Текст книги "Чужие отражения чужих тел(СИ)"

Автор книги: Саша Суздаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Слева снежными горками ютились несколько разрушенных домов, отмечая место, где когда-то был посёлок Пионерский. Совсем рядом за ним оказался следующий посёлок, Сосновка, мимо которого прошли не останавливаясь. Из какого-то дома, далеко от дороги, длинной серой лентой струился к небу дым, говоря о том, что жизнь не покинула это место. Они не стали останавливаться, а шли дальше по едва заметной дороге, заросшей кустами и засыпанной снегом. Через пару километров, которые показались десятью, появился следующий посёлок, Молочница. Дорога резко поворачивала влево, не заходя в посёлок. Соловей объяснил, что это к лучшему, так как в посёлке находилась исправительная колония строгого режима, а местные, работающие в зоне – хуже собак и сдадут с потрохами за понюшку табака.

– Можем остановиться, переночевать или идём дальше, – предложил Соловей, рассматривая в сумраке лицо Ильи. Будь он сам, то шёл бы дальше, но, глядя на сморённого Ивана, Илья согласился на ночёвку. Они свернули от дороги вправо, на дорогу, ведущую в посёлок. Не успели дойти до первого дома, как увидели человека, курившего у забора.

– Куда путь держите, служивые? – спросил мужчина, подсвечивая своё лицо огоньком сигареты. Его острый взгляд не понравился Илье, а Соловей тихо прошептал: "Идите, я поговорю..." – а сам подошёл к мужчине и спросил: – Огоньку не найдётся?

Илья и Иван ушли на десяток шагов вперёд, когда увидели, как Соловей быстро их догоняет. Мужчина стоял, опершись на забор, а потом медленно сполз в сугроб у забора.

– Быстро, влево! – прошипел Соловей и первым нырнул между домами в сторону огородов. Илья не стал оглядываться, так как знал, что мужчина убит, но хотел, чтобы Иван об этом не догадывался. Соловей объяснил Илье, что нужно идти быстро, так как на них могут спустить собак, как только обнаружат тело. Страх подстегнул путешественников, поэтому подгонять никого не пришлось. Уже под утро, когда луна снова побледнела на фоне светлого неба, они добрались до Потьмы. Соловей повёл огородами и вышел к какому-то дому за высоким забором. Во дворе залаяла собака, извещая хозяина о ранних гостях. Видать, хозяин уже не спал, так как открыл заднюю калитку с топором в руках. Вряд ли он с утра рубил дрова, видимо, шёл с топором встречать гостей. Окинув взглядом пришедших, хозяин ехидно заметил: – Зачем столько ртов притащил? Красавчик не кормит?

– Прослышали о твоих пирогах, вот и напросились, – легко согласился Соловей, а атаман Кежай, как догадался Илья, распахнул калитку пошире и произнёс: – Проходите, нечего понапрасну масть светить.

Овчарка бесновалась на цепи, но Кежай на неё цыкнул, и она обиженно заткнулась. Хозяин повёл в гостей дом. На невысоком крыльце стряхнули снег с ног и нырнули в раскрытые сени. Дверь в дом встретила приятным запахом сытности, а когда разделись, то увидели, как две молчаливые женщины накрывают стол. Кежай что-то шепнул молодой женщине, и она вручила Соловью и его компашке свежее бельё: белые кальсоны и просторные белые рубахи, а вдобавок – три больших махровых полотенца. Кежай отвёл их в натопленную баньку, словно ждал гостей с утра. Соловей и Илья быстро разделись, нырнули в парилку и сразу плеснули на каменку, поддавая жару. Нахлёстывая себя вениками, они потели на верхних полках, соревнуясь в выдержке. Соловей ехидно спросил у Ильи: – Что-то твой дружок застрял в предбаннике!

– Он такой же мой, как и твой, – парировал Илья и выглянул в предбанник.

– Что сидим? – спросил он у Ивана, который отмахнулся: – Я потом.

Соловей вопросительно уставился на Илью.

– Потом помоется, – сообщил он распаренному Соловью и объяснил: – У него, вероятно, какой-то дефект тела, вот и стесняется.

