Текст книги "Чужие отражения чужих тел(СИ)"

Автор книги: Саша Суздаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Мне его дал Анимо, – ответила Маргина.

– Никаких других анимо, кроме нас, нет, – сказал Деземин и спросил: – Подумай, возможно, что твой Анимо – Эрземия?

– Ты хочешь сказать, что образ моего Анимо может принадлежать Эрземии? – спросила Маргина, а перед ней возникло зеркало, услужливо сооружённое Деземином. Она увидела своё отражение и представила перед собой Анимо, а потом поняла, что Анимо и Эрземия – одно лицо. "Получается, что мой Анимо – Эрземия?!" – подумала ошарашенная Маргина, так как всегда считала Анимо юношей. Деземин, глядя на её лицо всё понял и сказал:

– Вероятно, что с Эрземией что-то не так. Наш отец, Кеерземин, никогда не мог угрожать своим дочерям.

Маргина задумалась, а потом повернулась к Деземину и сообщила: – Эрземия говорила не о Кеерземине, она подразумевала родного отца – Сатземина.

Деземин посмотрел на неё, как сумасшедшую, и произнёс: – Отец Эрземии не Сатземин, а Кеерземин, я знаю это точно, так как был тогда большим мальчиком.

– Почему ты так думаешь? – спросила Маргина.

– Эрземия родилась через четыреста восходов Ра, как я ушёл из дома. Когда я уходил моя мать, Аирземия, уже разорвала свою связь с Сатземином.

Маргина не стала убеждать Деземина в том, что это неправда, так как Аирземия сама сказала ей, что любила Сатземина, и выходило, что Эрземия его дочь. Она только спросила: – Когда исчезла твоя сестра Мортиземия?

– Перед тем, как ушёл я, – ответил Деземин и с видом заговорщика сообщил Маргине: – Мы всё узнаем от первоисточника.

Верхушка одного яйца завертелась и отлетела в сторону. Сатземин, с разъярённой бычьей мордой, налитыми кровью глазами уставился на Деземина и пообещал: – Ты пожалеешь о том, что связался со мной.

– Скажи мне, Сатземин, тебя видела Мортиземия, когда ты приходил к Аирземии? – неожиданно для Деземина спросила Маргина.

– Эта маленькая сучка грозила мне, что расскажет всё Кеерземину, – надул морду Сатземин, – но я заткнул ей рот.

– Что ты ей сказал? – по-приятельски спросила Маргина.

– Сказал, что если она вякнет, то я убью её мать, – хмыкнул Сатземин.

– Куда ты её девал, Сатземин? – спросил насупленный Деземин, а бычья голова на каменном яйце презрительно ответила ему вопросом: – Зачем мне нужна, какая-то сопливая девочка?

В руке Деземина появилась демонная бомба, и он зловеще сказал: – У тебя два пути, Сатземин: остаться навечно в этом яйце или я уничтожу тебя демонной бомбой вместе с твоими сыновьями.

– Я её только напугал, – ответил Сатземин, – а куда она девалась, я не знаю, – он глянул на Деземина и ехидно произнёс: – У вас вся семейка ненормальная.

Крышка прихлопнула его бычью голову и закрутилась на яйце. Деземин отвернулся от Маргины, но на его лице она заметила мелькнувшую слезу.

– Мне кажется, что я знаю твою сестру Мортиземию, – сказала Маргина. Деземин повернул к ней лицо и скептически спросил: – Откуда?

– Она была моей лучшей подругой, – ответила Маргина и пустила Деземина в свои глифомы. Деземин, перебирая её память, увидел облик Морти и возбуждённо воскликнул: – Это моя сестра Морти! Как она попала в вашу Вселенную?

– Это Вселенная Эрземии, – поправила его Маргина, хотя то, как туда попала Мортиземия, оставалось непонятным. Посмотрев на коллекцию яиц перед собой, Маргина спросила: – Что ты с ними хочешь делать?

– Будут сидеть, я сказал! – нахмурив брови, твёрдо произнёс Деземин, а Маргина с улыбкой вспоминала, где она это слышала. Яйца погрузились в пол, и палуба стала идеально чистой. Они стояли, прислонившись друг к другу спиной, и каждый думал об одном и том же: Маргина вспоминала Анимо, который оказался девушкой, а к радости Деземина, нашедшего своих сестёр, примешивалось чувство тревоги за них.

