Текст книги "Хранитель"

Автор книги: Сара Ланган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 11
Когда Богарт был королем

Бобби Фулбрайт любил сигареты, особенно «Лаки Страйк». Этот сорт был особенно популярен в давние времена, когда умели снимать хорошие фильмы и Хэмфри Богарт считался королем.

Курил Бобби крайне редко (пускай история про «никогда не вырастешь» – чистый вымысел, но оставаться на веки вечные с ростом в пять футов он не собирался). В его нагрудном кармане лежала пол у вы куренная смятая пачка, которую Бобби повсюду таскал с собой. После секса в машине он доставал ее и тряс, пока не выпадала одна сигарета. Вцепившись в нее зубами, он говорил с французским акцентом: «Пошли со мной, моя маленькая теплая картошечка, и я покажу тебе мир». Лиз это очень забавляло.

Сегодня ему скорее всего не доведется покурить постсовокупительные «Лаки».

Поездка к Сюзан Мэрли… никто же не навещал ее, даже семья! Ни у кого, включая Бобби, и желания такого не возникало – пообщаться с девушкой из ночных кошмаров.

Он так и не понял, почему именно сегодня, в первый день дождя, Лиз настаивала на странном воссоединении родственников. Правда, потом Бобби вспомнил, что была пятая годовщина смерти ее отца. Это немного прояснило ситуацию. В конце концов, какими бы ни были их отношения, семья есть семья.

Он позвонил Лиз сообщить, что задержится: сперва надо было уложить младших братьев-близнецов.

– Ты не против?

– Нет, все в порядке, – ответила Лиз.

По ее голосу нетрудно было догадаться, что девушка лжет. Лиз весь день ходила какая-то странная – Бобби сразу это заметил и понял, что случилось нечто страшное, раз ей так сильно захотелось увидеть свою ненормальную сестру. Поэтому он старался как можно быстрее покончить с делами по дому.

– Какую вам историю рассказать сегодня? – спросил он у близнецов, ворочавшихся на простынях с изображением человека-паука.

Бобби было тринадцать, когда мальчики родились, и он чувствовал себя скорее их дядей, нежели братом.

– Страшилку давай! – воскликнул непоседливый Алекс. Он начал скакать на кровати. – Как в тот раз!

– Не надо! Ненавижу эти истории! – завопил из своей постели Майкл.

Бобби терпеливо ждал, пока малыши успокоятся. Страшилок он рассказывать не станет, потому что в отличие от обожавшего их Алекса Майкл не мог потом уснуть и часто приходил в спальню родителей, забираясь к ним в постель. В результате отец приказал исключить из репертуара сказки про кровавые розы и людей с крюками вместо рук. Бобби сделал свой неопровержимый вывод: родители вели бурную сексуальную жизнь.

– Страши-илку-у! – настаивал Алекс, грозно улыбаясь Майклу. – Бобби, давай рассказывай скорее!

– Нет, книга. И вы оба должны согласиться! Книга, и ничего больше. У меня сегодня еще встреча с Лиз.

– Ненавижу ее, – проворчал Алекс.

Это слово появилось в его лексиконе совсем недавно, и он использовал по поводу и без.

– А мне кажется, ты воняешь, – ответил Бобби.

– Я?! – взвыл мальчик. – Нет! Я не воняю!!! А вот она – плохая, и я ненавижу ее! Она ходит на кладбище по ночам и выкапывает людей.

Вот три вещи, которым научились его младшие братья в детском саду: кубики, алфавит и как издеваться над семьей Мэрли. Им же не объяснишь, что Лиз – это не Сюзан.

Бобби бросил на него свирепый взгляд.

– Прости… – сказал Алекс.

Можно было бы прочитать им нотацию о том, как умные люди не слушают всяких неудачников, но часы показывали уже почти девять. В ушах Бобби снова раздался голос Лиз – холодный, напомнивший ему их первое так называемое свидание на фабрике. Как потом она сидела в его машине по дороге домой, замерев и пытаясь делать вид, что ничего не произошло. Естественно, он позвонил Лиз на следующий день – нельзя же было все так оставлять. И потом, через день… еще и еще. Он сам не заметил, как у них закрутился роман.

Бобби посмотрел в сторону Майкла – как на более адекватного собеседника.

– Так, мне нужно сегодня уйти. Ребят, вы мне друзья или кто? Не хотите, чтобы я веселился? Вот вы, значит, какие.

