Текст книги "Стрела Купидона"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Скорее, подумала она сонно, скорее бы вернулся Тони. Она лежала на подушках, улыбаясь. Ожидая его. Желая его.

Внезапно вспыхнувший ослепительно яркий свет залил комнату, причинив ей почти физическую боль. Она, пошатываясь, приподнялась, опираясь на локоть, напряженно вглядываясь в сторону двери.

Совсем не Тони, потрясенно отметила она, а какой-то незнакомец во фраке, нарядной рубашке и с развязанным черным галстуком.

Высокий мужчина, темноволосый, с глазами серыми, как январское небо, стоял с изумленным видом.

– Что, черт побери, вы здесь делаете?

Комната снова стала раскачиваться из стороны в сторону. Она отчаянно вглядывалась, пытаясь увидеть Тони за спиной незнакомого мужчины, смотревшего на нее так, будто она была грязной. Но никого больше не было.

И тут в зеркале возле двери она увидела себя такой же, какой ее видел он, – голой, растрепанной, с всклокоченным, съехавшим набок светлым париком на голове и размазанным гримом на лице.

Мужчина сделал к ней шаг, и она вся сжалась, хватаясь за простыню, чтобы укрыться.

– Я спросил, что вы здесь делаете? И кто вы?

– Фиби, – пробормотала она пересохшими губами. – Я Фиби. Меня привел Тони.

– Я должен был догадаться, – со злостью сказал он. – Вы напрасно теряете время! Я могу обойтись без этой вашей мерзости. – С перекошенным от отвращения ртом он нагнулся, собрал в охапку разбросанную возле кровати одежду и швырнул ее Фиби. – Одевайся и убирайся, шлюха, пока я не вышвырнул тебя сам! – Он пересек комнату и распахнул другую дверь. – И одевайся там! Я не хочу смотреть.

Она не могла сдвинуться с места. Ей нужно было что-то сказать, объяснить, что все это лишь чудовищная ошибка. Но она онемела и не могла найти слов, а лишь беспомощно смотрела на него.

Он совершенно неверно истолковал ее реакцию. Фиби почувствовала, как ее безжалостно стащили с кровати и с силой затолкнули в ванную.

– Больше никаких фокусов! – пригрозил он ей. – У вас ровно десять минут, чтобы привести себя в надлежащий вид, иначе я звоню в полицию.

Дверь захлопнулась. Фиби глянула на отражение своего лица в зеркале и почувствовала острый приступ тошноты.

Так плохо ей еще никогда не было. Каждый новый приступ, казалось, был еще более мучительным и острым, чем предыдущий. И даже когда ее желудок уже был пуст, она все еще продолжала судорожно цепляться за унитаз, обессиленно содрогаясь.

В конце концов, ей удалось, хватаясь за все, что можно, подняться на ноги. Она ополоснула лицо холодной водой и надела нижнее белье. Когда очередь дошла до верхней одежды, она мысленно содрогнулась, но выбора не было, и ей пришлось с неохотой натянуть на себя юбку и напялить топик.

Наконец она медленно открыла дверь ванной и заглянула в комнату. Пусто. Постель полностью разобрана, на ней не было даже подушек и одеяла. Унесли дезинфицировать, не иначе, решила Фиби, держась за дверной косяк.

В доме стояла зловещая тишина. Ни звуков, ни музыки, ни голосов. Где все?

Он ждал внизу в холле, его темное лицо словно высечено из камня.

– Где все остальные? – Ее голос был хриплым и измученным.

– Давно ушли.

– Ушли? Кто вы? – спросила она.

Он досадливо, нетерпеливо буркнул:

– Они не сказали тебе? Я Доминик Эштон, а эта конюшня, которую ты собираешься очистить, моя собственность. – Он бросил ей сумочку. – Должно быть, твоя.

Потом он подошел к входной двери и открыл ее, впустив струю холодного ночного воздуха. Фиби задрожала.

– Совет на будущее, – продолжал он голосом, полным ненависти и презрения. – В следующий раз, когда выйдешь на промысел, постарайся остаться трезвой. Это производит лучшее впечатление на клиента.

– Я не такая, как вы думаете!

– Ты, безусловно, не сильна в своем ремесле. – Он сделал нетерпеливый жест. – Теперь убирайся!

