Текст книги "Охотники"
Автор книги: Сара Алдерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
7
Они вышли, и в кухне стало тихо, только Алекс звенел посудой, убирая чашки и споласкивая их под краном. Я не знала, с чего начать. Прокашлялась.
– Сара чудесная.
– Да, точно. Повезло Джеку.
Меня вдруг осенила мысль: не ослепла ли я? Вдруг Алекс тоже любит Сару? Нет, не может быть. Я заставила себя успокоиться. Какого черта зря наливаться адреналином, почему бы не пойти в открытую?
– А тебе? У тебя есть девушка?
Ну вот, слово сказано. Законный вопрос, – рассудила я и, чтобы не смотреть на него, отошла к холодильнику. Поиграла магнитами, передвинула один, накрыв им свое четырнадцатилетнее лицо.
– По правилам, нам не разрешено ни с кем встречаться.
Моя рука застыла в воздухе. Вот уж чего не ожидала!
– Как-как? – Теперь я обернулась к нему.
Алекс рассмеялся и повторил:
– Правила запрещают свидания.
– Почему? – вырвалось у меня. – А как же Джеку разрешают?
– Лучше, если мы ни с кем не сближаемся. Приходится много ездить, а это… ну, сложно, когда есть люди, которые нам дороги.
Я недоуменно покачала головой.
– А Сара?
– Она с базы. Одна из наших и знает, чем рискует. Это допускается.
Я помолчала, осмысливая сказанное.
– А у тебя?
Я подняла глаза.
– У меня?
– Да. Есть парень?
Опять он за свое, пытается меня отвлечь.
– Я же говорила, что нет. В Лондоне все иначе. К тому же наша школа – только для девочек.
«К тому же я люблю тебя», – добавила про себя я. Не было у меня парней. Поцелуи случались, правда, а парней не было. Мальчик из соседнего дома как-то позвал в кино, и я согласилась, подумала, что это поможет забыть о парне, который живет по ту сторону океана и знать не знает о моей любви. Но весь фильм я занималась тем, что представляла на его месте Алекса, будто это его рука украдкой пробирается ко мне за плечо. Вот почему, когда тот парень нагнулся меня поцеловать, я закрыла глаза и ответила на поцелуй. Потом открыла глаза и опомнилась. Это не Алекс. Поцелуй Алекса мне бы наверняка понравился.
Второй раз вышло еще хуже. Папа затащил меня на рождественскую вечеринку в больнице, и ко мне пристал пьяный студент-медик. Хорошо, что рядом оказалось в достатке врачей и медсестер, потому что на бровь парню пришлось наложить три шва. Я не нарочно швырнула бокал ему в лицо. Бокал вроде как сам полетел. Неожиданно для нас обоих.
Так что никаких парней.
Алекс просто уходит от разговора. Поняв это, я рассердилась.
– Тогда скажи, почему Джек не разговаривает с отцом. Откуда такая ненависть?
Алекс подошел ближе – я по-прежнему стояла у холодильника. Он снял магнитик, которым я прикрыла свое фото, потом перевел взгляд на соседний снимок. И как умудрился заметить, чем я занималась? Я тоже невольно повернулась к маминому снимку.
– Вот за что, Лила, – ответил Алекс, обратив на меня серо-голубые глаза.
У меня сжались зубы.
– Глупости! Папа не убивал маму.
Он минуту смотрел на меня, хмурясь, и наконец предложил:
– Знаешь, давай сядем и поговорим.
Мы перебрались в гостиную. Алекс первым делом прошел к окну и задернул шторы, успев при этом внимательно осмотреть двор. Оба они – параноики.
Я села на диван, поджав ноги, и стала ждать объяснений. Алекс перешел к книжным полкам в углу и остановился перед большим фотопортретом моей мамы. Впервые увидев его, я удивилась, откуда Джек раздобыл мой снимок. Мы с ней были на диво похожи. Прежде я не замечала, потому что папа почти не оставил в доме маминых фотографий. У меня папин прямой нос и подбородок, но по этому портрету было сразу видно, что я – мамина дочка: совершенно одинаковый цвет волос и глаз, тот же овал лица и высокие скулы. Я всегда считала маму красавицей и теперь от души поразилась, осознав наше сходство.
– Знаешь, ты очень похожа на нее. – Алекс опять читал мои мысли.
