернулась.

– Что же ты делаешь, карга старая, – сказал Туманный Кот и на Маргину тотчас навалились все года, проведённые ей на Глаурии и Земле. Она почувствовала себя древней старухой не годной ни на что.

– Исчезни с моих глаз и без ответов не приходи, – сказал Анимо, а Маргина, вместе с перепуганным Макото Кобаяси, полетела вниз. Она рыдала, не стесняясь профессора, и он обнял её и прислонил к своей груди. До сегодняшнего дня Макото Кобаяси боялся высоты и полётов на самолёте, но случившееся приключение избавило его от страха. Их кокон медленно опускался на Землю, что дало возможность Маргине прийти в себя.

– Чего вы боялись? – спросила у профессора Маргина, опаздывая с этим вопросом, по крайней мере, на час. Макото посмотрел на ожившую Маргину и сказал:

– В данную минуту я ничего не боюсь, но меня тревожит судьба моей жены.

– Что с ней случилось? – спросила Маргина.

– Её похитили люди из Масковской Зоны. Они хотят, чтобы я на них работал, – грустно ответил Макото Кобаяси.

– В этом я вам помогу, – сказала Маргина и с улыбкой добавила: – Расплачусь за причинённые вам неудобства. Вы не хотите побеседовать с доктором Новосёловым, пока я поищу вашу жену?

Макото согласился, и Маргина отправила кокон в зону их лаборатории. Когда она привела японца в бункер, Паша и Новоселов вытаращили глаза, а Сергей Гауфер стоял с открытым ртом. Увидев Руслана, Макото Кобаяси наморщил лоб и спросил: – Мы с вами знакомы?

– Нет, – ответил Руслан, – не имел чести.

Пока учёные беседовали, Маргина рассказала Людмиле о своём посещении Анимо и снова расплакалась.

– Это я виновата, следовало внимательно прочитать эмоции японца, – убивалась Людмила, но Маргина её остановила: – Оставь, нам нужно подумать, что делать дальше.

В результате ничего не придумали и Маргина сказала:

– Пойду, поищу жену Макото.

Японец словно услышал её, покинул учёную компанию и спросил у Маргины:

– Простите великодушно, я всё хотел вас спросить: кто этот мужчина на небесах?

– Японский бог, – сказала Маргина, а Людмила чмыхнула в ладони. Маргина выудила из головы Макото образ его жены, Эмико, а потом направилась к выходу. Профессор Макото Кобаяси с задумчивым видом отправился к своим коллегам, а Людмила догнала Маргину у самого выхода и безапелляционно заявила: – Я с тобой.

Маргина не стала спорить, и они взлетели вверх, распуская симпоты. Дядя Степан, только что доставивший Маре корма для кроликов и мышей, наблюдая полёт Маргины и Людмилы, крякнул и неодобрительно произнёс:

– Разлетались, ведьмы!

Эмико обнаружили сразу и совсем недалеко, в Сарове. Маргина хмыкнула и сообщила:

– Кажется, я знаю, где находится Эмико.

Людмила заглянула бабушке в глифомы и тоже хмыкнула. Оказалось, что жену Макото Кобаяси у себя дома держит лейтенант Скребнёв. Маргина знала, где находится квартира Скребнёва, поэтому отправилась прямо туда. Подлетев к дому, Маргина через стену засунула голову в комнату, чтобы узнать, что там твориться. Людмиле, парившей в воздухе рядом, надоело наблюдать безголовую Маргину, дёргающую руками и ногами, поэтому она тоже сунула голову в стенку. Очутившись внутри, Людмила увидела голову Маргины, которая, обнаружив голову Людмилы, принялась корчить странные рожи. Людмила не стала расшифровывать мимику её лица, а залезла симпотами в голову Маргины и спросила: "Чего ты хочешь?" "Ты спалишь себя и меня!" – возмутилась Маргина, но Людмила её игнорировала, так как смотрела на сидящего к ней спиной лейтенанта Скребнёва и слушала его речи. Перед ним стояла Эмико, опустив голову и скрестив руки на животе. Видимо, она только что принесла Скребнёву обед на подносе, в котором палочками ковырялся лейтенант. К удивлению Людмилы, Скребнёв говорил на английском.