– Но как я могу уйти? – Она точно знала содержимое своей сумочки: помада, расческа, носовой платок и несколько мелких монет. – Я без машины. У меня нет куртки.

– Это твои проблемы! – грубо отрезал Эштон. – Вероятно, тебе заплатили за услуги сегодня вечером. В поселке есть телефон-автомат с номерами местных таксопарков.

– Я не проститутка! – с отчаянием сказала она. – Клянусь, нет! Я… я была с Тони. Никто не давал мне никаких денег.

Повисло напряженное молчание, затем он полез во внутренний карман и, вынув портмоне, извлек двадцатифунтовую банкноту, которую швырнул на ковер перед ней.

– За твое представление, – проговорил он высокомерно. Его серые глаза беззастенчиво осматривали Фиби, как бы напоминая, какой он нашел ее на своей кровати – раздетой, беззащитной.

Ей хотелось ударить его, расцарапать ногтями и стереть эту надменную усмешку с его лица. Но она не могла себе этого позволить.

Казалось, каждая ее клеточка горела, ныла от боли, когда она нагибалась, чтобы поднять эту банкноту. Затем с опущенной головой быстро проскользнула мимо него и вышла в темноту. И услышала, как за ней захлопнулась дверь…

На ее лице были слезы. Фиби сердито вытерла их. Она не плакала тогда, так почему же сейчас позволила себе эту слабость?

Ей мало что запомнилось из поездки в дом Бишопов.

Когда на следующий день она вышла из своей комнаты, то оказалась объектом резких нападок и замечаний о ее чрезмерном увлечении алкоголем.

– Я удивляюсь тебе, Фиби! – холодно сказала ей мать Тиффани. – Я думала, в тебе больше здравого смысла. И если это своего рода вызов, как мы можем предположить, то тебе лучше уехать домой. Ты неблагоприятно влияешь на мою дочь.

Фиби чувствовала себя слишком разбитой, чтобы хоть как-то защититься. Перед отъездом ей хотелось увидеться с Тони, но его нигде не было.

– Неужели ты действительно думала, что он в тебя влюблен? – насмешливо спросила Тиффани. Она сидела на кровати и смотрела, как Фиби собирает вещи. – Он использовал тебя для шутки, которую хотел сыграть с Домиником. Ты же влюбилась в него по уши и вполне подошла для этой роли.

– Почему он это сделал?..

Спрашивать об этом было мучительно. Ужасно болела голова, но боль физическая не шла ни в какое сравнение с душевной. Люди, которым она доверяла, унизили ее, одурачили, позволили незнакомцу опорочить ее и оскорбить.

Тиффани неопределенно пожала плечами.

– Они никогда не любили друг друга, а тут еще Доминик пошел на ужин по случаю своего дня рождения с несколькими скучными школьными друзьями. Поэтому Тони и решил поднять ему настроение. Только и всего! – Она хихикнула. – Он оставил ему записку: «Поздравляем с днем рождения, желаем долгих лет жизни. Подарок – на кровати, уже распакован». Жалко, что мы не видели его лица, когда он нашел тебя… Ты такая доверчивая, Фиби! – Тиффани недоуменно покачала головой. – Как ты не догадалась, что в апельсиновый сок была добавлена водка?

– Да, – устало согласилась Фиби, – доверчивая…

– Скажи мне, старина Дом… ну, ты понимаешь, попытался чего-нибудь?.. Или ты была слишком пьяна…

– Нет. К счастью, он проявил ко мне не больше интереса, чем Тони.

Фиби посмотрела ей прямо в глаза. И Тиффани не выдержала ее взгляда.

– Хочу предупредить, – произнесла она после паузы. – Не вздумай никому плакаться об этом! Мои родители считают, что ты была мертвецки пьяна, и мы были вынуждены оставить тебя там. Уверена, ты не хочешь, чтобы об этом стало известно всем.

– Нет, – ответила Фиби тихо. – Я бы не хотела этого. Предлагаю все забыть.

Тиффани облегченно вздохнула. – Вот и хорошо! А вообще, тебе бы следовало благодарить нас за хороший урок, – добавила она, соскакивая с кровати и направляясь к двери. – По крайней мере, впредь ты не будешь так по-идиотски наивна.

