Текст книги "Крапленая масть (СИ)"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Она остановилась, а потом добавила:
– В одном ты прав, он нашёл тебя, а когда увидел Ониуса, то подумал, что я на планете Дакорш. Остаётся понять, куда он девался. Я боюсь, как бы он не попал к этим скелетам.
– Кстати, о скелетах, откуда они появились? – спросил Декуша.
– Я не могу сказать, – задумалась Ви-Йен, – чтобы управлять мёртвым, нужна большая сила.
–Единственное разумное, что я могу предложить, – сказал Максим, – нужно садиться в цирке Баг.
Ви-Йен пустила тарелку вниз, пытаясь включить интуицию, чтобы выбрать место для посадки. Увидев горный ручей, спрятанный заросшими берегами, она уверенно направила туда тарелку. «Хоть свежей воды напьюсь!» – подумала она, ощущая сухость во рту. Прочитав мысли Максима, она улыбнулась: он тоже хотел к ручью. «Хорошенький ты мой!» – радостно подумала она, и Максим что-то заметил, так как посмотрел на неё.
– Я тебя люблю, – сказала она, не стесняясь Зитти, которая чуть не съела их глазами.
– Тарелку не разбей! – засмеялся Максим, и Ви-Йен испуганно бросила на экран взгляд.
***
– Дочь моя, где ты? – открывая дверь в комнату Мави, спросил король Багила, следуя впереди трёх портних. На руках короля лежало белое пышное платье, которое струилось складками до самого пола. Подавая свой голос, король хотел разбудить Мави, но, не увидев её в постели, снова спросил: – Маурасави, детка моя, где ты?
Не обнаружив нигде дочери, король бросил платье на руки перепуганной портнихе, а сам вызвал прокурора Брикса.
– Что случилось? – появляясь в кабинете короля Багилы, спросил король Кромми, поглаживая свою бороду. Из-за его плеча выглядывал озабоченный принц Арсей.
– Маурасави пропала, – нахмурился король Багила, – вероятно, её похитили.
Появившийся прокурор Брикс трепетно сообщил, что вместе с котом сбежал Тилешко из Дангории.
– Найдите мне дочь, – с потемневшим лицом сказал король Багила и добавил: – И этого … Тилешко!
– Позвольте мне принять участие в поисках принцессы? – спросил Арсей.
– Конечно, принц, – мягко сказал Багила, – найдите вашу невесту.
Арсей вышел из дворца в сопровождении своих «лоев» – преданных ему ровесников, так как он рос с ними с детства, вместе с ними познавая военное искусство и методы ведения хозяйства, танцы и правила торговли. Король Багила считал, что, когда сын займёт его место, у него будет на кого опереться.
Остановившись у реки, Арсей разделил свою команду на две: одну, во главе с собой, отправил на лодках по воде, а вторая, с бароном Буром, его близким другом, должна идти вдоль берега, вверх по течению Ронни. Такое деление объяснялось просто – зная любовь Мави к воде, Арсей более всего надеялся найти её в реке, а не на суше. Тем более, если её не похитили, а она убежала, так как Арсей успел немного узнать характер своей невесты.
Тем не менее, Мави ему нравилась такой, какая она есть, и он подумывал соорудить у себя дома большой бассейн, соединив его с рекой Ронни, чтобы его будущая жена не испытывала неудобства.
А прокурор Брикс занимался новым заключённым – перед ним в его официальном кабинете стоял вестник Аскерон, недоумевая, зачем его вызвали. Он надеялся, что ему дадут государственный заказ на доставку писем, поэтому пытался держаться с достоинством.
– Ты доставлял письмо некому Тилешко из Дангории? – спросил его прокурор Брикс.
– Да, доставлял, – сообщил вестник, – признаюсь, я не чаял его найти.
– А кто отправитель данного письма? – спросил прокурор Брикс, открывая окно, так как день выдался жарким.
– Не могу сказать, – признался Аскерон, – письмо лежало в пакете, на котором имелась надпись «Доставить письмо Тилешко, живущему в герцогстве Дангория», и деньги за доставку.
Аскерон вытащил из своей сумки листок обёртки с надписью и подал его прокурору Бриксу. Тот долго рассматривал кусок камышовой бумаги, а потом вытащил письмо Тилешко и сравнил почерк. Оказалось, что манера письма Тилешко идентичная надписи на обёртке, но прокурору данное обстоятельство ничего не говорило. Он положил бумаги на стол и спросил:
– Что написано в письме?