– Мы отправимся во Вселенную Эрземии и заберём её и Мортиземию домой, – сказал Деземин, поворачиваясь к Маргине. Она вспомнила об Анимо и подумала, что родные не первые кандидаты, с которыми она бы хотела встречаться.

– Домой отправлюсь я, так как Эрземия мне доверяет, а ты останешься здесь. Я познакомлю Эрземию с Мортиземией и потом мы вместе вернёмся сюда, – сказала Маргина, положив руку на плечо Деземина.

– Ты мне, как сестра, – сказал Деземин и обнял Маргину. Ей показалось, что его объятия не похожи на братские, но не стала отталкивать Деземина, а чмокнула его в щеку.

В это время их корабль затрясся, точно случилось землетрясение, а вместо подводного мира в иллюминаторе появились облака. Корабль болтался, как проколотый шарик на верёвочке. В иллюминаторе побежали облака, а потом кораблю стал падать и снаружи потемнело. Корабль со всего маху врезался во что-то, и Маргина свалилась на Деземина. В иллюминаторе снова плескалась вода, но было такое впечатление, что они в каком-то колодце. Маргина, вслед за Деземином, выбралась на верхнюю палубу и увидела в верхний иллюминатор, как над кораблём склонилась огромная драконья голова, а его раскрытые крылья закрывали весь свет. Как поняла Маргина, они находились внутри потухшего кратера, в котором уютно разместилось горное озеро. Дракон раскрыл свою грозную пасть и впился сверкнувшими зубами в корпус корабля. На стенке появилось испуганное лицо корабля, которое сообщило:

– Корпус корабля не выдержит драконьих клыков.

Деземин покинул корабль и стал сверху на стекле верхнего иллюминатора, так что Маргина находилась как бы в партере театра и могла оценить актёров.

– Не ломай корабль, Георземин, что ты от меня хочешь? – спросил Деземин, подняв голову на грозного противника.

– Ты зачем неволишь Редземина, – заревел Георземин, и Маргина от громкого звука прикрыла свои уши рукой. Деземин улыбнулся и сообщил:

– Редземин вместе со своей матерью отправился на остров Благоденствия.

Георземин выпустил огненную струю в стенку кратера и сказал: – С моим сыном была Эрземия, где она?

– Она на моём корабле и вне опасности, – ответил Деземин, а дракон наклонился и заглянул в иллюминатор.

– Если тебя держат силой, я тебя освобожу, – сказал Георземин, а Маргина вышла наружу и погладила его огромную морду.

– Спасибо Георземин, у меня твой свисток и если понадобится твоя помощь, я им воспользуюсь, – сказала Маргина продолжая трогать шершавую морду.

– Я всё о тебе знаю, – многозначительно прогремел Георземин и взмахнул крыльями, взбудоражив озеро, а потом взлетел вверх. Вскоре дракон превратился в маленькую точку, которая растаяла на фоне бублика планеты Перия.

Неизвестно, что знал о Маргине Георземин, но он явно сочувствовал Маргине поэтому она не видела в нём врага. Она посмотрела на Деземина и сказала:

– Я тоже должна отправиться в путь, Деземин.

Чтобы разрушить возникшее молчание, Маргина спросила: – Подскажи, как мне попасть в свою Вселенную?

– Достаточно назвать координаты твоей планеты, – сказал Деземин и произнёс длинное число. Маргина тут же оказалась летящей в тёмной трубе со светом в конце туннеля. Она с сожалением вспомнила, что забыла спросить у Деземина координаты планеты Перия, где находятся тела отражений всех анимо. Немного подумав, Маргина решила, что Эрземия и Мортиземия знают, как возвратиться к себе домой, поэтому успокоилась и стала ждать.

Маргина неожиданно почувствовала тяжесть, а когда её выбросило из репликатора, то оказалось, что она в Америке. Космопорта Нью-Йорка в Бернардсвилле встретил Маргину гомоном человеческих разговоров, а улыбающаяся девушка на межпланетном эсперанто предложила ей свои услуги, если она не знает земных языков. Маргина поблагодарила её на английском суржике, отчего девушка с той же широкой улыбкой отстала. Отвыкшая от толпы, Маргина чувствовала себя растерянной и потерянной, поэтому, как только оказалась в каком-то маленьком парке, сиганула вверх так быстро, точно за ней гнался Сатанаил. Не к месту помянутый хозяин преисподней слегка испортил Маргине настроение, но встречный упругий поток воздуха развеял дурные мысли.