Я слезла с дивана и встала рядом.
– Раньше не замечала, но теперь сама вижу.
Меня согревало тепло его тела, так и тянуло прислониться к этому плечу.
– Джек сердится, что твой папа за нее не боролся. С его точки зрения, борьба за убитого кончается только тогда, когда убийцы схвачены.
Я на несколько секунд лишилась дара речи.
– Это же смешно! Если не справилась полиция, что мог сделать папа?
Я чувствовала дыхание Алекса на своих волосах. Он отошел и сел на диван, сложив руки на коленях.
– Ничего, Лила. На самом деле твой отец ничего не мог. В глубине души Джек это понимает, однако пока не найдет тех, кто ее убил, будет винить отца. Он выбрал его козлом отпущения.
Я молчала, переваривая новую мысль. Затем до меня дошло:
– Ты сказал: пока не найдет? Он их ищет?
Вспышка страха сбила дыхание. Я подалась вперед, упала на колени рядом с диваном. Алекс медленно поднял глаза и встретил мой взгляд.
– Скажи, – упрашивала я. – Что это значит? Вы их ищете?
Если ищет Джек, то не один, можно не сомневаться.
Алекс несколько секунд смотрел мне в глаза, взвешивая ответ. Но я угадала его прежде, чем он проговорил:
– Да. Мы их ищем.
Голос у меня дрогнул.
– И что, нашли?
Вряд ли мне хотелось услышать ответ. Я будто шла по натянутому канату и понимала, что в какую сторону ни шатнись, вправо или влево, результат один – разобьюсь.
– Да.
У меня душа ушла в пятки. Невозможно! Прошло пять лет. Казалось, только три человека на свете – четверо, считая Алекса, – еще думали о поиске убийц.
– Как? Как вы узнали, кто это сделал?
– Получили сведения, – просто ответил Алекс.
– Какие сведения? Откуда?
– Через бригаду. Узнали кое-что по служебной линии.
– Что узнали? Где ваша бригада, а где моя мать и ее убийцы? Ничего не понимаю!
– Бригада ни при чем. – Алекс снова замолчал, тщательно взвешивая слова. – Просто мы с Джеком сумели получить через своих некоторые сведения, которые помогли их найти.
– И теперь, когда нашли… что вы будете делать? – Кровь, застывшая у меня в жилах, начала сворачиваться.
– Постараемся их поймать.
– Почему Джек мне ничего не говорил?
– Не хотел тебя вмешивать. – Алекс отвечал тихо и спокойно, как видно, желая меня успокоить.
– А что ты сказал, это ничего?
Алекс прикусил нижнюю губу, подумал немного и ответил:
– Я видел, как ты мучаешься, и решил, что тебе лучше узнать.
Мы молча уставились друг на друга. Он сосредоточенно удерживал мой взгляд, пытаясь угадать следующий вопрос.
На него я уж не надеялась получить когда-нибудь ответ.
– Кто они? Кто убил маму?
Алекс молча смотрел мне в глаза. Я чувствовала, как они наполняются слезами, будто вновь подступила память о кошмаре.
– Разве не достаточно знать, что мы намерены их схватить?
– Нет! – парировала я. – Нет, если при этом кто-то из вас может пострадать.
Я уставилась на ковер, сдерживая слезы.
Алекс вдруг взял меня за подбородок, заставив снова взглянуть ему в глаза. Нежно держа мое лицо ладонями, он не давал мне отвернуться.
– Мы не пострадаем, даю слово.
Я хотела бы поверить, но тот, кто ребенком потерял одного из родителей, не полагается на такие обещания.
– Вы уж постарайтесь, – только и выдавила я. Волна страха тихо отступала, как отлив от берега. Я знала, что она вернется, но пока что владела собой.
– Теперь ты сможешь простить Джека?
Я кивнула. Повисшее молчание нарушил шум подъезжающей машины. Алекс мгновенно оказался на ногах и переместился мимо меня к окну.
– Джек вернулся, – сообщил он, выглядывая в щелку между шторами. Я задумалась, не ждал ли он кого-то еще.
Через минуту в дверях показался Джек.
– Привет! – сказал он, широко улыбаясь.
– Привет, – дружно откликнулись мы.
Джек бросил на меня всего один взгляд, и его улыбка погасла.
– Ты в порядке?
