Текст книги "Любить по-королевски"
Автор книги: Сара Роуз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Сара Роуз
Любить по-королевски
1
Во двор давно уже прокрался весенний вечер, на воскресный город спустились влажные, трепетные сумерки, а ее Билл до сих пор не вернулся… В прошлый раз он возвратился около трех часов ночи… Во сколько же он приедет сегодня?
Кэтрин полулежала в гостиной на диване, пытаясь сосредоточиться на включенном телевизоре. В руках она держала изрядно потрепанный блокнот, куда обычно записывала рецепты. На экране мельтешил веселый толстячок в поварском наряде. Он по-житейски незатейливо делился неисчерпаемым опытом своего мастерства с телезрителями. Кэтрин любила шоу кулинарного канала. Она обожала готовить, И частенько пользовалась особо понравившимися телевизионными рецептами какого-нибудь блюда, чтобы удивить своими кулинарными способностями любимого мужа.
Но недавно Билл преподнес ей весьма неприятный сюрприз. И сейчас Кэтрин было не до кулинарии, она просто не находила себе места. И телевизор включила скорее по инерции. Ее голова была занята другим. Ей не давали покоя тягостные мысли о Билле.
Что с ним происходит? Почему он так изменился? Куда подевался ее прежний Билл?..
Она болела им уже более двадцати лет. Но эта была такая приятная болезнь… Кэтрин была счастлива с мужем. Она считала себя самой счастливой женщиной во всем штате Пенсильвания. Да что там! Она была самой счастливой женщиной Америки!
Билл Доусон был красив. Высокий рост, безупречные черты лица, открытый взгляд, сильные руки… У Билла были очень сильные руки. Как легко эти руки поднимали ее хрупкое тело, чтобы с нежностью опустить на шелковые простыни…
Как же он умел любить! С каким трепетом! Так вдохновенно и сладко! – вспоминала Кэтрин, рассеянно глядя на экран телевизора. От этих мыслей легкие мурашки так и побежали по ее спине, начиная свой разбег у тонкой шеи и растворяясь где-то в районе крестца. Билл был очень сексуален. У него было красивое, атлетически сложенное тело. Кэтрин всякий раз, глядя на обнаженное тело мужа, думала, что если бы она была ваятелем, то обязательно вылепила бы его скульптуру. И это изваяние стало бы образцом мужской красоты…
Кэтрин не знала никого, кто мог бы сравниться с ее мужем. Ну какой еще мужчина умеет говорить такие нежные слова! Преподносить приятные сюрпризы именно в тот момент, когда не ждешь ничего, а тут на тебе… А ее желания он угадывал так, словно был ясновидящим. И любые ее капризы исполнял с такой естественной легкостью… Билл умел обычную женщину возвести на престол и сделать Королевой. Да, он умел заставить ее поверить, что она самая настоящая Королева. И Кэтрин верила.
Она была без ума от своего мужа. Любила его всем своим существом.
Любила его сильное тело, его волнующий запах, его непослушные волосы, все-все…
Любила своей нежной кожей, влажными губами, мягкими ладонями, всем-всем…
Она родила ему сына и дочь.
Когда родился Алекс и Кэтрин вернулась с малышом из родильного отделения, то, распахнув дверь своего дома, просто ахнула. Все комнаты в доме, включая ванную, были усыпаны нежными лепестками роз. Они распространяли по всему дому такой пленительный аромат! И где только ее муж в таком количестве их раздобыл! Она босыми ногами осторожно ступала по шелковистому, благоухающему ковру…
И была безумно счастлива.
Когда родилась Ноэль, Билл во дворе дома устроил настоящий фейерверк. Это было такое великолепное зрелище! Кэтрин восторженно смотрела из окна спальни на радужные, стремительные, искрящиеся огни.
И была безумно счастлива.
Алексу уже исполнилось шестнадцать, а Ноэль пятнадцать. Дети взрослели, время шло, а любовь их родителей с каждым годом только крепла и набирала обороты.
И Кэтрин была безумно счастлива.