Маргина думала, что она вывалится из репликатора на орбите Земли, но оказалось, что канал определил её как человека и направил в Бернардсвилль. Маргина подумала, что это к лучшему, так как она встретится со своими родными и подумает, как тактичнее рассказать Эрземии о том, что происходит на Перии, и что ей не стоит бояться Сатземина. За своими мыслями Маргина забыла посматривать вниз и перелетела за Урал. Пришлось возвращаться уже в темноте. Маргина летела, ориентируясь по симпотам, отправленным к своей внучке Людмиле.

Когда она приземлилась возле общежития, то не увидела здание, так как его поглотила темнота. Единственная лампочка едва освещала вход в общежитие и Маргина направилась туда, предпочитая зайти в комнату Руслана и Людмилы естественным способом, чтобы их не пугать. Оказалось, что Людмила её ожидала у дверей и громко звала Руслана, так как в своей кошачьей ипостаси не могла открыть дверь в комнату.

– Я уже не надеялась увидеть тебя живой, – сказала она, как только Руслан открыл дверь, и прыгнула бабушке на грудь. Маргина прижала пушистый комочек и принялась себя казнить: "Как же я забыла о Людмиле? Только встречу Анимо, сразу же потребую, чтобы он расколдовал её!" Пока они лизались с Людмилой, Руслан молчал, а потом пригласил Маргину: – Не стойте в коридоре, заходите в комнату.

После того, как закончились охи и ахи, Маргина рассказала о том, как она отправилась на планету Перия, где живут все анимо. Если Людмила только радовалась встрече, усевшись на колени бабушки, то Руслан допытывался у Маргины детали и лез симпотами в её глифомы. Так как Маргина не хотела посвящать его в свои личные дела, то закрылась и удивлённо сказала:

– Такое впечатление, как будто ты сам хочешь туда попасть.

– Маргина, любые твои сведения пригодятся, так как никто и никогда не расскажет нам об Анимо, – убеждённо сказал Руслан и переспросил: – Как ты сказала, зовут нашего анимо, Эрземия? Она, что, девушка?

Маргина ещё раз рассказала о всех других анимо и их взаимоотношениях, а когда её рассказ дошёл до перстня с Вселенной, то Руслан прямо загорелся и чуть не оторвал ей палец. Маргина, утомлённая расспросами, сняла перстень с руки и протянула его Руслану:

– Держи, только осторожно, там наша Вселенная.

Руслан надел перстень на палец и мир внезапно колыхнулся и на мгновение остановился. Маргина испуганно воскликнула: – Осторожно, ты разрушишь наш мир!

– Не бойся, – ответил Руслан и спросил:– А как анимо попадают на Перию?

Маргина, рассматривая его возбуждённое лицо, с сарказмом ответила: – Остынь, это знают только анимо.

– Я отправлюсь к Эрземии с тобой, – сказал Руслан.

– Присматривай за Людмилой, я и сама справлюсь, – сказала Маргина, но Руслан был непреклонным: – С тобой вечные приключения. Кроме того, ты опять забудешь о Людмиле. Я не отдам Эрземии перстень до тех пор, пока она не освободит Людмилу от кошачьего тела.

Маргине пришлось согласиться. Они с Русланом вышли на улицу и медленно поплыли вверх. Людмила через раскрытую форточку помахала им лапкой, пока могла их видеть. Вскоре и Руслан, и Маргина растаяли в морозном воздухе, превращаясь в едва видимое пятно.

К удивлению Маргины, стоило ей приблизиться к месту расположения Эрземии, как в небе посыпал фиолетовый снег. Эрземия шла к ним босиком в той же порванной шляпе и лапсердаке с дырками. Её голова оказалась открытой, но короткие волосы всё равно делали Эрземию похожей на худого юношу. Огромные глаза, которые Маргина рассмотрела впервые, не горели огнём радости, словно Эрземия находилась на похоронах. Рассматривая Маргину немигающим взглядом, Эрземия сухо спросила: – Ты выполнила моё задание?