– Все отлично. – Я покосилась на Алекса. – Просто я… я…
Просто я только что узнала, что брат охотится на убийц матери, словно какой-то безумный мститель. От меня до «отлично» было миллион миль!
– Просто мы вспоминали старые времена, – выручил меня Алекс.
Я воспользовалась поддержкой.
– Ага, про тот раз, когда я сломала ногу. – Это было первое, что пришло мне в голову.
Алекс бросил на меня загадочный взгляд, наверное, удивившись, почему из всех воспоминаний я выбрала именно это. Впрочем, заговорил он как ни в чем не бывало:
– Я тогда отдал Лиле свою куртку. Ты еще ругался, опасаясь, что я замерзну и придется и меня тащить на санках.
– Вроде было такое, – ухмыльнулся Джек.
Я беспомощно наблюдала, как Алекс пошел к вешалке за своей курткой. Из груди так и рвался крик: нет, не уходи!
– До завтра. Джек, я обещал Лиле, что завтра возьму ее на пробежку на базу, если не возражаешь.
– Конечно, нет, хорошая мысль.
Мы столпились в тесной прихожей. Алекс вдруг обнял меня и прижал к груди. Я глубоко вздохнула.
Он поцеловал меня в макушку.
– Спокночи, Лила.
И вышел.
Джек включил сигнализацию – та несколько раз пискнула – и перешел к черному ходу, чтобы проверить, все ли заперто там. Я наблюдала за ним из прихожей; в голове бурлили вопросы, угрожая сорваться с языка. Не верилось, что брат столько всего от меня скрывал. Я повернулась и пошла наверх, потому что знала: стоит мне открыть рот, и все выплеснется наружу.
– Спокойной ночи, – пожелал Джек.
– Ага, спокночи, – ответила я.
8
Едва закрыв дверь спальни, я рухнула на кровать и свернулась в клубок, прижав подушку к груди. Не стоило спрашивать Алекса, кто убийцы. Я не хотела знать ни имен, ни лиц. Для меня было важно одно – зачем? Какая причина заставила хладнокровно убить женщину в ее собственном доме, при свете дня?
И мой брат, и Алекс наверняка знают причину, раз сумели найти убийц. Собрав некую информацию по ходу работы… Этого я понять не могла. Как пять лет спустя они узнали то, до чего не докопалась полиция? Как догадались, где искать? Чем, черт побери, занимается эта их бригада?
Плохо дело. Совсем плохо. Тут речь не о малолетних грабителях – об убийцах. Надо уговорить их, чтобы бросили это дело.
– Лила, ты что там возишься?
– Ничего. Я уже здесь.
Я сбежала по лестнице. Джек нетерпеливо топтался внизу. Я заспалась, потому что уснула только перед рассветом. Сейчас было десять, и, хотя я проспала около четырех часов, казалось, что едва закрыла глаза и тут же увидела дурной сон.
– Поехали! – Я улыбнулась ему и прошла в гараж.
Кстати, машина-то у него была «ауди». Стройная, черная, блестящая. Любопытно, сколько за нее заплачено. Я погладила блестящий бок. Никогда не фанатела от машин, но в эту готова была влюбиться.
– Славная машинка, – заметила я, усаживаясь на пассажирское место. Мы собирались на базу. Джека ждала работа – не знаю уж какая, – а меня должен был встретить Алекс. Во время пробежки попробую убедить его отступиться, прекратить поиски маминых убийц. Если надо, буду умолять и упрашивать. Найду более веские доводы, чем прошлым вечером. Не позволю себе отвлекаться на его руки, взгляд и голос, на бегу стану смотреть под ноги.
– Служебная… – отозвался Джек, поворачивая ключ зажигания.
Я встряхнулась. Машина. Мы говорили о машине.
– Армия нынче закупает авто по семьдесят тысяч долларов? Налогоплательщики, должно быть, в восторге.
– Сто двадцать тысяч за модифицированную модель. Да, налогоплательщики не возражали бы, если бы знали, зачем они нам.
– А что за модификации?
– Она выжимает несколько больше, чем показывает спидометр, и еще имеются несколько неприметных штучек.
Надо думать, он говорил не о подогреве сидений. Надо будет как-нибудь остаться с ней наедине и поиграть с кнопками.
