Текст книги "Кошмар фейри (ЛП)"

Автор книги: Сара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Арви? Это ты? – спросил один из потрясенных мужчин у костра, удивленно встав.

Хранительница знаний вышла из-за толпы и забрала властно спящего ребенка из моих рук.

– Сестра, брат, для вас есть места. Давайте уложим детей.

Я обмякла с облегчением.

– Спасибо, – сказала женщина, которую я спасла, поцеловала меня в щеку и отдала второго своего мальчика женщине с теплой улыбкой и морщинистым лицом.

– Мне нужно возвращаться, – неловко сказала я. – Голоса на холме… Мне нужно, чтобы они меня нашли, чтобы не обнаружили телегу.

Женщина, которую я спасла, сжала мой рукав.

– Как зовут ту, что спасла нас?

– Я – Элли Хантер, – сказала я. Мне было не по себе от такого внимания. Они были такими счастливыми. Целыми. Они не подходили моему разбитому миру и отчаянию.

– У твоей деревни спрятаны лук и клинок, Элли. И палка. Это знаем все мы, и я предлагаю это как дар благодарности за то, что ты сделала этой ночью, – женщина прошептала мне. – Палка – факел, который делает тебя невидимой для фейри, – она взглянула на палку в моей руке. – Но это ты уже знаешь. Клинок рассекает миры. Лук пронзает только злые сердца. Найди их, и у тебя будет все нужное, чтобы защитить невинных от тьмы, что хлынет на землю.

Она опустила голову и поспешила прочь, не дав отблагодарить ее, но Хранительница знаний склонилась ближе, мальчик был у нее на руках.

– Ты спасла тех, чьи имена не знала, от судьбы, о какой не знала. Мы помним тех, кто помнит нас. Вряд ли ты придешь к нам ради своей выгоды, но если приведешь тех, кому нужна помощь, мы поможем им ради тебя. Помни это.

Я кивнула.

– Я помни, что кровь – это кровь.

Это звучало безумно, но у меня не было сил спорить. Я прошла сквозь дуб, высоко держа духовный факел, и постаралась уйти подальше от телеги, чтобы меня нашел тот, кто кричал в лесу. Я сделаю все, чтобы уберечь тех людей. Даже если сломаю шею во тьме.

И, пока я спотыкалась, падала и спешила во тьме, я думала о ржавом клинке, который я спрятала в дереве. Мог этот клинок рассекать миры? Я могла им прорезать путь в Фейвальд?

Пора было перестать быть доверчивой девочкой и стать охотницей. Я начинала продумывать план по спасению детей. Всех детей. И я выполню это. Но сначала нужно было собрать вещи и поговорить с матерью.

Я почти видела темные глаза Скувреля, подмигивающие, пока я бежала.

Глава четырнадцатая

Мои ноги уже не просто болели, а были бесконечным криком боли, пока я двигалась во тьме, высоко подняв духовный факел.

Я все еще не знала, правильно ли поступила, побежав в ночи со вторым зрением, а не обычным, но я не осмелилась зажечь настоящий факел, а духовный делал все ярче и четче, хоть и не показывал некоторые деревья и ветки под ногами.

Пара серебряных существ фейри вскочили из ближайшей чащи, когда я прошла мимо, духовный свет был для них видимым, и они убежали от него. Это же произошло с теми летающими малиновыми существами – я решила звать их розовыми фуриями, пока не узнаю, как они называются на самом деле – они кувыркались, спеша убраться подальше. Я могла бы сама разобраться с гулями, если бы было время.

Я вытащила зеркальце из кармана. Я говорила себе, что не сделаю это, но по пути потеряла силу воли.

Удивленный глаз Скувреля появился в зеркальце. Он выглядел так же с духовным и настоящим зрением. Интересно.

– Муж, – прошептала я.

От его смеха мою спину покалывало.

– Кошмарик. Рада видеть мое лицо?

Он выглядел помято, словно только ото сна.

– Четыре, – сказала я. Я не могла сказать больше. Его улыбка уже была слишком широкой. – Времени мало. Моя сестра скоро начнет вторжение?

Он пожал плечами.

– Кто знает? Для меня с нашего разговора прошла неделя. Сколько у тебя?

