Текст книги "Хранитель"

Автор книги: Сара Ланган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 7
Муж женщины, выбросившейся в окно

В шесть часов вечера в тот же четверг Дэнни Уиллоу сидел над бумагами, пытаясь разобрать буквы и слова, расплывавшиеся перед полузакрытыми глазами. Он очень плохо спал прошлой ночью, и меньше всего ему сейчас хотелось торчать в полицейском управлении. Вздохнув, он отодвинул кипу документов в сторону и посмотрел в окно.

Дождь лил как из ведра. По Мэйн-стрит медленно двигались машины, а в долину с холма стекали потоки воды. В этом году выпало рекордное количество снега – возможно, такого история Бедфорда еще не знала.

Дэнни потер глаза. Его уже тошнило от этого… Вообще от всего!

Когда он родился пятьдесят шесть лет назад, Бедфорд уже приходил в упадок, но все равно не был таким, каким выглядел сейчас из окна. В те дни фабрика «Клотт» еще функционировала. Кроме нее, на другом конце Мэйн-стрит успешно работал текстильный завод. Люди, трудившиеся на этих предприятиях, имели семьи, растили детей, которые потом перебирались жить в Корпус Кристи или на вершину Ирокезского холма. В церкви и на городских собраниях все вели себя наилучшим образом, так как репутация была на вес золота.

Атмосфера покоя царила и пятнадцать лет назад, когда Дэнни только стал шерифом. Серьезных проблем почти не возникало: так, разве что посадить буйного пьяницу в камеру или показать заблудившимся ньюйоркцам на «BMW» дорогу до ближайшего оленьего заповедника (в надежде, что не наклюкаются и не перестреляют друг друга).

Теперь все изменилось, каждый новый день казался хуже и мрачнее предыдущего. Дети, конечно, не воровали у родителей выпивку, но постоянно рисовали под мостом граффити, а многие в синяках и побоях как зомби шлялись по Мэйн-стрит. Еще попадались двадцатидвухлетние персонажи. Они безвылазно жили в Бедфорде и сидели на метамфетамине.

Дэнни таких недотеп за милю распознавал: половина зубов у них всегда почему-то отсутствовала, остальные были сломаны и давно сгнили.

Минимум раз в неделю он выезжал на семейные разборки. Уладить невинную перебранку «молодых»? Вывести мужа подышать свежим воздухом, напоминая, что нельзя поднимать руку на женщину? Нет, было намного сложнее: женщины, а иногда и мужчины встречали его с опухшими, почти закрытыми глазами, мебель была разодрана в клочья. Дэнни приходил в ужас, несмотря на многократное повторение картины.

Он часто спрашивал себя: что произошло с Бедфордом? Почему люди стали жалкими безмозглыми тварями? Загадка осталась без ответа, но Дэнни был уверен в одном: он безумно устал разгадывать ее. Многим, конечно, нравилось обвинять Сюзан Мэрли, но его мало волновали суеверия. Она, в конце концов, была всего лишь девушка, а несчастья в городе начали происходить задолго до ее рождения.

Дэнни с радостью бы уволился, но никто не хотел занимать его место. Люди стадами покидали Бедфорд, особенно сейчас, после закрытия фабрики. Он чувствовал себя капитаном тонущего корабля, обязанным доставить пассажиров насушу невредимыми. Учитывая обстоятельства, этот долг стоило понимать буквально.

«Хорошо, что хоть лето приближается», – подумал Дэнни. Возьмут с Эйприл отпуск наконец-то! Ему очень нравилась Флорида: по ночам можно наблюдать, как гигантские морские черепахи откладывают в песке яйца. А жена любила Саратога-Спрингс, где жили дети ее сестры. Раз в год Эйприл обязательно ездила навещать племянников, а по возвращении домой говорила Дэнни: «Они такие шебутные! Слава богу, у нас с тобой нет детей». Тогда он спрашивал: «Почему же ты ездишь с такой радостью?» «А мне нравится смотреть, сколько всего я пропустила».

Дело в том, что у Эйприл была проблема. В пятнадцать лет она забеременела от мальчика по имени Кевин Бруттон и, не зная, как быть дальше, оттягивала целых семь месяцев. Живот лишь немного увеличился, и она, видимо, убеждала себя, что просто набрала несколько лишних фунтов… но развязка неминуемо приближалась. Однажды вечером, когда родители ушли на «Мессию» Генделя, в колледж Колби, Эйприл стащила у них бутылку виски «Теннесси», уничтожила половину и выбросилась из окна спальни на втором этаже. Она приземлилась животом в снег, отделавшись парой царапин и ничего не сломав.

