Текст книги "Стрела Купидона"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я думала о Таре, – строго произнесла она. Какой-то звук заставил ее повернуть голову. К

своему ужасу, она увидела Тони, стоящего в проеме двери.

– Я… я лучше пойду, – сказала она Доминику.

– Приговорив меня к одиночеству гостиничного номера и кабельному телевидению? Очень любезно. – Его голос звучал странно, почти тоскливо, но телефон мог искажать.

– Уверена, есть много такого, чем вы могли бы заняться. – Фиби всей кожей чувствовала присутствие подслушивающего соглядатая в нескольких ярдах от нее. – У меня у самой работы невпроворот.

– В таком случае сожалею, что потревожил вас, – ответил он вежливо и без смеха. – Пожалуйста, не забудьте о домике для кукол.

– Завтра я первым делом займусь им после того, как отвезу Тару в школу.

Фиби положила трубку.

– Ваш бесценный работодатель, полагаю, звонил поболтать о том о сем на сон грядущий? Как трогательно. У вас так заведено?

– Я думала, ты ушел в бар.

– Нет, вместо этого я решил сделать себе сэндвич. Не хотелось, вернувшись, оказаться перед запертой дверью, – произнес в ответ Тони елейным голосом. – Кэрри уже дома? Мне нужно, чтобы она приготовила мне постель.

– Нет еще.

Он досадливо причмокнул.

– Тогда тебе придется сделать это самой, дорогая нянюшка. Может, ты хочешь, чтобы я разделил кровать с тобой?

– Вряд ли. А что заставляет тебя думать, что Доминик позволит тебе остаться под его крышей?

– Рождество – время мира, согласия, всепрощения. Или ты полагаешь, я злоупотребляю братской любовью?

– Да.

– В таком случае это просто удача, что его здесь нет. – Он сделал нетерпеливый жест. – Послушай, Фиби, мне нужно переночевать где-то пару ночей. Выручи меня, и я не раскрою Дому твою страшную тайну. Договорились?

– Полагаю, что я на самом деле не смею здесь распоряжаться, – напряженно признала она. – Но ты можешь сам постелить себе постель.

Он поморщился.

– С годами ты не стала лучше, Фиби. Никогда не замечал за тобой такой жестокости. Где ты спишь?

– Не твое дело!

Он пожал плечами.

– Тогда не вини меня, если я заблужусь ночью и по ошибке загляну к тебе.

– Хорошо, – оборвала она. – Я сплю в комнате Доминика.

Он удивленно поднял брови.

– Правда, дорогая? Несмотря ни на что, два одиноких сердца уже стали биться как одно? – Он присвистнул. – Это бы объяснило тот задушевный телефонный разговор.

– Я просто составляю компанию Таре, – спокойно сказала она. – И она уже спит, так что не вздумай заходить туда.

Тони снова пожал плечами.

– Прекрасно. Но ты просто не знаешь, что теряешь.

Фиби кинула на него испепеляющий взгляд.

– Напротив, – сказала она. – Знаю это не понаслышке.

Она вышла из комнаты и поднялась наверх, в спальню Доминика.

Тара действительно крепко спала и не шелохнулась, когда Фиби подняла одеяло и осторожно вытянулась рядом с ней.

Она чувствовала себя смертельно уставшей, но сон от нее ускользал.

Все те годы она ненавидела Доминика. Обвиняла его в жестокости и бесчувственности. А что должен был чувствовать он, застав свою жену со своим сводным братом? А потом увидев «сюрприз» Тони?

Тони использовал и предал их обоих, поняла она, но страдания Доминика были сильнее, чем её собственные. След, который остался в его душе, был глубже и мучительнее. Измены, которые он пережил, были непростительными.

А я видела только его гнев и презрение, сожалела Фиби. И никогда не замечала его боли, его унижения. Да и первая встреча произошла не в самый подходящий момент. И теперь то же самое. Жизненный курс Доминика определен, и Хейзл Синклер разделит его с ним, хорошо это или плохо.

Она повернулась на бок и заплакала от обиды и бессилия что-либо изменить. Но плач ее был беззвучным, чтобы не потревожить спящее дитя Доминика.

Потому что, в конечном счете, забота о Таре была единственным проявлением любви, которую она смела предложить Доминику, и единственным, которое бы он принял.