– Меньше дня, – прошептала я, споткнулась об ветку и вздрогнула от громкого хруста. Я не могла долго продолжать разговор. – Если не можешь сказать это, говори, где спрятаны смертные дети. Они рассеяны по всему Фейвальду?

Он приподнял бровь и медлил.

– Мне нужно заключить с тобой сделку? – процедила я.

– Я все еще должен тебе за последний поцелуй, – сказал он с улыбкой. – Смертные дети спрятаны во Дворе шелка и Дворе кубков. Преследуй их, но это опасно.

– Спасибо, – выдохнула я, и его брови приподнялись в удивлении.

Я сунула зеркальце в карман. Нужно было спешить.

Я споткнулась об бревно, словно подчеркивая мысли, прикусила язык, падая, и ободрала костяшки. Это напомнило, что духовное зрение не было настоящим. Я была близко к дому Чантеров. Если я смогу забрать меч, смогу отправиться на миссию.

Изначальным планом было узнать, чего хотела Хуланна – человечество. А потом узнать, чем ее остановить – волшебными предметами Путников. Потом нужно было, чтобы она нервничала.

Сейчас мне не было до этого дела, но это могло пригодиться. Мне нужно было теперь спасти смертных детей, пока я еще могла, пока этот шанс не ускользнул сквозь пальцы.

Меня догоняли. Я не узнавала голоса, так что вела преследователей по лесу, но сейчас нужно было оторваться от них.

– Я услышал там шум, – сказал один из них слишком близко за мной. Его голос был хриплым.

– Кто бы это ни был, мы почти загнали его в тупик, – сказал другой голос. – Наверное, фермер остался в лесу, но сэр Экельмейер хочет знать, кто не умеет выполнять комендантский час.

– Как и я, – сказал хриплый голос.

Я видела впереди огни дома, но второе зрение искажало расстояние. Я была близко. Я скользила в тенях, не давала себе бежать. Так я привлеку только больше внимания. Я поскользнулась, ударилась об куст, ветки оцарапали мою кожу, громко шурша при этом.

Я слышала топот ног по земле. Они вот-вот догонят меня. Они были близко.

Я заставляла себя дышать ровно. Думай, Элли, думай!

Эти люди работали на Экельмейера. Они хотели поймать меня. Они заберут все, что у меня с собой. Я не могла потерять эти вещи. Я осторожно спрятала рукоять топора и лук со стрелами в кусты, сжала ключ из кармана и сунула его в мертвую траву рядом. Я смогу найти это место снова. Смогу.

Мне только нужно было убедиться, что они не обыщут его.

Я глубоко вдохнула, подняла повязку и побежала в ночь. Если я буду достаточно далеко от кустов, когда они поймают меня, они не обыщут то место.

Кто-то охнул за мной, и мои ноги вылетели из-под меня. Я упала, растянулась на земле. Через миг тяжелый вес надавил на мою спину.

– Девчонка, – сказал хриплый голос. – Куда бегала, милая? К мужчине? Ты юна для такого. Ты не захочешь детей, пока ты не выйдешь за хорошего мужчину. Может, за солдата. Там стабильная зарплата.

– Такой очаровательный, что чудо, что ты еще не женат, – с отвращением сказала я.

– Кто сказал, что нет, милая?

– Кто сказал, что я не замужем? – парировала я. – Мой муж – самое злое и жуткое существо. Он может убить тебя иглой, и ты даже не успеешь вытащить меч.

Он рассмеялся.

– Я тебе не верю.

Я тоже рассмеялась, но мой смех звучал безумно, хоть каждое слово было правдой.

– Мы задержались, – сказал другой голос. – Они отправят другой отряд искать нас, если мы не встретимся на нужном месте. Поднимай ее и тащи с нами.

Грубые ладони потянули за воротник, и я встала. Солдат завел мои руки за спину, связал их грубой бечевкой, впившейся в мою плоть.

Было слишком темно, чтобы видеть лица, но запах чеснока и вина был сильным от хриплого голоса. Эти мужчины работали на сэра Экельмейера? С такими общался Олэн? Он пожалеет, что завел таких союзников.

Я старалась не смотреть в сторону горящего окна, силуэт мамы виднелся внутри. Через пару часов наступит рассвет, она переживала. И мне нужно было предупредить ее. Ей придется уводить детей из деревни.

– Шагай быстрее, девчонка. Мы не можем тратить на это всю ночь.