– Большое спасибо, – сказала Фиби с иронией.

Естественно, благодарности она не испытывала, но из кожи вон лезла, чтобы забыть этот прискорбный инцидент, делая вид, что это просто одна из тех нелепых случайностей, от которых излечиваешься без особых душевных потерь.

Помогло то, что Тиффани переехала с родителями в Испанию и не вернулась в школу.

Неприятной неожиданностью стали лишь эти сны, которые появились спустя месяц.

– Подарок ко дню рождения, – пробормотала она, вспыхнув от гнева. – Распакованный на его кровати.

Он был тогда женат, думала Фиби. И если бы Серена Вейн была с ним, когда он меня нашел, это могло бы привести к самым ужасным последствиям. Это никакая не шутка, а настоящее преступление!

Так или иначе, но его семейная жизнь прервалась… и Фиби заставила себя больше не терзаться ни своими проблемами, ни проблемами Доминика Эштона.

На следующее утро в кафе ее встретила миссис Престон.

– Мне так жаль, дорогая, – сказала она. – Но я предупреждала, что это временная работа…

– Да, конечно. Все в порядке. Я рада, что Дебби лучше.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы уходили сейчас, – пояснила миссис Престон. – Бедняжка Дебби еще не вполне восстановила свои силы, у нее должен быть щадящий график работы.

– Щадящий – вот именно! – проворчала Линн, когда их работодательница суетливо удалилась. – Не понимаю, почему она не поставит ей кровать на кухне.

Фиби усмехнулась и отправилась накрывать столы для ланча. Для человека, которого только что уволили, у нее было необычайно приподнятое настроение. На следующей неделе она вручит официальное уведомление о расторжении контракта Хансону Ненавистному.

Как только миссис Престон отпустит ее, она сможет покинуть Весткомб.

День стоял холодный, с порывистым ветром и дождем, и в кафе-кондитерской было многолюдно, как никогда.

Фиби пила чай, когда звон колокольчика известил о приходе очередного посетителя.

– Твой столик, – сообщила Линн, глянув в круглое окно кухонной двери. – Везучая же ты!

– Очень смешно. – Фиби быстро допила оставшийся чай.

– Я не шучу. Весьма респектабельный мужчина.

– Дай-ка гляну! – Фиби вытянула шею и сразу же попятилась назад, чувствуя, что краска сошла с ее лица. – Раз он кажется тебе таким симпатичным – он твой. Меняюсь с тобой столиками.

– Идет! – согласилась Линн. Но через минуту вернулась. – Что происходит, Фиби? Он потребовал тебя. Ты его знаешь?

– Наши пути пересекались, – призналась та. – Я совсем не жажду повторить это.

– Но он-то явно жаждет. – Линн ободряюще похлопала ее по плечу. – Иди же, чудачка, и замолви за меня доброе словечко.

Доминик Эштон сидел, просматривая меню. Когда подошла Фиби, он склонил голову в формальном приветствии.

– Еще раз здравствуйте, мисс Грант!

– Ну чего вы этим хотите добиться, мистер Эштон? – зло прошептала она.

– В первую очередь заказать ланч, – невозмутимо ответил он. – Что вы скажете о макаронах с сыром?

– Вся наша еда доброкачественная, – заявила она ледяным тоном. – Макароны с сыром подаются с салатом. Почему вы вызвали меня?

– У меня для вас приглашение от Тары, – объяснил он. – Она хочет, чтобы вы пришли сегодня на ужин.

– Боюсь, это невозможно. – Фиби записала его заказ. – Вы будете что-нибудь пить?

– Чашку кофе. И что же в этом такого невозможного?

– Сегодня вечером я занята, – резко сказала она.

– Только не говорите, что вы должны вымыть голову, – улыбнулся он.

– О! – произнесла Фиби несколько уязвленно. – Вы считаете, мне пора мыть голову?

– Совсем нет, но это извинение на все случаи жизни. Он откинулся на своем стуле, серые глаза смотрели напряженно. – Будет ли иметь значение, если скажу, что я не присоединюсь к вам?

– Нет, – ответила она. – Не будет. Я… я просто думаю, что нам с Тарой лучше больше не видеться.

