Текст книги "Кошмар фейри (ЛП)"

Автор книги: Сара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Что ж такое!

Я выпустила первую стрелу, не думая, инстинктивно целясь в незащищенное броней горло – вытащила вторую стрелу и вложила в лук, когда оставшиеся двое напали.

Второе попадание в горло. Я не ждала, чтобы увидеть, упал ли он.

Мои ладони дрожали.

Третий орк напал на меня. Я сжала клетку, подняла ее для удара.

Верекс закричал внутри, и я повернулась и прыгнула в сторону. Я отпустила клетку, она потянула за мой пояс. Я схватила еще стрелу, вложила в лук. Времени целиться не было.

Стрела полетела мимо.

И повернулась – невозможно – в воздухе, попала в глаз врага.

Я охнула, он отшатнулся. Я быстро схватила другую стрелу, выстрелила снова. В этот раз я попала в шею, рассекла артерию. Он упал на землю.

Я склонилась, тяжело дыша, меня стошнило на траву. Убийство разумных существ было не тем, к чему я привыкла. Даже орков.

Я не могла успокоиться. Дыхание было слишком быстрым, голова дико кружилась.

– Невозможно, – прошипел Верекс.

Путники говорили, что лук пронзает сердце зла. Я думала, это было образно. Так и было, стрелы пронзали не сердце, но летели туда, где было зло.

Магия.

Магия была невозможной, злила меня… и она была моей единственной надеждой сейчас.

Я спокойно подняла повязку, собрала стрелы, быстро опустила ее, закончив, и огляделась, чтобы не было сюрпризов. Я пыталась игнорировать ругательства Верекса.

– Кто дал тебе эту магию, смертная? Это не для рук твоего вида. Я порву их на куски и растопчу каждого.

– Это угроза, орк?

– Я буду не просто угрожать. Я выпущу твои кишки.

Я ударила клеткой об дерево, и он упал на дне.

– Я сказала: тихо, – прошипела я. – И я серьезно. Тихо, или я узнаю, пронзит ли стрела через прутья твое злое сердце.

Я склонилась, прижавшись спиной к дереву, ловя ртом воздух. Все происходило слишком быстро. Всюду были группы фейри, двигались по моему лесу, словно это место им принадлежало.

Мои ладони дрожали. Я не могла их успокоить.

Мне не нравилось биться, не нравилось убивать.

Я вытерла лоб ладонью, проверила стрелу в луке, вышла из укрытия, пригибаясь и озираясь.

Почему я не втянула всех в клетку? Инстинкт требовал стрелять, но я могла легко их поймать.

Я обошла камень, что стоял за большой елью.

Звон стали заставил меня застыть, но я покачала головой, подняла повязку и огляделась. Около десяти человек бились вместе, среди них был Корн. Они держали высоко щиты, копья ударяли из их строения, но даже с такой защитой они проигрывали.

Я опустила повязку и посмотрела снова.

Четыре орка плясали вокруг них, хохоча, их изогнутые топоры били по краям щитов, оставляя вмятины, разбивая их. Рыча, я сосредоточилась на ближайшем, прищурилась и представила его маленьким и в клетке.

Он пропал. Почему я не могла сделать так с Хуланной?

Я поправила повязку, чтобы она прикрывала один глаз. От этого кружилась голова, но это было лучше, чем быть слепой.

Два других фейри растерянно переглянулись, и в тот миг Корн закричал:

– Отступайте к баррикадам!

Баррикады?

Отряд солдат стал двигаться, и в тот миг я услышала шорох в клетке на поясе. На это не было времени.

Один из орков поднес рожок к губам, подул, и вдали я услышала боевой клич. Грохот прозвучал слева, еще один – справа от меня.

Отлично. Они соберутся тут. Где была я.

Орк поднял рожок к губам снова, и я подумала о нем маленьком, отправила его в клетку.

Пуф. Он пропал.

Один из солдат-людей ударил копьем в последнего орка. Его товарищи добавили, и орк оказался на земле, истекал кровью.

Я скользнула под ель, пригибаясь. Мне нужно было в деревню. Туда отправилась моя сестра. Там все произойдет. Я просто тратила тут время.

Я подняла клетку и охнула.

– Что ты сделал?

Верекс стоял рядом с трупами двух фейри.

– Вы не можете сидеть в клетке, не убивая друг друга? – прошептала я.

