Текст книги "Лживая игра (ЛП)"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Воздух был прохладным и свежим, пахло солнцезащитным кремом.

Другие отдыхающие расположились вдалеке.

После нескольких поворотов и спусков-подъемов, они добрались до аллеи и расположились на большом валуне.

С него открывался прелестный вид на горную тропу.

С такой высоты машина Гаррета казалась игрушкой.

– Как хорошо, что мы сегодня встретились, – прошептал Гаррет, проводя рукой по волосам.

Он снял рубашку и сделал из нее импровизированное одеяло для пикника.

Его загорелые бицепсы напряглись,

и бутылка сидра открылась с удовлетворенным шипением.

Эмма не могла вымолвить ничего вразумительного.

Она только тупо смотрела вперед.

Там, где в ее голове должны были быть темы для разговора, летали перекати-поле.

О чем говорили Гаррет и Саттон? У них были только им понятные шутки? Что они делали вместе? Если бы Саттон вела нормальный дневник, Эмма могла бы узнать что-нибудь полезное.

Вздохнув, она вытащила крекеры, маслины, смесь из орехов и сухофруктов и лакричные конфеты из сумок.

Она рассеянно положила крекер на салфетку, сделала ему глаза из двух оливок, нос – из ореха из смеси, а кусочек лакричной конфеты заменил рот.

Подумав об Итане, она толкнула Гаррета.

– Нравится мой новый друг?

Гаррет мимолетно взглянул и кивнул.

– Симпатично.

– Не хочешь такого же?

Гаррет пожал плечами.

– В художественном классе я круг с трудом рисую..

Эмма закинула одну из оливок в рот.

Как много точек прикосновения...

А я обрадовалась тому, что ей не понравился Гаррет.

Я не могла точно вспомнить, почему я его любила.

Не могла вспомнить, что заставило меня думать о нем, как об испорченном. Я просто знала это.

Эмма откинулась назад и уставилась на горизонт, рассеянно касаясь царапин на горле.

На коже остался крошечный красный след.

Горло до сих пор болело.

Эмма выпила пачку ибупрофена и покрыла царапины тональным кремом, который нашла у Саттон в ванной, надеясь, что Гаррет не подумает ничего неправильного.

Она еще могла чувствовать горячее, несвежее дыхание нападавшего на своей шее.

Девушка закрыла глаза и вздрогнула.

– С тобой всё в порядке? – спросил Гарреетт.

Эмма кивнула.

– Да,

я просто устала.

– Хорошо повеселились на вчерашней ночевке?

Эмма не знала, что ответить.

– Ну, ночевкой это можно было назвать с натяжкой.

Поспать мне так и не удалось.

– Это хорошо или плохо?

Эмма теребила медальон Саттон, ничего не отвечая.

Она никак не моглв к нему привыкнуть.

– Ну же,

Гарретт пихнул её в бок.

– Ты можешь рассказать, что происходит на ваших сумасшедших ночевках.

Я бы хотел, чтобы ты рассказывала мне больше.

Эмма потянулась за еще одной упаковкой крекеров, и вдруг ее осенило.

Гаррет же может помочь в расследовании.

– Ну, я не совсем уверена, что можно употребить слово "весело", – медленно сказала она.

– Скорее... тревожно.

Иногда я думаю,что мои друзья ненавидят меня.

Мне кажется, они бы ударили меня в спину, если бы могли.

– Казалось странным произносить слова, найденные в дневнике Саттон.

Из-за холма появилась пара обкуренных студентов.

В воздухе тут же запахло потом.

Гаррет налегал на виноград, на его подбородке было немного сока.

– Ты говоришь о той ночи?

Эмма подпрыгнула.

– Какой ночи?

Гаррет медленно дожевал крекер.

– О ночи, о которой ты не хотела мне рассказывать.

Глаза Эммы расширились.

О чем это он?

– Или ты говоришь о Шарлотте? – Спросил Гаррет, не дождавшись ответа.

Эмма опустила глаза.

При чем тут Шарлотта?

– Да, о ней, – ответила Эмма, надеясь, что это к чему-нибудь приведет.

– Я просто не понимаю в чём её проблема.

Гаррет наступил на небольшой участок земли с сухой травой.

– Просто дай ей немного времени, Саттон.

Попробуй посмотреть на ситуацию с ее точки зрения.

Я бросил ее... чтобы встречаться с тобой.

Многие девушки на ее месте вели бы себя также.

Эмма бросила в рот еще один кусочек сыра, чтобы скрыть шок.