– Лучше – для кого? Определенно не для Тары. Вы ей обещали. – Он помолчал, затем спокойно продолжил: – Как я говорил, мы приехали сюда совсем недавно, и Таре трудно привыкнуть к новому месту и завести в школе друзей. Без Синди она чувствует себя очень одинокой.

– Это шантаж. Вы пытаетесь использовать мои чувства в своих интересах, – рассердилась Фиби.

– Отчасти это правда. Но если вы не можете уделить ей пару часов, то говорить больше не о чем.

– А вас там точно не будет?

– Я обедаю с мисс Синклер.

– Хорошо, – вздохнула Фиби, – тогда я приеду сразу после работы.

– Нет, мы вас заберем. Тара настаивает на этом.

У Фиби было такое чувство, что ее обвели вокруг пальца.

Я нанесу этот визит, решила она, скрывшись на кухне. Но он будет первым и последним. Больше я не дам никаких поспешных обещаний.

– Кто он? – сгорала от любопытства Линн.

– Отец той маленькой девочки, – неохотно призналась Фиби. – Я познакомилась с ним, когда отвозила ее домой.

– Может быть, он хочет как-то отблагодарить тебя? – предположила Линн.

– Нет. Это сама Тара. Она пригласила меня поужинать с ней.

– И папочка будет третьим?!

– Нет, слава Богу. Он обедает с женщиной по имени Хейзл Синклер.

Доминик Эштон съел свою порцию с явным удовольствием и оставил щедрые чаевые. Фиби, поперхнувшись от возмущения, отдала эти деньги Линн.

Она не заметила, как подошло время закрытия. В раздевалке для персонала умылась и уложила волосы мягкими волнами, а затем чуть тронула губы помадой, придирчиво осматривая себя в зеркале.

Открылась дверь, и влетела Линн забрать свое пальто.

– Твой эскорт тебя ждет! – торжественно объявила она. – Приятно видеть, что ты наводишь марафет.

В полном смятении Фиби туго стянула и заколола волосы на затылке и, тщательно стерев помаду бумажной салфеткой, надела пальто, взяла сумочку и уверенно вышла из кафе.

Доминик Эштон ждал ее у входа, Тара скакала возле него.

Сердце Фиби радостно забилось в ответ на сияющую улыбку девочки.

Тара сунула свою ручку в ее ладонь.

– У нас сегодня картофельная запеканка с мясом и мармеладный пудинг, – сообщила она по секрету.

– Сгораю от нетерпения, – улыбнулась Фиби.

– А еще я помогу накрывать на стол. У нас будут свечи, совсем как у папочки.

– Я заказал столик в «Лунном свете», – объяснил Доминик.

Фиби искоса взглянула на Эштона. На нем были сшитые у хорошего портного брюки и элегантный кашемировый пиджак поверх свитера. Нельзя отрицать его привлекательность, с внезапной болью заметила она.

Когда они подъехали к дому, Тара удивилась, увидев незнакомый автомобиль на стоянке:

– У нас гости!

Дверь им открыла Кэрри, вид у нее был чопорный.

– Приехала мисс Синклер, сэр. Она ожидает в гостиной.

Хейзл Синклер ждала их у камина, поставив изящную ножку на медную решетку, и задумчиво смотрела на пламя. На ней была бледно-голубая юбка в складку из креп-жоржета и туника в тон, светлые волосы собраны на затылке и уложены мягким узлом.

Позирует классно, подумала Фиби и тут же упрекнула себя за стервозность.

Когда они вошли, Хейзл с улыбкой обернулась.

– Доминик, дорогой! Я знаю, ты собирался заехать за мной, но мама хотела, чтобы я выполнила одно ее поручение в поселке… – Хейзл увидела Фиби, и ее голос слегка изменился: – Добрый вечер, Тара. Добрый вечер, мисс… э?..

– Грант, – подсказала Фиби.

– Да, конечно. – Она звонко рассмеялась. – Стало быть, мы обедаем здесь?

– Нет. – Брови Доминика взметнулись вверх. – Я заказал столик в «Лунном свете». Почему ты спрашиваешь?

Она изящно пожала плечами:

– Я подумала, вероятно, мисс Грант здесь, чтобы помочь Кэрри прислуживать за столом.