– Они были в боевой ярости. Они не остановились бы, – сказал Верекс.

– А ты? Разве ты не их Лорд Сумерек?

– Именно. Не моя работа быть им сиделкой.

Фейри были безумными.

Убирать их в клетку было не добрее, чем стрелять в них. Я недовольно покачала головой.

– Заключи со мной сделку, – прошептала я Верексу.

– Ты просила бы об этом только от слабости.

Что-то загремело близко к нам, и я вздрогнула, дюжина оленей пронеслись мимо, прыгая через павшие деревья, словно они были ничем, скользя между тонких берез, словно они были рождены для этого. Фейри на их спинах были в масках, словно шли на бал, их крылья трепетали за ними, переливаясь, как крылья стрекозы.

Мне нужно было двигаться. Я опустила повязку.

– Я выпущу тебя из клетки, если пообещаешь не убивать, ранить или ловить меня, – мрачно сказала я. Мне нужна была тишина, нужно было избавиться от него. Лучше выпустить его в мир, чем разбираться тут с ним.

– Ты убьешь меня, когда освободишь.

– Обещаю, нет. По крайней мере, дам тебе час после того, как освобожу.

Он рассмеялся.

– Ни за что. Если это выгодно тебе, это не выгодно мне. Мне кажется, что ты – ключ к решению проблемки Февайльда, смертная, и Пир воронов этого не решит. Я буду с тобой, буду следить.

– В клетке? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Какая разница?

Я вздохнула.

– И я думаю, что ты принесешь меня туда, где прячется Валет, – сказал Верекс со злой усмешкой. – Я желал его смерти очень долго.

– Почему? – спросила я, устремившись от дерева к следующей роще для укрытия.

– Я не люблю пророчество, которое произнесли во время его Возвышения, что он «великой жертвой и тем, что отдаст самое ценное для себя, распутает фейри». Мне нравится быть запутанным. Мне нравится Фейвальд таким, какой он есть.

– Отлично, – сказала я. – Ты звучишь как чудесный лидер.

Он рассмеялся.

Я почти видела деревню отсюда, двигаясь среди деревьев. Я подняла повязку на миг и посмотрела туда.

Они уже установили баррикады между домами и на единственной дороге, которую было видно отсюда. Баррикады охраняли солдаты, но и жители деревни стояли на горах бревен и мебели, у перевернутых телег. Я узнала парней, с которыми играла раньше – теперь мужчин – и тех, кто был детьми до этого, а теперь стал моего возраста. Они были испуганы.

У них было право бояться.

Я хотя бы не видела детей.

Я опустила повязку.

Фейри не лезли к баррикадам, окружили деревню, их лица сияли от восторга. Им нравилось это. Они жили для этого.

– Нет ничего, что сравнится с Пиром воронов, – счастливо сказал Верекс из клетки.

Я плюнула в ответ.

А потом сэр Экельмейер поднялся на вершину спешно собранный эшафот в баррикаде на Северной дороге. Мое сердце пропустило удар.

Глава тридцать третья

Сэр Экельмейер стоял на платформе в центре деревни, за ним стоял солдат с бело-золотым знаменем королевы Анабеты в руках. На флаге был золотой сокол.

– Знайте, гадкие создания, – крикнул он армии врага. – Ваше зло тут не удержится. Наша королева уже послала к нам на помощь целый батальон. Вы не победите! Сдавайтесь к ночи, или семья Хуланны Хантер заплатит.

Он шутил?

Я ощутила ужас. Он же не схватил моих родителей? Он нашел их в лесу с детьми? Он поймал их? Пот выступил на моем лбу. Но он не мог. Это был блеф.

Верекс засмеялся в клетке.

Он явно знал – как и я – что Хуланне было плевать на моих родителей. И что у меня не было способа остановить этот бой. Он угрожал не тем существам не теми условиями. Я недовольно зарычала, но пока что ничего не могла.

Мне нужно было найти сестру.

О, и нужно было сделать это до ночи, или все люди, как и фейри, будут хотеть мне смерти.

Я посмотрела на белое небо, падающий снег, пытаясь решить, который был час, но тучи не давали увидеть солнце. Но был день, это я знала. И время уже было на исходе.

Мне нужно было найти сестру.

Я прошла спутанные малиновые кусты, глядя на толпу. Голова кружилась от наполовину поднятой повязки.