Маргина оказалась не готова сказать "нет" Эрземии, так как хотела объяснить, что ей нечего опасаться, потому что отец и мать её любят, а Сетземин заперт в яйце. Рассказ о Перии должен был вызвать ностальгию, а прямой вопрос Эземии выбил Маргину из колеи. Нашелся Руслан, который сказал: – Она привезла тебе твой перстень, и ты можешь вернуться домой.

– Вернуться домой, где меня ждёт смерть? – с сарказмом спросила Эрземия.

– Тебя ждёт твой брат Деземин, твой отец Кеерземин и мать Аирземия, – настойчиво произнесла Маргина и добавила: – Они тебя любят!

– Ты же знаешь, что мой отец – Сатземин, и он хочет меня убить, – произнесла Эрземия. Маргина хотела её переубедить, но тут, некстати, влез Руслан со своим дурацким вопросом: – А что тебе нужно сделать, чтобы вернуться на Перию?

– Достаточно повернуть перстень на пальце, – машинально сказала Эрземия, а Руслан улыбнулся и спросил, поворачивая перстень на пальце: – Вот так?

Он тут же пропал, а Маргина ошарашенно произнесла:

– Зачем ты ему сказала?

– Он не тот, за кого себя выдает, – глухим голосом сказала Эрземия и добавила: – Он сделает то, что не выполнила ты – уничтожит всех на Перии.

Маргина застыла на месте, не понимая, что произошло. Больше всего её волновало то, что Руслан по глупости повернул кольцо и теперь окажется на Перии, где его никто не ждёт. Деземин, если его увидит, непременно посадит Руслана в каменное яйцо. На слова Эрземии о Руслане она не обращала внимания, так как девушка не в себе и может сморозить всё, что угодно. Маргина вспомнила о Людмиле и попросила Эрземию:

– Ты не можешь вернуть Людмиле способность изменять своё тело?

Эрземия посмотрела на неё, как на дурочку, и сказала:

– Маргина, ты не видишь дальше своего носа. Эту способность я вернула Людмиле, как только она попала к себе домой.

– Ты хочешь сказать, что Людмила остается кошкой не по твоей вине? – ошарашенно спросила Маргина.

– В кошку её превратил тот, кого ты называешь Русланом, – ответила Эрземия и отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Внезапно Маргина почувствовала, что проваливается вниз. Краем глаза она увидела, как, расправив руки, словно крылья, Эрземия обречённо летит к Земле. "Кто-то нас наказал!" – промелькнула дурацкая мысль, но Маргина отмахнулась от неё и попыталась спланировать свой полёт. Ей это удалось и она направилась в Саров, чтобы добраться до общежития. Людмила встретила её на пороге и сразу поняла, что что-то случилось. Она озабочено спросила:

– А где Руслан?

Маргина не стала рассусоливаться, а сказала Людмиле:

– Мы летим в Санкт-Петербург.

Она схватила свою внучку и прямо через закрытое окно прыгнула в небо. Направившись на северо-запад, Маргина бережно поместила Людмилу в капсулу, чтобы та не замёрзла и с огромной скоростью понеслась вперёд. В свою квартиру Маргина прошла через балконное окно, а потом уселась на диван и вытащила из кокона Людмилу.

–Рассказывай всё! – потребовала Людмила.

– Подожди, дай передохнуть, – ответила Маргина, откидываясь на спинку дивана.

***

Лейтенанта Скребнёва ожидала тюрьма и расстрел или повышение в чине и, как минимум, медаль. И в том и другом случае событие экстремальное и экстраординарное, поэтому у лейтенанта дрожали пальцы, и от волнения он сломал карандаш. Ясен пень, что лейтенанта интересовал второй вариант развития событий – грудь в крестах! События, произошедшие в лаборатории академика Павла Васильевича Молчанова, по кличке «Паша», лейтенант мог характеризовать, как измена или создание преступного шпионского сообщества. По сведениям, которые получил лейтенант Скребнёв, на «Пашу» работали иностранные резиденты из Германии и Японии во главе с Распутиной Маргиной Астаровной, инспектором ЮНЕСКО по ядерной безопасности. «Прямо у меня под носом!» – с ужасом думал Скребнёв. Если бы такое обнаружил кто-то другой, то лейтенанту не сносить головы. По сведениям лейтенанта в лаборатории «Паши» создали какую-то «демонную» бомбу, которая может уничтожить всё живой на Земле, превратив её в пустыню без единого микроба. Самым ужасным было то, что по сведениям агента эта «демонная» бомба пропала, и требовалось найти виновных.