– К сожалению, нет, – довольно любезно сказала Фиби, думая о том удовольствии, которое испытала бы, опрокинув горячий суп на красивую юбку Хейзл.

– Фиби ужинает со мной, – вставила Тара с серьезным видом.

Хейзл сделала шутливый реверанс:

– Тогда мой рот на замке.

Лучше заклеить его суперклеем, подумала Фиби. Вслух же сказала Таре:

– Давай, цыпленок, пойдем узнаем, что там с нашим ужином, хорошо?

Тара сердито сообщила, когда они поднялись наверх:

– Бриджит Томпсон говорит, что ее мама говорит, будто Хейзл будет моей новой мамой, а я терпеть ее не могу!

– Но ты же не хочешь, чтобы твой папа жил всегда один? – заметила Фиби.

– Он не один! – возмущенно возразила Тара. – У него есть я!

– Да, но обычно к восьми ты уже в постели, а это значит, что весь вечер твоему папе не с кем пообщаться.

Неужели Эштон собирается жениться на этой женщине? – размышляла она, недоумевая, почему ее это волнует.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Картофельная запеканка с рубленой бараниной и овощами, сочная и ароматная, была великолепна, а мармеладный пудинг с ванильной подливкой просто таял во рту. Фиби не могла удержаться от горячих похвал, когда Кэрри пришла убрать со стола. Довольно суровое лицо экономки смягчилось.

– Это просто детская еда, мисс, но приятно, когда ее оценивают по достоинству. Синди никогда ничего не просила, кроме стейка, – добавила она.

– Можно, я помогу отнести посуду вниз на кухню? – дипломатично спросила Фиби.

– Что вы, ей-Богу, нет нужды. В маленькой кухне есть грузовой лифт для подачи блюд с одного этажа на другой. Его придумала мама мистера Доминика.

– Ах, вот как! – Фиби заинтересованно слушала, помогая собирать грязную посуду. – Она еще жива?

– Нет, мисс, как и его отец, – печально сказала Кэрри. – Но его мачеха еще жива, – добавила она, стараясь сохранить как можно более безучастный тон. – Она на Бермудах со своим третьим мужем. Джентльмен всецело посвятил себя мореплаванию, насколько я понимаю.

– Мистер Доминик ладил с ней?

– Он очень старался ради своего отца. Но эта леди всегда думала только о себе… И еще ее противный, надоедливый сынок… Несколько лет после смерти своего отца мистер Доминик совсем не появлялся в этом доме. Миссис Эштон нравилось устраивать здесь приемы, развлекаться, и дом уже не казался ему родным. Когда он женился, я надеялась, что он поселится здесь. Но мисс Вейн из-за своей работы предпочла Лондон. – Кэрри тихонько вздохнула. – Этому дому нужна семья.

– Ну что ж, сейчас в нем живет Тара, – мягко сказала Фиби.

– Да. – Кэрри настороженно глянула на дверь детской. – Но сколько это продлится? Мисс Вейн позволила мистеру Доминику получить опеку над ребенком потому, что тогда ее это устраивало. – Она покачала головой. – А сейчас и Синди создала ему большие проблемы.

– Она вышла из больницы?

– Да, и преспокойно поселилась в квартире своего дружка, – мрачно сообщила Кэрри. – Ее следовало бы отхлестать по щекам, вот что я вам скажу! Мистер Доминик обзвонил все агентства, пытаясь найти другую няню, но везде отвечают одно и то же – до Нового года нет надежды найти никого подходящего. А мисс Синклер хочет, чтобы он отдал ребенка на недельный пансион в ту школу, которую она курирует.

– Но Тара еще слишком мала! – ужаснулась Фиби.

– Да они берут детей прямо из колыбели! Но я надеюсь, мистер Доминик позаботится о Таре. Я уже не так молода, как прежде, – сердито добавила она, – а он должен быть твердо уверен, что о малышке хорошо заботятся, иначе его бывшая жена может возбудить дело об ее возвращении.

– Убеждена, все уладится, – не совсем уверенно произнесла Фиби.

В детской Тара строго сказала ей:

– Тебя не было очень долго. Я собираюсь играть красной фишкой. А ты можешь голубой.

– Прекрасно. – Фиби села рядом с ней за большой квадратный стол, и игра началась.