Может, если я подниму капюшон, смогу притвориться фейри. Может, меня не заметит. Может…

Прозвучал рожок. Не как у орка. Этот звенел, как колокольчики, и за этим звуком хотелось следовать куда угодно.

Дрожь пробежала по собравшимся фейри, и они дружно устремились вперед.

Люди стояли, не зная, что происходило. А потом их глаза вдруг открылись. Фейри решили, наверное, что веселее было, если добыча их видела.

Мечи били по топорам с громким звоном. Крики и стоны наполнили воздух, и я побежала вперед, оставаясь за армиями, разглядывая их ряды. Сестра была где-то там. Я это знала.

Грохот наполнил воздух, топоры били по щитам, маленькие арбалеты фейри стреляли дротиками, те фейри атаковали с единорогов и оленей. Жаркое дыхание вылетало в холодный зимний воздух. Жаркая кровь текла красным на белый снег.

Сестры не было видно. Как и Кавариэля. Как и Гадрота. И других фейри, которых я знала.

Кто-то крикнул возле меня, и я повернулась и увидела фейри на олене, ее глаза сияли восторгом при виде меня. Она стала целиться маленьким арбалетом, но я вытащила стрелу и вложила ее в лук умелым движением, выпустила стрелу первой, откатилась, чтобы уклониться от ее дротика.

Все болело. Ладони, ребра. Я прокатилась по каменистой части. Но я вскочила на ноги, не дав себе подумать, кожаные сапоги скользили по мокрой от снега травы.

Я проехала по скользкой поверхности, забежала за ближайшее дерево, а потом миновала спутанные деревья и сражающихся, спеша прочь от боя.

Я пыталась игнорировать крики – человеческие, реальные – пока спешила мимо групп фейри. Их глаза расширялись при виде меня – шкура крысы и остальное – и они временно прекращали смеяться и веселиться. Эти края сражения не выглядели как бой – скорее как зрители на спортивном событии, как у нас на Летнем пикнике в Скандтоне, куда семьи могли брать широкие одеяла, сидеть и потягивать холодную воду и есть сладкие ягоды и нарезанное жареное мясо с сыром.

Для них это была игра. Я удивилась, что никто из них не летел над деревней для лучшего вида.

– Почему они не летят? – спросила я у Верекса, пока мы проходили группу крылатых женщин. Их крылья были как у бабочки-монаха, нежные и красивые, они стряхивали снег с крыльев. – Они могли бы так захватить деревню за миг.

– В мире смертных не полетаешь. Много земли и мало воздуха, – фыркнул Верекс.

– В этом нет смысла, – сказала я.

– Война не имеет смысла, кровожадная смертная. Как и покой. Любовь не имеет смысла, как и ненависть. Магия не имеет смысла. Но жизнь без них – жалкий отголосок.

– Конечно, – согласилась я, вздрогнув, глядя, как парень моего возраста падает с баррикады между двумя домами. Фейри вокруг него летели, бились в хлипкую стену. Они прорвались в деревню. – Скучно. Этого я и боялась.

– Ты жила слишком мало, чтобы учить меня, – ответил Верекс. У него не было юмора Скувреля и его жестокости. – Эта маленькая «война» – просто вечеринка, игра для нас. Посмотри на фейри вокруг себя. Они мрачные и напуганные? Нет. Они смеются, многие игнорируют тебя – одну скучную смертную. Это не вызов для нас. Не проблема. Это веселье. Мы пришли поиграть со смертными, как кот с мышью. Коту не нужно бояться.

– Потрясающе, – сухо ответила я.

За деревьями была Восточная дорога. Мне показалось, что я увидела там большого белого оленя. Там были рыжие волосы?

Моя сестра!

Я поспешила, скользя по свежему снегу, обогнула группу големов, которые устанавливали беседку. Может, фейри считали это праздником. Я могла поклясться, что один из них носил бочку с виной.

С другой стороны беседки звенел смех, а потом раздался жуткий крик. Я осторожно обогнула палатку, скрываясь от взглядов.

Женщина-фейри с золотыми волосами резким ударом прибила извивающегося жителя деревни к дереву ножом, пронзив его ладонь. Его другая ладонь оказалась прибита к другому дереву раньше, чем я моргнула. Вокруг нее кольцом стояли пять фейри, смеясь.

