Текст книги "Красный дворец (ЛП)"

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Сара Далтон  «Красный дворец»

Перевод: Kuromiya Ren

Глава первая: Спящий замок

Тишина в Красном дворце была неестественной и странной, как снег в Песках Анади. Я шла по мрачному подвалу замка, и тревога сдавливала горло. Страх дрожал в моих мышцах, я вся тряслась. Я обходила спящие тела раз за разом, словно от этого они проснутся, а все это было лишь ошибкой.

Но ошибки не было. Тяжесть в животе подсказывала, что все, что пошло не так, произошло из-за меня. Я запустила какое-то проклятие, когда моя кровь коснулась Почвы Древних, а теперь все придворные Цины спали у моих ног, брошенные на холодные камни, как куклы.

Магия распространялась, и пыль покрывала все вокруг. Из-за нее слезились глаза, хотелось чихать. Воздух был тяжелым от запаха гнили. Эта вонь попадала в горло, и я прикрыла рот. На моих глазах замок становился тихим, как природа зимой, его покрывала паутина, серость и запах гнили. Свет больше не горел. Жизнь ушла.

Я в ужасе упала на колени рядом с Казом. Я вытерла грязь с его лица и склонила ухо к его рту. Плечи опустились от облегчения, когда его дыхание защекотало меня. Он был жив. Но, как бы сильно я его не трясла, он не просыпался. Что-то сработало не так. Хотя я и помогла Эллен разжечь магию своей кровью, какая-то другая магия погрузила Красный дворец в сон. Из-за появившейся пыли казалось, что я нахожусь тут веками, хотя прошло лишь несколько минут.

Я шла вдоль павших тел, проверяя их пульс и дыхание. Никто не просыпался, ни Эллен, ни король, ни Бердсли, ни королева… они лежали на камнях, кожу и одежду покрывала пыль, создавая узоры.

– Помогите, – сказала я, но никого не было.

Поднявшись на ноги, я прошла в коридор, поднялась по ступенькам в бальный зал. Совсем недавно эта комната была полна пританцовывающих слуг. Столы были заполнены тарелками с фруктами. А теперь я закрывала нос из-за вони. Еда разлагалась на тарелках. Служанки и дворецкие лежали на столах, их руки касались пола. Никто не двигался.

Мои шаги отдавались эхом от высоких потолков и стен. Сердцебиение ускорилось, я поняла, что осталась одна. Зажав в кулаках юбку, я подошла к окну. Город Цина снаружи выглядел тихим и спокойным. Склонившись на камень, прижавшись грудью, я безумно размахивала руками и звала.

– Эй!

Никто не двинулся.

– Помогите!

Я поняла, что город опустел. Никто не шел в магазин или на рынок. Я с болью подумала об Анте в конюшне. Уснул ли он, как остальные? Это пугало меня, и я высунулась так, что моя голова оказалась вне дворца, но лоб словно ударился о барьер. Словно вокруг дворца был невидимый барьер. Я выдохнула. А если это ловушка?

Я отстранилась и схватилась за камень пальцами, собираясь с силами. А потом я закричала так громко, как только могла, я даже не могла кричать «помогите», а просто кричала, пока не почувствовала как шея болит. Горло пересохло, когда я прекратила. Пару секунд я приходила в себя, а потом начала оглядывать город, молясь всем богам, каких я знала, чтобы хоть кто-нибудь меня услышал.

Но ничего.

Я задыхалась. Я не могла оказаться запертой во дворце. Я не могла остаться здесь единственной живой душой, как и спасти жизни. Что мне делать? Что я могу?

– Нет, нет, нет, – бормотала я, пятясь от окна.

Я развернулась и побежала по коридору, путаясь в юбках платья, спотыкаясь об оброненные кубки. Я прошла уснувших стражей. Их мечи лежали рядом с ними. А потом я остановилась и принялась отцеплять у стража пояс, забирая меч и ножны. Дыр в поясе не хватило, он не был рассчитан на мои худые бедра, но я хоть могла теперь остановить себя.

Я продолжала.