Джек нажал кнопку на брелоке для ключей. Дверь гаража поднялась, впустив яркий солнечный свет. Хотя стекла были тонированы, я все же опустила козырек над ветровым стеклом, и на колени упала карточка из ламинированного картона. На обороте оказалась фотография Джека – чуть более молодого и чуть более усталого, чем сейчас. По верхнему краю было отпечатано: «Морская пехота Соединенных Штатов», а ниже, мелким шрифтом: «Оперативный отдел Стирлинг, особое назначение».
Мой взгляд зацепило одно слово перед именем Джека: лейтенант. Остальное я заметила мельком, прежде чем брат выхватил карточку и, выезжая на дорогу, засунул ее в боковой карман. Припаркованные машины блестели вдоль обочины, как ряд зеркал.
– Лейтенант Джек Лавдэй? – спросила я. – Ты, значит, начальник?
– Как посмотреть. Скорее, нет, – надо мной полно высших чинов. Но я возглавляю команду.
– А кто тогда Алекс?
Мне хотелось знать, кто из них кем командует. Хотя любой вариант был бы неудобным.
Джек помолчал.
– С Алексом то же самое. Он в другой команде. У него группа Альфа, а у меня Бета.
– Значит, организация посложнее, чем в «Команде А»?
Мое дилетантское сравнение его развеселило.
– Да, посложнее. У нас в бригаде три группы, в каждой по восемь человек.
– Значит, часть у вас маленькая? Я хочу сказать, всего двадцать четыре человека…
Я шла по следу, как легавая.
– Двадцать четыре – это очень много.
Я кивнула, как будто поняла.
– Не маловато для борьбы с наркотрафиком?
Джек рассмеялся.
– Что ты вбила себе в голову? Какое нам дело до наркотрафика?
Я нехотя вычеркнула эту версию из списка. А ведь считала ее самой надежной.
– Ты говорил, что вам нужно располагаться ближе к границе. И крутая машина могла быть нужна для операций под прикрытием.
Он все хохотал и не мог успокоиться.
– Что смешного? Вполне могу представить себе наркобарона с такой тачкой. В Южном Лондоне их тоже немало, знаю по личному опыту.
– По личному?
– Сам понимаешь, что я хочу сказать. Я способна сложить два и два.
– И получить в ответе три. Лила, наркотиками занимаются ФБР, антинаркотическая служба и полиция.
– Ох… – Мы гнали по трассе, я обдумывала его слова. – Ну, ты же мне ничего не говоришь, вот и приходится ловить всякий намек и истолковывать, как умею. Вторая догадка – отдел по борьбе с проституцией.
– А не хочешь просто выбросить это из головы?
– Запросто. Скажи сам, и я перестану гадать.
Он покачал головой и нажал на педаль газа. Я оглянулась посмотреть, не осталось ли на дороге следов шин. Но вместо черных полос увидела прижавшийся к нашему бамперу черный внедорожник. Сквозь тонированные окна не видно было водителя, только смутный силуэт за стеклом. Джек неожиданно перешел на скоростную полосу, однако чужая машина держалась за нами словно привязанная.
– Э, не хочу разводить паранойю, – начала я, – но прямо за нашим бампером держится машина.
– Знаю, – хладнокровно ответил Джек, переходя обратно на среднюю полосу. – Все в порядке, это из бригады.
– Что?
– Это наши, они провожают нас от самого дома. Я поставил ребят снаружи, как только ты рассказала о визите Саки.
– Тогда что ты мечешься, словно хочешь их стряхнуть?
– Просто усложняю им жизнь. Держу в боевой готовности, чтоб не расслаблялись.
– Постой-ка. Не поняла. Зачем нам провожатые? Если ты хочешь поймать Саки, не лучше ли оставить их у дома?
– Их сменила другая машина. А эта проводит нас до базы.
Я повернулась вперед, в лицо дунуло холодом. Я подрегулировала кондиционер и постаралась смириться с мыслью, что мы разъезжаем в сопровождении вооруженного эскорта. Не уверена, что от этого мне стало легче.
Когда мы свернули к базе, Джек достал карточку-пропуск.
– Не беспокойся, – сказал он. – Тебя уже проверили, пропустят свободно.
Вот те на! Проверили? И много ли узнали?
Впрочем, как видно, не слишком много, потому что через несколько секунд два вооруженных огромными пистолетами пехотинца пропустили нас на территорию.