Она готова была на любые средства – лишь бы избавиться от помехи. Эйприл долго сидела на подоконнике, понимая, что может погибнуть вместе с существом внутри нее, но, осмелев, прыгнула. Ничего не произошло: она встала, живая-здоровая, с комком в животе, готовым сказать «Здрасте!» всему белому свету.

Эйприл вернулась в дом, голодная – как это бывает, если много выпьешь, и съела сандвич. Она не понимала, что пьяна. В тот момент она даже не знала, что страшнее – головокружение или странное чувство в животе. Она встала из-за стола, и ее вытошнило прямо в кухне: ореховым маслом, желе и кусками белого хлеба. Рассказывая эту историю Дэнни, она рвала и метала, когда он начинал подробно расспрашивать ее: что за желе (виноградное), была ли начинка в ореховом масле (нет, никакой), во что Эйприл была одета (Господи, Дэнни! Голубая юбка в складку, желтая блузка и куртка!) и даже какая погода стояла в тот день (зима, солнце, птички!). Но он ничего не мог с собой поделать и оправдывался, что, мол, такова натура детектива. На самом деле шерифа бесило, что Эйприл в одиночку проходила это испытание, и он устраивал «допрос», чтобы хоть мысленно оказаться с ней в трудный момент.

После рвоты начались резкие боли в животе – от алкоголя, говорила Эйприл. Она попыталась лечь, проспаться, но вскочила и пять часов пробыла в туалете, мучаясь от постоянных спазмов, которые ни разу не назвала схватками. «Эта штука» вышла наружу, но была слишком большой, чтобы смыть ее в унитаз. «Что это было?» – спрашивал Дэнни. «Ничего, просто комок». Сколько бы он ни повторял вопрос в разных формах, она всегда отвечала именно так.

* * *

Она похоронила «это» в мешке на заднем дворе. С ума сойти, такая маленькая, а ухитрилась сама раскопать заледенелую землю возле гаража. Сказала, «оно» родилось уже мертвым. Дэнни верил ей. А почему нет? Не было ни единой причины сомневаться.

Двадцать лет спустя он женился на ней. Болтушка-библиотекарь физически не могла выдержать больше двух месяцев с мужчиной. Обязательно завязывалась ссора, в ходе которой Эйприл выдавала такие фразочки, которые большинство людей обычно не прощают. Эйприл зачастую страдала словесным поносом, считая, что говорит совершенно невинные вещи. «Тебе нельзя так много есть, – сказала она Дэнни на их первом свидании в „Закусочной Чарли“. – У тебя огромный живот».

Несмотря ни на что, он продолжал с ней встречаться и вскоре понял, что своими остротами Эйприл не хотела оскорбить его – это просто была ее манера начинать беседу. Если человек сказал что-то не так – совсем не обязательно, что он плохой. Ему одиноко, он не привык, что его слушают, и когда все-таки случается поговорить, он не следит за своей речью. «Я очень рад, что ты заметила, – ответил ей тогда Дэнни, – я хотел привлечь твое внимание!» Эйприл густо покраснела, и Дэнни удивился, хотя сам, проливая на себя еду и прилюдно облизывая пальцы, мог смутить любую женщину. В общем, через год они поженились.

Поскольку ей было уже за тридцать, ему – за сорок, они сразу принялись делать ребенка, но когда попытка провалилась, она рассказала мужу про раннюю беременность. Дэнни был первым. Эйприл никому не говорила. Даже Кевин Бруттон не подозревал, что вот-вот станет отцом ребенка, похороненного за домом ее родителей.

После этого разговор о детях прекратился. Эйприл не ходила к гинекологу, и Дэнни не заставлял ее, потому что знал – она не желала ничего объяснять. И не хотела знать, что произошло, когда она много выпила и выбросилась из окна.

Всякий раз по возвращении из Саратога-Спрингс она рассказывала о неуправляемых детях своей сестры, которые утверждали, что Эйприл плохо готовит, и смеялись над ее северным акцентом. От этих рассказов у Дэнни портилось настроение: если бы Эйприл была матерью, думал он, то никогда бы не позволила своим детям так вести себя.