Я знала, что в этой части замка есть небольшой ход, что вел во внутренний двор. Может, я хоть оттуда смогу выйти. Я не знала, что могу сделать, но должна была попытаться.

Деревянную дверь было видно, и я бежала к ней, слишком тревожась, чтобы остановиться. Я досчитала до десяти и всем весом надавила на засов на двери, руки напряглись. Он не заскрипел, даже не двинулся. Он застрял.

Ослабев, я отступила на шаг, вытирая пот со лба. Я могла сделать лишь одно. Я должна была воззвать к мастерству.

Я глубоко вдохнула, успокаивая трепещущее сердце. Вид Каза, лежащего на полу, сдавливал мою грудь паникой, но я отодвинула эту мысль, сосредоточившись на текущей проблеме. Если это проклятие было вызвано магией, то я могла бороться с ним своей магией. Я уже использовала мастерство, чтобы защититься, но иногда его было сложно контролировать. Я запомнила, как сильно эмоции могут повлиять на силу, ранить людей вокруг меня. Я знала, что тогда все разрушится. Порой магия не работала. Но это все, что у меня осталось: мое оружие, мой дар, моя истинная сила.

Пришлось сильно сосредоточиться, чтобы призвать мастерство. Воздух двигался вокруг меня. Мои волосы летали по ветру. Я взывала к воздуху, чтобы он помог мне прорваться сквозь дверь, чтобы он сорвал дверь с петель и выбросил во двор. Буря прошла по коридору, сбивая картины на пол. Меня она не задела, и я стояла, раскинув широко руки, ожидая, когда дверь сломается.

А она выстояла.

В лагере Борганов я теряла контроль над силой. И ураган тогда был таким мощным, что я едва могла удерживать его. Я разрушила хижины и дворы в тот день. И я буду всегда стыдиться этого. Но это означало, что я могу выбить дверь.

Я нахмурилась. Может, я недостаточно постаралась.

Вторая попытка сорвала ковер и разбила зеркало, пока буря двигалась по коридору. А дверь оставалась закрытой. Я попыталась воззвать к природе. Птицы и бабочки появились у окон в ответ на мою просьбу, но они не могли войти, не могли открыть дверь. Я пыталась заговорить с ними, но понимала, что они меня не услышат.

Надежда угасала в груди, после того, как я попыталась встряхнуть землю под дверью. Вместо этого лишь немного раздвинулись камни. Но там была земля! Не долго думая, я упала на пол и начала копать. Может, у меня получилось бы выкопать проход, выйти из дворца и найти помощь. Я начала копать руками, но земля была твердой. Я попыталась пронзить землю мечом. Магия не дала мне этого сделать. И надежды о подкопе рассеялись.

Я попятилась и прислонилась к стене. Если я не могу открыть дверь дворца, то и сбежать не получится ни из башни, ни из окон, ни из подземелья. Магия была слишком сильной.

Кто-то активировал ее. Кто-то проклял дворец, зная, что случится. И они сделали это моей магией.

Но кто? И как?

Я знала только двоих, кто мог использовать мою магию, и первой была Эллен, а вторым – Аллертон, лидер Борганов. У обоих был амулет янтарного цвета, что использовал мое мастерство. Но зачем это Борганам? Кому польза от того, что дворец погружен в спячку? Я потрясла головой и поднялась на ноги. Мои мышцы болели из-за призыва бесполезной магии.

На дрожащих ногах я шла в подвал, по пути проходя безмолвные комнаты. Было странно не видеть у печей грязных людей с углем, что они бросали в огонь, и из-за этого трубы выпускали пар в воздух, сохраняя жизнь дворцу. Без огней в печи было темно, на кухне тоже было холодно. Я коснулась пальцем металлических труб, и на коже остался черный след. Тишина была невыносимой, после стольких попыток открыть дверь я чувствовала себя одинокой и потерянной, пока шла по подвалу замка. Я коснулась медальона, скрытого под платьем, и это придало мне уверенности. Что бы сказал отец, если бы я сдалась?

