Текст книги "Погоня за фейри (ЛП)"
Автор книги: Сара Уилсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
А потом мой муж-фейри появился передо мной, вытирая кровь с подбородка рукавом. Он разрезал мои путы серебряным ножиком. Он схватил меня, чтобы закинуть на плечо.
– Я думала, фейри не могут летать в мире смертных, – сказала я, потрясение мешало сказать что-то еще.
– Недолго, – согласился он. – Но мне и не нужно было лететь долго. РОККИ!
Голем прошел сквозь толпу, отбрасывая людей с дороги. Я охнула. Это были люди! Это не… я едва могла говорить, что это было неправильно после того, что они хотели со мной сделать, да?
Я сосредоточилась на чем-то менее сложном для морали.
– Ты откусил его ухо!
– Теперь твои два мужа похожи. Я подумал, тебе понравится симметрия, Равновесие.
Рокки добрался до нас, и я услышала вопль из солдат вокруг нас.
– Защищайте королеву!
Странный крик для группы, чья королева пропала.
Голем забрал меня у Скувреля, закинул на свое плечо и протянул руку на уровне пояса. Скуврель изящно запрыгнул, ступил на ладонь Рокки, как на подставку, и забрался на его другое плечо. Медная игла уже била по ближайшему солдату, пронзила шею. Он вонзил иглу в другого солдата, я не успела даже охнуть. Мне не хватало лука и стрел.
– Мое оружие, – выдавила я.
– Хочешь сдержать обещание, Кошмарик? – спросил он. – Я думал, что ты отложишь мое убийство, пока я хотя бы не закончу спасать твою нежную кожу.
– Как противоположность твоей, твердой как железо?
Он улыбнулся.
– Ты помнишь. Я тронут.
Я не думала, что мои глаза могли стать шире, но Рокки помчался среди солдат, его каменные ноги не спотыкались, пока он несся. Представьте, как управлять армией таких големов, как солдат. Их нельзя было остановить.
Почти так же, как Валета, который забрал меня из пасти пыток.
– Ты сильна, Кошмарик, – бодро сказал Скуврель, убивая еще одного солдата, прыгнувшего к нему. – Я могу посоветовать забрать твои вещи чуть позже? Боюсь, как только они поймут, что их проблема в не дальнобойном оружии, даже Рокки не успеет нас унести.
В конце толпы уже собирали луки и стрелы. Мы были почти у края лагеря, и сердце билось в горле, когда группа мужчин преградила нам путь.
– И тут Рокки может показать, как камень бьет по черепам, – сказал Скуврель, словно вел урок в школе. – Рокки?
– С РАДОСТЬЮ, – сказал голем. Рука подо мной двигалась, и она, как огромный молот, опустилась на ближайшего противника, разбивая его одним ударом.
Ему не нужно было бить снова. Солдаты уже отступали, мечи и копья перед ними были как талисманы.
– Я был бы рад, если бы ты передумал, Рокки, – бодро сказал Скуврель. – Я усилю предложение. Я еще не встречал того, кто идеально подходит под мой взгляд на пажа.
– Ты хочешь, чтобы Рокки был твоим пажом? – спросила я. – Ты хочешь, чтобы он тебя одевал?
– Это делают пажи? Я думал, они просто помогают, и хоть застегнуть пуговицы себе я могу с легкостью, – сказал Скуврель с хитрой улыбкой, – куда сложнее крушить черепа врагов.
– Твои пуговицы расстегнуты, – отметила я, указывая на рубашку, расстегнутую до пояса. Его раны стали красными шрамами среди лоз и перьев, и хоть я пыталась ненавидеть его каждым кусочком себя, я невольно таяла при виде них. Он все-таки получил их за меня.
– Промашка, – сказал Скуврель, глядя на меня большими невинными глазами. – Может, как надзиратель порядка, ты исправишь мою ошибку.
– Мы оставили сестру! – мне нужно было помнить о деле, или те пуговицы отвлекут меня.
