Текст книги "Искушение для грешника (СИ)"

Автор книги: Саша Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 30. Карусэл – кто успел, тот и сел

– Нам не о чем разговаривать, – разъяренной кошкой шиплю я, пытаясь вывернуться из цепкой хватки. Но Раевский неуклонно тащит меня к своей машине.

Открыв переднюю дверь, он запихивает сопротивляющуюся меня.

– Эля! – повышает голос Олег. – Или мне как возле ресторана тебя убеждать?

Припомнив, что тогда Раевский распускал не только руки, но и губы, фыркаю и все-таки сажусь в тачку. Когда Олег садится на водительское место, демонстративно отворачиваюсь. Мужлан!

Скотский Олег заводит машину и выезжает на дорогу. Не проронив ни слова.

Не поворачиваясь к Раевскому, разрываю грозовое молчание:

– И что за деловое предложение у вас, господин Раевский?

Делаю вид, что увлеченно разглядываю унылые виды за окном. Не дождавшись ответа, все-таки поворачиваюсь к нему и вижу, что суровость на лице засранца сменилась растерянностью.

– Олег Батькович, ты зачем меня спер? – подозрительно интересуюсь я.

– Кириллович, – бурчит Раевский.

– Хорошо, – набираясь терпения, повторяю я: – Олег Кириллович, ты зачем меня с улицы скоммуниздил?

– Да не знаю я! – рявкает он в ответ, ударяя по рулю обеими руками, и его рыку вторит разбуженный клаксон.

Я от неожиданности даже подпрыгиваю на месте.

– Ну чего это… Чего это ты тут буянишь, Олег Кириллович, – пытаюсь угомонить я разошедшегося Раевского.

– А того, Эльвира Давидовна, что нечего у меня на глазах рыжим хвостом крутить перед Лисянским! – переходит на ворчание Олег.

О как!

– А не на глазах? А не перед Лисянским? – ядовито уточняю я.

И тут же затыкаюсь, потому что во взгляде, повернувшего ко мне голову Раевского, я вижу кару небесную, которая меня настигнет прямо сейчас, стоит мне ляпнуть еще что-нибудь провокационное.

Но именно сейчас бабушкины гены дают о себе знать, и совсем замолкнуть я не могу, поэтому выбираю нейтральный вопрос.

– И куда ты меня везешь?

– В ботанический сад, хотя надо бы в монастырь, – огрызается Олег. Ты посмотри, какие мы сердитые! Можно подумать, я перед ним в чем-то виновата!

– Ботанический сад закроется через десять минут, – информирую его я.

– Настаиваешь на монастыре?

– Только на мужском!

Бабушкины гены все берут свое.

– Хрен тебе, а не мужской монастырь, – грозно обещает Раевский, и я еле удерживаюсь, чтобы не продолжить беседу в стиле дяди Геры с уточнением про полагающиеся мне хрены.

– Олег, мне кажется, нам стоит поговорить, – вздыхаю я, когда мы проезжаем по кольцу третий круг. – Выбери нешумное место и уже съезжай, черт побери, с этого кольца! Я как на каруселях, ей-богу! Скоро мутить начнет!

Раевский состряпав морду кирпичом в лучших моих традициях, все-таки выбирает съезд и везет в сторону Воронежских прудов. Чудненько.

В парке Олег выбирает автомобильный подъезд к одному из прудиков, на который можно любоваться, не выходя из машины. Что очень кстати, так как с асфальтированием тут проблемы.

– Лет с двадцати тут не был, – Раевский откидывается на сиденье и устало трет переносицу.

Я с трудом представляю молодого Олега, приводящего сюда девиц целоваться. Мне кажется, в его духе маршрут ресотран-магазин-койка.

– И давно это было? – осторожно интересуюсь я возрастом Раевского.

– Лет пятнадцать назад. Тут еще лавочки были тогда.

Ого, он старше меня на десять лет. А ведет себя как молодой волк во время гона. Кстати, о поведении!

– Олег, объясни мне внятно, что ты вытворяешь.

– Защищаю свою территорию, – бурчит он.