Может, если я пролью кровь на священную землю, это сломает проклятье. Это звучало так просто, но я должна была попытаться. Я забрала из ладони Эллен церемониальный нож, который она якобы использовала, притворяясь рожденной с мастерством с моей кровью, и лезвие пробежало по моей ладони, вызывая боль.

– Прошу, – я сжала руку над чашей с землей, думая о моей магии. Я представляла, как каждый элемент наполняет меня, пока я не стала целой. Земля, воздух, вода и огонь придавали мне сил, восполняли магию. Ценные капли крови капали на почву, но ничего не происходило. Даже не болело. Во время ритуала я была перегружена ощущениями, слышала волны моря, ощущала запахи травы, прикосновение теплого огня на щеке. Я чувствовала их внутри. В этот раз магия была мертва.

Я потеряла столько крови, что начала засыпать, и я села на пол рядом с Казом, оторвав полоску ткани от платья и перевязывая рану на руке. Я не для того выжила в лесу Ваэрг, чтобы все разрушило проклятие. Должен быть способ преодолеть его.

Я вздохнула. А еще в конюшнях был Анта. Я не могла добраться до него, пока не покину дворец. Я могла лишь надеяться, что он в порядке, и что когда я сниму проклятие, смогу добраться до него.

Каз выглядел таким умиротворенным. Я не могла себя остановить. Я потянулась к его лицу, мои пальцы коснулись его волос. Он никогда не полюбит меня, но у нас было общее путешествие. Я погладила его лицо, думая, как можно его разбудить, когда в голове зазвучал голос. Я знала этот голос, от него я побледнела.

Я там, куда ты от меня бежишь,

Меня не тронешь, но я заморожу.

Со слабыми всегда меня найдешь,

Но смелые сердца я вряд ли трону.

Так кто же я?

Я вскрикнула от внезапного падения, меня увлекло вниз. Я хваталась за воздух, словно могла спастись, но держаться было не за что. Комнату заволокло тьмой.

А потом она взорвалась цветами. В воздухе чувствовалась лаванда, а еще пудра, как тот дорогой тальк, что использовали Эллен и королева. Шелестели юбки, за ними шли мужские сапоги. Женщины смеялись, слышались скрипки, игравшие медленную мелодию. Я подняла взгляд, и свечи вспыхнули так ярко, как звезды в ночи.

Я задыхалась, а когда попробовала заполнить легкие, что-то сдавило грудь, словно ее сжимал кулак. Я осмотрела себя, растерявшись от этого ощущения, и обнаружила вокруг себя тугой корсет. Я была облачена в синее платье. Оно было мягким, юбка ниспадала на пол. Рукава трепетали, когда я двигала руками, а холодок вокруг шеи показал, что воротник был низким. Я никогда бы такое не надела, но вот я стояла посреди бального зала, окруженная парами, что скользили в танце, как по льду. Почему?

Танец был забавным. А еще здесь ходили слуги, одну руку они держали за спиной, а на другой был поднос с маленькими порциями угощений. Я взяла одно, двигаясь в сторону, пока никто не заметил, что меня не должно здесь быть.

Как я сюда попала? Я была в этой комнате, и тогда там был плесневелый хлеб и сгнившие яблоки. Но теперь это заменили блюда со свежей выпечкой, а маленькие кексы выстроились башенкой.

Никто меня не замечал. В сторонке стояли сплетники и потягивали шампанское из бокалов, громко смеясь. У мужчин были штаны с завышенной талией и свободные рубашки. Женщины были в платьях, которые подчеркивались тугими корсетами, с пышными юбками. У всех были маски. Я нашла свою в кармане платья и решила надеть ее. Зажимы удерживали ее на месте.

Я отошла от столов и скользнула в тень длинной занавески. Здесь бальный зал сужался и приводил к дверям, в которых стоял невысокий странный мужчина со свитком. На его голове взгромоздился высокий серебряный парик, что был закручен так, словно и сам состоял из свитков. Его лицо было выкрашено в белый цвет, а губы образовывали красное сердечко. Маленькое черное сердечко было и на его щеке.

– Тшшш.

Я развернулась. Я не привыкла к такому росту, из-за чего я почти упала. Позади меня колыхалась занавеска. Я сузила глаза и сделала шаг вперед. Шторы… говорили?