– Я его читал после того, как оно побывало в воде, – сообщил Аскерон, – признаюсь, написанное выглядит, как абракадабра…
В это время, к большому удивлению прокурора Брикса, в помещение влетел кокур и начал деловито рыться в бумагах на столе. Обнаружив письмо Тилешко, птица свободно вылетела в окно, унося в клюве письмо.
– Какого … – только и смог выдавить прокурор Брикс, а Кокур, ведь это был он, покинул столицу, направляясь в верховья Ронни. Через некоторое время Кокур опустился ниже, и приземлился на плечо Вакка.
– Спасибо, Кокур, – сказал Тилешко, принимая у кокура письмо и бережно укладывая его в котомку.
– За нами гонится Арсей, – не удержавшись, сообщил Кокур. Ему не хотелось огорчать Вакко, но отряд принца представлял серьёзную опасность для двух не вооружённых юношей и девушки, не считая сеньора Команчо.
– Кто такой принц Арсей? – ревниво спросил Вакко, поглядывая на Мави.
– Принц хочет на мне жениться, – немного смущённо объяснила Мави.
– А ты? – спросил Вакко.
– Я – нет, – сказала Мави, откровенно глядя ему в глаза.
– Тогда тебе нечего бояться, – сказал Вакко, играя мышцами. Кокур, видевший отряд принца Арсея, имел другое мнение, но не желал лишать Вакко бодрости.
Они не задавались вопросом, что им делать дальше, так как никто на него не смог бы ответить. Мави и Вакко хотели остаться вместе, но ясно понимали, что оставаться в Рузере им нельзя.
В отличие от них, Тилешко безразлично, где находиться, но его беспокоил другой вопрос – таинственное письмо, в котором некоторые слова оказались правдой и, вероятно, в них скрыт какой-то смысл, а, возможно, описано его будущее. Причём, как оказалось, не только будущее Тилешко, но и кузнеца Вакко, а также принцессы Маурасави
Так как они шли по берегу, то только к вечеру добрались до кузницы Вакко, где на берегу увидели тоскующую Третилу. Увидев Мави, лягушка чуть не прыгнула ей на грудь, но сдержалась, заглядывая ей в глаза.
– Спасибо тебе, Третила, – сказала Мави, подходя к ней поближе.
– За что? – насторожилась Третила, вытянув морду и навострив выпученные глаза.
– За то, что спасла Вакко, – сказала Мави и чмокнула её между глаз. Целование Вакко не понравилось, но он стерпел, буркнув исподлобья: – Со мной целоваться не будем.
Ночевали возле кузницы, расположившись на стоге сена, который когда-то накосил Вакко. Перед этим Мави поймала пару рыб, и они сварили уху. Когда, после ужина, сидели у костра, Тилешко, не удержавшись, попросил Мави почитать письмо. При свете костра Мави питалась разобрать буквы и чуть не сожгла его, уронив в костёр. Тилешко выхватил его, едва поджаренное, и с удивлением увидел, что под огнём проявились смытые водой буквы. Мави с рук Тилешко прочитала:
Чтобы угробить лиходея
с отметкой та-та Комара.
– Что значит та-та? – не понял Тилешко.
– То значит, что там буковок не видно, – объяснила Мави.
– Дайте-ка письмо мне, – сказал Вакко.
– Зачем? – насторожился Тилешко, опасаясь за своё сокровище.
– Затем, что я с огнём лучше вас знаком и попробую восстановить письмо, – ответил Вакко. Тилешко с очень большой неохотой отдал письмо и навис над Вакко, отслеживая каждое его движение.
– Так! Все отошли в сторону и не мешайте! – сообщил Вакко, и под его суровым взглядом все отступили к реке, наблюдая звёзды в небе. Через некоторое время Вакко сообщил: «Все!» – и его чуть не сбил Тилешко, дрожащими руками схватив письмо.
– Мави, читай, – сказал он, наглядевшись на свою драгоценность и отыскивая мельчайшие повреждения. Мави взяла письмо и прочитала:
Чтобы угробить лиходея
с отметкой страшной Комара,
четыре Мотылька, бледнея,
защитой станут для добра.
Ищи друзей, твой вектор точен,
у них отметка на руке.