Когда они ополоснулись и юркнули в тесный предбанник, Иван юркнул в баню и закрыл дверь. Его не стали дожидаться, чтобы не смущать, а ушли в дом, где их ожидал готовый стол, который не блистал разносолами, предлагая солёные грузди, картошку и наваристый суп с какой-то дичью. В большой плетёной хлебнице горкой лежал домашний хлеб. За столом сидел заспанный белобрысый парень и Кежай. Хозяин вытащил квадратную бутылку и налил в стаканы самогон, шибанувший в ноздри. Белобрысому парню не налил, буркнув, как объяснение: "Мал ещё!"

– За знакомство! – произнёс Кежай и опрокинул стакан в рот. Когда закусили солёными груздями, Кежай придвинул к себе глубокую чашку с супом и спросил, пронзительно глядя на Илью:

– Соловья я знаю, а ты, чьих будешь?

– Я из Санкт-Петербурга, – ответил Илья, с наслаждением хлебая суп.

– Что же забыл в этих краях, аль по какой надобности? – спросил Кежай, поглядывая на Илью.

– Мать и отец в Сарове работают, – ответил Илья.

– Мать и отец, стало быть, работают, а ты в тати подался? – спросил Кежай, а Илья не знал, что ему ответить.

Соловей ответил вместо него: – Он Красавчику приглянулся, вот и оставили в живых.

– Даже так! – сказал Кежай и добавил: – Ну-ну!

В комнату зашёл раскрасневшийся Иван, и Илья взглядом показал на табуретку возле себя. Когда все доели суп, чашки забрала хозяйка и все наложили в тарелки картошки. Кежай налил стаканы, минуя своего сына и Ивана, и произнёс: – Чтобы дело не стояло, – после чего выпил и крякнул. Закусывая груздём, Кежай спросил, рассматривая Ивана: – А вьюноша, чей будет?

– Мой брат, – неожиданно выпалил Илья, а Соловей только посмотрел на него, но ничего не сказал. "Не объяснять же Кежаю, что Ивана нашли в лесу!" – подумал Илья, а Кежай с усмешкой спросил: – Что же ты брата не бережёшь? Обувка, вон, никакая, да и лапсердак в дырах.

– Обокрали нас на постое, – объяснил Илья, а Соловей ехидно добавил: – Не уважают нас в здешних местах.

Кежай и Соловей выпили ещё по стакану, а Илья отказался. После обеда Кежай увёл Соловья в другую комнату, чтобы поговорить, сообщив Илье: – Вы тут пока почаёвничайте.

Молодая хозяйка молча вынесла самовар, а на стол поставила стеклянные чашки с мёдом и вареньем из смородины и малины. Они успели выпить по паре чашек душистого чая из лесных трав, когда Соловей вернулся в комнату и сообщил: – Пошли спать.

За окном вовсю светило солнце, расцвечивая снег радужными блёстками, но они за ночь совсем умотались, да после застолья клонило ко сну, так что красоты зимы их не трогали. Сын Кежая отвёл их в какой-то сарай возле бани, который оказался не сараем, а однокомнатной избой. В комнате стояли две кровати, одну из которых занял Соловей, объявив Илье: – Вы на второй

***

– Рассказывай! – снова потребовала Людмила, так как Маргина застыла на диване с закрытыми глазами.

– Тебе сообщить хорошее или плохое? – спросила Маргина, укладываясь полежать на спине. Людмила забралась ей на грудь, положив лапки на шею Маргины, и заглянула ей в глаза. Их выражение ей совсем не понравилось.

– Говори хорошее, – выбрала она и Маргина со вздохом сообщила: – Хороших новостей нет!

– Куда девался Руслан? – догадалась Людмила и со слезами на глазах спросила: – Он погиб?

– Нет, он не погиб, – успокоила её Маргина, вытирая ей мордочку рукой, и попыталась объяснить: – Руслан отравился на Перию.

– Это ты его послала? – недоумевала Людмила.

– Нет. Он по глупости повернул перстень Эрземии и отправился на Перию, – сказала Маргина. Она не стала говорить Людмиле, что в кошку её превратил Руслан, так как не понимала, зачем он это сделал. Если хотел оставить себе их общую дименсиальную сеточку, то, по отношению к Людмиле, это жестоко с его стороны. В любом случае, пока всё не выясниться, не стоит рассказывать об этом Людмиле.

– Что ты собираешься сделать? – спросила Людмила.

– Я вызову подкрепление, – ответила Маргина, отправляя свои симпоты в Атлантический океан.