– Мы будем переживать за ее предательскую шкуру, когда выберемся из этого хаоса, хм? И когда ты разберешься с моими пуговицами.
Я фыркнула.
– Как ты собираешься выбираться отсюда? Солдаты будут гнаться за нами. Я потеряла меч, но даже с ним… прошло полгода. Я не могу прыгать между мирами, если так теряю много времени!
– Только тут прошло много времени, – сказал Скуврель. – В Фейвальде, скорее всего, еще Кровавая луна.
– Откуда тебе это знать? – спросила я.
Он пропустил вопрос.
– Скажи, Кошмарик, есть неподалеку место, откуда можно защититься, на хорошей высоте?
– Север и на восток, – с неохотой сказала я. – Там пещера в конце горной тропы. Сложно добраться, знают редкие, и высота хорошая. Просто поднимаешься вверх, пока тропа не кончится.
– Идеально. Идем туда, Рокки. Как думаешь? – спросил Скуврель.
– ИДЕАЛЬНО.
Я вздохнула.
– Почему ты дал Экельмейеру тебя видеть? Ты мог биться с ним невидимым.
Скуврель хихикал.
– Но тогда он не видел бы того, кто медленно унизит его, пока он не станет лишь далеким воспоминанием.
Солдаты были далеко, Рокки шел вперед. Он был быстрее лошади, мог легко пробиваться сквозь кусты и деревья в лесу, будто шел по дороге.
– Тебе-то что? Какое тебе до него дело?
Он долго молчал, так долго, что я думала, что он не ответит, а потом он потянулся над головой Рокки и сжал мой подбородок большим и указательным пальцами, глядя в мои глаза своими большими хищными глазами.
– Я могу не обладать тобой, манящий Кошмар. Может, я не получу тебя. Но я не буду терпеть других мужчин, решающих захватить тебя.
– Только потому, что ты хочешь убить меня сам, – сухо сказала я. – Не думай, что меня обманут твои заманчивые слова. Ты за меня переживаешь не больше, чем охотник за оленя, которого преследует. Он хочет убить для себя, но он не остановит стрелу. Я для тебя добыча, вот и все. Мне повезло, что мы не возле той круглой двери, или ты уже пролил бы мою кровь.
Он нервно облизнул губы.
– ГОРА? – перебил Рокки. Я пыталась увидеть, куда он указывал, но Скуврель держал мой подбородок.
Я отбила его руку, но, хоть он отпустил мой подбородок, он поймал то запястье, как в тиски. Я ощутила, как мои губы скривились в оскале, но я подавила раздражение из-за того, что не видела, куда указывал Рокки.
– Да, та гора, – сказала я. – Пещера на вершине.
Я не могла поверить, что он был таким быстрым. Я бы полдня шла туда от лагеря. Он уже взбирался – по прямой, не нуждался в тропах – когда Скуврель потянул меня за запястье. Я оказалась так близко, что ощущала запах мяты в его дыхании.
Он не отпустил меня, держал там, пока мы не добрались до входа в пещеру.
– Ты что-то хотел? – спросила я у него, Рокки замер у края пещеры.
– ВСЕ, – сказал голем, склонился, и мы упали с его плеч на каменистую землю кучей.
Я подавила стон. Скуврель все еще сжимал мое запястье и не отводил взгляда от моих глаз.
– СПАТЬ, – сказал Рокки и пошел в пещеру. Он казался довольным.
– Если я подниму вуаль и покажу тебе работу своего разума, боюсь, ты упадешь со мной в бездну, – прошептал Скуврель, глаза были испуганными и немного безумными.
– Если не впустишь меня в свои планы, Финмарк, – прошептала я, наслаждаясь тем, как он поежился от его истинного имени, – то мне придется убить тебя до того, как ты убьешь меня. Или бежать как можно дальше и быстрее, чтобы ты больше не увидел меня.