Когда в дверях появилась Кэрри и позвала Тару принимать ванну, малышка с непокорным видом надула губки:

– Не хочу, хочу еще играть!

– Ну, если ты будешь себя так вести, то больше никаких игр, – твердо заявила Фиби. – Тебе давно пора в кровать, завтра в школу!

– Ненавижу школу! Не лягу спать, пока не придет папа. – Тара стукнула рукой по столу.

– Успокойся! – возмутилась Кэрри.

– Послушай, детка, – начала Фиби, – если папа, когда придет, обнаружит, что ты не в постели, он рассердится на Кэрри и на меня. И он никогда не позволит мне опять прийти и поиграть с тобой. Итак, выбирай!

Тара посмотрела на нее долгим взглядом:

– Ты придешь завтра?

– Завтра не смогу. Но скоро. Только сейчас ты должна принять ванну и лечь спать.

– А когда я лягу, ты почитаешь мне что-нибудь? – начала торги Тара.

– Только недолго.

– Про Винни-Пуха и Слонопотама? – с надеждой спросила Тара. – Это моя любимая книга.

– И моя тоже.

Видя, как неуклюже Кэрри нагнулась, чтобы выключить краны, Фиби неожиданно для себя присоединилась к купанию Тары. А занятие это было мокрое и хлопотное, так как девочка играла с резиновой игрушкой, которая крепко удерживалась под водой, затем резво выпрыгивала, обдавая всех фонтанами брызг.

– Это была самая лучшая ванна, – торжественно заявила Тара, когда Кэрри завернула ее в большое полотенце. – Синди обычно всегда говорила: «Поскорее, ради Бога!»

– Я почитаю тебе немного, и ты будешь спать, – сказала Фиби.

Тара покачала головой:

– Я должна дождаться, пока папочка пожелает мне спокойной ночи.

– Дело в том, цыпленок, что папа ушел в ресторан и может вернуться очень поздно.

– Почему?

– Потому что, когда веселишься, никогда не хочется идти сразу домой. Сама знаешь.

– Но папочка знает, что я его жду.

– Да, – осторожно согласилась Фиби. – Но ведь у него есть еще дела.

– Я не нужна ему? – Это был самый трагический вопрос, который Фиби когда-либо доводилось слышать. Она нежно обняла маленькую фигурку.

– Конечно, нужна!

– Мамочке я не нужна, – горько сказала Тара. – Так говорит мама Бриджит.

Фиби мысленно сжала руки вокруг горла мамы Бриджит.

– И я слышала, как Синди говорила, – продолжала девочка, – что мамочке пришлось выбирать между мной и дядей, с которым она встречалась, и она выбрала дядю.

– Уверена, все было не так просто, – Фиби растерялась и не могла найти нужных слов.

Наступило молчание. Потом Тара добавила:

– Что, если мисс Синклер скажет папе выбирать и он предпочтет ее, а не меня?

– Этого, – решительно произнесла Фиби, – никогда не произойдет! Потому что твой папа уже сделал свой выбор, и ничто его не изменит.

– Откуда ты знаешь?

– Он любит тебя и никогда не нарушит слова, данного тому, кого любит. – Фиби с трудом могла поверить в то, что сама только что сказала. Что защищала Доминика Эштона, этого монстра, отравившего шесть лет ее жизни. – Он же решил, что тебе лучше остаться с ним, чем ехать в Голливуд.

– Мне бы понравилось в Голливуде, – возмущенно сказала Тара. – Мамочка говорит, что меня бы звали Тара Вейн и она бы получила для меня роль в каком-нибудь фильме. И мне прокололи бы уши, – со вздохом добавила она.

Фиби почувствовала, что улыбается.

– Ну уж, думаю, это папа тебе тоже разрешит – лет, скажем, в десять. А теперь давай я тебе почитаю.

Фиби читала тихо, неторопливо, и мало-помалу сказка, которую один человек сочинил для своего маленького сына семьдесят лет назад, оказала свое магическое воздействие. Еще до того, как Пух и Пятачок раскрыли тайну Слонопотама, глаза Тары стали сонными.

Когда Фиби осторожно закрыла книгу, маленькая ручка вылезла из-под одеяла и взяла ее руку.

– Не уходи, – пробормотала Тара, и глаза ее закрылись.