Все в жизни Кэтрин складывалось как нельзя лучше. У них был небольшой, но уютный двухэтажный домик с черепичной крышей, расположенный в живописном месте. В пригороде Филадельфии, в тихом и славном городке Черри-хилл.
Билл был редактором в одной небольшой местной газете. Кэтрин работала в одном из лучших филадельфийских салонов красоты парикмахером-модельером. Работа доставляла ей истинное удовольствие. Она любила преображать людей. Клиенты всегда оставались довольными работой Кэтрин. Природа одарила ее волшебными руками. Они умели любые, даже самые непослушные волосы уложить в нечто особенное. За это хозяйка талантливых рук была не только востребована клиентами, ее крайне ценила владетельница салона красоты, миссис Лана Бреннел.
Ну что еще нужно для счастья? Кэтрин полностью устраивала ее жизнь. Ей хватало всего: нежности, любви, денег. И детьми она была довольна. Алекс и Ноэль прекрасно учились в школе, росли добрыми и послушными. Помимо учебы дочь увлекалась театром и мечтала стать актрисой. Она с большим воодушевлением принимала участие в школьных спектаклях. Художественный руководитель их школьного театра, миссис Гудхард, учительница испанского, говорила, что у Ноэль имеются артистические способности. Алекс такими способностями не обладал. Он был готов сутками играть в футбол со своими сверстниками или часами просиживать за компьютером.
Матери Кэтрин было чуть больше шестидесяти. Она жила недалеко от Балтимора, и Кэтрин с семьей раз в год ездили ее навешать. Отец умер, когда Кэт было двенадцать. Она его очень любила и на всю жизнь запомнила улыбающимся. Он всегда улыбался, словно так и родился – с улыбкой. И еще папа всегда дарил ей в день рождения голубые флоксы. Эти цветы на всю жизнь стали для нее символом добра и внимания.
Кэтрин никогда не забудет день, когда видела его в последний раз. Он уезжал в командировку. Ее отец часто ездил в командировки, и Кэтрин спокойно относилась к его поездкам. Но в тот день ей словно кто-то шептал на ухо, что она видит отца в последний раз. Кэтрин умоляла его никуда не ездить, и отец, чтобы успокоить ее, пообещал привезти какой-нибудь сюрприз. Как только он ушел, у маленькой Кэтрин защемило сердце. А на следующий день пришел какой-то человек в темном костюме и сообщил, что папа умер.
Но это было давно. Осталась только память, которая по большому счету не мешала Кэтрин продолжать жить. И можно было утверждать, что вся жизнь Кэтрин до сих пор непрерывно освещалась лучами ласкового солнца. Ни одно серое облачко не затемняло горизонт ее семейного благополучия.
Ей казалось, она нашла свою формулу счастья.
В ее сердце господствовала вечная весна, а в муже была вся ее жизнь. Все ее прошлое, настоящее и будущее. Во всяком случае, так она думала, но…
Но только до недавнего времени.
Солнце внезапно спряталось за тучи.
Муж стал поздно возвращаться с работы. Зачем-то регулярно ездил в Филадельфию на какие-то якобы важные встречи. И почему-то эти встречи всегда совпадали с выходными днями. При этом он старался безупречно выглядеть…
За завтраком Билл сказал жене, что едет со своим другом Стивом на баскетбольный матч. На прощание нежно поцеловал Кэтрин, чмокнул в щечку дочь, похлопал по плечу сына и, уже на ходу застегивая пиджак, вышел из дома. Завел «бьюик», помахал рукой выглядывающей в окно грустной Кэтрин и уехал. Как всегда, в накрахмаленной рубашке, отутюженном костюме и начищенных до блеска ботинках. Обещал вернуться пораньше.
Он вернулся, когда давно перевалило за полночь. Кэтрин была в смятении. Встречая мужа на пороге, обеспокоенно проговорила:
– Билл, почему ты опять так поздно? Я волновалась! Почему твой телефон не отвечал? Что случилось? Я уже бог весть что передумала!
Билл виновато улыбнулся и проговорил заплетающимся языком:
– Слушай, Кэтрин, я так хочу есть. У нас есть что-нибудь поесть? Я голоден как зверь.