– Это не твоя территория, – как маленькому разжевываю ему я. – А от своего шанса ты уже отказался, и мы оба пришли к выводу, что все было ошибкой. Так в чем дело?

Олег буравит меня сердитым взглядом. Ох, не по нраву ему такая постановка вопроса.

– Ну чего ты молчишь? Что это за детские выходки? И что там Игорь говорил про травлю дружками? – пытаю его я.

Раевский морщится.

– Никого я не натравливал. Егорка, похоже, решил мне помочь избавиться от Лисянского. Максу звякнул. «Люцифер» – его парни. Надо брату вискарь подогнать хороший, Игорь как никак его постоянный клиент.

– Допустим, – принимаю я объяснение. – Но ты понимаешь, что не имеешь права вмешиваться в мою жизнь? Не тебе решать, с кем мне встречаться, а за кого замуж выходить! Что за хрень ты устроил с командировкой Марка накануне свадьбы, а? И почему не помог ему, когда его загребли?

– Щаззз! – огрызается Олег. – Я его вытащу, и он порысит к тебе, а ты его пожалеешь, к сиськам прижмешь, до тела допустишь! Я, что? Лопух, что ли!

Никакого раскания!

– И ничего ты не выгадал, – тыкаю пальцем ему в грудь. – Я все равно выхожу за него замуж. Ты просто создал кучу проблем не ему, а мне и его близким, потому что нам все придется делать без него! И тебя не касается, к чему я там прижимаю Марка!

Раевский открыто смотрит мне в глаза и говорит возмутительные вещи:

– Эль, за Лисянского извиняться не буду. И вообще извиняться не буду. Я был в своем праве, ты мне нравишься, я тебя хочу так, что яйца ломит, и терпеть других козлов рядом с тобой я не буду. Но с женихом твоим я перегнул, признаю. Готов искупить вину, если ты скажешь, как.

Про других козлов – весьма самокритично.

Смериваю его долгим взглядом. Крутится у меня в голове кое-что, и, возможно, я об этом пожалею, но устоять не могу.

– Есть у меня одна идея.

Глава 31. Два мотка нервов

Вернувшись домой, всё строю в голове планы на Олегово искупление вины. Планы у меня самые что ни на есть наполеоновские!

Разбушевавшийся азарт, однако, не глушит аппетит. Время уже вечернее, а рыбка, перепавшая мне в гостях у Раевского, осталась манящим воспоминанием.

Сунувшись в холодильник, в очередной раз понимаю, что Марку со мной не повезло. Жрать нечего. Собственно, я не безрукая и готовить умею, просто не люблю тратить на это время. А сейчас еще и не из чего состряпать даже банальный омлет. Со всеми этими событиями, я постоянно забываю пополнить запасы. Не пустую же гречку трескать! Бе…

Кстати, как там Марк? Увы, телефон демонстрирует отсутствие сообщений от жениха. Звонить ему сама я не решаюсь. Отсыпается человек. Больше полутора суток не спал как никак.

Значит, романтику отодвигаем в сторону, а на первый план выходит приземленный вопрос пропитания. Хватит объедать бабушку, пора дойти до магазина.

Но на то я и живу в «Маленьком Тель-Авиве», чтобы ничто не могло укрыться от взора самопровозглашенной его главы.

– Я тактично имею спросить, куда ты намылилась? – вздрагиваю я от голоса за спиной и чуть не прищемляю палец дверь, которую закрываю. – Уж не к тому ли самому Васюку, который тебя привез?

– Ба, – закатываю глаза. – И как ты еще корни не пустила у окна со своим биноклем?

– Вот оставлю пост и никогда не узнаю, почему тебя Васюк привез, когда забирал Гоша! Я же эти совсем не интересуюсь. А могла бы!

– Он не Вася, он Федя!

Да простит меня Раевский.

– Зачем ты выкопала поеденного молью Гошу? – строго вопрошает ба. – Васюк хотя бы фактурный.

– Он сам выкопался, а Васюк его обратно закопал, – вздыхаю я. – Я в магаз. Тебе купить чего-нибудь?