Еще через несколько минут Джек затормозил перед сверхсовременным двухэтажным зданием. Сплошное зеркальное стекло и сталь – ничего похожего на оставшиеся позади низкие кирпичные домики. Вместо дверей три большущих стеклянных цилиндра. В одном из них вдруг появился человек в синей форме – точь-в-точь игрушечный солдатик в целлофановой коробочке. Стеклянная створка скользнула в сторону, выпустив его на свет.
Джек уже перешел на мою сторону и открыл дверь. Я вывалилась наружу, не отрывая взгляда от хайтекового здания с дверями-пробирками. Перехватив мой удивленный взгляд, брат пояснил:
– Повышенная безопасность.
– Ага, вижу. В «Уолмарте» такого нет.
Воздух взорвался от воя мотора, – у поребрика за машиной Джека остановился красный мотоцикл. Мотоциклист в приветствие поднял руку и стянул шлем. У меня отвисла челюсть. Алекс с ухмылкой до ушей!
Алекс гоняет на мотоцикле? С каких это пор? А главное, когда он меня прокатит?
Пока я приходила в себя, Алекс перебросил ногу через седло, расстегнул молнию на куртке и, вытащив из багажной сумки черный пакет, подвесил вместо него куртку и шлем. За последние дни мы виделись уже третий раз, но у меня все равно закружилась голова. От его близости сердце застучало так, будто я запила банкой колы три порции эспрессо.
Алекс подошел к нам:
– Готова?
– Да, надо только приткнуть куда-нибудь сумку, и можно бежать, – ответила я, не в силах оторвать взгляда от его губ.
– Ладно, давай ее мне. Я должен переодеться, заодно оставлю в раздевалке.
Взяв у меня сумку, он проскочил через раздвижной стеклянный цилиндр, а я прошла к мотоциклу и прочла на боку слово «Триумф».
– Давно он обзавелся мотоциклом? – спросила я Джека.
– Нет. Только через мой труп, – сурово ответил брат.
– Что? Я не о том спрашивала! Спросила, давно ли у Алекса мотоцикл!
– Ты на нем кататься не будешь. И ни на каком другом тоже.
– Почему это?
– Напомнить, сколько раз ты чуть не рассталась с жизнью, пытаясь нам подражать?
Он имел в виду тот случай, когда я, гоняясь за ними, чуть не утонула, попробовав переплыть трехсотпятидесятиметровое озеро.
– Мне было девять лет, и уже тогда я могла бы переплыть, просто не ожидала, что вода такая холодная.
– А я об этом и не вспомнил. Я имел в виду дерево в дедушкином саду, – помнишь, как ты пробовала на него влезть? И еще тот случай с санками, который мы все любим вспоминать… – Глубоко вздохнув, он продолжил нотацию: – Пойми, Лила: невозможно во всем за нами тянуться. – Это звучало как решающий аргумент в речи прокурора.
Я взвилась.
– А ты, Джек, пойми, что я не ребенок! Подумаешь, пять лет разницы! Если вы, мальчики, что-то можете, значит, я тоже могу. И вообще, – поспешно добавила я, – мне и в голову не приходило самой на таком гонять, прокатилась бы пассажиром…
– Все равно этого не будет. Я обещал папе о тебе заботиться, а Алекса, едва он сядет на эту штуку, просто не узнать. Ограничений скорости будто не существует.
Мне еще больше захотелось прокатиться. Если будет повод обхватить Алекса за пояс, плевать на опасность и даже на верную смерть!
– Не хочешь ли размяться? – Джек не хуже Алекса умел уходить от неприятной темы.
Я вздохнула и принялась делать растяжку.
– А ты чем займешься, пока лейтенант Уэйкмен будет меня гонять?
Он усмехнулся:
– Пока лейтенант Уэйкмен тебя муштрует, займусь бумагами и попробую вытянуть несколько ниточек.
– Вроде Саки?
Джек насмешливо склонил голову:
– Возможно.
Тут из дверей показался Алекс, и я сбилась с мысли. Теперь на нем был спортивный костюм: зеленовато-серые шорты и белая футболка. Воображение, рисовавшее его тело, меня не обманывало. Само совершенство! Когда он наклонился поправить шнурки, я спохватилась, что все еще держу растяжку, поспешно опустила ногу и принялась раскачиваться с пятки на носок, прогревая икроножные мышцы.