след бабочки заметный очень,
комар у твари на щеке.
Ты сокрушишь его основу,
целуя злейшего врага,
путь открывая страсти слову,
суть обнажая донага.
Мави прочитала и захихикала, чуть не падая.
– Что? – не понял Вакко.
– Последнюю строчку я раньше читала, как «грудь обнажая донага», – хихикая, Мави посмотрела на Вакко и добавила: – Я думала, что последние строчки относятся ко мне.
– Хватит хихикать, – сказал сеньор Команча, грея свой живот у костра, – судя по письму, Тилешко встретит четырёх с меткой бабочки. Так что у нас двух бабочек не хватает.
– Может, их всего четыре, вместе с Тилешко? – сказал Кокур, восседая на плече Вакко.
– В любом случае бабочек не хватает, – сказала Мави, – только меня интересуют не бабочки, а Комар.
– А меня интересует, почему я должен целовать этого Комара, – задумчиво сказал Тилешко.
– Комар не лягушка, ради доброго дела можно поцеловать, – сказал Вакко и наткнулся на две пары глаз, способных его заколоть.
– Ложимся спать, – сказал он, пряча глаза, – утро вечера мудренее.
Но долго поспать им не дали.
***
Мануок проснулся оттого, что неприятная тяжесть, которая всегда окружала его тяжёлым туманом, по какой-то причине ушла в сторону, освободив голову от навязчивых мыслей. Странное состояние нереальности происходящего отпустило его, и он оглянулся вокруг, с удивлением наблюдая кучу скелетов, которые, как будто, заснули.
Скелет своего отца он помнил, а рядом находился скелет в плаще, который прикрывал свой череп капюшоном. Кажется, его звали Тором, и он привел вчера целую армию скелетов. Мануок слышал разговор отца с Тором, который убеждал герцога Органа, что скелеты лучше людей в бою.
Видимо, он приходится Мануок дедом, так как Орган называл Тора отцом. Мануок не помнил деда и не чувствовал никакой эмоциональной связи с ним, а отец, пусть и мёртвый, был ему ближе. Несмотря на то, что отец был мёртвым, Мануок не мог открыть тайну матери, полагая, что лучше ничего не менять в его маленьком многострадальном государстве. Тем более что эта тайна не стесняла Мануок, и он к ней привык.
Они находились в цирке Баг, собирая здесь все свои войска, перед тем как двинуться на королевство Аморазон.
Пустынная местность способствовала скрытности, и не следовало опасаться обнаружения раньше времени. Говорили, что здесь обитают какие-то «момы», но, ни одного из них не поймали, несмотря на то, что герцог Орган наказывал своим скелетам привести хоть одного.
Мануок поднялся и отошёл подальше, чтобы не чувствовать запаха тлена, несмотря на то что к нему уже привык. Гарбер, учуяв, что хозяин поднялся, пробурчал: «Не спится некоторым!» – и потрюхал за ним. Невдалеке журчал ручей, и Мануок отправился к нему, собираясь утолить жажду кристально свежей талой водой. Наклонившись, он до зубовной боли глотал с ладошки, а потом вымыл лицо и руки.
С весёлым настроением он возвращался в лагерь, как вдруг под ногами провалилась земля, и он полетел вниз.
***
Тарелка застыла между гор, скрытая от глаз небольшой рощицей. Ви-Йен ещё раз наказала Зитти держаться на высоте и внимательно наблюдать за обстановкой. Не очень надеясь на девушку, Ви-Йен поставила автоматические регистраторы, чтобы, в случае чего, они предупредили Зитти.
Декуша забрал свой автомат, а Ви-Йен не взяла даже лазерного ружья, объяснив Максиму, что в любой ситуации оружие не аргумент, и у неё есть более адекватные методы остановить агрессию кого угодно. Декуша подозревал, что она обладает некоторыми способностями внушать людям свои мысли, так как уже имел удовольствие их наблюдать.
После сборов они подошли к люку, и Ви-Йен включила твёрдый луч, по которому соскользнула вниз. Декуша, никогда не пользовавшийся таким устройством, с опаской сжал рукой светящийся луч и мягко спустился за ней. Они пошли в рощицу, а Зитти, как ей приказали, поднялась на недосягаемую птицам высоту. Увеличив экран наружного наблюдения, она долго наблюдала за Ви-Йен и Декушей, пока они не скрылись за горой и, от нечего делать, повернула вектор наблюдения вниз, и увеличила до максимума.