– Конечно, сейчас разогрею ужин. Переодевайся…
Только тут Кэтрин обратила внимание на смятый костюм мужа, и у нее невольно вырвалось:
– Господи, где же ты был?
Но он промолчал и вдруг полез к жене с пьяными поцелуями. Кэтрин с трудом оторвала от себя мужа. Ей было неприятно видеть Билла в таком состоянии. Она готова была расплакаться. Нет-нет, нельзя себя распускать, решила она про себя и отправилась разогревать пищу.
С минуту Билл постоял на месте, словно соображая, что нужно делать дальше, потом принялся стаскивать брюки. Долго прыгал на одной ноге в попытке стащить с другой штанину и чуть было не упал. Оставшись в трусах, расстегнутом пиджаке и в наполовину расстегнутой сорочке с галстуком, съехавшим набок, он, еле держась на ногах, стал изучать свои брюки. Кэтрин в это время гремела кастрюлями в кухне.
– Кэтрин!.. Кэтрин! – капризно позвал он.
Выключив плиту, она пошла на зов. Вошла в комнату. Пред ней предстал муж, сосредоточенно изучающий молнию на брюках. Он то подносил брюки близко к глазам, то отводил их на расстояние вытянутой руки. Кэтрин устало поглядела на мужа.
– Господи, ты еще не переоделся! Билл, ну в чем дело?
– Молния… Сломалась… Вот, на брюках…
– Я зашью, давай.
Билл пьяно улыбнулся и подчинился. Кэтрин мельком взглянула на разрыв и повесила брюки на спинку кресла. Затем терпеливо принялась снимать с мужа одежду. Он покорно стоял, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Умытый и переодетый в пижаму Билл сидел на кухне и жадно ел, словно у него во рту не было ни крошки минимум неделю. Кэтрин смотрела на него и ничего не понимала. Он просто все заглатывал, почти не прожевывая. Прямо как изрядно проголодавшийся крокодил.
Когда Билл насытился, Кэтрин отвела его в спальню и уложила в постель. Он захрапел в ту же минуту. Жена погасила свет и тихонечко выскользнула из комнаты. Спать она не хотела. Вернее, перехотела. Пока в тягостных переживаниях ожидала мужа – ее сон прошел. И тут ее взгляд упал на перекинутые через спинку кресла брюки. Она неторопливо сняла их и удобно расположилась на диване. Сначала оглядела штаны со всех сторон. Хотела убедиться, что муж не посадил пятно. Она всегда заботилась об его одежде. И только после общего осмотра принялась изучать молнию. Молния была действительно сломана…
Кэтрин вдруг вся напряглась…
Мало того что молния была сломана… Создавалось ощущение, что ее пытались вырвать с корнем. Кэтрин ничего не понимала. Как странно, с удивлением подумала она и вывернула брюки наизнанку.
Стоп.
Она замерла. Что-то сжалось внутри живота. Сквозь сердце, словно тончайшая игла, прошел ужас. Глаза остановились, уставившись в одну точку… К ткани, рядом с разорванной молнией, прилипли волосы. Несколько женских спутанных волос. Они напоминали клубок змей.
Руки Кэтрин вместе с брюками безжизненно опустились на колени. Она не верила своим глазам. Не верила. Кэт зажмурилась. Она устала за целый день, и ей все привиделось. Билл не смог бы с ней так поступить. Ее Билл не такой. Она была в нем уверена…
Она собрала все свои силы и заставила себя открыть глаза. Со страхом еще раз посмотрела на разрыв… Женские волосы были на месте. Волосы посторонней женщины. Она пальцами сняла один волосок и стала его рассматривать. Силилась представить себе их хозяйку. Кэтрин недаром была парикмахером. Разглядывая находку, она словно наяву увидела женщину с длинными черными волосами. Но кто она? Откуда? Где с ней познакомился Билл? Один за другим возникли жгучие вопросы. Когда и откуда у Билла появилась женщина?