Чтобы скрасить ожидание, Маргина принялась приводить квартиру в порядок. Людмила, убитая горем, осталась лежать на диване. Занятая работой, Маргина отвлеклась от мыслей о Руслане и тихо мурлыкала под нос какую-то мелодию, происхождение которой она не помнила, да и не хотела выяснять. Для неё оказалось неожиданностью, когда она в прихожей нос к носу столкнулась с Лилит. Удивлённо застыв на месте, Маргина смотрела на свою подругу и родственницу, как на привидение. Лилит, прищурив свои глаза, ехидно спросила:

– Разве не ты вызвала нас сюда?

– Вас? – удивилась Маргина, так как послала сообщение только Лилит. Пред ней возникла Морти с косой за спиной, а за ней оказалась Марико и её подобревший Тарас. Он тут же окинул орлиным взглядом квартиру и с пафосом прочитал:

– Наймил╕ше мен╕ в св╕т╕ – там, де я родився,

Там я зр╕с, п╕знав там Бога, в школ╕ там учився.

Деревце там кожне знаю, ╕ дуби стар╕╖,

Там п╕знав я дн╕ весел╕, л╕та молод╕╖.

Там ╕ рибка веселенька у р╕чц╕ гуля╓,

А в садочку у вишнев╕м соловей сп╕ва╓.

Село р╕дне, р╕дн╕ ниви, я к я вас не бачу,

То я тужу ╕ сумую, а часом заплачу.

Пусть стихи о родине Тараса были не к месту в городской квартире, он попытался сквасить лицо, собираясь выдавить слезу, но не получилось. Марико с умилением дотрагивалась до каждой вещи в доме и проникновенно произнесла: – Нет ничего лучшего в мире, чем возвращение домой!

Морти сердечно обняла Маргину и доверительно прошептала на ушко: "Я по тебе соскучилась..." Маргина пустила слезу и расчувствовалась, отчего Морти растаяла, как мороженное в жару. Маргина снова прижала её к груди и тоже шепнула на ухо: "У меня есть хорошие новости для тебя, Морти".

– Ты где пропадала столько лет? – возмутилась Марико, тиская Маргину, а Тарас чмокнул её в щеку и душевно произнёс: – Здравствуйте, мама.

Все прошли в зал. Марико, увидев Людмилу, восхищённо промолвила: – Какой красивый котик! Почему он такой печальный? Ты, что, его не кормишь?

– Мама, ты меня не узнаёшь? – спросила Людмила печальным голосом. Марико, ошарашенная тем, что кошка говорит, удивлённо спросила Маргину: – Это, случайно, не Туманный Кот?

– Мама! Ты, что, совсем сбрендила!? – возмутилась Людмила и спросила: – Ты меня не узнала?

– Такой тебя узнать не просто, – ответила Марико и спросила у Маргины: – Дэда30, что случилось? Как только ты появляешься, так сразу рушится окружающий мир!

– Чему же тут удивляться, ведь я для всех стандартная дура, – пошутила Маргина, вспомнив слова Эрземии, и вдруг услышала внутри себя чей-то знакомый голос: "Ты ошибаешься! Ты полная дура!" Маргина присела на диван, чтобы не упасть, так как этот голос навевал в памяти страшные ассоциации. Она так и не вспомнила, кому принадлежал голос, а Морти тревожно её спросила:

– Что с тобой случилось? У тебя что-то болит?

– Фантомная боль из прошлого, – пробурчала Маргина и подняла глаза. Все устремили на неё взгляды, и она поняла, что нужно рассказывать с самого начала.

– Всё началось с того, что я взорвала атомными бомбами Маскву и улетела в небо... – начала Маргина, а Марико сразу прервала её вопросом: – Кстати, зачем ты взорвала Маскву?

– Это не я, а Хутин...и Сатанаил ...– продолжила Маргина, понимая, что некоторые вещи объяснить трудно. Она стала рассказывать о своём знакомстве с Анимо и его задании. Когда она рассказала, как попала в Женеву, её снова перебила Марико.

– Ты хочешь сказать, – спросила её Марико, – что двадцать лет летела к Анимо, а потом, посланная им, очутилась на Земле, в Женеве?

– Я ничего не знаю о временных сдвигах, – ответила Маргина, а Марико ехидно буркнула: – Я знаю о некоторых сдвигах моей мамы, но буду молчать.