– Белые деревья – березы, – сказал один фейри. Его красивая шерсть лисы не скрывала жестокий блеск в глазах. Он был в ярком желтом камзоле, расшитом красными перьями. – Я знаю трюк с березами. Нужно выбрать две достаточно далеко друг от друга, привязать веревку и опустить дерево как можно ниже. Они сгибаются сильнее, чем ожидается. Потом опускаешь другую. К веткам прибиваешь ноги смертного, одну к одному дереву, другую – к другому. И отпускаешь оба дерева.

Их смех звенел в моих ушах, как нежный ветерок, ужас заморозил мой желудок.

– Это не сработает, – сказала фейри с золотыми волосами. Юноша перед ней – Кенти Копатель – стонал. Во рту пересохло от звука. Такой звук не издавали в сознании.

– Я видел, как это работает, – сказал фейри с ушами лисы, подмигнув. Он сжимал что-то, завернутое в ткань – наверное, косу. Кенти пытался бороться? Или его застали врасплох, пока он работал в полях?

– Нет, гвоздь вылетит. У них хрупкая плоть. Лучше привязать его кожаными шнурками. Они не порвутся.

Меня вот-вот могло стошнить, но я подавляла ощущение, натянула тетиву.

– Не стоит, – сказал Верекс, но я не слушала его.

Моя первая стрела попала по шее фейри-лиса, кровь его раны расцвела вокруг татуировок-зубов, смешивалась с красными перьями. Я взяла вторую стрелу, и женщина с золотыми волосами повернулась, подняла ладони, и в воздухе замерцало нечто – магия?

Я представила ее маленькой и в моей клетке.

Она пропала.

Я повернулась к следующему фейри, целясь стрелой, но опоздала. Он был слишком близко. Я не могла увернуться.

Сердце билось так быстро, что я не могла соображать. Я выпустила стрелу к фейри, который был дальше – в тот же миг фейри ближе врезался в меня, сбил на землю и ударил кулаком по моей челюсти.

Я не смогла сдержать крик боли. Он вдруг застонал, и давление пропало с его груди. Я перекатилась на бок и поднялась на ноги. Клетка укатилась. Напавший фейри – с ней. На месте его глаз была темная дыра, его горло рассекли. Кровь лилась на мох.

Меня тошнило.

Кенти застонал у дерева, но я еще искала третьего фейри, который был там.

Я нашла его на земле, меч вытащили из его груди.

Нет, не меч!

Игла.

Глава тридцать четвертая

– Прости, но твой выбор товарищей ужасен, Кошмарик, – сказал Скуврель, вытирая свою иглу об камзол мертвеца. – От этого у меня зудит кожа, хитрюга.

– Они… – начала я.

– Самцы и самки фейри.

– Мужчины и женщины, – строго исправила я. Я была не просто полом. Как и они, злые или нет. – Это не мои спутники, – сказала я, прошла к Кенти и шепнула. – Будет больно, – а потом вытащила клинки из его ладоней.

Он упал на землю, прижимая ладони к груди. Я склонилась над ним, но Скуврель крикнул мне:

– Кошмарик, слушай меня.

Я подняла голову. Он стоял в защитной позе – агрессивно пригнулся, словно собирался биться со мной. Это было безумием, да?

– Ты не должна тут быть, – его глаза были дикими. – Ты должна бежать как можно быстрее.

– Никто из нас тут не должен быть, – сухо сказала я. – Но мы тут. Мне нужно остановить сестру и спасти свою деревню.

– О, это невозможно, Кошмарик, но ты хочешь это сделать, – он смотрел на меня почти с любовью. – О, ты можешь пробить их, как пронзила меня. О, мы все можем разбить оковы, которые заставляют нас делать то, чего мы не хотим.

Его рубашка была расстегнута до пупка, хоть падал снег, был холодный ветер, и я видела порезы на его теле, кровь пропитывала белую рубашку. Его темный узкий камзол свисал до колен, на черной ткани были вышиты угольные перья, но даже они местами были темными, словно скрывали пятна крови.

Я сглотнула.

Я так и не решила, стоило ли бояться Скувреля, или он был другом. Стоило ли жалеть его или презирать его. Но он принял раны за меня. Во рту было кисло от их вида, глаза покалывало от непролитых слез.