Эйприл приехала вчера вечером расстроенная. Опять завела разговор о племянниках, которые скоро вырастут, заведут собственные семьи…

– Кстати, где Бенджи? – спросила она.

– Э-э-э… гуляет.

– Где?

– Не знаю. – Дэнни не хотел говорить ей, но понимал, что рано или поздно придется. Он слишком устал, чтобы сопровождать старого пса, и днем выпустил его через заднюю дверь, но дворняга почему-то не вернулась. Не прошло и пяти минут, как они уже бродили по улицам в поисках Бенджи. Эйприл до хрипоты выкрикивала его имя. Домой они вернулись далеко за полночь. Дэнни паршиво себя чувствовал и мечтал поскорее заснуть, но Эйприл сначала два часа ворочалась, а потом ему приснился кошмаре участием Сюзан Мэрли. И сейчас он сидел в управлении, глотая пятую чашку кофе – лишь бы не вырубиться окончательно.

Зазвонил телефон.

– Кто там, Вэл? – промычал Дэнни секретарше.

«Боже милостивый, только бы не авария какая-нибудь!»

– Это ваша жена.

Дэнни взял трубку, и Эйприл тут же заверещала – с таким визгом, что только специально обученные люди разобрали бы ее речь. Она рассказала, что Бенджи нигде нет. Она всех обзвонила, расклеила объявления на фонарных столбах и церковном стенде, но никто не откликнулся.

– Ах, его, наверное, машина переехала! Бенджи задавили и похоронили!..

– Дорогая, успокойся, – сказал Дэнни, потирая виски. – Все знают нашего пса. Он обязательно вернется. Ну, встретил какую-нибудь собачку, влюбился…

– Позвони в службу спасения!

– Нет, Эйприл. Ты же знаешь, я не могу этого сделать.

Она тихо, с придыханием вскрикнула. Вышло забавно.

– Может, Сюзан Мэрли его похитила?

– Нет. Мы найдем его, обещаю.

– Вот здесь ты не прав, Дэнни. Слишком уж ты добрый, и тебе кажется, что все остальные такие же. Но я говорю: эта девушка – другая! И Пол Мартин с ней заодно!

– Эйприл, их единственное отличие – бедность.

Помолчав секунду, она продолжила:

– Дэнни, я понимаю, это безумие, но… ты бы ради меня проверил? Вдруг мой маленький Бенджи у Сюзан? Я слышала, по вечерам она ходит в бар «У Монти».

– Эйприл, ты бредишь.

Ее дыхание участилось, и он понял, что пора сдаваться. Полный идиотизм, но жена была так расстроена… А собаку надо держать на привязи. Часть вины, конечно, лежала на нем.

– Ладно, все равно собирался с Полом поздороваться. Он тоже бывает в баре.

– О, Дэнни, прошу тебя!..

– Хорошо, после работы заскочу туда.

– И про Бенджи спроси! – трепетно прошептала она.

– Да, дорогая.

После этих слов Дэнни повесил трубку.

Какое-никакое, а все-таки облегчение. В такой дождь ему все равно ночью не уснуть, уж лучше отвлечься от городских страдальцев, подумать о старой дворняге и о том противном чувстве, которое предвещало неладное. Дэнни просмотрел еще несколько отчетов, выпил две чашки кофе (секретарша чуть ли не ведрами варила его в надежде, что шериф перестанет просить добавки) и поехал в бар.

ГЛАВА 8
Мужчина входит в бар

Окна в баре «У Монти» были заклеены двумя слоями черного полиэтилена. Внутри – всегда темно, будто человеческий глаз не мог привыкнуть к лампочкам в шестьдесят ватт. К тому времени, как появился Дэнни Уиллоу, Пол Мартин уже добрых два часа потягивал шотландское виски.

Взяв стул, шериф сел рядом, и некоторое время они провели в тишине. Затем Дэнни достал «Капитан Блэк» и, нервно закурив, наблюдал за плотным облаком дыма, медленно растаявшим перед ним.

– Мне больше в Дагуате нравится, – сказал он.

– Тогда зачем ты здесь?

– Дай, думаю, заскочу поздороваться…

– А… ну привет.

– Здорово, – усмехнувшись, ответил Дэнни.

– Алоха! Эйприл в Саратоге?

– Уже нет – вчера приехала. Бенджи пропал. Она вся как на иголках.