Заметив, что на неё осуждающе смотрит Морти, она повернулась к Маргине и сказала: – Дэда, пожалуйста, продолжай свой рассказ.

Маргина снова принялась рассказывать, и её никто не прерывал до тех пор, пока она не сообщило о посещении Перии. Маргина рассказывала о семье Эрземии, когда Морти странно схватилась за голову, словно её что-то беспокоило.

– Морти, вспомни, как ты попала в наш мир? – неожиданно спросила Маргина, присев на колена возле сидящей Морти.

– Я не помню ... – ответила Морти, отводя свой взгляд, а потом задумчиво продолжила: – Мне кажется, что меня подобрал Лучезарный и Сатанаил на границе Света и Тьмы ... они сказали мне, что я их сестра и мне судьбой назначено судить человеческие души... я чувствую склонность души к добру или злу...

Морти растерянно посмотрела на всех, а Маргина погладила её по голове и сказала:

– Твоё предназначение – управлять Вселенными и у тебя есть сестра и брат, а Лучезарный и Сатанаил не братья, а проходимцы, воспользовавшиеся твоей беспомощностью и принадлежащей тебе силой.

Маргина видела, что Морти её не совсем поняла, но решила поговорить с ней отдельно, поэтому продолжила рассказ о Перии, её обитателях и коллизиях их жизни.

– Дэда, а тебе это всё не приснилось? Может, ты проспала двадцать лет в укромном месте? – спросила Марико и мягко добавила: – Нам не нужны твои сказки, мы любим тебя в любом случае.

– Марико, перестань, – остановила Маргина свою дочь и рассказала о том, как она вернулась на Землю, и как пропал Руслан.

– Пропал не Руслан, – сказала Лилит, молчавшая до этого момента. Маргина повернулась к ней и удивлённо спросила: – Объясни?

– Попробуй Людмиле вернуть её облик, – предложила Лилит. Маргина попробовала, но не смогла, а Людмила возмущённо воскликнула: – Бабушка, мне больно!

– Не могу, – разочарованно ответила Маргина.

– И я не могу, – сказала Лилит, повернулась к Морти и спросила: – А ты сможешь?

Морти смущённо посмотрела на Людмилу, которая неожиданно вскрикнула и, вместо кошки, приняла свой прежний вид. Людмила крутанулась на пятке и чуть не задушила Морти: – Спасибо Мотя, как я тебя люблю! Ты самая крутая и я твой фанат!

– А что же с Русланом? – спросила Маргина у Лилит.

– С кольцом Эрземии был не Руслан, – уверенно произнесла Лилит и спросила у ошалевшей от радости Людмилы: – Когда вы с Русланом последний раз занимались сексом?

Людмила покраснела, как рак в кастрюле, и растерянно спросила: – К чему вы клоните?

– Когда вы с Русланом последний раз занимались сексом? – снова спросила Лилит, пристально глядя Людмиле в глаза. Маргина хотела заглянуть внучке в голову, но та закрылась, как сейф федерального резервного банка в Нью-Йорке. Понимая, что ей от вопроса не увильнуть, Людмила обречённо сообщила: – Перед тем, как мы покинули Санкт-Петербург и уехали в Саров.

– Морти, ты забирала душу Руслана? – спросила она у Морти и та удивлённо ответила: – Нет, я бы никогда не смогла это сделать.

– Я не вижу Руслана среди живых, но его нет и среди мёртвых, – сказала Лилит, а её печальное лицо почернело.

– Ты хочешь сказать, что в Сарове я была не с Русланом? – спросила Людмила и сама поняла, что так. Она не могла и подумать, что живёт с кем-то другим, и считала, что Руслан повзрослел и изменился. Внезапно её осенила другая неожиданная мысль, и Людмила обвела всех глазами.

– А где Илья? – спросила она.

– Как, где? – удивилась Марико и возмущённо воскликнула: – Он же отправился к тебе? Я сама перенесла его в Муром.

Людмила застыла на месте, поражённая услышанным, и удивлённо спросила: – Зачем ему Муром?

– Он хотел исследовать исторические места, – парировала Марико, так как внук, как и она, избрал любимым делом историческую науку, что ей неимоверно льстило.