Майкл выглядел потерянным, словно выбирал между любимой плюшевой игрушкой и своей левой рукой.

– Настоящие друзья ведь помогают друг другу?

– Да, – ответил Майкл.

– Ладно, выберем книгу, – согласился Алекс.

Решили взять «Три сердитых козла», и Бобби, читая историю, прыгал по комнате и блеял, изображая самого старого из них. После этого он быстренько выскользнул из комнаты – прежде чем близнецы начали уговаривать его продолжить. У них была своя логика: одна книга – значит нужно читать дважды.

Проходя по коридору мимо ванной, Бобби увидел вертевшихся перед зеркалом сестер. Первая училась в седьмом, другая – в восьмом классе, и обе считали себя чуть ли не богинями моды.

У Маргарет были темные волосы и бледная напудренная кожа. Она красила ногти черным, постоянно облезавшим лаком и носила широкие вельветовые штаны на бедрах.

Бобби сунулся в дверной проем.

– Привет, дети, – с улыбкой сказал он.

– Дети, – насмешливо повторила Маргарет. Кэтти широко улыбнулась.

– До боли серьезная девушка-гот, – протянул Бобби, задрав подбородок.

Маргарет захлопнула перед ним дверь.

– Заткнись, коротышка!

Бобби рассмеялся.

Следующей остановкой была комната родителей. Они вдвоем сидели за письменным столом, и мама старательно «вбивала» в компьютер множество чисел. На ней был любимый голубой велюровый костюм, в котором она всегда ходила по дому. Он сильно обтягивал ее полные бока, запястья и щиколотки – видимо, так мать воображала себя постаревшей Дженнифер Лопес.

Отец был одет в больничный халат. Иногда он подолгу не снимал его, расхаживая со стетоскопом на шее – будто доказывая, что он все еще врач.

– Мама пытается научить меня пользоваться быстрым расчетом, – сказал он, кивнув на компьютер.

– Чья мама? Твоя или моя?

– Вот умный, наглец.

– Да уж, в отличие от тебя, Адам! – вставила мама, не отрываясь от экрана. – Смотри, как все просто: тянешь «мышкой» вниз нужное количество и… о, все выпрыгивает!

– Так. Теперь ты говори, – с иронией обратился отец к Бобби.

– У меня встреча с Лиз, ненадолго.

– Хорошо, но будь осторожен, – сказала мама.

– У него ж было сексуальное воспитание в школе, – заметил отец.

– Адам!!!

В следующую секунду между ними вспыхнула шутливая дискуссия, и о присутствии Бобби они уже забыли. Он вышел из комнаты.

* * *

Несмотря на то что родители сразу показали свое отношение к Лиз (отец заявил, что она слишком хрупкая, а мама – что Бобби зря тратит время, было ясно, что им просто не нравилось ее родство с Сюзан Мэрли), они никогда не спрашивали, куда сын направляется и во сколько вернется. Они знали, что он не попадет в больницу из-за глупой драки, как Оуэн Рид, и никогда не станет принимать метамфетамин, как дети южного района, основавшие целую лабораторию. Ничего крепче гашиша Бобби не употреблял. Особенно с тех пор, как начал встречаться с Лиз, считавшей полбанки пива убойной дозой. Один-единственный раз в четырнадцать лет он приполз домой, облевав все вокруг. Но и то Бобби убрал за собой, а на следующий день встал на рассвете и приготовил сестрам завтрак, пока мама кормила близнецов из бутылочки. Ответственность была для него как для самого старшего главной чертой. И все же родительское доверие иногда заставляло его чувствовать себя одним из тех идиотов, что раскладывали книжки в библиотеке Корпуса Кристи в надежде получить лишние пятьдесят центов.

Бобби вышел на улицу, под дождь. Зубы застучали от холода, и он вприпрыжку бросился к подаренному родителями на восемнадцатилетие «эксплореру», чтобы согреться. Ощущая полную свободу действий (какого черта, баскетбольный сезон уже закончился; хотя какая разница, он все равно не вставал со скамьи запасных), Бобби зажег сигарету и погрузился в долгожданное состояние покоя и расслабленности.

Выехав на дорогу, он взглянул на дом. В окнах виднелись сестры, родители и мягкое свечение ночника в комнате близнецов. Как здорово, подумал Бобби, что все эти люди, собравшиеся под одной крышей, были его семьей. Но еще лучше, решил он, когда-нибудь убраться отсюда.