– Но вы не спешили, когда всю ночь шатались по лесу, как два медведя, которые только проснулись, – буркнула я.

– Что это?

– Просто игнорируй ее, – сказал другой голос.

Мы шли в тишине, я обдумывала варианты. Может, сэр Экельмейер будет разумным, хотя его люди не были разумными, а обычно люди собирались схожими.

– Этот сэр Экельмейер справедливый? – спросила я.

– Твоя деревня под комендантским часом по приказу сэра Олэна Чантера. Ты нарушила закон, – сказал один из мужчин.

Неприятный ответ. Ни слова о его справедливости, только то, что они уже считали меня виновной.

Возможно, сэр Экельмейер будет слишком занят тревогами о фейри, чтобы переживать из-за девушки, бродящей по лесу. Никто не мог доказать, что я сделала что-то плохое, кроме Хельдры. Я не думала, что она что-нибудь скажет. Она будет в беде, как и я. Я выбросила ее ключ в лесу, как она просила. Никто не мог доказать, что она его взяла, или кто освободил тех Путников. Пока мы обе молчали, мы будем в безопасности.

– Видимо, вы были заняты, защищая нас от фейри, – предположила я.

– Что ты знаешь о фейри? – спросил тот, что толкал меня вперед.

– Достаточно, чтобы знать, что нужно больше пары задир, бродящих по лесу, чтобы остановить их.

– Мы – банда Белого капюшона, – сказал другой мужчина. – Мы не бродим. Мы не задиры. Мы – личные воины сэра Экельмейера Роскошного.

– Это его фамилия? Роскошный?

– Это его титул.

– Очень удобно. Я бы хотела, чтобы и мое имя говорило людям, что думать. Может, я назову себя «Элли Хантер Красивая и Очень богатая». Ай!

Что-то ударило меня по затылку. Я прикусила язык и ощутила кровь. Эти товарищи не любили сарказм и насмешки. Олэн не затягивал мой поводок, но, похоже, я потеряла эту свободу.

Я ругалась мысленно.

Я упустила шанс прорезать путь в Фейвальд или найти способ отвоевать свой народ. Но я не жалела, что освободила Путников этой ночью. И я не жалела, что собирала артефакты. Особенно теперь, когда я знала, что они могли мне помочь. Я просто хотела, чтобы у меня было больше времени.

Начал падать снег, густой и белый, когда мы добрались до поста стражи у края деревни. Стражи, которых я видела ночью, отсутствовали. На их мести был ряд фыркающих лошадей и мужчин в броне, их дыхание вылетало паром, их ноги мяли дорогу.

Их броня мерцала в свете звезд, звякала, когда кольчуга задевала пластины и ножны.

Казалось, в мой желудок упал камень. Сотни мужчин в броне. Женщин не было. И все были с белыми капюшонами, их было легко увидеть в свете факелов. Их лица были мрачными. Тут не было сострадания. И не было надежды для того, кто попался им на пути.

Я задумалась снова, было ли плохо пустить Хуланну из круга разбить их всех.

– Нашел что-то, Корн? – спросил один из мужчин на лошади. Красные перья украшали его шлем на макушке. Офицер, наверное.

– Да, старшина! – сказал хрипло Корн, мужчина с чесночным дыханием. – Мы нашли эту гадость в лесу, она блуждала посреди ночи.

– Молодец, Корн. Веди ее в здание. По приказу сэра Экельмейера все, кто нарушает комендантский час, считаются шпионами. Их арестовывают и допрашивают.

Это звучало плохо.

Глава пятнадцатая

Сэр Экельмейер и его люди прибыли, видимо, вскоре после того, как я убежала с Путниками. Только так могло объяснить то, как спокойно он выглядел в доме Олэна и Хельдры.

Они подняли меня на крыльцо, толкнули в каменный дом сильнее, чем требовалось, бросили меня на пол.

Хельдра хотя бы содержала дом в чистоте. Пол был недавно хорошо отмыт. Было приятно истекать кровью и умирать на чистом полу.

– Что это?

Я услышала голос раньше, чем посмотрела на мужчину. Черные сапоги и белая накидка – край был в грязи и пыли дорог – появились перед глазами. Я попыталась встать на колени, связанные за спиной руки сделали это сложнее, чем должно быть.