– Нечего было так собаку называть. Отсюда и проблемы, – проворчал Пол.

– Нет, они начались, когда я с тобой познакомился.

– Бенджи, домо-ой! – взвыл Пол, изображая голос Эйприл.

Монти, бармен и владелец заведения, молча налил Полу еще виски с содовой и уселся в угол за стойкой смотреть телевизор.

– Уверен, что тебе нужно еще пить? – спросил Дэнни, когда Монти ушел. – Кэтти очень расстраивается, приходит к Эйприл с жалобами, которые мне приходится ежедневно выслушивать.

– И что? Жена отправила тебя сюда за вещдоками? Так смотри. – Пол жадно выпил.

– Ну да, делать мне больше нечего.

Пол брякнул пустым стаканом о стойку и крикнул Монти:

– Дорогой, мне еще!

– Хватит тебе, – встрял Дэнни.

Кряхтя, как старик, Монти поднялся, чтобы выполнить заказ. Пол всегда сравнивал этого низкорослого, пузатого человечка со злым Буддой. От бармена воняло тухлятиной, как от хронического алкаша, но Полу он все равно нравился.

– Пол, сбавляй обороты.

– Выродки хреновы…

– Чего?

– И Кэтти тоже… да все вы! Знаешь, почему мои ученики такие тупые? Потому что они – жертвы инцеста. Может, вы с Эйприл тоже в кровном родстве, а?

– Пол, у тебя неприятности?

– Да уж… Они всегда есть. Все случается. Или ничего.

– Ясно.

– Дос-сада…

Дэнни мрачно уставился в телевизор. Ведущий местных новостей сообщал, что на следующей неделе на Бедфорд обрушится дождь неимоверной силы. Дэнни вздохнул. Сидя в этом баре, он чувствовал себя одиноким и подавленным. Пол размышлял над своим поганым даром нагонять тоску на всех окружающих. Включая единственного друга.

– Эй, Дэнни. – Пол похлопал его по плечу. – Прости… меня.

– В очередной раз?

– Так… я чё-то не понял… ты принимаешь извинения или как?

– Принимаю.

– Угостишь?

– Нет.

Услышав ожидаемый ответ, Пол довольно ухмыльнулся. Дэнни с неохотой улыбнулся в ответ кривыми желтыми зубами.

* * *

«Нашего полку прибыло». Пол заметил, что после двух бутылок «Миллера» Дэнни уже почти дошел до кондиции. Сейчас они втроем вели бурную беседу про «Редсокс-2004». Как настоящий выходец из Лонг-Айленда Пол был страстным поклонником игры.

– Эй, Монти, помнишь восемьдесят шестой? На поле выходит Букнэр!

У бармена расширились глаза, и он со всей дури грохнул кулаком по стойке. «Да уж, – подумал Пол. – Бедфорд – сборище непроходимых тупиц». Вместо того чтобы прогнать его ко всем чертям, Монти посмотрел в дальний угол, где парочка несовершеннолетних играла в бильярд, и улыбнулся. Проследив за его взглядом, Пол увидел Сюзан Мэрли. Рядом с ней стоял какой-то деревенский тип, шаривший по карманам в поисках зажигалки. Девушка прислонилась к задней двери и ждала его с красным «Мальборо» в руке.

Пол уже давно ее не видел. Оно и к лучшему – порвать с Сюзан было, пожалуй, самым умным решением в его бестолковой жизни.

– Вот сука, – сказал Монти, кивая в ее сторону. – Снилась мне вчера ночью. Все как наяву происходило. Жена говорит, она – сущий дьявол.

На Сюзан было весеннее платье, мокрое и просвечивавшее насквозь. Включили песню Стиви Рей Вана «I Like the Way You Walk». Девушка начала танцевать, обняв за плечи пройдоху с зажигалкой.

Пол порывался встать, но Дэнни схватил его за руку.

– Оставь. Не видишь, она специально это делает.

Отмахнувшись, Пол подошел к парочке и пялился на них, пока мужик, сжав кулаки, не спросил, в чем дело.

– Сори деньгами в другом месте, приятель, – сказал Пол.

Выпятив грудь, незнакомец тут же предложил ему выяснить отношения на улице. Пол явно не был готов к столь неравному бою. Лучшие времена прошли – сейчас и визгливая болельщица запросто могла уложить его.