– Вы знаете, уважаемая Эмико, я хочу вам только добра. Некоторые ответственные люди желают, чтобы ваш муж, Макото Кобаяси, приехал сюда, где ему обеспечат прекрасные условия труда и приличную зарплату. Первый раз он ответил отказом, но по вашей просьбе он может передумать. В ином случае и его, и вас ждёт печальный конец.

Слова лейтенанта, видимо, произвели впечатление на бедную женщину, так как она подняла голову и сказала:

– Я напишу письмо.

Скребнёв довольно потёр руки, а Эмико, увидав на стене голову Маргины, расширила глаза и сразу закатила, как только увидела ещё и Людмилу. Она грохнулась на пол, а лейтенант, обескураженный этим, вскочил и стал махать над ней салфеткой. Не добившись никакой цели, он побежал к двери в квартиру жены Новосёлова и открыл ключом дверь.

В это обеденное время двое забулдыг, ищущих третьего, случайно увидели двух торчащих из стены женщин и очень озадачились. Первый подумал, что нужно бросать пить, а второй, имеющий прогрессивный взгляд на мир, объяснил всё по-научному.

– Это резиновые женщины. Я таких видел в Нижнем Новгороде.

– Какие же они резиновые, раз ногами дрыгают? – резонно возразил первый. Его слова ещё больше раздразнили второго, который привёл железный технический аргумент:

– Там клапан есть, который перепускает газ, вот они и шевелятся.

В это время резиновые женщины провалились прямо в стенку.

– Я же говорил – сдулись, – обрадовался второй, но оказалось, что рано, так как прежние женщины снова появились, причём с головой, а в руках тащили третью резиновую товарку.

– Здесь кто-то кино снимает, – нашёлся второй, а первый вытащил из-за пазухи ещё не начатую бутылку "Масковской", отдал её второму и сказал: – Бери, я больше не пью.

Лейтенант Скребнёв наткнулся на сердитую Софью Новосёлову, которую он игнорировал в последнее время и попросил: – Помоги, так моя японка скопытилась.

– Чтобы ты сдох со своей японкой, – пожелала Софья, обрадованная возможностью насолить Скребнёву.

– Не злись, я с ней даже не сплю, она мне нужна для дела, – сказал лейтенант, и Софья тут же решила, что ей не стоит так топырится, поэтому сказала: – Показывай, где твоя деловая.

Когда они зашли в комнату, то Софья обвела вокруг взглядом и спросила: – Куда ты её спрятал?

Лейтенант побелел, так как пропажу Эмико ему никто не простит. Софья, думая о том, что Скребнёв специально пригласил её в свою комнату, томно взглянула на него и принялась расстёгивать ему брючной ремень:

– Давай поищем твою японку.

Так как лейтенант никак не реагировал на её предложение, она недовольно фыркнула и сердито бросила: "Козёл!" – после чего гордо отправилась домой. "Нужно будет заделать эту дверь, а то шастают всякие!" – подумала она, хлопнув смежной дверью.

В это время лейтенант очнулся и заглянул в одёжный шкаф, а потом принялся обыскивать зал, спальню и кухню. Входная дверь была заперта на ключ, который лежал в кармане Скребнёва и был в единственном экземпляре. "Куда же она девалась?" – спросил себя Скребнёв и снова безнадёжно заглянул под кровать.

***

Эмико, очнувшаяся оттого, что вместо тёплой комнаты очутилась на десятиградусном морозе, с ужасом уставилась на двух они18, которые схватили её и тащили по воздуху. В одном из они она узнала инспектора ЮНЕСКО по ядерной безопасности по имени Маргина, которая допрашивала её и Макото Кобаяси. То, что они летели по воздуху, Эмико приписала последним достижениям техники и немного успокоилась, тем более что вторая они оказалась симпатичной женщиной. Они приземлились возле какого-то здания в лесу, и Маргина повела её внутрь. Другая женщина, которую Маргина назвала Людмилой, отправилась в какую-то лабораторию, чтобы позвать Макото Кобаяси. По крайней мере, так услышала Эмико. Они зашли в какую-то столовую, где Маргина попросила два стакана чая, один из которых сунула Эмико, а со второго отхлебнула сама.