– Готова? – Алекс глянул на меня сквозь золотистые ресницы. В глазах плясали голубые искры.
Я жадно глотнула воздух и кивнула.
– Тогда побежали.
Джек махнул нам и ушел в здание.
9
Алекс позволил мне задавать темп – и правильно сделал, потому что я даже в рывке не смогла бы угнаться за его ленивой пробежкой. Меня так и тянуло смотреть ему в спину, но я твердо удерживала взгляд на далеко не столь соблазнительной гудронной дорожке.
Алекс провел меня по боковым улочкам, уставленным стандартными домиками, а потом свернул на тропинку, по периметру обходившую западную часть базы. Мы почти не разговаривали. Я вертела в голове вопросы и прикидывала, с чего начать. У начала пешеходной тропинки Алекс поравнялся со мной. Земля была неровной, я пару раз споткнулась, и каждый раз его вовремя протянутая рука спасала меня от падения.
– Повнимательней, – посоветовал он. – Здесь лучше не ломать ноги – у меня нет под рукой санок.
– Ха-ха, – язвительно отозвалась я, прикидывая в то же время, не растянуть ли лодыжку, чтобы он понес меня на руках. Я на многое была готова, лишь бы прижаться к нему.
С великим трудом вернув мысли к настоящему, я задала главный вопрос:
– Почему они это сделали?
Алекс молча вырвался вперед. Я дотянулась и сцапала его за локоть. Хотела притормозить, но он совсем остановился. Я пошатнулась, все еще держась за него. Он всем телом развернулся ко мне, и я выпустила его локоть.
– Ты знаешь?
– Да.
– Тогда скажи!
Мы стояли друг против друга на узкой тропе, между растущими из потрескавшейся земли кустами и редкими деревьями. Вблизи не было видно ни домов, ни людей.
– Лила, то, что я скажу, должно остаться между нами. Дай слово. Я подвожу Джека, не знаю, простит ли он мне. Но, по-моему, ты вправе узнать некоторые подробности.
Я вздернула подбородок и всмотрелась в его лицо.
– Давай-ка отойдем. – Алекс повернул и прошел несколько метров до торчащего у самой тропинки валуна. – Садись.
Я опустилась на землю спиной к камню. Алекс стоял надо мной, так что мне приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его лицо.
– Вчера ты спрашивала, кто убил твою мать. Этого я сказать не могу. Но могу сказать за что.
Я шумно втянула воздух. Алекс помолчал, с беспокойством глядя на меня. Я кивнула ему: продолжай.
– Твою мать убили за то, что она знала.
Я смотрела на него. Мы оба застыли.
– Не понимаю… что она знала?
Алекс перевел дыхание.
– Знаешь, кем работала твоя мама?
– Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? Консультантом.
– У кого?
– У какого-то сенатора.
– На самом деле она занималась не только этим, но и вела кое-какие расследования для службы внутренней безопасности.
– Какие? Зачем? Мама ничего не понимала в безопасности. Она была советником по экологии, по охране среды…
– О деталях не будем. Информация совершенно секретная.
Я скрипнула зубами.
– Тогда скажи, о чем можешь.
– Она узнала кое-что об одной группе… – Алекс осторожно подбирал слова, чтобы не выдать лишнего. – Получила сведения, имевшие чрезвычайное значение для правительства. Не только для правительства – для всего народа.
Теперь уже нахмурилась я.
– Похоже на сценарий плохого фильма.
Алекс прикусил губу.
– Понимаю…
Я вздернула бровь.
– Лила, дослушай, а потом будешь судить. – Я попыталась стереть с лица скепсис. – Твоя мама кое-что обнаружила. Обнаружила достаточно, чтобы люди, которых она собиралась… разоблачить, ее убили.
Слова дошли до меня только через минуту. Я играла с ними, перебирала в голове, как буквы анаграммы. В мозгу прокручивался старый список: наркотики, коррупция, организованная преступность… Все равно не складывалось. Что такого она могла узнать?
– Что она узнала? – спросила я.
– Извини, сказать не могу.
Я боялась, что если услышу эту фразу еще хоть раз, то начну бессознательно швыряться чем попало. Потом заработала рассудочная часть сознания, и сердце отозвалось ей диким стуком.