Это несправедливо, с негодованием подумала Фиби. Мне это не нужно! Ничего! Но все же она осталась там, где была, наблюдая за спокойным личиком ребенка и прислушиваясь к тихому дыханию.

Уголком глаза она уловила едва заметное движение у двери. Не оборачиваясь, тихо спросила:

– Кэрри?

– Это не Кэрри.

Фиби выпрямилась в своем кресле.

– Вы уже вернулись? Не может быть!

– В таком случае я – мираж, – спокойно произнес Доминик, тихо ступая по ковру.

Его обычно мрачное лицо смягчилось и стало обезоруживающе нежным, когда он наклонился поцеловать разметавшуюся во сне дочь.

– Думаю, вы можете оставить свой пост. – Он перевел на нее веселый взгляд. – Кэрри говорит, вы с ней великолепно справляетесь, а это несомненная похвала!

– Все не так уж и трудно. – Фиби пошла впереди него к двери. – Она прелестный ребенок.

– Несмотря на своих родителей… – вкрадчиво добавил он. – Вы чего-то недоговариваете?

– Это не мое дело.

– Вздор! – Доминик осторожно закрыл дверь детской спальни. – У вас, несомненно, очень строгие принципы. Я просто чувствую, как они бурлят под маской бесстрастного лица и не могут найти выход.

– Ладно, – сердито сказала Фиби. – Я думаю, Тара постоянно чувствует себя неуверенно.

– С тех пор, как ушла Синди?

– Еще до того, как она пришла! Тара заслуживает большего, чем бесконечная смена нянь и гувернанток, какими бы профессиональными они ни были. Она нуждается в ком-то, кто даст свою любовь, а не просто заботу. – Фиби замолчала, метнув взгляд на его бесстрастное лицо. – Вы же сами спросили, – оправдываясь, добавила она.

– Да, спросил. – Он сделал паузу. – На самом деле я согласен с вами, и сегодня для меня это стало первостепенной заботой.

Хейзл Синклер! – подумала Фиби. А как отнесется к этому Тара?

– Я… я надеюсь, ваш вечер был приятным.

– Вы имеете в виду репутацию ресторана? – уточнил он, на его губах промелькнула улыбка. – По моим грубым подсчетам, он продержится совсем недолго. Съедобным был лишь пудинг, поэтому мы решили прервать наш ужин, так и не завершив его, и вернуться сюда пить кофе.

– А… – произнесла она растерянно. – В таком случае не буду вам мешать.

– Нет! – возразил он. – Вы будете пить кофе с нами, потом я отвезу вас домой.

– Но мисс Синклер…

– …привез ее собственный автомобиль. Какие еще возражения?

Хейзл приветствовала их своей великолепной улыбкой.

– Какая поразительная преданность делу! – протяжно сказала она. – Вижу, вы твердо решили стать семейным сокровищем.

– Напротив! – Фиби подошла к одному из диванов, стоявшему у камина, и села. – В новом году я буду искать себе работу по специальности.

– Опять официантки? – Хейзл недоуменно подняла брови.

– Нет, – хладнокровно ответила Фиби. – Боюсь, что развею ваши иллюзии, но по образованию я дипломированный библиотекарь.

– Да… – произнес Доминик тихо, будто получил ответ на свой незаданный вопрос.

– Отчего же вы так бездарно губите время в каком-то ничтожном кафе? – не унималась Хейзл.

Доминик со странной улыбкой посмотрел на Фиби:

– Потому, что она иначе относится к этому. Она среди людей, которых любит. Правильно, мисс Грант?

– Совершенно верно. – Фиби вздохнула с облегчением, увидев Кэрри с подносом.

Как только они стали пить кофе, Хейзл переключила внимание на себя. Игриво болтая, она перескакивала с одной темы на другую.

– Устали, мисс Грант?

– О, нет, – быстро солгала Фиби, – прошу вас, продолжайте этот вечер!

– Думаю, пора прервать его. У меня завтра тяжелый день. – Он улыбнулся Хейзл. – Я уже объяснял.