– Ч-что?

– Тшшш, – послышалось снова.

Я двинулась к занавеске, беспокоясь о своем рассудке.

– Здесь кто-то есть? – прошептала я.

Занавеска отодвинулась, и из-за штор показалась рука. Маленькая ручка. За ней появилось и личико с яркими серебряными глазами. Они мерцали от слез.

– Ты его видишь? – сказал мальчик. Ему было около семи лет.

– Кого? – спросила я.

– Моего брата, – маленькие пальчики схватились за занавеску так крепко, что костяшки побледнели. – Он бегает за мной с хлыстом, – мальчик поежился.

– Ужасно. Ты можешь ударить его в ответ? – сказала я.

Мальчик покачал головой.

– Он больше меня. Хотя я старше на полтора года. Я ненавижу брата. Он грубый.

– Если дашь отпор, он больше тебя не обидит.

– Если я это сделаю, отец запрет меня в комнате и лишит ужина. Он сказал, что будущий король не должен мстить кому-то, кто младше меня. Он говорит, что я маменькин сынок, что мне нужно учиться.

– Твой отец – король? – спросила я.

Мальчик грустно кивнул.

– Да, – он еще немного отодвинул занавеску. – Могу я рассказать тебе секрет?

– Конечно.

– Обещаешь, что не расскажешь никому?

Я пересекла сердце пальцем.

– Сердцем клянусь.

– Мне не нравится отец, не нравится брат, и я не хочу быть королем. Но я знаю, что должен стать королем, иначе королевством будет править Линдон. И все будет плохо.

– Уверена, ты станешь однажды прекрасным королем, – сказала я. – Ты уже намного лучше, чем твои брат и отец.

– Как тебя зовут? – спросил мальчик.

– Мей, – ответила я.

– Отец говорит, что мне не стоит разговаривать с обычными людьми, но мама сказала, что я должен знать имя каждого. Мне нравится твое имя.

– Твоя мама мудрая, – улыбнулась я. Отвернувшись, я разглядывала толпу, меня охватило любопытство, есть ли в зале король и королева. Когда я повернулась к мальчику, он исчез. – Странно, – прошептала я.

Я отпустила занавеску и отошла. Мои шаги эхом раздавались по деревянному полу. Только тогда я поняла, что музыка оборвалась. Комната была пуста. Бальный зал исчез. Остался лишь зловещий звук, который я уже слышала раньше: клац-лац-лац-клац…

Я прошла на дурацких туфлях с каблуком и споткнулась. Пока я падала, казалось, что меня что-то тянет вниз, унося с собой все быстрее…

 

Глава вторая: Возвращение Боргана

Я отдернула руку от лица Каза, схватившись за ткань на груди. Что произошло? Я вытерла пот со лба, пытаясь восстановить дыхание. Что я увидела? Что я почувствовала? Что я услышала?

Я не сразу поняла, что нахожусь уже в подвале среди спящих людей на полу. Запах гнили вернул меня в реальность; с ним пришла и паника, я могла застрять в замке навеки.

– Каз, что ты мне показал? – прошептала я. Пальцы мои потянулись к его коже. Было интересно, уведет ли меня прикосновение в его мир, но в этот раз ничего не случилось. Как и после того, как я положила ладонь ему на лоб. Значит, я не контролировала видения, что мне показывали. Я решила перейти к другому спящему телу и посмотреть, не случится ли чего-нибудь похожего. Ведь не только Казу здесь нужна была помощь. А потому нельзя было застревать в мире, который я не захотела бы покинуть. Я должна была разбудить всех, а не только тех, кто был мне дорог.

А потом я кое-что вспомнила и съежилась. Я слышала голос в видении. Голос, что слышала до этого лишь раз, но этого хватило, чтобы воспоминание вызвало приступ тошноты.

Водяной.