– В данный момент наш внук исследует какую-то девушку, – хмыкнула Лилит, а Людмила успокоилась и тихо спросила у неё: – Так, где же Руслан?

– Мне самой хочется знать, куда он пропал, – задумчиво ответила Лилит, а Маргина подошла к ней и сказала: – Ты знаешь, в том Руслане, который был в Сарове, я не заметила никакой фальши.

Лилит на её слова ничего не ответила, только напряжённо нахмурила брови, то ли собирая мысли по глифомах, то ли соображая, как найти исчезнувшего сына.

***

Лилит ошиблась – в это время Илья был не с девушкой, а Иваном Непомнящим, который, как и в предыдущую ночь, раскинулся на кровати, словно спал один. Илья подозревал, что новый знакомый рос в семье маменькиным сынком и, вероятнее всего, был единственным ребёнком. Илья не верил в то, что Иван ничего не помнит из своего прошлого. Ему казалось, что их новый знакомый по какой-то причине недоговаривает всего. «Видимо, у него есть какая-то личная тайна», – рассуждал Илья, разбуженный тем, что Иван снова закинул на него ноги. Бороться с этим бесполезно, так как, оттолкнув одну ногу, Илья был придавлен второй, а вдобавок Иван закинул на него руку. Правда, если на это не обращать внимание, то можно и уснуть, что Илья и сделал.

Пробуждение оказалось неожиданным, так как Илью тормошил Соловей. Он прижал палец к губам и поманил за собой пальцем. Илья надел штаны и натянул рубаху, а сверху накинул куртку, после чего вышел во двор.

– Я ухожу в ночь, а ты с Иваном остаёшься, – сказал ему Соловей.

– Ты уходишь один? – спросил Илья, не понимая причину, по которой Соловей их оставляет.

– Я ухожу с сыном Кежая, ты его видел за столом, – ответил Соловей и объяснил: – Тебя оставляю заложником у Кежая, а его сын, заложник у Красавчика. Так мы решили.

Илья расстроился оттого, что никто с ним не советовался, хочет ли он остаться здесь или нет. "Сбегу, – подумал он, – только нужно, чтобы Соловей забрал с собой Ивана Непомнящего. Он сказал об этом своему другу, но Соловей отрицательно помахал головой.

– Ты назвал его своим братом, а Кежай хочет адекватный обмен, – разъяснил Соловей.

– Разве я не стою его сына? – возмутился Илья, а Соловей положил ему руку на плечо и произнёс: – Он отдаёт родного сына, а для Красавчика ты – никто. Ты стоишь намного больше, только Кежай об этом не знает, а я ему не рассказал, – прошептал Соловей и добавил: – Если что-то случится, ты со своим умением выкрутишься

Соловей был прав, и Илья вынуждено с ним согласился. Они обнялись на дорогу, а потом Соловей постучал в окно дома, из которого вышел сын Кежая. Сам хозяин его не провожал, чтобы не дать слабину перед чужими. Илья вернулся в сарай, где они проживали и сообщил Ивану, что они остаются вдвоём. Сообщение Ильи его ничуть не расстроило, а, кажется, даже порадовало. "Хоть поспим на отдельных кроватях", – подумал Илья. Правда, спать не хотелось, так как они и так провалялись весь день, а заняться ночью нечем. От нечего делать, Илья включил коммуникатор и позвонил матери. Увидев его, Людмила радостно хлопнула ладошками и спросила:

– Ты где пропал? Мы сбились тебя искать?

– Со мной всё в порядке, – ответил Илья, заметив то, что мама находится в санкт-петербургской квартире, а её окружают куча бабушек, но нет отца. Это его немного озадачило, и Илья спросил: – А где отец?

– Отец в командировке, – поспешно ответила мама, и перевела разговор на другую тему: – Как зовут твою подругу?

– Ваня, – машинально ответил Илья и снова спросил: – В какой командировке?

– Он в Цюрихе, – ответила мама, но Илья сразу понял, что она врёт. Поэтому спросил о самом главном: – Он живой?

– Конечно, живой! – уверенно сказала бабушка Лилит и заинтересованно спросила, разглядывая за спиной Ильи его спутника: – Вы давно с ... Ваней?