Он сглотнул, притянул меня ближе, мы сидели на коленях на холодном камне горы, одно мое запястье было в его ладони, напряжение между нами было осязаемым, как камень.
– Заключи со мной сделку, Кошмарик, – взмолился он, рот приоткрылся, словно он задержал дыхание.
– На что? У тебя нет ничего, что мне нужно, – это было ложью.
– Сделку на твою жизнь.
Я фыркнула.
– И мне поверить, что ты пощадишь мою жизнь за правильную цену?
Он уже мотал головой.
– Ты не понимаешь, – шелково и соблазнительно сказал он. – Я хочу сделку на то, как забрать твою жизнь, на твою верную смерть.
Холод пронзил меня, его яркие хитрые глаза смотрели в мои. Он словно пил меня, смаковал мой ужас.
– С чего ты взял, что у тебя преимущество, Финмарк?
От его настоящего имени его лицо исказила агония, почти смешанная с наслаждением. Я старалась не думать о том, что чувствовала при этом.
– У меня твое имя, – я легонько потянула руку, которую он сжимал. – Я не подтвердила наш брак. Тут власть у меня.
– Я только что прилетел и спас тебя от страданий, которые испортили бы твое милое личико.
– Я не убила тебя, когда могла, – парировала я.
– Я не убил тебя, когда мог.
Мы оба тяжело дышали, глядя друг на друга огромными глазами. Я склонилась, едва понимая, почему позволяла себе делать это. Я поцеловала его агрессивно, властно, словно могла проглотить его целиком.
Он таял в моем поцелуе, его губы были нежными, язык – податливым. Я охнула и отпрянула.
Это была ужасная ошибка. Кто целовал того, кто угрожал?
– А если бы я попросил тебя отдать жизнь за меня? – прошептал он, взгляд был почти робким.
Робость я от него не ожидала. Но я все еще приходила в себя после поцелуя, мои щеки пылали, пульс гремел в ушах.
– Ты просил все время этого. Исправить. Ты требовал этого.
Он покачал головой, лицо исказилось, но он сжал другое мое запястье, когда я отвлеклась, и хватка была как оковы.
– Я хочу сказать тебе, Кошмарик. Я хочу рассказать тебе все. Просто… это вызов для меня поставить себя на место, где я увижу, как все мои надежды рушатся.
– Но ты просишь меня предложить мою смерть тебе как ужасную жертву.
Он встал, увлекая меня с собой, не отпуская мои запястья. Его темные глаза были большими, почти тоскливыми.
– Я не вижу другого способа. Я искал со всех углов, но не вижу его.
– Как насчет доверия? – предложила я.
– Тогда ты начнешь? – хитро сказал он.
Я замешкалась. Я хотела ему доверять. Но как доверять тому, кто прямо говорил, что хотел убить тебя? Я хотела разгадать его.
– Я украла книгу у сестры, как ты и направлял.
Он кивал, шагая вперед, и я отпрянула. Моя пятка ударилась об камень за мной.
– Там многое говорилось. О моей сестре. Обо мне.
Наверное, его убивало слушать так тихо. Он всегда что-нибудь говорил.
– Я подумала, что ее поимка удовлетворит требования, что ее нужно «одолеть».
– Но не вышло, – сказал он. Он склонялся так близко, что я была у стены, его дыхание согревало мое лицо. Я не могла сбежать от него. Я не думала, что он собирался убить меня тут, но сердце все равно колотилось.
– Нет, – мне не нравилось, что прозвучало это с придыханием. Он не мог управлять мной или ловить меня. – А должно было. Она же «красивая». Та, что от земли, – процитировала я ему книгу. – «Одно родилось в один день, но в двух половинах, Половина – земле. Половина – для воздуха. Одна разрушает. Другая собирает».
Он рассмеялся.