Когда на самом деле она хотела предложить ему свое сердце и душу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Что здесь делает дядя Тони? – поинтересовалась Тара за завтраком.

– Нам всем хотелось бы знать, – буркнула Кэрри.

– Я виновата, – уже в который раз оправдывалась Фиби. – Я не знала, что делать. Он просто вошел, понимаете?

– Ему пришлось бы тут же выйти, если бы я была здесь, – сердито заметила Кэрри. – И что теперь скажет мистер Доминик, просто не представляю!

– Разве папочка не любит дядю Тони? – Тара широко открыла глаза от удивления. – Мама любит его. Он приезжал навестить нас в Лондон.

Фиби предпочла бы не видеть тот многозначительный взгляд, который Кэрри адресовала ей.

– Дядя Тони просто проездом, – поспешно сказала она.

Тара напряженно обдумывала услышанное. Потом спросила:

– Почему ты спала со мной прошлой ночью, Фиби?

– Кровать очень большая. Я боялась, что ты потеряешься. – Фиби улыбнулась ей. – Ты против?

– Нет, мы были как сестры. – Тара вздохнула, намазывая медом тост. – Мне всегда хотелось иметь сестру.

– Две такие девчонки, как ты, – это больше, чем может выдержать простой смертный, – шутливо заметила Кэрри, и Тара, ничуть не обидевшись, одарила ее невозмутимой улыбкой.

Возможно, перспектива заиметь сестру или брата поможет примириться Таре с женитьбой ее отца на Хейзл Синклер, думала Фиби, собирая девочку в школу. Конечно, если Хейзл хочет иметь детей. Ее, безусловно, не интересовала Тара. Как раз наоборот. Но может быть, к своим детям она будет относиться иначе.

Когда она спустилась в холл, Тони вышел из гостиной и улыбнулся ей.

– А вот и ты!

– Высший балл за наблюдательность, – резко сказала Фиби, стараясь проскользнуть мимо него, но он преградил ей путь.

– Везешь Тару в школу? Я поеду с тобой.

– В этом нет необходимости.

– Возможно, нет, но я все равно поеду. Мне хотелось бы провести часть дня с тем, кто рад меня видеть, – добавил он с заметным раздражением.

– При данных обстоятельствах ты вряд ли можешь ожидать, что твой путь будет устлан коврами. – Фиби тоже начинала терять терпение.

Когда она открывала машину, на полной скорости выбежала Тара.

– Дядя Тони, мы выезжаем на пикник?

– Ничего бы не желал так сильно, ангелочек. – Он поднял и покружил ее. – Но няня говорит, ты должна идти в школу.

– А-а! – Тара обратила на Фиби умоляющий взгляд. – Я, правда, должна?

– Конечно! – Фиби было неприятно, что Тони держит девочку на руках. Посмотрев ему в глаза, она поняла, что он это чувствует и забавляется.

– Вот что я скажу, солнышко: а почему бы мне не отвезти тебя сегодня утром в школу на своей машине?

– Нет! – быстро и решительно отказала Фиби.

– Расслабься, Фиби. – Сейчас он уже откровенно смеялся над ней. – Вечно ты отравляешь людям настроение. – Все еще держа Тару на руках, он размашисто зашагал к дешевой спортивной машине, стоящей на парковке. – Сожалею, но она двухместная, – крикнул он через плечо. – Пока. До скорого!

– В этом нет вашей вины. – Кэрри налила Фиби чашечку кофе. – Он всегда такой – эгоистичный, своевольный и упрямый.

– Я должна была его как-то остановить, – расстроенно рассуждала Фиби. – Я не хочу, чтобы он играл на ее чувствах. – Она увидела удивленный взгляд Кэрри и добавила: – Не думаю, что Тони подходящая компания для девочки.

Кэрри похлопала ее по руке.

– Постарайтесь не волноваться, – посоветовала она. – Не успеете оглянуться, как он уедет, и мы снова обретем покой.

Фиби позвонила в «Парковую школу» Весткомба и, к своему облегчению, узнала, что Тара была без происшествий доставлена в школу и сейчас в классе, а не на какой-нибудь увеселительной прогулке.

Вскоре объявился и Тони.

– Кофе, – заметил он. – Как культурно. Дракониха и не подумала сегодня утром предложить мне завтрак.