Странная структура рисунка на экране озадачила её, пока она не догадалась: «Так это же дерево!» Зитти укоротила вектор, уменьшая увеличение, и перед её глазами возник вид на дверь сверху. Дверь, не особенно заметная из-за каменного навеса, уходила в гору. По бокам у двери, вероятно, находились окна, но Зитти их сверху не видела. Весьма заинтригованная находкой, она спустилась ниже, отчего замаскированный вход стал более различим. Его скрывали заросли кустов и внизу заметить вход невозможно, если не знать, где он находится.
Зитти ничего не знала о местной жизни, так как интересовалась совсем другим – сохранением генофонда планеты Дриддо. Поэтому она включила справку о планете Дакорш и принялась её изучать. Так как образование она получила академическое, то скоро создала в своей голове квалифицированный каталог сведений о планете Дакорш.
Бросив наблюдение за окружающей обстановкой, Зитти не заметила, как из двери вышел юноша, но автоматический регистратор, поставленный Ви-Йен, сработал. Зитти уставилась на экран и увидела, что юноша смотрит вверх и машет рукой. Нарушая все инструкции, Зитти открыла люк и высунулась наружу.
– Что ты хочешь? – крикнула она на универсе.
– Может, вы пустите меня к себе? – вежливо спросил юноша.
– Кто ты такой? – догадалась спросить Зитти.
– Меня зовут Юра. Я работал на многороссийском руднике.
Немного поколебавшись, Зитти включила твёрдый луч и крикнула: – Хватайся за луч.
Юра двумя руками схватился за светящийся луч, и его вознесло в приёмную камеру. Очутившись перед Зитти, Юра улыбнулся и снова представился: – Меня зовут Юра.
– Зитти, – сообщила девушка и, отчего-то, покраснела.
В это время Ви-Йен и Декуша плелись вниз по склону, с огорчением констатируя, что таким способом им своего сына не найти. Здраво рассуждая, Ви-Йен подумала, что если Ониус сопровождает Зарро, то они могли давно отойти в безопасное место, а не шляться перед носом скелетов и их предводителя, Мануок. Следовало искать сына в другом месте, но сердце матери говорило, что Зарро где-то здесь.
Её размышления прервала кучка скелетов и людей, которая вышла им навстречу с явно враждебными намерениями. Ви-Йен попробовала внушить им мысль вернуться назад, но, видимо, на данных индивидуумов её искусство воздействия не влияло.
– Слава Мануок! – воскликнул громадный скелет, поднимая меч, и вся толпа бросилась на них.
Декуша выпустил в бегущих очередь из автомата. Пули свалили несколько нападавших на землю, но скелеты и люди, ничуть не пострадав, поднимались и упорно двигались на них.
– А теперь самое лучшее оружие – ноги, – сказал Декуша, бросая на землю не нужный автомат. Они припустили, как самые быстрые бегуны, и Декуша с улыбкой констатировал, что у Ви-Йен отличная физическая форма.
– Не сбивай дыхание, – повернувшись, сказала Ви-Йен, точно она являлась тренером Максима. Оглянувшись, Декуша увидел, что скелеты не отстают и упорно движутся за ними, а главный догоняет их на скелете лошади. Они заскочили в рощицу, над которой висела тарелка и Ви-Йен надеялась, что Зитти не спит, а автоматический регистратор сработает.
Зитти не спала, так как мило беседовала с Юрой, находясь в кухонном отсеке, совсем забыв о наблюдении. Когда раздался сигнал регистратора, она вздрогнула и, извинившись перед Юрой, отправилась в рубку, чтобы быстрее устранить назойливое препятствие её беседе с юношей. Увидев внизу Ви-Йен и Декушу, она похолодела и растерялась, к тому же заметила приближающихся скелетов, которые совсем её поразили.
С опозданием она щёлкнула пальцем, включая твердый луч, и увидела, как Ви-Йен и Декуша одновремённо схватились за него. Не успели они подняться, как за луч схватился гигантский скелет и поплыл вверх.