– Если маму убили за то, что она узнала… – я едва заставила себя договорить, – …как же вы с Джеком? Если вы тоже знаете… как же вы?
По губам Алекса скользнула слабая улыбка.
– За нас не беспокойся, Лила.
Я вытаращила глаза, гадая, понимает ли он сам, какую глупость сморозил.
– Вы сообщили полиции? Разве не полагается кого-то проинформировать? Может, ФБР?
Я уже не сидела, прислонившись к валуну, а стояла и орала ему в лицо:
– Если вы знаете, кто ее убил и за что, – почему к ним не обратились? Почему не передали дело профессионалам?
Алекс смотрел на меня с той же полуулыбкой. Я его не понимала.
– Лила, а мы кто, по-твоему?
Я смутилась.
– Мы с Джеком профессионалы. Мы прошли лучшую подготовку, чем полицейские и федералы. Мы лучше снаряжены, и разведка у нас лучше, чем у любого государственного органа. И все это используется, чтобы найти убийц твоей мамы.
Меня охватило недоверие. Но не успела я открыть рот для едкого замечания, как на лицо Алекса упала тень, и я увидела его по-новому, как незнакомца. Не друга детства, а лейтенанта Уэйкмена. Словно долго смотрела на картинку из точек, и вдруг изображение сложилось. Неожиданно он показался мне страшноватым – словно вырос на шесть дюймов.
– Потому вы и вступили в свою бригаду? – Теперь все складывалось.
– Да.
Ясно, почему Джек решил бросить университет.
– Все равно не понимаю, при чем тут ваша работа.
Он неловко помялся, словно я его поймала.
– Я же сказал, мы используем разведку.
– Да, который раз это слышу, но все равно не понимаю. – В моем голосе прорвалось нетерпение.
Алекс отвернулся, глядя на океан. Я решила зайти с другой стороны.
– Кто такая Саки?
– Мы хотим с ней поговорить.
– Зачем? Она связана… с теми? – Мой ум усиленно работал. Кто бы мог подумать, что Саки – такой источник знания. А с виду собственного расписания не смогла бы запомнить.
Алекс покачал головой.
– Нет, просто она могла бы помочь нам в поисках.
Я помнила, что эту формулу используют детективы, когда точно знают, что кто-то виновен как черт, но не могут этого доказать. Пока.
– А еще таинственней нельзя?
– Можно, – серьезно ответил он.
– Ну какие слова мне найти, чтобы вы отказались от роли мстителей? Скажи, и я повторю!
Алекс с грустью взглянул на меня.
– Извини, Лила, ты нас не остановишь. Из-за твоей мамы мы поступили на службу. Надеялись выйти на убийц. И почти вышли. Мы совсем близко… – В его горящих глазах плясали янтарные искры. – Но дело уже не только в этом. Мы сражаемся за что-то большее и будем продолжать, даже когда их схватят.
Я молчала. Процессор у меня в голове был перегружен. В нем не осталось места. С чем же они сражаются? И за что? Все стало таким нереальным, что на полсекунды мне почудилось, будто я стою в ступоре в лондонском переулке, а все это мне привиделось.
– Ну вот. Я сказал все, что хотел. Побежали обратно.
Мягкое прикосновение его ладони вернуло меня к реальности. Такой удар тока невозможен в выдуманном мире.
– Но… – Весь мой запас слов растаял при виде подтянутого загорелого живота, открывшегося, когда Алекс вскинул руки над головой. Внутри опять пронесся вихрь страха пополам с отчаянием.
– Нет, Лила. Я тебя вытащил на пробежку, потому что знал, что ты хочешь спросить, и хотел поговорить не при Джеке. Но я уже сказал на эту тему все, что мог, дальше тебе придется мне доверять.
Еще бы я ему не доверяла! Жизнь бы доверила. Но как же много он недоговорил. И наверняка о плохом. Моя попытка переубедить провалилась целиком и полностью. Все вышло не так, как задумывалось.
Оборвав разговор, Алекс снова потрусил по дорожке, неторопливо двигаясь впереди меня. Выбравшись на залитую гудроном бетонку, мы побежали посередине дороги. Я почти не замечала ни маршрута, ни объезжавших нас машин – в голове были мысли только о том, что Алекс и мой брат ввязались в очень опасное дело, как будто это была просто игра, не грозящая им смертью. А ведь на самом деле грозила.