Шарлотта и Гаррет... встречались? В дневнике Саттон не было написано ничего подобного.

Но это меняет все дело.

Это объясняет пристальный взгляд Шарлотты, когда зашел разговор об украденных парнях в "Я никогда не..."

И фотографию Гаррета с голым торсом, висящую в ванной Шарлотты.

И еще один его снимок под кроватью.

– Она еще не смирилась с этим, – согласилась Эмма.

– Вообще, я не думаю, что она простит тебя.

Гаррет вздохнул и обхватил руками колени.

– Я бы хотел, чтобы этого вообще никогда не было.

Мне казалось, что она меня понимает.

Мы были друзьями и, когда попытались стать ближе, никакой романтики не получилось.

Не думаю, что она вообще чувствовала искру. -

Он отломил кусочек крекера и зажал в руке.

– Она звонила мне пару раз.

Иногда бросала трубку.

Эмма выпрямила спину.

– Типа... прикалывалась?

Гаррет нахмурился.

– Не думаю.

Она просто не знала, что сказать.

Я волнуюсь из-за нее.

Хоть она и сильная, ей сложно это пережить.

А еще я постоянно вижу ее с тобой.

Я хочу, чтобы она была моим другом. Я хочу, чтобы все мы были друзьями.

Кроме того, Шарлотта поддерживала меня во время того происшествия с Луизой.

На последнем слове его голос треснул.

По лицу скользнула боль.

Мы многое пережили вместе.

Его слова ошарашили Эмму.

Она чувствовала смятение, пытаясь осмыслить слова Гаррета.

Гаррет взял ее за руку.

– Несмотря ни на что, я не хочу быть ближе к ней.

Я сейчас с тобой.

Я хочу быть с тобой.

Он пододвинулся поближе и обнял Эмму.

– Это напомнило мне... то о чем мы говорили этим летом.

Наши... планы."

Эмма следила за тем, как его лицо приближается, стараясь не отстраниться.

Гаррет внезапно посерьезнел.

– Да, – соврала Эмма, надеясь, что он разовьет тему.

– Ну, я подумал, что все можно организовать в день твоего рождения.

Он послал ей робкую улыбку.

– Как думаешь?

Эмма пожала плечами.

– Гм, конечно, – сказала она.

Гаррет прижался к Эмме и прислонился своим лицом к ее.

Эмма напряглась, когда он прикоснулся своими губами к её, но у них был вкус сладкого винограда и шипучего сидра, и они были теплыми и мягкими.

Она лишь на секунду расслабилась в поцелуе.

Где-то поблизости треснула ветка.

Эмма отстранилась и села на самый край их импровизированного одеяла для пикника.

– Ты это слышал?

Опять что-то хрустнуло.

– Да.

Гаррет нахмурился и огляделся.

Кто-то появился с грязной тропки, отходившей от главной дороги.

Девушка с бледной кожей и огненно-рыжими волосами.

Эмма затаила дыхание.

Шарлотта приостановилась и вытащила наушники.

Её взгляд метнулся с Гаррета к Эмме, потом – к их переплетенным рукам.

Что здесь делает Шарлотта? Она следила за нами?

Гаррет нервно одернул воротник рубашки.

– Э, привет, Шар.

Как дела?

Шарлотта нервно играла браслетом на запястье.

– Просто решила пройтись.

– Круто, – сказал Гаррет.

– Отличный вечер для этого, – тупо добавила Эмма.

С ближайшего обрыва зловеще прокричал ястреб.

Когда Шарлотта вновь подняла голову, выражение её лица было спокойным.

Губы больше не дрожали.

– Ну, что ж, – сказала она.

– Увидимся, голубки.

– П-позже, – запинаясь добавила Эмма.

Шарлотта снова надела наушники.

Гарретт махнул ей рукой.

Эмма в ответ сделала тоже самое.

Только Шарлотта скрылась за поворотом, темнота скрыла ее лицо.

Она оглянулась, и взгляды девушек на мгновение встретились.

Ни с того, ни с сего Эмма почувствовала руки на шее и услышала вчерашний хриплый голос в своём ухе.

"Саттон мертва."

Могла ли Шарлотта это сделать?

Я припомнила широкоплечую фигуру, которая стояла надо мной в багажнике и предположила то же самое.

Могла ли Шарлотта смотреть со злостью, получив своё отмщение?

Затем Шарлотта повернула голову, рыжий хвост упал ей на спину.

Она шла, пританцовывая в такт песне на её Айподе.