– Что ты вытворяешь? – вскипела Фиби. – Я несу ответственность за Тару, и ты не имел права увозить ее.

– Испугалась, что я похитил ее? – Он злобно усмехнулся ей. – Не рискну. Малышка, конечно, чаровница, ведь она дочь Серены, но едва ли я долго продержусь в компании ребенка.

– Оставь ее в покое.

– Ладно! – Он налил себе кофе, подошел и сел напротив нее. – Я сейчас же еду дальше.

– Едешь дальше? – недоуменно повторила Фиби.

– В твоем голосе звучит разочарование, моя сладкая. Несмотря на безупречное гостеприимство, я вынужден удалиться.

– Вчера у меня сложилось другое впечатление, – настороженно заметила Фиби.

– Ну что же, – беспечно ответил Тони, – возможно, с тех пор у меня было время подумать, понять, что мое присутствие здесь не будет одобрено моим сводным братом. Как видишь, я не лишен такта.

– Зачем же ты сюда приезжал?

– Семейное дело, милая. Но оно может подождать. – Он отпил кофе. – Восхитительно было вновь встретиться с тобой, несмотря на твою язвительность. И помни, мой визит – наш маленький секрет.

– А как же Тара и Кэрри? Предполагается, они тоже будут хранить молчание?

– О, с Тарой нет проблем. У нас с ней договор. А Кэрри всегда ненавидела меня. Ее легко уговорить забыть, что я вообще здесь когда-то был.

– Действительно, все очень просто, – сказала Фиби с мрачной иронией.

Тони допил кофе и улыбнулся девушке, его глаза задержались на ее груди.

– Прощай, моя сладкая. Наслаждайся своими ночами в постели Дома. Что-то подсказывает мне, что их будет немного.

Фиби все еще сидела, уставившись в пустоту, когда вернулась Кэрри.

– Мне показалось, я слышала отъезжающую машину. Он уже уехал?

– Да.

– Ну, тогда все в порядке, – с облегчением вздохнула Кэрри.

Так ли? – взволнованно думала Фиби. Хотела бы я быть уверенной в этом.

По дороге в Мидбартон она старалась забыть о таинственном появлении Тони и таком же загадочном отъезде.

Домик для кукол оказался даже лучше, чем представляла себе Фиби. Добротно сделанный, с фасадом на шарнирах, с открывающимися входной дверью и окнами.

– Он великолепен, – сказала она заведующей магазином. – Мне он самой нравится.

Женщина улыбнулась.

– Приятно, что дом попадет в хорошие руки. Мы все так радовались, когда мистер Эштон вернулся в Мидбартон. – Она понизила голос. – Такая жалость, что их брак распался. Она частенько покупала духи в соседнем магазине. И, конечно, была самым очаровательным созданием, которое я когда-либо видела. Такая обаятельная и естественная. Такая одаренная натура.

– Да-да, – безразлично согласилась Фиби. – Могу я теперь взглянуть на мебель?

– Она вся ручной работы. – Женщина сунула ей визитную карточку. – Это имя мастера на тот случай, если захотите сделать особый заказ. Некоторым нравятся огромные кровати под балдахинами, но в нашем ассортименте их нет.

– Я их не люблю. – Фиби выжала из себя улыбку. Она купила лишь основную мебель, потому что Тара, несомненно, позже захочет сама выбрать несколько вещиц.

– Можете оставить домик и мебель до кануна Рождества, если хотите, – предложила женщина, выписывая счет. – Зачастую это проблема – скрыть такие большие подарки, как этот.

– Спасибо, – с благодарностью приняла предложение Фиби. – Но сейчас я возьму с собой этих маленьких куколок из домика.

– У вас очень счастливая девочка. – Женщина, источая улыбки, проводила девушку до самой двери.

Раз уж она была в Мидбартоне, следовало воспользоваться возможностью и сделать покупки. Это было странное чувство – иметь деньги. На этот раз ей не придется считать каждое пенни.

В парфюмерном магазине специально к Рождеству продавались корзинки, наполненные флаконами с пеной для ванны, лосьонами для тела и другими туалетными принадлежностями, благоухающими изысканными старомодными ароматами розы, лилии и жимолости. Фиби купила одну из них для Кэрри.