Я закрыла глаза, пытаясь оттолкнуть мысли о лесе Ваэрг: ноги были заморожены, он показал мне мои страхи, и я проснулась в тот раз с острым камнем в руке, готовая ранить себя…

Он говорил в моей голове, как и в тот раз. В видении я слышала, как щелкает его панцирь. Я содрогнулась, вспомнив его огромное насекомообразное тело с множеством ножек и круглым ртом, полным зубов. Если он был во дворце… Я покачала головой. Нельзя терять надежду. Нужно сосредоточиться на словах, что я услышала. Они звучали как какая-то загадка:

Я там, куда ты от меня бежишь,

Меня не тронешь, но я заморожу,

Со слабыми всегда меня найдешь,

Но смелые сердца я вряд ли трону.

Так кто же я?

В Хальц-Вальдене загадки рассказывали только путешествующие барды и актеры. Но они редко приходили в нашу деревню, потому что мы были рядом с лесом Ваэрг. Я слышала лишь несколько загадок за всю жизнь, а потому не умела их решать. Я размышляла над строчками, воскрешая их в памяти, шепча их спящему дворцу, и все время мою кожу покалывало при мысли, что Водяной был где-то рядом, следил и ждал. Что он от меня хочет?

Я там, куда ты от меня бежишь…

Это могло быть о самом Водяном.

Со слабыми всегда меня найдешь…

Я поднялась и обошла подвал, оглядывая спящих людей. Голова королевы была повернута в сторону, рот Линдона застыл тонкой линией, король казался слишком спокойным с закрытыми глазами, Бердсли покрыла паутина. Когда я подошла к Эллен, по ее полным губам пробежал паук, я поежилась. Я прогнала его носком туфли. Пока я смотрела на ее лицо, голос снова зазвучал в голове:

Я там, куда ты от меня бежишь,

Меня не тронешь, но я заморожу,

Со слабыми всегда меня найдешь,

Но смелые сердца я вряд ли трону.

 Так кто же я?

В этот раз я была готова. Меня потянуло вниз, но я сохранила сознание. Мгновенно я оказалась в Хальц-Вальдене. Яркое солнце покалывало лучами по коже. Я села на холм на берегу реки, глядя на мельницу, тело расслабилось, как и мысли. Трава под ладонями была теплой, к такому удовольствию я не привыкла. Воздух сладко пах, ощущалась жимолость из соседнего сада.

Я напевала себе под нос и обнаружила, что мои длинные волосы прекрасного цвета воронового крыла. И голос был не моим, он был милее и мелодичнее, так я только мечтала звучать. Руки не принадлежали мне. Они были светлыми и нежными. Мозоли, полученные при лазаниях по деревьям, пропали.

Но в этот раз я была готова к тому, что произойдет. Я понимала, что и это какое-то видение. Я поняла, что я в теле Эллен, в ее голове. Я практически думала так, как она.

Светловолосая девушка шла ко мне, мое сердце подпрыгнуло.

– Элис!

Не я смотрела на ее золотые волосы, на то, как платье облегало ее худую талию, а тело, в котором я оказалась.  

– Эллен! – она улыбнулась и подбежала. – Смотри! Я собрала маргаритки, чтобы вплести тебе в волосы.

Тело Эллен порозовело от радости, а я чувствовала это так, словно эмоции были моими. Я чувствовала, как к ее щекам прилила кровь, а грудь тревожно заныла.

– Ты будешь заплетать мне волосы? – спросила она. В ее голосе слышалась дрожь. Она нервничала, такую Эллен я не представляла. Особенно, не в Хальц-Вальдене.

– Конечно, милая, – юбка Элис зашуршала, она села рядом с Эллен – и со мной – на траву и собрала руками волосы Эллен – и мои. – Хотела бы я себе такие мягкие волосы.

– Элис, твои волосы сияют, как солнце. Почему же ты хочешь волосы, как у меня? – сердце Эллен билось о ребра, ее щеки все еще краснели.

Странно, что она так чувствовала себя рядом с подругой. Сколько я помнила, Эллен всегда была в обществе Элис. Они ходили по деревне, держась за руки, вскидывая носики, словно вся деревня принадлежала им. Но то, как она себя чувствовала, напоминало мне то, как я реагировала на Каза. Я не знала раньше, что слова и невинные прикосновения могут заставить щеки гореть.