Когда она завернула за соседний камень, шаги её затихли, будто её здесь и не было.

Глава 22

ГРЯЗНЫЕ ТАЙНЫ

Во второй половине дня во вторник, когда мистер Гаррисон, учитель физкультуры, предложил либо погулять, либо поиграть в хоккей на траве, Эмма пошла мимо теннисных кортов в сторону пустой беговой дорожки.

День был ветреный, но теплый, в воздухе пахло кофейными бобами из кафетерия.

Пучки сухой травы, ставшие перекати-поле, пронеслись через восемь желтых дорожек и остановились в длинной прыжковой яме.

Красно-белые полосатые препятствия были аккуратно сложены в середине поля, рядом с ними валялась оставленная кем-то серая футболка и наполовину пустая бутылка Gatorade.

Тишину нарушало только карканье ворон.

Эмма вытащила телефон Саттон и набрала Мэделин сообщение: СПА ПОСЛЕ ТРЕНИРОВКИ?

Потом нажала ОТПРАВИТЬ.

Эмме до смерти хотелось поговорить с Мэделин с глазу на глаз после того странного столкновения с Шарлоттой, но та была на балетном семинаре в Финиксе все выходные.

И Эмма только что узнала, что Шарлотта идет на прием к врачу после того тенниса. "К гинекологу", – шепнула она Эмме за обедом, посылая многозначительный взгляд. Наконец-то они смогут поговорить с Мэделин наедине.

Эмме очень хотелось узнать,что творится в голове у Шарлотты.

Все выходные она внимательно изучала дневник Саттон, пытаясь найти хоть что-то об эмоциональном состоянии Шарлотты.

Она нашла только одну заметку, в которой говорилось, что "Шарлотта в последнее время какая-то озлобленная.

Ей нужно прийти в себя.

И, конечно, "Иногда я думаю, что все мои друзья ненавидят меня.

Все до единого."

Этого было достаточно? Возможно, Шарлотта злилась на Саттон из-за Гаррета... настолько сильно, чтобы её задушить.

Злилась настолько сильно, чтобы убить.

Она вполне могла бы прокрасться на первый этаж собственного дома, напасть на Эмму и проскользнуть наверх незамеченной.

Может в этом огромном доме есть потайная лестница.

Теория Эммы привела меня в ужас.

Сколько раз я придиралась к Шарлотте, сколько раз критиковала ее... Сломало ли ее то, что я увела Гаррета... или оказало какое-то другое влияние?

– Саттон, – позвал чей-то голос.

Эмма обернулась и увидела фигуру, виднеющуюся из-за живой изгороди.

Человек стоял на солнце, и сначала Эмма не могла разобрать, кто это.

Вся жизнь промелькнула перед глазами.

Внутренности связало узлом.

Потом Итан отошел со света.

Мышцы Эммы расслабились.

– Привет, – сказала она радостно.

Итан вышел на трассу и зашагал в ногу с ней.

– Не знала, что ты был сейчас в спортзале.

– Я и не был, – сказал Итан.

– Я собирался судить.

Но настолько потерял форму, что даже этим заниматься бессмысленно.

Их шаги были еле слышны на покрытии стадиона.

Из передней части школы доносился запах выхлопных газов автобуса.

Колибри устремилась к кормушке в форме трубы, которую повесил возле своего дома один из местных домовладельцев, её крылья двигались с молниеносной скоростью.

– Так ты сделала это? – спросил Итан после того, как они сделали круг.

– Ты имеешь в виду больше никаких шалостей с друзьями?

– Не совсем.

Эмма попыталась засмеяться.

– Я все еще работаю над этим.

– Все еще думаешь, что они злые?

– Типа того.

"Больше, чем ты думаешь," – хотела сказать Эмма.

Затем ее взгляд упал на надпись ручкой на руке Итана: НАСКОЛЬКО ХРУПКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ – ПОЛНОЕ ЗЕРКАЛЬНЫХ МЫСЛЕЙ.

Она узнала её мгновенно.

– Тебе нравится Сильвия Плат?

Итан стыдливо покраснел.

– Ты меня поймала.

Я читаю депрессивную поэзию для девочек.

– Это лучше, чем написание депрессивной поэзии для девочек.

Эмма рассмеялась.

– У меня для нее есть специальный блокнот.

Блокнот, лежащий в кармане пропавшей сумки, если быть точной.

Эмма почувствовала укол тоски.

Она, наверное, никогда не увидит его снова.