Он выглядел ужасно, лицо осунулось, темные пряди спутались. Равновесие был с ним жестоким. Это была моя вина.

– Я выбрала роль, в отличие от брака, – возразила я, хотя в словах не было едкости. Я повернулась к Кенти, но он игнорировал меня, на лице проступила боль, когда он встал, шатаясь, и пошел в лес, быстро, как заяц зимой. Я смотрела ему вслед. – Никто не выбирал за меня. Я не жертва обстоятельств или судьбы.

– Ты выбрала быть жертвой? – спросил Скуврель. Он звучал странно, словно боролся с мыслью, которую не хотел пускать в голову. – Быть ягненком на заклание для твоей сестры?

– Я выбрала быть охотником, – мрачно сказала я, схватила клетку с земли.

Я повернулась, и меня толкнули в спину. Мое лицо врезалось в дерево, звезды вспыхнули перед глазами.

Я моргнула.

Дважды.

Я была в клетке.

Пол был скользким от крови, и целым фейри тут был только Верекс. Я не хотела думать о том, что еще было на полу.

Я охнула, поднялась на ноги, скользя на крови на полу. Нога подвернулась с болью.

Верекс был быстрым. Он врезался в меня, и я едва успела уклониться, чтобы меня не придавило к прутьям. Запах горелой плоти наполнил мой нос, я откатилась.

Все произошло сразу.

Дыхание обжигало легкие. Я хватала ртом воздух, чтобы его хватило для размышлений.

Сердце болело, билось все быстрее, подгоняя меня.

Мои ладони покалывало от необходимости двигаться.

Мои ладони. В одной что-то было. Я быстро взглянула. Лук.

Верекс выстрелил дротиком из чего-то на запястье. Дротик вонзился в мой кожаный сапог.

Верекс снова бросился, топор рассекал воздух. Он был больше меня. Быстрее меня. У него были годы опыта. У меня не было шансов.

Но я должна была попробовать.

Дыхание вырывалось слишком быстро.

Я бросилась к полу, проехала по крови под его телом, оказалась у прутьев с другой стороны. Я ударилась об них, но развернулась и оказалась на спине на полу, подняв руку с луком.

Я вытащила стрелу из колчана, вложила ее, не целясь, выстрелила, надеясь, что она волшебно пронзит его сердце.

Верекс взревел, повернулся ко мне, подняв топор.

Стрела рассекла воздух, кружась, повернулась неестественно и вонзилась в его открытый в крике рот острием вверх. Я охнула, он упал на пол.

Мое сердце колотилось так громко, что я больше ничего не слышала.

Крови было так много. Я привыкла к крови, но не так. Не с двумя желтыми кошачьими глазами, глядящими на меня, словно они могли вот-вот моргнуть.

Я сглотнула, дыхание вырывалось с хрипом и болью.

Это было на самом деле? Я убила Лорда Сумерек?

Я собрала стрелы дрожащими руками, замерла и посмотрела на павшего врага. Да, это было на самом деле. Он смотрел на меня будто с укором. Я закрыла глаза, но все еще видела его глаза.

Я пыталась вытереть кровь с лица ладонью, прочистить голову, чтобы думать.

Мир кружился, сузился до этого мига, до того, что я сделала. Бой чуть не убил меня.

А потом осознание ударило по мне. Я была в плену. Снова. Не могла остановить сестру.

Я подбежала к прутьям в гневе, высунула голову и зарычала протяжно в лицо тому, кто меня поймал.

Он ухмыльнулся.

– Что ты наделал? – спросила я, дрожа так сильно, что было сложно выдавить слова.

– То, что мне приказали, – сказал Скуврель, цинично скривив губы. – Если не хотела, чтобы Равновесие командовал мной, не стоило продавать меня ему.

– Но ты бросил меня в клетку с Лордом Сумерек, и он хотел мне смерти! Я могла умереть. Почти умерла. А ты сидел и смотрел.

– И видел, что ты отлично себя спасла. Может, тебе нужно было немного отчаяния и ужаса. Я слышал, они могут дать человеку поразительную концентрацию, – он не переживал.

– Но я – твоя жена! – возразила я.

Он ухмыльнулся.

– И пугающая жена, пропитанная кровью правителя Двора. Тебе нужно научить меня трюку со стрелой. Мне нравится, что ты выстрелила ему в открытый рот.

Я резко закрыла рот, долго смотрела на него.