– Выключай! – крикнул Декуша и долбанул поднимающегося по лучу скелета по черепу. Череп отвалился, но скелет упорно лез вверх и Декуша ногой двинул по грудной клетке. Скелет рухнул вниз, а одна рука так и осталась висеть, перебирая костяшками кисти. Зитти закричала от ужаса, но её поволок внутрь Юра, а Ви-Йен закрыла люк. Подняв тарелку над цирком, она повернулась к Юре.
– Кто ты? – спросила Ви-Йен, и Юра рассказал свою историю. Когда он сообщил, как они пробирались туннелями и упомянул Зарро, Ви-Йен прервала его восклицанием:
– Так он здесь?
В эту минуту они почувствовали удар, и тарелка наискось полетела вниз, пока не рухнула в конце озера.
Они не знали, что Кадерат, которого отвлекли два метеорита, падающие на планету Дакорш, снова бросил свои симпоты вниз и не обнаружил Мануок. Заметив, что в том месте, где был Мануок, находится тарелка, Кадерат, обозлённый сверх всякой меры, ударил молнией по ней.
Полагая, что Мануок уничтожили с тарелки, Кадерат спустился на планету, чтобы его заменить.
«Нельзя мухлевать картами!» – злорадно подумал он, и воскликнул, возбуждая армию скелетов:
– За Мануок, на королевство Аморазон!
Репликация двенадцатая. Маргина
Сидоренко, оставленный Маргиной, долго изгалялся над собой, отрабатывая навыки превращения, пока не измок, как курица под дождём. Собственно говоря, пота, как такового, не должно было быть, но Сидоренко не достиг ещё того уровня искусства, чтобы регулировать теплообмен с окружающей природой.
Во время одного из полётов в воздухе Сидоренко заметил небольшую колку в степи и направился туда, чтобы отдохнуть в тени деревьев. Когда подлетел ближе, то увидел небольшой дом, не замеченный сразу, и колодец возле него. Несколько коров разлеглись под деревьями и жевали жвачку, непрерывно двигая челюстями
Сидоренко, чтобы не тревожить хозяев, опустил деревянное ведро в каменный колодец и с удовольствием крутил ворот, наслаждаясь тишиной и прохладой. Огромный дуб накрывал колодец тенью, захватывая и дом и деревья, которые посмели вырасти рядом.
Напившись, Сидоренко разделся и плеснул водой на себя, постанывая от удовольствия. Когда он обернулся к колодцу, то, неожиданно для себя, увидел перед собой кудрявую женщину, держащую на руках широкое полотенце. Появление женщины так поразило его, что он растерялся и стоял, не произнося ни слова.
– Меня зовут Манароис, – сообщила женщина и принялась сама вытирать Сидоренко спину.
– Коля…, Николай, – произнёс Сидоренко, отчего-то став заикаться.
– Пойдём в дом, там прохладно, – позвала Манароис, и Сидоренко пошел, как бычок на верёвке. Она усадила его за стол и налила в глиняную кружку холодного молока из кувшина. Сидоренко выпил, не чувствуя вкуса, замечая только прохладу. Манароис, загадочно улыбаясь, налила ещё одну кружку, и Сидоренко выпил, а когда кувшин закончился, и Манароис хотела начать новый, он спохватился и сказал: – Хватит.
Дальше сидеть показалось неприличным, и Сидоренко поднялся, собираясь уходить, а Манароис, привстав, предложила:
– Отдохни, дорога дальняя.
Он прилёг на кровать в другой комнате, понимая, что нужно уходить, но не мог, как будто кто-то его очаровал. Манароис тихо опустилась рядом и гладила его волосы, что казалось естественным, привычным и приятным. И даже тогда, когда губы Манароис покрыли его губы, он не чувствовал отторжения, а наоборот, потянулся к ней своими. Окутанный облаком любви и нежности, Сидоренко забыл обо всём, погрузившись в блаженство.
***
Змей, удрав от шашлычной компании, прямо с ходу плюхнулся в озеро Сван, подняв большую волну, и тут же сунул все три головы в воду. Тёмный, находясь на берегу, прекрасно видел змея, но не покидал озеро, наблюдая за рыбалкой. Габи, вытащив голову из воды, принялась что-то шептать и Гайтели, заметив это, удивлённо спросила:
– Что ты шепчешь?
– Шепчу «ловись рыбка большая и маленькая», – объяснила Габи.
– Помогает? – заинтересованно спросила Гайтели.