– Нервов. Два мотка.

– Я что уже два мотка истратила? – поражаюсь я.

– Не ты. Герочку жду. После сегодняшнего мне неспокойно, – поджимает губы Роза Моисеевна.

Я так понимаю, сегодняшнее – лишний повод взяться за дядю всерьез. Чую я, свалит дядя Гера скоро. В дальние дали. Например, к родителям в монгольские степи.

– Так купить кроме нервов ничего не надо?

– А чего это ты в магазин собралась? У меня все готово, – ревниво спрашивает ба.

– Сама готовить буду, – признаюсь я.

Ба понимающе кивает головой:

– Хорошо, что Марк уехал.

Э! Ну вот что за дела? Нормально я готовлю! Да, до Розы Моисеевны мне как до луны, но так ей и многие повара ресторанов с мишленовскими звездами на подметки не годятся.

– Ладно, развлекайся, – машет бабушка рукой на мой возмущенный взгляд. – Перед завтрашним днем надо как следует набраться сил. Мы с Фаечкой уже составили список салонов свадебных платьев. Завтра и начнем.

Я бледнею, если вы хоть раз ходили по магазинам с Розой Моисеевной, то болше повторения вы не захотите. Очень сомневаюсь, что баба Фая имеет отличный от бабушкиного подход. А сказать им, что и без них обойдутся, – нанести глубокое оскорбление.

– А нельзя обойтись парочкой ближайших салонов? – робко уточняю я.

– Я предпочитаю выбирать лучшее! Лучше б, конечно, сшить платье на заказ, но это так долго… Но ты не переживай, начнем с нашего района, как раз к вечеру управимся.

Етижи-пасатижи! В нашем районе этих салонов больше десяти!

– Ба, а во сколько назначен крестовый поход? – сглотнув, осторожно интересуюсь я.

– К открытию пойдем. Самый ранний в десять утра начинает работать. Фаечка в девять уже будет у меня.

– Ты понимаешь… Такое дело… Я завтра с утра никак не могу…

– Эля! Я же просила!

– Ну очень важное дело! Серьезные съемки, натурные, выезжать надо рано утром! – канючу я.

– Перенеси свою натуру! – требует ба.

– Никак не могу, – отпираюсь я, медленно отступая, ибо ба, планы которой нарушены, в гневе страшна. Ой не завидую я дяде Гере, если она его дождется.

Выбежав из подъезда, лихорадочно ищу в мобильнике номер Раевского.

Кто-то скажет, что я тряпка, раз не могу настоять на своем, но ба – очень дорогой мне человек, и я не люблю ей отказывать. И я обязательно пройдусь с ней по этим чертовым салонам, но мне надо подготовиться, набраться моральных сил.

Потому что мама, когда вспоминает свою подготовку к свадьбе, которой тоже руководила Роза Моисеевна, начинает ругаться археологическими терминами, а самым безобидным обзывательством является «мумия». Отведя душу, мама идет и наливает себе коньяк и ставит «Реквием» Моцарта. Так что можно догадаться, какую душевную травму нанес ей тот жизненный период.

В общем, ба, прости, но мне нужно время.

Набираю Олега и, услышав в трубке сиплый голос, выпаливаю:

– Все переносится! На завтра! Не волнует!

Глава 32. Плата за грехи

Утром, облизываемая со всех сторон холодным октябрьским ветром, стою на углу дома, который не просматривается из бабушкиных окон, и проклинаю себя за то, что забыла перчатки. Ну и Раевского проклинаю, потому что его до сих пор нет.

Строго говоря, он еще не опаздывает, это я выперлась заранее.

Коченеющими пальцами раз за разом тыкаю в экран телефона, чтобы проверить время, хотя и догадываюсь, что от того, что я это делаю каждые тридцать секунд, Раевский быстрее не появится.

От нечего делать перечитываю все спам-сообщения от магазинов, начиная от Пятерочки и заканчивая Санлайтом. Сообщение Марка я успеваю перечитать раз восемь. В нем он сообщает, что проснулся среди ночи дурак дураком. С больной головой, но абсолютно выспавшимся.