Лицо Олэна – зеленое, будто его тошнило – было первым, что я увидела за крупной фигурой сэра Экельмейера. Ему не нравилось, что со мной так обходились. Разве не мило?

Обеденный стол Хельдры лишили ее лучшей скатерти, он был завален журналами и свитками. Стулья выстроили у дальней стены. Там сидел Олэн, выглядя так, словно проглотил слизня. За ним дверь, которая вела в покои его семьи, была приоткрыта, и я видела большой глаз, глядящий на меня. Хельдра.

И рядом с дверью было серебряное зеркало в раме. Я ощутила тошноту при виде зеркала. Если Скуврель решит сейчас посмотреть на меня, он не вовремя отвлечет меня.

Я оторвала взгляд от тревожного лица Хельдры, избегая зеркала. С повязкой никто хотя бы не мог понять, куда я смотрела. Я не могла ее выдать.

– Грязная девчонка с повязкой на глазах? – спросил голос. Он был слишком тихим. Волоски встали дыбом на моих руках и шее. Мне не нравился этот голос.

Когда я услышала «сэр Экельмейер», я представила полноватого мужчину чуть старше моего отца, с широкими плечами и густыми усами. И его голос в моем воображении был баритоном.

Настоящий сэр Экельмейер был не таким. Для начала, он был едва ли старше Олэна. Может, на год или два младше. Его лицо было без щетины, даже тени бороды, которая пыталась отрасти. Его светлые волосы были острижены так коротко, что я не понимала, как они смогли двигать ножницами так близко к коже головы. Выражение его лица было мрачным, в глазах не было эмоций, узкое лицо не было уродливым. Если бы он улыбнулся, если бы он не был в стали и белой накидке, я приняла бы его за нового жителя деревни. Может, даже за сквайра, которого Олэн пытался предложить мне в мужья.

Лучше бы этим сквайром не был Корн. Я поежилась от мысли.

– Мы нашли ее в лесу ночью, когда проверяли округу, – сказал Корн. Я слышала радость в том, что он доставил меня как пленницу. Казалось, что он был из тех, кто соврал бы о своей бабушке и отдал бы ее на казнь, если бы подумал, что это улучшит его репутацию у Рыцарей.

– У круга? – резко спросил Экельмейер.

– В горах на западе отсюда.

– И что ты там делала, девчонка? – тихо спросил Экельмейер. – Следила для своих союзников-фейри?

– Я собирала ягоды, – соврала я.

– Ночью?

Я попыталась указать на повязку, забыла, что руки были связаны за спиной, и пожала плечами.

– Ночь или день – все равно, когда ты слепой.

Не совсем правда, но зачем ему это знать?

Олэн заерзал неловко на стуле.

– Интересно. И где ягоды?

– Я выронила их, когда за мной погнались тени, – сказала я, стараясь звучать так, словно я была напугана. – Откуда мне было знать, что это были посланники великого лорда?

– Рыцарь.

– Простите?

– Я – Рыцарь, а не лорд, девчонка, – резко сказал Экельмейер. – Ты знаешь этого ребенка, сэр Чантер?

Он повернулся к Олэну, тот выглядел взволнованно.

Мои щеки пылали. Ребенка? Я могла быть старше него! Возможно.

– Я писал вам о ней, сэр Экельмейер, – сказал Олэн, чуть склонив голову с уважением. Он всегда так ужасно судил о людях? Он женился на Хельдре. Это должно было указывать на его неспособность судить о людях. – Я надеялся, что вы привезете сквайра ей в мужья.

Зеркало за ним оставалось пустым. Где был Скуврель?

– Встань, девчонка, – в тоне Экельмейера был интерес. Ого. Мое сердце будто замерзло. Мыши не нравился взгляд змеи, как и мне.

Но я должна была помнить. Я не была мышкой. Я была убийцей мышей.

Я встала так грациозно, как только могла.

Экельмейер издал недовольный звук горлом.

– Освободите ей руки.

Меня оттащили на шаг, и мои руки оказались свободны. Я взмахнула ими, осторожно потерла пострадавшую кожу.

– Она не так юна, полагаю, – сказал Экельмейер, словно он оценивал скот.

Он встал и обошел стол. Я с трудом не вздрогнула, когда он сжал мой подбородок двумя пальцами, наклонил мою голову в одну сторону, в другую. От его дыхания пахло листьями мяты.