Пальцы Элис с осторожностью заплетали волосы Эллен. Она постоянно останавливалась, чтобы показать Эллен свою работу, перекидывая косу ей через плечо, маленькие маргаритки казались драгоценными камнями среди черных прядей.

– Элис? – спросила Эллен. Я чувствовала трепет в ее голосе, а руки слабо тряслись. – Как думаешь, мы сможем сделать это снова?

Элис размышляла мгновение. Она потянула за косу и обернула ею голову Эллен, прицепляя ее шпильками, что вонзились в голову. Эллен поморщилась.

– Думаю, не стоит, – приглушенным тоном быстро проговорила Элис.

– Конечно, – сказала Эллен. – Ты права. Но ты… хотела еще с прошлого раза?

– Нет, – отрезала Элис. – Это запрещено.

Эллен склонила голову, глядя на траву. Она содрогнулась, и это казалось странным для девушки, которую я якобы знала. Она обхватила себя руками. Одно лишь слово всплыло в ее сознании, но она его не произнесла. Позор.

Элис повернулась, чтобы заглянуть в лицо Эллен. Ее губы скривились, а глаза были прикрыты, словно она размышляла над своими действиями. Она вздохнула и заправила выбившуюся прядь Эллен за ухо.

– Я хотела. Очень, – сказала Элис. – Но это неправильно.

– Знаю, – ответила Эллен. Слезы покалывали в глазах, она быстро моргала, чтобы прогнать их. – Прости, что напомнила.

Элис повернула голову, оглядываясь вокруг.

– Ну, мы одни.

Сердце Эллен снова подпрыгнуло. Кровь шумела в ушах.

– Да, так и есть, – сказала она прерывающимся голосом.

Холм, покрытый травой, тихое движение мельницы, плеск воды в реке, пение птиц – все это исчезло. Осталась только Элис. Ее волосы пахли розмарином и лимоном. Пальцы Эллен коснулись ее щеки, гладкой кожи, скользя к ее уху. Элис и Эллен склонились друг к другу, а когда их губы соприкоснулись, сердце Эллен вспыхнуло.

Она на вкус была медом, ее рот был теплым. Оказавшись в теле Эллен, я беспокоилась о том, что в песнях в таверне это описывалось как преступление перед богом, оскорбление Селины, а еще меня тревожили чувства Эллен. Ей это казалось естественным, как дыхание. Как такое возможно? Это не вязалось с ее воспитанием.

Я обращалась ко всему, чему училась, потому что никто из проповедников не мог полностью понять значение мира и Вселенной. Они даже не знали, чего хочет и во что верит Бог. Я беспокоилась о своем даре в этот миг. Не было ничего сильнее моих сил, связанных с природой, но любовь Эллен отталкивала мою силу. Она захватывала и меня.

А потом я внезапно отстранилась.

Паника Эллен стала моей паникой. Я еще ни разу не чувствовала себя такой загнанной в ловушку.

– Прочь от нее! – прогремел мельник.

– Папочка, – сказала Эллен. Слезы потекли по щекам, все сжалось от страха.

Грубая рука подняла ее, схватив за воротник платья, и Эллен могла лишь смотреть вниз на Элис, что сидела, зажав рот рукой, ее глаза были влажными.

– Папочка, пожалуйста.

Ее встряхнули снова. Туфли Эллен заскользили по траве, ее оттолкнули. По щекам текли горячие слезы, она сжалась перед огромным мужчиной.

– Ты разозлила меня, маленькая тварь, – прорычал он.

Эллен рыдала, пока ее тащили в небольшой коттедж, что Миллеры называли домом, а я часто завидовала. Но Эллен я уже завидовать не собиралась.

– Дорогой, что случилось? – мать Эллен, привлекательная полноватая женщина в фартуке, двинулась на помощь дочери, поднимая ее и уводя от мужчины.

– Я застукал ее с фермерской дочкой. Этой Элис, – прошипел он ее имя.

 – О, Эллен, – сказала его жена. – Мы говорили об этом…

– Ты знала! – прогремел он. – Так вы заодно? Две твари пытались обмануть такого старика, как я!