Ты читал "Под стеклянным колпаком"? – спросила Эмма.

Он кивнул.

– Обожаю этот роман.

– Я прочитала три раза летом этого года,– взволнованно сказала Эмма.

– Саттон Мерсер читает "Под стеклянным колпаком"? – Итан удивленно посмотрел на Эмму.

– И ведет дневник полный удручающей поэзии? Ты сложное существо.

Мистер

Гаррисон свистнул, сигнализируя классу Эммы вернуться в тренажерный зал.

Эмма повернула назад.

– Увидимся.

Она улыбнулась Итану, её щеки покраснели.

Потом развернулась и пошла обратно к двери зала, тепло улыбаясь.

Телефон Саттон завибрировал.

Эмма вытащила его и проверила сообщение.

В SPA? С УДОВОЛЬСТВИЕМ! – написала в ответ Мэделин.

LA PALOMA В 7?

ЗВУЧИТ ОТЛИЧНО – ответила Эмма.

Может быть, что-нибудь начнет проясняться.

– Мисс Вега и мисс Мерсер? – Молодо выглядящая веснушчатая женщина в белом халате стояла у дверей La Paloma в зоне ожидания.

– Ваша комната готова.

– Мило.

Мэделин свернула сайт сплетен, который она и Эмма просматривали на своем iPhone.

Они играли в "ударь-за-пьянь", целью было ударить соседа первым, когда увидишь фото звезды, выглядящей пьяной.

Двойной удар, если у звезды была замечена вывалившаяся грудь.

Косметолог София открыла стеклянную дверь и позволила девушкам войти в длинный узкий зал.

Работник спа подошел к ним, подарив Мэделин и Эмме быстрый теплый взгляд.

Мэделин встретила его взгляд и захихикала.

Когда он проходил, она быстро шлепнула его по заднице.

Парень повернулся вокруг, но Мэделин побрела дальше, поправляя длинные волосы.

София открыла еще одну стеклянную дверь и показала большую фарфоровую ванну.

Мягкий туман сиял желтым от встроенных светильников в потолке.

Шум тропического леса мягко звучал из колонок.

– Я помогу вам устроиться, – пробормотала София, закрыв за собой дверь.

Мэделин немедленно уронила одежду на пол, поправила черные бикини и подняла пластиковую мини лестницу, чтобы войти в ванну.

– Идешь? – она позвала Эмму через плечо.

Эмма расстегнула пояс ее халата и осторожно шагнула в ванну.

Грязь была толстой и зернистой.

Это было похоже на сидение в большой миске овсянки.

Мэделин положила голову, её лицо сияло.

София появилась снова и поместила ломтики огурца на глаза девочек.

– Наслаждайтесь,– она сказала, приглушив свет, сделав громче музыку леса, и закрыв дверь.

Эмма пыталась насладиться моментом.

Ломтики огурца пахли свежестью рядом с носом, но музыка джунглей гремела из динамиков так громко, что было трудно расслабиться.

Звук сильного дождя превратился в племенные барабаны, сопровождаемые долгим жужжанием насекомого.

Птицы чирикали и каркали.

Послышалась африканская флейта.

Когда обезьяна выпустила громкий визг, Эмма хихикнула.

Она услышала фырканье с другой стороны ванны и убрала огурцы с глаз.

Губы Мэделин были плотно сжаты вместе, как будто она очень старалась не смеяться, что заставило Эмму рассмеяться еще сильнее.

Затем две обезьяны начали кричать вместе.

И Эмма, и Мэделин рассмеялись.

Эмма прикрыла рот рукой, размазывая грязь по всему лицу.

Огурец упал с одного глаза Мэделин и шлепнулся в темную жидкость.

– Круто, – сказала Мэделин между хихиканьем.

– Я думаю, обезьяны делают это.

– Это определенно звуки спаривания обезьян,– согласилась Эмма, стряхивая комочек грязи на Мэделин.

Они погрузились обратно в грязь, иногда по очереди хихикая или фыркая.

Затем Мэделин сделала большой глоток из стакана с лимонадом, стоящего рядом с головой и вздохнула.

– Так что было с тобой на прошлой неделе? Ты казалась какой-то... уравновешенной.

Как будто кто-то повысил дозу твоего лекарства.

По крайней мере, кто-то заметил что-то странное.

– Я в порядке, – ответила Эмма.

– Просто устала.

Школа всегда заставляет меня хотеть находиться в спящем режиме.

– Ну, просыпайся, медвежонок.