Фыркаю. У меня такой проблемы никогда не стояло. Я, как молодой лев, могу проспать пятнадцать часов к ряду. И при первой же возможности опять буду прикладываться. Девки надо мной ржут, что я в любой непонятной ситуации ищу диван.

Да где ж ты, мой герой! Сумка с аппаратурой оттягивает плечо, подмерзать начинают даже ноги, хотя оделась я довольно тепло, правда, взамен поруганных теплых ботиночек на мне кроссовки, но я бы и в них не задрогла, если бы не стояла на одном месте.

Когда я уже готовлюсь призвать все кары небесные на голову Олега, с торца здания появляется морда его металлической зверюги. Без пяти восемь. Ладно, казнить нельзя, помиловать. Мы на восемь договаривались. Хотя, кто знает, может, эти пять минут были решающими для моего здоровья.

Рысью я бросаюсь на перерез, и практически на ходу пытаюсь заскочить в автомобиль.

– Ты совсем ополоумела? – орет Олег, когда я все-таки проникаю в салон.

– Ой, не бухти! – отмахиваюсь я и прижимаю замерзшие руки к решетке, из которой дует теплый воздух.

– А нос чего красный? – еще не перестроившись на мирный лад, продолжает наезжать Раевский.

– Замерзла я, – все еще стучу зубами, хотя в машине тепло.

Олег тяжело вздыхает, перегибается через водительское кресло назад и достает с заднего сиденья термос.

Сграбастав предложенное, я догадываюсь, что там что-то горячее. К сожалению, вряд ли там бабушкин чай на травах, но я буду рада чему угодно. Отвинчиваю крышку и принюхиваюсь: божественный запах арабики.

– Поехали, поехали, – тороплю я. У меня не пропадает ощущение, что сейчас ба верхом на дяде Гере бросится за мной в погоню.

– Попей нормально. Сейчас вся умоешься кипятком, – закатывает глаза Раевский. – Ты как будто в бегах.

Как близок он к истине!

Я прихлебываю прямо из термоса. Нектар богов! Смотрю на Олега влюбленными глазами, как будто он не только сварил этот кофе, но и собственноручно его посадил, вырастил, собрал и пожарил. Раевский посмеивается:

– А если я бутерброд тебе покажу? На что ты готова пойти, чтобы его получить?

– На все. Поэтому не испытывай мое терпение! Либо дай бутерброд, либо поехали уже! Ты делаешь мне нервы!

Отобрав у меня кофе, Олег тоже прикладывается и убирает термос. Печально, но разумно. Может, кого-то и пронесло бы, но я обольюсь гарантированно.

– Ты все сделал, что обещал? – от безделья начинаю наседать на него я.

– Ты всегда по утрам такая активная?

– Нет, сейчас особенный случай. Так как? Ты молодец или поросячий хвостик?

– Я вообще супермен, – хмыкает Раевский. – За такой короткий срок я сумел подобрать ровно то, что тебе нужно. Идеальный вариант. А ты меня даже не похвалишь.

– Я тебя похвалю потом. Обязательно. Когда смогу убедиться своими глазами, что все так и есть. А куда мы едем? – я обращаю внимание, что мы съехали по мосту и теперь бодро удаляемся от города в рассветных лучах, как герои боевика в конце фильма.

– Ты просила определенную натуру. Я ее нашел. Это не очень далеко. Минут двадцать-тридцать езды от города.

– Но там должен быть лес! – требую я.

– Разумеется, там лес. Открою тебе тайну, но вокруг нашего города в принципе лес.

– Ради обычного леса не стоило и заморачиваться, – я откровенно дуюсь. – Можно было и в ботаническом саду все отснять.

– Эля, может, ты поспишь, а? – раздражается Олег, которому явно тоже не в кайф спозаранку тащиться черте куда, скорее всего, для того, чтобы качественно отморозить себе жопу.

– Молчу-молчу.