– Ты не то вспомнила, Элли. Слушай внимательно часть, которую ты забыла: «Чтобы Земля избавилась от воздуха навеки, должна победить жестокая половина Улага. Чтобы Небо захватило землю, должна победить красивая половина Улага». Твоя сестра – жестокая, которую тебе нужно победить, чтобы прогнать Фейвальд из Двора Смертных навеки. Ты, дражайший Кошмар, красивая, та, которую Фейвальд хочет, чтобы сделать мир смертных подчиненным.
– Глупо.
– Нет, Кошмарик. Как по мне, все логично, – его голос был низким.
Он был так близко, и я думала, что он поцелует меня. Я сглотнула.
– Почему ты зовешь меня Кошмаром?
– Потому что ты в моих снах, не даешь мне спать. Ты испортила мое счастье и сделала мою жизнь мучительным адом.
– Как мило.
– Как вдохновляюще, – выдохнул он. Между нашими губами почти не было воздуха. Он пересек брешь, его губы были нежными, уважающими, почти умоляющими, пока он целовал меня. – Я не прошу свободы от твоей пытки. Я принял эту вкусную агонию. Я жажду ее, хоть это как вонзать нож в свое сердце.
В этот раз, когда он целовал меня, он держал мои запястья у каменной стены. Было безумием целовать его в ответ. Безумием – позволять ему целовать меня, когда я знала, что он был только злом. Я думала, что была защищена от фейри. Я врала себе.
– Твоя непоколебимая верность людям манит меня, как огонь. Твоя решимость рисковать собой ради уязвимых оставила на мне след, – выдохнул он. – Но… я все еще должен попросить тебя о немыслимом.
– Почему? – спросила я, глаза покалывали слезы. Он мне нравился. Он спасал меня снова и снова, хотя притворялся, что ему было все равно. Он помог мне спасти детей, хоть делал вид, что не помогал. Я просто не видела, как это вязалось с его желанием моей смерти.
Его глаза закрылись, он напряг челюсть, а потом сказал, словно заставлял себя:
– В пророчестве было больше, Кошмарик. Помнишь? «Но если странные и смелые души решат объединить их, укрепить то, что спутано, сделать кривые пути прямыми – только кровь подойдет. Кровь обеих, данная по их воле, чтобы смыть всех нас».
Я охнула.
– Ты хочешь сказать… что…
– Я говорю, что я – странная и смелая душа. Что с первого дня, как я прочел ту книгу, я знал, что должен сделать. И когда Кавариэль украл у тебя сестру, я знал, что должен сделать все в своих силах, чтобы украсть тебя, пока он не забрал и тебя. Чтобы как-то – я все еще не знаю, как – убедить тебя на сделку со мной. На сделку на жизнь, отданную по своей воле. На принятие смерти. Ради конца, который я стал желать больше своего существования.
Во рту пересохло.
Он был честен. Он был честен с нашей встречи в лесу. Он был честен, когда заманил меня в брак, сделав своей. Когда выкупил меня ухом. Даже сейчас, когда просил меня умереть по своей воле.
– А моя сестра? – спросила я сквозь онемевшие губы.
– Другая половина твоей странной духовной связи? – он криво улыбнулся. – Я надеялся, что ты поможешь мне с этим.
– Ты думал, что я не только соглашусь отдать жизнь, но и уговорю ее.
– Я уверен, что ты можешь сделать все, если захочешь этого, Кошмарик. Если будешь настроена на достижение этого.
Я уже качала головой. Он просил…
Он заговорил с сожалением:
– Худшая часть, Кошмарик, в том, что я знаю, что ты поддашься. Заключишь со мной сделку. И когда я пролью твою кровь на камни у Двери Жути, я пролью с ней свое сердце, и все мои ночи станут черными, а дни будут тянуться в бесконечном отчаянии.
– Тогда зачем это делать? – прошептала я. – Зачем просить это?
Он замер. Он был так близко, что я ощущала его дыхание кожей. От этого на руках появились мурашки.