ГЛАВА 12
Тело

Бобби припарковался рядом с домом Мэрли. Лиз села в машину.

– Приветик, – сказал он и поцеловал ее, щекоча верхнюю губу едва появившимся пушком.

Она поморщилась.

– От тебя пахнет табаком!

– Ага.

– Я думала, ты куришь только после секса. Или… у тебя на заднем сиденье резиновая женщина? – Предположение Лиз шокировало его, и девушка расхохоталась. – М-да, прости.

– Не смешно! Идиотская шутка.

– А труп? Может, у тебя труп где-то спрятан, а я и не знаю?.. – продолжила она расспросы, смеясь и уже не в состоянии себя контролировать. Честно говоря, она надеялась, что сохранит спокойствие, но попытки провалились. Все, приехали, крышу окончательно сорвало. Серое вещество отказалось работать.

– Да что с тобой такое? – возмутился Бобби. Ему претило употреблять слова «труп» и «секс» в одном предложении. А термин «трахаться» был для него за гранью добра и зла.

Лиз хохотала без остановки.

– Алле! – слышала она его голос уже где-то вдалеке. – Эй…

Парень так мягко сказал «эй», словно думал, что она плачет. Лиз только громче рассмеялась. Бедный глупенький Бобби считал себя слишком грубым! Ему нравился Элиот Смит, и всякий раз, слушая «Needle in the hay» («Игла в стоге сена»), он великолепно подражал серьезности и говору певца. Он отождествлял себя с больным наркоманом из Орегона, заколовшим себя до смерти. Глупый Бобби с его идеальной семьей. Конечно, человек может быть каким угодно, если не с чем бороться.

– Ли-из!

Она притихла. Бобби начал стучать по ее спине, будто она подавилась.

– Я в… порядке, – выдавила Лиз.

– Неужели, – тихо проворчал он, прижимая ее к себе.

Лиз ощутила его тепло. У Бобби всегда даже кончики пальцев были согреты. Видимо, мама с детства поила его горячим шоколадом и уберегла от замерзания на всю оставшуюся жизнь.

– Так. В чем дело? – спросил он.

Лиз не ответила. Она смотрела в сторону дома: в подвале все еще горел свет. Мама не пошла на работу? Наверное, прячется. И выйдет сейчас в шапке из газеты. «Здравствуй, Бобби, – скажет она. – Лиз опять рассказывает сказки? Поразительное воображение! Как выдумает что-нибудь… Представляешь, однажды в детстве она сказала мне, что видела в подвале монстра. Так вот, это оказался ее собственный отец. Моя пухленькая выдумщица!»

– Я даже не знаю, как мне быть…

– О чем ты?

«О том, что я неуверена, могу ли доверять себе. Вдруг я и вправду сошла с ума? Мне кажется, твои бывшие друзья были правы – со мной что-то не так».

– Ох… не знаю!

– Ну-у.

Бобби потянулся к ней. Лиз видела, что он хотел обнять ее, но вместо этого откинулся обратно, на спинку сиденья. Да, симпатичный… но он никогда не сможет прочитать ее мысли. Никогда у него не получится крепко обнять ее и успокоить словами «все будет хорошо»…

– Не хочешь рассказать мне? – спросил Бобби.

– А толку-то…

– Как там, на кладбище? Я слышал, ты ходила туда сегодня – Маргарет видела тебя. Почему ты ничего не сказала мне? Я бы пошел с тобой.

– Все нормально.

– Сегодня годовщина смерти твоего отца, верно?

– Да, пять лет. Мама наверняка запрется в своей комнате и устроит вечеринку.

Он фыркнул.

– Ты поэтому хочешь увидеть Сюзан?

Лиз покачала головой.

– Так, ты вообще собираешься сказать, зачем вытащила меня сегодня?

– Затем, что Сюзан – моя сестра, и я должна навестить ее. Просто хочу заскочить ненадолго, спросить – может, ей что-то нужно.

В последний раз Лиз навещала Сюзан примерно год назад. Она отправилась к сестре после школы на велосипеде. Появившись на пороге, Сюзан взглянула на нее сверху вниз, затем открыла дверь шире – показать, что не одна. В комнате был странный жирный тип с дыханием, похожим на предсмертные возгласы.