Высадить он меня, конечно, не высадит. Но бесить мужика за рулем не самое здравое решение, поэтому я умолкаю и смотрю на мелькающие за окном березы. Чтобы меня и дальше поддержать в стойком молчании Раевский включает музыку, и медленная красивая мелодия уносит отогревшуюся меня на своих крыльях в липкую дрему.

Я даже не замечаю, как вырубаюсь. Только что была двести четвертая береза, а вот рука Раевского убирает волосы с моего лица, я открываю глаза и вижу, что мы стоим на не мощенной асфальтом дорожке перед домом посреди леса.

– Ну, что, горе-фотограф? Готова?

– Я-то готова, – зеваю я. – Главное, чтоб ты был готов. Звезда сегодняшней съемки – ты.

Олег морщится, а я злорадствую. Так вот угонять в командировки чужих женихов!

Когда я вчера озвучиваю ему условия искупления вины, Раевский долго торгуется. Предлагает и туфли опупенные, и поездку на море, и спа-салон. Ни в какую он хочет мне позировать, но я твердо стою на своем. И чем дольше Олег изгаляется, предлагая мне разные отступные, тем увереннее я требую фотосессию. Если изначально я просто хочу воплотить свои задумки, рожденные в момент первого столкновения с Олегом, то теперь меня еще и греет мысль о мести. И деваться Раевскому некуда, слово надо держать.

– Как ты смотришь на то, чтобы начать с обнаженки? – потираю я руки в предвкушении.

Глава 33. Натура

– Думаю, надо начать с завтрака, – отзывается Раевский.

И мой желудок голосует громко и однозначно «за».

– Давай свой бутерброд, – требую я, но получаю шиш с маслом.

– Пошли ставить чайник, – Олег на моих глазах достает контейнер, в котором просматривается не какой-то там жалкий бутерброд, а нормальный такой бутербродище!

Раевский выходит из машины, и я рвусь за ним вслед, забывая отстегнуть ремень безопасности, чем вызываю его хохот. Выпутываюсь из силков и стремлюсь за Олегом как мышь за дудочкой крысолова.

Раевский звеня ключами распахивает калитку рядом с воротами и приглашает меня пройти первой. Осторожно засовываю сначала нос, почему-то мне кажется, что во дворе такого дома должна сидеть на цепи огромная псина.

Никогда не могла этого понять. Как можно заставлять животное жить на улице…

Но тут никаких собак нет, только мощеный плиткой дворик, уже присыпанный опавшей листвой, которая приятно шуршит под ногами, пока я подбираюсь к широкому крыльцу на три ступени.

Крыльцо деревянное, и доски поскрипывают под моими ногами. Уже рассвело, и сквозь рваные клочки сизых облаков пробиваются лучи холодного октябрьского солнца. Холодно, сыро, пахнет прелой листвой, ветер доносит слабый запах остывшего костра откуда-то неподалеку.

Ёжусь в тонкой осенней курточке, обхватив себя руками. Не подумала, что на природе и днем свежее, чем в городе.

– Мерзнешь? – врывается в мои мысли голос Олега, поднимающегося по крыльцу ко мне навстречу. – Сейчас согреешься, в доме тепло. Автоматика.

Сам дом добротный, кирпичный, впускает нас в свое и впрямь теплое нутро.

– За ночь нагрелся. После твоего звонка я сюда вечером мотался проверить, сохранились ли еще мостки над лужей, которую местные именую прудом, заодно и отопление включил, – объясняет Раевский, подталкивая меня в сторону кухни и помахивая у меня перед носом контейнером.

– Пруд? Тут есть пруд? – слышу я важную информацию.

Это было частью задания Олега, найти место для фотосессии, локация должна включать лес и водоем. Надо же справился.

– Это твой дом? – нависаю я из-за плеча Раевского над столешницей, пока он засыпает чай в заварочник с отбитой крышкой. Среди вполне свежего ремонта он выглядит весьма чужеродно, и в то же время, очень мило.

– Да. Этот дом первое, что я купил, когда появились деньги.

– Тут здорово, – одобряю я.