– Несколько дней, – ответил Илья, и тут в разговор влезла бабушка Марико, которая эмоционально начала расспрашивать его о Муроме и об окрестных церквях. Они тут же затеяли научный спор о житии Муромских святых, князя Петра и княгини Февронии. Марико стала доказывать, что рассказы о змее, домогавшегося Февронии – сказки. В спор тут же влезла Лилит и сообщила:

– Какая же это сказка, если в образе змея княгиню посещал сам Сатанаил!

Марико и Лилит, забыв о внуке, принялись спорить между собой, и Илья решил попрощаться:

– Я вам ещё позвоню!

– Звони, Илюша! – хором ответили бабушки, не прекращая спорить, а Илья помахал рукой и отключил коммуникатор на пальце.

– Тебя любит твоя семья, – произнёс Иван, и в его голосе послышалось лёгкая зависть, а ещё сожаление, отчего Илья понял, что у него не всё в порядке в семье. "Иван, видимо, сбежал из дома!" – догадался Илья и понял, почему он так ластится к нему. "Он считает меня своим старшим братом!" – сделал заключения Илья и тепло посмотрел на Ивана. Его умозаключения прервал Кежай, который без стука заглянул в дверь и приказал:

– Через десять минут пойдёте со мной, одевайтесь!

Он бросил на кровать узел и вышел из их комнаты. Развязав узел, Илья увидел пару выглаженных костюмов и два кожаных полушубка, которые, вероятно, им придётся одеть. Размеры, оказалось, были подобраны и Илья стал быстро одеваться. Иван ещё мялся и Илья его поторопил:

– Одевайся, Кежай ждать не будет!

Иван быстро разделся до кальсон, отворачиваясь от Ильи, и натянул на себя костюм, который выглядел на нём, как на бабе, чересчур гламурно. Они одели полушубки, и вышли на улицу. Кежай уже ждал и коротко бросил:

– Пошли!

Они пошли по посёлку, петляя, словно заметая за собой следы. Тёмные дома напоминали Илье вымершие деревни, которые они проходили по пути в Потьму, но дворовые овчарки, неистово лающие на ночных гостей, говорили о том, что здесь кто-то живёт. Вскоре они оказались в каком-то тупике, где на доме в конце горел огонёк.

Над заснеженным входом в большой и приземлённый деревянный дом висела одинокая лампочка, которая освещала своим тусклым светом вывеску с неровными буквами в два ряда "Харчевня в Потьме". Кежай потянул на себя дверь, заходя внутрь, а Илья и Иван последовали за ним. В нос ударило перегаром и сомнительным запахом пищи. Если судить по освещению внутри заведения, то красноречивое название харчевни означало не город, а отсутствие света в забегаловке. Сидящие за ближайшими от входа столиками обернулись на вошедших людей, но быстро отвели глаза в сторону.

Видимо, Кежай был не тем посетителем, которому здесь рады. Все столики оказались заняты, но к Кежаю уже бежал низкорослый и лысый хозяин. Испуганно улыбаясь, он повёл Кежая за собой к только что вынесенному столику, который уже накрывали, на две персоны. Кежай сел, а Илья и Иван благоразумно стали позади него, полагая, что стол накрывали не для них. Хозяин поставил на стол литровую бутыль с самогоном, а официанты вынесли незамысловатую местную закуску: грузди и картошку. Кежай налил себе стакан и выпил до дна, закусывая груздём, потом умял пару кусков картошки. Откинувшись на стул, он внимательно изучал посетителей, которые предпочли спрятать глаза в стаканы и тарелки.

Внезапно в помещении стало тесно, так как в зал ввалился с десяток мужчин в камуфляжной форме, вооружённых автоматами. Между ними протиснулся длинный и худой мужчина в пальто и лисьей шапке и направился к столику Кежая. Он без спроса сел на стул и налил себе водки в стакан, который легко опрокинул в горло, даже не занюхивая.

– Я слушаю тебя, Кежай, – сказал он, выпучив на атамана водянистые глаза.

– Лодарев, ты на зеках наживаешься, сука, а не заплатил за прошлый месяц, – спокойно сказал Кежай, не обращая внимания на людей с оружием. Взглянув на наглого Лодарева, он добавил: – За каждый день пеня два процента.

–Ты, Кежай, не залупайся, за мной Масковская зона стоит, а ты, мурран, знай своё место, – сказал Лодарев, встал из-за стола и пошёл к двери, бросив на ходу одному мордатому бугаю с автоматом: – Вирясов, разберись!