– Я могла умереть, а тебе нет дела, – сухо сказала я.

– Ты себя недооцениваешь, – холодно сказал он. – Ты не умерла бы.

Холодный ветер ударил по нам, и я отвернулась от кусочков льда, царапающих кожу. Скуврель не страдал от этого.

– Тебе не холодно? – осведомилась я.

– Я принимаю холод. В нем очарование ледяной симпатии моей жены.

Он предал меня. Я отвернулась от него, потому что доверяла ему, а он предал это.

– Я думала, что могла тебе доверять, – мой голос дрожал.

Он сделал паузу, глядя на меня.

– Я думал, я ясно сказал, Кошмарик. Мне нельзя доверять.

– Я думала, мы были в браке, – я все еще хотела, чтобы это оказалось ошибкой. Это была уловка? Он был на моей стороне, несмотря на то, как это выглядело. – Я думала, мы были союзниками. Я думала, мы были друзьями!

– Мы – все это, – его морок был до боли красивым, смотрел на меня печальными глазами. – Так, Кошмарик, я обхожусь с друзьями.

– Я ненавижу тебя, – сказала я. – Я буду ненавидеть тебя вечно.

Он хитро улыбнулся.

– Хорошо. Ты должна ненавидеть меня. Ты должна презирать меня костями, радоваться моему унижению.

– Зачем ты это говоришь?

– Потому что я привязан к правде, не могу говорить иного.

Глава тридцать пятая

Я не могла избавиться от тела Верекса, если не хотела быть монстром, как он. Я не хотела разрезать его и выбрасывать куски через прутья. Я не была чудовищем.

Но было неприятно стоять на другой стороне клетки и смотреть на то, что я сделала. Он был живым. Он думал, чувствовал, жил. А потом я украла это у него.

Я старалась не думать о том, что я была в его крови. Не хотела паниковать.

Скуврель поднял мою клетку, чтобы смотреть на меня, пока он шел среди толп фейри и големов, устраивающих лагерь вокруг деревни. Крики и смех звучали в воздухе. Я не осмеливалась выглядывать из клетки. Я не могла вынести то, что моих друзей пытали ради веселья Фейвальда.

Я не могла унять стук зубов. Я надеялась, что Скуврель не заметит. Что не поймет, почему.

Я смотрела на его прищуренные глаза, а он глядел на собравшихся фейри, стараясь не замечать, как много их было. Я не видела в одном месте тысячу человек. Мне не нравилось видеть так много. От этого я ощущала себя уязвимее, чем раньше, словно их количество в нашем мире было видом насилия.

– У нас есть минуты, пока я не найду господина и не доставлю тебя ему, – сказал тихо Скуврель, пока обходил группу фейри, которые привязывали пойманных солдат к большому колесу из только срезанных деревьев. Я не хотела знать, для чего было это колесо. Воображение уже рисовало ужасы. Я боролась против этого. И я проиграла. – Если возможно, я хотел бы дать тебе информацию, как плату за поцелуй, который я взял раньше.

– Как сделка? – спросила сухо я.

– Можно и так сказать, – он ухмыльнулся, словно не заметил, что женщина рядом с нами – Мэбри Спиннер, вроде – кричала, словно ее убивали, пока фейри толкали ее от одного к другому, требуя ее танец с ними. – Но у нас нет времени на теплые воспоминания о прошлых преступлениях. Ты должна знать, что Равновесие хочет сделать тебя фейри, сделать тебя бессмертной.

Я поежилась. Я ощущала его дыхание как теплый ветерок, когда он склонился близко.

– Ты боишься, Кошмарик? Должна бояться. Очень сильно бояться.

К моему удивлению, его лицо было мрачным, пока он говорил, полным его страхов, морщин тревоги. Он выглядел так, словно что-то терзало его изнутри. Я чуть не протянула руку, чтобы утешить его. Даже фейри заслуживали немного сострадания, да? Но нет. Не Скуврель. Он меня предал.

– Как становятся фейри? – спросила я. – Нужно… убить кого-то?

Я взглянула на мертвого Верекса. Я уже убила кого-то. И не одного. Вина трепыхалась в моем животе, как только пойманная рыба.

– Фейри становятся, утонув в реке крови, – его лицо было мрачным.

– Нужно убить так много? – мои глаза расширились.