Еще б не здорово: в получасе езды от города уединенный дом с отоплением рядом с прудом. Если тут еще и туалет не на улице, вообще шикоз. Я бы тут жила. Если бы я могла водить автомобиль, конечно.

Раевский чувствуя, что еще немного, и я просто закапаю его слюной, смирившись, отдает мне бутеры, хотя чайник еще даже не вскипел. Я вгрызаюсь в угощенье, практически с урчанием, кошка в брошенную ей рыбину.

– Как там твой новый жилец? – спрашиваю я с набитым ртом. Олег смотрит на меня как на сироту, которая неделю не ела.

– Судя по всему, лучше, чем ты, – приподняв брови, он следит за последним исчезающим кусочком и пододвигает свою долю, видимо, боится, что я примусь за него.

– Не ушпела пожавтракать, – объясняю я.

– Ладно, – сжаливается Раевский. – Я сварю тебе кашу, иди пока посмотри свою натуру, но далеко не забирайся. Пруд совсем рядом, но лучше туда со мной. Возвращайся через двадцать минут. Можешь взять термос.

Он говорит что-то еще, но в моей голове оседают только две самые важные мысли: нас покормят и можно посмотреть натуру.

Цапнув термос, я покидаю теплые стены и отправляюсь на приключения.

Обойдя дом по кругу и стараясь держаться вне тенистых мест, потому что на солнышке ощутимо теплее, я прохожу участок насквозь, толкаю маленькую незапертую калитку, и практически сразу оказываюсь в лесу. Прямо от ног разматывается узкая, но вполне утоптанная тропинка.

Оборачиваюсь и машу Олегу, который смотрит на меня из окна кухни, кивает на показывает на наручные часы. Помню-помню, двадцать минут.

Собственно, к берегу чахлого прудика, через который перекинуты хлипкие мостки без перил, я выхожу уже минут через пять. Действительно очень живописное место, купаться тут даже летом, наверное, не стоит, но красиво!

Я бреду вдоль берега, поглядывая на растущие рядом деревья, любуюсь красотой природы, на меня накатывает такое умиротворение. Тихо. Только чей-то голос надрывается? Похоже на грозный рык Раевского, надо возвращаться.

– Эля! – уже отчетливо слышу я и хихикаю в кулак.

Сейчас как в детстве услышу: «Эля, пора есть!»

– Эля, мать твою!

Немного не то, но посыл похожий. Надо поторопиться. Срежу по мосткам, времени выгадаю с гулькин нос, но уж очень хочется по ним пробежаться.

– Эля, я просил к пруду без меня не ходить! – я уже даже вижу фигуру Олега и устремляюсь ему навстречу.

Первые осторожные шаги показывают, что доски держатся надежно, и я ускоряю шаг как раз в тот момент, когда Раевский выходит на опушку. Заметив мою самодеятельность, он выдает емкое:

– Бля!

И я уже миновавшая половину пути, не понимаю его расстройства.

– Элька, стой. Не ходи ближе!

Да ладно осталось три метра… Но перекошенное лицо Олега меня убеждает.

– С этой стороны мостки подпилены, давай аккуратненько назад… – ласково, как идиотку последнюю, просит меня Раевский. Пожимаю плечами и разворачиваюсь назад. Нервный какой! Назад так назад. Хорошо, что камеру с собой не брала, она тяжелая, и с ней держать равновесие было бы труднее.

И, наверное, все бы обошлось. Я бы дошла назад и потом на берегу воссоединилась с Олегом. Но провидение наказывает меня за самомнение.

Я вздрагиваю от крика вороны, пролетевшей где-то рядом, и моя нога соскальзывает с гладкой натоптанной доски. Пытаясь удержать баланс, я размахиваю руками, и краем глаза вижу, как Олег несется по берегу к заходу на мостки. Но от всех моих трепыханий доска начинает шататься.

Сдается мне, вся эта акробатика занимает не больше нескольких секунд, но для меня время растягивается. В какой-то момент мне кажется, что вот я наконец обрела устойчивость, но уже выравниваясь я понимаю, что ошиблась, и под цветистый мат Раевского я лечу в воду.