Вирясов передёрнул затвор и с мерзкой улыбкой нацелил автомат на Кежая. Неожиданно для всех, Илья выбросил руку и Вирясов, объятый огнём, завопил не своим голосом. Остальные бойцы не успели поднять автоматы, так как они вырвались из рук и упали на землю перед столиком Кежая. Лодарев, поражённый больше всех, застыл на месте, опасаясь, что его тоже зажгут. Кто-то догадался набросить на Вирясова какую-то мешковину и тот упал на пол, потеряв сознание. Кежай поднялся, подошёл к Лодареву и металлическим голосом произнёс:

– За это заплатишь вдвойне! Завтра!

Они вышли на улицу и прошли несколько шагов. Кежай обернулся к Илье, идущим за ним, и произнёс:

– А ты молодец!

Илья знал, что он молодец, только не понимал, кто забрал оружие у бойцов Лодарева, так как точно знал, что сам этого не делал.

***

Не договорившись ни о чём, Лилит ушла к себе домой, а Людмила разговорилась с родителями, так как давно их не видела. Маргина задержала Морти, которая жила у Лилит, чтобы более детально описать то, что она видела на Перии, и рассказать ей о брате Деземине и сестре Эрзимии.

– Эрземия? Так её зовут? – переспросила Морти.

– Да, – подтвердила Маргина и с улыбкой сообщила: – Тебя там называют Мортиземия.

Морти прошептала про себя несколько раз своё новое-старое имя, но не определила своего отношения к нему.

– Почему ты покинула Перию? – спросила её Маргина, но Морти неуверенно ответила: – Я не помню тот периода времени.

– Мне кажется, что это связано с Сатземином, – сказала Маргина, а Морти от её слов неожиданно затряслась. Маргина прижала её к себе и успокоила: – Не бойся, твой брат, Деземин, заключил Сатземина в яйцо.

– В какое яйцо? – не поняла Морти и Маргина объяснила: – В каменное, чтобы не брыкался.

Она посмотрела Марти прямо в глаза и тихо её спросила: – Мотя, ты мне доверяешь?

Морти ей кивнула, а Маргина попросила: – Тогда пусти меня в свои глифомы, я узнаю правду и помогу тебе и твоей сестре, так как ваша тайна, как мне кажется, общая.

– Я тебя пущу, – после некоторых раздумий сказала Морти и попросила: – Только я не хочу погружаться в своё прошлое.

– Договорились, – сказала Маргина и запустила свои симпоты в глифомы Морти.

"Мортиземию разбудил чей-то весёлый смех, и она поднялась, чтобы узнать, не вернулся ли отец, Кеерземин, так как она давно его не видела. На улице ещё был день и есть время поиграть с отцом. Когда подошла ближе к залу, то расслышала, что голос принадлежит Сатземину и нахмурилась. Ей не нравилось, что он ежедневно посещает их и приводит своего сына, противного Урземина. Деземин, её брат, и Урземин уходят вместе на речку, где строят крепости и лодки, разыгрывая сражения, а Мортиземии приходится сидеть одной, так как мальчишки не берут её в свои игры.

Она подошла поближе, надеясь на то, что отец вернулся, но в зале слышались голоса Сатземина и Аирземии, её матери. Заглянув в зал, она слышала их голоса, но не видела. Прислушавшись, её поразили слова, так как мама с восторженными ахами говорила: – Ещё, Сатземин, ещё!

Сатземин рычал что-то в ответ, а Мортиземия, ничего не понимая, обошла диван и увидела, что они совокупляются. Она понимала, что происходить, но не могла этого принять, и только стояла, разинув рот, не зная, что сказать. Сатземин натужно выкрикнул, изгибаясь всем телом, а голая мать обхватила его руками и прижимала к себе. Мортиземия увидела, как бычьи глаза Сатземина уставились на неё, а сам он по-прежнему с громким криком совокуплялся с матерью.

Мортиземия не могла этого видеть и бросилась в сад, а ей вслед неслись стоны Аирземии. Она затаилась в кустах недалеко от берега, не смея возвращаться домой. Ра спрятался за горизонтом, и наступили сумерки. Мортиземия решила, что лучше уйти в свою комнату и там дождаться отца. Стоило ей пройти несколько шагов, как она наткнулась на Сатземина.