Почему это меня удивляло? Я знала, что они были злом. Я знала, что они любили ужасы и боль. Почему я удивлялась?

Я хотя бы увела детей. Это уже было хорошо.

– О, не так, мой Кошмарик, – тон Скувреля был почти теплым. – Я о настоящей реке крови, конечно. Тебя в прямом смысле там утопят. Разве не мило? – его слова звенели яростью, которая не сочеталась с напряженной улыбкой, и меня мутило. – Ты вдохнешь в легкие чью-то жуткую смерть, и их гниль станет частью тебя, а потом ты умрешь. И мы вернем тебя запутанным кошмаром, как мы. Мы зовем это «Возвышением», но только из-за того, что «Ужас» и «Отвратительность» уже заняты.

Я раскрыла рот.

– Ты думал о гадостях, названных Ужасом, перед тем, как думал об этом?

– Я говорил тебе бежать, – прошептал он, глаза расширились, словно в сочувствии. – Я говорил тебе бояться. Ты ужасно глупый кошмарик, являешься мне, несмотря ни на что. Думаешь, я буду рад тому, что ты изменишься?

– Да?

Он посмотрел на меня пылающими глазами.

– У меня были другие планы на тебя, Кошмарик. И все еще есть.

– Скажи, какие, – процедила я. – Ты сделками и борьбой получил меня, брак со мной. Зачем? Что за главный план все затмевает?

– Хотел бы я мочь тебе сказать, – он посмотрел мне в глаза. – Ты нашла тайник сестры? Нашла то, чего она хочет?

– Она хочет моей смерти, чтобы править Двором Смертных.

– Да. А чего ты хочешь?

– Я хочу остановить ее, не дать ей забрать дома и жизни моего народа, – сказала я.

Он смерил меня мрачным взглядом.

– Если ты узнала, чего она хочет, то ты знаешь, что есть лишь один способ добиться этого. Тебе нужно победить ее так, как она пытается победить тебя.

– Скуврель? – я перебила его.

Он склонил голову, слушая.

– Они украли тебя ребенком и сделали фейри. Это означает, что ты тоже утонул в реке крови?

Его морок замерцал на миг, открывая его истинную природу. Хищные глаза смотрели в мои, мрачное выражение было на искаженном лице. Я охнула.

Он замотал головой, лицо замерцало от скрытого гнева, и там было нечто, похожее на страх.

Его ладонь дрожала так сильно, что мне пришлось сосредоточиться на сохранении равновесия, клетка шаталась. Я отвела взгляд от его лица, поняла, что мы попали в деревню – миновали груду трупов. Солдаты, которые пришли сюда с сэром Экельмейером.

Мое сердце билось в горле.

– Не пытайся меня отвлечь, – сказал он сквозь зубы, его морок вернулся. – Важная часть того, что смертные могут стать бессмертными в Пиру воронов – когда кровь течет в реках. Это их шанс Возвышения. И ты украла детей, которых обратили бы. Детей собирались годами, с трудом. Равновесие думает, что единственный способ вернуть равновесие – утопить тебя вместо них.

– А что ты думаешь? – выдохнула я.

Я искала взглядом людей, которых знала, в кучах на улицах. Там был старый мэр Алебрен с кухонным ножом в руке. Его голова была в шаге от тела.

Мои губы онемели от вида. Я не хотела смотреть на других павших. Я не хотела видеть. Я всех их подвела.

На улице раздался гневный рев – смертный голос. Я знала этот голос.

– Оставьте их! – Олэн. Это был Олэн.

Словно его предательств и не было. Мое сердце дрогнуло за него. Я хотела защитить его. Хотела спасти и его.

Скуврель смотрел на меня, прикрыв глаза.

– Твоя странная способность прощать оставляет во мне пустоту, Кошмарик. Что-то заставляет смертных страдать за тех, кто им вредит. Ты готова мучиться за того, кто не заслужил этого. В этом магия. Странная и чудесная тайна.

– Твое мнение? – процедила я.

– Я хочу этого от тебя. За это я боролся с мига, как ты заперла меня в клетке, – прошептал он, подняв клетку, чтобы я слышала его слова, видела, как его глаза открылись шире. Его губы подрагивали, пока он признавался мне. – Полное прощение. Быть распутанным.

Я сжала прутья.

– Как я могу тебе это дать? Я не бог. Я – просто смертная.