Мэделин указала на нее осуждающе-смешливо.

– Твоя публика будет очень разочарована, если ты не будешь рок-звездой в день рождения.

И под твоей публикой я имею в виду себя.

– Постараюсь не разочаровать,– хихикнула Эмма.

Пар, пахнущий серой, хлынул им в лица.

Чья-то темная голова проскользнула за дверями, сделанными из матового стекла.

Потом Эмма сделала глубокий вдох.

Приступим.

– Если кто-то ведет себя, будто кардинально изменился, так это Шарлотта.

Не думаешь?

Мэделин потрясла одиноким локоном, висящим над глазами.

– Она была не страннее, чем обычно.

Бедро Эммы начало немного зудеть, но ей не хотелось лезть в грязь, чтобы почесать его.

– Ты знаешь, где она была тем вечером до вечеринки у Ниши?

Мэделин пожала плечами.

– Ты честно ожидаешь, что я что-то вспомню из того, что произошло неделю назад? Мой мозг слишком поджарился за неделю в школе.

Но Эмма заметила, что Мэделин старалась не смотреть в глаза.

Она нервно вертела браслет вокруг запястья.

– У Шэр и у меня были планы в ту ночь, и она обманула меня, – солгала Эмма, быстро думая.

– Иногда я думаю, что она действительно зла на меня.

Она продолжает делать эти маленькие замечания обо мне и Гаррете.

И думаю, я поймала ее, шпионящей за нами в субботу.

"И, возможно, замышляющую меня убить," – добавила она тихо.

Также, как она убила Саттон.

Правый глаз Мэделин дернулся.

Пар кружился вокруг ее лица.

– Не думаю, что она зла на тебя.

Она просто беспокоилась за Гаррета.

– Беспокоилась? Почему?

Меделин поменяла позу, грязь захлюпала.

– Да ладно, Саттон.

Ты не так уж и добра с парнями.

Ты вроде как уничтожаешь любого парня, который дотрагивается до тебя.

– Нет, это не так.

Голос Эммы дал трещину.

Cлова Мэделин потрясли меня.

Я хотела, чтобы Мэделин была не права, только... может быть, она и не была.

Я больше не знала, какой информации о себе можно верить.

Мэделин возмущенно фыркнула.

– Вспомни всех этих парней в прошлом году.

Ты практически вынудила Брэндона Кроуфорда порвать с Сиенной на выпускном, а после не отвечала на его звонки.

Ты притворилась умирающей, чтобы выйти в свет с Оуэном Хаасом, а затем стала относиться нему, как к дерьму.

– Вспомни Тайера, – добавила она.

Тайер? Была ли Саттон причиной его ухода?

Я ломала себе голову, чтобы вспомнить, почувствовать что-то.

Ничего не всплыло.

Мэделин не мигая встретила взгляд Эммы.

Внезапно комната показалась очень маленькой и тесной.

Эмма опустила глаза и уставилась на четыре ломтика огурца, плавающих на поверхности грязи.

Вдруг Мэделин вылезла из ванны.

Коричневая масса капала с ее ног и живота.

– Что ты делаешь? – спросила Эмма, частично поднимаясь.

– Я совсем забыла.

Мэделин сжимала полотенце на ее голове.

– Сейчас я должна быть дома у отца.

– Лорел сможет забрать тебя? – Она отвернулась от Эммы, когда говорила.

На полотенце остались большие коричневые пятна там, где она вытерла руки.

– Подожди, Мэдс... Что происходит? – Эмма нащупала лестницу через грязь.

Это было похоже на ночной кошмар, когда она пыталась бежать, но дорога двигалась ей навстречу.

Мэделин уже просунула руки сквозь рукава халата.

– Поговорим завтра в школе, ладно? – пробормотала она в спешке и проскользнула в зал, оставляя грязные следы по всему кафельному полу.

Дверь со скрипом закрылась.

Тишину время от времени нарушали только всплески в трубе, по которой подавалась грязь; даже звуки леса притихли.

Эмма вылезла из ванны и прижала полотенце к лицу.

Что, черт возьми, случилось? И что Саттон сделала Тайеру?

Когда она схватила второе полотенце со стола, что-то на полу привлекло ее взгляд.

Это был iPhone.

Она повернула его и осмотрела сзади.

Там была блестящая наклейка девушки с рогами дьявола, делающей пируэт.

МАФИЯ ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА.

iPhone Мэделин.

Эмма смотрела то на грязные следы Мэделин, то на дверь, то снова на телефон.