– Она может выглядеть сносно, если ее отмыть. И если бы она так не хмурилась.

Я сжала кулаки. Мне было плевать, считал ли он меня самой уродливой каргой из живших. Я бы даже предпочла такое. Его мнения не были для меня важны. Но сейчас не время говорить такое, Элли. Тебя могут запереть или перерезать горло.

Я прикусила язык, чтобы молчать.

– Думаете, найдется сквайр ей в мужья, сэр Экельмейер? – спросил Олэн. – Это решит одну из моих проблем тут. У нее слишком много энергии, чтобы жить спокойно, а мужчины ее возраста кажутся ей детьми. Не подходят ей в пару, но нам нужно куда-то направить эту энергию.

– Хм, – сказал Экельмейер. – У тебя есть навыки, девчонка?

– Я умею держать язык за зубами, – я будто напоминала себе, что умела такое.

– Это еще мы увидим, – парировал Экельмейер.

– Всех девушек нашей деревни учили готовить, прясть, ухаживать за садом, шить, вязать, собирать шерсть, пасти скот, чистить, делать сыр и прочим женским искусствам, – отметил Олэн.

Но я в этом не была даже сносной. Меня растили охотиться и делать ловушки для всего, что двигалось. Но я не была дурой. Я была зайцем в пасти пса. Если не двигаться, будет шанс убежать, когда пес отвлечется. Если я буду отбиваться, он прикусит и сломает мне спину.

Подлая улыбка Экельмейера вызывала пот под моей одеждой. Я сглотнула, и его улыбка стала чуть шире.

– Думаю, лучше держать такую близко. Так будет видно, была ли она связана с проблемами в лесу этой ночью, не в заговоре ли она с нашими врагами, как боится Корн. Это поможет с вашей проблемой, сэр Чантер, потому что я искал себе подходящую жену и, кто знает, может, ее слепота и простое лицо не отпугнут меня, и я благословлю ее своими детьми.

Я собиралась «благословить» его своей ногой в его животе, если он не прекратит этот бред.

Зеркало на стене замерцало.

– Что это, Кошмарик?

Теперь он нашелся! Я зажмурилась и просила его мысленно молчать. А если его услышат другие?

Олэн кашлянул.

– Ты против? – спросил Экельмейер, его удовольствие все мне объяснило. Он откуда-то знал, что мы с Олэном были друзьями. Он откуда-то знал, что Олэн все еще был мягок со мной. И он собирался использовать это против нас обоих.

– Что эти смертные мыши затевают, Кошмарик? Это твои враги? Я могу забрать их головы как трофеи и повесить над ванной. Это тебя порадует? Это покажет, какой я ценный муж?

Я не осмелилась ему отвечать.

– Конечно, нет, сэр Экельмейер, – Олэн запинался об слова, спеша ответить. – Любая женщина будет рада быть вашей женой, хотя я уверен, что вы хотите кого-то выше деревенских девчонок.

– Жена! Он соперничает со мной за твою симпатию? – завопил Скуврель. – Я запомню эту макушку и буду искать ее, когда попаду в мир смертных. Этот мужчина заплатит за такое. Я не люблю соперничество.

Будто я не знала этого. Я видела, как он убил двух других фейри в клетке.

– Унижение – черта, которую должен принимать каждый Рыцарь, – сказал Экельмейер, не слыша угрозы. Я не знала, говорил он это про себя или для Олэна. – Помойся, девчонка. Увидимся за ужином сегодня. И нарядись как женщина возраста брака, а не в эти лохмотья мальчишки-фермера.

Я услышала шипение Скувреля на фоне.

Я кивнула, не доверяя голосу или удаче. Если я буду быстрой, я смогу убраться в Фейвальд раньше, чем они поймают меня снова.

Глава шестнадцатая

Все запуталось. Я не могла представить главу Двора Смертных в Скандтоне хуже, чем сэр Экельмейер. Хуже, Скуврель теперь знал о нем, что означало, что в Фейвальде знали о нем. Мне не нравилось показывать им наши слабости.

Сэр Экельмейер будет удивлен, узнав, за кого я вышла замуж – и как опасно это было для него. Мне казалось, что Валет Дворов мог устроить много хаоса для напыщенного Экельмейера. В этом было преимущество брака с Валетом.