– Коне-ечно! Видишь того парня? – спросил Пол, указав на Дэнни. – Это коп. Хочешь неприятностей? Врядли. Так что вали-ка ты домой, пока не нарвался.

Громила взглянул на Дэнни. Тот помахал ему. Из-под поднятой руки показался револьвер. Мужик взял куртку и быстро вышел из бара.

Пол остался с Сюзан. Она все еще покачивалась, хотя музыка перестала играть. По всей видимости, девушка часто посещала этот бар. Пол посмотрел на ее тощее тело и опухшее от выпивки лицо. Так еще бывает, когда полдня проспишь или совсем нечего делать.

Из босоножек выглядывали пальчики с розовыми ноготками. Сюзан дрожала. Пол взял ее за плечи, прерывая танец.

– Как ты сюда попала?

Сюзан оскалилась.

– Ты не болеешь?

Она обняла его, источая запах мускуса и соли, будто неделю не мылась. Ледяные губы коснулись его шеи – эротично и в то же время омерзительно. Отдав ей свою куртку и попросив Дэнни держать рот на замке, Пол повез Сюзан домой.

ГЛАВА 9
Новое падение

Сюзан жила на втором этаже старого деревянного дома в южной части города, рядом со стоянкой для прицепов. Весь тротуар и центральное крыльцо были исписаны граффити: «Сюзан Мэрли – отстойная», «Здесь живет ведьма», «Лучшая любовница в городе», «Вечно голодная. Ей всегда мало».

Оскорбления местной шпаны только подтвердили теорию Пола относительно большей части тупого населения Бедфорда. Он помог Сюзан пройти в дом и подняться наверх. Дверь была не заперта. Пол толкнул ее и начал шарить по стене в поисках выключателя. Сюзан стояла за его спиной, пританцовывая под воображаемую барную музыку.

Он уже год здесь не был. Да и тогда просто заскочил – убедиться, что все в порядке, и сыграть в игру, типичную для людей, знакомых друг с другом: ну все, без обид? Не будешь преследовать мою жену или слать дохлых крыс по почте? Кивни, если согласна… отлично! Увидимся в следующем году! С наступающим Рождеством и Новым годом, счастливой Пасхи и поаккуратнее там с фейерверками четвертого июля!

Пол нажал на выключатель. При свете единственной лампочки, свисавшей с потолка, он увидел, что с его последнего визита комната изменилась. Первым, что бросилось в глаза, был «Томатный суп Кэмпбелла». Банки стояли повсюду: на колючем зеленом ковре, на кухонном столе, на кровати. Всего штук пятьдесят. Какие-то были опрокинуты, из некоторых торчали ложки, застывшие в темных остатках на дне жестянки.

Он представил себе картину: Сюзан приходит в супермаркет. В кармане – пятьдесят баксов или около того. Растерявшись от огромного выбора, она идет в отдел основных продуктов и покупает томатный суп, полагая, что он удовлетворит все потребности организма. Возможно, поначалу Сюзан тщательно следовала инструкциям и разогревала его на огне. Но потом сказала себе: «А, какого черта, это всего лишь газ!» – и стала черпать ложкой прямо из банки. Так продолжалось с неделю (похоже, она ела не больше одной порции вдень), а когда закончились ложки, Сюзан приняла новое решение: зачем вообще нужна посуда? Эту размазню можно и так выпить!

В конце концов – скорее всего это были последние два дня – суп закончился, и Сюзан пошла в бар, найти кого-нибудь, кто заплатил бы за еду. Хотя… кто знает. Может быть, она и не замышляла ничего подобного.

По стенам висело шесть больших зеркал, приделанных толстыми слоями клейкой ленты. Каждое – под разным наклоном. В них он увидел много пьяных Полов Мартинов, левой рукой потиравших лоб. Как только шериф вошел в комнату, все они разом двинулись на него.

– Подонки вы, – проговорил Пол.

Сюзан смотрела на мужчину, перестав танцевать. В одну секунду ее зрачки стали больше, затем уменьшились. По спине Пола пробежал холодок. Разве можно вытворять такое глазами?..

Он заметил, что ее руки и ноги покрыты мелкой сыпью: обморожение.

– Иди сюда.

Пол смахнул с кровати пустые банки, освобождая место, и уложил Сюзан, подперев ей голову стопкой одежды вместо подушки. Когда он вел девушку, она держала руки по швам, апатично повинуясь.

– Теперь отдохни, – прошептал Пол. Затем, после секундного колебания, поцеловал ее в лоб.