Я споткнулась и упала, едва успев выставить руки. И осталась стоять на четвереньках, тяжело дыша от боли в разбитых ладонях. Перед глазами чернели липкие зерна покрытия. Привела в себя рука Алекса на плече. Он легко поднял меня на ноги, перевернул ладони. Я поняла, что он обращается ко мне, и помотала головой, слепо уставившись на его губы.
– Ты как, нормально? Дай-ка посмотрю.
Алекс бережно смахнул приставшую грязь, открыв исцарапанные подушечки ладоней. Я поморщилась от жалящей боли – словно погрузила руки в осиное гнездо. Он крепко держал мои запястья.
– Нормально?
– Да. – Я не могла на него смотреть.
– Уверена? – Пальцы Алекса твердо сжимали запястья, и мне это нравилось, хотелось, чтобы он сжал еще крепче.
Я подняла глаза. Он выглядел таким встревоженным, что я догадалась – речь не о ссадинах на ладошках.
– Я не хочу, чтобы вы этим занимались! – вдруг выпалила я.
Алекс кивнул.
– Знаю.
Я подождала немного, надеясь услышать: «Ладно, тогда не будем, передадим это дело копам», но не дождалась. Молчание, вместо слов, заполнил щебет какой-то птицы.
– Лила, – мягко заговорил Алекс, – я ведь сказал тебе вчера: с нами ничего не случится.
– Дай слово.
Глаза у него потемнели, на скулах вздулись желваки.
– Даю слово. Теперь пошли, тебе надо помыться.
Я обмахнула липкие от царапин колени и вздохнула. Дальше мы двинулись легкой трусцой. Колени протестовали при каждом шаге, когда кожа натягивалась и сжималась. Потом боль стала непрерывной. До сверхнового здания оказалось всего несколько сот метров.
У дверей стояли люди. Издалека я не различала лиц. Все были выше шести футов, широкоплечие, с крепкими, как древесные стволы, ногами. И одеты одинаково: в черные форменные брюки и футболки, облегавшие отлично развитую мускулатуру. Я на бегу глянула на Алекса – он, со своей короткой стрижкой и подтянутой фигурой, вполне мог бы затеряться среди тех, однако чем-то выделялся. Не такой квадратный, стройнее, изящнее и, на мой беспристрастный взгляд, совершенно вне конкуренции.
При нашем приближении группа людей распалась, все повернулись к нам. Я замедлила шаг, вдруг остро ощутив себя девчонкой, да к тому же взмыленной и встрепанной. Алекс, обернувшись через плечо, заметил мое замешательство и, тоже замедлив бег, сказал:
– Не беспокойся, это наши. Сейчас познакомлю.
Я ответила настороженным взглядом и подобралась, готовясь к испытанию. Еще несколько метров, и мы остановились. Я держалась за спиной у Алекса, в тени, поспешно отряхивая запачканную футболку и смахивая с лица волосы. Но Алекс обернулся, и я внезапно попала в центр круга. Смущение не помешало мне услышать:
– Ну, видно, вся красота семьи Лавдэй досталась тебе. Бедняга Джек! Не удивительно, что он спрятал сестренку подальше! – Все расхохотались. Я взглянула на Алекса. Он тоже смеялся.
Еще один мужчина, с такими большими мускулистыми руками, что ему приходилось держать их на отлете, словно в спасжилете, протянул здоровенную лапу.
– Рад знакомству. Ник, я в команде твоего брата.
Я пожала ему руку – моя ободранная ладонь чуть не сплющилась в огромной лапище. Остальные ребята последовали его примеру; мне осталось только повторять «Рада познакомиться».
Любопытно, что почти все были старше Алекса; как он умудряется ими командовать?
Моложе оказался только один, назвавшийся Джонасом, – на вид мой ровесник. Он выступил вперед и, послав мне ослепительную ухмылку, хихикнул.
– Придешь на вечеринку у Алекса?
У парня были веселые карие глаза и легкая улыбка. Перед ним я робела меньше, чем перед старшими.
– Приду, – ответила я, снова оглянувшись на Алекса.
Он стоял в нескольких шагах поодаль, наблюдая со стороны. В уголках его рта играла слабая улыбка, но глаза превратились в голубые льдинки.