– Ты серьезно хочешь к ней поехать? – спросил Бобби.

– Да.

– Я думал, ты шутишь.

– Да… ну… вообще все это так сложно…

– Нелегко, прямо скажем, – процедил он сквозь зубы.

Лиз поняла, что Бобби начал злиться. Она знала: люди приходят в ярость, когда им некомфортно. Наверное, сейчас он ее бросит. Все к тому и шло.

Выехав на дорогу, Бобби повернул на Честнат-стрит.

– Сюзан живет в другой стороне, – сказала Лиз.

– Неужели?

Он ехал, вцепившись в руль и так плотно стиснув зубы, что казалось, челюсть вот-вот сломается.

– Не хочешь повернуть?

Бобби не реагировал.

Снег местами растаял, и на каждом повороте под колесами «эксплорера» слышался плеск воды. На Нуд-стрит рабочие расчищали канавы. Каждый год они делали одно и то же, но дороги всегда затапливало.

– Ну? – спросил он.

Они остановились на вершине холма, рядом с лесом, где иногда, выключив фары, занимались любовью. Лиз прищурилась и посмотрела в сторону деревьев. Возможно, Сюзан была там, ждала ее во тьме.

Бобби выключил зажигание.

– Что ты делаешь? – недоумевала Лиз.

Парень откинулся на спинку сиденья. Теперь он выглядел не столько злым, сколько грустным.

– Помнишь, как мы впервые сюда приехали? Я еще сказал тебе, что делал это с Андрэа Йоргенсон. Так вот я солгал. Ты ведь наверняка знала?

– Да.

Нет, в следующую секунду подумала Лиз, он не собирался бросать ее. Потому что это был Бобби – парень, заступившийся за нее на фабрике перед друзьями; он каждый вечер звонил ей, и, несмотря на то что Лиз никогда не рассказывала о ссорах с матерью, Бобби, слыша в ее голосе печальные нотки, спрашивал, в чем дело.

Лиз дотронулась до его руки. Он вздрогнул.

– Хватит так относиться ко мне, – отрезал Бобби.

– Как?

– Как к врагу. Вроде твоей матери.

– Я не…

– Да, Лиз. Ты будто ненавидишь меня.

– Это бред, неправда! И я не ненавижу свою мать!

Он поморщился.

– Слушай, я не дурак все-таки и вижу, что ты изменилась, сама на себя не похожа. Ты пыталась втереть мне, что Сюзан работает фотографом в «Хаус энд гарден мэгэзин» и поэтому бродит повсюду, наблюдая за домами. Но она ни с кем не разговаривает, Лиз! А ты делаешь вид, что все в полном порядке! Она даже моей маме снится в кошмарах! – Он повернулся и закричал, уже не сдерживаясь, выплескивая все, что накопилось на душе: – Сегодня в школе я спросил тебя, что не так! Ты ответила: мормоны!!! Какие, к черту, мормоны?! Что ты несла?

– М-мормоны?.. – переспросила Лиз. Она знала, как сильно Бобби сейчас рассердится, но, не в состоянии совладать с собой, снова захихикала.

Он злостно прищурился.

– Прости-прости, – проговорила она сквозь смех. – Но ты сейчас так взорвался…

– Я не шучу! – зарычал он.

Интонация, столь не типичная для его характера, еще больше рассмешила Лиз.

– Ладно тебе, Бобби. – Она понизила голос, изображая серьезность. – Я смеюсь не над тобой, а вместе с тобой!

Это парня никак не осчастливило. Наоборот, сменило гнев на смущение. Лиз притихла – все-таки надо знать пределы. Сейчас она вела себя не лучшим образом. Точно так же обращались с Бобби другие ребята. Как с вещью.

– Эй, ты в порядке? – осторожно спросила она. – Слушай, я не хотела смеяться над тобой, честно! Просто я расстроена…

Бобби натянуто улыбнулся, притворяясь, что его чувства нисколько не были задеты.

– Все хорошо. Я понял: ты смеялась вместе со мной, а не надо мной.

– Бобби, прости.

– Ладно уж…

Поерзав на сиденье, Лиз прильнула к его руке, и Бобби немного погодя обнял ее за плечи.

– Вчера ночью кое-что произошло… и сегодня, кажется, тоже. Мне это совсем не нравится.

– Ну так расскажи!