В то утро все ещё спали, когда в коридорах общежития затопали солдатские ботинки, а в дверь академика Молчанова настойчиво и громко постучали, разбудив всех соседей. Сонные лица любопытных появились в проёмах открытых дверей, но солдаты направили на них автоматы и вежливо затолкали назад. Разбуженный Павел Молчанов открыл дверь и с недоумением уставился на лейтенанта Скребнёва.

– Что случилось? – спросил он у лейтенанта, который бесцеремонно зашёл в комнату и уселся на кожаное кресло у письменного стола.

– Я тоже хочу об этом узнать, – произнёс Скребнёв и спросил: – Куда вы девали "демонную" бомбу?

– Она затерялась, – дипломатично ответил Молчанов.

– Где? – спросил лейтенант, а академик многозначительно и серьёзно ответил: – Где-то.

Скребнёв встал, медленно подошёл к Молчанову и резко ударил его под дых. Академик крякнул и согнулся, а потом посинел и свалился на пол. Лейтенант подошёл, наступил Молчанову на руку и угрожающе произнёс:

– Послушай, академик, я всё про твою лавочку знаю. Ты же не думаешь, что лаборатория, напичканная по последнему слову техники, работает без присмотра? Говори, куда ты девал "демонную" бомбу?

– Я не знаю, – закричал Молчанов, – она лежала в моём столе.

– Ты хочешь мне сказать, что самое совершенное оружие валялось у тебя в столе, и каждый проходимец мог её взять? – насупился Скребнёв и спросил: – Откуда у тебя в лаборатории иностранные граждане?

– Они прилетели с Маргиной, – честно ответил Паша, зная о том, что Маргина выпутается из любой истории.

– Я знаю о фокусах вашей Маргины, – сказал Скребнёв и спросил: – В какой комнате она живёт?

– Семьдесят четвёртой, – ответил Паша, вспоминая, была ли Маргина вчера на работе. Лейтенант открыл дверь и крикнул в коридор: "Сержант, приведи всех из семьдесят четвёртой!" – а сам усадил Молчанова на стул и спросил:

– Ты зачем украл в соседней лаборатории протонный ускоритель?

– Его установил Руслан ... – начал Паша и заткнулся, а потом объяснил: – У нас не хватало оборудования для экспериментов, и мы одолжили... временно...

В комнату просунул голову сержант и произнёс:

– В семьдесят четвёртой только один задержанный.

Он затолкал в комнату Мару, которая зашла с независимым видом и улыбнулась лейтенанту

– Привет, Скребнёв!

– Не фамильярничай! – припугнул лейтенант и спросил: – Где Распутина Маргина?

– Она улетела, – ответила Мара и подмигнула Паше.

– Куда? – взвился Скребнёв.

– Она не доложила, – ответила Мара, совсем не опасаясь неистовства лейтенанта.

– А где этот ваш Руслан? – забеспокоился Скребнёв, повернувшись к Павлу Молчанову.

– Я приглашу, – предложила Мара и понеслась к двери. Через пару тревожных минут она вернулась и доложила: – Руслана и его жены-кошки в комнате нет.

– Какой жены-кошки? – не понял Скребнёв.

– Я же вам рассказывала... – начала Мара и поняла, что проговорилась. Она бросила быстрый взгляд на Пашу и поправилась: -...Я сегодня вам говорила, что жена Руслана, Людмила, превратилась в кошку.

– В какую кошку? – спросил Скребнёв, раздражаясь тем, что его подозреваемые разбегаются, как мыши.

– В обыкновенную ... пятнышками...– сказала Мара, а лейтенант выглянул в коридор и крикнул: – Всех согнать в лабораторию и запереть!