Она промыла руки в раковине на прилавке и глубоко вздохнула.

Должна ли она это сделать?

-Да! – Кричала я на нее так громко, как только могла.

Эмма скользнула по экрану iPhone , чтобы разблокировать его.

Трясущимися руками она надавила на маленькую иконку пузыря, чтобы открыть сообщения Мэделин.

Первым в списке было одно написанное ей, приглашающее Мэделин в спа сегодня.

Там была куча смс о шутке над Нишей: сообщение от Лорел сообщало, что она нашла идеальную актрису на роль полицейского, Шарлотта спрашивает Мэделин, может ли она забрать поддельную кровь из магазина Хэллуин в торговом центре.

Эмма прокрутила назад ранние сообщения.

В нескольких сообщениях недельной давности обсуждалось, как лучше поехать на вечеринку Ниши, и ничего о поддельном похищении.

Шаги послышались по другую сторону двери, Эмма замерла.

Кто бы это ни был, он тихо свистел, когда проходил.

Эмма вцепилась в телефон.

Затем она постучала по экрану для просмотра фотографий Мэделин.

Появился снимок электрогитары.

Эмма потянула экран влево.

Фотография двух балерин на сцене, одна из них Мэделин.

Снимок витрины с украшениями из Anthropologie.

Фотография Мэделин и Саттон, лежащих в шезлонгах.

Снимок Саттон, Мэделин и Шарлотты в горячем источнике.

Саттон и Мадлен в бикини, а Шарлотта прикрылась махровой тканью.

Я придвинулась ближе, признавая их немедленно.

Мое тело мерцало, как будто дрожа.

На этом фото сняты все, кто были в горячем источнике.

Мои слова зазвенели в ушах.

Время фото! И когда Лорел скулила, что ее нет на фото, я усмехнулась и сказала, что так и было задумано.

Эмма посмотрела на дверь, ее пальцы дрожали.

Она открыла следующее фото.

Оно было сделано в том же темном месте, показывая Саттон бегущей за Лорел по темному пути.

"Лорел!" – кричала я

Я куплю тебе новое ожерелье, ладно? Всего пару секунд спустя к моему горлу уже приставили нож.

Когда следующая фотография появилась на экране, Эмма нахмурилась.

Крупным планом была снята Лорел, сидящая на большом красном камне на фоне рассвета.

Круглый кулон на серебряной цепочке висел на ее шее.

Трясущимися руками Эмма потянула цепь вокруг ее горла и осмотрела медальон.

Он выглядел точно так же, как на фото.

– Боже мой, – вместе прошептали мы с Эммой.

Эмма задавалась вопросом, что Лорел делала носящей медальон Саттон – медальон, которым кто-то задушил ее.

Может быть...?

Может.

В конце концов, я бросила ее медальон в глубь леса.

Единственное, что не имеет смысла сейчас было, ну, зачем? Зачем бы моя родная сестра хотела убить меня? Очевидно, я не была лучшей сестрой в жизни, но, насколько плохой я могла быть?

Дверная ручка качнулась.

Эмма выронила iPhone.

Он приземлился в кучу полотенец тогда же, когда Мадлен распахнула дверь.

Она была в узких джинсах, полосатой тунике и с широким поясом.

– Я просто искала...ой.

Ее взгляд упал на iPhone на полу.

– Да.

Эмма попыталась улыбнуться, хотя ее внутренности кричали.

– Я просто заметила это тоже.

Я собиралась пойти за тобой.

Мадлен сгребла телефон и сунула его в карман.

– Спасибо.

Она уставилась на Эмму.

Эмма затаила дыхание.

Но тогда Мадлен повернулась и открыла дверь.

– Увидемся в школе завтра.

Она вальсировала через дверь снова, ее длинные волосы качались.

Эмма наклонилась напротив ванной и прокатила круглый медальон Саттон между пальцами.

Я чувствовала себя ошеломленней, чем раньше.

Что бы ни происходило здесь, это было как грязевая ванна.

Чем глубже погружается моя сестра, тем темнее и грязнее это получается.

Глава 23

КТО-ТО БЫЛ ПЛОХОЙ, ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ ДЕВОЧКОЙ...

– Итак, как вы уже поняли, Медея должна была убить своих детей, -

объясняла классу в среду миссис Фрост.

Она ходила по кабинету, словно прославленный юрист, защищающий невиновных.

Только так Медея могла отомстить Джейсону, своему мужу, за предательство.

Все в классе сделали заметки.