Может, это проделки Стивена? – вдруг возникла догадка. Кэтрин знала: женщины его любили. Да и он любил их… Лусия сколько раз его ловила с любовницами. Он тут же становился перед ней на колени. Дарил бриллианты и готов был выполнять любые желания жены. И, конечно же, умолял его простить. И она прощала. Или делала вид, что прощает. Во всяком случае, на развод не подавала ни разу…
Утром Кэтрин ничего никому не сказала. Оставила все внутри себя. Но сомнения не давали ее душе покоя.
Билл под благовидным предлогом вновь укатил из дома и вернулся около одиннадцати вечера. И Кэтрин не спросила его, где он был, хотя и хотела. Пока муж мылся, выключила телевизор. С трудом поднялась с дивана. Тягостные размышления, догадки и подозрения отнимали у нее все жизненные силы. Молча поплелась в кухню разогревать еду.
Билл вошел и так же молча сел за стол в ожидании ужина. Кэтрин суетилась возле него, ничем не выказывая своих догадок и подозрений. Поставила перед ним тарелку, положила нож, вилку, льняную салфетку. На тарелке выросла горка жареной картошки, рядом легли запеченная куриная грудка, огурец, порезанный кружочками и выложенный полумесяцем. Стакан томатного сока, налитый до краев. Муж любил, когда сок наливают именно до краев. И опять Билл ел так, словно его неделю держали на одной воде. И снова Кэтрин наблюдала за ним и размышляла. Что ждет ее впереди? Сознание осторожно примерялось к загадочному, скрытому временем будущему…
2
Билл каждую неделю встречался со своим старым другом Стивеном Уитфилдом. Они заходили в какой-нибудь ресторан, чтобы посидеть за рюмочкой коньяку, обменяться новостями и жизненными соображениями. Когда-то они вместе учились в Пенсильванском университете. Вместе играли в студенческой команде в баскетбол. Вместе ухаживали за одними и теми же девушками. После окончания университета их дружеские отношения не прекратились, а, наоборот, только укрепились. Будучи уже женатыми, они продолжали вместе ходить на матчи, а их жены стали подругами.
Стиву всегда и во всем везло. За это еще в студенческие годы его прозвали Бонусом. Он женился на дочери крупного бизнесмена мистера Беллоуза. В качестве свадебного подарка Стивен получил небольшую судоходную компанию. А спустя еще несколько лет и весь бизнес перешел в его руки. Тесть ушел на отдых, полностью доверив свое дело удачливому зятю…
Жена Стивена родила ему двух сыновей, чем он крайне гордился. И вообще она оказалась весьма деловой женщиной. Она успешно помогала мужу в его работе. На семейном предприятии была его правой рукой. Стив большую часть своего времени посвящал политике, занимаясь пиаром крупных политиков в предвыборные периоды. И в последнее время он стал все чаще подумывать о выдвижении собственной кандидатуры в конгресс. Поэтому большую часть работы в семейных компаниях везла на себе Лусия. Именно благодаря жене Стив удачно совмещал политическое поприще с бизнесом.
Билл чрезвычайно гордился своим другом и его успехами в делах. У него самого деловая жизнь сложилась значительно хуже. Не получалось у него добиться тех высот, о которых он иногда втихомолку мечтал, особенно после того, как они с Кэтрин оказывались в гостях у Стива, в его шикарном, с колоннами и широкими лестницами доме. Эта обитель располагалась в красивейшем местечке Мейн Лайн, что неподалеку от Филадельфии. Здесь жили только обеспеченные американцы. Очень обеспеченные.
В доме Стива было то, чего не было в жилище у Доусонов. Большой бассейн, богатая мебель, старинные картины, колоссальная библиотека, вышколенная прислуга. Здесь Доусоны встречались с людьми, добившимися в жизни больших высот. И эта авторитетная публика сильно отличалась от их постоянного окружения. Круг общения Кэтрин и Билла состоял из обычных людей. Это были простые американцы со своими насущными проблемами. А от людей, бывающих в доме Уитфилдов, пахло волнующей роскошью, сверхъестественной силой и тайным могуществом. Окунувшись в эту атмосферу, Билл терял самообладание. Ему хотелось не только прикоснуться ко всему этому взглядом. Ему хотелось все это иметь.
Так же свободно стоять и неспешно потягивать коллекционные вина.