На долю секунды она почувствовала раздражение от необходимости открыться – ведь между ними существовал определенный негласный уговор. Но потом сомнения исчезли: это же был родной Бобби. Лиз все ему рассказала: про сон и кровь на снегу, про гнавшееся за ней чудовище и попытки разговора с мамой. Наконец самое сложное – следы на горле. Сейчас Бобби посмотрит и решит, что у нее действительно что-то с головой. Но все обошлось. Он был, пожалуй, единственным, кто беспокоился и хотел верить ей. Лиз раскрыла перед ним все тайны, кроме слов Сюзан: «Ты! Это должна была быть ты!»

Едва касаясь, он провел кончиками пальцев по ее шее, отчего Лиз ощутила неимоверный покой и безопасность. Когда Бобби так делал, она ясно понимала: в один прекрасный день он станет врачом.

– Это просто безумие!

– Так… здесь больно?

– Нет. С утра они были гораздо ярче, но ты ведь разглядел следы пальцев. Говорю же, это безумие – от начала до конца! Или я сошла с ума.

– А ты не могла во сне расчесать? – спросил Бобби, убрав руку и смотря на Лиз.

– Не знаю, наверно… надеюсь.

– М-да. Но все-таки тебе кажется, что это Сюзан сделала, войдя в твой сон.

В темноте Лиз не видела выражения его лица. Только горящий взгляд. Она кивнула.

– Сюзан и раньше мне снилась. Только теперь сны стали гораздо реальнее. Прошлой ночью все было как наяву, а сегодня… я уверена, в лесу кто-то был! Может, оноосталось после кошмара… или животное какое, или… Сюзан? Не знаю! Но меня что-то преследовало.

Бобби сидел молча. Переваривал информацию или мысленно подбирал ей размер смирительной рубашки? Ладно, Лиз, сказала она себе, больше оптимизма.

– В детстве мы часто играли в «запоминалки». Знаешь, когда карты лежат перевернутые. Так вот Сюзан могла без единого пропуска хода подобрать пару каждой карте!.. А сейчас она стала еще сильнее, и я боюсь, что в следующий раз мой кошмар войдет в жизнь или… еще хуже, я вообще не проснусь.

– Но тогда почему ты хочешь видеть ее?

Лиз посмотрела в окно. Дождь стучал по крыше машины, словно кто-то рвался к ним внутрь.

– Мне надо знать. – Она вздохнула. – Жаль, Сюзан меня сейчас ненавидит… а ведь когда-то мы ладили. В детстве. Я любила ее… и до сих пор люблю.

– Лиз, она больна, – тихо сказал Бобби. – Что бы там ни происходило, факт остается фактом. И ты ни в чем не виновата.

– Наверно… А тебе она когда-нибудь снилась?

– Да. Мои сны тоже страшные.

Такого ответа Лиз не ожидала. Это же Бобби – счастливый семейный человек, играющий по воскресным вечерам с родными в «Монополию».

– Я не знала…

– Понимаешь, я боялся, что тебя это расстроит.

– Ну, вообще-то так и есть. Я даже зла на нее! И что там в твоих снах?

– Ой, забыл уже, – ответил Бобби. – Помню только Сюзан.

Лиз дотронулась до горла.

– Ты чувствуешь, как все изменилось после закрытия фабрики?

– Да.

– Я очень боюсь…

Он обвил ее рукой.

– Я тоже.

– Значит, ты веришь мне?..

– Конечно. Не знаю, заметно ли, но это так.

Закрыв глаза, Лиз судорожно сглотнула. Они сидели, слушая, как дождь барабанит по ветровому стеклу.

– Господи, хоть бы мы жили не в Бедфорде…

Бобби мягко толкнул ее локтем.

– Эй, не раскисай! В колледж совсем скоро. Будем приезжать домой только на Рождество и есть пиццу три раза в день! Здорово!

Ком в горле растаял, вырвавшись наружу смехом и всхрапывающим звуком.

– Фу, гадость какая, – поморщился Бобби.

– Ну… я по крайней мере не ем прошлогодние шоколадные печенья, завалявшиеся в «бардачке», Бобби Фулбрайт.

Он улыбнулся, и оба рассмеялись, чувствуя заметное облегчение.

– Я тебе еще нравлюсь?.. – робко спросила Лиз.

– Я люблю тебя!

Впервые он признался ей… Лиз стало так хорошо, что на мгновение она забыла обо всех неприятностях.