Вскоре Сюзан заснула.

* * *

Пол отправился на поиски чайника – чтобы у нее хоть кипяченая вода была, когда проснется. Но кроме горы немытой посуды и тараканов, ползавших у трубы, ничего не нашел. Повсюду царил хаос, с которым даже не имело смысла бороться, разве что все выбросить. Или взорвать одним из химикатов, хранившихся на фабрике. Комната была такой грязной, что все тело Пола зачесалось. В прямом смысле слова.

Пол заказал по телефону пиццу для Сюзан, а себе – пива. Удивительно, что при таком количестве крошек, застрявших в трубке, он что-то расслышал. Затем он решил пойти к хозяину – попросить чайник.

Открыв дверь, Пол увидел у подножия лестницы Розова. Он жил на первом этаже, и их с Сюзан квартиры соединялись этим самым запасным выходом, которым ему запрещалось пользоваться.

Розов был старым ветераном, скурившим уже весь организм. Он болел эмфиземой, и Пол, стоя наверху, слышал свист его отекших легких.

– Ну и что ты здесь делаешь? – спросил Пол.

Розов усмехнулся. Этот гигант (шесть футов в длину и примерно столько же в ширину) был прямо-таки живым олицетворением разжиревших борцов сумо. Густая спутанная борода свисала до воротника поношенной рубашки-поло.

– Да так, проверяю. На всякий случай. Никогда не знаешь, кто явится к Сюзан и с кем она уйдет. А я люблю безопасность, – проговорил он.

– Впредь люби ее за собственной дверью.

Розов кивнул с улыбкой. Пол уже видел такую – на лицах некоторых учеников. Она означала: «Да, я выполню домашнюю работу – сразу после того, как вы объясните, почему налакались в день собственного митинга». Вообще много поводов можно придумать для такой кислой мины.

– Слушай, мне кажется, у Сюзан обморожение. Дашь мне чайник? Надо приготовить что-нибудь горячее.

Розов глубоко вдохнул и тут же закашлялся.

– А ты ей нравишься, – с трудом проговорил он. – Может быть, она даже влюблена.

– Что?

– Но есть какая-то помеха. Не могу перестать думать о ней. Сука, застревает в мыслях. Знает все о твоих страхах. Тебе не снилось, что фабрика горит?

Пол сначала не поверил своим ушам. Ведь то же видели во сне Бруттон и его жена! Не-ет, это просто совпадение. Сюзан всего-навсего девушка! С большими глазами. Ей, конечно, многое было известно, но… нет, невозможно.

– Так. Чайник, – напомнил ему Пол. – Такая посуда с ручкой. В ней еще воду греют.

Розов пожал плечами.

– Она задолжала мне четыреста за последние два месяца.

– Прекрасно. Чайник есть?

– Ничего у меня не есть.

– О-о… вижу, грамматика обошла тебя стороной.

– Мне нужны мои деньги, – презрительно скривившись, ответил Розов.

С минуту мужчины молча смотрели друг на друга.

– Ладно, – сдался Пол. – Давай ручку.

Розов извлек из кармана джинсов замасленный «бик» и протянул ему. Пол взял – осторожно, не касаясь его пальцев, – и на одном из пустых бланков, которые носил в кошельке, выписал чек на двести долларов. Розов выхватил его вместе с ручкой, как только Пол поставил роспись.

– Ну? Теперь я могу получить чайник?

– Я же сказал, у меня его нет.

Подмигнув Полу, Розов скрылся в своей квартире. Как только он хлопнул дверью, в коридоре завоняло плесенью, тухлятиной и потом. Разило в сто раз хуже, чем в квартире Сюзан. Видимо, что-то сгнило под самим домом, и запах теперь поднимался, заполняя все комнаты.

– Спасибо за помощь! – воскликнул Пол, тихо пнув дверь. – Вот такие мы люди: помогаем чокнутым выжить!

Без чайника и двухсот долларов Пол пошел обратно наверх. Он добрался до второго этажа, еле переводя дух и чувствуя, что трезвеет. Голова сильно гудела, да еще и совесть нежданно-негаданно проснулась с дурацким вопросом: «Ну и какой же из тебя разумный человек, если ты столько пьешь?»