Так же естественно делиться с ними успехами в собственном бизнесе.
Так же ненавязчиво говорить о каких-то перспективных проектах и задумках.
В его голове крутилось столько бредовых идей и абстрактных прожектов…
Он видел себя сидящим за столом из красного дерева в большом и светлом кабинете. Большое кожаное кресло так удобно. Оно просто располагает управлять бизнесом. На запястье красуются дорогие часы на кожаном ремешке. Он всегда мечтал иметь швейцарские золотые часы, но не мог себе их позволить. Вот он поглядывает на бегущую по белому полю циферблата золотую секундную стрелку. Он умеет ценить время.
Вот он с умным видом раздает распоряжения своим секретарям. Потом проводит заседание с заместителями. Все его внимательно слушают, боясь пропустить хоть одно слово…
Как приятно ощущать себя сильным мира сего! И Билл ощущал… В своем воображении.
Его мечты никому не мешали. В принципе, о них никто и не знал. Билл грезил о миллионах вслух лишь тогда, когда выпивал лишку. В такие моменты Кэтрин поила его горячим кофе и слушала воспаленные фантазии мужа. А он, размахивая руками для убедительности, рассказывал о своих мечтах. Потом она укладывала его спать со словами «спокойной ночи, мой любимый миллионер», и Билл удовлетворенно засыпал.
Как правило, утром эти разговоры не возобновлялись. Пустая болтовня о богатстве оставалась в прошедшем дне. Кэтрин никогда не принимала всерьез подобные высказывания мужа. Она понимала: Биллу о богатстве можно было только мечтать. Его родители были среднестатистическими американцами. Отец всю жизнь просидел на должности клерка. Он оформлял кредиты в одном из банков Филадельфии. Мать работала врачом в госпитале. Того, чем они располагали, им вполне хватало. И сыну они могли дать ровно столько, сколько имели сами. Таковы неписаные правила жизни. Конечно, бывают и исключения. Но Билл так походил на своих родителей…
К огромному горю Билла, год назад его мать и отец погибли в автомобильной катастрофе. Он тяжело перенес эту утрату. И после случившегося задумался о смысле прожитых им лет. До этого он просто жил. Любил Кэтрин. Гордился своими детьми. И вдруг…
После похорон родителей он заметил, что внутри его безмятежной души что-то стало происходить. В нем как будто что-то замкнуло. Его жизнь остановилась. А потом двинулась в непонятном и неожиданном для него самого направлении. Он вдруг другими глазами стал смотреть на Кэтрин. Стал замечать в ней недостатки, которых раньше не видел. Ему почему-то стало неприятно, что Кэтрин столько лет работает простым парикмахером. Она могла открыть собственную парикмахерскую. Либо вообще сменить работу на более достойную. Биллу вдруг захотелось говорить с женой о политике и экономике, о жизни олигархов, о ярких событиях, происходивших в стране. Когда он заводил подобные разговоры, Кэтрин его внимательно слушала, но никогда не высказывала своего мнения. Ее больше интересовали дела житейские. Она беспокоилась, сыты ли ее дети, что приготовить к ужину. Или, например, чистые ли у нее окна. Стекла должны были блестеть, ведь для всех соседей она была воплощением аккуратности и хозяйственности. И вдруг ему все это надоело. Почему-то именно после смерти близких людей его собственная жизнь показалась ему рутинной и неприглядной.
Однажды Билл поехал на кладбище, где были похоронены родители. Его туда что-то потянуло.
Стояли последние майские дни. Еще неделя, и на землю штата Пенсильвания пожалует душистое лето. Хотя об этом точно знали лишь календари, тщательно отмечающие смену времен года сухими и неизменными цифрами. А сама природа была не столь скрупулезна в своих поступках и решениях. Она словно специально размыла границы между уходом многоголосой весны и приходом плодоносного лета.