Его лицо покраснело, кулаки по бокам сжались. Миллер был крупным мужчиной, но я не думала, что он так жесток. Мы с отцом порой шутили, что он под каблуком у его жены и дочери. Будучи самым богатым в городе, он часто оставлял монетку-другую в таверне, возвращаясь из Фордренкана с новой тканью для платьев. Мы всегда думали, что все деньги он тратит на своих женщин. Теперь я понимала, что все не так. Может, подарки он покупал из чувства вины за такие вспышки.

Миллер ударил жену по лицу, и Эллен поймала ее, когда та начала падать. Эллен закричала, когда Миллер приблизился к ней и схватил за горло, поднимая на ноги. Ее боль стала моей. Ее паника тоже была моей, и мое горло горело от его крепкой хватки.

Я думала о тех отсутствиях в школе. Это было не потому, что Эллен думала, что она лучше нас. Просто у нее были синяки, которые нужно было скрыть.

– Ты омерзительна, – сказал он. – Отвратительна.

Эллен впилась в его пальцы, но Миллер ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Меня пронзила боль, словно ударили меня. Щека ныла от удара.

–  Я возлагал на тебя надежды. Ты должна была выйти замуж за принца и стать королевой, – он схватился за амулет, вытащив его из ее корсажа. Он был почти таким же, как у Аллертона из лагеря Борганов. Он пользовался моей магией. – Я достал тебе это, – он потянул за цепочку на шее Эллен, она задыхалась. – Но ты оскорбляешь меня своими откровенными нарядами и продажей себя самым извращенным образом.

Паника сдавливала горло Эллен. Она всхлипывала, пытаясь вдохнуть, легкие горели от удушья.

Он толкнул ее, и она рухнула в кресло. Тело, разум и душа Эллен онемели, словно она потеряла связь с чувствами. Я кричала в глубинах ее тела. Я хотела дать ей свой голос.

– Папочка? – прошептала она.

– Ты мне не дочь, – сказал Миллер и взял кочергу из камина. Последним, что я увидела, пока меня не вырвало из тела Эллен, был мельник, приближавшийся к ней с оружием.

* * *

Я хватала ртом воздух, полный пыли, в подвале Красного дворца. Рядом у Эллен вздымалась грудь, она крутила головой в стороны. Я надеялась, что она проснется, но через пару секунд ее дыхание замедлилось.

Я потерла шею. Видение Эллен было таким реальным, я все еще не могла оправиться от хватки Миллера. Я смотрела на нее. Годами я завидовала Эллен, ее красоте и популярности, а все это время она скрывала собственные проблемы. Теперь я видела ее в ином свете, жалея, что никогда не думала, в чем была причина ее поведения. Она ненавидела себя. Может, мы все ненавидели себя, хотя бы немного. И мы все, по всему Эгунлэнду, наказывали себя за то, кем были на самом деле.

– Видения показывают мне секреты, – сказал я громко, пытаясь осознать происходящее. – Но зачем?

– Действительно, зачем, юная Мим.

Звук его голоса заставил меня вскочить на ноги и схватиться за меч на поясе. Аллертон – глава Борганов, человек, которого я почти убила, – стоял передо мной, его кошачьи глаза мерцали в полумраке. На его голове не было ни волосинки, и, как всегда, его вид вызвал у меня отвращение. Это он приказал напасть на Хальц-Вальден. Он был виновен в смерти моего отца.

– Ты ведь знаешь, что мое имя – не Мим, – ответила я ледяным тоном.

– Да, дорогая Мей, знаю. Но я думал, что это привлечет твое внимание, – он хихикнул, как маленькая девочка, закатал рукава и хлопнул в ладоши. – О, прошу прощения. Я забыл, что не все понимают мой юмор.

Он подошел и остановился на расстоянии спящего тела, а потом взглянул на меня. Я почувствовала, как в горле поднимается желчь, я хотела вонзить меч ему в грудь.