Из множества красиво упакованных флакончиков лака для ногтей модных оттенков несколько было выбрано для Линн.

В художественном салоне она нашла для Тары огромную коробку с красками, кистями разных размеров и толстый блок бумаги, на которой девочка могла создавать свои шедевры. В конце концов, она не сможет играть с домиком для кукол все время, ей нужны разнообразные занятия.

Но меня там не будет, я не увижу этого, подумала Фиби с внезапной болью.

Теперь она мучительно сознавала, что все, что она действительно желала для себя, все ее счастье и благополучие сосредоточилось в этом доме в Фиттон-Магне.

А она вынуждена покинуть его.

Фиби заставила себя встряхнуться и перестать жалеть себя. Все-таки скоро наступит Рождество, и она должна купить Доминику подарок. Но это оказалось большой проблемой. Любые предметы одежды или мужские туалетные принадлежности казались ей слишком интимными. Что-то менее безопасное, но более скучное, прозаичное – носки и носовые платки – совсем не вызывало у нее интереса.

Наконец Фиби наткнулась на маленький книжный магазинчик и увидела на витрине красиво оформленную книгу о довоенной истории здешних мест, чудесно иллюстрированную, с большим разделом, посвященным Фиттон-Магне и ее окрестностям.

Не слишком личный подарок, но определенно специально подобранный, – с ликованием решила Фиби, обнаружив, что тираж ограничен.

Даже тогда, когда ее уже здесь не будет, книга останется в доме вещественным напоминанием о том, что она жила там.

Подарок на память, подумала она тоскливо.

Она не могла дождаться звонка Доминика этим вечером и вертелась поблизости в ожидании, когда Тара закончит разговор, и она сможет объявить ему: «Задание выполнено». Но Тара бегом вернулась сообщить ей, что Доминик повесил трубку, не изъявив желания поговорить с ней.

– Думаю, он торопился. Он сказал, что возвращается завтра вечером, – радостно добавила Тара.

Следующий день прошел достаточно спокойно, если не принимать во внимание нежелание Тары идти в школу.

– Там скучно, – упрямо твердила она. – Они только и делают, что репетируют пьесу, а мне приходится сидеть без дела. И Джудит, которой дали роль непорочной девы Марии, – ужасная.

Несмотря на сочувствие, Фиби с трудом сдержала улыбку.

– Почему бы тебе не написать свою рождественскую пьесу? – предложила она. – Тогда мы все могли бы принять в ней участие.

Личико Тары прояснилось.

– Со мной в роли непорочной девы Марии?

– Конечно.

– Папочка мог бы быть Иосифом, – заявил новоявленный драматург, – Кэрри – хозяйкой гостиницы, а ты – всеми пастухами.

– Звучит здорово, – согласилась няня. – Но что нам делать с волхвами?

– Придется подождать, не приедет ли дядя Тони.

– Избави Бог! – взмолилась Фиби. Неожиданное вторжение в их жизнь Тони не переставало тревожить ее.

Был поздний вечер, когда Доминик наконец вернулся. Тара, рассерженная тем, что ей не разрешили дождаться его и велели ложиться спать, надулась.

Доминик выглядел усталым. Вероятно, его план по спасению фирмы все-таки не удался.

Фиби последовала за ним в кабинет. Он прекратил распаковывать свой портфель и посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.

Ни улыбки, ни слова приветствия, печально отметила девушка.

На ней было болотно-зеленое вязаное английское платье с длинными рукавами, купленное ею во время вылазки в Мидбартон. Неожиданно Фиби почувствовала себя глупо, будто нарядилась по случаю торжества только для того, чтобы обнаружить, что его отменили.

– Я подумала, вы захотите узнать, что я заберу подарок для Тары накануне Рождества, – стала объяснять она. – Я решила, что если занесу его через кухонный вход, то смогу спрятать в подсобном помещении. Тара никогда туда не заходит.

Он коротко кивнул.

– Она спит?

– Нет. Она была так возбуждена весь день, ожидая вас…

Смягчись, пожалуйста, с мольбой думала она. Улыбнись же мне теперь!

Но ничего подобного не случилось. Доминик, казалось, смотрел сквозь нее.

– В таком случае я поднимусь к ней.

Фиби вернулась в гостиную и принялась шить наряд деревянным куколкам.