Заглушая угрызения, Пол приблизился к двери, и тут до него донесся какой-то шум. Он приложил ухо к стене. Звук продолжался – странное жужжание, как будто сотни человек говорили одновременно. Он прождал несколько секунд, но голоса не утихали. Сердце бешено заколотилось – впервые за очень долгое время Пол дико испугался… «Футы, бестолочь! Эта дистрофичка включила телевизор на полную катушку, а ты струсил!» Да уж, великая вещь – алкоголь.

Пол открыл дверь, и наступила тишина. Кто-то словно цыкнул, после чего звук прекратился. В зеркалах промелькнуло движение. Он мог поклясться, что видел толпу людей… все были озлоблены.

Страшная догадка поразила как молния. Бесконечный дождь… одинаковые сны у жителей города… гибель фабрики… ненормальные глаза Сюзан…

Это место вымерло. Все стали призраками. И Сюзан тоже. По всей видимости, он один понимал, что нужно спасаться. Будь он трезвым – бежал бы, не раздумывая.

Но Пол Мартин остался на месте, и вскоре момент озарения прошел, сменившись вуалькой пьянства, сквозь которую он привык воспринимать жизнь. Мужчина моргнул, и видение пропало. В зеркале осталось только его отражение. Он помахал ему рукой, улыбнулся. М-да, черт возьми, пить вредно.

Тут в дверь позвонили. Ах да, пицца! И пиво – родное, долгожданное.

Он открыл. На пороге стоял промокший до нитки посыльный с коробкой в руках. Им оказался один из учеников Пола.

– Здрасте, мистер Мартин! – Прыщавый мальчик расплылся в улыбке.

– Привет, Крэйг. Ну и дождь сегодня! Как твои дела? – быстро спросил Пол, протягивая парню чаевые.

– Все хорошо. – Крэйг с любопытством заглядывал ему через плечо, но учитель пресек все попытки, заслонив собой проход.

– Тогда спокойной ночи.

Захлопнув дверь перед носом посыльного, Пол повернулся. Перед ним стояла Сюзан. Мужчина аж подскочил от неожиданности.

– Гос-споди! Нельзя ж так пугать!

Сюзан в ответ усмехнулась. Сейчас она выглядела уже не так трагично, как в баре, но более грозно. Пол вспомнил таинственное жужжание, и ему снова стало не по себе.

– Пошли, – сказал он, ведя девушку к столу.

Он взял ее за плечи, надавил, помог сесть. Затем вложил в ее руку кусок пиццы, придерживая, чтобы Сюзан не уронила его в кучу окурков.

– Ешь давай.

Она медленно поднесла пиццу к глазам, осмотрела… Не выдержав, Пол отобрал у нее и начал кормить из своих рук. Девушка съела ломтик, вымазав губы томатным соусом. Он начал искать салфетки или бумажные полотенца. Ни того, ни другого не оказалось – только остатки туалетной бумаги. Как-то некультурно всю использовать… ладно, к черту этикет, подумал Пол, отрывая последний лист. Он соединил его с остальными, вернулся в комнату и протянул Сюзан.

– На, воспользуйся.

Она положила бумагу на колени.

– Лицо вытирай, Сюзан.

Девушка покрутила листок в руке, затем изящными движениями промокнула губы.

– Полный привет… – пробормотал Пол.

Он открыл пиво и мрачно уставился в окно. Сюзан коснулась губами его шеи. От нее пахло сигаретами и, как ни странно, фабричным дымом, исходившим из легких. Кожа туго обтягивала костлявые плечи. Сюзан улыбнулась, словно была уверена, что гостю нравился ее внешний вид.

Пол дотронулся до ее живота, ребер, и она задвигалась от его прикосновений, что было нетипично для Кэтти, его жены. Ему захотелось поцеловать Сюзан, ощутить теплое тело, прижать к себе… тут он дернулся и резко отскочил, задев банку из-под супа. Ложка вылетела и с грохотом ударилась о ковер.

– Да что с тобой произошло, черт возьми?! – закричал он.

Глупый вопрос, конечно. Мог бы и вчера задать его, и год назад. Но он впервые видел Сюзан такой сумасшедшей.

– Что здесь творится?! Что с этими зеркалами? Совсем дошла до ручки?!

Ухмыльнувшись, она зажгла сигарету. Пол осознал, что его истерика доставила девушке удовольствие.

Боже, уж лучше было позволить кретину из бара возиться с ней! Интересно, как бы ему понравилось платить за ее жалкую квартиру.