Был очень тихий и ясный день. Сияло солнце. Высоко по светлому небу плыли кружевные белоснежные облака. Теплый весенний воздух прогревал все вокруг. Радостный щебет птиц не замолкал ни на секунду. Мохнатые, толстобокие шмели проворно летали по одному только им известному маршруту и гудели, словно военные бомбардировщики. Иногда они приземлялись для отдыха и дозаправки на какой-нибудь волшебный весенний цветок, а затем вновь взмывали ввысь. Они наслаждались прекрасными цветами, и ничьи горькие воспоминания не могли им помешать радоваться жизни.
Памятники на кладбище белели под лучами солнца, неизменно спокойные, величавые, охраняя могилы людей, ушедших в иной мир.
Билл стоял и смотрел на прохладную плиту, под которой покоился прах его любимых людей. В его голове проносились обрывочные воспоминания из его детства… Почему-то он вспомнил теплые булочки с изюмом, которые так вкусно пекла его мама. Вспомнил душистые, пахнущие свежестью ягоды земляники, которую он собирал в большую кружку, когда прогуливался в парке с матерью. Вот он засмотрелся на птичку и споткнулся о корягу. Кружка из рук выпала. Ягоды, как яркие горошины, рассыпались по игловатой траве. Ему стало обидно. От досады он заплакал. Мама гладила его по непослушным волосам и успокаивала. У нее был такой добрый голос…
Потом возник образ отца. Он сидит в своем любимом уютном кресле и вслух читает газету, а мать внимательно его слушает, сидя напротив. Потом они вместе обсуждают только что прочитанную статью о начале кампании против всяческих диет под лозунгом «Весы – это для рыбы!». Отец Билла любил поесть. Поэтому такая кампания пришлась ему по душе. К примеру, он обожал сырный стейк. Это было одно из любимейших его блюд. Миссис Доусон частенько поджаривала мужу стейк и выкладывала его на хлеб с расплавленным сыром. Поэтому такая статья была ему близка.
Все это отложилось в памяти Билла. Родители обсуждают статью, а маленький Билл сидит рядом. Он с нетерпением ждет, когда же закончится это скучное обсуждение и ему разрешат разложить на полу детскую железную дорогу. И отец вместе с ним будет ползать по полу на коленях и приводить в движение маленькие шустрые паровозики…
Билл стоял над могилой, склонив голову. Ласковый весенний ветерок нежно дотрагивался до его волос и его холеного лица. Он уже опустился с призрачных небес воспоминаний. Теперь он стоял и думал. Думал о жизни, которую прожили его родители.
Отец всегда мечтал о карьере. Но у него был слишком мягкий характер. Он не умел брать от жизни то, что она ему предлагала. Он все откладывал на потом. Поэтому все незрелые задумки своего карьерного роста у него так и остались в замыслах. Хотя у него были способности. Но, к сожалению, он так и не преуспел. И когда осознал, что упустил свое время, – очень сожалел об этом. Незадолго до смерти он сказал сыну:
– Учить брать от жизни ее дары. Жизнь не часто их преподносит.
– Папа, ты это о чем? – не понял его Билл.
Отец продолжал:
– Когда я был таким же молодым, как ты, мне предложили перспективную должность в одном преуспевающем банке. Эта должность позволила бы мне подняться довольно высоко. Но я отказался от нее.
– Ты боялся, что не справишься?
– Нет. На этой должности был пожилой человек. Его решили уволить и поставить на его место меня. Когда он об этом узнал – пришел ко мне. Умолял не соглашаться. Потому что это был его последний шанс в жизни. Он был уверен, что если я не соглашусь, то его оставят на работе. Я его пожалел.
– А что было потом?
– Его все равно уволили. А на его должности оказался мой коллега. Меня уже не пригласили. Вот так-то вот. Больше счастливого шанса мне жизнь не предоставила. Наверное, решила, что я снова от него откажусь…
Родители Билла жили тихо и незаметно. Их не стало – и ничто не изменилось вокруг… И Биллу вдруг захотелось яркой, насыщенной и нескучной жизни. Ему захотелось все изменить.
Ему стало страшно, что он тоже внезапно умрет, так ничего и не успев. Чего он достиг? Поступил на службу, обзавелся семьей, растит детей и смотрит телевизор. И это, пожалуй, все. Каждый день одно и то же…
Возможно, кладбищенский воздух как-то повлиял на его разум и разрушил нечто доброе в его сердце. Все, что было до сих пор любимо и дорого, вдруг перестало для него существовать. Он сел в машину и поехал куда глаза глядят.