Брак! Я все еще не смирилась с этим. Я не хотела выходить замуж. И не за фейри. Точно не за Скувреля, который выводил меня из себя, от этого кружилась голова. Он был опасным. Он не был прирученным. Я не знала, что теперь с ним делать.

Я дрожала так сильно, что зубы стучали, пошла шла по деревне по северной дороге. И не от холода, а от сил, забирающих жизнь из этого места.

С северной дороги до дома Чантеров было так же близко, как и с западной, но я не хотела снова идти через западные ворота и встречаться с тем рядом солдат.

Солдаты! В Скандтоне. И они не защищали народ, иначе собрались бы у каменного круга, а давили на нас. Если они думали, что это остановит Элли Хантер, то им стоило привести больше солдат. Если придется проникнуть под их носами, я сделаю это, может, даже в шкуре крысы.

Что думал Олэн Чантер, приведя их сюда? Он забыл, откуда он был?

Может, не все это было его виной. Может, все изменилось, когда десять лет назад избрали мэра, и он сказал мне, что я уже не была Охотницей.

Где был мэр Алебрен?

Хм.

Я так задумалась, что чуть не сбила матушку Тэтчер на улице. Я застыла вовремя, избежала столкновения. Она выглядела потрепанно. И старо.

– Куда ты так спешишь, Элли Хантер? – спросила она, но едкость пропала из ее тона.

– Вам нужно покинуть деревню, матушка Тэтчер, – ответила я, пытаясь выполнить долг, хоть и ощутила укол ненависти при виде нее. – Те солдаты опасны.

Ее лицо было нечитаемым.

– Война близко, и они ведут ее в деревню, – сказала я ей, стараясь подтолкнуть ее к действиям. – Все знают, что вы сплетничаете. Посплетничайте, скажите людям уходить отсюда. Уходите с горы к королевствам в долинах. Но нужно бежать, пока не поздно.

Она фыркнула.

– Скажи им сама.

Я сжала ее рукав.

– Когда они решат меня послушать, будет слишком поздно, но вас они послушают!

– Я не помогаю Охотникам, – сказала матушка Тэтчер, вскинув нос. – Ты принесла эту беду. Моей дочери и ее мужу приходится убирать за тобой.

– Но решения принимает не Олэн, – возразила я, и было все равно, слышали ли нас прохожие. – А новый сэр Экельмейер. И ему плевать на Скандтон. Он не будет больше слушать вас или Олэна!

Она покачала головой.

– Ты опоздала на десять лет, девочка. И я не буду помогать тебе. Так что иди в долину сама, если эта деревня портит тебе кровь.

Я недовольно зарычала, но она прошла мимо меня, сбив мою повязку. Она ковыляла сквозь бурю снега, не замечая, что он собирался на ее шали и седеющих волосах. Мои глаза выпучились от того, что и ее края распутывались и сплетались, словно она медленно становилась фейри.

Что происходило в Скандтоне?

Я выдохнула с тревогой, глядя на старую гостиницу в центре деревни. Напротив нового дома Олэна и бараков. Несмотря на трепет в животе от вида потока солдат, несущих припасы к баракам, я уперла руки в бока и прошла к гостинице. Раньше она была единственной в деревне. Теперь я видела, что старый дом Тэтчеров сделали другой гостиницей, как и магазин сапожников. Наверное, их переселили дальше по дороге. Почему я не заметила этого раньше? Почему не казалось важным, кто переехал, и кто теперь был в центре?

Старая гостиница была с новой табличкой, которая гласила «Двор Алебрена», которая не была нужна, пока гостиница была единственной. Я прошла по замерзшей земле к гостинице, нырнула под вывеску и миновала потрепанные от рук двери здания.

Общая комната была удивительно людной для раннего утра. Девушки спешили от стола к столу с чаем и горячей кашей, пар понимался в холодном утреннем воздухе, хоть огонь ревел в камине, и повар кричал девушкам поторопиться. Я не узнавала никого среди тех, кто завтракал, или среди работниц.

Одна из них остановилась передо мной с подносом грязных тарелок в руках.

– Чего ты хочешь, девчонка?

– Мэр Алебрен, – смело сказала я.

– Сзади, – она указала на дверь. – Но он не нанимает, если ты для этого.

Я благодарно кивнула и прошла мимо потеющего мужчины, от которого свежими бревнами и стола мужчин с соломой на их шерстяной одежде – наверное, извозчики – в конце комнаты.