Что-то определенно случилось, тревожилась она. Он был совсем другим, когда они разговаривали по телефону, – более сердечным, более человечным. Но, может быть, в этом и вся проблема? В конце концов, он ясно дал понять, что между ними никогда ничего не может быть. Вошла Кэрри.

– Он едва притронулся к своему обеду, – поджав губы, сообщила она. – Сейчас пьет кофе в кабинете и хочет поговорить с вами.

– Он сказал – о чем? – предчувствуя недоброе, спросила Фиби.

Кэрри покачала головой и вздохнула.

– Он сейчас такой, каким был тогда… – она остановилась.

– После того, как распался его брак? – внутренне содрогнувшись, спросила Фиби, и Кэрри кивнула.

Дверь в кабинет была закрыта, поэтому Фиби тихо постучала.

– Входите.

Доминик стоял у камина, глядя на пламя.

– Вы хотели меня видеть?

– Да. – Он сделал паузу. – Прежде всего, я написал в «Парковую школу» Весткомба, уведомив их о том, что Тара не возобновит занятия в новом году.

– О, это хорошо! – обрадовалась девушка. – Я уверена, это абсолютно правильное решение.

– Вы полагаете? – Его серые глаза были холодными и чужими. – К сожалению, я не всегда принимаю правильные решения. – Наступила другая, более продолжительная пауза. – Посмотрите, как заблуждался я в вас, – ледяным тоном добавил он.

– Я не понимаю… – начала она, но он насмешливо перебил:

– Не лгите мне, Фиби. И, что более важно, не принуждайте мою дочь лгать мне, потому что это непростительно.

Она чувствовала себя так, словно он ударил ее по лицу.

– Я не лгала, – взволнованно, с дрожью в голосе сказала она. – И что Тара это делала – тоже не верю.

– И я не верил. То есть до сегодняшнего вечера, когда я спросил ее, был ли дядя Тони в этом доме, и она поклялась, что не был. А это, как все мы знаем, не соответствует истине. Не так ли, моя святоша с невинными глазами?

Онемев от шока, Фиби с ужасом смотрела на него.

– Я не могу вмешиваться в вашу личную жизнь, – резко продолжал он. – Хотя и ожидал, что прошлый опыт научит вас чему-нибудь. Но я возражаю, чтобы вы плели любовные интриги с этим подонком под моей крышей. Уверен, мне нет нужды объяснять вам – почему. – Его рот перекосился от отвращения. – До вашего появления здесь мне удавалось держать его вне поля моего зрения, избегать любых контактов с ним. Я искренне верил, что, какие бы отношения у вас ни были, они давно кончились. Если бы я мог хоть на минуту представить, что они все еще… – Он тяжело вздохнул. – Но вовлечь в это Тару? Заставить ее покрывать вас? Доверить ее этому ублюдку? Позволить ему отвезти ее в школу? – Голос его стал хриплым. – Бог мой, Фиби, как вы могли это сделать?

Услышав столько ужасных обвинений, Фиби почти потеряла самообладание, но все же попыталась защитить себя.

– Вы думаете, ему потребовалось мое разрешение? – запальчиво начала она. – Вы же знаете его! Тара хотела ехать с ним, и он умчался с ней прежде, чем я смогла остановить его. Что, по-вашему, я должна была делать, бежать за машиной?

– Пусть так!

– Не сочтите за любопытство – как вы это узнали?

– К несчастью для вас, Хейзл была в школе на собрании попечителей и видела, как он высадил Тару. Она просто не могла поверить своим глазам.

– Или дождаться, чтобы сообщить вам это по телефону…

– Она старый друг, – ответил он. – Зная ситуацию, она, естественно, была встревожена и действовала из лучших побуждений.

– Само собою разумеется. – Фиби помолчала. – Относительно того, что вы назвали «лгать», признаю, мы с Кэрри считали, что будет лучше не упоминать о визите Тони. – Она не смотрела на него. – Не тревожить старые раны. Но никак не лгать, – с жаром добавила она. – Об этом не было и речи. Если бы вы спросили, мы бы сказали вам. У нас тоже были благие намерения.