Машина летела по шоссе. За окном мелькали аккуратно выкрашенные и увенчанные черепичными крышами коттеджи. Потом шоссе стремительной эстакадой взлетело над землей. И вот над зелено-кирпичным морем одноэтажек вырос город. Город-загадка. Город-интрига. Город, чем-то напоминающий замок Снежной королевы, где льдом полированного стекла горят на солнце хищно уставившиеся в небо сталагмиты небоскребов…
Билл и не заметил, как оказался в Даунтауне, центральной части Филадельфии. Как очутился возле дверей какого-то бара. Зашел туда. Сел за стойку и сразу же заказал себе два двойных виски. Билл был уверен, что если сейчас накачает себя алкоголем, то ему станет лучше. И он не ошибся. Алкоголь горячими струйками разлился по всем его сосудам, анестезируя душевные муки. Вскоре его внутренний мир был окутан расплывчатым туманом. Настроение улучшилось. В баре было уютно. Мягкий свет ненавязчиво струился на стойку откуда-то сверху. Тихо играла приятная музыка. Сначала людей было мало, но потом они постепенно стали прибывать, заполняя бар.
Билл допил остатки виски и собрался уходить. Но только попытался встать с высокого стульчика, как чуть было не загремел на пол… Боже, как же я надрался, промелькнуло в его затуманенной алкоголем голове. И он снова водрузился на место. И только после того, как удостоверился, что прочно сидит на стуле, он стал осторожно осматриваться, но все вокруг него вдруг заходило ходуном и закрутилось, как в калейдоскопе.
Невозмутимый бармен, держащий в руках бутылку…
Разномастные посетители, танцующие и просто сидящие…
Небольшие столики с зажженными свечами, заставленные выпивкой, кока-колой, десертами…
Где же тут выход? – испугался Билл. В задумчивости он просидел еще секунду, а потом решил, что ему лучше всего об этом у кого-нибудь спросить. Он с трудом поднял осоловевшие глаза на парня в пестрой рубашке, сидевшего на соседнем стуле. И как можно четче выговаривая каждое слово, проговорил:
– Простите меня… Вы можете сказать… Как мне быть… Я сегодня очень много выпил…
Но ответа не получил. Парень просто отвернулся. Тогда Билл обернулся в другую сторону в поисках более вежливого человека. Перед глазами все плыло и расплывалось. Ему даже показалось, что он вдруг стал слепнуть. Нет. Не может быть, подумал он. И для того, чтобы убедиться, что на самом деле это не так, он зажмурился, опустил потяжелевшую голову и помотал ею в разные стороны. Потом с трудом поднял ее и только тогда открыл глаза.
И тут… Он явственно увидел лицо. Женское лицо. Оно находилось близко-близко от него. Казалось, оно материализовалось из какого-то неведомого ему мира. Билл даже несколько протрезвел. Это было лицо куклы. Очень красивой куклы. Но она была живая! Громадные глаза цвета серых жемчужин. Шелковые, изломанные домиком брови. Густые веерообразные смоляные ресницы. Аккуратный, чуть вздернутый нос. Четко очерченные губы. Нежный румянец. Правильный овал лица в обрамлении длинных аспидно-черных волос.
– Вы откуда? – не выдержал Билл.
Красивые губы улыбнулись и обнажили ряд жемчужных зубов.
– Вы, наверное, материализовались, чтобы мне стало легче жить в этом мире, – не успокаивался Доусон.
– А что, вам так тяжело живется?
– С некоторых пор – да.
– И поэтому вы так надрались?
– А что, очень заметно?
– Вообще-то – да.
– Знаете, я решил изменить свою жизнь… Кстати, меня зовут Билл Доусон.
– Барбара Адамс, – представилась девушка. – Давайте выпьем кофе за знакомство, Билл Доусон, – игривым тоном предложила она.
С этого момента Билл забыл о времени.