– Я был когда-то ребенком, украденным у семьи, которая любила меня. Я выплакал все слезы, когда Фейвальд украл меня. Они утопили меня в крови невинных, выпустили меня как бессмертного монстра. Это было преступление против любви и жизни. Преступление, которое совершали снова и снова. Я хочу, чтобы эти преступления прекратились навеки. Не только ради смертных – твой вид не лучше моего в плане невинности – но ради всех нас. Я хочу этого больше, чем хочу быть счастливым. Больше, чем хочу, чтобы ты жила. Некоторое просто должно быть. Не все можно отвратить.
Он отпрянул так быстро, что мне вдруг стало холодно.
– Я не жду, что ты простишь меня за то, что я планирую сделать, но я жду, что, обдумав это, ты согласишься со мной.
А потом он прошел в пещеру, и я осталась одна, холодная, обвив руками дрожащее тело, не понимая, когда мой мир стал черно-серым.
Глава шестнадцатая
Я должна была пойти спать в пещеру, как двое других. Солдаты должны были искать нас в лесу. И моя голова болела, будто внутри малыш стучал по черепу палками ради веселья. Но я не могла отдыхать. Я не могла даже сидеть на месте. Я расхаживала, ладони дрожали, нервная энергия выливалась из меня, как из переполненной чашки.
Я была права, только убийство моей сестры могло прогнать фейри из мира смертных навеки. И я не забывала, что королева Анабета была фейри. Может, все истории о ее красоте и идеальности должны были сделать это очевидным. Все же, даже королевы должны стареть, да? Но я думала, истории о ее юности и красоте были преувеличениями, как когда не хочешь говорить матери, что она постарела, и продолжал говорить, как она красива и молода.
Эта война между людьми и фейри была начата фейри – благодаря моей сестре – и усилена королевой Анабетой, тоже фейри. Это была их вина. И, если я не хотела, чтобы это повторялось снова и снова с невинными людьми, кто-то должен был остановить это. Я уже призналась, что не могла убить сестру. Этот вариант не подходил.
Но решение Скувреля тоже не сработает, и не только из-за того, что я не хотела умирать. Его план был с убийством моей сестры. Соглашаться на это было так же плохо, как убивать ее самой.
Разум не хотел думать о том, чего он хотел. Каждый раз, когда мысли приближались к этому, меня почти тошнило. Воспоминание о его нежных поцелуях спуталось с мыслями, будто болезнь.
Так было, когда принимал опасность, подпускал ее близко. Она пожирала. Она проникала под кожу, пока не оставалась только смерть. И я не была готова к смерти.
Мне нужен был запасной план. Думай, Элли, думай! Ты всегда находила выход, и не всегда такой, какой ожидали другие.
Ничто не приходило в голову. Словно страх стер мой разум.
Я не хотела умирать. Я не сделаю это по своей воле.
И я не убью сестру. Я не была убийцей. Хоть она заслужила это тем, что сделала и еще могла сделать.
И что оставалось? Временное решение?
Может, все было всегда временным решением, не оставалось дольше одного дня.
Но если можно было покончить со злом – хотя бы с частью – разве не нужно было сделать это? Даже ценой своей жизни?
Я покачала головой. Сколько других людей убедили умереть ради этой причины, но их смерти оказались напрасными? Я буду как они – дура, которая по своей воле сунула голову в петлю, когда не нужно было?
Я хотела бы знать правильный ответ. Я хотела, чтобы было идеально ясно, а не грязно, как ручей весной.
Я подняла повязку, не успев понять, что делала это, посмотрела на леса и холмы внизу. Дым из Скандтона поднимался в воздух тонкими струями. Фейри, наверное, жили в домах там. Больше дыма поднималось на юге от деревни, где собирались отряды королевы Анабеты. Что они будут делать без королевы?