– Подожди, сейчас подойдёт твой муж, – сообщила она Эмико, которая, в ответ, улыбнулась ей и кивнула головой, сложив ладошки лодочкой. Когда появился Макото, Эмико чуть снова не свалилась в обморок, а Маргина оставила семейную пару, сообщив, что у неё дела в лаборатории. Поговорив с Пашей, Маргина узнала, что японцу понравилась лаборатория, и он не прочь позаниматься в коллективе физиков, собравшихся здесь. Оставив Пашу, Маргина нашла Людмилу и спросила:

– Что мне делать? Я не знаю, кто убил профессора Прехта, а у Анимо осталось три кота. Когда они кончаться, он обещал содрать с Мары шкуру.

– Почему с неё? – поинтересовалась Людмила и увидела, что бабушка покраснела.

– Понятно, – сказала Людмила, улыбаясь, – спим, с кем попало...

– Почему, с кем попало? – возмутилась Маргина и добавила: – Мара – хорошая девушка.

– Успокойся, я тебя не осуждаю, – сказала Людмила и обняла Маргину, – я люблю тебя такой, как ты есть.

– Так что же мне делать? – спросила Маргина.

– Насколько я знаю, у нас на подозрении осталось шесть человек: американка Наоми Гут, китаец Ци Као, Ниман Аркани Хамед – канадец, Саха Капани из Индии и два любовника: Дэвид Райнс из Англии и француз Пьер Морен. Я не ошиблась?

– Нет, – ответила Маргина.

– Кто из них самый подозрительный? – спросила Людмила.

– Американка Наоми Гут

– Почему? – удивилась Людмила.

– Она говорит, что её не было на месте преступления, и у неё была любовная связь с Прехтом. Кроме того, когда Макото Кобаяси нашёл Прехта, он уже был мёртв.

– Ты считаешь, что она соврала? – спросила Людмила.

– Да, я тогда не имела возможности заглянуть ей в голову, – ответила Маргина, – возможно, что профессор Прехт собирался её бросить, а ревнивая женщина может пойти на всё, – Маргина задумалась и добавила: – Когда я с ней говорила, она так искренне сокрушалась о смерти Прехта.

– Искренне плакать мы все умеем, – философски сказала Людмила и предложила: – Полетели!

– Куда? – не поняла Маргина.

– К этой американке, – ответила Людмила и потянула Маргину на улицу.

Репликация четвёртая. Маргина

Дежурный локационной станции номер семь Черниговского отряда противовоздушных сил Украины снова засёк взлёт двух неизвестных объектов из области Сарова и сразу отправил координаты цели экипажу НПК19. Крылатые ракеты, незамедлительно пущенные на перехват целей, встретили их на границе, но цели, матерясь, как сапожники, свернули влево и понеслись в сторону Чёрного моря. Крылатые ракеты и не думали отставать, поэтому, когда оказались на половине пути к Турции, одна из целей остановилась и что-то сделала, отчего обе ракеты, так и не разорвавшись, булькнули на дно моря.

– Я и не знала, что ты можешь так материться, – сказала Людмила, а Маргина, наблюдая погружение ракет в воду, рассеянно ответила: – Когда я сидела в тюрьме, то и покрепче могла сказать.

– Ты сидела в тюрьме? – заинтересованно спросила Людмила, а Маргина, спохватившись, попыталась спасти свой имидж: – Миленькая, я больше ста лет прожила в настоящем и около тысячи лет в прошлом, так что жизнь моя была очень насыщенной.

Людмила не стала расспрашивать свою бабушку, так как она направилась в сторону Румынии, чтобы следовать в Женеву. Пролетая над Трансильванией, Людмила почувствовала такую тоску, что это заметила Маргина, которая с участием спросила: – Что случилось?

– Не зная, какая-то тревога на сердце, – ответила Людмила, а Маргина тоже поделилась сокровенным: – Мне, почему-то, вспомнился Туманный Кот.

Миновав Карпаты, они устремились в сторону снежных Альп, которые преодолели, не поднимаясь. Невшательское озеро чуть не перепутали с Женевским, а когда его пролетели, то в следующем заметили огромную вилку, воткнутую в воду, которая говорила, что озеро Женевское. Пущенные Маргиной симпоты сообщили, что Наоми Гут находится в гостинице ЦЕРНа, поэтому Маргина, миновав озеро, приземлилась перед входом и отправилась на второй этаж.