Когда академика Молчанова вывели из комнаты, Мара подошла к лейтенанту Скребнёву и впилась в его губы, засовывая свой язык ему в рот. Лейтенант сделал попытку освободиться, но потом махнул рукой, так как Мара уже расстёгивала его галифе. Когда сержант заглянул в дверь, чтобы доложить об исполнении приказа, то замер на месте, так как такие скачки видел впервые. Мара с таким неистовством насаживалась на нефритовый стержень распростёртого на полу лейтенанта, словно исполняла своё последнее желание. Возбуждённый сержант подумал о том, кого бы сейчас трахнуть, но, ввиду отсутствия сексуального партнёра, забежал в туалет, где облегчился от взбесившегося семени. С чувством выполненного долга он вернулся под дверь, за которой разносились громкие возгласы. Через некоторое время взмокший лейтенант вышел из комнаты и бросил сержанту на ходу:

– Выполняешь её приказы, а я домой, отдохнуть!

Мара спустилась в лабораторию, где понурившись, сидели сотрудники и громко сообщила:

– Чего сидим? Все за работу! Паша, нам поставлена задача – снова сделать "демонную" бомбу.

Все догадывались о том, каким способом Мара отменила экзекуции персонала и не порицали её за это. Мара сходила в столовую и приказала поварам доставить завтрак в подземный бункер, так как разбуженный рано утром контингент сотрудников был не выспавшимся и голодным. Такая забота о подчинённых возвела Мару в ранг выдающихся руководителей, вызывая одобрение всей лаборатории. Даже Паша подошёл к Маре и спросил:

– Что я должен делать?

– То же, что и всегда, – сказала Мара, – а я пойду к своим кроликам – несмотря на смену власти, им по-прежнему хочется жрать.

Репликация седьмая. Илья

Илья надолго задержался у Красавчика, который собрал большую бригаду и контролировал все близлежащие деревни и маленькие городки от набегов пришлых варягов. Взамен получал оброк в виде пищевого довольствия и денежную мзду от торгового люда. В большие города он не совался, так как там орудовали местные шайки, а наступательные бои в городских застройках чреваты большими потерями, что Красавчика не устраивало. Илья не спешил проведать мать и отца, так как не любил родительских проповедей, а в отряде Красавчика было интересно и он, как историк, находил свою жизнь в лесу познавательной. Илья в отряде обучал отобранных бойцов Красавчика военной магии. Когда Соловей уходил с поручениями в дальние деревни или в другие отряды, то Илья приставал к нему в напарники. Дружба и соперничество, возникшие в начале их знакомства, взаимно притягивало их, поэтому со стороны, несмотря на их антагонизм, Илья с Соловьём казались, как друзья – не разлей вода.

Однажды они отправились в Потьму.

Там находился самый дальний отряд Красавчика, возглавляемый Кежаем, человеком жёстким и беспощадным. Своих людей Кежай держал в кулаке, но и местным поселянам в мордовских деревнях приходилось несладко, так как атаман тиранил их тяжёлыми поборами. Красавчику давно жаловались на ненасытного атамана, и он отправил Соловья увещевать супостата умерить аппетит. Места в этой мордовской глубинке лесные и болотные, а тамошние жители сплошь и рядом потомки лагерных надзирателей. В советские времена в окрестных лагерях сидели политические заключённые: эсеры и меньшевики, троцкисты и каменевцы, зиновьевцы и бухаринцы, а вместе с ними воры и раскулаченные крестьяне, национальная оппозиция и диссиденты, а перед самым распадом Советского Союза в Дубравлаг сажали евреев, посмевших пожелать уехать за границу: в Израиль, Соединённый Штаты Америки, Францию и Германию. Бывшие лагеря и вырубленные дубравы давно заросли кустами и вездесущей осиной. Эти места, усыпаны костями многочисленных поколений зеков, источали липкий дух неволи, навечно застрявший в местных болотах. Этот дух тушил всякую инородную мысль, признавая только одно – тупое и беспрекословное подчинение.

Им предстоял длинный путь через малонаселённые или совсем пустые деревни и посёлки: Старый Город и Барашево, Явас и Заречный, Парца и Ударный, Леплей и Пионерский, Сосновый и Молочница, Волковка и Потьма. Илью интересовали исторические подробности здешних мест, а Соловей, абориген мордовского края, был здесь, как рыба в воде. Преимущественно ночевали в деревнях, в которых имелись известные только Соловью хозяева, представляющие скрытные ночлежки, так как их могли выследить шныряющие в воздухе государственные дроны Казанского или Волжского региона. Идти приходилось заснеженным лесом, опасаясь тех же дронов, которые сканировали лицо и если находили его в базе – стреляли без предупреждения. Белые маскхалаты спасали мало, так как дроны имели инфракрасную оптику поэтому, при их появлении, зарывались с головой в сугроб.