– Этой магией. Твоей магией прощения.

– Я не вижу, как, – прошептала я.

Он улыбнулся, но эта улыбка не была хитрой или злорадной. Она была полной боли и уязвимости.

– Я вижу. И я покажу, если мы переживем это. Но сейчас, дражайший Кошмарик, тебе нужно зарыться глубже, спастись, потому что моя воля скована. Я не могу тебя спасти.

Глава тридцать шестая

Когда мы добрались до площади, я не сдержалась, поискала взглядом родителей. Сэр Экельмейер нашел их? Я подняла и опустила повязку, проверила реальный и духовный миры, но не нашла их следов. Я надеялась, что они сбежали, и что сэр Экельмейер угрожал только мне. Но надежды было мало. Я хотела убедиться.

Площадь была занята, в основном, Сумеречным двором. В отличие от других фейри, они не были склонны пытать пленников, зато устроили базу в деревне. Я заметила Гадрота, ведущего команду големов, убирающих в деревне тела и обломки.

Равновесие стоял с одной стороны, заметный даже среди фейри с его обликом наполовину тьмы и наполовину света. Там была вереница пленников, связанных корнями – потому что цепи сожгли бы фейри. Они были соединены длинной веревкой. Олэн был в конце вереницы, неровная рана тянулась на его лице, в глазах было поражение. А мужчины, как я поняла, были его воинами. Мужчины и мальчики, с которыми я росла. Я поежилась от страха при виде них, побежденных, их дома были разграблены, их семьи или были убиты, или убежали в лес.

Сколько невинных было тут, когда прибыли фейри? Сколько не ушло с моей матерью? От мысли было больно в груди. Я пыталась им сказать. Пыталась предупредить.

Я сделала мало.

А теперь, если я увижу сестру, я не смогу ее поймать. Я угодила в свою ловушку.

Я с приливом вдохновения вытащила меч. Может, я убегу с ним из клетки. Я рассекла им воздух. Ничего не произошло.

Снова.

Ничего.

Похоже, клетка отменяла силы меча. Я раздраженно сунула его в ножны. Мне нужно было другое, чтобы выйти из клетки.

Скуврель перешагнул два тела со свадебными венками на головах. Свадебные венки, которые я плела. Это были невеста и жених со свадьбы, произошедшей несколько недель назад. Смерть их не разлучила.

Я знала, что отвлекалась. Я должна была плакать. Должна была дрожать, стонать, меня должно было тошнить. Но я ощущала пустоту, словно все, что я видела, не могло быть реальным. Словно я смотрела жизнь кого-то другого.

Я сглотнула.

Венок. Корчиться. Гнев. Призрак.

Скуврель был прав. Они были одним. Гневом. Болью. Спутывали тебя так, что ничего не оставалось.

Ты не соображаешь, Элли. Ты сдаешься. Так нельзя. Нельзя сдаваться. Я пыталась отыскать в себе огонь. Он дымился от ветра, терзающего мою душу.

Я опустила повязку, смотрела, как края Олэна спутываются, как у фейри.

«Wrae».

Венок.

Я сходила с ума. Было безумно знать, что они безумны. Мой отец знал?

Вскоре они откроют клетку, вытащат меня и сделают меня фейри, утопив меня в крови моих друзей. И что мне с этим делать? Мой единственный союзник сражается со мной против его воли. Мои бывшие друзья и семья побеждены.

Выбора не было.

Или был?

У меня был лук. Но он был слишком маленьким, чтобы навредить.

Хм.

А потом прибыла моя сестра.

Она была прекрасной, шлем с крыльями сиял как золотое кружево на ее лбу, а сзади торчал, как хвост индейки, сплетенный из золота, словно за ее головой были лучи восходящего солнца. Она ехала на белом олене с легкостью, а он мерцал в моем зрении. Рядом с ней ехал ее возлюбленный, держал ее за руку, показывая единство. Лорд Кавариэль.

– И так блудная дочь вернулась, – бодро сказала она, и фейри вокруг нее засмеялись.

Ужас на лице Олэна был бесценным. Он считал меня опасной. Он и не представлял.

– Я слышала, ты плохо обходился с моей семьёй, пока меня не было, Олэн Чантер, – сказала она, ее олень подошел к месту, где он был связан. Она подняла его подбородок кончиком длинного меча. – Как мне отплатить тебе за это?