Между двумя точками в лесу и на дорогах было движение. Дороги были такими новыми, что спиленные деревья и обрезанные корни по бокам были еще бледными в свете солнца. Я разглядывала пейзаж, пытаясь запомнить перемены. Место уже не выглядело как мой дом. Свежие поляны и новые дороги полностью изменили вид. Не хватало домов и ферм. Черные дыры остались на их местах. И были новые здания. Башни. Стены. Что они сделали с моим домом?
Я глубоко вдохнула и пошла по каменистой тропе.
Мне нужно было вернуть сестру.
Если и были ответы, их можно было найти только с ней, хотела она работать со мной или нет.
Она не жалела моего отца или своего мужа. Как я могла уговорить ее? Как я могла убедить ее… в чем, Элли? Убедить ее, когда сама не знала, чего хотела?
Я зарычала. Это было глупо. Я всегда знала, чего хотела. И если честно, я знала, чего хотела сейчас. Это было невозможно, и от этого хотелось это больше. Мои ноги скользили по гравию, когда я отвлекалась, и приходилось сосредотачиваться на дороге.
Я не могла прогнать ощущение ладоней Скувреля на моих запястьях, то, как он выглядел так, словно разорвется, когда я произнесла его настоящее имя. Я не могла забыть, как его глаза обжигали, когда он признался, что хотел покончить со спутанным злом Фейвальда.
Но могла ли я поверить, что для него было жертвой просить моей смерти? Он свободно бросался красивыми словами. Было невозможно знать, врал ли он.
Я застыла.
Элли, ты дура.
Я думала о Скувреле, как о человеке. Я обходилась с ним, как с человеком, потому что его губы, глаза и эмоции казались смертными.
Я снова и снова забывала, что он не был смертным. Он был фейри.
И фейри не могли врать.
Я шла по лесу, тихая, как охотник, преследующий оленя, используя навыки из детства, чтобы быть незаметной. Но разум дрожал от осознания, что он не врал мне. Что все те слова должны быть правдой.
И это означало, что он переживал за меня – может, больше, чем я за него. И он разрывался от мысли, что попросит меня умереть.
И он нашел меня, поймал и привязал меня к себе для этого.
Я хотела злиться на него. И я злилась. Но я не ожидала в глубине души разочарование, смешанное с триумфом.
Триумф от того, что на то, как мое сердце сжималось от каждого его движения, было взаимным.
Разочарование, что это не могло ни к чему привести. Это было не важно. Он все еще хотел видеть меня мертвой.
Я поежилась.
Всегда был другой выход. И я его найду. Я отыщу его. Я попаду по нему, как по мишени стрелой. Я все еще была Охотницей.
КНИГА ВТОРАЯ
В отчаянные времена она восходит,
Под Кровавой луной она рыдает,
На высокой горе она путы разрывает,
А в низкой долине, наконец, умирает.
Песни Фейвальда
Ранее в Фейвальде
– Тебе нужно идти. Сейчас, – прошипел Скуврель, глаза ярко вспыхнули, когда он оглянулся. – Бери ключ. С ним можно уйти без обмена.
Женщина, с которой он говорил, была скрыта тенями, ее ладони дрожали, когда она брала ключ, глубокий капюшон скрывал лицо.
– А что потом?
– Спрячь его, – прошептал он. – Он от твоего народа. Пусть вернется к ним. Спрячь и храни, пока он снова тебе не понадобится.
– Малентрик будет меня искать, – в ее голосе звучала паника. Прядь рыжих волос выскользнула из-под капюшона. – Как и Маверик. Они не перестанут охотиться на меня. Они хотят… они хотят…
Всхлип, и Скуврель снова огляделся.
– Хватит плакать. Тебе нужно идти, сейчас, – он сорвал волосок с головы, намотал его на ключ и сунул ключ в ее руки. – Иди. Сейчас.
– Но почему? – выдавила она. – Почему ты помогаешь мне?
– Может, у меня еще есть совесть, хоть и слабая, хоть я и бесполезен.
– Я не считаю тебя бесполезным, сказала она между всхлипами.
Он вздохнул и толкнул ее с силой, она пропала между камней.