Это случилось на второй день их похода, когда они покинули посёлок Парца, с двумя брошенными женскими лагерями. Стоило им выйти из посёлка и скрыться в еловом лесу, как странным образом исчезла земля под ногами, а верхушки деревьев застыли, а потом дёрнулись в сторону, осыпаясь снегом, точно их кто-то встряхнул. Дрон, от которого они спрятались перед этим, тоже повёл себя странно: три пропеллера жёстко замерли на месте, но летающая смерть не грохнула вниз, а неподвижно замерла в вышине. Через несколько секунд дрон разморозился и резко включился, чётко оставаясь на том же месте. На немой вопрос Ильи о странном происшествии его попутчик сразу выдал свою версию:

– В Сарове проводят атомные эксперименты.

Илья, пусть и далёкий от современной физики, так не считал, понимая, что они наблюдали какое-то редкое и глобальное явление. Внезапно дрон бросился в сторону и сразу открыл огонь. Взглянув туда, Илья увидел бредущего по снегу человека в долгополом одеянии и с обнажённой головой. Дрон стрелял издали, и пули вспахивали снег вокруг безумца, который стоял на месте и не прятался.

– Ложись! – крикнул Илья, но незнакомец не собирался падать, а смотрел на приближающийся дрон. Илья полыхнул огнём в летящую смерть и подбитый дрон свалился в пике, а потом зигзагами ушёл в сторону Сарова.

– Сейчас прилетят, вороны! – воскликнул Соловей и сердито добавил, рассматривая незнакомца: – Нашли дурачка на свою голову!

Илья подбежал к незнакомцу, который оказался юношей, и потащил его за руку, объясняя неразумному:

– Бежим! Сейчас прилетит стая дронов.

На него непонимающе смотрели широко раскрытые глаза юноши, который не стал кочевряжиться и побежал рядом с Ильёй. Всего в километре от посёлка Парца находился посёлок Ударный с двумя бывшими зонами, и Соловей направлялся туда, собираясь скрыться в разрушенных постройках. Сзади послышался шум, а когда Илья обернулся, то увидел чёрные точки воздушных ос, которые быстро к ним приближались. Они успели продраться через периметр зоны, на котором ещё оставалась поржавевшая путанка и куски колючей проволоки. Бараки без крыш едва ли спасли бы беглецов от пуль дронов, которые стаей коршунов высматривали свои жертвы. Возможно, что они уже заметили их и неслись прямо к ним.

– Сюда! – крикнул Соловей, ныряя в приземистое здание ШИЗО29 с бетонной крышей. Стоило им заскочить в тёмный проём без двери, как застрочили пулемёты, выбивая на крыше тревожную дробь, словно перед расстрелом. Илья присел у стенки и рядом с ним прислонился юноша. На противоположной стене кто-то увековечил название колонии, изобразив чёрной краской "ИК-10" и череп с костями. Взглянув на занесённый снегом пол, Илья с ужасом увидел, что незнакомец босой, а одна нога кровоточит. Вероятнее всего, что юноша наступил на колючую проволоку. Илья осмотрел на рану и вытер её горстью чистого снега. Из рюкзака вытащил бинт и перевязал рану, а потом натянул на ногу незнакомца две пары шерстяных носков из своих запасов. Соловей, наблюдая за действиями Ильи, смущаясь, вытащил из рюкзака домашние тапочки с помпончиками и дал два целлофановых пакета. Засунув ногу юноши в пакет, Илья надел на него тапочки и привязал их к ноге бечёвкой. Осмотрев своё сооружение, Илья довольно произнёс:

– До Потьмы дойдёшь, а там купим тебе обувку.

– Не дойдёт, – в пику ему сказал Соловей и выглянул наружу. Тут же ударила пулемётная очередь, а бетонные стенки отозвались барабанной дробью. Один дрон опустился ниже и принялся стрелять в проём. Стены брызнули отщёлкнутыми кусочками бетона, но Илья выставил наружу руку и полыхнул огнём. Дрон вспыхнул, а его обгорелые останки с шипением упали в снег.