– Дорогой, я все понимаю. Такая досада, что тебе еще раз придется проделать весь путь до Вест-комба и обратно. – Хейзл положила ладонь с ярко-красными ногтями на его руку и улыбнулась ему: – Не волнуйся, в следующий раз я сама приготовлю обед для тебя, милый, и позабочусь о том, чтобы весь вечер мы были только вдвоем. Теперь проводи меня до машины, если мисс Грант не возражает, – мило добавила она.

– Нисколько! – ответила Фиби таким же медоточивым тоном, но гораздо более искренне.

Когда минут десять спустя Доминик вернулся, он вкладывал свой носовой платок в карман. Стер губную помаду, подумала Фиби.

– Готовы, мисс Грант?

«Рейнджровер» резко повернул налево, и Фиби подпрыгнула от удивления.

– Вы не там повернули. Весткомб по другой дороге.

– Мы не поедем туда сразу. Сначала заедем что-нибудь выпить в «Грин мен», что в Котринге.

Фиби открыла рот, задыхаясь от возмущения:

– Я не хочу ничего пить. Что такое, черт побери?

– В таком случае страдайте от жажды, – нетерпеливо сказал Эштон. – Любуйтесь, как я пью. Просто я хотел бы кое о чем поговорить с вами.

– Почему мы не можем поговорить сейчас, по дороге?

– Потому что я за рулем, а серьезный разговор отвлекает внимание от дороги. – Он помолчал. – Кстати, вы умеете водить машину?

– Да. – Она бросила на него подозрительный взгляд. – А что?

– В наше время это имеет большое значение, особенно если вы живете за городом.

– Тогда это ко мне не относится, – равнодушно сказала она. – Дело в том, что работу библиотекаря можно найти только в городе.

– Вы действительно хотите работать в библиотеке?

Она холодно улыбнулась ему.

– В большой степени это вопрос жизненной необходимости. Моя жизнь словно остановилась после того, как мой отец… Но это не может продолжаться вечно. – Она нервно сглотнула. – Новый год – новый старт.

– Мы выпьем за это, – сказал он и свернул на автостоянку возле «Грин мен».

Доминик провел Фиби в просторное помещение с массивными деревянными столами, скамьями с высокими спинками и камином. В корзине с поленьями спал черный с белыми пятнами кот.

– Очень уединенное местечко.

– Это ночь развлечений, сегодня еду не готовят, – объяснил Эштон. – В другое время тут невозможно найти свободный столик. Что вам заказать?

– Просто тоник, пожалуйста.

Он усмехнулся и недоверчиво поднял брови:

– Ничего крепче?

Сердце Фиби учащенно забилось:

– Ничего!

Что же все-таки он собирался ей сказать? – с ужасом думала она. Неужели он ее все-таки вспомнил? О, нет! – взмолилась она в глубине души. Пожалуйста, нет!

Доминик вернулся с тоником для нее и стаканом пива для себя.

– Вы по-прежнему невысокого мнения обо мне, не так ли, Фиби? – начал он.

Она вся напряглась:

– Не знаю, что вы имеете в виду…

– О, не разыгрывайте меня. Вы и не скрываете вашей враждебности. – Он помолчал минуту-другую. – Но, что бы вы ни думали, интересы Тары для меня превыше всего.

– Я… я, конечно, это знаю.

– И это нисколько не меняет вашего отношения ко мне. – Он не спрашивал, а констатировал факт. – Ну что же, я смогу с этим жить. Вопрос в том, сможете ли вы?

Она покачала головой.

– Думаю, вас не должно это волновать, мистер Эштон!

– Доминик, – сказал он. – Меня зовут Доминик, и я хотел бы, чтобы вы так меня называли.

– Право же, это не имеет значения. Вероятно, мы больше не будем видеться.

– А я надеюсь, что будем. – Он уставился на свой стакан. – Прошлым вечером Тара попросила, чтобы вы стали ее няней. Я сказал, что, возможно, у вас есть тысяча причин для отказа.

– Да, – согласилась она, чувствуя, что от волнения ее начинает пробирать дрожь. – Есть. Я говорила Таре…

– Знаю, – мягко перебил он ее. – И все же я прошу вас забыть о них, включая вашу нелюбовь ко мне, и подумать о Таре. – Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей. – Позаботьтесь о ней, Фиби. Только до Нового года, потом я найду кого-нибудь постоянного, а вы будете устраивать свою жизнь. – Он сделал паузу. – Так что скажете?