– И я тебя люблю, Бобби…

Поездку к Сюзан отложили, переместившись на заднее сиденье. После секса Бобби закурил вторую за вечер «Лаки», шепча всякую чепуху с французским акцентом.

* * *

Южная часть города, где жила Сюзан, пахла фабрикой. Вонь пропитала деревья, воду и даже грязь на дорогах, пробралась в дома, и жителям, подумала Лиз, наверняка приходилось отскабливать серу с кожи.

Остановившись у старого, полуразваленного дома, они вылезли из машины. Ставни скрипели на ветру, подъездная аллея была исписана граффити, которые Лиз не могла разобрать в темноте. Она позвонила в парадную дверь. Бобби в этот момент отчаянно боролся с вывернувшимся наизнанку зонтом, но так и не добился результата, и оба промокли до нитки. Увидев, что Лиз трясется от страха, он начал ее успокаивать:

– Все в порядке, не бойся!

Медленно кивнув, она повернула ручку. Дверь открылась. Войдя в маленький коридор, где смердело тухлыми яйцами, они оказались у подножия узкой деревянной лестницы. В темноте Лиз разглядела чей-то силуэт – фигуру сидевшего на полу человека.

– Сюз? – позвала она. Ответа не последовало.

Бобби включил фонарик. Луч света скользнул по ступеням. Лиз в ужасе вскрикнула, и он тут же потащил ее обратно на улицу.

Вернувшись в дом, они увидели ту же картину: на полу голая женщина, прислоненная спиной к ступеням. Повсюду кровь. Глаза открыты, но пусты.

Лиз посмотрела под ноги. Увидев, что стоит в луже крови, она отскочила, оставив на полу две красные дорожки.

– Боже… – Она заметалась, вытирая кеды о стены и ступени. Кровавых следов становилось все больше. – Нет!..

Лиз резко двигалась, бросаясь из стороны в сторону. Она закрыла лицо руками.

– Нет! Хватит!!!

Кто-то схватил ее… Монстр из леса?! Отец? Сюзан!!!

Она закричала. Послышалась чья-то речь, но она не разбирала слов. Бобби. Его губы шевелились. Он несколько раз что-то повторил.

– Я нащупал пульс на внутренней стороне бедра, – сказал он. – Жива.

Кинувшись прочь, Лиз распахнула дверь, и ее стошнило брокколи, которым она поужинала, и десертным печеньем. Бобби взял ее за плечи.

– Надо «скорую» вызвать. Умеешь делать искусственное дыхание? Она не дышит.

Лиз не отвечала, и парень встряхнул ее.

– Искусственное дыхание, Лиз!!! – Она молчала. – Так, я – наверх, звонить.

Перепрыгнув через Сюзан, Бобби помчался по лестнице.

Лиз взглянула на сестру. Кровь ручьями текла по ее лицу – такой же сестра была в ее сне. Коридор вдруг озарился ярким светом, и Лиз услышала тихое жужжание. Она приподняла руку над щекой сестры, хотела дотронуться до нее и… не смогла. Взгляд Сюзан был пустым, глаза не моргали, кровь растеклась по полу, но Лиз по-прежнему чувствовала слежку…

Глубоко вдохнув, она переступила через тело Сюзан и догнала Бобби.

– Пошли, – сказала она ему.

Он огляделся вокруг, пораженный убогим видом квартиры. На маленьком кухонном столике лежала коробка с пиццей, рядом – несколько пустых банок «Будвайзера». Незастеленная кровать с вмятиной посередине… Шесть зеркал, в которых отражалось много Лиз. Но видела она не только себя – еще какие-то странные лица…

Лиз потянула Бобби за рукав.

– Пожалуйста, пойдем отсюда! – взмолилась она.

Покинув квартиру и оправившись от шока, Бобби побежал вниз по лестнице.

– Я никогда этого не делал, – крикнул он через плечо, – но в 911 сказали, что нужно попробовать.

Впившись губами в рот Сюзан, он начал дышать. Ее грудь поднялась и опустилась. Вверх-вниз, вверх-вниз…

Лужа на полу растеклась. Лиз попыталась подойти ближе к Бобби, но тут подошва кроссовки скрипнула. Липкая кровь. Стены медленно поплыли влево, затем вправо… перед глазами появилось множество искорок, и в следующую секунду наступила темнота.

Лиз упала в обморок.