Я открыла дверь. Я не собиралась слушать бред мэра. В этот раз он меня послушает.

Когда я закрыла за собой дверь, приглушив шум обшей комнаты, я потеряла уверенность.

Мэр Алебрен был там, да. Сидел в кресле с кружкой чего-то, пахнущего резко и обжигающе сразу.

– Мэр Алебрен? – спросила я.

Он посмотрел на меня слезящимися глазами.

– Никто давно не звал меня так, девочка. Все решают Рыцарь и королева.

Я фыркнула.

– И что будет, когда вы попросите о помощи, а не будете биться сами?

Он прищурился.

– Ты – та Охотница. Вернулась, да?

Я огляделась в тесном кабинете. Тут не было окна, единственная свеча трепетала и дымила. Одеяла были собраны на мягком кресле в углу, пергамент собрался горой на столе рядом с бутылкой, откуда пахло так же, как и от его кружки.

– Вы не выходите отсюда? – в ужасе спросила я.

– Мне не нужно уходить. Гостиницы хватает, – он сделал еще глоток.

– А деревня? Вы – мэр! Вы хоть знаете, что происходит? Будет война. Люди умрут. Вам нужно выйти и предупредить их. Сказать им бежать, забирать семьи с горы к долинам.

– Тебе-то что? – его слова были невнятными.

Я сжала губы, прошла вперед, схватила его кружку и вылила содержимое на пол.

– Эй! – он потянулся за кружкой, и я отдала ее.

– Хватит этого! – сказала я, но не была уверена, злилась или ощущала безнадежность, увидев его таким. Он уже не был во главе. Он даже не покидал комнату, не слышал, что я вернулась. И матушка Тэтчер уже не была королевой общества в Скандтоне.

Почему я не заметила этого раньше?

Я была ослеплена проблемами семьи, попытками вернуться в Фейвальд, новыми людьми и положением Олэна, потерей всего, что я знала, и не понимала, что перемены проникли глубже.

– Ты пролила мой напиток.

Я хватила его за толстый подбородок и задрала его голову.

– Вы – мэр Скандтона. Это ваш долг. Поднимите народ. Уведите в безопасность, пока есть возможность.

– Сама это делай, – он отбил мою ладонь, его голова опустилась, подбородок лег на грудь. – Если так переживаешь, спасай людей, которые того не хотят. Они не хотят тебя. Не хотят меня. Они хотят рыцарей и королев, и им плевать, что фейри придут грызть наши кости.

– Вы это знаете? – выдохнула я. – Вы знаете, что они придут всех убить. Мэр?

Фырканье, и его голова покачнулась. Он уснул.

Я ударила кулаком по столу. Даже это его не разбудило.

Небеса и звезды! Никто не поможет спасти эту деревню? Только я видела то, что они отказывались видеть?

Ругаясь, я оставила его в его бесполезности, прошла через общую комнату и попала на улицу. В деревне не осталось никого с властью, кроме рыцарей, а они ясно дали понять свое мнение. Я не могла спасти это место. Было слишком поздно.

Но я еще могла спасти людей.

Пора было сосредоточиться на том, что я могла, пока я еще была свободна сделать это.

Новая энергия наполнила меня, я пошла по дороге к дому Чантеров. Мне нужно было забрать вещи, которые я спрятала в кустах, и я смогу кого-нибудь спасти.

Глава семнадцатая

– Кошмарик! Ты меня слышишь?

Я скользнула за ближайшее дерево, сердце колотилось в груди. Я вытащила зеркальце, появилось размытое лицо Скувреля.

– Шш! – сказала я, посмотрела в стороны, но он не слушал.

– Армия твоей сестры собирается в Степях Единорогов, – прошептал он, взглянул в сторону, словно тоже боялся, что его подслушают. – Пир Воронов уже близко. Если у тебя есть план, как с этим покончить, нужно действовать быстро.

– Я не знаю, что делать, кроме как поймать ее в клетку, но для этого нужно попасть в Фейвальд, – сказала я, выглянула из-за дерева. Я слышала шорох на тропе, но не знала, был это человек или мое воображение.

Когда я посмотрела на зеркальце, он пропал.

Я выругалась.

Мне не хватало информации.

И я все еще не открыла путь в Фейвальд.