Они пили кофе и разговаривали. И Биллу было хорошо. Ему давно не было так хорошо. Девушка оказалась весьма общительной. Она легко шла на контакт.
– Что-то раньше я вас в этом баре не видела, – проговорила она.
– Если честно, я сюда зашел в первый раз. А вы что, всех тут знаете?
– Конечно, не всех. Но я бываю здесь часто. Можно сказать, что я завсегдатай.
Чем дольше Билл смотрел на девушку, тем больше она ему нравилась. Она действительно была очень хороша собой. На вид ей можно было дать лет двадцать с небольшим.
– А кем вы работаете? – поинтересовалась она.
– Редактором, – ответил он. Алкоголь еще не выветрился из головы Билла, но ему уже стало лучше. – А вы работаете?
– Конечно. Вас это удивляет?
– Вы так молоды… Сколько же вам лет?
– Тридцать. – Она не стала жеманиться и сразу назвала свой возраст.
– Никогда бы не подумал…
– Не вы первый, – усмехнулась она.
– И кем же вы там работаете?
– Анестезиологом. Я врач-анестезиолог.
– Здорово, – почему-то обрадовался Билл. Перед его глазами тихо появилось и так же тихо исчезло лицо мамы, и он грустно произнес: – Моя мама тоже была врачом. Пульмонологом. Мои родители погибли в автокатастрофе…
– Как жаль… Понимаю, как вам тяжело…
– Вряд ли, – засомневался он. Немного помолчал и тихо добавил: – Чтобы что-то понять, нужно это «что-то» пережить…
Барбара кивнула.
– Моя мама тоже умерла. Мне тогда было тринадцать лет. Наверное, поэтому я стала врачом. Хотела научиться дарить людям жизнь… Правда, скоро поняла, что не все зависит от медицины. Жизнью распоряжается Бог. Но Богом стать невозможно. Нет таких университетов, где учат быть Богом…
Билл внезапно почувствовал, что эта малознакомая девушка отчего-то становится с каждой минутой все ближе и ближе ему. Биллу показалось, что он знает ее целую вечность. Ему захотелось обнять ее сильно-сильно. Прижать к себе…
Чувствовать ее тело, читать ее мысли, выполнять ее прихоти…
И она ощутила его настрой. С легкостью соскользнула с высокого стула, нежно взяла за руку и потянула за собой. Билл обхватил ее за тонкую талию, и они двинулись к центру зала.
Как же она хороша! – подумал он, имея теперь возможность оглядеть ее с ног до головы. Таких красавиц Билл видел только на календарях, на плакатах и в рекламах колготок и прочих женских штучек. И, признаться, никогда не думал, что такие неправдоподобно красивые девушки вообще существуют в природе. Он считал, что они – плод воображения компьютерщиков, так как в реальности он их не встречал…
Не встречал до этой минуты.
Но Судьба с самого рождения человека готовит ему всяческие неожиданности. А когда приходит время, подсовывает их. Она всегда ведет человека тем путем, каким он вовсе и не собирался идти изначально…
Да, девушка была потрясающей. Черное, очень короткое платье соблазнительно облегало ее стройное тело. Оно открывало ее роскошные плечи и подчеркивало царственную грудь. У нее были обольстительные формы. У Билла даже голова закружилась, когда он ее хорошенько рассмотрел…
Живя с Кэтрин, он никогда не обращал внимания на других женщин. Она его во всем устраивала. И Билл никогда даже не думал завести себе любовницу. И вдруг вместо Кэтрин в его объятиях оказалась женщина с плаката. И какая! Он даже подумал, что Барбару ему специально послал Бог…
Или не Бог…
По залу плыли звуки какой-то магической музыки, пробуждающей желания. Барбара обняла за шею Билла и лукаво заглянула в его глаза. Они танцевали, почти не касаясь друг друга телами. Но Билл ощущал нежный запах, исходящий от волос девушки… И сходил с ума. Он не понимал, что с ним происходит. И не хотел понимать. Ему было так хорошо здесь и сейчас. Так свободно и беззаботно. Все насущные проблемы и безответные вопросы, крутившиеся в его голове, одновременно оставили его. Он забыл обо всем.