– Попалась! – зловеще произнёс он, и тут Мортиземия услышала голос Урземина, идущего от берега в сторону дома. Ему что-то отвечал Деземин.

– Будешь за мной подглядывать, я расправлюсь с тобой и твоим отцом! – грозно произнёс Сатземин и оттолкнул её в кусты, а сам пошёл на голос Урземина. Мортиземия стремглав понеслась подальше от дома, преследуемая страхом, более сильным, чем страх темноты и одиночества. Она знала, что по её лицу отец определит, что что-то случилось, и её придётся всё рассказать. Об этом обязательно узнает Сатземин и убьёт её и отца. Чтобы её не смогли найти, она заглушила все мысли и захлопнулась в дименсиальный кокон.

Над собой она заметила стаю чаек, несущихся в сторону мыса Пасть, поэтому подпрыгнула и унеслась в небо, распавшись на десяток вновь появившихся чаек. Таким способом её никто не заметит, и она осторожно бросила взгляд вниз. Дом остался сзади, а впереди поднимались обрывистые склоны гор Головы. Так называлась это неуютная местность, весьма похожая с высоты на голову крокодила. Вершины гор белели шапками снега, сползая по крутым склонам ледниками и разбиваясь на многочисленные ручейки, бегущие к Первичному океану. Мортиземия собиралась затеряться в этих суровых местах, надеясь на то, что здесь её никто искать не будет.

Чайки легко преодолели горную цепь и вырвались к побережью, направляясь к самому дальнему мысу Нос. Мортиземия не стала лететь с ними, а повернула свою стаю в то место, где у настоящего крокодила находились зубы. К её неудовольствию данное место тоже казалось негостеприимным и открытым, поэтому она опустилась ниже. Зубы, как и настоящие, оказались огромными провалами до воды, а на его отвесных стенках вряд ли какая птица осмелиться свить гнездо. Мортиземия направила своих чаек туда, где должна была быть глотка и увидела, что Боохземин, сооружая этот остров, словно в насмешку, сделал отверстие, уходящее глубоко внутрь. Мортиземия не стала собираться, а летела дальше в тёмную каменную глотку, пока не заметила, что огромный каменный туннель расходится в две стороны.

Она опустила свою стаю вниз и собралась в человеческую фигуру, хотя этому месту больше подходил вид какого-нибудь страшного чудовища. Стенки туннеля, ощупанные симпотами, оказались гладкими, словно их кто-то специально шлифовал. Вокруг царила кромешная темнота, но Мортиземии свет не нужен, так же, как и тепло, о котором здесь мечтать не приходилось. Главное достоинство этого места – отсутствие кого-либо и тишина, позволяющая погрузиться в себя или посещать свои миры, сосредоточившись на перстне с Вселенными.

Мортиземия ещё раз проверила свою дименсиальную сеточку, чтобы та не фонила, и пошла вправо. Ей долго пришлось идти по прямому и круглому каналу, пока он не стал раздваиваться. Мортиземия снова свернула вправо и долго шла, наблюдая, как в разные стороны отходят ответвления. Свернув в один туннель, Мортиземия опять увидела кучу ответвления и нырнула в первый попавший. Идти было можно, но если поднять руки, то они доставали до потолка. Через некоторое время Мортиземия оказалась в большой камере с шарообразными углублениями по всей поверхности.

"Этот интерьер что-то напоминает?!" – подумала она и вспомнила: "Бронхи! Боохземин, не мудрствуя лукаво, изобразил остров, повторяя внутренности Лиитземии!" Бронхиальная каморка оказалась удобной и Мортиземия остановилась в ней, чтобы подумать. Последние происшествия требовали размышлений, так как Мортиземия не знала, что ей в дальнейшем предпринять. Если она расскажет всё отцу, то их семья разрушится, а если не расскажет, то отец догадается по её лицу, что что-то случилось и ей придётся рассказать. Она не могла винить свою мать, но понимала и то, что не сможет смотреть ей в глаза. Больше всего пугало то, что Сатземин может убить её и Кеерземина, её отца. В любом случае домой ей не следует возвращаться. Мортиземия пристроилась в одном углублении и заснула. Разбудил её странный шорох в темноте. "Меня нашёл Сатземин!" – испуганно подумала Мортиземия и замерла на месте, чтобы он её не обнаружил.