– Придётся ждать темноты, – сказал Соловей, забираясь подальше, и вытащил из рюкзака спальный мешок. Забравшись в него с головой, Соловей беспечно закрыл глаза, намереваясь проспать до вечера. Илья вытащил свой спальный мешок и предложил незнакомцу: "Залезай". Когда юноша забрался, Илья снял с себя меховую куртку и тоже заполз в мешок. Выходило тесновато, но вскоре стало тепло. Юноша затих где-то под мышками, а Илья тревожно прислушивался к рокоту дронов. Вскоре и он заснул, убаюканный их ритмичной мелодией.

***

Илья испытывал странные ощущения: умиление, смущение и растерянность. Когда он проснулся, то обнаружил, что их новый знакомый, пригретый в спальном мешке Ильи, прижался к нему всем телом, положив голову на грудь, а руку закинул на шею. Вдобавок, нога юноши обхватила его ногу, словно они были любовниками. Такая «братская» любовь заставила Илью, кроме смущения, покраснеть, так как Соловей, давно уже поднявшийся, ехидно спросил, взирая на «сладкую» парочку:

– Чем вы там занимались целый день?

Илья принялся выбираться из мешка, чем разбудил юношу, который испуганно спросил: – Дроны?

– Вот, возьми, – сказал Соловей, протягивая юноше старые кирзовые сапоги, которые, видимо, нашёл в каком-то бараке. Юноша выбрался из спального мешка в своей хламиде, а потом принялся натягивать на ноги ссохшиеся сапоги. Илья невольно увидел, что у юноши под хламидой ничего нет и он совершенно голый. "Что за чёрт, – подумал Илья, – откуда он свалился на нашу голову". Он снял свой свитер, который связала ему мать, и сунул его юноше. Тот с благодарностью посмотрел на Илью своими большими глазами и прямо под хламидой изловчился одеть свитер. Рассматривая его бледные ноги, торчащие из кирзовых сапог, Илья снова полез в рюкзак и вытянул оттуда тёплые спортивные брюки, которые тоже отдал юноше. Пока юноша надевал брюки, отвернувшись от любопытных глаз, Илья спросил: – Как тебя звать?

Илье, показалось, что в его голове появились тараканы, которые изучают его мозг, а юноша, не мигая посмотрел на него и произнёс: – Иван!

– Откуда ты, Иван, – спросил Илья и юноша, после некоторых колебаний, произнёс: – Не помню.

– Иван Непомнящий, – хихикнул Соловей и приказал: – Поднимайте свои жопы и вперёд за мной!

Начало темнеть, но в небе уже проявилась бледная луна. Пока они дошли до конца посёлка Ударный, красное солнце скрылось за горизонтом, а впереди темнел молчаливый заснеженный лес. Сразу стало холодать, но маленький отряд, разгорячённый ходьбой, этого не заметил. Лес погрузился в сон, окутанный страхами, и неодобрительно стряхивал на головы путешественников снег с задетых веток. Иван Непомняший шагал посредине, ступая по следам Соловья, а Илья замыкал тройку.

Луна с наступлением темноты засветилась ярче, запутывая деревья призрачными тенями. Небольшой морозец заставил снег хрустеть под ногами с вкусным звуком, поощряя быструю ходьбу. Показались дома с тёмными глазницами окон, оставляя загадкой то, живёт там кто-либо или нет. Слева и справа от дороги потянулись остатки периметра зоны.

– Здесь сидели судьи и менты, – тихим голосом произнёс Соловей и сплюнул в сторону зоны. Они в полном молчании проследовали центральной улицей посёлка, казавшегося вымершим, так как ни одна собака не подала свой голос. Слева, на выходе из посёлка, они увидели ещё одну разрушенную зону, в которой, по сведениям Соловья, отбывали срок преступники-иностранцы. По выходу из посёлка дорогу совсем перемело, видать здесь давно не ездил транспорт. Луна всплыла вверх и деревья вдоль дороги прятались в своей тени, где испуганный глаз легко находил леших и старичков-боровичков. Присмотревшись, глаза обнаруживали свою ошибку, но воображение уже дорисовало страшную картину того, чего не существовало.