Сердце колотилось в груди.

Народ двух миров мог надеяться только на то, что я предотвращу войну, а я ощущала себя не готовой к этому. Но нужно было попробовать. Это означало быть Охотницей. Это означало, что нужно было охотиться на угрозу деревне. И сейчас соя деревня была в опасности от армий внутри и снаружи.

Мне нужно было охотиться на них. Найти способ.

Глава восемнадцатая

Я вскоре забрала вещи из куста и клетку с мечом из дерева, где их спрятала.

– Тебя долго не было, – прорычала Валот, когда я подняла ее.

– Появились дела.

– Надеюсь, ты убила кого-нибудь за меня, – сказала она со смешком.

– Почти дошло до этого.

– Как жаль. В следующий раз заверши убийство.

Было еще раннее утро, когда я прошла в дом Чантеров и тихо постучала в дверь родителей.

– Да? – шепнула мама, приоткрыв дверь, чтобы я видела ее.

– Тебе нужно забирать папу и уходить из деревни. Забери и Чантеров и всех детей и невинных, кто пойдет с тобой.

Она открыла дверь до конца.

– Все не так просто, Элли.

– Война близко, – сказала я ей. – Ближе, чем ты думаешь. Я пыталась говорить с мэром Алебреном и матушкой Тэтчер. Пыталась говорить с Олэном. Я пробовала все, и никто меня не слушает. Может, они послушают тебя. Нам нужно забрать всех уязвимых – детей, чувствительных и стариков – из деревни, пока мы еще можем. Хочешь, чтобы я разобралась с сестрой? Я не могу это сделать и убрать людей в безопасность. Помоги мне. Помоги, забрав отсюда как можно больше людей.

Она посмотрела на меня с состраданием.

– Элли, ты была в Фейвальде десять лет. Ты подумала, что это была неделя. Если бы они хотят прийти в наш мир, они месяцами будут собирать силы, да? – я пожала плечами, и она продолжила. – Ты будешь бабушкой раньше, чем они придут. Я уже умру. Нет смысла убегать от вторжения, которого не будет.

– Оно будет, – сказала я, ощущая, как дрожат луки от подавленного раздражения. – И мне нужна твоя помощь. Я не могу сама, и мне не к кому обратиться. Прошу, мама. Прошу, помоги мне.

Она прикусила губу.

– Я попробую.

– Я знаю убежище, куда ты можешь увести их, но это должно оставаться тайной. Его нужно уберечь. Никому не говори, пока не приведешь их туда. Понимаешь? – я быстро объяснила, как попасть к крытой телеге, которая приведет их к Путникам. Она кивала, словно уже знала об этом. Может, знала. Старшие женщины деревни хранили тайны.

– Я попытаюсь, Элли, – уверила она меня. – Я горжусь твоей решимостью, дочь.

Я обняла ее, подавляя кипучую энергию, чтобы насладиться этим мигом.

– Я тоже тебя люблю.

Используй это как топливо, Элли. Все недовольство. Все отчаянное желание преуспеть. Пусть это питает тебя.

Я больше ничего не могла сделать для них. Мне пришлось доверить маме детей деревни. И выполнить свою роль.

Потому теперь я стояла на краю каменного круга, клетка и рукоять топора были привязаны к поясу, на мне была одежда из Фейвальда, моя сумка и лук висели на спине, и ржавый меч я сжала обеими руками.

Птица свистела в соснах на краю горной равнины, одинокая песнь разлеталась над заснеженной поляной. Фениксы вылетели из этого круга. Что с ними случилось?

– Что мы делаем, Смертная? – спросила Валот.

– Пытаюсь войти в твой мир, – мрачно сказала я. – Я предлагаю тебе последний шанс сделки за твою свободу.

– Не принимаю.

– Ладно.

Я закрыла глаза, сняла повязку, глубоко вдохнула, думая о Дворе Кубков, где были спрятаны смертные дети, и взмахнула мечом.

Я открыла глаза и увидела брешь в воздухе в центре круга – словно прореха в ткани с потрепанными краями. Я шагнула вперед, сжала край бреши и порвала сильнее, Фейвальд стал ярче, его краски были насыщеннее, чем все, что угодно, в мире смертных. Я чуть не вздохнула от облегчения, увидев его снова. Это было безумием. Это был не мой дом.