– Не знаю, – сказала Габи, – сейчас проверю, – и сунула морду в озеро. Через мгновение появилась с огромной рыбиной в пасти. Увидев данное чудо, Гайтели торопливо проговорила: – Ловись рыба большая и маленькая, ловись рыба большая и маленькая …
– Что она делает? – спросил Гаркуша, вытягивая из воды морду, всю в тине.
– Рыбу ворожит, – сообщила Габи, пережёвывая пойманную рыбу. Гайтели сунула голову в воду и появилась с большой рыбой, которую принялась жевать. Гаркуша, ошарашенный увиденным, глядя на воду, завопил:
– Ловись рыба большая и большая …
Едва проговорив, он поспешно сунул голову в воду и долго не появлялся. Когда показалась его голова, то Гайтели, которая ещё мусолила своего хвостика, увидела в его пасти огромного сазана. Гаркуша, красуясь, подбросил его вверх и проглотил, чуть не подавившись. Застрявшие в пасти остатки с водорослями он выплюнул на берег, прямо под ноги Тёмному.
– Прости, – сказал Гаркуша, икая.
– Попей воды, дуралей, а то подавишься, – снисходительно посоветовала Габи, аккуратно разделываясь с очередной рыбой. Тёмный, бросив случайный взгляд на берег, куда плюнул Гаркуша, с удивлением обнаружил сеточку, которую, не мешкая, надел.
Сидящий в желудке Великий Пу, задыхаясь, спросил Сазана: – Что, доигрался? Как теперь выходить будем?
– Через задницу, – огорчённо заметил Сазан.
– Почему, я не смог его убить? – спросил Великий Пу.
– Это же змей, дуралей, – хмыкнул Сазан, чувствуя, что его разъедают пищевые соки, – он гасит интровертную энергию и в его присутствии чары не действуют.
В это время Тёмный проверил сеточку, натянутую на себя, и радостно махнул рукой змею, пожелав на прощанье:
– Ни хвоста, ни чешуи.
Гаркуша оторопел от такого пожелания, а Гайтели, более образованная, с улыбкой ответила: – Спасибо!
Товарищ Тёмный, сбежав от всех, вздохнул свободно и подумал, что никакие миллиарды в Швейцарских банках не заменят того душевного восторга, которое его охватило. «Свободен!» – воскликнул он и, как обычно, превратился в чёрного коня. Наподдав, что есть силы, он нёсся по степи, едва касаясь земли, ощущая полёт без крыльев.
Странное чувство эйфории, охватившее его, отбросило все прежние мысли и, как бы, очистило Тёмного он той грязи, от того маразма, в котором он пребывал. Тёмный стёр из глифом всё, связанное с Великим Пу, с Многороссией и теми годами, которые там провёл. Невольно проснулась мысль, а не стёр ли он номера своих счётов, но Тёмный выбросил из глифом и это напоминание. Он нёсся по степи, пока не достиг дома Манароис, возле которого остановился, сдерживая свои симпоты, чтобы сделать и себе и ей сюрприз. Открыв дверь в дом, он, сияя улыбкой, остановился.
Видимо, Манароис спала, так как на кухне её не оказалось, и он прошёл в спальню, собираясь нырнуть ей в кровать.
– Какого чёрта! – возмущённо воскликнул Сидоренко, увидев Тёмного на пороге, и добавил, прикрывая Манароис простыней: – Стучаться нужно!
– Фу, Тёмный, как от тебя воняет рыбой, – сказала Манароис и Тёмный понял, что ему ничего не светит. Он мог бы набить морду этому старшине, несмотря на то, что он носит его сеточку. Вспомнив это, Темный вернулся и бросил свою сеточку на кровать.
– Отдай мне мою, – сказал он. Сидоренко дёрнул за ухом и бросил ему сеточку. Темный не стал её надевать, так как от неё пахло Манароис и Сидоренко, что намного хуже, чем дух от сетки Сазана. Выйдя на улицу, он долго стирал сеточку в корыте у колодца, но так и не одел, потому что обоняние напоминало об измене. Положив её в карман, он пошел пешком по дороге в направлении городка Валу.
– Не одевай её, – сказала Манароис старшине, – я потом её отстираю.
– Она мне вообще без надобности, – сказал Сидоренко, заваливаясь на Манароис. Она со страстью впилась в его губы и прошептала: «Как долго я тебя искала!» – на что старшина ответил: «Как долго я тебя искал!»