Вдруг Эмма почувствовала вибрацию внутри сумки.

Она осторожно засовывала в нее руку, пока не нашла телефон.

Это хоть немного отвлекло от рассказов, помешанной на Медее миссис Фрост.

Что-то в словах миссис

Фрост заставило Эмму задуматься о том, что ее муж был не совсем верен.

– Мисс Мерсер? – голос сломался.

Эмма подняла взгляд и увидела миссис Фрост, стоящую прямо над ней.

Последняя помахала оборванным листком бумаги перед лицом девушки.

– Уберите телефон сейчас же, или я заберу его и отдам только в конце года.

Эмма подняла руки вверх.

– Сдаюсь.

Все захихикали.

К счастью, тотчас же прозвенел звонок, а английский был последним уроком.

Эмма выбежала в коридор, проверяя входящие.

Даже после всего произошедшего Эмма все еще таила надежду, что сообщение могло придти от Саттон.

Но оно было от ее мамы.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ МЕНЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ – значилось в теме сообщения.

Эмма изучила список главных блюд, закусок и десертов.

ВЫГЛЯДИТ ОТЛИЧНО – начала писать она, но потом заметила в списке морковные кексы.

Морковный пирог всегда выводил ее – изюм в тесте заставлял ее думать о корме для песчанок.

Давай заменим на "красный бархат", – напечатала Эмма.

В коридорах толпились студенты, опустошающие свои шкафчики, и дети в спортивной форме, бросающиеся к играм.

Группа девочек, которую Эмма не признала, стояла в углу возле шкафа с трофеями, шепчась.

Эмма быстро оглянула коридор, ее сердце прыгало всякий раз, когда она видела светлые волосы, похожие на Лорел или гибкое тело, как Мадлен.

Она избегала друзей Саттон и ее сестру весь день, утверждая, что она была занята проектом фотографий, работая за ланчем – "Фотошоп безбровых портретов ежегодника снова, Саттон?" Шарлотта шутила, и игнорируя их элегантные тексты и Чат.

Идея о них, стоящих перед ней прямо сейчас, заставило ее почувствовать кожный зуд.

Зачем бы Лорел носить медальон Саттона? И как Мадлен взяла эту фотографию? Было ли это как какой-нибудь трофей?

Эмма зашла в туалет для девочек, чтобы плеснуть немного воды на ее лицо.

Когда она потянулась к бумажным полотенцам, рука коснулась ее плеча.

Эмма вскрикнула и обернулась.

– Боже.

Ниша стояла рядом с ней у раковины, прикрывая лицо рукой.

– Сильно нервничаешь?

Эмма обернулась и неуверенно закрутила кран.

– Ой.

Что случилось?

Ниша заправила часть волос за ухо.

– Разве ты забыла уже?

– Забыла что?

Ниша положила руки на ее бедра.

Она смотрела на Эмму с презрением.

– Украшение шкафчиков? Вещь, которую все капитаны делают в начале каждого года?

Эмма моргнула.

Откуда ей было это знать?

– Ууу.

Ниша сделала разочарованый шум, звучавший из ее горла.

– Знаешь, некоторые из нас не могут делать всю работу сами.

Некоторые из нас имеют высшее приложения для заполнения.

Эмма резко возросла.

Вот как.

– Я хочу пойти в колледж, – сказала она с негодованием.

– Я хочу пойти в USC.

Ниша остановилась на мгновение, как будто ожидая изюминки.

Потом она рассмеялась.

– Это самая забавная вещь, которую я слышала за весь день.

Она толкнула открытую дверь ванной и начала спускаться по коридору к спортивной раздевалке.

Эмма последовала за ней.

Ниша шла оживленно.

Ее хвост свистел взад и вперед, и ее руки были сжаты в плотные кулаки.

Они бросились вниз по лестнице и просвистели мимо Джейсона и Кендры, прыщавой пары, которую всегда заставали в маленькой нише под лестницей.

Когда они проходили мимо, Эмма заметила, что руки Джейсона подняли вверх рубашку Кендры.

Ниша вошла в спортивную раздевалку, маршируя мимо девушек, переодевающихся в купальники, униформу для фехтования, и черлидинг юбки и направилась прямо в маленький кабинет.

Пачки цветной бумаги, маркеры Crayola, разноцветный песок и стикеры занимали большую часть поверхности широкого потертого стола.

Красный блестящий цветочный горшок опрокинулся, проливая крошечные блестящие осколки на всесь пол.

Это заставило Эмму подумать о сказочной крови.