В это время Наоми Гут с удовольствием наставляла рога своему любимому мужу в обществе профессора Калькутского университета, Саха Капани. Когда изнеможённая Наоми откинулась на подушки, Саха Капани, как джентльмен, сходил голяком на маленькую кухню, где заварил ей кофе и нашёл слегка подсохшую булочку, которую, вместе с арахисовым маслом и джемом, принёс на подносе. Пока Наоми поглощала завтрак, Саха Капани поедал её взглядом, рассуждая о том, что совместное посещение душа пристойно для джентльмена. Наоми, намазывая булочку арахисовым маслом, с улыбкой наблюдала вновь восставшую плоть профессора и собиралась немного опоздать на утренние диспуты в библиотеке ЦЕРНа.

Появившаяся перед ней Маргина так напугала Наоми, что она потеряла голос и не могла кричать, а только молчаливо глотала воздух, как рыба, вытянутая из воды. У Саха Капани от перепуга заклинило некоторые части организма, отчего он вытянулся и стоял с восставшей плотью, не зная, что делать в данной ситуации. Людмила хихикала позади Маргины, а она перешерстила голову Наоми, где царил только страх.

– Вы убили профессора Прехта, – спросила Маргина. Страх, сковавший обоих, очень красноречиво подтверждал их вину, поэтому Маргина повернулась к Людмиле и сказала: – Нет никаких сомнений в том, что они это сделали.

– Я бы так не сказала, – ответила Людмила, несмотря на то, что оба любовника дышали страхом, но их мысли так путались, что не давали однозначного ответа. Чтобы развеять сомнения, Людмила догадалась спросить у Наоми Гут:

– Когда у вас был профессор Прехт, он сообщил вам, что расстаётся с вами?

– Да, – подтвердила Наоми.

– Вы были злы на него?

– Да! – с вызовом ответила Наоми.

– Как ты догадалась? – спросила Маргина у Людмилы.

– Женщины, когда их бросают, ненавидят искренне, и их гневу нет границ, – ответила Людмила.

Маргина позволила любовникам одеться, а потом схватила Наоми вместе с Сахо Капани и прямо через стенку сиганула в небо.

– Ты вернёшься? – бросила ей вслед Людмила и получила далёкий ответ: – Не знаю!

Маргина издали увидела фиолетовое пятно, видимое только ей, и понеслась к нему, пока не погрузилась в фиолетовый туман. Анимо, как всегда, преобразил место своего пребывания, оставляя неизменным только фиолетовый цвет. Маргина шагала впереди, а ошарашенная Наоми прижималась к Сахо Капани, который не испугался, а с интересом разглядывал фиолетовое пространство. Маргина не надела на них кокон, но они чем-то дышали, видимо, идущих на убой опекает сам Анимо. Вскоре начался дремучий лес с корнями, погружёнными в густую тину фиолетового тумана под ногами. Маргине не понравилась фантазия Анимо, как всегда, мрачная и зловещая. "Кто его так обидел, что он злится на мир, созданный своими руками?" – подумала Маргина, но ответа, естественно, не получила – Анимо держит её за "стандартную" дуру.

Внезапно Наоми вскрикнула и Маргина оглянулась.

– Там кто-то есть, – прошептала Наоми, повернув голову в сторону сгустившихся сумерек за спиной. Маргина бросила свои симпоты назад, но ничего, кроме стволов деревьев, не обнаружила.

– Тебе показалось, – сказала Маргина и предложила любовникам: – Идите вперёд!

– Куда ты нас ведёшь? – спросила Наоми, вероятно, пришедшая в себя.

– На правый суд, – совсем беззлобно сказала Маргина.

– Не судите, да не судимы будете, – изрекла Наоми, а за спиной Маргины раздалось громкое шипение. Оглянувшись, Маргина увидела рыжего котяру огромной величины и спросила: – Туманный Кот?

Котяра не собирался отвечать, а в один прыжок настиг Маргину и наотмашь ударил по лицу лапой с выпущенными когтями. Будь у Маргины человеческое обличье, то её лицо превратилось бы в мясной фарш, а так дименсиальная сеточка восстановила её форму тела.

– Ах ты, зараза! – возмутилась Маргина и поджарила кота на огне, выпущенном из руки. Расплавленный кот превратился в лужу, которую Маргина слизала языком и обернулась к Наоми и Саха Капани. Ужас в их глазах слегка отрезвил Маргину, а собравшийся внутри её кот принялся бодаться во все стороны, отчего живот ходил ходуном.