***
Маргина и Мо немного ошалели от своей любви, отчего позабыли всё на свете. Когда они пролетели полнеба, Маргина, раскинув симпоты, ошарашено рисовала окружающую картинку и ничего не могла понять.
– Подожди, Мо, – сказала она, опускаясь в степи. Мо и сам раскинул симпот, выискивая Сазана.
– Ничего не пойму, – сказала Маргина, – нет ни Сазана ни Коли, одни пустые сеточки.
– Кто такой Коля? – спросил Мо и Маргина мгновенно закрылась.
– Я потом тебе всё объясню, – сказала Маргина, надеясь на то, что Коля и Сазан, сражаясь, оба погибли. Колю, конечно, жалко, славный был парень, но Мо, её любимый Мо намного ближе.
– Маргина, кончай цирк, колись, – сказал Мо и Маргина, махнув рукой, открыла все глифомы. То, что он увидел, Мо не понравилось, но последнее чувство к нему, выраженное Маргиной, всё пересилило. «Может, она научилась врать Хранителям?» – подумал Мо, но Маргина оставалась чиста, как стёклышко.
«Как мутное стёклышко!» – хмыкнул Мо, и Маргина спросила: – Чего?
– Всё в порядке, заключённая, вы свободны! – изрёк Мо, и Маргина повисла у него на шее: – Ты мне веришь?!
Сеточка Сазана находилась рядом, и они пошли пешком, несмотря на то, что местное солнце, Горилло, не жалело своих лучей. Когда местность пошла немного вниз, Маргина заволновалась, так как знакомая колка находилась впереди. «Манароис, дрянь такая!» – прислушавшись к своей интуиции, отчего-то подумала Маргина. Она первой зашла в дом Манароис и сразу же шмыгнула в спальню.
– Коля, что ты здесь делаешь? – воскликнула Маргина, сдирая простынь с кровати.
Голая Манароис спряталась за Колей, которому места, где прятать своё интимное начало, не нашлось.
– Манароис, дрянь такая, когда ты перестанешь воровать у меня мужчин! – воскликнула Маргина, раскинув локти в стороны, как фурия.
– Не смей называть мою жену дрянью, – возразил Коля.
– И от кого я это слышу, лживый двоеженец, – смаковала Маргина и, апеллируя к появившемуся Мо, сообщила: – Он собирался на мне жениться.
– Я ошибался! – сообщил Сидоренко.
– Кстати, откуда у тебя сетка Сазана, – спросила Маргина, остывая под взглядом Мо.
– Мне её дал Тёмный, а свою забрал, – ответил Сидоренко.
– Так к тебе и Тёмный приходил? – догадалась Маргина и спросила у Манароис: – Что же ты его рядом с Колей не положила?
– Мне Коля люб, – выглядывая из-за плеча Сидоренко, сказала Манароис.
– Выйдем, поговорим, – предложила Маргина и подождала Колю у колодца, где попила воды.
– Я думаю, что нам нужно расстаться, – сказала Маргина, когда Сидоренко к ней вышел. Сидоренко молчал, а потом сообщил: – А я уже придумал, как тебе детей рожать!
– Как? – оживилась Маргина.
– Я же медик, – объяснил Сидоренко, – и направление мыслей у меня – медицинское. Если ты в точности повторишь не только внешнюю оболочку, но и внутреннюю структуру организма, чтобы она функционировала, как женская особь, то ты можешь родить даже крокодила.
– Типун тебе на язык, зачем же мне крокодил?
– Понимаешь, наблюдая за тобой непродолжительное время, я не удивляясь, что ты можешь этого захотеть, – прищурив смеющиеся глаза, сказал Сидоренко.
– Спасибо тебе, Коля, – сказала Маргина и чмокнула Сидоренко в губы, – я ничуть не жалею, что встретила тебя на своём пути.
– Я тоже, – сказал Сидоренко.
– А, что же ты к Манароис переметнулся? – возмущённо воскликнула Маргина, как будто сама не сделала то же самое.
– Сердцу не прикажешь, – сказал Сидоренко, и они, взявшись за руки, пошли к Мо и Манароис, которые нервно стояли у крыльца.
***
Так как лень пришла раньше, чем родился сеньор Команчо, то ночью он не ловил мышей, а дремал, прислонившись к Тилешко. А поскольку имел душу трепетную и нежную, то всякий дискомфорт чувствовал сразу, стоило ему только появиться.