– Ты сделал это. Не знаю, как, но ты работаешь с Водяным, – сказала я. – Ты своим амулетом проклял Красный дворец и всех заставил уснуть. Зачем? Если ты хочешь убить меня, тогда зачем были все эти речи в лагере Борганов? Весь этот вздор про наставника? – я вытащила меч из ножен и почти уронила его. Я не привыкла к такому тяжелому оружию.

Аллертон посмотрел на меня с мечом и вздохнул.

– Почему, во имя Древних, для моего убийства ты достала меч? В тебе есть величайшая сила! Дорогая девочка, тебе нужно еще столько выучить о мастерстве. Я так надеялся, что ты не позволишь своему упрямству встать на пути к твоей великой цели.

Мои щеки вспыхнули, когда он упомянул меч. Это было так глупо, особенно, когда я могла ударить его простым порывом ветра. Я решила бросить меч на камень, но поняла, что это будет считаться поражением.

– Зачем ты проклял дворец? Зачем ты это сделал?

Аллертон покачал головой и отвернулся.

– Зачем, зачем. Не о том ты спрашиваешь…

Я больше не могла себя сдерживать. Я направилась на него, сжимая рукоять меча, чтобы ранить его, а не убить. Пока я бежала к нему изо всех сил, крик сорвался с губ, выпуская раздражение и злость, что бушевали во мне, пока дворец спал. Из-за этого Аллертон обернулся и увидел, что я мчусь к нему. Его губы изогнулись в улыбке в тот миг, когда мы почти столкнулись. И пока я думала о его реакции, я почувствовала, что пролетаю сквозь него и падаю с грохотом на каменный пол. Меч вылетел из рук и откатился. Щека была оцарапана, а локоть – ушиблен.

– Прости, Мей, я должен был сказать… на самом деле, я не здесь.

 

Глава третья: Колючая душа

– Призрак, – я встала на ноги и отряхнула платье. – Ты умер. Ты призрак!

Он рассмеялся и принялся обходить меня по кругу. Или у меня в голове стучало, или я слышала медленные шаги Аллертона, но его вид вызывал у меня головокружение.

– Нет, нет. Я не призрак. Я еще жив. Хотя ты этому не обрадуешься.

– А обмана все больше. Ты использовал мою магию для своих злых целей, так ты проклял всех и… и… прошел сквозь стены.

Аллертон откинул голову и рассмеялся, его одежды затряслись.

– Мне нравится твое воображение, дорогуша. Но, боюсь, все не совсем так.

– Так расскажи мне, – потребовала я. – Ты говоришь, что мне нужно учиться, что ты можешь научиться меня, но говоришь загадками. Скажи, чего ты хочешь, зачем ты здесь. И прошу, если ты можешь разбудить принца…

– Ах, – перебил он. – Смешно, что ты первым упомянула принца.

Я сжала пальцами юбку.

– Но он самый важный человек в королевстве.

– Так ли это? Ты куда важнее любого принца. В тебе есть мастерство. Принца даже вторым по важности назвать нельзя. Король, естественно, второй самый важный человек в королевстве. Или ты предатель? Предатель? – спросил он.

– Если предатель, это тот, кто думает, что король – тиран и хулиган, тогда да, я предательница, могу это подтвердить… пока он без сознания, – я тревожно взглянула на спящего короля. – Принц куда важнее, ведь он будет править королевством справедливо. А король превратил этот мир в грязь, – я все сильнее сжимала ткань юбки, пока она не стала почти шаром в моем кулаке.

Аллертон пробормотал что-то, похожее на «влюбленная молодежь». А потом он добавил громче:

– Хорошо, Мей Вейландер. Думаю, пора кое-то прояснить, не так ли? Я начну. Во-первых, я не создавал это проклятие. Но интересно, что ты упомянула Водяного. Он – ужасный обманщик. Может, ты в этом права, но поговорим о нем позже. А причина моего… временного облика… в тебе, дорогуша. Ты ведь знаешь, что Борганы считаются защитниками рожденной с мастерством. Мы поклоняемся мастерству. И поклоняемся тебе. Мы, может, и не живем как зажиточные верующие из монастырей, как те самодовольные жрецы на западе Сверны, но у нас есть духовная связь, которой у них…