– В таком случае, почему Тара так боялась говорить? – презрительно спросил он. – Почему она только что рыдала у меня на руках, говоря, что обещала ничего не говорить, иначе ее рождественское желание не сбудется? Это какое же давление было оказано на ребенка?

– Я никогда не говорила ничего подобного! Нет. – Фиби ударила кулаком по ладони другой руки. – И у меня нет никаких дел с Тони Кетери. Если вы не доверяете моему слову, поинтересуйтесь у Тары, где я спала той ночью. И она скажет, что я была с ней.

Серые глаза его сузились.

– Тогда зачем он приезжал сюда, если не увидеться с вами? Он знает, ему не дозволено даже приближаться к этому месту.

– Он вошел, заявил, что он ваш сводный брат, и вел себя как дома. Возможно, вам следовало бы сменить замок. – Фиби сделала паузу. – И он не искал меня, – сказала она с особым ударением. – Тони был так же удивлен, встретив меня здесь, как и я потрясена, увидев его.

– Вы полагаете, я идиот? – надменно воскликнул Доминик. – Какой же еще повод мог у него быть? Он чертовски рисковал. Во время нашей последней встречи я поклялся, что убью его, если увижу здесь снова.

– Еще одна превосходная причина, чтобы сохранить свое присутствие в тайне.

Он отрывисто рассмеялся.

– Вы знали его очень хорошо шесть лет тому назад.

Фиби покачала головой.

– Я совсем его не знала. – Она глубоко вздохнула. – И коль скоро мы затронули эту тему – когда вы узнали? Ну… что это была я?

Его рот искривился.

– Когда вы вторглись с обвинениями в том, что я плохой отец. О, конечно, произошли изменения во внешности. На вас прежде был такой наряд и такой дурацкий парик, сбившийся набок!.. Но вы не могли изменить свои глаза. – Он откинул голову назад. – Тот ошеломленный, испуганный взгляд, которым вы посмотрели на меня тогда, долго преследовал меня. И вдруг я встретился с ним вновь, здесь, в этой комнате. – Он пожал плечами. – И, кроме того, имя. Часто ли в жизни вы сталкиваетесь с Фиби?

– Я и не предполагала, что вы узнали. Тогда почему, если вы знали все время… вы не прогнали меня с позором, как в прошлый раз?

– Потому, что я был заинтригован. Такая чертовская метаморфоза – от красотки с обложки журнала до неистового поборника прав ребенка. И уж, коль вы так явно не желали быть узнанной, я решил вам подыграть.

– Ваша семья, похоже, специализируется на всевозможных играх.

– К которым вы первая присоединились, припоминаете? – Серые глаза сверкнули, срывая взглядом ее болотно-зеленое платье. – Тони рассказывал мне, каким страстным, нетерпеливым добровольцем вы были. Лучше чувствовали себя без одежды, чем в ней.

– И вы поверили ему? – Она обхватила себя руками, словно пыталась закрыться.

– Да, ведь я был этому свидетелем. – Сейчас он улыбался. – Тони оставил мне такую записку: «Поздравляем с днем рождения. Подарок – на кровати, уже распакован». Тогда я не понял, что это значит, пока не открыл дверь и не увидел вас. – Он помолчал. – И, дорогая моя, по сути дела, не думаю, что я не испытал искушения. – Произнесенные нежным тоном, слова звучали как оскорбление. – Вашему появлению предшествовало несколько адских недель, и это могло бы стать до некоторой степени актом справедливого возмездия – овладеть женщиной Тони так же беспечно, как он – моей. Хотя и предполагалось, что я буду действовать именно так, как я и поступил, и позволю вам уйти, не причинив вреда. Благонравный, предсказуемый старина Доминик.

– Не причинив вреда? – Ее голос задрожал. – Боже мой, как мало вы знаете! Я была унижена, растоптана. Если вы полагаете, что ваша неспособность надругаться надо мной была своего рода освобождением от заслуженного наказания…

Доминик рассмеялся.

– Надругаться? – презрительно усмехнулся он. – Я не думаю, что мог впасть в крайность. Возможно, вы сочли необходимым скрываться за этим притворно скромным фасадом, но вы не проведете никого, кроме себя. Я пытался овладеть вами, помните? И познал, оценил глубину вашего ответного чувства. Или вы это тоже намерены отрицать?

Фиби молча слушала, не в силах говорить или двигаться.