То, что его беспокоило в эти ночные часы, называлось сотрясением земли, производимое, вероятно, некими беспардонными особями, не спящими в ночи. Сотрясение приближалось, тревожа естество кота, настроенное на медитацию, отчего сеньор Команчо открыл один глаз.
– Тилешко, просыпайся! – сказал сеньор Команчо, двинув задней лапой юноше в живот.
– Чево?!
– Не «чево», а кто-то едет сюда, – буркнул кот, переложив ответственность за события на Тилешко, а сам закрыл глаз, собираясь поспать ещё. Правда, поспать не удалось, так как Тилешко разбудил всех, а Мави, услышав отдалённый стук, уверенно сказала:
– За нами скачет принц Арсей!
Кузнец Вакко вытащил из сумки самый большой молот, собираясь сразится с врагом, коим он считал принца и его лоев, но Тилешко благоразумно сказал:
– Лучше нам спрятаться.
Все, кроме Вакко, данное предложение одобрили, и они быстренько укрылись в кустах, подальше от кузницы. Преследователей не пришлось ожидать долго, так как на площадку перед кузницей, выскочила группа всадников. При свете зажжённого факела, Мави сразу узнала барона Бура, друга принца Арсея, который, обыскав кузницу и увидев следы пребывания беглецов в виде костра, громко крикнул:
– Кузницу сжечь!
Кузнец Вакко с налитыми кровью глазами хотел двинуться на обидчика, но Мави его сдержала, прошептав на ухо: «Не сейчас, милый!» – а когда Вакко успокоился, добавила: «Мы этих кузниц настроим, как грибов на полянке!» Когда конники ускакали, оставив пылающую кузницу, Вакко некоторое время смотрел на огонь, а потом спохватился:
– Они едут к моему отцу!
Забрав свои пожитки, беглецы отправились в верховья Ронни, туда, где в неё впадает быстрый Сеттер. Стоило им уйти, как к берегу приткнулась четырёхвесельная лодка, из которой выскочил принц Арсей и, глядя на догорающее пламя, прошептал с улыбкой: «Не уйдёшь!»
Наступило утро, когда Тилешко с компанией доплелись до того места, где жил отец Вакко. С берега Сеттера они рассмотрели деревню, находящуюся на другом берегу, но никаких конников там не увидели.
– Я поплыву и посмотрю, – сказала Мави, но её схватил за руку Вакко: – Я тебя не пущу.
– Я посмотрю, – квакнула Третила, – кроме того, меня никто не заметит.
Насчёт того, что не заметят, Третила ошибалась, так как её зелёное величество не заметит разве что слепой, но Мави, поддержав лягушку, категорически сообщила, что она плывёт с Третилой. Вакко вынужденно согласился, а остальные ожидали, когда можно прилечь, так как падали с ног. Прыгнув с берега, Мави погрузилась в холодную воду, которая сразу же смыла усталость и приободрила настолько, что девушка улыбнулась. Холода она, сколько себя знала, Мави не боялась и плавала в любую погоду, поражая других своей способностью. Рядом радостно плыла Третила, сверх всякой меры довольная тем, что времена её забвения остались позади, и она снова с любимой Мави.
Течение сильно сбивало их вниз, и Мави нырнула к придонной воде, где его действие не так сильное, а за ней, в кильватере, тянулась Третила. Когда они выбрались на берег возле деревни, уже взошло солнце. Дом на отшибе, где жил отец Вакко, казался пустынным, но когда Мави подошла к воротам, то увидела свежие следы лошадей. «Переплыл реку!» – подумала она про барона Бура и поспешила в дом. Деревянный дом оказался пуст и Мави насторожилась. Когда она заглянула в сарай, где отец Вакко давил масло, то обрадовалась, так как увидела знакомую фигуру.
Подойдя ближе, Мави присела, а из глаз брызнули слёзы: под прессом, с продавленной грудью лежал отец Вакко. Третила, подойдя ближе и увидев происходящее, застыла, не проронив ни слова, понимая, что речи здесь неуместны. Время приближалось к обеду, когда Мави поднялась и попыталась освободить отца Вакко из-под пресса. Вытащив его под дерево во дворе, она нашла лопату и долго долбила землю, пока не вырыла могилу.