Двадцать пять отдельных табличек с именами, по одному для каждой девушки из теннисной команды, было прикреплено в середине таблицы.

Имя Бруклин Киллоран было в розовом пузыре букв и окруженное наклейкой звезды.

Черный кусок плотной бумаги отображал имя Исабель Максвини в светящейся в темноте краске.

Ниша нарисовала прорастающие цветы из каждой буквы в имени Лорел и невменяемые каракули вокруг границы.

И тогда Эмма заметила метку Саттон, ее имя было написанно простым шрифтом на белом квадрате.

Ни блеска или слоеной краски или наклеек, которые говорили – ТЫ ДВИЖЕНИЕ, ДЕВОЧКА или ЛЕД! Это, возможно, было имя метки на тюремную камеру.

– Я в основном сделала.

Ниша взяла именную метку, ближайшую к ней, одна для девушки по имени Аманда Пфайфер.

– Но ты можете помочь повесить их на шкафчики, если ты думаешь, что можешь справиться с этим.

– Когда ты сделала их? – спросила Эмма.

– На выходных.

Ниша стряхнула часть блеска с ее запястье.

– Почему ты не попросила меня помочь?

Ниша уставилась на Эмму на мгновение, а затем выпустила пронзительный смех ведьмы.

– Как будто я просила бы тебя помочь мне хоть с чем-нибудь.

Она выдернула именную метку со стола, отправив несколько карандашей на пол.

Когда Ниша пошла по теннисному проходу, Эмма заметила, что крошечные пятнышки красной поддельной крови от шалости на прошлой неделе еще покрывают стены, шкафы и пол.

Ниша стояла прямо посередине большого пятна, когда она прикрепила табличку с её именем и двумя пересеченными теннисными ракетками к двери шкафчика.

Эмма прикусила губу.

– Мне очень жаль за то, что мы сделали на прошлой неделе.

Ниша перешла спокойно к следующему шкафчику и повесила именную метку Бетани Говард.

– Все равно, – сказала она небрежно.

– Ты не заслужила этого, – Эмма пошла дальше.

Она также хотела добавить, что не заслужила теннисной форму детского размера, но потом решила, что это слишком бесцеремонно.

Ниша оторвала новый кусок липкой ленты, затем обернулась, чтобы встреться лицом с Эммой снова.

Ее глаза были дикими.

– Ваша глупая поддельная кровь разрушила мою любимую тенниску.

Она указала жестко на грудь Эммы.

– Она принадлежала моей маме.

А теперь, из-за тебя, мне придется ее выбросить.

Эмма сделала шаг назад, расплющив чью-то капу ботинком.

Но когда Ниша стояла там, закипая, Эмма поняла, что не только гнев был в ее голосе.

В нем была боль.

С ее плечами и сморщенным ртом, Ниша выглядела маленькой и молодой.

Эмма задалась вопросом, как умерла мама Ниши.

Это был вопрос, который задала бы Старая Эмма.

Так много усыновленных детей потеряло родителей.

И хотя она никогда не могла быть уверенав том, что сталось с Бекки, иногда Эмме казалось, что она была одной из тех детей.

Иногда, хотя это заставляло ее чувствовать себя виноватой, чтобы признаться даже самой себе, она хотела, чтобы Бекки умерла, потому что это означало бы, что она не решила оставить Эмму.

Я чувствовала мою собственную боль вины за все, что я, очевидно, имела в своей жизни, но, казалось, само собой разумеющимся.

Потеря всего вокруг, но смерть не казалась чем-то, что могло коснуться девушки, как я.

Как неправа я была.

Вздохнув, Эмма взяла серую именную метку Саттон и прилепила ее к наружной дверки шкафчика в раздевалке.

Это выглядело жалко рядом с другими яркими, веселыми именными метками с обеих сторон.

Через некоторое время она вытянула ручку и посмотрела на содержимое теннисного шкафчика Саттон снова.

Блестящая куртка университетской спортивной команды висела на крючке.

Пустая бутылка воды Propel лежала помятой в нижней части.

Свернутая пара спортивных носков на верхней полке покрытая коркой от пота.

Эмма хотела, чтобы она могла рассказать Нише, что она потеряла маму, тоже.

Ниша сорвала больше ленты и молча вешала больше знаков.

Эмма пошла закрывать шкафчик, но потом остановилась.

Что-то выпучилось на переднем кармане куртки университетской спортивной команды.

Через некоторое время она нашла это и вытащила сложенную большую бумажную салфетку.