– Нет, – мягко продолжал он. – Настоящая девушка была там, на моей кровати, той ночью – теплая, страстная и желающая. Хотите, чтобы я доказал вам это?

Эштон моментально настиг Фиби. Его руки грубо схватили ее и привлекли к себе в порыве, который не терпел отказа. Его поцелуй был неистовым, безжалостно крадущим всю свежесть и сладость ее губ.

Фиби попыталась оттолкнуть Доминика, но его грудь была словно каменная стена, и она, ощутив биение его сердца под своими пальцами, почувствовав нарастающую, отчаянную дрожь тела, ответила.

Отступать было уже поздно.

Она покорилась его рукам, и он немного ослабил свои объятья. Его губы обжигали ее поцелуями, двигаясь вдоль шеи, а руки с дерзостью ощупывали упругость груди.

Доминик расстегнул пуговицы на ее платье, стянув мягкую ткань с плеч, затем скользнул к полоске бюстгальтера с тем, чтобы освободить ее грудь от кружевного плена.

От первых прикосновений к нагому телу ее соски затвердели от возбуждения. Она услышала свой собственный прерывистый вздох наслаждения, когда он коснулся губами напряженного темного соска, нежно лаская его своим языком.

Ее тело таяло, наполненное странным томлением. Когда Доминик поднял ее на руки, она не оказала сопротивления, позволив ему отнести ее на толстый ковер, лежащий перед камином.

Он лег рядом с ней, целуя ее, теперь уже нежно и очень чувственно. Затем неторопливо развязал пояс на платье и расстегнул оставшиеся пуговицы.

Он посмотрел на нее и тихо сказал:

– Я мечтал видеть тебя такую, касаться тебя. Ты вся как благоуханная чайная роза.

Она почувствовала быстрые, нежные, жгучие прикосновения его губ к ложбинке между грудей. Потом его ладони сжали трепетные холмики, а губы медленно, желая продлить удовольствие, целовали их.

Я об этом мечтала, в сладком томлении подумала Фиби.

Доминик ласкал все ее тело нежно и чувственно, знакомясь с каждым дюймом шелковой кожи. Она упивалась его прикосновениями, никто никогда еще не прикасался к ней так, и она тихо, сладострастно стонала в плену всепоглощающей сжигающей, страсти. Ее охватила истома, ранее неведомая. Тело беспокойно двигалось в поисках все новых наслаждений, подчиняясь сладостному ритму движения его пальцев.

– Прошу тебя, не останавливайся. – Фиби с трудом узнала свой собственный всхлипывающий шепот.

– Никогда.

Она ощущала его внутри себя и вдруг почувствовала, как все в ней будто взорвалось.

Дрожа всем телом, Фиби медленно возвращалась к действительности. Доминик стирал губами слезы с ее лица.

– Ты должна была познать это наслаждение, – прошептал он.

И она улыбнулась ему нерешительно, не в силах скрыть своего изумления, потому что никогда прежде не знала о существовании подобного экстаза.

Неожиданный резкий звонок телефона вторгся в их идиллию.

– Не бери трубку! – Фиби схватила его за руку.

– Я должен, иначе Кэрри придет выяснять, что случилось. – Он мягко освободил руку и подошел к письменному столу.

Фиби увидела, как изменилось его лицо. Она ощутила холод и странное чувство неловкости, как будто в комнате появился кто-то третий.

– Добрый вечер, Серена. Чему обязан неожиданным удовольствием?

Фиби замерла, в полной растерянности уставившись на Доминика.

Тот слегка нахмурил брови.

– Если ты этого желаешь, – проговорил он безразличным тоном. – Разумеется, Тара будет счастлива. – Еще пауза, затем: – Да, конечно. Доброй ночи.

И с величайшей осторожностью положил трубку, потом пересек комнату и налил себе глоток спиртного.

– Моя бывшая жена, – чеканя каждое слово, произнес он, – приезжает провести с нами Рождество. Я, пожалуй, пойду сообщу эту неожиданную новость Кэрри.

Он посмотрел на Фиби, сидевшую на ковре и державшую платье перед собой. Его лицо показалось ей совсем чужим.

Эштон сказал:

– Думаю, при данных обстоятельствах вам лучше одеться, не так ли? – и, залпом выпив виски, вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.