– Ну и долго ты собираешься молчать? Одной мимикой много не заработаешь. Или ты говоришь только сама с собой? Видимо, я что-то не понимаю в этой жизни.

Она молча выпустила кольцо дыма.

– Что мне с тобой делать, Сюзан? Маме твоей позвонить? Или еще кому? Я не позволю тебе умереть с голоду!

Она не отвечала. Прямо как Кэтти – толстая каменная стена. Ох, еще пива, срочно. Для восстановления равновесия.

После третьей бутылки он почувствовал себя лучше. Но не намного.

– У тебя есть что выпить? – спросил Пол.

Сюзан указала на кухонный шкаф. Там лежала бутылка «Джек Дэниэлс», принесенная им еще год назад. Он открыл ее и сделал большой глоток, понимая, что завтрашняя работа накрывается медным тазом и его уволят. Пол даже осознал, что ему не хочется больше пить. Но надо.

Чтобы успокоиться. Выпив примерно два стакана виски. Пол по-новому взглянул на комнату. Она не казалась ему такой уж страшной – просто чуть неубранной. Олицетворяла деградацию жизни рабочего класса. Зеркала на стенах придавали театральности действу. Когда-то Сюзан хотела стать балериной… ладно, не важно. Сейчас-то какая разница?

Пол устал думать о ее пустой жизни. Каково это – просыпаться каждое утро, понимая, что нет планов на день? Как все люди, она вставала, одевалась и следовала обычным ритуалам. Иногда забыв про обувь и куртку, Сюзан шла в магазин, покупала несколько пачек сигарет. Могла побродить по городу. Потом уставала, возвращалась домой, в постель – временами в компании очередного хахаля… а что еще! Ничего же не было, кроме четырех стен, шести зеркал и открывашки для супа. Мрачная клетка. Грязная, непонятная – как мысли его жены, тоже пострадавшей от Бедфорда. Этот город изуродовал всех.

Как тяжко в восемнадцать лет остаться одной, брошенной на произвол судьбы, когда никого нет рядом, чтобы позаботиться о тебе, если заболеешь. С Сюзан обошлись на редкость жестоко, но ничего уже не исправишь, как бы сильно ни хотелось. Пол всегда избавлялся от подобных мыслей.

Еще один глоток.

– Черт… – сказал он, уткнувшись лицом в ладони. Не помогало. Становилось только хуже. Всем спасибо, все свободны!

Сюзан встала и сняла с себя платье, бесшумно отбросив его на пол. Он затаил дыхание, смотря на ее обнаженное, невообразимо худое тело. Острые кости так сильно выступали сквозь бледную кожу, что при виде их он сразу понял, почему утратил веру в Бога.

* * *

Сюзан нежно дотронулась до его щеки, погладила. Он почувствовал боль от прикосновения, возродившего в памяти их первую встречу. Тогда казалось, что летишь в пропасть и при этом испытываешь удовольствие, хотя знаешь – дальше будет еще сложнее падать. Даже сейчас, в свои двадцать три года, она казалась Полу ребенком.

Девушка обвилась вокруг него. Он чувствовал ее тепло, биение сердца. Наклонившись, Сюзан расстегнула ремень его брюк, и Пол с ужасом обнаружил, что возбужден. В зеркале стояли двое: долговязый мужчина с опухшими щеками и голое создание, не похожее на женщину. Зачем он это делает? Чтобы дополнить картину? Изменить историю, приукрасив ее? Напомнить себе, что он – мужчина? Хотя, может быть, он просто пьян.

Пол поцеловал ее в ледяные губы, и девушка ответила. Что происходило? Не важно. Даже если он поступал неправильно – плевать. Скорее всего подобная мысль посещала каждого, кто приходил к Сюзан.

Он подхватил ее, легкую как перышко, и отнес в постель. Сюзан не могла больше ждать и резко убрала его руки, когда Пол начал расстегивать рубашку. Оба актера красиво изображали нетерпение в спектакле о взаимной страсти. Но разве их чувства были когда-нибудь настоящими?

Стянув штаны, он прильнул к ней, даже не сняв ботинок. В изголовье кровати висело зеркало, в которое он, как ни противился, не мог не смотреть. Своего отражения Пол не видел – только изможденное окровавленное лицо Сюзан. Черная проволока сдавливала ее шею, и он понимал, что нельзя продолжать – если он займется с ней любовью, случится нечто страшное.